Страница:
В принципе клубов Фрэнк не одобрял, но «Космос» — другое дело. Или почти другое. Это клуб любителей наук и искусств, биологов с писателями в нем состоит не меньше, чем юристов с дипломатами.
В другое время настроение у него поднялось бы, но сейчас ему было не по себе. Фрэнка пригласил Флетчер Гаррисон Коу, известный арабист, бывший посол в Йемене, ныне директор Фонда Джонсона. Он до сих пор возлагал большие надежды на серию статей, за которую взялся Фрэнк и которой, по всей видимости, не суждено состояться.
И все потому, что Фрэнк прокололся в Хаммерфесте. За три дня в Норвегии больше не удалось разговориться ни с кем из команды. На борт корабля его тоже не пустили. Не вышло даже снова потолковать с Марком и Брайаном — оба сменили отель. Киклайтер и Адэр вообще пропали. Осталось только ждать самолет: сначала на Тромсё, потом на Осло и, наконец, на Соединенные Штаты — и подсчитывать расходы.
А расходы оказались немалыми. Девятнадцать дней в разъездах. Почти три тысячи на авиаперелеты, пара тысяч на гостиницы, шестьсот с мелочью на еду и развлечения. Еще стирка, местный транспорт, телефонные переговоры... итого чуть больше шести тысяч долларов.
Посылая отчет в фонд, он молил Бога, чтобы конверт по пути затерялся. Увы... А теперь Фрэнк еще и на обед опоздал.
— Вот ты где! — Дженнифер Хартвиг прошествовала по комнате, как валькирия, которую случайно занесло в детский сад. Осуждающе опустилась сначала одна «Таймс», а за ней и все остальные. — Ты опоздал! Дай чмокну!
Фрэнк тут же был расцелован и озарен ослепительной улыбкой, какие обычно достаются в придачу к огромному наследству.
— Скажи мне, — прошептал Фрэнк, когда Дженнифер повисла у него на локте, — ты в Стэнфорде была единственной блондинкой?
Дженнифер звонко расхохоталась и сжала его локоть еще крепче.
— Нет, честное слово, — не сдавался Фрэнк, — ты само совершенство.
— Спасибо! — снова расхохоталась она. — Ты знаешь, что у тебя неприятности? Он видел отчет о расходах.
Рутинными делами в фонде заведовала Дженнифер. Она следила, чтобы все получали жалованье и чеки на расходы, если таковые случались. Также в ее ведении находился информационный бюллетень, выходивший раз в два месяца. Дженнифер занималась заявками, приглашала в жюри ежегодных конкурсов и руководила встречами «выпускников» фонда, которые тот регулярно устраивал за свой счет.
Оказавшись в ресторане, где царил гул благовоспитанных голосов, они, лавируя между столиками, направились туда, где уже поднялся с улыбкой Флетчер Гаррисон Коу.
— Рад твоему возвращению, Фрэнк.
— Простите, что опоздал, никак не мог припарковаться...
— Да, пробки, — легко согласился Коу, — они сейчас везде. — Вынув из кармана рубашки ручку, он раскрыл карту заказа. — Кто что предпочтет?
Фрэнк бросил беглый взгляд на меню. Бифштекс, наверное, бесподобный. Под охотничьим соусом...
— Мне, пожалуй, овощную смесь, — улыбнулся он вегетарианцу Коу.
— Прекрасно! — воскликнул Коу, поставив в бланке галочку. — Я и не знал, что ты вегетарианец.
— Я тоже, — язвительно вставила Дженнифер.
— Просто я стараюсь не злоупотреблять красным мясом, — пожал плечами Дейли.
— Хорошее начало, — одобрил Коу. — Незачем доводить себя до ломки. — Немного помолчав, он рассмеялся собственной шутке и протянул карту пожилому официанту.
Началась обязательная болтовня о пустяках. Фрэнк рассказывал страшилки про перелет в Мурманск, про гостиницу «Ломоносовская» и призраков, которые оказались ее незадачливыми жильцами, застрявшими в лифте. Коу тоже поделился парой забавных историй тех времен, когда он еще был послом и когда позже служил обозревателем в лондонской «Таймс».
Принесли овощи и бифштекс для Дженнифер, и та набросилась на него с жадностью голодной гиены. С начала обеда прошло минут двадцать, а Фрэнк с удивлением понял, что наслаждается общением. Он рассказал, как на кухне в шанхайском ресторане сбежала змея, а Коу в ответ начал долгую, изобилующую подробностями небылицу о том, как в Катаре его кормили тухлыми яйцами.
Дженнифер рассмеялась, и Коу довольно откинулся в кресле.
— Ну что ж, — произнес он, глядя на Фрэнка, — когда мы увидим твои чудесные статьи?
— Да, когда? — сверкнула улыбкой Дженнифер.
Наступило такое многозначительное молчание, что Фрэнк чуть не подавился. Он с небывалой тщательностью сложил салфетку, прокашлялся, сделал глубокий вдох, откинулся на стуле и, наконец, выдал:
— Ну...
Коу нахмурился, а глаза Дженнифер стали мультипликационных размеров.
— Первая-то часть готова? — спросил Коу.
После долгого молчания Фрэнк ответил:
— Нет.
— Боже мой, — почесал подбородок Коу.
— Возникли проблемы, — заявил Фрэнк, как будто иначе было не догадаться.
— М-м, — сказал Коу, отвернувшись в сторону. Потом, бросив тревожный взгляд на Дженнифер, он посмотрел Фрэнку в глаза. — Думаю, немножко оттянуть получится, но...
— По-моему, надо вообще отказаться от серии, — решился Фрэнк.
— Хм. — Коу махнул официанту. — Пожалуй, Франклин, мы выпьем кофе. Мне без кофеина. Капуччино для мисс Хартвиг. Фрэнк?
— Мне обычный.
Когда официант отошел, Коу снова повернулся к Дейли:
— Должен признать, я озадачен.
— Понимаю, — скривился Фрэнк.
— Мы рассчитывали поставить твою статью на первую полосу майского выпуска. Теперь придется искать другую.
Фрэнк снова понимающе скривился.
— Что у нас точно есть, Дженнифер? Она задумалась.
— В основном мелочевка. Статья Маркуарта про Талибан. Но она без фотографий, к тому же тема не блещет новизной. Еще одна про гонки без правил по восточному Лос-Анджелесу, неплохая, однако...
— Вот что меня гложет, — перебил Коу, — ты потратил очень много времени. Сколько — месяц, полтора?
— Два, — признался Фрэнк.
— Я понимаю, всякое случается, но ты израсходовал целое состояние.
— Знаю.
— И что?
За кофе Фрэнк пересказал, как опоздал в Мурманск к отплытию и не смог связаться в Хаммерфесте с Киклайтером и Адэр.
