Кинг Валери. Проделки Купидона

   О, ненавистный братец, думал Энтерос с горечью по пути в замок. Красивый, самоуверенный, счастливый в любви со своей Бабочкой! Даже бог не может быть так бессовестно удачлив! Энтерос в гневе рассекал крыльями воздух. Вскоре он уже был во дворе замка, а затем и в холле. Минуту спустя он оказался в потайной комнате и в углу маленького тайника обнаружил нечто, завернутое в мягкий бархат. Несомненно, это и есть эликсир, решил Энтерос, с презрением подумав о глупости брата. Он развернул один слой бархата, другой, третий… и вдруг что-то больно кольнуло его в палец. Он вскрикнул и в тот же миг испытал знакомое чувство дурноты.
   — О Зевс, помоги мне! — воскликнул Энтерос, тяжело поднимаясь в воздух. Как в тумане, добрался он до своей башни. Едва спустившись, он рухнул на соломенный матрас и погрузился в глубокий сон.
   Обнаружив его двумя часами позже, Эрос был доволен действием материнского снадобья. Теперь он мог без помех приступить к осуществлению своих планов.
 
   В субботу с утра полил такой дождь, что, стоя у окна гостиной и уныло глядя в большое окно, Александра, Виктория и Джулия с трудом различали вдали контуры замка Перт.
   — Как мы доберемся туда, не промокнув до костей? — простонала Виктория. — Сто лет не видела такого ливня!
   Девушки были одеты в свои любимые цвета. Александра в ярко-синем платье, выгодно оттенявшем ее темные волосы, Джулия в элегантном желтом, Виктория в изысканном зеленом. Осматривая себя и сестер, Александра невольно подумала, что в своих бархатных платьях они похожи на анютины глазки.
   Она высказала эту мысль вслух, и сестры с обеих сторон обняли ее за талию.
   Общее недовольство погодой выразила и Джулия.
   — Надо же, чтобы дождь пошел именно сегодня, когда мы собрались нарезать тисовых веток и сплести гирлянды для бальной залы!
   Лабиринт из тисовых деревьев так зарос, что Лонстон был очень доволен их намерением немного его проредить.
   Джулия, надувшись, бросила взгляд на корзины и коробки.
   — А у нас все готово — и цветы, и кружева, и ленты!
   Александра тоже посмотрела на утонувшую в тени гору вещей.
   — Что ж, придется как-то обойтись, — сказала она. — Пошарим на чердаке, может быть, найдем что-нибудь еще для украшения.
   — Ты решительно желаешь рыться на чердаке, когда по замку бродят привидения? — поморщилась Джулия. — Ну уж, уволь! Если хочешь, можешь сама ходить по коридорам и темным лестницам, но я — ни за что!
   В этот момент к подъезду подали два городских экипажа лорда Брэндрейта. В один уложили корзины и коробки, в другой со всеми предосторожностями под большими черными зонтиками проводили девиц.
   Всю дорогу дождь барабанил по крыше кареты.

12

   Александра внимательно осмотрела бальную залу. Она была в превосходном состоянии — прежний владелец заботился об уцелевших помещениях полуразрушенного замка. Тщательно настеленный, отполированный и недавно навощенный паркет был готов для легкой поступи десятков бальных туфель. Обитые зеленым шелком стены — по моде двадцатилетней давности — служили отличным фоном для украшений, которые собирались разместить на них Александра с сестрами.
   Их сопровождали в залу Лонстон и мистер Тринер. Впрочем, последний, пожелав им успеха, удалился в находившуюся рядом с бальной залой биллиардную. Расположение комнат в замке отличалось причудливостью, но близость биллиардной к бальной зале имела свои преимущества, предоставляя удобное убежище для джентльменов, не владевших в достаточной степени танцевальным искусством.
   В дальнем конце залы, в нише было небольшое возвышение для оркестра. Две высокие двери вели из залы на террасу, где, особенно в летнее время, гости могли освежиться.
   Дождь все еще стучал по окнам.
   — Нам придется ждать по крайней мере до завтра, пока мы сможем собрать тисовые ветки, — сказала Джулия с недовольной гримасой на хорошеньком личике.
   — Да, — протянул Лонстон, бросая лукавый взгляд на Александру. — Очень жаль, что ваша сестра не все предусмотрела. Этим можно было бы заняться раньше.
   Александра мгновенно возмутилась:
   — Я способна на многое, милорд, но едва ли справедливо упрекать меня в неспособности предсказывать погоду!
