Кингсли Джоанна. Драгоценности

   – Скажи ему сразу же, – посоветовала она подруге. – Позволь ему разделить с тобой радость. Иногда мужчине нужно время, чтобы привыкнуть к будущему отцовству.
   Джесс улыбнулась.
   – Это ведь ничего не изменит, верно? Фернандо очень хочет, чтобы ничего не менялось.
   – Я не решусь утверждать этого, – весело отозвалась Пет. – Но пусть он знает, что изменения будут очень приятные.
   Они договорились обязательно позавтракать вместе на днях, и Джесс отправилась искать Фернандо. Вскоре к Пет заглянула Лотти.
   – Надеюсь, не сердишься, что я впустила ее? – Она положила почту на стол Пет.
   – С чего бы это? Да Джесс и не стала бы ждать. Она только что узнала, что беременна.
   – Замечательно! – восхитилась Лотти. – А теперь взгляни еще на один сюрприз. – Порывшись в стопке бумаг, она вытащила плотный красивый конверт и подала его Пет.
   Это было приглашение на свадьбу Андреа Скаппы и Марселя Ивереса. Сообщалось, что торжество состоится через три недели в семейном замке жениха в долине Луары.
   На отдельной карточке было написано:
   «Пожалуйста, приезжай. Он рассказал, как ты отправила его ко мне. И если мы с Марселем не слишком поздно решили пожениться, то и нам с тобой не поздно стать друзьями».
   Пет решила обязательно поехать. Раз уж так сложилось, она полетит в Азию прямо из Франции.
   Пет с улыбкой откинулась на спинку стула. Сейчас она поняла шутку Андреа о возможности многому научиться.
   Внезапно ее охватила тоска. У Джесс будет ребенок, Андреа стала женой Марселя. Пет была счастлива за них.
   Но при этом еще сильнее ощущала пустоту в душе. Впереди ее ждали только работа и поиск драгоценных камней – красивых, но безжизненных.

Глава 6

   «Умеют же французы создать атмосферу праздника», – думала Пет, наблюдая за толпой, собравшейся возле шато Иверес в долине Луары, недалеко от Тура. Возможно, семья Марселя занимала не такое уж высокое место в аристократических кругах, но ему все же удалось собрать множество титулованных гостей, часть которых были его родственниками, а часть – давними клиентами. Съехавшиеся сюда известные ювелиры, друзья и коллеги Марселя из Парижа и Нью-Йорка, а также собравшееся здесь население маленькой деревушки Санпе представляли собой весьма живописное зрелище.
   Такой была свадьба Марселя Клода Кристофа Ивереса с Андреа Джульеттой Скаппой в октябре 1988 года.
   На время свадьбы Андреа вернулась к старому вызывающему стилю. Считая, что ей не подходит традиционное платье из девственно-белого шелка и кружев, она надела длинную, тонкую тунику из светло-вишневого атласа, с короткими рукавами и глубоким декольте, в котором сверкал подаренный Марселем рубин, обрамленный бриллиантами.
   По мнению Пет, Андреа выглядела потрясающе.
   Следуя французским законам, Марсель и Андреа сначала зарегистрировали брак в мэрии, затем вернулись к шато и, проехав через украшенные розами ворота, направились к часовне, чтобы обвенчаться.
   Пет старалась избегать таких церемоний после свадьбы Джесс и Фернандо, ибо они напоминали ей о ссоре с Люком, похоронившей все мечты о будущем.
   И все же она радовалась тому, что приехала в замок И верес. Общество собралось на лужайке под полосатым шатром. Огромные столы ломились под тяжестью изысканных яств и вин с виноградников, принадлежащих Марселю.
   Пет, знакомая лишь с немногими гостями, прохаживалась по дорожкам розария. На мягком осеннем ветерке развевались разноцветные шелка, а разноязычные голоса сливались в единый гул.
   Проходя мимо одной из лужаек, превращенной в площадку для танцев, Пет увидела Рене Вагилланде и не раздумывая направилась к нему. Она тут же решила попытать счастья еще раз.
