Кей Гай. Древо Жизни (Гобелены Фьонавара - 1)

   Сперва на сыновей - светловолосого простодушного силача Ливона и орехово-смуглого жилистого Табора; а потом заглянул в комнату Лианы.
   Корделиана, дочь. С гордостью и умилением любовался он ее темно-каштановыми кудрями, длинными ресницами, спавшими на щеках, чуть вздернутым носиком и даже во сне улыбавшимися губами... Да-да, даже во сне Лиана улыбалась!
   Как это у него, неказистого, приземистого, почти квадратного, родились такие замечательные сыновья и такая красавица-дочь?
   Разумеется, все члены третьего племени - его дети, но эти, эти...
   Ночь выдалась неудачная с самого начала. Сперва эти два малолетних дурня, что явились сюда поститься, умудрились, совершенно об этом не подозревая, устроиться буквально в двадцати шагах друг от друга - по разные стороны одного и того же пышного куста! Нет, это же просто смешно, каких младенцев присылают теперь в лес!
   Он долго фыркал и рычал, подражая дикому зверю, что весьма его раздражало, и наконец все-таки испугал одного из мальчишек так, что тот отбежал от этого куста на добрую четверть мили и забрался поглубже в лес. Возможно, Торк, действуя так, вмешался в священный ритуал, но ведь пост еще только начинался и, кроме того, этим младенцам буквально во всем требовалась помощь. А развести их было просто необходимо: в кустах так сильно пахло человеком, что эти дурачки скорее всего увидели бы во сне не свои тотемы, а друг друга.
   Вот уж было бы действительно смешно, подумал Торк. В жизни мало что казалось ему смешным, однако мысль о том, как тринадцатилетние олухи могут стать тотемами друг друга, заставила его улыбнуться в темноте.
   Впрочем, улыбка тут же сползла с его губ: в очередной раз обходя рощу, он наткнулся на совершенно незнакомый ему след. Несколько минут поразмыслив, он пришел к выводу, что это не кто иной, как ургах. Ничего себе! Цверги, в общем, не вызывали у него особого беспокойства. Они опасны, только когда их чересчур много. Он не раз сталкивался с небольшими группами цвергов во время своих одиноких скитаний в западной части равнины возле Пендаранского леса. А примерно неделю назад он обнаружил следы большого количества цвергов и волков, и все они шли на юг и продвигались довольно быстро. В такой находке мало приятного. И он, разумеется, сообщил о ней Айвору и Ливону, который с некоторых пор возглавлял охотников племени. Впрочем, действия цвергов и иной нечисти пока что непосредственно Всадников не касались.
   Но ургах в роще Фалинн - это совсем другое дело. Ему еще не доводилось видеть ургаха, да и никому в племени тоже, но об этих тварях было сложено немало всяких сказок и историй, в которых говорилось, что ургахов следует опасаться и всячески избегать встреч с ними. Торк хорошо помнил эти сказки - он очень любил их слушать в детстве, еще до того, как наступили плохие времена. Он тогда считался одним из "детей племени" и был таким же ребенком, как и все остальные. И по вечерам у него, как и у всех остальных детей, сладко замирало сердце, когда старики у костра рассказывали всякие страшные истории, и он никак не желал ложиться спать, хотя мать каждый раз подолгу звала его домой. Но его не пугал тогда даже гнев матери.
   Торк опустился на колени, чтобы повнимательнее рассмотреть след, и лицо его помрачнело. Роща Фалинн - это все-таки не Пендаранский лес, где, как известно, всякой нечисти полным-полно. Настоящий ургах, а может, даже и несколько, в их "счастливой" роще, которая всегда приносила третьему племени удачу, - это очень серьезно. Тем более сегодня, когда там постятся двое таких младенцев!