   — До чего же легко вас поддеть, — засмеялся он. — Во всяком случае, кое-кто из нас оказался предусмотрительнее.
   Не зная, смеяться ей или сердиться, Александра обернулась и увидела входящего в залу дворецкого в сопровождении нескольких лакеев. Все они несли охапки тисовых веток.
   — Как это на вас похоже, Лонстон! — воскликнула Виктория, одаряя его улыбкой.
   — О да, — присоединилась к ней и Джулия. — Мы так вам благодарны!
   Глядя на сестер, Александра с трудом удержалась, чтобы не надавать им пощечин. Не желая встречаться с торжествующим взглядом Лонстона, она сосредоточила все свое внимание на ветках.
   — Так я вас оставлю за этим занятием, — сказал он. — Если вам что-то понадобится, дайте только знать Катберту. Я взял на себя смелость приказать, чтобы ленч подали в час.
   Когда он собрался уходить, а сестры взялись за корзины и коробки, Александра заставила себя поблагодарить его, хотя и очень сдержанно, за его старания.
   Лонстон остановился в дверях, слегка прищурив глаза.
   — Я вас чем-то обидел? — спросил он более, чем обычно, искренним тоном.
   Озадаченная Александра покачала головой:
   — Нет, конечно, нет.
   Лонстон с улыбкой кивнул, взявшись за ручку двери. Александра смотрела ему вслед, в очередной раз удивляясь его способности нарушать ее душевное спокойствие.
   Зала превратилась в мастерскую. Катберт и трое лакеев оказали девушкам огромную помощь, соорудив из досок длинные столы на козлах, где можно было связывать гирлянды, которые предстояло развесить на стенах. Три горничные, вооружившись иголками, помогали сшивать розетки и банты.
   Когда Лонстон явился, чтобы объявить им и мистеру Тринеру, который заснул в биллиардной, прикрыв лицо газетой, что ленч подан, он увидел зрелище, совершенно его поразившее.
   — Боже мой! — воскликнул он.
   Поскольку Александра стояла у двери, пытаясь вместе с одной из горничных решить, как укрепить гирлянды, не повредив обивку стен, она особенно четко расслышала его восклицание.
   Его изумление было ей приятно, так как из всех ее знакомых Лонстона было всего труднее удивить.
   — Разве вам не случалось раньше видеть приготовлений к балу?
   — Да, то есть нет. Я вижу теперь, что это стоит больших усилий, чем можно было подумать.
   — Вы поражены, потому что считаете нас ленивыми, праздными существами. — Александра говорила шутя, но по некоторому смущению, отразившемуся на лице Лонстона, поняла, что он и впрямь был невысокого мнения о светских женщинах. — Ах, — добавила она, театральным жестом прижимая руку ко лбу, — должна признаться, что я совершенно измучена всеми этими усилиями. — Испустив еще один вздох, она упала в кресло.
   Губы его дрогнули в улыбке.
   — Будет вам, леди Александра. Вы опять доказали мне, что от вас никогда не знаешь, чего ожидать.
   — Разве? — Александра встала, улыбаясь. — Вы начинаете внушать мне надежду, Лонстон.
   Задумчивое выражение промелькнуло на его лице, но он промолчал, а затем, объявив о цели своего прихода, проводил их в гостиную, где уже был накрыт небольшой стол, уставленный всякими деликатесами.
   Вкусная еда, утренние труды и перспектива бала способствовали созданию за столом приятной атмосферы. Девушки наперебой предлагали все новые и новые планы украшения залы, мистер Тринер с удовольствием вспоминал убранство на всех балах, которые ему случилось почтить своим присутствием. Беседа была оживленной и веселой.
   Когда была допита последняя капля лимонада и мадеры, мистер Тринер предложил руки Виктории и Джулии. Так как он все время, не переставая, отпускал им комплименты, они не сопротивлялись и только выразили легкое неудовольствие, когда Лонстон попросил Александру поговорить с экономкой насчет ужина.
   Александра показала экономке составленное ею меню и передала ей предложение матери воспользоваться прислугой из Роузленда. Экономка миссис Морстоу с лукавым блеском в глазах сказала, что лорд Лонстон так стремился угодить прекрасной леди Александре, что с завтрашнего дня в доме будет полно прислуги. Она сама их наняла на днях.
   Александру поразило это известие. Поблагодарив пожилую женщину за любезность, она вышла в коридор, ведущий в столовую, зеленую гостиную и галерею. Там ее ожидал Лонстон.