   – Мсье Вагилланде, очень рада видеть вас здесь. – Пет широко улыбнулась голландцу.
   Поклонившись, он слегка нахмурился, ибо явно предпочел бы избежать этой встречи.
   – Как хорошо, что могу снова поговорить с вами, – продолжала Пет. – Тогда в вашем офисе несколько лет назад мы оба слегка нервничали.
   – Да? Я не помню.
   – Увы. Иначе мне удалось бы лучше объяснить, какое значение имеет для меня моя просьба.
   – Мадемуазель д'Анжели, вы же получили мои письма. Пожалуйста, мы же собрались здесь на торжество…
   – Кажется, я не сказала вам, мсье, – прервала его Пет, – что сапфировое ожерелье, купленное у вас миссис Хейнц, принадлежало моей бабке. Исходя из личных причин, которые никоим образом не повредят фирме «Дрюо», я должна узнать, кто продал его.
   – Мадемуазель д'Анжели, – нетерпеливо возразил голландец, – вы же знаете, что я связался с этим джентльменом, и он просил не открывать его имени.
   – Почему вы так срезали меня? – перешла в наступление Пет.
   – Срезал? Не понимаю…
   – Мадемуазель имеет в виду то, что вы отказались ей помочь, – раздался голос за спиной Пет.
   Обернувшись, она увидела японца лет сорока с бокалом в руках. Пет удивил его огромный, под два метра, рост. Японец говорил на прекрасном английском. Несмотря на дружелюбную улыбку, в нем ощущались властность и уверенность в себе.
   – Мистер Киосаки! – с подобострастием воскликнул Вагилланде. – Вот уж не предполагал встретить вас здесь.
   – Марсель Иверес – мой друг и клиент.
   – Понимаю, – энергично кивнул Вагилланде. – Что же касается леди… – Он взглянул на Пет.
   Японец оборвал его движением руки.
   – Хироши Киосаки. – Он поклонился Пет. Его имя было знакомо ей.
   – Жемчужный Принц. Я слышала о вас. А я…
   – Петра д'Анжели. У меня преимущество перед вами, я не только слышал о вас, но и видел вашу фотографию… и давно восхищаюсь вашими работами. – Он посмотрел на Вагилланде. – Вы вели себя не слишком учтиво с самой очаровательной женщиной в мире.
   – Я не хотел обидеть леди. Я просто сказал ей…
   – Я знаю, что вы сказали. – Японец оглядел Пет с ног до головы и явно остался доволен. – Информация, которую вы ищете, важна для вас?
   – Чрезвычайно.
   Японец обратился к голландцу:
   – Вагилланде, касательно тех вещей эпохи Ренессанса, что я думаю продать…
   Глаза голландца вспыхнули.
   – Мы будем счастливы выставить их на аукцион, мистер Киосаки. Могу заверить вас, что «Дрюо» назначит самую высокую цену…
   – Я только что разговаривал с Ричардсоном из «Кристи». Он сделал мне весьма заманчивое предложение.
   – Мы дадим больше, – быстро сказал Вагилланде.
   – А если я поставлю условие, чтобы вы помогли мисс д'Анжели?
   – Мы обещали джентльмену полную конфиденциальность и считаем это право священным, мсье.
   Киосаки отпил из бокала.
   – Полагаю, вам удастся найти ключик к этому джентльмену.
   Голландец кивнул:
   – Я подумаю об этом, мистер Киосаки.
   – Буду весьма признателен вам. Давайте отложим разговор о продаже моих вещей до тех пор, пока вы не закончите с этим маленьким делом.
   – Разумеется, мсье. – Пробормотав «au revoir», Вагилланде ушел.
   – Думаю, вы получите необходимые сведения через неделю, максимум через две. – Киосаки улыбнулся Пет.
   – Это чудо. Как мне вас отблагодарить?
   – Потанцуйте со мной, мисс д'Анжели.
   – С удовольствием, мистер Киосаки.
   – Хиро, пожалуйста.
   – Пет, – сказала она и взяла его за руку. Площадку для танцев устроили рядом с прудом. Скользя с Киосаки в вальсе под аккомпанемент медленной баллады Шарля Азнавура, Пет внимательно разглядывала своего партнера: темные глаза, иссиня-черные волосы, высокие скулы и сильный квадратный подбородок.
   Она попыталась вспомнить, что слышала или читала о человеке, прозванном Жемчужным Принцем. Еще подростком он собирал всякую всячину и обменивал ее на другие вещи. В послевоенные времена жемчуг не пользовался спросом, однако Киосаки занялся именно им: Собрав большую партию, он открыл маленький магазинчик во второсортной гостинице в Токио. Затем еще один и еще… Когда Япония стала выходить из кризиса и у людей появились лишние деньги, Хиро Киосаки расширил дело. Сейчас он был одним из двух самых крупных в мире производителей жемчуга.
   – Как жаль, что мы раньше не встречались, – заметил Киосаки.
   – Я покупала ваш жемчуг для своего магазина через американских дилеров, – сказала Пет. – Насколько мне известно, Принц больше интересуется созданием жемчуга, чем его продажей.
   – Вам, как художнице, следовало обратиться прямо ко мне и выбрать жемчуг, более всего отвечающий вашим замыслам.
   – Я редко использую жемчуг в своих работах.
   – Следует исправить это. Готов показать вам образцы, которые вдохновят вас.
   – Спасибо.
   Киосаки был искусным танцором. Из разговора с ним Пет узнала кое-что о его жизни. Хиро Киосаки, сын торговца макаронами, сейчас жил один, курсируя между Токио и островом, где находились плантации жемчужных моллюсков, и любил путешествовать.
   Киосаки поймал ее одобрительный взгляд.
   – Вы думаете, – тихо сказал он, – что я совсем не похож на японца.
   – Вы читаете мои мысли, – призналась Пет. Хиро рассмеялся:
   – Об этом думает каждая женщина при первой встрече со мной. Даже японки.
   – Вам это неприятно?
   – Когда-то было неприятно. В детстве я хотел походить на других детей, но мать объяснила, что несколько поколений назад в нашем роду появился приток европейской крови – от одного матроса адмирала Пири. Со временем я понял, что быть особенным – преимущество, и стал ценить уникальность превыше всего. Поэтому я и занимаюсь жемчугом – единственным камнем, который создают живые существа. – Его ониксовые глаза внезапно сверкнули. – Поэтому я хотел бы всю ночь протанцевать с вами.
   Его признание поразило, но ничуть не рассердило Пет. Оркестр умолк, но Хиро не выпустил руки Пет.
   – Расскажите мне о том ожерелье, судьба которого вас так интересует.
   И Пет поведала ему обо всем.
   – Как мудро вставить жемчуг в плечи фигурки, – заметил Хиро. – Вы видели фигурку Тритона?
   Пет знала, что он имеет в виду фигурку мифического существа, принадлежавшую лондонскому музею Виктории и Альберта.
   – Да, это очень похоже, – согласилась она, – хотя флакон моей бабки был создан на четыре века раньше. Именно этот флакон побудил меня стать ювелиром.
   – Тогда мы должны благодарить судьбу за то, что ваш корыстный дядя не украл его целиком. Мир стал бы беднее без ваших творений. Думаю, наша встреча не случайна. Вы наверняка могли бы создавать замечательные произведения искусства из моих жемчужин. Это ведь самые чувственные камни в мире.
   Пет все больше нравился этот обаятельный мужчина.
   – Мне стоит подумать о жемчуге, – согласилась она.
   – Утром я возвращаюсь в Токио на своем самолете. Почему бы вам не отправиться со мной? Посмотрите мои плантации.
   – К сожалению, утром я вылетаю в Таиланд, в Чантабури, чтобы купить рубины для своего магазина.
   – Жаль. Тогда в другой раз. – Судя по улыбке Хиро, он не сомневался, что «другой раз» наступит очень скоро.
   Между тем начался фейерверк. Небо расцветили яркие огни, похожие на драгоценные камни.