   Двигаясь совершенно бесшумно, Торк шел по следу ужасной твари - следы были глубокими и прямо-таки немыслимо огромными - и с замиранием сердца убеждался, что следы эти ведут прямо на восток. Итак, ургахи вышли на Равнину! Темные силы перешли запретный рубеж! Впервые за все это время он усомнился в правильности решения, принятого Айвором. Может быть, все-таки зря они остались на севере? Здесь они совершенно одни, Селидон далеко, все остальные племена тоже, и некому защитить их от того зла, что завелось здесь и, похоже, перешло уже в наступление. Дети Мира - так называют дальри, но порой мир этот достается им слишком дорого.
   Торка ничуть не угнетало одиночество; всю свою взрослую жизнь он был один. Изгой - дразнили его дети. Потом стали называть волком. Глупые малыши: волки бегают стаей. А он и в стае-то никогда не был! Горечь все-таки иногда поднималась со дна души, былые раны не успели зажить до конца - он был еще достаточно юн, - однако долгие темные ночи выработали в нем склонность к некой печальной рассудительности, при которой он всегда смотрел на других как бы со стороны, с точки зрения человека, изгнанного из общества. С точки зрения существа, принадлежащего к другому виду. И ничего удивительного, если ему порой не хватало терпимости.
   Но реакция у него была чрезвычайно быстрой. Держа нож наготове, он скатился в овражек и пополз по следу. Вскоре при свете выглянувшей из-за облаков луны он заметил огромную тень. Если бы облаков было меньше, он заметил бы это чудовище гораздо раньше.
   Ветер, к счастью, дул в его сторону, и Торк, двигаясь абсолютно бесшумно, молнией пересек лужайку, отделявшую его от страшного врага. И вспомнил вдруг, что лук и меч так и остались притороченными к седлу. Это была непростительная глупость. Разве можно убить такого великана ножом?
   Но он решил не зацикливаться на этой мысли, а собраться и приготовиться к атаке. Ургах был от него шагах в десяти, не более, но пока что его не замечал. Хотя, похоже, был страшно зол. Интересно, что это его так разозлило? - подумал Торк. Ургах был почти на целый фут выше Торка и намного крупнее; его темный силуэт высился на фоне темного неба, как утес.
   Торк решил дождаться, когда из-за облаков снова выглянет луна, чтобы уж точно попасть этой твари кинжалом прямо в глаз. Не станешь ведь объясняться с чудовищем, явившимся точно из кошмарного сна? Ургах был так велик и страшен, что сердце у Торка стучало как бешеное - ведь у этой громадины еще и клыки и, должно быть, острые как бритва!
   Наконец выглянула луна; он приготовился и уже отвел было руку, чтобы метнуть кинжал. Темная голова ургаха была ясно видна на фоне ночного неба и серебрившейся в лунном свете равнины. Смотрел ургах в противоположную от Торка сторону, на север. И вдруг сказал:
   - Пресвятая Богородица!
   Рука Торка уже начала свое смертоносное движение, и лишь немыслимым усилием воли он заставил ее остановиться, на всякий случай перехватив второй, свободной, рукой. При этом он даже немного порезался.
   Порождения Тьмы никогда не призывают на помощь великую Богиню, да еще с такими ЧЕЛОВЕЧЕСКИМИ интонациями! Торк как следует вгляделся в лицо этого немыслимого существа и увидел, что перед ним никакой не ургах, а обыкновенный человек, только очень странно одетый и ОЧЕНЬ БОЛЬШОЙ. Но, похоже, совершенно безоружный.
   Торк с облегчением вздохнул и окликнул незнакомца - достаточно вежливо для подобной встречи в ночи:
   - Спокойно! Не делай резких движений и назови свое имя!
   Услышав, как кто-то прорычал из темноты этот приказ, Дейв почувствовал, что сердце, подскочив, бьется прямо в горле, а чей-то острый кинжал уперся прямо ему под ребра. КТО ЭТО, ЧЕРТ ПОБЕРИ? Однако он постарался действительно не делать резких движений и, как от него и требовали, назвал свое имя.
   Повернув голову туда, откуда вроде бы донесся этот приказ, и разведя руки в стороны, чтобы показать, что при нем нет никакого оружия, кроме разве что конспекта "Улик", он постарался говорить как можно спокойнее:
   - Меня зовут Дейв Мартынюк. Я совершенно не представляю, где в данный момент нахожусь, но мне очень нужно найти человека по имени Лорин, потому что попал я сюда по его милости.