   — Что случилось? Вы чем-то озабочены? — спросил он, наклоняясь к ней. — Вы не одобряете сделанные приготовления? Миссис Морстоу была с вами неучтива?
   — Вы отлично знаете, что нет. Эта достойная женщина не может быть неучтива с кем бы то ни было. Право же, она для вас настоящий клад.
   Лонстон слегка изменился в лице и минуту молчал, как будто не знаЛ, что сказать. Наконец он собрался с мыслями.
   — Я очень доволен миссис Морстоу — вот уже девять лет, с нашей первой встречи.
   — Вы познакомились с ней в Индии? — удивленно спросила Александра.
   — Да, она служила там гувернанткой в семье одного полковника. К счастью для меня, она влюбилась в моего камердинера. Поскольку в это время дела мои пошли на лад, я предложил ей занять у меня место экономки. Она обладала всеми необходимыми для этого качествами, к тому же мой камердинер был очень доволен.
   — Он больше у вас не служит?
   — Он умер за год до моего возвращения в Англию.
   Тем временем они вошли в столовую. Лонстон задумчиво обошел вокруг стола, касаясь спинки каждого стула.
   — Его унесла холера. Все мое имущество тогда погибло, его сожгли. — Лицо его стало отчужденным и холодным. — Я никогда в жизни не испытывал такого страха.
   Александра вдруг ощутила себя очень жалкой и незначительной.
   — Неудивительно, что вы презираете нас, — сказала она. Слезы выступили у нее на глазах. — Я однажды болела ветрянкой, так думала, что расчешусь до смерти. — И она немного нервно засмеялась.
   Лонстон быстро взял ее за руку.
   — Ну вот, я заставил вас плакать. Я не хотел вас огорчить или упрекнуть за благополучную жизнь в Англии. Когда у меня будут дочери, не захочу же я подвергнуть их опасности заразиться чумой! Я был несправедлив к вам, Аликс, и приношу вам свои извинения.
   — А я вам свои, Лонстон. Я тоже была не права. Миссис Морстоу сказала мне, что вы наняли целую армию прислуги, чтобы исполнить мое глупое желание. Я очень сожалею, что доставила вам столько беспокойства.
   Он улыбнулся.
   — Насколько я помню, вы не просили меня давать бал. Мы держали пари, и вы выиграли.
   Александра слегка вздернула подбородок.
   — Насколько я помню, мы оба выиграли.
   Виконт рассмеялся.
   — Что правда, то правда.
   — Ах! — вскрикнула Александра, прикасаясь пальцами к губам. Запах роз распространился по комнате. На губах она чувствовала вкус розового масла. Странное возбуждение охватило ее, голова закружилась.
   — Опять? — прошептала она.
   — Что случилось? — спросил виконт.
   Александра видела его словно сквозь золотистую дымку. Она поморгала, пытаясь избавиться от наваждения. Сердце у нее вдруг сильно забилось. Странное тепло обволакивало ее, в груди полыхнул огонь. Она шагнула к Лонстону, обвила руками его шею и все в том же тумане почувствовала, как его губы коснулись ее губ.
   Он целовал ее пылко, страстно. Наслаждение, любовь, желание омывали ее горячими волнами. Лонстон что-то шептал, но она не слышала ни слова, кроме своего имени: «Аликс, Аликс…» И пошатнулась, теряя сознание.
   Лонстон подхватил ее прежде, чем она успела упасть.
   — Что за черт… — пробормотал он. Неужели эта внезапная вспышка страсти убила ее?
   Прижавшись губами к ее шее, он ощутил четкие ровные удары пульса. Лонстон на руках отнес девушку в комнату экономки. Миссис Морстоу звонком вызвала горничную, но просила его не спускать Александру с рук.
   — Сядьте в кресло у камина, — сказала она. — Ее здесь негде положить. Она вылитый ангел, — добавила миссис Морстоу, вглядываясь в лицо Александры. — Как это случилось?
   Лонстону не хотелось вдаваться в объяснения.
   — Она поцеловала меня, — признался он наконец.
   — Ах, вот оно что! — Миссис Морстоу понимающе кивнула без малейшего удивления или замешательства. — Все эти ужасные корсеты, — объяснила она. — Не хочу касаться такого деликатного предмета, милорд, но в мое время обмороки служили приемом, употребляемым для определенной цели. Впрочем, в этих корсетах женщина может потерять сознание, стоит ей только засмеяться или даже глубоко вздохнуть. Я сейчас постараюсь устроить ее поудобнее.