— Так что у меня есть неплохое вступление про грипп, но ничего о самой экспедиции.
Коу сделал последний глоток кофе и покачал головой.
— Мне кажется, они как минимум обязаны объясниться с тобой. Что они говорят?
— Что их нет на месте.
— Понятно.
— От меня просто так не избавиться. Если надо, я буду хоть до второго пришествия Киклайтера донимать.
Старик рассеянно кивнул:
— Прекрасно, только боюсь, что это не самая разумная трата времени. Беда в том, что я большой поклонник...
Фрэнк вздрогнул. Самое неприятное...
— Поклонник чего? — все-таки уточнил он.
— Твоего таланта. И должен признаться, я принялся считать цыплят... скажем, задолго до осени.
Фрэнк удивленно поднял брови.
— В общем, я упомянул про твою готовящуюся серию статей парочке главных редакторов. И они очень заинтересовались.
— Господи! Кому? — простонал Фрэнк.
— "Атлантик", «Таймс», «Пост», но это само собой... Фрэнк вздохнул.
— Я даже обедал с тем кретином из «Лайф»... В общем, похоже, не я один буду горевать. — Последнее слово он произнес так, словно имел в виду «взбешен до потери речи».
Никогда еще Коу не был так близок к суровому тону. Истинный смысл его слов всегда приходилось искать в подтексте. Порой намеки оказывались настолько тонкими, что его не сразу понимали. Сейчас все было просто. Фрэнк совершил непростительное: выставил Коу идиотом. Именно он, Фрэнк, — тот цыпленок, которого недосчитались. Фонд Джонсона ежегодно отметал заявки от тысяч кандидатов, чтобы выбрать несколько лучших. До сих пор Фрэнк считался одним из самых лучших. Пока не сорвался по пути в Мурманск.
— Еще не все потеряно, — неожиданно для себя сказал он. Коу с сомнением приподнял бровь.
— С первой частью никаких проблем. Я закончу ее за пару дней.
— Неужели?
— Она почти написана. Я начал ее еще в Китае, потом работал в Европе. Получается довольно неплохо.
— О чем она?
— Антигенный шифт. Его давно уже не было, а когда наступит — всем не поздоровится. Сначала немного общих слов, затем плавный переход к диким уткам и природе вирусов, в частности — к пандемии восемнадцатого года. Потом изготовление вакцин, что снова приводит к антигенному шифту и к поискам жизнеспособного штамма «испанки». Тут впервые упоминаются Киклайтер и Адэр — и все. Ждите следующей серии.
— Не понимаю! — внезапно вмешалась Дженнифер. — Почему до сих пор столько шума вокруг этой «испанки»? Ведь теперь много людей не погибнет, правильно? Медицина ушла далеко вперед! Раньше люди и от скарлатины умирали.
— Видишь ли, — покачал головой Фрэнк, — если сейчас появится штамм гриппа, похожий на «испанку», то в результате произойдет то же, что и в восемнадцатом году.
— Ты шутишь? Почему?
— Вакцины нет. А эта штука настолько заразная, что людей хоронили в общих могилах.
— Где, в Индии?
— Нет, в Филадельфии.
— Да, — вмешался Коу, взмахом руки закрыв тему, — но ты предлагаешь нам только одну часть. Я прав?
— Нет, — грустно улыбнулся Дейли. — Две. Просто я пока не знаю, о чем будет вторая. Однако обязательно узнаю.
— Надо надеяться, — хмыкнул Коу.
— Происходит что-то странное, — покачал головой Фрэнк. — Сначала Энни очень помогла, а теперь...
— Какая Энни? — переспросила Дженнифер.
— Доктор Адэр. Сначала она была весьма любезна, рассказала мне про Синьли, посоветовала, как пробиться на прием в Центр контроля инфекционных заболеваний, а когда меня не хотели брать в экспедицию, даже выступила в мою защиту.
— А потом передумала, — закончил Коу. — Такое сплошь и рядом случается. — Посмотрев на часы, он махнул официанту, чтобы принесли счет.
— По-моему, она не передумала, — не согласился Фрэнк. — В Копервике что-то случилось. Я уверен.
— Да ну? — ответил Коу, доставая из кармана кожаный футлярчик с зубочисткой из слоновой кости. — Тебя ведь там не было.
— Зато я был в Хаммерфесте. И видел там кое-кого еще.
— Кого же? — недоверчиво спросил Коу и расписался на счете, который принес официант.
— Нила Глисона.
Секунду поразмыслив, Коу сдался:
— Кто это?
— Агент ФБР, посредник между бюро и ЦРУ. Состоит в подразделении национальной безопасности — та еще контора. Чин небольшой, но, похоже, он у них главный специалист по оружию массового поражения.
— Вроде атомных бомб? — спросил Коу, слегка побледнев.
— И по химическому и бактериологическому оружию.
— Он был в Хаммерфесте?
— Я видел его в порту. Он поднялся на борт, а затем увез Киклайтера и Адэр. После этого они и перестали со мной общаться — как только появился Глисон.
— Любопытно, — признал Коу. — Но и ты меня пойми, все-таки я не люблю тратить деньги зря.
Фрэнк понимающе кивнул. А что оставалось?
— Когда будет готова первая часть?
— Через два дня. Максимум — три.
— Мм. — Коу снова посмотрел на часы и встал. — У меня еще встреча.
По пути из ресторана он приветственно махнул рукой человеку, похожему на Уильяма Ренквиста[5], и еще раз — настоящему верзиле. Биллу Брэдли[6] — с запозданием догадался Дейли.
В фойе директор фонда надел слегка потертое пальто из верблюжьей шерсти и тщательно обмотал шею мохеровым шарфом. Дженнифер в это время расхаживала из угла в угол, жизнерадостно общаясь с крошечным мобильным телефоном.
— Знаешь, — внезапно заговорил Коу, — чем больше я об этом думаю...
—Да?
— По-моему, одной части будет вполне достаточно, — добродушно улыбнулся Коу. — Ну ее, эту арктическую чертовщину.
— Но...
— И никаких дополнительных расходов.
— Но ведь вмешательство Глисона...
— Осторожно, Фрэнк, подумай над следующим шагом, — покачал головой Коу, натягивая мягкие кожаные перчатки.
— Каким шагом?
Коу помолчал, подбирая слова.
— Если ты в это ввяжешься, то получится уже журналистское расследование.
— Ну и что?
— Времена изменились, Фрэнк, — тихо произнес Коу, глядя куда-то в сторону. — Надо меняться вместе с ними. — Он нахмурился, затем хлопнул в ладоши: — Чао! — И широким шагом заторопился к лимузину. Дженнифер бросилась за ним, цокая каблуками.
Фрэнку только и осталось, что проводить их взглядом.