   На несколько минут воцарилась полная тишина. Дейв чувствовал, как северный ветер шевелит волосы на затылке. Теперь он понимал, как сильно напуган.
   Потом он увидел, как из ложбинки, совершенно им не замеченной, поднялась темная тень и двинулась к нему.
   - Тебе нужен Серебряный Плащ? - спросила тень, и перед Дейвом в лунном свете возник молодой человек, обнаженный по пояс, несмотря на холодный ветер, босой, в одних черных штанах в обтяжку. В руках у незнакомца действительно оказался длинный и вполне смертоносного вида кинжал.
   "Господи, - подумал Дейв, - ЧТО ЖЕ ЭТО СО МНОЙ СДЕЛАЛИ?" Потом осторожно, не сводя глаз с клинка, ответил:
   - Да, Лорин Серебряный Плащ. Так его зовут. - Он глубоко вздохнул, стараясь хоть как-то взять себя в руки. - Пожалуйста, постарайся меня понять. Я человек совершенно мирный и вообще не имел ни малейшего желания сюда попадать. Но что-то там такое получилось, и я неведомым мне образом оказался отделенным ото всех остальных... Предполагалось, что мы должны попасть в какой-то город, он называется, кажется, Парас-Дерваль. Ты такой город знаешь?
   Дейву показалось, что его собеседник вздохнул с облегчением.
   - Знаю, - сказал он. - Ну и почему же ты туда не попал?
   - Потому что я вообще не из вашего мира! - с отчаянием закричал Дейв. - Мы совершали какой-то там немыслимый Переход - с Земли сюда. Знаешь, что такое Земля? - С надеждой спросил он. Но потом вдруг понял, что задал исключительно идиотский вопрос.
   - И где же все-таки Серебряный Плащ? - спросил незнакомец в черных штанах.
   - Ты что, не понимаешь или просто не слушаешь? - рассердился Мартынюк. - Я же сказал: мы почему-то разделились, я попал сюда, где остальные, я не знаю. А Лорин мне очень нужен, потому что я хочу обратно, к себе домой. Я, собственно, только этого и хочу - и как можно скорее. Неужели ты не можешь это понять?
   Снова воцарилось молчание. Потом собеседник Дейва процедил сквозь зубы:
   - Интересно, почему я тебя сразу не прикончил?
   У Дейва перехватило дыхание, из горла вместо слов непроизвольно вырвалось какое-то жалкое шипение. Похоже, он и объяснить ничего этому типу толком не сумел. Да уж, не дипломат он! Ну почему ото всех оторвался именно он, а не Кевин Лэйн? А может, подумал он, напасть на этого типа первым? Впрочем, что-то подсказывало ему, что этот худощавый ловкий парень очень неплохо умеет обращаться со своим длинным кинжалом.
   И вдруг Дейва осенило.
   - А не прикончил ты меня потому, что это очень не понравилось бы Лорину! - нахально заявил он. - Он мой друг и непременно будет меня искать. - "Уж больно ты быстро от друзей отрекаешься!" - так сказал ему Лорин еще вчера. "Я не всегда от них отрекаюсь, - подумал Дейв, - и уж точно не стану от них отрекаться сегодня!"
   Ура! Похоже, сработало. Дейв медленно опустил руки.
   - Я не вооружен, - сказал он. - И я заблудился. Помоги мне, а? Пожалуйста!
   Только тут незнакомец сунул свой кинжал в ножны и сказал:
   - Хорошо. Утром я отведу тебя к Айвору и Гиринту. Они оба Лорина знают.
   - А почему бы нам не пойти прямо сейчас?
   - А потому, - сказал незнакомец, - что у меня здесь есть дело. И похоже, тебе придется делать его вместе со мной.
   - Да? И какое же это дело?