   Торжество закончилось. Марсель и Андреа сели в «ягуар» и уехали. Перед отъездом Андреа взяла свадебный букет роз, оглядела всех, нашла Пет и бросила букет ей.
   Хиро проводил Пет до ее машины.
   – Мы еще встретимся, – убежденно сказал он.
   Жара в Бангкоке была удушающей. Именно о таких местах Ноэл Ковард писал: «Бешеные собаки, и англичане сидят под полуденным солнцем». Но Пет не собиралась задерживаться в номере старинной гостиницы, где в свое время останавливались Джозеф Конрад и Сомерсет Моэм. Надев самую тонкую хлопковую блузку, брюки и широкополую шляпу, она вышла на улицу.
   Пет прилетела в Таиланд, ставший ныне центром добычи рубинов, но встречу с местным дилером назначила только на двенадцать часов. У нее было время погулять по Бангкоку.
   Шумные моторикши везли пассажиров, влившись в поток машин и обгоняя тяжело нагруженных слонов. Монахи в черном и женщины в ярких платьях выделялись в толпе на тротуарах. Аромат благовоний, орхидей и апельсинов смешивался с запахом выхлопных газов.
   Пет направилась к Ват-Фра-Кео, замку изумрудного Будды, и долго смотрела на огромного, выточенного из камня бога, излучавшего спокойствие. Затем в небольшом ресторане съела цыпленка в кокосовом супе, жареную рыбу и манго.
   В офисе торговца камнями царила благословенная прохлада. Хозяин поставил перед гостьей поднос с рубинами.
   Перенеся поднос к столику у окна, где на него падал солнечный свет, Пет внимательно осмотрела камни.
   – Слишком коричневый. – Она отодвинула камень величиной в три карата. – Слишком фиолетовый, – вынесла Пет приговор другому. Третий был ярким и красивым, но плохо ограненным.
   – Мне не подходят эти камни, мистер Тун. Боюсь, вы меня не поняли. Я хочу видеть самые лучшие камни с чистым цветом и хорошей огранкой.
   – Разумеется, мадам. – Дилер направился к шкафу. Пет сталкивалась с подобной ситуацией каждый раз, когда впервые знакомилась с торговцами камнями. Они считали, что женщина, к тому же относительно молодая, купит второсортный товар, потому что плохо разбирается в нем, или постесняется настоять на своем.
   Новые камни были лучше, а следующие за ними – просто превосходны. Пет выбрала два камня величиной в три карата и один шестикаратный овал для ожерелья.
   – Отлично, мистер Тун. – Она подписала чек.
   – Да-да, мисс, – обрадовался он. – А завтра вы увидите шахты.
   На следующий день маленький самолетик перенес Пет на сто двадцать пять миль к югу, к Чантабури, и опустился на крохотный аэродром, находившийся возле одной из самых больших в мире шахт по добыче рубинов.
   В иссушенном и раскаленном Чантабури примитивные методы добычи ничем не отличались от тех, что применялись тысячи лет назад. Шахты, точнее, ямы, пробитые в бесплодной земле, были закрыты от огненного солнца плетеными бамбуковыми циновками. Раскопки велись вручную.
   Пет почти час выбирала самые крупные из добытых рубинов. Камни переправят в Бангкок, где она за них заплатит.
   Пет подошла к ближайшей яме, где работала одна семья. Отец спустился в яму десяти или пятнадцати футов глубиной и начал своими примитивными инструментами счищать крупицы желтой земли. Мать и дети промывали ее, глядя, не мелькнет ли что-то красное.
   – Хочешь попробовать? – обратился к Пет глава семейства.
   Сняв туфли и закатав рукава, она осторожно спустилась к нему в яму. Через несколько минут, когда глаза привыкли к полутьме, Пет начала осторожно счищать землю, перекладывая ее в корзинки. Так она работала почти полчаса, прежде чем таец показал на что-то в пыли. Пет посмотрела вниз и увидела маленький, красный, как кровь, кристалл.
   – Я нашла рубин! – закричала она в восторге.
   Ее донимала жара, волосы слиплись, а блузка промокла от пота. Пет радостно рассмеялась. Она работала с драгоценностями много лет, но впервые нашла камень сама. Маленький, в полкарата, но настоящий!
   Пет вылезла из ямы и торжественно вручила его жене старателя.
   Потом вытерла руки, поправила волосы и потянулась.
   За ее спиной раздался негромкий смешок, но Пет не обернулась, решив, что это кто-то из местных рабочих. Однако на ее плечо опустилась чья-то тяжелая рука.
   – Вы цвета желтой жемчужины, – услышала Пет и, обернувшись, увидела Хиро Киосаки.
   – Хиро! Что вы тут делаете?
   – Вы не могли поехать в Токио, поэтому я сам прилетел к вам. Я подожду, пока вы закончите свои дела, а потом мы отправимся в Токио.
   – Я уже закончила, – улыбнулась Пет.
   Через два часа они уже сидели в личном самолете Хиро. Приняв душ и надев зеленое шелковое платье, Пет присоединилась к Хиро в кабине.
   – Здесь у меня сокровища, которые я хочу вам показать.
   Он поманил ее к столику. На нем лежали покрытые бархатом планшетки с жемчужинами – огромными сгустками мерцающего света.
   – Этот жемчуг, – объяснил Хиро, – преимущественно с Карибских островов. – Он поднял неровный шар размером с кулак ребенка. – Найден в заливе Морро, к югу от Сан-Франциско. Триста двадцать пять карат. Стоит почти четыре миллиона.
   – Фантастика! – Пет погладила пальцем чуть шероховатую поверхность.
   – Что бы вы сделали из него?
   Она подняла камень к свету, поворачивая то в одну, то в другую сторону.
   – Кулон, я думаю. Без добавления цветных камней или золота. Платиновая оправа, очень тонкая, возможно, с небольшим вкраплением бриллиантов, чтобы придать гармонию неправильной форме.
   Хиро одобрительно кивнул.
   – Вот это жемчуг из Южного моря.
   Он подтолкнул к ней планшетку с большими сверкающими черными жемчужинами.
   – Они будут отлично смотреться с сапфирами и бриллиантами. Или с черными опалами из Австралии.
   Хиро вытащил другие планшетки с мелким речным жемчугом из Миссисипи и таитянским, зеленым, как нефрит, нежно-розовым, желтым и даже синевато-серым. Пет, дав волю фантазии, предположила, что желтоватой жемчужине подошел бы покрытый эмалью цветок, а синевато-серая хорошо смотрелась бы с аметистом.
   – Вы действительно знаток своего дела, – сказал Хиро.
   – Мне предстоит еще многое узнать о жемчуге.
   – Я хороший учитель. – Хиро внимательно посмотрел на нее.
   – Не сомневаюсь.
   Самолет приземлился в аэропорту Нарита.
   – Я выйду у гостиницы «Империал», – сказала Пет, когда они подошли к лимузину с шофером, ожидавшему их налетном поле. – Если там нет свободных мест, я позвоню в другой отель.
   – Гостиница вам не понадобится.
   Хиро помог ей сесть в машину и что-то быстро сказал шоферу по-японски.
   – Хиро, я не думаю…
   – Не нужно думать. Просто останьтесь со мной, потому что… здесь жемчуг. – Он взял ее за руку.
   Его пальцы были сильными и мягкими, а улыбка теплой и нежной.
   – Хотя, возможно, – добавил Хиро, – вы прилетели в Токио вовсе не за жемчугом.
   – Нет. Не за жемчугом.

Глава 7

   Дом Хиро казался оазисом спокойствия и простоты среди сверкающего стеклом и хромом города. Их встретила невысокая пожилая женщина в кимоно. Поклонившись, она приняла их обувь и вместо нее подала табис.
   – Это Тоши, – сказал Хиро, и женщина снова поклонилась. – Она постарается, чтобы вам здесь было уютно.
   Пет улыбнулась и поклонилась в ответ, а потом Хиро провел ее в самое удивительное место на земле: стены цвета охры, белые панели, бежевые татами и белые бумажные лампы под потолком. На одной стене была нарисована акварелью ветка яблони, в углу в вазе стояли розовато-коричневые орхидеи. В центре комнаты был низенький черный лакированный столик. И все.
   – Здесь так просторно.
   – Я рад. Мой офис такой же тесный, как и в любой западной фирме, с компьютерами, полупустыми кофейными чашками и жемчужинами в пепельницах. Это дань Оксфорду, Нью-Йорку и Гонконгу. Но без этой комнаты я не могу жить. Здесь я японец.
   Вошла Тоши с подносом, накрыла столик для чая, поклонилась и беззвучно вышла. Хиро налил дымящийся зеленый чай в маленькие чашечки без ручек и подал одну Пет.
   – Добро пожаловать в мой дом.
   Когда они допили чай, Хиро взял у нее чашечку. Потом вытащил заколку из ее волос, и они рассыпались по плечам.
   – Пошли, – тихо сказал Хиро. – Наша ванна готова. – Он сдвинул одну из панелей и через маленький коридор провел Пет в комнату, похожую на сауну и отделанную деревом. Пол был тоже деревянный, а в середине стояла огромная квадратная ванна, над которой клубился пар.
   Хиро расстегнул платье Пет, и оно соскользнуло на пол. За ним последовало белье, и через мгновение Пет стояла перед ним нагая. Его глаза ласкали ее тело, впитывая каждый изгиб, каждую впадинку.
   – Садись. – Он указал на низкий деревянный стул. Все казалось Пет нереальным. Она перенеслась в другой мир, совершенно чужой и очень красивый.
   Хиро набрал горячую воду в отделанное медью деревянное ведро и вылил ей на плечи, затем намылил руки и провел ими по телу Пет. Легонько приподняв груди Пет, Хиро переместился к животу и бедрам.
   Вновь окатив ее водой из ведра, он помог Пет опуститься в ванну. Хиро быстро разделся, и она увидела сильное тело, широкую безволосую грудь и смуглую кожу. Намылившись и ополоснувшись, он опустился в ванну рядом с ней.
   – Вот так встречают почетных гостей в Японии.
   – Весьма польщена.
   – Правда, у японок совсем не кудрявые волосы. Здесь, – Хиро откинул ей прядь со лба, – и здесь. – Он опустил руку под воду и провел внизу ее живота.
   Улыбаясь, они заговорили о людях, которых знали, о тех местах, где бывали, и об исторических реликвиях, восхищавших их. Пет чувствовала себя с Хиро так же свободно, как с Люком.
   Когда вода остыла, Хиро помог Пет встать и поцеловал ее. Ожидая этого с того момента, как вошла в его дом, она приоткрыла рот, и язык Хиро скользнул внутрь. Их тела соприкоснулись. Но Хиро внезапно отпустил ее.
   Он накинул на Пет белое с голубым кимоно и надел сам такое же. После чего они вернулись в комнату.
   Сейчас столик был накрыт для ужина, а рядом с ним появились два пуфика с шелковой обивкой. Сдвинутые панели открывали вид на внутренний дворик, освещенный несколькими лампами. Пет увидела дорожку из гладкой серой гальки, ствол дерева, часть бамбукового навеса. Где-то в темноте журчала вода.
   Как только они сели, появилась Тоши и, опустившись на колени у столика, разлила горячее саке по маленьким стаканчикам. Потом поставила неизвестные Пет блюда.
   – Вот это называется тороро-имо. – Хиро подал ей овощ желтого цвета. – Похож на ямс, но несладкий.
   Когда Тоши исчезла, они чокнулись и, выпив саке, принялись за еду.
   Через два часа они вышли в садик.
   Свет лампы отбрасывал тени на ветки кустарников. Хиро провел Пет к маленькому деревянному мостику над прудом. Там они остановились, прислушиваясь к звукам капель, которые падали из бамбуковой трубки.
   – Восхитительно! – прошептала Пет, наслаждаясь покоем этого места и наполняясь его простотой и цельностью.
   – Так же как и ты. – Хиро повернул Пет к себе, развязал пояс кимоно, и оно распахнулось. Его пояс был уже развязан, поэтому, когда он притянул Пет к себе, их обнаженные тела соприкоснулись.
   – Пошли, – сказал Хиро по своему обыкновению. Пет полюбила потом это слово, всегда предшествовавшее какому-то удивительному сюрпризу.
   Они вернулись в дом. Следы ужина исчезли, а там, где стоял столик, теперь лежал толстый матрас с хрустящими белыми простынями, мягкими подушками и бело-синим покрывалом. Свет был приглушен.
   Не отрывая глаз друг от друга, они разделись и опустились на колени. Пет потянулась к Хиро. Его кожа была гладкой как шелк и слегка влажной от пота. Она сомкнула пальцы на его восставшем мужском орудии.
   Хиро скользнул рукой к ее груди, коснулся языком губ Пет, и она с радостью ответила ему.
   Опустив ее на матрас, Хиро начал целовать ступни Пет, потом переместился к впадинке у основания шеи. Он касался ее совсем не так, как западные мужчины, и Пет подумала, что это одна из тайн Востока. И когда она была готова – более чем готова – умолять его, Хиро вошел в нее и задвигался в ритме, древнем, как Вселенная.
   Его движения были медленными и изысканно сладостными, но напряжение росло, и когда наконец наступило освобождение, ее тело взорвалось мириадами огней.
   Потом Хиро сказал:
   – Ты совершенна. Я понял это с того мгновения, как увидел тебя рядом с тем глупым голландцем.
   После этого они заснули.
   Следующие четыре дня Хиро показывал ей Токио – город хрома и неона, цемента и стекла. Он водил Пет в свои сверхсовременные выставочные залы, где продавались жемчужины всех размеров, цветов и форм. А потом отвез в старые кварталы Асакузы с маленькими магазинами, торгующими бумажными веерами, зонтиками и палочками из слоновой кости. Он провел ее мимо массивных красных колонн у входа в замок Сенсоджи, основанный в VII веке.
   Они посетили театр кабуки, очаровавший Пет, хотя она не поняла ни слова.
   А ночами в ванной, в саду, на прохладном матрасе Хиро напоминал Пет, что, несмотря на самобытность Японии, любовь там такая же, как в остальном мире.
   Время перестало существовать. Пет не думала о том, что Лотти не знает, где она, что ее ждут дела и поиски драгоценностей бабки. Сейчас для Пет не было ничего важнее Хиро и волшебного мира, окружающего их. Пет не любила его, но это тоже не имело значения.
   – Позволь показать тебе мой сад, – сказал Хиро на пятый день.
   – Я уже видела его.
   – Есть еще один сад. Пошли.
   Когда Хиро хотел показать ей что-нибудь восхитительное, он протягивал руку и говорил: «Пошли».
   Пет удивилась, когда он усадил ее в машину, ибо предполагала, что этот сад рядом. Хиро привез ее в аэропорт. Они сели в его самолет и взлетели.
   Через два часа Хиро поманил Пет к иллюминатору и указал вниз. Там в сероватой дымке, в сердцевине бесконечной синевы, лежала маленькая зеленая капелька.
   – Мой сад. – Хиро лукаво улыбнулся.
   Маленький островок Капингоро в составе Каролиновых островов, почти незаметный на карте, оказался атоллом с бирюзово-синей лагуной. Именно здесь Хиро выращивал жемчуг.
   – Я приезжаю сюда три или четыре раза в год и провожу здесь месяц, иногда больше. Стараюсь сам проследить за всем.
   Пет улыбнулась, увидев, как приближается остров.
   – Это работа для одиночек, но кто-то ведь должен ею заниматься, правда?
   – Да уж, не всякий согласится трудиться в раю. Густой аромат тропических цветов наполнял воздух. Сев в джип, они приехали в дом Хиро – белый, в колониальном стиле особняк, окруженный верандой.