   Но в этот момент Александра начала приходить в себя. Она не знала, ни где она, ни что с ней. Она затерялась где-то в любимых местах своего детства, откуда ей стоило большого труда вернуться в настоящее.
   — Я была на берегу моря, — прошептала она, — собирала ракушки.
   — Мы здесь, Аликс, — шепнул в ответ мужской голос. — Вам уже лучше?
   Она узнала голос Лонстона, почувствовала прохладное прикосновение его руки, гладившей ее руку.
   — Немного чаю, — прошептала она.
   — Сию минуту, — отозвалась экономка и выбежала из комнаты, так и не дождавшись горничной.
   Александра все еще парила где-то между дивным днем своего детства и настоящим. Она взглянула на Лонстона. Солнце все еще стояло у нее в глазах, прохладная вода плескалась у ног.
   — Я люблю тебя, — прошептала она. — Здесь повсюду розы.
   Глядя на девушку, Лонстон не понимал, что творится с ней, что происходит с ним самим. Он знал, что она не осознает полностью, где находится, что говорит, не сознает даже, что лежит у него на коленях. И все же ее близость и неожиданная нежность поразили его в самое сердце. Сияющее лицо Александры, ее робкое признание в любви кинжалом пронзили его грудь, обнажив сердце. Он увидел будущее — будущее, в котором они могли быть вместе. В их любви забылось бы все — смерть его родителей, одинокое детство, все его тяжелое прошлое. Он с трудом мог удержаться от нового порыва страсти, подобного тому, что овладел им несколько минут назад.
   Но этого нельзя было допустить. Александра все еще была не вполне в сознании, и Лонстон опасался, что его неистовые поцелуи снова вызовут у нее дурноту.
   Он вспомнил, каким было лицо Александры перед тем, как она его поцеловала. Оно словно осветилось изнутри, излучая саму любовь, и когда девушка шагнула к нему, он мог сделать только одно — принять ее в свои объятия и поцеловать.
   Страсть полностью завладела им, его поцелуй был настойчив и пылок, и ему показалось, что Александра отвечает ему с тем же пылом. Он теснее привлек ее к себе — и вдруг почувствовал, что девушка теряет сознание.
   Наблюдая сейчас, как вздрагивают ее ресницы, как устремляется на него полусонный взгляд, Лонстон представил себе, что было бы, если бы он женился на такой женщине.
   Вскоре сознание Александры прояснилось, хотя она еще плохо понимала, где находится.
   Вернулась экономка, и с ее помощью виконт усадил Александру в кресло. С каждой секундой память возвращалась к ней. Она отпила несколько глотков горячего сладкого чая, и щеки у нее порозовели. Взгляд ее был устремлен на гравюру, висевшую у камина. Лонстон не мог себе представить, о чем она думает. Морщинка между ее бровей становилась все глубже.
   — Что случилось? — спросила она наконец, глянув на него.
   Александра видела, что Лонстон чем-то озабочен, но ответила ей экономка, присевшая рядом.
   — Вам стало дурно, милая, — сказала она. — Выпейте еще чаю. Когда вам станет получше, мы поговорим.
   — Да, благодарю вас. — Александра сделала еще глоток-другой, и воспоминания вдруг нахлынули на нее. Она поперхнулась, расплескав остатки чая на свое бархатное платье.
   — О боже мой, прошу прощения! Ах, миссис Морстоу! — Она поставила чашку на блюдце, руки у нее дрожали. Краска смущения залила ее лицо.
   Миссис Морстоу предложила лорду Лонстону выйти, предоставить ей заботы о леди Александре. Он с готовностью выполнил ее просьбу.
   Когда он вышел, Александра вздохнула с облегчением.
   — Не знаю, что на меня нашло. Мне так стыдно! Я буквально бросилась ему на шею. Что он обо мне подумает?
   Миссис Морстоу уговорила ее выпить еще чаю. Когда Александра повиновалась, экономка понимающе улыбнулась.
   — Расскажите мне, что случилось.
   Александра объяснила ей, как она шла рядом с Лонстоном, разговаривая с ним вполне прилично и скромно — и вдруг ни с того ни с сего кинулась к нему в объятия. Александра не могла заставить себя рассказать только о запахе роз и вкусе розового масла.
   — Все это какая-то тайна, — закончила она несколько неубедительно.
   Миссис Морстоу подняла брови.
   — Не вижу никакой тайны — все это проделки Купидона. — Склонив набок голову, она пристально посмотрела на Александру. — Почему вы так боитесь полюбить? — спросила она.