   - Тут в лесу двое младенцев постятся - ждут, когда им их тотемы во сне явятся. Мальчиков нужно немножко посторожить - ну, там, чтоб не порезались ненароком или еще что-нибудь не натворили. - Он поднял перепачканную кровью руку - Я же вот порезался нечаянно, когда тебя чуть не убил. В общем, так: ты попал к народу дальри. В третье племя. И тебе очень повезло, что наш вождь Айвор - человек упрямый, иначе ты бы здесь встретил только элторов да цвергов.
   Первые от тебя убежали бы, а вторые тебя бы прикончили и сожрали. Мое имя Торк, - прибавил он. - А теперь идем.
   С "младенцами", как упорно называл Торк этих тринадцатилетних балбесов, все было в полном порядке. Если им повезет, объяснил он Дейву, то до восхода каждый увидит кого-нибудь из животных. Если же нет, то они будут поститься еще сутки, и тогда придется сторожить их и завтра ночью. Дейв и Торк удобно устроились, привалившись спинами к толстому стволу дерева, на небольшой полянке, которая находилась примерно на одинаковом расстоянии от спящих мальчишек. Конь Торка, небольшой темно-серый жеребчик, пасся неподалеку.
   - А для чего мы их сторожим? - спросил Дейв чуть раздраженно. Все-таки непривычно было торчать ночью в лесу.
   - Я же тебе сказал: тут повсюду цверги шныряют. Даже на юге только об этом и говорят.
   - К нам - ну, в наш мир - тоже один цверг пробрался, - осмелился сообщить Дейв. - Он Лорина преследовал, а Мэтт Сорин его прикончил. Лорин говорил, что цверги не особенно опасны и их совсем немного осталось.
   Торк удивленно поднял брови.
   - Но их теперь гораздо больше, чем было когда-то! - возразил он. Они, возможно, действительно не слишком опасны, однако на свет они появляются только для того, чтобы убивать. И уж это-то они делают отлично.
   Дейву стало очень и очень не по себе. Что-то больно часто этот Торк говорит об убийстве!
   - Вообще-то их сейчас развелось столько, что пора уже начинать беспокоиться, - продолжал между тем Торк. - Хотя есть кое-что и похуже. Вот как раз перед тем, как наткнуться на тебя, я видел след ургаха - я ведь сперва тебя за него принял. Потому и хотел сперва убить, а уж потом рассмотреть. Ургахов тут сотни лет никто не видал. Это большая беда, что они вернулись. Хоть я и не понимаю пока, что бы это могло значить.
   - А кто они такие?
   Торк сделал какой-то странный жест и покачал головой:
   - Потом расскажу. Ночью не стоит об этом, - пояснил он. - Тем более под открытым небом. - И он снова сделал тот странный жест.
   Дейв уселся поудобнее, ощущая спиной грубую кору дерева. Было далеко за полночь, и он решил немного поспать, но заснуть не смог - слишком был возбужден. Торк, похоже, разговаривать расположен не был. Впрочем, это-то как раз Дейв счел вполне нормальным.
   Да и вообще все пока что было не так уж страшно. Могло быть намного хуже. Он, кажется, попал к тем, кто хорошо знает мага. А потом, наверное, и остальные найдутся - вряд ли они так уж далеко отсюда. Ничего, все скоро должно наладиться - если только его кто-нибудь не сожрет со всеми потрохами в этом лесу. А впрочем, Торк, безусловно, парень с головой. Вот и пусть все устраивается само собой, решил Дейв.
   Не прошло и часа, как Торк снова отправился проверять, все ли в порядке с его "младенцами". Он вернулся минут через десять вполне довольный.
   - Барт просто молодцом! Да и спрятался отлично. Неплохой парнишка, поумнее многих. - И, сообщив это Дейву, он снова исчез, но уже в противоположном направлении, чтобы проверить второго подопечного, вскоре он появился и уже открыл было рот, собираясь что-то сказать...