По сравнению с гостиницами в России и Норвегии вашингтонская квартира Фрэнка была настоящим дворцом. Она находилась в Минтвуд-плейс на улице Адамс-Морган, где умудрялись уживаться друг с другом бедные и богатые, черные и белые и даже яппи. Путеводители величали этот район оживленным — имелось в виду, что в нем немало экзотических ресторанчиков и несколько примечательных баров при полном отсутствии места на автостоянках.
Даже днем район кишел модной молодежью, рыскавшей из забегаловки в забегаловку в поисках седел барашка, маисовых лепешек и жареного индийского риса. По тротуарам слонялись подростки — в основном бледноликие черноволосые «готы» — и сальвадорцы, которые собирались по трое-четверо и отправлялись пропустить стаканчик.
Квартира выглядела невероятно дорогой — Фрэнк снял ее задолго до того, как район сделался модным. Широкие палладианские окна, голый кирпич и аудиосистема за две тысячи долларов, которую дважды пытались украсть (правда, с тех пор прошло несколько лет). Огромные комнаты когда-то были со вкусом оформлены. Теперь они казались пустыми — полгода назад хорошенькая Элис Холокомб, съехав, прихватила с собой всю мебель.
Фрэнк поставил чайник и принялся прослушивать автоответчик. Ничего интересного. От Киклайтера или Адэр тем более ничего. Приглашение на обед. Приглашение сыграть в покер. Несколько звонков просто так, от приятелей. Множество сообщений от источников и психов, включая звонок от хрипловатого типа, который утверждал, будто «разгадал убийство Кеннеди, и не только!». Самая последняя запись — напоминание о том, что в понедельник в девять вечера игра в футбол.
Насыпав чайную ложку молотого кофе в бумажный фильтр, Фрэнк принялся просматривать почту.
Ее набралось немного: «Журнал научных изысканий», «Экономист», счет из «Визы» и банковский баланс, остальное — мусор, не стоящий бумаги, на которой напечатан.
Чайник засвистел. Фрэнк начал потихоньку заливать бумажную воронку водой и ждать, пока она протечет в чашку. Да, он напал на сенсацию, хотя пока и не ясно, какого рода. Мысли о загадке постоянно крутились в голове; загадке невидимой, как черная дыра, которую возможно опознать только потому, что все предметы к ней притягиваются — и исчезают.
Как, например, Киклайтер и Адэр.
Весь вечер Дейли провел за письменным столом, составляя на стандартных бланках «Вашингтон пост» письма в огромное количество учреждений: ФБР, ЦРУ, Национальный институт здоровья, Национальный центр контроля инфекционных заболеваний, Национальное управление по океану и атмосфере, министерство обороны и государственный департамент. Каждое было адресовано в отдел общественной информации и начиналось одинаково:
Дорогой мистер,
этот запрос производится согласно поправке к закону о свободе информации (5 С. 3. США 552).
Меня интересует любая имеющаяся информация или документы касательно экспедиции доктора Бентона Киклайтера, которая стартовала из Мурманска (Россия) к архипелагу Шпицберген на борту норвежского ледокола «Рекс мунди». Насколько мне известно, проведению экспедиции содействовал Национальный научный фонд. Целью экспедиции была эксгумация трупов пяти шахтеров, похороненных в поселении Копервик. Корабль отплыл из Мурманска 23 марта 1998 года и прибыл в Хаммерфест (Норвегия) 27 марта 1998 года.
Дальнейший текст сводился к тому, что запрос необходимо выполнить без промедления, поскольку он представляет общественный интерес. В конце, в самую последнюю минуту, Дейли добавил:
Копия: «Уильямс и Конноли»
«Уильямс и Конноли» — юридическая контора, которая ведет дела «Пост». Ссылаться на нее не обязательно, потому что закон в любом случае обязывает правительственные службы отвечать на запросы в течение десяти дней. На практике государственные институты предпочитали ограничиваться подтверждением, что письмо получено, — по крайней мере отвечая обычным гражданам, действующим по собственной инициативе и не прославившимся страстью к сутяжничеству. Этой припиской Фрэнк дал понять, что он (и «Пост») готовы обратиться в суд.
Распечатав письма, Дейли понес их в почтовое отделение на Коламбиа-роуд. По дороге миновал торговца надувными зверюшками, несколько магазинчиков всякой подержанной всячины, новый эфиопский ресторанчик и неплохой бар «У Милли и Эла».
Письма принимал жизнерадостный парень с Ямайки с голубой банданой, завязанной на голове четырьмя симметричными узелками.
— Чего у тебя там? Фрэнк протянул письма.
— Ни хрена себе! — завопил тот, перескакивая взглядом с адреса на адрес. — Цэ-рэ-у! Фэ-бэ-рэ! Пень-да-гон! Во житуха! — С придурковатым смешком он взял деньги, выдал сдачу и ссыпал письма в холщовый мешок за спиной. — Спасибо, что к нам обратились!.. Следующий, пожалуйста!
После этого Фрэнк в основном занимался статьей, которую до сих про мысленно называл «Часть один», и звонил по телефону.
Звонил он трем одним и тем же людям, с одинаковым результатом. Нила Глисона не было на месте, Киклайтера тоже. Адэр просто нигде не было, хотя ее автоответчик все исправно записывал. Домашний телефон Глисона в справочнике не значился. Фрэнку дважды удавалось дозвониться поздно вечером до Киклайтера, но старик только говорил «Алло?» и вешал трубку. Потом он сменил номер и исчез из телефонной книги.
Закончив статью про грипп, Дейли отослал ее в офис фонда с курьером. На следующий день позвонил Коу, сказал, что ему понравилось и что статья прекрасно смотрится «сама по себе».
— Отлично, — ответил Фрэнк. — Я тоже так считаю.
— И что дальше? — осторожно поинтересовался Коу после небольшой паузы. — Надеюсь, что-нибудь не настолько накладное?
— Я хотел съездить в Нью-Мексико, — ответил Фрэнк. — Можно написать про вирус sin nombre[7]. Для этого надо побывать в Таосе, поговорить с тамошними медиками. Неплохая выйдет статья.
— Прекрасно, — с облегчением произнес Коу. — С удовольствием ее почитаю.
— Да, сэр.
Но отъезд Фрэнк пока отложил. Вечером в понедельник, как и планировалось, он сыграл в футбол с приятелями. Команда противников состояла из перуанцев, которые играли хорошо и жестко. Игра шла на равных, Фрэнк забил два гола и вернулся домой в синяках, зато с неплохим настроением.
Вечером он набрал номер Энни, наверное, в десятый раз за неделю, и неожиданно дозвонился.
— Я нигде не могу вас найти!
— Я ездила к родителям. У меня на автоответчике полно сообщений. — Она говорила доброжелательно, даже с некоторым раскаянием.