   — Я не боюсь, — живо возразила Александра. — То есть я об этом не думала. Просто я дожидаюсь, пока встречу подходящего человека.
   — Понимаю, — кивнула миссис Морстоу. — Я, конечно, не могу читать в вашем сердце, леди Александра, но, быть может, вы создали в своем воображении такой идеал, какому ни один мужчина не может соответствовать?
   — Не думаю. — Александра отпила еще чаю. — Во всяком случае, мне кажется, что я не слишком строга в своих требованиях.
   Миссис Морстоу усмехнулась:
   — Если вы говорите о требованиях, милая, значит, у вас слишком высокий идеал. Может быть, вам лучше было бы взвешивать достоинства и недостатки каждого вашего поклонника? Каждый из нас представляет собой такую причудливую смесь привлекательных и отталкивающих свойств, такое сочетание добродетелей и пороков, что счастливый брак строится на желании и готовности мужа и жены укреплять добродетели и искоренять пороки друг друга с максимальной осторожностью и мягкостью. Верить в существование безупречного супруга или супруги — все равно что считать глупость мудростью.
   Александра смотрела на янтарную жидкость на дне белой фарфоровой чашки. Полученный ею урок был слишком сложен для восприятия. Допив чай, она поблагодарила экономку и, вставая, добавила:
   — Я подумаю над тем, что вы мне сказали.
   Убедившись, что Александра твердо стоит на ногах, миссис Морстоу отпустила ее.
   В дверях Александра обернулась.
   — Что подумал лорд Лонстон о моем обмороке?
   Миссис Морстоу улыбнулась.
   — Я сказала ему, что вы слишком затянули корсет.
   — Такое объяснение ничуть не хуже любого другого, — улыбнулась Александра и, потрогав свой живот, добавила: — Вы, вероятно, правы!
   Когда она вошла в столовую, Лонстон сидел в кресле у двери, поставив локти на колени и опустив голову на руки. Что сказать ему? Александра решила отделаться шуткой и бодро улыбнулась.
   — Надеюсь, я не доставила вам слишком много беспокойства, милорд.
   Он резко вскинул голову:
   — Я не заметил, как вы вошли, простите. Я очень беспокоился.
   Девушка подошла к нему.
   — Миссис Морстоу считает, что всему виной мой корсет, и я вынуждена с ней согласиться. Вы не можете себе представить, как мне совестно!
   Взяв ее руку в свою, Лонстон прижал к губам ее пальчики.
   — Я во всем виню только себя. Я был слишком… порывист. Но должен сказать, вы застали меня врасплох. — И еще раз поцеловал ей руку.
   Никогда Александра не испытывала такого сладостного прикосновения. Виконт заглянул ей в глаза.
   — Надеюсь, вам лучше?
   Александра кивнула. Чувствуя, что ее снова неудержимо влечет к нему, она поспешно отняла руку.
   — Нам пора вернуться к моим сестрам. Прошу вас, не говорите им ничего о моем обмороке.
   — А сказать им, что вы меня поцеловали? — спросил Лонстон.
   Александра взглянула на него с изумлением, но, увидев огонек в его глазах и насмешливую улыбку, поняла, что он просто дразнит ее, дабы помочь ей преодолеть смущение.
   — О, вы шутите, — сказала она. — Право, не знаю, что на меня нашло, и прошу прощения. Я бы желала, чтобы вы забыли об этом происшествии.
   Он подошел к ней, слегка нахмурясь, и, всматриваясь в ее лицо, сказал:
   — Если вы этого желаете.
   Александра кивнула, от волнения у нее перехватило горло.
   — Вы очень хороший человек, лорд Лонстон. Мне жаль, что я не могу объяснить вам свое поведение. Могу только сказать, что в последние две недели со мной происходят странные вещи. И это лишило меня моего обычного самообладания.
   — К счастью для меня, — улыбнулся он.
   Александра задохнулась и хотела уже огрызнуться, но взгляд его был так нежен, что Александра поняла — обижаться было бы верхом лицемерия.
   — Вы безнадежны, — сказала она. — А теперь давайте вернемся в бальную залу.
   — Прежде, чем вы снова потеряете самообладание?
   — Вы коварный соблазнитель, и я не хочу вас больше слушать.
   — Этого я и ожидал — вы снова намерены бранить меня.
   — Только когда вы этого заслуживаете, милорд.
   Лонстон усмехнулся.
   И этот миг прошел и канул в вечность.