   Слава богу, что Дейв был действительно настоящим спортсменом! Увидев то, что появилось вдруг из чащи Прямо у Торка за спиной, он совершенно непроизвольно подпрыгнул и что было сил боднул волосатую, обезьяноподобную тварь прямо в солнечное сплетение, и меч, который неведомое чудовище уже занесло над головой Торка, отлетел прочь
   Рухнув ничком на землю и едва дыша, Дейв успел все же заметить, что вторая лапа волосатого страшилища уже занесена для смертельного удара, и умудрился-таки защититься, подставив левое плечо. Вся левая рука тут же онемела. "Господи, - подумал он, глядя в полные бешеной злобы красные глаза, - это, наверное, и есть ургах? Ничего не скажешь, жуткая тварь! И сил хоть отбавляй!" Пугаться, впрочем, времени не было. Дейв неловко откатился в сторону, уходя от удара меча, и увидел, как мимо него с ножом в руке на ургаха бросился Торк и ударил его, стараясь попасть в глаз.
   Ургах выронил свой короткий - довольно-таки дурацкий, надо сказать, меч, с ужасающим ревом скрутил Торка, легко поднял его над землей и с силой швырнул об соседнее дерево, надеясь, видимо, расшибить его в лепешку. Торк сполз по стволу на землю и, наверное, потерял сознание.
   Так, один на один значит, подумал Дейв. Благодаря отчаянному броску Торка он успел подняться на ноги, но все происходило с такой быстротой, что голова шла кругом. Пошатываясь, он отбежал туда, где в ужасе ржал стреноженный жеребец Торка, и выхватил притороченный к седлу меч. "Меч? пронеслось в голове. - Интересно, и что я с этим мечом буду делать? Биться, что же еще!"
   И он, как умел, принялся отбивать страшные удары противника. Он скакал как безумный, а ургах все наседал и наседал на него, теперь уже размахивая огромным двуручным мечом. Дейв был достаточно силен, однако, когда ему удалось блокировать один из этих ударов, правая его рука онемела от плеча до кисти, как только что левая. Он, спотыкаясь, попятился назад и в отчаянии крикнул:
   - Торк! Я больше не могу его ...
   И умолк. А ургах вдруг пошатнулся, точно лишившаяся опоры скала, и с жутким грохотом рухнул на землю. Из основания черепа у него торчал кинжал Торка, вонзившись туда по самую рукоять.
   Юноши потрясение уставились друг на друга.
   - Ну что ж, - молвил наконец Торк, с трудом переводя дыхание, - зато теперь я знаю, почему сразу тебя не прикончил.
   И чувство, которое после этих слов охватило Дейва, было столь неожиданным и почти забытым, что ему понадобилось некоторое время, чтобы вспомнить, как оно называется.
   Айвор встал вместе с солнцем и сразу заметил Барта и Нейвона, возвращавшихся из леса. По их походке было нетрудно догадаться, что в лесу они кое-что узнали! Узнали или сами были кем-то узнаны, как говорил старый Гиринт. Ну что ж, в лес они ушли мальчишками, а возвращались назад - нет, они по-прежнему были его детьми, детьми третьего племени! - уже настоящими Всадниками! И Айвор громко приветствовал их, как и полагалось вождю племени приветствовать тех, кто возвращался домой после ночи, проведенной в лесу, в мире снов.
   - Привет вам! - крикнул Айвор, чтобы его слышали все. - Смотрите, дальри, кто к нам идет! Пусть радость вспыхнет в ваших сердцах, ибо великий Ткач посылает нам двух новых Всадников!
   И люди сразу стали выбегать на улицу из своих домов, где, затаив дыхание, ждали, когда вождь племени первым объявит о возвращении неофитов. Такова была традиция их племени еще со времен Лахора, деда Айвора.
   Все восторженно приветствовали Барта и Нейвона, но глаза мальчиков по-прежнему были широко раскрыты как бы от изумления - они еще не совсем вернулись сюда из мира тех видений, которые навеяли им пост, ночи, проведенные в лесу, и тайное снадобье Гиринта. Однако вернулись они целыми и невредимыми и выглядели вполне выспавшимися и здоровыми, как и должно было быть.
   Айвор обнял их обоих за плечи и повел в хижину Гиринта, стоявшую поодаль от остальных домов. И мальчишки шагали рядом с вождем степенно, как и подобает взрослым мужчинам. Айвор пропустил их затем в дверь, а сам стал смотреть, как они, опустившись перед шаманом на колени, ждут, когда он подтвердит, что они действительно видели своих тотемных животных, и назовет им их имена. Ни разу никто из детей Айвора не пытался обмануть шамана и назвать своим тотемом животное, которое вовсе ему не являлось, ни один не сказал, что видел, к примеру, не обычного элтора, а орла или дикого кабана. Шаман - и это было его священной обязанностью - всегда сразу узнавал, какова была их истинная "добыча". В своем племени Гиринт знал тотем каждого. Так было и во всех остальных племенах дальри. И так было записано в священной Книге, хранившейся в Селидоне. Таков был Закон.
   Через несколько минут Гиринт поднял голову - все это время он сидел, понурившись и скрестив ноги, на своей циновке - и посмотрел прямо на Айвора, чей силуэт чернел на фоне ярко освещенной солнечным светом двери.
   - Их час пробил, я знаю их имена, - молвил шаман.
   Эти слова провозглашали рождение новых Всадников: своего часа никто избежать не в силах; в этот час человек получает свое Истинное имя. И Айвора вдруг охватило странное чувство мимолетности и одновременно беспредельности Времени. Двенадцать столетий дальри кочуют по Равнине. И в течение этих двенадцати столетий каждый новый Всадник именно так получал свое имя.
   - Ну что, устроим пир? - на всякий случай спросил он Гиринта.
   - Ну разумеется! - живо откликнулся тот. - Как же иначе отпраздновать появление в племени двух новых охотников?
   - Хорошо, - сказал Айвор. Сколько же раз они с Гиринтом произносили эти слова? Каждое лето! Неужели он уже такой старый?
   Айвор снова обнял новоиспеченных Всадников за плечи и вывел их на залитую солнцем лужайку перед хижиной шамана, где уже собралось все его племя.
   - Их час пробил, и названы были их имена! - торжественно сказал он и улыбнулся, услышав рев приветственных криков.
   И тогда наконец Нейвон и Барт попали в объятия своих родителей.
   - А теперь спать! - велел Айвор обоим мальчишкам, зная, что здесь скоро будет твориться, и отлично понимая, что ни один из них его совету не последует. Да и разве можно спать в такой день?
   А вот Ливон, между прочим, спал! Правда, Ливон провел в роще целых три ночи и вышел оттуда совершенно измученный, с ввалившимися глазами и с таким видом, словно все еще пребывал в мире снов и видений. Трудный у него был пост, ему пришлось совершить долгое путешествие - как, впрочем, и всем тем, кто когда-либо возглавлял третье племя.
   Размышляя об этом, Айвор смотрел, как люди веселыми ручейками растекаются по лагерю. Потом, пригнувшись, он снова шагнул во тьму хижины Гиринта, где никогда не зажигали света: он там попросту не был нужен.
   Шаман при его появлении не шелохнулся.
   - По-моему, все хорошо, - сказал Айвор, присаживаясь на пол рядом со стариком. Гиринт кивнул.
   - Да. Оба будут неплохими Всадниками, а Барт и не просто неплохим возможно, он станет даже и не только Всадником. - Большего старый шаман никогда бы себе не позволил сказать. Никогда и ни одного намека на то, что он увидел в душах посвященных. Айвору всегда хотелось его об этом спросить, и он всегда восхищался удивительным даром шамана и его поразительной сдержанностью.
   Он хорошо помнил ту ночь, когда Гиринт был ослеплен. Айвор тогда был еще почти ребенком - с той ночи, когда он увидел своего ястреба, прошло всего четыре лета, - но он, будучи единственным сыном Банора, вместе с остальными мужчинами должен был непременно присутствовать при ослеплении шамана. И власть для него с тех пор навсегда осталась связанной с пением мужчин и колеблющимся светом факелов на фоне раскинувшегося над Равниной ночного звездного неба.
   Некоторое время шаман и вождь сидели молча; каждый думал о своем; затем Айвор поднялся.
   - Пойду. Мне еще нужно обсудить с Ливоном завтрашнюю охоту, - сказал он. - Шестнадцать, я думаю?
   - По крайней мере, - с упреком заметил шаман. - Да я один могу целого съесть! Мы ведь давно пиров не устраивали.
   Айвор фыркнул.
   - Ох уж и давно! Старый ты жадюга! Вы только подумайте, целых двенадцать дней прошло с тех пор, как Вален узнал свое имя. Ну скажи, как это ты до сих пор умудрился не растолстеть?
   - А очень просто, - терпеливо пояснил шаман. - У тебя на пирах небось не разъешься!
   - Ну ладно, семнадцать! - засмеялся Айвор. - Я еще загляну к тебе утром, перед тем как они отправятся на охоту. Решать, конечно, Ливону, но я хочу предложить им восточные пастбища.
   - Да, на восточных животные более откормленные, - кивнул Гиринт. Впрочем, у нас и сегодня еще будет время это обсудить: все равно ты ко мне попозже заглянешь.
   И к этому тоже Айвор привык.
   "Умение видеть приходит, когда уходит свет" - так говорят в народе дальри. Это не Закон, но обычай этот обладает той же силой. Дальри находят своих покровителей в темноте, и в темноте все их шаманы обретают свое могущество - вместе со слепотой, после того страшноватого обряда в середине лета, когда ярко горящие факелы и летние звезды внезапно исчезают в сплошной черноте.
   Ливона он, разумеется, нашел на конюшне: тот возился с кобылой, у которой что-то было неладно с копытом. Услышав шаги отца, Ливон поднялся и пошел ему навстречу, откидывая с глаз светлые волосы. Стоило Айвору увидеть сына, и на сердце сразу полегчало. Так бывало всегда.
   И он вспомнил - возможно потому, что с утра думал об этом, - тот день, когда Ливон вернулся в лагерь после трехдневного поста. Он тогда до позднего вечера проспал как убитый. Его светлая, по-детски еще нежная кожа казалась буквально прозрачной, до того он измучился и устал. А ближе к ночи он вдруг встал с постели и пошел к отцу.
   И они долго гуляли по спящему лагерю.
   - Я видел серну, отец, - сказал ему тогда Ливон. То был самый дорогой, редчайший дар, какой Айвор когда-либо получал. Ведь мальчик назвал имя своего тотема, свое тайное имя! Серна - это очень хорошо, думал Айвор с гордостью. Сильное, смелое животное, с гордо поднятыми рогами, как у того Бога, в честь которого оно и названо [То есть в честь кельтского Бога Кернуна (Цернуна - лат. Cernunnos означает "Рогатый"), который считается покровителем животных, а также - у некоторых кельтских народов повелителем подземного царства и связан с циклами умирания и возрождения природы. О том, как храбро серны защищают своих детенышей от врагов, сложено немало легенд и сказок. Лучшего тотема и желать нельзя!].
   И в ответ на слова сына Айвор лишь молча кивнул. Говорить он не мог. Лит всегда подшучивала над его излишней чувствительностью и над тем, как всегда близко у него слезы. Вот и теперь ему очень хотелось обнять мальчика и прижать к себе, но он сдержался: ведь Ливон уже стал взрослым, настоящим Всадником, мужчиной, да к тому же только что сделал отцу неслыханно щедрый и чисто мужской подарок. Что ж, он ответит сыну тем же!
   - А мой тотем - ястреб, - сказал Айвор, и оба примолкли, стоя рядом и соприкасаясь плечами, и долго еще глядели в летнее звездное небо, раскинувшееся над лагерем третьего племени...
   - Ну что ты нам посоветуешь? На восток? - Карие глаза Ливона смеялись.
   - По-моему, так было бы лучше всего, - кивнул Айвор, - не стоит рисковать. А впрочем, как знаешь, - быстро прибавил он.