— Вы собирались перезвонить? Наступила тишина.
— Понимаете... — ответила наконец девушка, — по-моему... Мне нечего сказать. Вот только... жаль, что так получилось. Но об этом нет смысла говорить.
— Нет, есть, — возразил Фрэнк. — Статья очень важная. Энни молчала так долго, что он не выдержал:
— Доктор Адэр?
— Да, слушаю.
— Я сказал, что статья очень важная.
— Слышу. Но не могу вам помочь.
— Вообще-то можете, только не хотите. Я все пытаюсь понять почему.
— Ну... — Тут она замолчала так надолго, что Дейли показалось, будто она положила трубку. — Мне надо идти.
— Но это невежливо!
— Что?! — Обвинение ее поразило. Фрэнк пожалел, что ни разу не испытал этот прием на Глисоне.
— Невежливо! Сами посудите! Я прошел огонь, воду и медные трубы. Потратил целое состояние. А вы даже разговаривать не желаете.
— Я не могу.
— Почему?
— Просто не могу.
— Из-за Глисона, да?
— Что? — удивилась Энни.
— Говорю, из-за Глисона? Нила Глисона?
— Мне надо идти.
— И все? «Мне надо идти» — это все, что вы можете мне сказать?
— Честное слово...
— Вас что, заставили... — он запнулся, пытаясь верно подобрать слова, — дать клятву молчания?
Снова молчание.
— Послушайте, доктор Адэр...
— Энни.
— Что?
— Меня все зовут просто Энни.
— Хорошо. Энни, мне казалось, что мы друг друга понимаем. То есть пока не началась вся эта... — Внезапно Фрэнк замолчал. На язык просилось не слишком куртуазное словечко, а перед Энни ругаться не хотелось. — Но сначала ты мне так помогала!
— Спасибо, — ответила Энни.
— Так, может, поужинаем?
— Что?
— Ну его, этот Шпицберген. Пойдем ужинать. Выбирай день и место. Только никакой канадской кухни.
— Неожиданно... — помолчав, ответила Энни. — Пожалуй, не стоит. В нынешних обстоятельствах это не самая лучшая идея.
В ее голосе мелькнуло такое искреннее сожаление, что Фрэнк решил рискнуть.
— При каких обстоятельствах? Не знаю никаких обстоятельств.
Энни рассмеялась:
— Но ты же хочешь меня расспросить, а я не могу ничего рассказать.
— Не можешь? Значит, ты все-таки что-то подписала! Энни сердито вздохнула:
— Мне надо идти. Все равно ничего не выйдет.
— Не бросай трубку! Дай мне еще один шанс!
— Поговори лучше с доктором Киклайтером.
— Надо же, как я не догадался! — воскликнул Фрэнк. — Ну конечно!.. Беда в том, что он отключил телефон.
— Мне очень жаль. Он человек занятой.
— Все мы такие. Ты тоже. И я! Даже Глисон занят!
— Да, знаю, извини... Мне и правда пора идти. Честное слово!
— Почему?
Она сделала глубокий вдох.
— Потому что у меня цыпленок в духовке, и он уже горит, кухня потихоньку наполняется дымом, и если я ничего не сделаю, скоро сработает пожарная сигнализация, и приедут пожарные, а за ними — полиция, и меня выгонят из квартиры, я стану бездомной побирушкой и замерзну насмерть — ты этого хочешь?!
Фрэнк задумался.
— Нет. Но через неделю я перезвоню, и мы с тобой обязательно поужинаем.
Глава 11
В другое время настроение у него поднялось бы, но сейчас ему было не по себе. Фрэнка пригласил Флетчер Гаррисон Коу, известный арабист, бывший посол в Йемене, ныне директор Фонда Джонсона. Он до сих пор возлагал большие надежды на серию статей, за которую взялся Фрэнк и которой, по всей видимости, не суждено состояться.
И все потому, что Фрэнк прокололся в Хаммерфесте. За три дня в Норвегии больше не удалось разговориться ни с кем из команды. На борт корабля его тоже не пустили. Не вышло даже снова потолковать с Марком и Брайаном — оба сменили отель. Киклайтер и Адэр вообще пропали. Осталось только ждать самолет: сначала на Тромсё, потом на Осло и, наконец, на Соединенные Штаты — и подсчитывать расходы.
А расходы оказались немалыми. Девятнадцать дней в разъездах. Почти три тысячи на авиаперелеты, пара тысяч на гостиницы, шестьсот с мелочью на еду и развлечения. Еще стирка, местный транспорт, телефонные переговоры... итого чуть больше шести тысяч долларов.
Посылая отчет в фонд, он молил Бога, чтобы конверт по пути затерялся. Увы... А теперь Фрэнк еще и на обед опоздал.
— Вот ты где! — Дженнифер Хартвиг прошествовала по комнате, как валькирия, которую случайно занесло в детский сад. Осуждающе опустилась сначала одна «Таймс», а за ней и все остальные. — Ты опоздал! Дай чмокну!
Фрэнк тут же был расцелован и озарен ослепительной улыбкой, какие обычно достаются в придачу к огромному наследству.
— Скажи мне, — прошептал Фрэнк, когда Дженнифер повисла у него на локте, — ты в Стэнфорде была единственной блондинкой?
Дженнифер звонко расхохоталась и сжала его локоть еще крепче.
— Нет, честное слово, — не сдавался Фрэнк, — ты само совершенство.
— Спасибо! — снова расхохоталась она. — Ты знаешь, что у тебя неприятности? Он видел отчет о расходах.
Рутинными делами в фонде заведовала Дженнифер. Она следила, чтобы все получали жалованье и чеки на расходы, если таковые случались. Также в ее ведении находился информационный бюллетень, выходивший раз в два месяца. Дженнифер занималась заявками, приглашала в жюри ежегодных конкурсов и руководила встречами «выпускников» фонда, которые тот регулярно устраивал за свой счет.
Оказавшись в ресторане, где царил гул благовоспитанных голосов, они, лавируя между столиками, направились туда, где уже поднялся с улыбкой Флетчер Гаррисон Коу.
— Рад твоему возвращению, Фрэнк.
— Простите, что опоздал, никак не мог припарковаться...
— Да, пробки, — легко согласился Коу, — они сейчас везде. — Вынув из кармана рубашки ручку, он раскрыл карту заказа. — Кто что предпочтет?
Фрэнк бросил беглый взгляд на меню. Бифштекс, наверное, бесподобный. Под охотничьим соусом...
— Мне, пожалуй, овощную смесь, — улыбнулся он вегетарианцу Коу.
— Прекрасно! — воскликнул Коу, поставив в бланке галочку. — Я и не знал, что ты вегетарианец.
— Я тоже, — язвительно вставила Дженнифер.
— Просто я стараюсь не злоупотреблять красным мясом, — пожал плечами Дейли.
— Хорошее начало, — одобрил Коу. — Незачем доводить себя до ломки. — Немного помолчав, он рассмеялся собственной шутке и протянул карту пожилому официанту.
Началась обязательная болтовня о пустяках. Фрэнк рассказывал страшилки про перелет в Мурманск, про гостиницу «Ломоносовская» и призраков, которые оказались ее незадачливыми жильцами, застрявшими в лифте. Коу тоже поделился парой забавных историй тех времен, когда он еще был послом и когда позже служил обозревателем в лондонской «Таймс».
Принесли овощи и бифштекс для Дженнифер, и та набросилась на него с жадностью голодной гиены. С начала обеда прошло минут двадцать, а Фрэнк с удивлением понял, что наслаждается общением. Он рассказал, как на кухне в шанхайском ресторане сбежала змея, а Коу в ответ начал долгую, изобилующую подробностями небылицу о том, как в Катаре его кормили тухлыми яйцами.
Дженнифер рассмеялась, и Коу довольно откинулся в кресле.
— Ну что ж, — произнес он, глядя на Фрэнка, — когда мы увидим твои чудесные статьи?
— Да, когда? — сверкнула улыбкой Дженнифер.
Наступило такое многозначительное молчание, что Фрэнк чуть не подавился. Он с небывалой тщательностью сложил салфетку, прокашлялся, сделал глубокий вдох, откинулся на стуле и, наконец, выдал:
— Ну...
Коу нахмурился, а глаза Дженнифер стали мультипликационных размеров.
— Первая-то часть готова? — спросил Коу.
После долгого молчания Фрэнк ответил:
— Нет.
— Боже мой, — почесал подбородок Коу.
— Возникли проблемы, — заявил Фрэнк, как будто иначе было не догадаться.
— М-м, — сказал Коу, отвернувшись в сторону. Потом, бросив тревожный взгляд на Дженнифер, он посмотрел Фрэнку в глаза. — Думаю, немножко оттянуть получится, но...
— По-моему, надо вообще отказаться от серии, — решился Фрэнк.
— Хм. — Коу махнул официанту. — Пожалуй, Франклин, мы выпьем кофе. Мне без кофеина. Капуччино для мисс Хартвиг. Фрэнк?
— Мне обычный.
Когда официант отошел, Коу снова повернулся к Дейли:
— Должен признать, я озадачен.
— Понимаю, — скривился Фрэнк.
— Мы рассчитывали поставить твою статью на первую полосу майского выпуска. Теперь придется искать другую.
Фрэнк снова понимающе скривился.
— Что у нас точно есть, Дженнифер? Она задумалась.
— В основном мелочевка. Статья Маркуарта про Талибан. Но она без фотографий, к тому же тема не блещет новизной. Еще одна про гонки без правил по восточному Лос-Анджелесу, неплохая, однако...
— Вот что меня гложет, — перебил Коу, — ты потратил очень много времени. Сколько — месяц, полтора?
— Два, — признался Фрэнк.
— Я понимаю, всякое случается, но ты израсходовал целое состояние.
— Знаю.
— И что?
За кофе Фрэнк пересказал, как опоздал в Мурманск к отплытию и не смог связаться в Хаммерфесте с Киклайтером и Адэр.
— Так что у меня есть неплохое вступление про грипп, но ничего о самой экспедиции.
Коу сделал последний глоток кофе и покачал головой.
— Мне кажется, они как минимум обязаны объясниться с тобой. Что они говорят?
— Что их нет на месте.
— Понятно.
— От меня просто так не избавиться. Если надо, я буду хоть до второго пришествия Киклайтера донимать.
Старик рассеянно кивнул:
— Прекрасно, только боюсь, что это не самая разумная трата времени. Беда в том, что я большой поклонник...
Фрэнк вздрогнул. Самое неприятное...
— Поклонник чего? — все-таки уточнил он.
— Твоего таланта. И должен признаться, я принялся считать цыплят... скажем, задолго до осени.
Фрэнк удивленно поднял брови.
— В общем, я упомянул про твою готовящуюся серию статей парочке главных редакторов. И они очень заинтересовались.
— Господи! Кому? — простонал Фрэнк.
— "Атлантик", «Таймс», «Пост», но это само собой... Фрэнк вздохнул.
— Я даже обедал с тем кретином из «Лайф»... В общем, похоже, не я один буду горевать. — Последнее слово он произнес так, словно имел в виду «взбешен до потери речи».
Никогда еще Коу не был так близок к суровому тону. Истинный смысл его слов всегда приходилось искать в подтексте. Порой намеки оказывались настолько тонкими, что его не сразу понимали. Сейчас все было просто. Фрэнк совершил непростительное: выставил Коу идиотом. Именно он, Фрэнк, — тот цыпленок, которого недосчитались. Фонд Джонсона ежегодно отметал заявки от тысяч кандидатов, чтобы выбрать несколько лучших. До сих пор Фрэнк считался одним из самых лучших. Пока не сорвался по пути в Мурманск.
— Еще не все потеряно, — неожиданно для себя сказал он. Коу с сомнением приподнял бровь.
— С первой частью никаких проблем. Я закончу ее за пару дней.
— Неужели?
— Она почти написана. Я начал ее еще в Китае, потом работал в Европе. Получается довольно неплохо.
— О чем она?
— Антигенный шифт. Его давно уже не было, а когда наступит — всем не поздоровится. Сначала немного общих слов, затем плавный переход к диким уткам и природе вирусов, в частности — к пандемии восемнадцатого года. Потом изготовление вакцин, что снова приводит к антигенному шифту и к поискам жизнеспособного штамма «испанки». Тут впервые упоминаются Киклайтер и Адэр — и все. Ждите следующей серии.
— Не понимаю! — внезапно вмешалась Дженнифер. — Почему до сих пор столько шума вокруг этой «испанки»? Ведь теперь много людей не погибнет, правильно? Медицина ушла далеко вперед! Раньше люди и от скарлатины умирали.
— Видишь ли, — покачал головой Фрэнк, — если сейчас появится штамм гриппа, похожий на «испанку», то в результате произойдет то же, что и в восемнадцатом году.
— Ты шутишь? Почему?
— Вакцины нет. А эта штука настолько заразная, что людей хоронили в общих могилах.
— Где, в Индии?
— Нет, в Филадельфии.
— Да, — вмешался Коу, взмахом руки закрыв тему, — но ты предлагаешь нам только одну часть. Я прав?
— Нет, — грустно улыбнулся Дейли. — Две. Просто я пока не знаю, о чем будет вторая. Однако обязательно узнаю.
— Надо надеяться, — хмыкнул Коу.
— Происходит что-то странное, — покачал головой Фрэнк. — Сначала Энни очень помогла, а теперь...
— Какая Энни? — переспросила Дженнифер.
— Доктор Адэр. Сначала она была весьма любезна, рассказала мне про Синьли, посоветовала, как пробиться на прием в Центр контроля инфекционных заболеваний, а когда меня не хотели брать в экспедицию, даже выступила в мою защиту.
— А потом передумала, — закончил Коу. — Такое сплошь и рядом случается. — Посмотрев на часы, он махнул официанту, чтобы принесли счет.
— По-моему, она не передумала, — не согласился Фрэнк. — В Копервике что-то случилось. Я уверен.
— Да ну? — ответил Коу, доставая из кармана кожаный футлярчик с зубочисткой из слоновой кости. — Тебя ведь там не было.
— Зато я был в Хаммерфесте. И видел там кое-кого еще.
— Кого же? — недоверчиво спросил Коу и расписался на счете, который принес официант.
— Нила Глисона.
Секунду поразмыслив, Коу сдался:
— Кто это?
— Агент ФБР, посредник между бюро и ЦРУ. Состоит в подразделении национальной безопасности — та еще контора. Чин небольшой, но, похоже, он у них главный специалист по оружию массового поражения.
— Вроде атомных бомб? — спросил Коу, слегка побледнев.
— И по химическому и бактериологическому оружию.
— Он был в Хаммерфесте?
— Я видел его в порту. Он поднялся на борт, а затем увез Киклайтера и Адэр. После этого они и перестали со мной общаться — как только появился Глисон.
— Любопытно, — признал Коу. — Но и ты меня пойми, все-таки я не люблю тратить деньги зря.
Фрэнк понимающе кивнул. А что оставалось?
— Когда будет готова первая часть?
— Через два дня. Максимум — три.
— Мм. — Коу снова посмотрел на часы и встал. — У меня еще встреча.
По пути из ресторана он приветственно махнул рукой человеку, похожему на Уильяма Ренквиста[5], и еще раз — настоящему верзиле. Биллу Брэдли[6] — с запозданием догадался Дейли.
В фойе директор фонда надел слегка потертое пальто из верблюжьей шерсти и тщательно обмотал шею мохеровым шарфом. Дженнифер в это время расхаживала из угла в угол, жизнерадостно общаясь с крошечным мобильным телефоном.
— Знаешь, — внезапно заговорил Коу, — чем больше я об этом думаю...
—Да?
— По-моему, одной части будет вполне достаточно, — добродушно улыбнулся Коу. — Ну ее, эту арктическую чертовщину.
— Но...
— И никаких дополнительных расходов.
— Но ведь вмешательство Глисона...
— Осторожно, Фрэнк, подумай над следующим шагом, — покачал головой Коу, натягивая мягкие кожаные перчатки.
— Каким шагом?
Коу помолчал, подбирая слова.
— Если ты в это ввяжешься, то получится уже журналистское расследование.
— Ну и что?
— Времена изменились, Фрэнк, — тихо произнес Коу, глядя куда-то в сторону. — Надо меняться вместе с ними. — Он нахмурился, затем хлопнул в ладоши: — Чао! — И широким шагом заторопился к лимузину. Дженнифер бросилась за ним, цокая каблуками.
Фрэнку только и осталось, что проводить их взглядом.
По сравнению с гостиницами в России и Норвегии вашингтонская квартира Фрэнка была настоящим дворцом. Она находилась в Минтвуд-плейс на улице Адамс-Морган, где умудрялись уживаться друг с другом бедные и богатые, черные и белые и даже яппи. Путеводители величали этот район оживленным — имелось в виду, что в нем немало экзотических ресторанчиков и несколько примечательных баров при полном отсутствии места на автостоянках.
Даже днем район кишел модной молодежью, рыскавшей из забегаловки в забегаловку в поисках седел барашка, маисовых лепешек и жареного индийского риса. По тротуарам слонялись подростки — в основном бледноликие черноволосые «готы» — и сальвадорцы, которые собирались по трое-четверо и отправлялись пропустить стаканчик.
Квартира выглядела невероятно дорогой — Фрэнк снял ее задолго до того, как район сделался модным. Широкие палладианские окна, голый кирпич и аудиосистема за две тысячи долларов, которую дважды пытались украсть (правда, с тех пор прошло несколько лет). Огромные комнаты когда-то были со вкусом оформлены. Теперь они казались пустыми — полгода назад хорошенькая Элис Холокомб, съехав, прихватила с собой всю мебель.
Фрэнк поставил чайник и принялся прослушивать автоответчик. Ничего интересного. От Киклайтера или Адэр тем более ничего. Приглашение на обед. Приглашение сыграть в покер. Несколько звонков просто так, от приятелей. Множество сообщений от источников и психов, включая звонок от хрипловатого типа, который утверждал, будто «разгадал убийство Кеннеди, и не только!». Самая последняя запись — напоминание о том, что в понедельник в девять вечера игра в футбол.
Насыпав чайную ложку молотого кофе в бумажный фильтр, Фрэнк принялся просматривать почту.
Ее набралось немного: «Журнал научных изысканий», «Экономист», счет из «Визы» и банковский баланс, остальное — мусор, не стоящий бумаги, на которой напечатан.
Чайник засвистел. Фрэнк начал потихоньку заливать бумажную воронку водой и ждать, пока она протечет в чашку. Да, он напал на сенсацию, хотя пока и не ясно, какого рода. Мысли о загадке постоянно крутились в голове; загадке невидимой, как черная дыра, которую возможно опознать только потому, что все предметы к ней притягиваются — и исчезают.
Как, например, Киклайтер и Адэр.
Весь вечер Дейли провел за письменным столом, составляя на стандартных бланках «Вашингтон пост» письма в огромное количество учреждений: ФБР, ЦРУ, Национальный институт здоровья, Национальный центр контроля инфекционных заболеваний, Национальное управление по океану и атмосфере, министерство обороны и государственный департамент. Каждое было адресовано в отдел общественной информации и начиналось одинаково:
Дорогой мистер,
этот запрос производится согласно поправке к закону о свободе информации (5 С. 3. США 552).
Меня интересует любая имеющаяся информация или документы касательно экспедиции доктора Бентона Киклайтера, которая стартовала из Мурманска (Россия) к архипелагу Шпицберген на борту норвежского ледокола «Рекс мунди». Насколько мне известно, проведению экспедиции содействовал Национальный научный фонд. Целью экспедиции была эксгумация трупов пяти шахтеров, похороненных в поселении Копервик. Корабль отплыл из Мурманска 23 марта 1998 года и прибыл в Хаммерфест (Норвегия) 27 марта 1998 года.
Дальнейший текст сводился к тому, что запрос необходимо выполнить без промедления, поскольку он представляет общественный интерес. В конце, в самую последнюю минуту, Дейли добавил:
Копия: «Уильямс и Конноли»
«Уильямс и Конноли» — юридическая контора, которая ведет дела «Пост». Ссылаться на нее не обязательно, потому что закон в любом случае обязывает правительственные службы отвечать на запросы в течение десяти дней. На практике государственные институты предпочитали ограничиваться подтверждением, что письмо получено, — по крайней мере отвечая обычным гражданам, действующим по собственной инициативе и не прославившимся страстью к сутяжничеству. Этой припиской Фрэнк дал понять, что он (и «Пост») готовы обратиться в суд.
Распечатав письма, Дейли понес их в почтовое отделение на Коламбиа-роуд. По дороге миновал торговца надувными зверюшками, несколько магазинчиков всякой подержанной всячины, новый эфиопский ресторанчик и неплохой бар «У Милли и Эла».
Письма принимал жизнерадостный парень с Ямайки с голубой банданой, завязанной на голове четырьмя симметричными узелками.
— Чего у тебя там? Фрэнк протянул письма.
— Ни хрена себе! — завопил тот, перескакивая взглядом с адреса на адрес. — Цэ-рэ-у! Фэ-бэ-рэ! Пень-да-гон! Во житуха! — С придурковатым смешком он взял деньги, выдал сдачу и ссыпал письма в холщовый мешок за спиной. — Спасибо, что к нам обратились!.. Следующий, пожалуйста!
После этого Фрэнк в основном занимался статьей, которую до сих про мысленно называл «Часть один», и звонил по телефону.
Звонил он трем одним и тем же людям, с одинаковым результатом. Нила Глисона не было на месте, Киклайтера тоже. Адэр просто нигде не было, хотя ее автоответчик все исправно записывал. Домашний телефон Глисона в справочнике не значился. Фрэнку дважды удавалось дозвониться поздно вечером до Киклайтера, но старик только говорил «Алло?» и вешал трубку. Потом он сменил номер и исчез из телефонной книги.
Закончив статью про грипп, Дейли отослал ее в офис фонда с курьером. На следующий день позвонил Коу, сказал, что ему понравилось и что статья прекрасно смотрится «сама по себе».
— Отлично, — ответил Фрэнк. — Я тоже так считаю.
— И что дальше? — осторожно поинтересовался Коу после небольшой паузы. — Надеюсь, что-нибудь не настолько накладное?
— Я хотел съездить в Нью-Мексико, — ответил Фрэнк. — Можно написать про вирус sin nombre[7]. Для этого надо побывать в Таосе, поговорить с тамошними медиками. Неплохая выйдет статья.
— Прекрасно, — с облегчением произнес Коу. — С удовольствием ее почитаю.
— Да, сэр.
Но отъезд Фрэнк пока отложил. Вечером в понедельник, как и планировалось, он сыграл в футбол с приятелями. Команда противников состояла из перуанцев, которые играли хорошо и жестко. Игра шла на равных, Фрэнк забил два гола и вернулся домой в синяках, зато с неплохим настроением.
Вечером он набрал номер Энни, наверное, в десятый раз за неделю, и неожиданно дозвонился.
— Я нигде не могу вас найти!
— Я ездила к родителям. У меня на автоответчике полно сообщений. — Она говорила доброжелательно, даже с некоторым раскаянием.
— Вы собирались перезвонить? Наступила тишина.
— Понимаете... — ответила наконец девушка, — по-моему... Мне нечего сказать. Вот только... жаль, что так получилось. Но об этом нет смысла говорить.
— Нет, есть, — возразил Фрэнк. — Статья очень важная. Энни молчала так долго, что он не выдержал:
— Доктор Адэр?
— Да, слушаю.
— Я сказал, что статья очень важная.
— Слышу. Но не могу вам помочь.
— Вообще-то можете, только не хотите. Я все пытаюсь понять почему.
— Ну... — Тут она замолчала так надолго, что Дейли показалось, будто она положила трубку. — Мне надо идти.
— Но это невежливо!
— Что?! — Обвинение ее поразило. Фрэнк пожалел, что ни разу не испытал этот прием на Глисоне.
— Невежливо! Сами посудите! Я прошел огонь, воду и медные трубы. Потратил целое состояние. А вы даже разговаривать не желаете.
— Я не могу.
— Почему?
— Просто не могу.
— Из-за Глисона, да?
— Что? — удивилась Энни.
— Говорю, из-за Глисона? Нила Глисона?
— Мне надо идти.
— И все? «Мне надо идти» — это все, что вы можете мне сказать?
— Честное слово...
— Вас что, заставили... — он запнулся, пытаясь верно подобрать слова, — дать клятву молчания?
Снова молчание.
— Послушайте, доктор Адэр...
— Энни.
— Что?
— Меня все зовут просто Энни.
— Хорошо. Энни, мне казалось, что мы друг друга понимаем. То есть пока не началась вся эта... — Внезапно Фрэнк замолчал. На язык просилось не слишком куртуазное словечко, а перед Энни ругаться не хотелось. — Но сначала ты мне так помогала!
— Спасибо, — ответила Энни.
— Так, может, поужинаем?
— Что?
— Ну его, этот Шпицберген. Пойдем ужинать. Выбирай день и место. Только никакой канадской кухни.
— Неожиданно... — помолчав, ответила Энни. — Пожалуй, не стоит. В нынешних обстоятельствах это не самая лучшая идея.
В ее голосе мелькнуло такое искреннее сожаление, что Фрэнк решил рискнуть.
— При каких обстоятельствах? Не знаю никаких обстоятельств.
Энни рассмеялась:
— Но ты же хочешь меня расспросить, а я не могу ничего рассказать.
— Не можешь? Значит, ты все-таки что-то подписала! Энни сердито вздохнула:
— Мне надо идти. Все равно ничего не выйдет.
— Не бросай трубку! Дай мне еще один шанс!
— Поговори лучше с доктором Киклайтером.
— Надо же, как я не догадался! — воскликнул Фрэнк. — Ну конечно!.. Беда в том, что он отключил телефон.
— Мне очень жаль. Он человек занятой.
— Все мы такие. Ты тоже. И я! Даже Глисон занят!
— Да, знаю, извини... Мне и правда пора идти. Честное слово!
— Почему?
Она сделала глубокий вдох.
— Потому что у меня цыпленок в духовке, и он уже горит, кухня потихоньку наполняется дымом, и если я ничего не сделаю, скоро сработает пожарная сигнализация, и приедут пожарные, а за ними — полиция, и меня выгонят из квартиры, я стану бездомной побирушкой и замерзну насмерть — ты этого хочешь?!
Фрэнк задумался.
— Нет. Но через неделю я перезвоню, и мы с тобой обязательно поужинаем.
Глава 11
Лос-Анджелес, 11 апреля 1998 года
Сюзанна повесила сумку с подгузниками на локоть, взяла малыша на руки и сложила новую коляску. Наконец-то научилась: надо просто нажать ногой педальку — она сама схлопнется! Пожилая китаянка взяла коляску, чтобы Сюзанне было проще войти в автобус.
— Я поставила ее вот тут, — сказала китаянка, когда Сюзанна расплатилась. Коляска стояла в углу, рядом с водительским сиденьем.
— Огромное спасибо!
— У вас прелестный малыш.
— Вы тоже так думаете? — обрадовалась Сюзанна, наклонилась к малышу и поцеловала его в щечку. — Настоящая куколка, правда?
Попросив водителя сказать, когда будет бульвар Уилшир, Сюзанна села впереди, у прохода, поставила рядом с собой сумку, чтобы никто не сел, и слегка нажала малышу на носик-кнопку. Он от этого всегда начинал смеяться. Вот и сейчас заагукал, замахал ручками и улыбнулся — появились ямочки на пухлых щечках.
— Откуда взялся такой красавчик? — заворковала Сюзанна, легонько подбросив малыша в воздух. — Ну-ка скажи, откуда? А?
За окном скользили дома, Сюзанна провожала их взглядом, слегка покачивая Стивена, чтобы тот не шумел. С ума сойти, как много в Лос-Анджелесе асфальта! Какие крохотные домики! И что толку от этих пальм? Когда солнце висит прямо над головой, от них нет даже тени. Торчат у дороги, как фонарные столбы.
Плохо. В воображении пальмы всегда растут на пустынном песчаном пляже, прямо над водой, омываемые пенистыми волнами, которые гонит к берегу легкий бриз. Синими-синими волнами. И небо, небо обязательно безоблачное. А здесь пустыня, кругом один бетон и пальмы...
Уродские. Самые что ни на есть уродские пальмы. И пейзаж, кстати, тоже премерзкий, даже здесь, рядом с Беверли-Хиллз, где все должно быть безупречно. Все равно премерзкий. И это одна из самых красивых улиц, по которым ходят автобусы!
Сюзанна со Стивеном уже в четвертый раз ехали на новом автобусе.
Малыш сморщился и начал причмокивать, но Сюзанна и без того знала, что пора кормить — груди ощутимо набухли. Лучше сейчас покормить, иначе молоко может просочиться, а вечером одежду надо вернуть в магазин (все ярлычки, не сорванные, Сюзанна спрятала так, чтобы их не было видно).
За вещами они ходили в торговый центр «Пентагон», неподалеку от явки. Аделин всегда так говорила: «Наша явка», — и это про обыкновенную трехкомнатную квартиру — смех! Но как ни назови — все равно шикарное местечко! К тому же к ней прилагаются новая машина, банковский счет и самое шикарное — новые документы! Теперь Сюзанну зовут миссис Эллиот Амброс. Красиво, изящно. Куда изящнее, чем Сюзанна Демьянюк.
Квартира располагалась удобно — недалеко от аэропорта и торгового центра. Здесь переодевались и, вернувшись, опять переодевались. И сдавали одежду в магазин, почти совсем не ношенную.
Одежда — это очень важно. Ты — это то, что ты носишь. Так сказал Соланж. Если ты достаточно хорошо одета, то ты невидимка, -по крайней мере для копов и всяких там охранников. Если ты в правильной одежде, то проблем не бывает. Таков закон жизни.
Сюзанна повесила сумку с подгузниками на локоть, взяла малыша на руки и сложила новую коляску. Наконец-то научилась: надо просто нажать ногой педальку — она сама схлопнется! Пожилая китаянка взяла коляску, чтобы Сюзанне было проще войти в автобус.
— Я поставила ее вот тут, — сказала китаянка, когда Сюзанна расплатилась. Коляска стояла в углу, рядом с водительским сиденьем.
— Огромное спасибо!
— У вас прелестный малыш.
— Вы тоже так думаете? — обрадовалась Сюзанна, наклонилась к малышу и поцеловала его в щечку. — Настоящая куколка, правда?
Попросив водителя сказать, когда будет бульвар Уилшир, Сюзанна села впереди, у прохода, поставила рядом с собой сумку, чтобы никто не сел, и слегка нажала малышу на носик-кнопку. Он от этого всегда начинал смеяться. Вот и сейчас заагукал, замахал ручками и улыбнулся — появились ямочки на пухлых щечках.
— Откуда взялся такой красавчик? — заворковала Сюзанна, легонько подбросив малыша в воздух. — Ну-ка скажи, откуда? А?
За окном скользили дома, Сюзанна провожала их взглядом, слегка покачивая Стивена, чтобы тот не шумел. С ума сойти, как много в Лос-Анджелесе асфальта! Какие крохотные домики! И что толку от этих пальм? Когда солнце висит прямо над головой, от них нет даже тени. Торчат у дороги, как фонарные столбы.
Плохо. В воображении пальмы всегда растут на пустынном песчаном пляже, прямо над водой, омываемые пенистыми волнами, которые гонит к берегу легкий бриз. Синими-синими волнами. И небо, небо обязательно безоблачное. А здесь пустыня, кругом один бетон и пальмы...
Уродские. Самые что ни на есть уродские пальмы. И пейзаж, кстати, тоже премерзкий, даже здесь, рядом с Беверли-Хиллз, где все должно быть безупречно. Все равно премерзкий. И это одна из самых красивых улиц, по которым ходят автобусы!
Сюзанна со Стивеном уже в четвертый раз ехали на новом автобусе.
Малыш сморщился и начал причмокивать, но Сюзанна и без того знала, что пора кормить — груди ощутимо набухли. Лучше сейчас покормить, иначе молоко может просочиться, а вечером одежду надо вернуть в магазин (все ярлычки, не сорванные, Сюзанна спрятала так, чтобы их не было видно).
За вещами они ходили в торговый центр «Пентагон», неподалеку от явки. Аделин всегда так говорила: «Наша явка», — и это про обыкновенную трехкомнатную квартиру — смех! Но как ни назови — все равно шикарное местечко! К тому же к ней прилагаются новая машина, банковский счет и самое шикарное — новые документы! Теперь Сюзанну зовут миссис Эллиот Амброс. Красиво, изящно. Куда изящнее, чем Сюзанна Демьянюк.
Квартира располагалась удобно — недалеко от аэропорта и торгового центра. Здесь переодевались и, вернувшись, опять переодевались. И сдавали одежду в магазин, почти совсем не ношенную.
Одежда — это очень важно. Ты — это то, что ты носишь. Так сказал Соланж. Если ты достаточно хорошо одета, то ты невидимка, -по крайней мере для копов и всяких там охранников. Если ты в правильной одежде, то проблем не бывает. Таков закон жизни.