После ажиотажа, вызванного с месяц назад пролетом мимо Юпитера, они
передавали для прессы только три или четыре записи.
- Центр управления, говорит Икс-Дельта-Один, получите сообщение для
прессы: "Сегодня, несколько часов назад, возникла незначительная
техническая проблема. Наш компьютер ЭАЛ-9000 предсказал аварию блока
АЕ-35. Этот блок - небольшая, но важная часть системы связи. Он
обеспечивает наводку нашей главной антенны на Землю с точностью до
нескольких тысячных градуса. Такая точность необходима потому, что на
нынешнем нашем удалении - более миллиарда километров Земля представляет
собой всего лишь слабенькую звездочку и узкий направленный луч нашей
радиостанции легко может не попасть на нее.
Антенна непрерывно следит за Землей; ее вращают моторы, управляемые
центральным компьютером. Но моторы эти получают приказы через блок
АЕ-35, который можно сравнить с нервным узлом в теле человека,
передающим приказы мозга руке или ноге. Если нерв не передаст правильных
сигналов, рука или нога не станет работать. В нашем случае авария блока
АЕ-35 может привести к тому, что антенна будет направлена куда попало.
Так часто случалось с дальними космическими зондами в прошлом веке. Они
долетали до других планет, но не могли послать никакой информации,
потому что их антенны не могли найти Землю.
Мы еще не знаем характера неисправности, но положение никак нельзя
считать серьезным, и оснований для тревоги нет. У нас таких запасных
блоков два, к тому же срок эксплуатации у каждого - двадцать лет,
поэтому вероятность того, что и второй блок откажет в ходе нашей
экспедиции, совершенно ничтожна. Кроме того, когда мы узнаем, в чем
причина обнаруженной неисправности первого блока, мы, возможно, сумеем
его исправить.
Фрэнк Пул, получивший специальную подготовку для такой работы,
выйдет из корабля и заменит поврежденный блок запасным. Заодно он
проверит состояние оболочки и заделает микропробоины, которые были
слишком незначительны, чтобы выходить только ради их.
Если не считать описанной мелкой неисправности, полет по-прежнему
протекает без происшествий, на что мы рассчитываем и в дальнейшем".
Центр управления, говорит Икс-Дельта-Один, номер
два-один-ноль-четыре, передача окончена.
На "Дискавери" имелись шарообразные капсулы, или "космические
гондолы", диаметром около двух с половиной метров. Перед кабиной пилота
"фонариком" выступал над поверхностью сферы большой иллюминатор,
дававший отличный обзор. Главный ракетный двигатель создавал тягу,
соответствующую одной пятой ускорения земной силы тяжести, - этого было
достаточно, чтобы капсулы могли взлетать на Луне, а маломощные струйные
рули обеспечивали управление. Непосредственно под иллюминатором были
укреплены две пары металлических шарнирных "рук"-манипуляторов: одна -
для тяжелых работ, другая - для мелких операций, требующих точности
движений. Кроме того, в каждой капсуле была выдвижная телескопическая
турель с набором электрифицированных инструментов - отверткой,
перфоратором, пилой, сверлом и прочим.
Эти космические гондолы никак нельзя было назвать особо элегантными
экипажами, но они были незаменимы при выполнении строительных и
ремонтных работ в открытом космическом пространстве. Обычно им давались
женские имена, вероятно, потому, что иногда они вели себя несколько
непредвиденным образом. Тройка, имевшаяся на "Дискавери", носила имена
"Анна", "Бетти" и "Клара".
Облачившись в скафандр - так сказать, последнюю линию его обороны
от космической пустоты - и забравшись в гондолу, Пул минут десять
внимательно проверял все приборы управления. Он опробовал рули, разгибал
и сгибал шарниры манипуляторов, проверил запасы кислорода, топлива,
электроэнергии. Убедившись, что все в полном порядке, подал по радио
команду ЭАЛу. Конечно, Боумен у пульта управления неотрывно наблюдал за
всем, но, пока не было ошибки или неисправности, ни во что не
вмешивался.
- Говорит "Бетти". Начать откачку, - скомандовал Пул.
- Есть начать откачку, - повторил ЭАЛ, и Пул услышал, как начали
пульсировать насосы, откачивая драгоценный воздух из шлюзовой камеры.
Вскоре послышалось потрескивание и пощелкивание - это тонкая
металлическая обшивка гондолы отзывалась на перемену давления.
Минут через пять ЭАЛ доложил:
- Откачка закончена.
Пул в последний раз глянул на крохотную приборную доску гондолы.
Все было в порядке.
- Открыть наружный люк, - приказал он.
ЭАЛ снова повторил приказ; в любой миг Пулу достаточно было сказать
"Стоп!" и ЭАЛ тотчас прекратил бы выполнение операций.
Наружные стенки шлюза раздвинулись. Пул ощутил, как слегка
качнулась капсула - это последние остатки воздуха вырвались из камеры в
космос. Он увидел перед собой звезды и по прихоти случая с этого же
борта оказался и Сатурн - маленький золотой диск, до которого оставалось
еще почти шестьсот пятьдесят миллионов километров.
- Начать вывод гондолы!
Балка, на которой была подвешена капсула, стала очень медленно
выдвигаться сквозь открытый люк до тех пор, покуда капсула не повисла
над бездной вне корабля.
Пул дал краткий, в полсекунды, импульс главным двигателям, капсула
плавно соскользнула с балки и стала независимым космическим корабликом,
вышедшим на собственную орбиту вокруг Солнца. Теперь у него не было
никакой связи с "Дискавери" - никакой, даже страховочного фала! Впрочем,
с гондолами редко случались аварии, а если бы Пул даже застрял в
космосе, Боумен легко мог выйти наружу и выручить его.
"Бетти" отлично повиновалась рулям. Пул дал ей отплыть метров на
тридцать, притормозил и развернулся лицом к кораблю. Потом начал
осматривать герметическую оболочку жилой сферы.
Прежде всего он заметил небольшое оплавление металла оболочки -
пятнышко чуть более сантиметра диаметром, с крошечным кратером
посредине. Частица космической пыли, ударившая туда на скорости более
полутораста тысяч километров в секунду, была, наверно, меньше булавочной
головки, и огромная кинетическая энергия, несомая ею, мгновенно
превратила ее в пар. Как это часто бывает, кратер выглядел так, будто он
образован взрывом внутри оболочки: на таких скоростях материалы ведут
себя странно и привычные законы ньютоновой механики редко применимы.
Пул тщательно обследовал оплавленную зону и залил ее
герметизирующим веществом из баллончика, который имелся в сумке с
ремонтными материалами. Белая клейкая жидкость пленкой растеклась по
металлу, закрыв кратер. Уходивший из пробоины воздух вздул пленку
пузырьком, который начал расти и, наконец, раздувшись чуть ли не до
пятнадцати сантиметров, лопнул, за ним вздулся еще один, но уже
значительно меньше; быстро твердеющий цемент сделал свое дело, и пузырек
осел. Пул еще несколько минут пристально следил за пробоиной, но больше
никаких признаков утечки не было. Все же он для верности наложил сверху
еще один слой жидкости и отправился к антенне.
Ему потребовалось некоторое время, чтобы облететь вокруг
сферического корпуса "Дискавери", потому что он шел не быстро - со
скоростью около одного метра в секунду. Спешить было некуда, а развивать
большую скорость так близко от корабля - опасно. Приходилось все время
остерегаться, как бы не задеть всякие датчики и подвески для приборов,
торчавшие из корпуса в самых неожиданных местах, да и плазменная струя
реактивного двигателя "Бетти" требовала особой осторожности. Она могла
причинить немало вреда, если бы невзначай ударила в какой-нибудь хрупкий
прибор.
Добравшись наконец до антенны дальней связи. Пул внимательно
огляделся. Большая шестиметровая чаша антенны казалась наведенной прямо
на Солнце, потому что Земля была почти на одной линии с солнечным
диском. Поэтому основание антенны с находящимся в нем ориентационным
устройством было закрыто от Солнца огромным блюдцем антенны и тонуло во
тьме.
Пул подплыл к антенне сзади; он не хотел заходить со стороны
зеркала антенны, чтобы корпус "Бетти" не перекрыл луч и не вызвал, хотя
бы ненадолго, досадного перерыва связи с Землей. Поэтому он включил фары
капсулы и осветил ту часть основания, где ему предстояло поработать.
Вот и она - небольшая металлическая крышка, под которой таилась
причина неисправности. Крышка крепилась четырьмя гайками, а конструкция
самого блока АЕ-35 предусматривала возможность быстрой его замены, так
что особых сложностей Пул не предвидел.
Было ясно, однако, что из капсулы он эту работу проделать не
сможет. Во-первых, опасно маневрировать на "Бетти" так близко от
легкого, паутинного каркаса антенны, а кроме того, рули капсулы легко
могли своими струями покоробить тончайший металл ее зеркала. Пул решил
оставить капсулу в пяти-шести метрах от антенны и выйти в космос в
скафандре. Помимо всего руками, пусть в перчатках, легче и быстрее
заменить блок, чем с помощью дистанционных манипуляторов, которыми
оснащена была "Бетти".
Обо всем этом он подробно доложил Боумену, и тот дважды проверил
порядок выполнения всех операций. Правда, работа предстояла простая,
вполне заурядная, но в космосе нельзя ничего принимать на веру, нельзя
пренебрегать ни одной мелочью. Здесь не существовало такого понятия, как
"мелкая" ошибка.
Получив "добро" на проведение работы, Пул оставил капсулу в шести
метрах от основания антенны. Она не могла сама уплыть в космос, но для
надежности Пул защелкнул хвататель одного манипулятора за перекладину
металлической лестницы; такие лестницы короткими секциями были
продуманно размещены на разных участках оболочки.
Проверив все системы скафандра, Пул стравил воздух из капсулы.
Когда он, шипя, вырвался из "Бетти" наружу, вокруг на миг возникло,
застлав звезды, облачко ледяных кристаллов.
Перед выходом из капсулы предстояло выполнить еще одну операцию.
Пул переключил управление капсулой с ручного на дистанционное, тем самым
передав "Бетти" под контроль ЭАЛа. Это была обычная мера
предосторожности: хотя Пул и был привязан к капсуле тонким, словно нити,
пружинным фалом огромной прочности, но, как известно, иногда даже
крепчайшие страховочные фалы подводят. Он выглядел бы довольно глупо,
если бы не мог вытребовать к себе свой кораблик, когда тот ему
понадобится. Теперь для этого достаточно отдать приказ ЭАЛу.
Пул распахнул люк капсулы и выплыл в молчание космоса, разматывая
за собой фал. "Не торопись. Не делай резких движений. Остановись и
подумай" - таковы были правила работы вне корабля. Если их соблюдать, не
будет никакие неприятностей.
Ухватившись за одну из ручек, укрепленных на обшивке "Бетти", Пул
вынул запасной блок из сумки для грузов, которая была пристроена
снаружи, как у кенгуру. Никаких инструментов из набора капсулы он брать
не стал - они были рассчитаны на манипуляторы, а не на человеческие
руки, а все торцовые и раздвижные ключи, которые могли понадобиться, уже
висели у него на поясе.
Легонько оттолкнувшись, Пул послал свое тело к карданной опоре
огромной чаши, отгораживавшей его от Солнца. Он плыл вдоль лучей,
отбрасываемых фарами, и раздвоенная тень его плясала, нелепо кривляясь,
на выпуклой внешней поверхности зеркала. К своему удивлению, он
обнаружил, что тыльная сторона зеркала во многих местах сверкала
мельчайшими, но ослепительными точечками света.
Он ломал голову, что бы это значило, пока плыл к антенне, и наконец
понял, в чем дело. За время полета зеркало было пробито множеством
микрометеоритов, и через эти крохотные пробоины светило Солнце. Конечно,
они все были так малы, что не могли сколько-нибудь заметно отразиться на
качестве связи с Землей.
Пул двигался очень медленно, он легко предотвратил слабый удар тела
об основание антенны, выставив вперед руку, и тут же ухватился ею за
стойку, чтобы его не отнесло назад. Потом защелкнул карабин своего
страховочного пояса за ближайшую скобу: теперь у него было на что
опереться во время работы. Передохнув, он доложил Боумену обстановку и
прикинул, как действовать дальше.
Было одно маленькое затруднение: он стоял - или плавал - так, что
сам себе заслонял свет и работать пришлось бы вслепую. Поразмыслив, он
приказал ЭАЛу сдвинуть фары в сторону и после нескольких попыток добился
ровного освещения за счет отражения лучей фар от тыльной поверхности
зеркала.
Несколько секунд Пул разглядывал небольшую металлическую крышку,
прикрепленную четырьмя зашплинтованными гайками.
Шутливо пробормотав себе под нос: "При вскрытии прибора лицами, на
то не уполномоченными, фабричная гарантия аннулируется", он обрубил
шплинты и принялся отвертывать гайки. Размер у них был стандартный, и к
ним подошел ключ с нулевым моментом кручения, имевшийся в комплекте
скафандра. Внутренний механизм этого ключа поглощал реакцию, так что
тому, кто пользовался им в условиях невесомости, не угрожала опасность
вертеться самому вокруг ключа вместо того, чтобы отвертывать гайку.
Гайки отвинтились без труда, и Пул предусмотрительно убрал их в
карман. (Кто-то предсказал, что когда-нибудь вокруг Земли образуется
кольцо, как у Сатурна, состоящее исключительно из болтов, крепежных
деталей и даже инструментов, упущенных беспечными монтажниками
орбитальных конструкций.) Крышка сначала никак не отходила, и Пул
испугался было, что она приварилась - в вакууме возможна такая холодная
сварка. Но после нескольких ударов крышка поддалась, и он .прикрепил ее
к стойке антенны надежным зубчатым зажимом.
Теперь ему стала видна электронная блок-схема АЕ-35. Это была
тонкая пластинка величиной с почтовую открытку, зажатая в шелевидной
нише, куда она плотно входила. Блок удерживался на месте двумя
задвижками, а наружная ручка позволяла легко извлечь его оттуда.
Блок продолжал работать, питая моторы антенны импульсами, которые
обеспечивали ее наводку на далекую тусклую точечку, именуемую Землей.
Если его вынуть, управление антенной прервется и здоровенная чаша
развернется в нейтральную позицию, то есть на нулевой азимут, так что ее
ось станет параллельно оси корабля. Это было бы просто опасно - зеркало
могло сильно ударить Пула при развороте.
Чтобы избежать этой угрозы, нужно было только выключить питание
моторов - тогда антенна не шевельнется, если, конечно, сам Пул не сшибет
ее. Пока он будет менять блок, наводка на Землю не собьется - за эти
две-три минуты положение ее относительно звезд существенно не изменится.
- ЭАЛ,- сказал Пул по радио, - я сейчас буду вынимать блок. Выключи
питание управления антенной.
- Питание управления антенной выключено, - доложил ЭАЛ.
- Отлично. Вынимаю блок.
Пластинка легко вышла из прорези; ее не заело, ни один из десятков
скользящих контактов не зацепился. Через минуту запасной блок стоял на
месте.
Но Пул не стал рисковать. Он осторожно оттолкнулся от основания
антенны - на случай, если огромное зеркало "сбесится", когда включат
ток. Оказавшись на безопасном расстоянии, скомандовал ЭАЛу:
- Новый блок на месте. Включай питание!
- Питание включено, - ответил ЭАЛ.
Зеркало антенны не шелохнулось.
- Проведи проверку на прогноз аварии. Микроскопически слабые
импульсы заметались по схеме блока, ища возможные неисправности,
испытывая сотни его компонентов, чтобы удостовериться, что все их
параметры находятся в пределах установленных допусков. Все это, конечно,
было проделано много раз еще на заводе, до выпуска блока, но то было два
года назад и в миллиарде километров отсюда. Иной раз трудно было себе
представить, что может отказать в твердых электронных схемах, - и все же
они отказывали. Не прошло и десяти секунд, как ЭАЛ доложил:
- Блок совершенно исправен.
За эти секунды он провел столько испытательных замеров, сколько не
успела бы сделать добрая сотня живых операторов.
- Очень хорошо! - весело сказал Пул. - Ставлю крышку на место.
Этот этап работы вне корабля нередко оказывался самым опасным:
когда основные операции позади и остается только, если можно так
выразиться, прибрать за собой и возвратиться в корабль, именно тогда
легче всего допустить ошибку. Но Фрэнк Пул не стал бы участником этой
экспедиции, если бы не был осторожен и осмотрителен. Он работал
неторопливо. Правда, одна из гаек едва не уплыла от него, но он успел ее
схватить метрах в полутора от себя.
Через пятнадцать минут он уже плыл на гондоле в "гараж", совершенно
уверенный, что выполнил работу, которую больше не придется переделывать.
В этом, однако, он самым печальным образом заблуждался.
- Уж не хочешь ли ты сказать, - воскликнул Пул, скорее удивленный,
чем раздосадованный, - что я зря старался?
- Похоже на то, - ответил Боумен. - Испытания показали, что блок
вполне исправен. Даже при двойной нагрузке прогноз не сулит никаких
аварий.
Астронавты стояли в маленькой мастерской - она же лаборатория - в
карусельной части жилой сферы. Заниматься мелким ремонтом и осмотром
деталей тут было гораздо удобнее, чем в "гараже". Можно было не
опасаться, что шарики расплавленного олова поплывут по воздуху, а мелкие
детали и вовсе потеряются, воспользовавшись открытым шлюзом, чтобы выйти
на собственную орбиту. В "гараже" при невесомости такое легко могло
случиться - и случалось не раз.
Тонкая пластинка блока АЕ-35 лежала на рабочем столе под мощной
лупой. Она была вложена в стандартную контактную оправку, от которой
тянулся пучок разноцветных проводов к автоматическому тестеру - прибору
не крупнее обычного настольного компьютера. Для испытания или проверки
какой-либо схемы достаточно было подключить к ней тестер, вставить в
него соответствующую карточку из картотеки поиска неисправностей и
нажать кнопку. Обычно на небольшом экране указывалось, где находится
неисправность и как ее устранить.
- Попробуй сам, - сказал Боумен. В его голосе почему-то звучало
беспокойство.
Пул повернул ручку с надписью: "Выбор перегрузки" на деление "х2",
включив тем самым двойную нагрузку на блок, и нажал кнопку, на которой
было написано: "Испытание". На экране мгновенно вспыхнула надпись: "Блок
исправен".
- Хватит, я думаю, - сказал Пул. - Если дальше нагружать, он у нас
просто перегорит, это ничего не докажет. В чем же тут дело, по-твоему?
- Может, ошибся прогностикатор?
- Нет уж, скорее дурит тестер. Так или иначе, береженого бог
бережет. Раз есть хотя бы малейшее сомнение, мы правильно сделали, что
заменили блок.
Боумен отключил блок и поднес его к лампочке. Похожая на вафлю
полупрозрачная пластинка, пронизанная замысловатой сетью цветных
проволочек и испещренная точками микрокомпонентов, напоминала
произведение абстрактного искусства.
- Рисковать мы не можем - ведь это же наша связь с Землей. Я спишу
его как негодный и выброшу на склад лома. Пускай потом с ним маются
другие, когда мы вернемся домой.
Но маяться пришлось им самим, и притом гораздо раньше - когда они
получили очередную радиограмму с Земли...
- Икс-Дельта-Один, говорит Центр управления, отвечаем на вашу
два-один-пять-пять. У нас с вами возникло небольшое осложнение. Ваш
доклад об исправности Альфа-Енох-три-пять согласуется с нашим диагнозом.
Неполадка могла быть в цепях самой антенны, но это было бы легко
установлено другими проверками. Есть еще одна вероятность, возможно
более серьезная. Ваш ЭАЛ мог ошибочно предсказать аварию. Оба наши
компьютера на основе заложенной в них информации дали такое заключение.
Причин для особой тревоги нет, но мы просим вас следить, не будет ли
других отклонений от нормальной работы. За последние несколько дней у
нас был повод заподозрить некоторые мелкие аномалии, но не столь
существенные, чтобы требовалось принять немедленные меры, а главное, мы
не обнаружили в них какой-либо очевидной закономерности и потому не
могли сделать определенных выводов. Продолжаем проверку на наших
компьютерах, результаты сообщим. Повторяем: для тревоги оснований нет, в
худшем случае придется временно отключить ваш ЭАЛ для проверки
программирования и передать управление на один из наших компьютеров.
Запаздывание сигнала, конечно, осложнит дело, но мы изучили эту
возможность и убедились, что на этой стадии полетом можно вполне успешно
управлять с Земли. Передача окончена.
Фрэнк Пул, стоявший на вахте, когда пришла эта радиограмма,
задумался над ней и молчал. Он ждал, что скажет ЭАЛ, но тот не попытался
опровергнуть обвинение. Что же, если ЭАЛ сам не завел разговор об этом,
Пул и подавно не собирался начинать.
Вахта Пула уже почти закончилась. Обычно он ждал, когда Боумен
придет к нему в рубку, но на сей раз нарушил заведенный порядок и сам
отправился в карусель.
Боумен уже был на ногах и наливал себе кофе. Пул не очень
жизнерадостно пожелал ему доброго утра. Проведя столько месяцев в
космосе, они все еще вели счет на земные сутки, хотя уже давно перестали
помнить дни недели.
- С добрым утром, - отозвался Боумен. - Как дела?
- Неплохо, - буркнул Пул, потянув к себе кофейник. - Ты уже
проснулся?
- Вполне. Что случилось?
Они отлично понимали друг друга, и каждый тотчас угадывал, когда
что-нибудь было неладно. Малейшее нарушение повседневного распорядка
одним немедленно настораживало другого.
- Так вот, - неторопливо заговорил Пул, - Пункт управления сбросил
на нас маленькую бомбочку. - Он понизил голос, словно врач, обсуждающий
болезнь в присутствии больного. - Кажется, у нас на борту легкий случай
ипохондрии.
Боумен все же, видимо, не совсем проснулся - слова Пула дошли до
него только через несколько секунд.
- Что?.. Ах, так!.. А еще что они сказали?
- Что оснований для тревоги нет. Они повторили это дважды. Лично у
меня от этого уверенности не прибавилось, скорее наоборот. И еще
сказали, что подумывают, не перейти ли временно на управление с Земли,
пока они будут проверять программу.
Оба, конечно, знали, что ЭАЛ слышит каждое их слово, и потому не
могли не прибегать к деликатно-уклончивым выражениям. ЭАЛ был их
коллегой, и им не хотелось его огорчать, а таиться от него казалось пока
преждевременным.
Боумен молча доедал завтрак. Пул вертел в руках пустой кофейник.
Оба лихорадочно размышляли, но говорить больше было не о чем.
Оставалось только ждать очередной радиограммы из Центра управления
и еще гадать, не заговорит ли об этом сам ЭАЛ. Так или иначе, атмосфера
на корабле в чем-то неуловимо изменилась. Над людьми словно нависла
гнетущая тяжесть, ими впервые овладело предчувствие какой-то беды.
"Дискавери" перестал быть счастливым кораблем.
Теперь можно было легко определить, когда ЭАЛ собирается сделать
какое-нибудь непредвиденное сообщение. Обычные, повседневные сведения
или ответы на заданные ему вопросы выскакивали без запинки, но если он
готовился выдать информацию, исходящую от него самого, ей предшествовало
своего рода электронное откашливание. Эта слабость проявилась у
компьютера за последние несколько недель; люди не спешили с лечением,
поскольку она пока не слишком им докучала. Пожалуй, она даже была
полезна: это был сигнал, предупреждавший, что сейчас последует
непредвиденное известие.
Пул отсыпался, Боумен читал, сидя в рубке, как вдруг ЭАЛ заговорил:
- Гм... Дейв, у меня есть сообщение.
- В чем дело?
- Второй блок АЕ-35 тоже неисправен. Мой прогностикатор
предсказывает аварию в ближайшие двадцать четыре часа.
Боумен отложил книгу и задумчиво уставился на экран, укрепленный на
консоли. Он, конечно, знал, что ЭАЛа - понимай под этим словом, что
хочешь, - здесь на самом деле нет. Если и можно сказать, что "личность"
ЭАЛа имеет какое-то свое место в пространстве, то оно - близ центральной
оси карусели, в особой опечатанной камере, которая битком набита
хитроумно соединенными между собой блоками памяти и сетками
перерабатывающих устройств. Но при разговоре с ЭАЛом в рубке у
астронавтов возникла совершенно непреодолимая потребность смотреть на
его главный экран, как бы беседуя с компьютером лицом к лицу. Им
казалось, что поступать иначе было бы просто невежливо.
- Не понимаю, в чем дело, ЭАЛ. Не могут же за два дня отказать два
блока подряд?
- Это действительно очень странно, Дейв. Но уверяю вас, блоку
грозит авария.
- Посмотрим, как с оптической наводкой. Боумен прекрасно знал, что
это ничего не докажет, но ему нужно было время подумать. Долгожданный
ответ с Земли еще не пришел, и сейчас был, пожалуй, удобный случай
осторожно прощупать ЭАЛа.
На экране появились знакомые контуры Земли, уже не в фазе
полумесяца: она ушла за Солнце и поворачивалась к кораблю освещенной
стороной. Перекрестье лежало точно на центре диска - значит, тонкий
лучик попрежнему связывал "Дискавери" с родной планетой. Боумен и не
ожидал ничего иного. При самой маленькой заминке в связи немедленно
раздался бы сигнал тревоги.
- У тебя есть какие-нибудь соображения? - спросил Боумен. - В чем
причина неисправности?
Долгая пауза, совершенно необычная для ЭАЛа. Наконец он ответил:
- Нет, Дейв. Как я уже докладывал, я не могу установить место
повреждения.
- А ты вполне уверен, что не ошибся? - сдержанно начал Боумен. - Ты
ведь знаешь, мы очень тщательно испытали снятый блок и не нашли никаких
передавали для прессы только три или четыре записи.
- Центр управления, говорит Икс-Дельта-Один, получите сообщение для
прессы: "Сегодня, несколько часов назад, возникла незначительная
техническая проблема. Наш компьютер ЭАЛ-9000 предсказал аварию блока
АЕ-35. Этот блок - небольшая, но важная часть системы связи. Он
обеспечивает наводку нашей главной антенны на Землю с точностью до
нескольких тысячных градуса. Такая точность необходима потому, что на
нынешнем нашем удалении - более миллиарда километров Земля представляет
собой всего лишь слабенькую звездочку и узкий направленный луч нашей
радиостанции легко может не попасть на нее.
Антенна непрерывно следит за Землей; ее вращают моторы, управляемые
центральным компьютером. Но моторы эти получают приказы через блок
АЕ-35, который можно сравнить с нервным узлом в теле человека,
передающим приказы мозга руке или ноге. Если нерв не передаст правильных
сигналов, рука или нога не станет работать. В нашем случае авария блока
АЕ-35 может привести к тому, что антенна будет направлена куда попало.
Так часто случалось с дальними космическими зондами в прошлом веке. Они
долетали до других планет, но не могли послать никакой информации,
потому что их антенны не могли найти Землю.
Мы еще не знаем характера неисправности, но положение никак нельзя
считать серьезным, и оснований для тревоги нет. У нас таких запасных
блоков два, к тому же срок эксплуатации у каждого - двадцать лет,
поэтому вероятность того, что и второй блок откажет в ходе нашей
экспедиции, совершенно ничтожна. Кроме того, когда мы узнаем, в чем
причина обнаруженной неисправности первого блока, мы, возможно, сумеем
его исправить.
Фрэнк Пул, получивший специальную подготовку для такой работы,
выйдет из корабля и заменит поврежденный блок запасным. Заодно он
проверит состояние оболочки и заделает микропробоины, которые были
слишком незначительны, чтобы выходить только ради их.
Если не считать описанной мелкой неисправности, полет по-прежнему
протекает без происшествий, на что мы рассчитываем и в дальнейшем".
Центр управления, говорит Икс-Дельта-Один, номер
два-один-ноль-четыре, передача окончена.
На "Дискавери" имелись шарообразные капсулы, или "космические
гондолы", диаметром около двух с половиной метров. Перед кабиной пилота
"фонариком" выступал над поверхностью сферы большой иллюминатор,
дававший отличный обзор. Главный ракетный двигатель создавал тягу,
соответствующую одной пятой ускорения земной силы тяжести, - этого было
достаточно, чтобы капсулы могли взлетать на Луне, а маломощные струйные
рули обеспечивали управление. Непосредственно под иллюминатором были
укреплены две пары металлических шарнирных "рук"-манипуляторов: одна -
для тяжелых работ, другая - для мелких операций, требующих точности
движений. Кроме того, в каждой капсуле была выдвижная телескопическая
турель с набором электрифицированных инструментов - отверткой,
перфоратором, пилой, сверлом и прочим.
Эти космические гондолы никак нельзя было назвать особо элегантными
экипажами, но они были незаменимы при выполнении строительных и
ремонтных работ в открытом космическом пространстве. Обычно им давались
женские имена, вероятно, потому, что иногда они вели себя несколько
непредвиденным образом. Тройка, имевшаяся на "Дискавери", носила имена
"Анна", "Бетти" и "Клара".
Облачившись в скафандр - так сказать, последнюю линию его обороны
от космической пустоты - и забравшись в гондолу, Пул минут десять
внимательно проверял все приборы управления. Он опробовал рули, разгибал
и сгибал шарниры манипуляторов, проверил запасы кислорода, топлива,
электроэнергии. Убедившись, что все в полном порядке, подал по радио
команду ЭАЛу. Конечно, Боумен у пульта управления неотрывно наблюдал за
всем, но, пока не было ошибки или неисправности, ни во что не
вмешивался.
- Говорит "Бетти". Начать откачку, - скомандовал Пул.
- Есть начать откачку, - повторил ЭАЛ, и Пул услышал, как начали
пульсировать насосы, откачивая драгоценный воздух из шлюзовой камеры.
Вскоре послышалось потрескивание и пощелкивание - это тонкая
металлическая обшивка гондолы отзывалась на перемену давления.
Минут через пять ЭАЛ доложил:
- Откачка закончена.
Пул в последний раз глянул на крохотную приборную доску гондолы.
Все было в порядке.
- Открыть наружный люк, - приказал он.
ЭАЛ снова повторил приказ; в любой миг Пулу достаточно было сказать
"Стоп!" и ЭАЛ тотчас прекратил бы выполнение операций.
Наружные стенки шлюза раздвинулись. Пул ощутил, как слегка
качнулась капсула - это последние остатки воздуха вырвались из камеры в
космос. Он увидел перед собой звезды и по прихоти случая с этого же
борта оказался и Сатурн - маленький золотой диск, до которого оставалось
еще почти шестьсот пятьдесят миллионов километров.
- Начать вывод гондолы!
Балка, на которой была подвешена капсула, стала очень медленно
выдвигаться сквозь открытый люк до тех пор, покуда капсула не повисла
над бездной вне корабля.
Пул дал краткий, в полсекунды, импульс главным двигателям, капсула
плавно соскользнула с балки и стала независимым космическим корабликом,
вышедшим на собственную орбиту вокруг Солнца. Теперь у него не было
никакой связи с "Дискавери" - никакой, даже страховочного фала! Впрочем,
с гондолами редко случались аварии, а если бы Пул даже застрял в
космосе, Боумен легко мог выйти наружу и выручить его.
"Бетти" отлично повиновалась рулям. Пул дал ей отплыть метров на
тридцать, притормозил и развернулся лицом к кораблю. Потом начал
осматривать герметическую оболочку жилой сферы.
Прежде всего он заметил небольшое оплавление металла оболочки -
пятнышко чуть более сантиметра диаметром, с крошечным кратером
посредине. Частица космической пыли, ударившая туда на скорости более
полутораста тысяч километров в секунду, была, наверно, меньше булавочной
головки, и огромная кинетическая энергия, несомая ею, мгновенно
превратила ее в пар. Как это часто бывает, кратер выглядел так, будто он
образован взрывом внутри оболочки: на таких скоростях материалы ведут
себя странно и привычные законы ньютоновой механики редко применимы.
Пул тщательно обследовал оплавленную зону и залил ее
герметизирующим веществом из баллончика, который имелся в сумке с
ремонтными материалами. Белая клейкая жидкость пленкой растеклась по
металлу, закрыв кратер. Уходивший из пробоины воздух вздул пленку
пузырьком, который начал расти и, наконец, раздувшись чуть ли не до
пятнадцати сантиметров, лопнул, за ним вздулся еще один, но уже
значительно меньше; быстро твердеющий цемент сделал свое дело, и пузырек
осел. Пул еще несколько минут пристально следил за пробоиной, но больше
никаких признаков утечки не было. Все же он для верности наложил сверху
еще один слой жидкости и отправился к антенне.
Ему потребовалось некоторое время, чтобы облететь вокруг
сферического корпуса "Дискавери", потому что он шел не быстро - со
скоростью около одного метра в секунду. Спешить было некуда, а развивать
большую скорость так близко от корабля - опасно. Приходилось все время
остерегаться, как бы не задеть всякие датчики и подвески для приборов,
торчавшие из корпуса в самых неожиданных местах, да и плазменная струя
реактивного двигателя "Бетти" требовала особой осторожности. Она могла
причинить немало вреда, если бы невзначай ударила в какой-нибудь хрупкий
прибор.
Добравшись наконец до антенны дальней связи. Пул внимательно
огляделся. Большая шестиметровая чаша антенны казалась наведенной прямо
на Солнце, потому что Земля была почти на одной линии с солнечным
диском. Поэтому основание антенны с находящимся в нем ориентационным
устройством было закрыто от Солнца огромным блюдцем антенны и тонуло во
тьме.
Пул подплыл к антенне сзади; он не хотел заходить со стороны
зеркала антенны, чтобы корпус "Бетти" не перекрыл луч и не вызвал, хотя
бы ненадолго, досадного перерыва связи с Землей. Поэтому он включил фары
капсулы и осветил ту часть основания, где ему предстояло поработать.
Вот и она - небольшая металлическая крышка, под которой таилась
причина неисправности. Крышка крепилась четырьмя гайками, а конструкция
самого блока АЕ-35 предусматривала возможность быстрой его замены, так
что особых сложностей Пул не предвидел.
Было ясно, однако, что из капсулы он эту работу проделать не
сможет. Во-первых, опасно маневрировать на "Бетти" так близко от
легкого, паутинного каркаса антенны, а кроме того, рули капсулы легко
могли своими струями покоробить тончайший металл ее зеркала. Пул решил
оставить капсулу в пяти-шести метрах от антенны и выйти в космос в
скафандре. Помимо всего руками, пусть в перчатках, легче и быстрее
заменить блок, чем с помощью дистанционных манипуляторов, которыми
оснащена была "Бетти".
Обо всем этом он подробно доложил Боумену, и тот дважды проверил
порядок выполнения всех операций. Правда, работа предстояла простая,
вполне заурядная, но в космосе нельзя ничего принимать на веру, нельзя
пренебрегать ни одной мелочью. Здесь не существовало такого понятия, как
"мелкая" ошибка.
Получив "добро" на проведение работы, Пул оставил капсулу в шести
метрах от основания антенны. Она не могла сама уплыть в космос, но для
надежности Пул защелкнул хвататель одного манипулятора за перекладину
металлической лестницы; такие лестницы короткими секциями были
продуманно размещены на разных участках оболочки.
Проверив все системы скафандра, Пул стравил воздух из капсулы.
Когда он, шипя, вырвался из "Бетти" наружу, вокруг на миг возникло,
застлав звезды, облачко ледяных кристаллов.
Перед выходом из капсулы предстояло выполнить еще одну операцию.
Пул переключил управление капсулой с ручного на дистанционное, тем самым
передав "Бетти" под контроль ЭАЛа. Это была обычная мера
предосторожности: хотя Пул и был привязан к капсуле тонким, словно нити,
пружинным фалом огромной прочности, но, как известно, иногда даже
крепчайшие страховочные фалы подводят. Он выглядел бы довольно глупо,
если бы не мог вытребовать к себе свой кораблик, когда тот ему
понадобится. Теперь для этого достаточно отдать приказ ЭАЛу.
Пул распахнул люк капсулы и выплыл в молчание космоса, разматывая
за собой фал. "Не торопись. Не делай резких движений. Остановись и
подумай" - таковы были правила работы вне корабля. Если их соблюдать, не
будет никакие неприятностей.
Ухватившись за одну из ручек, укрепленных на обшивке "Бетти", Пул
вынул запасной блок из сумки для грузов, которая была пристроена
снаружи, как у кенгуру. Никаких инструментов из набора капсулы он брать
не стал - они были рассчитаны на манипуляторы, а не на человеческие
руки, а все торцовые и раздвижные ключи, которые могли понадобиться, уже
висели у него на поясе.
Легонько оттолкнувшись, Пул послал свое тело к карданной опоре
огромной чаши, отгораживавшей его от Солнца. Он плыл вдоль лучей,
отбрасываемых фарами, и раздвоенная тень его плясала, нелепо кривляясь,
на выпуклой внешней поверхности зеркала. К своему удивлению, он
обнаружил, что тыльная сторона зеркала во многих местах сверкала
мельчайшими, но ослепительными точечками света.
Он ломал голову, что бы это значило, пока плыл к антенне, и наконец
понял, в чем дело. За время полета зеркало было пробито множеством
микрометеоритов, и через эти крохотные пробоины светило Солнце. Конечно,
они все были так малы, что не могли сколько-нибудь заметно отразиться на
качестве связи с Землей.
Пул двигался очень медленно, он легко предотвратил слабый удар тела
об основание антенны, выставив вперед руку, и тут же ухватился ею за
стойку, чтобы его не отнесло назад. Потом защелкнул карабин своего
страховочного пояса за ближайшую скобу: теперь у него было на что
опереться во время работы. Передохнув, он доложил Боумену обстановку и
прикинул, как действовать дальше.
Было одно маленькое затруднение: он стоял - или плавал - так, что
сам себе заслонял свет и работать пришлось бы вслепую. Поразмыслив, он
приказал ЭАЛу сдвинуть фары в сторону и после нескольких попыток добился
ровного освещения за счет отражения лучей фар от тыльной поверхности
зеркала.
Несколько секунд Пул разглядывал небольшую металлическую крышку,
прикрепленную четырьмя зашплинтованными гайками.
Шутливо пробормотав себе под нос: "При вскрытии прибора лицами, на
то не уполномоченными, фабричная гарантия аннулируется", он обрубил
шплинты и принялся отвертывать гайки. Размер у них был стандартный, и к
ним подошел ключ с нулевым моментом кручения, имевшийся в комплекте
скафандра. Внутренний механизм этого ключа поглощал реакцию, так что
тому, кто пользовался им в условиях невесомости, не угрожала опасность
вертеться самому вокруг ключа вместо того, чтобы отвертывать гайку.
Гайки отвинтились без труда, и Пул предусмотрительно убрал их в
карман. (Кто-то предсказал, что когда-нибудь вокруг Земли образуется
кольцо, как у Сатурна, состоящее исключительно из болтов, крепежных
деталей и даже инструментов, упущенных беспечными монтажниками
орбитальных конструкций.) Крышка сначала никак не отходила, и Пул
испугался было, что она приварилась - в вакууме возможна такая холодная
сварка. Но после нескольких ударов крышка поддалась, и он .прикрепил ее
к стойке антенны надежным зубчатым зажимом.
Теперь ему стала видна электронная блок-схема АЕ-35. Это была
тонкая пластинка величиной с почтовую открытку, зажатая в шелевидной
нише, куда она плотно входила. Блок удерживался на месте двумя
задвижками, а наружная ручка позволяла легко извлечь его оттуда.
Блок продолжал работать, питая моторы антенны импульсами, которые
обеспечивали ее наводку на далекую тусклую точечку, именуемую Землей.
Если его вынуть, управление антенной прервется и здоровенная чаша
развернется в нейтральную позицию, то есть на нулевой азимут, так что ее
ось станет параллельно оси корабля. Это было бы просто опасно - зеркало
могло сильно ударить Пула при развороте.
Чтобы избежать этой угрозы, нужно было только выключить питание
моторов - тогда антенна не шевельнется, если, конечно, сам Пул не сшибет
ее. Пока он будет менять блок, наводка на Землю не собьется - за эти
две-три минуты положение ее относительно звезд существенно не изменится.
- ЭАЛ,- сказал Пул по радио, - я сейчас буду вынимать блок. Выключи
питание управления антенной.
- Питание управления антенной выключено, - доложил ЭАЛ.
- Отлично. Вынимаю блок.
Пластинка легко вышла из прорези; ее не заело, ни один из десятков
скользящих контактов не зацепился. Через минуту запасной блок стоял на
месте.
Но Пул не стал рисковать. Он осторожно оттолкнулся от основания
антенны - на случай, если огромное зеркало "сбесится", когда включат
ток. Оказавшись на безопасном расстоянии, скомандовал ЭАЛу:
- Новый блок на месте. Включай питание!
- Питание включено, - ответил ЭАЛ.
Зеркало антенны не шелохнулось.
- Проведи проверку на прогноз аварии. Микроскопически слабые
импульсы заметались по схеме блока, ища возможные неисправности,
испытывая сотни его компонентов, чтобы удостовериться, что все их
параметры находятся в пределах установленных допусков. Все это, конечно,
было проделано много раз еще на заводе, до выпуска блока, но то было два
года назад и в миллиарде километров отсюда. Иной раз трудно было себе
представить, что может отказать в твердых электронных схемах, - и все же
они отказывали. Не прошло и десяти секунд, как ЭАЛ доложил:
- Блок совершенно исправен.
За эти секунды он провел столько испытательных замеров, сколько не
успела бы сделать добрая сотня живых операторов.
- Очень хорошо! - весело сказал Пул. - Ставлю крышку на место.
Этот этап работы вне корабля нередко оказывался самым опасным:
когда основные операции позади и остается только, если можно так
выразиться, прибрать за собой и возвратиться в корабль, именно тогда
легче всего допустить ошибку. Но Фрэнк Пул не стал бы участником этой
экспедиции, если бы не был осторожен и осмотрителен. Он работал
неторопливо. Правда, одна из гаек едва не уплыла от него, но он успел ее
схватить метрах в полутора от себя.
Через пятнадцать минут он уже плыл на гондоле в "гараж", совершенно
уверенный, что выполнил работу, которую больше не придется переделывать.
В этом, однако, он самым печальным образом заблуждался.
- Уж не хочешь ли ты сказать, - воскликнул Пул, скорее удивленный,
чем раздосадованный, - что я зря старался?
- Похоже на то, - ответил Боумен. - Испытания показали, что блок
вполне исправен. Даже при двойной нагрузке прогноз не сулит никаких
аварий.
Астронавты стояли в маленькой мастерской - она же лаборатория - в
карусельной части жилой сферы. Заниматься мелким ремонтом и осмотром
деталей тут было гораздо удобнее, чем в "гараже". Можно было не
опасаться, что шарики расплавленного олова поплывут по воздуху, а мелкие
детали и вовсе потеряются, воспользовавшись открытым шлюзом, чтобы выйти
на собственную орбиту. В "гараже" при невесомости такое легко могло
случиться - и случалось не раз.
Тонкая пластинка блока АЕ-35 лежала на рабочем столе под мощной
лупой. Она была вложена в стандартную контактную оправку, от которой
тянулся пучок разноцветных проводов к автоматическому тестеру - прибору
не крупнее обычного настольного компьютера. Для испытания или проверки
какой-либо схемы достаточно было подключить к ней тестер, вставить в
него соответствующую карточку из картотеки поиска неисправностей и
нажать кнопку. Обычно на небольшом экране указывалось, где находится
неисправность и как ее устранить.
- Попробуй сам, - сказал Боумен. В его голосе почему-то звучало
беспокойство.
Пул повернул ручку с надписью: "Выбор перегрузки" на деление "х2",
включив тем самым двойную нагрузку на блок, и нажал кнопку, на которой
было написано: "Испытание". На экране мгновенно вспыхнула надпись: "Блок
исправен".
- Хватит, я думаю, - сказал Пул. - Если дальше нагружать, он у нас
просто перегорит, это ничего не докажет. В чем же тут дело, по-твоему?
- Может, ошибся прогностикатор?
- Нет уж, скорее дурит тестер. Так или иначе, береженого бог
бережет. Раз есть хотя бы малейшее сомнение, мы правильно сделали, что
заменили блок.
Боумен отключил блок и поднес его к лампочке. Похожая на вафлю
полупрозрачная пластинка, пронизанная замысловатой сетью цветных
проволочек и испещренная точками микрокомпонентов, напоминала
произведение абстрактного искусства.
- Рисковать мы не можем - ведь это же наша связь с Землей. Я спишу
его как негодный и выброшу на склад лома. Пускай потом с ним маются
другие, когда мы вернемся домой.
Но маяться пришлось им самим, и притом гораздо раньше - когда они
получили очередную радиограмму с Земли...
- Икс-Дельта-Один, говорит Центр управления, отвечаем на вашу
два-один-пять-пять. У нас с вами возникло небольшое осложнение. Ваш
доклад об исправности Альфа-Енох-три-пять согласуется с нашим диагнозом.
Неполадка могла быть в цепях самой антенны, но это было бы легко
установлено другими проверками. Есть еще одна вероятность, возможно
более серьезная. Ваш ЭАЛ мог ошибочно предсказать аварию. Оба наши
компьютера на основе заложенной в них информации дали такое заключение.
Причин для особой тревоги нет, но мы просим вас следить, не будет ли
других отклонений от нормальной работы. За последние несколько дней у
нас был повод заподозрить некоторые мелкие аномалии, но не столь
существенные, чтобы требовалось принять немедленные меры, а главное, мы
не обнаружили в них какой-либо очевидной закономерности и потому не
могли сделать определенных выводов. Продолжаем проверку на наших
компьютерах, результаты сообщим. Повторяем: для тревоги оснований нет, в
худшем случае придется временно отключить ваш ЭАЛ для проверки
программирования и передать управление на один из наших компьютеров.
Запаздывание сигнала, конечно, осложнит дело, но мы изучили эту
возможность и убедились, что на этой стадии полетом можно вполне успешно
управлять с Земли. Передача окончена.
Фрэнк Пул, стоявший на вахте, когда пришла эта радиограмма,
задумался над ней и молчал. Он ждал, что скажет ЭАЛ, но тот не попытался
опровергнуть обвинение. Что же, если ЭАЛ сам не завел разговор об этом,
Пул и подавно не собирался начинать.
Вахта Пула уже почти закончилась. Обычно он ждал, когда Боумен
придет к нему в рубку, но на сей раз нарушил заведенный порядок и сам
отправился в карусель.
Боумен уже был на ногах и наливал себе кофе. Пул не очень
жизнерадостно пожелал ему доброго утра. Проведя столько месяцев в
космосе, они все еще вели счет на земные сутки, хотя уже давно перестали
помнить дни недели.
- С добрым утром, - отозвался Боумен. - Как дела?
- Неплохо, - буркнул Пул, потянув к себе кофейник. - Ты уже
проснулся?
- Вполне. Что случилось?
Они отлично понимали друг друга, и каждый тотчас угадывал, когда
что-нибудь было неладно. Малейшее нарушение повседневного распорядка
одним немедленно настораживало другого.
- Так вот, - неторопливо заговорил Пул, - Пункт управления сбросил
на нас маленькую бомбочку. - Он понизил голос, словно врач, обсуждающий
болезнь в присутствии больного. - Кажется, у нас на борту легкий случай
ипохондрии.
Боумен все же, видимо, не совсем проснулся - слова Пула дошли до
него только через несколько секунд.
- Что?.. Ах, так!.. А еще что они сказали?
- Что оснований для тревоги нет. Они повторили это дважды. Лично у
меня от этого уверенности не прибавилось, скорее наоборот. И еще
сказали, что подумывают, не перейти ли временно на управление с Земли,
пока они будут проверять программу.
Оба, конечно, знали, что ЭАЛ слышит каждое их слово, и потому не
могли не прибегать к деликатно-уклончивым выражениям. ЭАЛ был их
коллегой, и им не хотелось его огорчать, а таиться от него казалось пока
преждевременным.
Боумен молча доедал завтрак. Пул вертел в руках пустой кофейник.
Оба лихорадочно размышляли, но говорить больше было не о чем.
Оставалось только ждать очередной радиограммы из Центра управления
и еще гадать, не заговорит ли об этом сам ЭАЛ. Так или иначе, атмосфера
на корабле в чем-то неуловимо изменилась. Над людьми словно нависла
гнетущая тяжесть, ими впервые овладело предчувствие какой-то беды.
"Дискавери" перестал быть счастливым кораблем.
Теперь можно было легко определить, когда ЭАЛ собирается сделать
какое-нибудь непредвиденное сообщение. Обычные, повседневные сведения
или ответы на заданные ему вопросы выскакивали без запинки, но если он
готовился выдать информацию, исходящую от него самого, ей предшествовало
своего рода электронное откашливание. Эта слабость проявилась у
компьютера за последние несколько недель; люди не спешили с лечением,
поскольку она пока не слишком им докучала. Пожалуй, она даже была
полезна: это был сигнал, предупреждавший, что сейчас последует
непредвиденное известие.
Пул отсыпался, Боумен читал, сидя в рубке, как вдруг ЭАЛ заговорил:
- Гм... Дейв, у меня есть сообщение.
- В чем дело?
- Второй блок АЕ-35 тоже неисправен. Мой прогностикатор
предсказывает аварию в ближайшие двадцать четыре часа.
Боумен отложил книгу и задумчиво уставился на экран, укрепленный на
консоли. Он, конечно, знал, что ЭАЛа - понимай под этим словом, что
хочешь, - здесь на самом деле нет. Если и можно сказать, что "личность"
ЭАЛа имеет какое-то свое место в пространстве, то оно - близ центральной
оси карусели, в особой опечатанной камере, которая битком набита
хитроумно соединенными между собой блоками памяти и сетками
перерабатывающих устройств. Но при разговоре с ЭАЛом в рубке у
астронавтов возникла совершенно непреодолимая потребность смотреть на
его главный экран, как бы беседуя с компьютером лицом к лицу. Им
казалось, что поступать иначе было бы просто невежливо.
- Не понимаю, в чем дело, ЭАЛ. Не могут же за два дня отказать два
блока подряд?
- Это действительно очень странно, Дейв. Но уверяю вас, блоку
грозит авария.
- Посмотрим, как с оптической наводкой. Боумен прекрасно знал, что
это ничего не докажет, но ему нужно было время подумать. Долгожданный
ответ с Земли еще не пришел, и сейчас был, пожалуй, удобный случай
осторожно прощупать ЭАЛа.
На экране появились знакомые контуры Земли, уже не в фазе
полумесяца: она ушла за Солнце и поворачивалась к кораблю освещенной
стороной. Перекрестье лежало точно на центре диска - значит, тонкий
лучик попрежнему связывал "Дискавери" с родной планетой. Боумен и не
ожидал ничего иного. При самой маленькой заминке в связи немедленно
раздался бы сигнал тревоги.
- У тебя есть какие-нибудь соображения? - спросил Боумен. - В чем
причина неисправности?
Долгая пауза, совершенно необычная для ЭАЛа. Наконец он ответил:
- Нет, Дейв. Как я уже докладывал, я не могу установить место
повреждения.
- А ты вполне уверен, что не ошибся? - сдержанно начал Боумен. - Ты
ведь знаешь, мы очень тщательно испытали снятый блок и не нашли никаких