13

   На следующее утро Энтерос проснулся с такой головной болью, какой у него еще никогда не бывало даже после самых веселых попоек у Вакха. Спустив ноги с соломенного матраса, он обхватил голову руками и громко застонал, нисколько не думая о том, что его могут услышать в замке. Голова у него раскалывалась.
   Встряхнув крыльями, он выглянул из окна и увидел безоблачное небо. Невероятно! Последнее, что он помнил, было небо в тучах и надвигавшийся с Атлантики шторм.
   — О нет! — пробормотал он. Похоже, он проспал всю субботу. Стало быть, сегодня воскресенье, причем раннее утро, если, конечно, он может еще отличать восток от запада. Беда в том, что сейчас, с одурманенной головой, он вообще ни в чем не был уверен.
   Энтерос шевельнул бровью. Воскресенье. Воскресная служба. Александра с семьей в церкви, стало быть, Купидон воспользуется моментом, чтобы побыть со своей обожаемой Психеей. Александра останется без защиты. Все, что ему нужно сделать, — помешать ей обручиться с Лонстоном, и тогда Психея не вернется на Олимп в назначенное время. Обе его задачи будут выполнены. Вынудив Психею остаться на земле, он выполнит обещание, данное матери. Выполнит он и клятву, данную самому себе, — увлечь Александру на Олимп и сделать ее своей женой.
   Не обращая внимания на головную боль, Энтерос поднялся и снова расправил крылья. По правде говоря, у него не было особых сомнений по поводу своих планов, так как он знал о пари Лонстона с Тринером. Даже если Александра согласилась выйти за Лонстона — а это маловероятно, если помнить о явной ее неприязни к нему, стоит только сообщить ей о рубиновой броши, чтобы этому помешать.
   Энтерос усмехнулся, а потом громко расхохотался, подумав, как он сейчас повеселится в церкви.
 
   Утром в воскресенье Александра сидела с семьей в церкви на скамье маркиза, слушая проповедь об умеренности и разумной бережливости в ведении домашнего хозяйства. Внимание ее то и дело отвлекалось. Быть может, проповедь достойного викария перед почтенными гражданами Ситвелла была скучна, быть может, его левый глаз слишком часто дергался, когда он возвышал голос, но как бы там ни было, Александра постоянно возвращалась мыслями к вчерашнему дню и тому, как она бросилась на шею Лонстону. Это были едва ли подобающие размышления для молодой особы во время службы, и она ощущала уколы совести, но до чего же скучен достопочтенный викарий!
   Что было еще хуже для ее душевного покоя — Лонстон тоже присутствовал на службе, и каждый раз, обводя взглядом церковь, она не могла удержаться, чтобы не взглянуть на него. Александра невольно отметила, как он элегантен в темно-сером сюртуке, темных в светлую полоску брюках, белой рубашке и бордовом шелковом галстуке. Внешне он был настоящий джентльмен. Наблюдая за ним, Александра чувствовала, что сердце у нее бьется сильнее. Интересно, что Лонстон думает о ней после вчерашнего случая? Неужели она и в самом деле так самозабвенно целовала его?
   Ей хотелось забыть об этом. Отведя от него взгляд, девушка осмотрелась вокруг. Повсюду были знакомые лица соседей, и в них она видела отражение своей собственной скуки и полного отсутствия интереса к любимой теме викария: зевки, покашливание, взгляды, устремленные в пустоту или в стрельчатые окна, за которыми синело небо.
   Виктория слегка толкнула ее в бок. Викарий с кафедры смотрел на нее осуждающе. Александра вздохнула и, стиснув руки на коленях, притворилась, что внимательно слушает.
   Право же, ей следует быть набожнее. Она постарается. Она попытается извлечь из проповеди крупицы мудрости.
   Но тут левый глаз викария снова дернулся и голос повысился. И внезапно за его спиной появился Энтерос. Александра чуть не ахнула вслух, когда, оглядев прихожан, он увидел ее на фамильной скамье и начал приближаться к ней, то шагом, то поднимаясь в воздух, медленно взмахивая крыльями. Александра замерла от ужаса. Что задумал Энтерос, да еще в церкви?
   Мысли у нее путались. Видит ли его еще кто-то? Что, если он примется дразнить ее, попытается поцеловать или даже увлечь на Олимп? Александра была в отчаянии.
   Энтерос был уже рядом. Александра заметила, что Лонстон поднялся с места и смотрит на нее. Она тоже встала и, приложив руку ко лбу, громко воскликнула: