Страница:
Слабый проблеск надежды вдруг озарил душу Рекса. Еще секунд, и свет упадет на его фигуру, прилипшую к скале подобно моллюску, и его обнаружат. Так или иначе, он будет найден. Но зато если они быстро спустят веревку, он сможет ухватиться за нее и спастись. Ужас перед чудовищной стихией, бушующей под ним, одолел его, – очевидно, придется сдаваться. Медленное отступление воды, втягиваемой в зев пропасти, уже кончилось, и он знал, что следующий грозный удар океанского пульса уничтожит его своей пенной атакой. Гигантский факел неторопливо опускался, и Рекс был готов крикнуть что было мочи, заглушая рев ветра и воды, как вдруг странное явление заставило его прикусить язык.
У противоположного края пропасти, футах в шести от него, струился ручеек; освещаемый горящими ветками, он поблескивал плавленым золотом, пробиваясь в темноту, словно змея из норы. Над ним было темное, недоступное свету факела место, и сердце Джона Рекса дрогнуло в приливе последней отчаянной надежды. Он понял, что совсем рядом с ним есть извилистая расщелина, образованная в скале неустанной работой моря. Возможно, эта расщелина появилась в незапамятные времена в результате сотрясения земной коры, поднявшего гору над уровнем океана. Похоже на то, что вода не захлестывает это чудесное убежище.
Наделенный той мудростью, которую человек, поставленный в менее отчаянное положение, назвал бы безумием, Джон Рекс громко крикнул своим преследователям:
– Веревку! Веревку!
Звук его голоса, отраженный стенками огромной воронки, отозвался тысячекратным эхом и долетел до слуха находившихся наверху людей.
– Он жив! – вскричал Мак-Наб, заглядывая в пропасть. – Я вижу его! Посмотри-ка!
Солдат обвил вокруг дерева, за которое сам держался, конец веревки из бычьей кожи, и начал раскачивать ее, чтобы горящий куст достиг выступа, где находился отважный арестант. Из пропасти послышался стон, заглушаемый шумом новой свирепой волны и бешеного водяного вихря.
– Господи, помилуй несчастного парня! – пробормотал набожный молодой шотландец.
В глубине пропасти закипела белая пена, и стон утонул во все усиливающемся реве. Джон Рекс, следя за горящим маятником, который, раскачиваясь, все более приближался к нему, в последний раз с безмолвной мольбой взглянул на черное небо, шепча молитву. Разгоревшееся от покачивания пламя бросило малиновый отблеск на его нахмуренное лицо, на котором, как только он схватился за веревку, мелькнула торжествующая усмешка.
– Ослабьте веревку, ослабьте веревку! – крикнул он и затем, притянув к себе пылающий куст, стал топтать пламя ногами.
Солдат прижался спиной к дереву и крепко зажал в руках веревку, отворачивая голову от пламени, бушующего в глубине пропасти.
– Держите крепче, ваша честь, – сказал он Мак-Набу. – Сейчас начнется!
Рев перешел в оглушительный грохот, грохот в вой, и вместе с порывом ветра и брызг кипящее море кинулось вверх на него. Джон Рекс, не сумевший потушить огонь, обвил руку веревкой и за один миг до того, как поднимающаяся вода залила его площадку, изо всех сил оттолкнулся ногами от нее и перелетел через пропасть. Он уже схватился за край скалы и ринулся вперед, как вдруг страшный удар волны сбил его с ног. Мак-Наб и солдат почувствовали, как внезапно дернулась веревка, и увидели огонь, летящий над бездной. И тут бешенство воды перешло в торжествующий рокот, напряжение спало, свет погас, и когда водяной столб рухнул вниз, на конце веревки не висело ничего, кроме промокшего и почерневшего древесного сучка. Среди страшного шума и грома полил запоздалый дождь, и свет в прорыве между облаками вдруг приоткрыл им на неимоверной глубине волнующуюся пелену океана. Высоко над ними во весь рост встали блестящие зубчатые утесы, а у их ног зияла черная бездна Чертовой Дыры. Она была пуста.
Они молча вытащили бесполезную веревку. Зажгли еще одно сухое деревце и опустили его вниз, но оно не показало им ничего.
– Боже, упокой его бедную душу! – сказал, содрогнувшись, Мак-Наб. – Он теперь уже не в наших руках…
Глава 54
Глава 55
У противоположного края пропасти, футах в шести от него, струился ручеек; освещаемый горящими ветками, он поблескивал плавленым золотом, пробиваясь в темноту, словно змея из норы. Над ним было темное, недоступное свету факела место, и сердце Джона Рекса дрогнуло в приливе последней отчаянной надежды. Он понял, что совсем рядом с ним есть извилистая расщелина, образованная в скале неустанной работой моря. Возможно, эта расщелина появилась в незапамятные времена в результате сотрясения земной коры, поднявшего гору над уровнем океана. Похоже на то, что вода не захлестывает это чудесное убежище.
Наделенный той мудростью, которую человек, поставленный в менее отчаянное положение, назвал бы безумием, Джон Рекс громко крикнул своим преследователям:
– Веревку! Веревку!
Звук его голоса, отраженный стенками огромной воронки, отозвался тысячекратным эхом и долетел до слуха находившихся наверху людей.
– Он жив! – вскричал Мак-Наб, заглядывая в пропасть. – Я вижу его! Посмотри-ка!
Солдат обвил вокруг дерева, за которое сам держался, конец веревки из бычьей кожи, и начал раскачивать ее, чтобы горящий куст достиг выступа, где находился отважный арестант. Из пропасти послышался стон, заглушаемый шумом новой свирепой волны и бешеного водяного вихря.
– Господи, помилуй несчастного парня! – пробормотал набожный молодой шотландец.
В глубине пропасти закипела белая пена, и стон утонул во все усиливающемся реве. Джон Рекс, следя за горящим маятником, который, раскачиваясь, все более приближался к нему, в последний раз с безмолвной мольбой взглянул на черное небо, шепча молитву. Разгоревшееся от покачивания пламя бросило малиновый отблеск на его нахмуренное лицо, на котором, как только он схватился за веревку, мелькнула торжествующая усмешка.
– Ослабьте веревку, ослабьте веревку! – крикнул он и затем, притянув к себе пылающий куст, стал топтать пламя ногами.
Солдат прижался спиной к дереву и крепко зажал в руках веревку, отворачивая голову от пламени, бушующего в глубине пропасти.
– Держите крепче, ваша честь, – сказал он Мак-Набу. – Сейчас начнется!
Рев перешел в оглушительный грохот, грохот в вой, и вместе с порывом ветра и брызг кипящее море кинулось вверх на него. Джон Рекс, не сумевший потушить огонь, обвил руку веревкой и за один миг до того, как поднимающаяся вода залила его площадку, изо всех сил оттолкнулся ногами от нее и перелетел через пропасть. Он уже схватился за край скалы и ринулся вперед, как вдруг страшный удар волны сбил его с ног. Мак-Наб и солдат почувствовали, как внезапно дернулась веревка, и увидели огонь, летящий над бездной. И тут бешенство воды перешло в торжествующий рокот, напряжение спало, свет погас, и когда водяной столб рухнул вниз, на конце веревки не висело ничего, кроме промокшего и почерневшего древесного сучка. Среди страшного шума и грома полил запоздалый дождь, и свет в прорыве между облаками вдруг приоткрыл им на неимоверной глубине волнующуюся пелену океана. Высоко над ними во весь рост встали блестящие зубчатые утесы, а у их ног зияла черная бездна Чертовой Дыры. Она была пуста.
Они молча вытащили бесполезную веревку. Зажгли еще одно сухое деревце и опустили его вниз, но оно не показало им ничего.
– Боже, упокой его бедную душу! – сказал, содрогнувшись, Мак-Наб. – Он теперь уже не в наших руках…
Глава 54
БЕГСТВО
Габбет, руководимый Вороном, решил пришвартовать захваченную лодку к южной оконечности мыса Сервиль. Те, кто внимательно читал описание топографии каторжного селения полковника Артура, поймут, что только крайнее отчаяние могло толкнуть людей на столь отчаянную и безнадежную попытку.
Отвесные утесы предвещали неминуемую гибель всем, кто попытался бы причалить к ним. Но Ворон, который когда-то работал на постройке пирса на перешейке, помнил, что у южной оконечности мыса была полоска песчаного берега, на которую при удаче можно безопасно высадиться. С решительностью, которая сделала бы честь и вожаку его Рексу, он сразу определил, что в их отчаянном положении это единственный выход, и поэтому, стиснув зубы, схватил рулевое весло и направил лодку к огромной скале, образующей северный рог Бухты пиратов. Если не считать слабого свечения пенистых волн, темнота была полной, и Берджес продолжал преследование почти наугад. Яркая вспышка молнии, которая спасла жизнь Мак-Набу, помешав Рексу попасть в цель, внезапно озарила вельбот, балансирующий на гребне огромного вала, несущего его к скалистой стене, которая от внезапного яркого света казалась особенно громадной и близкой. И в следующее мгновение лодка Берджеса взлетела на быстро движущийся вал, и он увидел, как беснующееся море разрезает бездонные пучины, в которых могло бы поместиться тело Левиафана. На дне одной из этих водяных пропастей мелькнула лодка беглецов, похожая со своими растопыренными веслами на шестиногое насекомое, попавшее в чернильную лужу. Огромный утес, все морщины и выступы которого были видны так ясно, как будто он был от них на расстоянии ярда, казалось, вынырнул из глубины навстречу борющемуся за жизнь насекомому, чтобы бросить ему спасительную соломинку – узкую ленточку суши. Еще один миг – и бурная вода, унося с собой шестиногую кроху, растеклась по этому кусочку суши. От страшного удара грома, последовавшего за молнией, утес словно накренился над океаном, и по нему прокатился вал, а лодка нырнула в пучину, и всю эту фантасмагорию поглотил бушующий мрак океана.
Берджес – волосы на голове его встали дыбом от ужаса – кричал, отдавая гребцам команду, но с таким же успехом он мог бы отдавать приказы обрушившейся лавине. Ветер относил его голос в сторону. Оскалившаяся волна вырвала весло из его рук. Несмотря на отчаянные усилия солдат, лодка закрутилась на вершине водяной горы, как листок в ручье, и новая вспышка молнии осветила им нечто вроде группы кукол, барахтающихся в пене прибоя, и несущуюся прямо на них вверх дном похожую на ореховую скорлупку лодку. В эту секунду они были убеждены, что их тоже постигнет участь злополучных арестантов, но Берджесу удалось выровнять лодку, и, напуганный опасностью, которой они едва избежали, он отдал приказ возвращаться. Когда гребцы повернули лодку к манящим огонькам перешейка, черное пятно, качавшееся на гребне, поднырнуло под ее корму и затем было унесено волной в море. Они услышали крик и поняли, что это кричал один из беглецов разбитого вельбота, уцепившийся за весло.
– Один в живых остался, – сказал Берджес, перевязывая два часа спустя вывихнутую руку. – Да теперь и он уже попал на закуску рыбам!
Но он ошибался. Судьба уготовила для группы беглецов более жестокую смерть, чем смерть в морской пучине. Вспышки молнии, а также и «везение, которое в конце концов приводит преступников к гибели» помогли Ветчу причалить, и вся компания, несмотря на раны и ушибы, выбралась на верхнюю полосу берега. Они потеряли только одного Кокса. Он был загребным, и, неловкий от природы, стал помехой на пути Ворона, который, торопясь спасти собственную шкуру, оттолкнул его и, наступив на его распростертое тело, выскочил на берег. Кокс, стремясь за что-нибудь удержаться, схватил весло, и через секунду его вместе с перевернутым вельботом унесло подводным течением. Он пронесся мимо единственной надежды на спасение – сторожевой лодки с быстротой, которая не позволяла ему уцепиться за нее, и не успел еще несчастный увалень осознать свое положение, как он уже был избавлен от петли – участи, которую ему так часто в шутку предрекали товарищи. Будучи сильным физически, он не выпускал из рук весло и даже, отстегнув свой кожаный пояс, туго привязал себя к веслу. В подобном виде и без сознания его заметил па следующее утро в нескольких милях от мыса Сервиль рулевой с «Красотки Мэри». Блант спустил шлюпку и взял его на борт, в нелепой надежде, что этот покойник может оказаться любовником Сары Пэрфой. Почти перерезанный надвое поясом, задушенный соленой водой, заледеневший от холода и вдобавок с двумя переломанными ребрами, этот человек, ставший жертвой эгоизма Ветча, еще дышал и смог выдержать «усердное попечение» Бланта еще в течение целых двух часов. За это время он успел сообщить, что его зовут Кокс, что он бежал из Порт-Артура с восемью другими заключенными, что Джон Рекс был их главарем, что остальные все утонули, а Рекс, по его мнению, был снова схвачен. Сообщив Бланту все эти подробности, он сказал, что ему трудно дышать, проклял Джемми Ветча, каторгу, море и умер не раскаявшись.
Блант выкурил три трубки, затем перевел курс «Красотки Мэри» на два румба к востоку и устремился к побережью. Возможно, что человек, которого он искал, на свободе и ждет его. Раз попытка к бегству осуществилась, – теперь его долг не отступать, пока не исчезнет последняя надежда. «Пройдусь-ка я еще разок вдоль побережья», – решил он про себя.
Весь день «Красотка Мэри» медленно шла вдоль берега под легким бризом, но Блант ничего не обнаружил. Бросить якорь у мыса Сервиль было бы безумием, ибо на сторожевом пункте, несомненно, была объявлена тревога, и потому с наступлением ночи Блант встал на якорь неподалеку от входа в Бухту пиратов. Он гулял по палубе, проклиная бессмысленность всей этой затеи. Вдруг неожиданное явление в южной части бухты привлекло его внимание. Это был огонь, исходящий из недр горы. Блант начал всматриваться.
– Ты видишь там что-нибудь, Джем? – спросил он рулевого.
Джем, житель Сиднея, никогда не бывавший в этих местах, коротко ответил:
– Маяк.
Блант спустился в каюту и вынул свои карты. Маяк там не значился. Но стоял знак в виде якоря и примечание: «Здесь находится чудесная пещера». Чудесная пещера? Лучше было бы сказать: «Здесь находится чудесная печь для обжигания извести». Вот это, пожалуй, соответствовало действительности.
Блант подозвал своего помощника, Уильяма Стэплса, преданного Саре телом и душой ради ее денег. Стэплс некоторое время всматривался в пламя, то вспыхивающее, то угасающее, а затем сказал:
– Это костер! Замедлите ход и спустите четверку! – Голос его задрожал от алчности. – Ну, старик, это и есть птица в тысячу фунтов, которую мы ищем.
«Красотка Мэри» укоротила паруса, и Блант со Стэплсом сели в шлюпку.
– Едете за устрицами, сэр? – с усмешкой спросил один из матросов, когда Блант бросил на корму узел.
Стэплс притворился, что не понимает. Цель путешествия уже стала ясна команде, тщательно подобранной Блантом. На борту не было людей, которые могли бы выдать их. Однако Рекс настоял на принятии таких мер, которые исключали самую возможность предательства.
– Что у вас в узле, старина? – спросил Стэплс, когда они отплыли от корабля.
– Одежда, – ответил Блант. – Если это он, не везти же его отсюда в его канареечной куртке. Он оставит ливрею ее величества на дне морском и поднимется на борт как потерпевший крушение моряк.
– Ловко придумано. Держу пари, что это выдумка самой мадам.
– Ага.
– Она-то уж знает, что делает!
Оба приятеля рассмеялись несколько сардонически, и их смех пронесся над поверхностью темно-фиолетовой воды.
– Осторожнее, друг, – сказал Блант, когда они приблизились к берегу. – Там на перешейке у них у всех ушки на макушке, и если эти проклятые псы начнут тявкать, шлюпку спустят мгновенно. Счастье еще, что ветер от берега.
Стэплс опустил весло и прислушался. Ночь была безлунная, и корабль уже пропал из виду. Они приближались к мысу с юго-востока, и охраняемый стражей перешеек скрывался за утесом. На юго-западной стороне скалы, где-то в средней части ее, была арка, из которой вырывался красный мерцающий свет, падающий на след шлюпки в море. Свет был неровный, колеблющийся. Он то вспыхивал, создавая яркое свечение в самом сердце горы, то погасал. Гигантское отверстие этой печи время от времени заслонялось очертаниями темной фигуры. Она то наклонялась, то поднималась, словно подбрасывая топливо в огонь. Можно было подумать, что неожиданно приоткрывалась дверь в кузницу Вулкана, где герой легенд кует оружие для какого-нибудь полубога.
Блант побледнел.
– Это не простой смертный, – прошептал он. – Давай повернем!
– А что скажет мадам? – возразил дерзкий Стэплс, который за деньги готов был броситься в адово пекло.
Напоминание о предмете его страсти возымело свое действие, и Блант направил шлюпку вперед.
Отвесные утесы предвещали неминуемую гибель всем, кто попытался бы причалить к ним. Но Ворон, который когда-то работал на постройке пирса на перешейке, помнил, что у южной оконечности мыса была полоска песчаного берега, на которую при удаче можно безопасно высадиться. С решительностью, которая сделала бы честь и вожаку его Рексу, он сразу определил, что в их отчаянном положении это единственный выход, и поэтому, стиснув зубы, схватил рулевое весло и направил лодку к огромной скале, образующей северный рог Бухты пиратов. Если не считать слабого свечения пенистых волн, темнота была полной, и Берджес продолжал преследование почти наугад. Яркая вспышка молнии, которая спасла жизнь Мак-Набу, помешав Рексу попасть в цель, внезапно озарила вельбот, балансирующий на гребне огромного вала, несущего его к скалистой стене, которая от внезапного яркого света казалась особенно громадной и близкой. И в следующее мгновение лодка Берджеса взлетела на быстро движущийся вал, и он увидел, как беснующееся море разрезает бездонные пучины, в которых могло бы поместиться тело Левиафана. На дне одной из этих водяных пропастей мелькнула лодка беглецов, похожая со своими растопыренными веслами на шестиногое насекомое, попавшее в чернильную лужу. Огромный утес, все морщины и выступы которого были видны так ясно, как будто он был от них на расстоянии ярда, казалось, вынырнул из глубины навстречу борющемуся за жизнь насекомому, чтобы бросить ему спасительную соломинку – узкую ленточку суши. Еще один миг – и бурная вода, унося с собой шестиногую кроху, растеклась по этому кусочку суши. От страшного удара грома, последовавшего за молнией, утес словно накренился над океаном, и по нему прокатился вал, а лодка нырнула в пучину, и всю эту фантасмагорию поглотил бушующий мрак океана.
Берджес – волосы на голове его встали дыбом от ужаса – кричал, отдавая гребцам команду, но с таким же успехом он мог бы отдавать приказы обрушившейся лавине. Ветер относил его голос в сторону. Оскалившаяся волна вырвала весло из его рук. Несмотря на отчаянные усилия солдат, лодка закрутилась на вершине водяной горы, как листок в ручье, и новая вспышка молнии осветила им нечто вроде группы кукол, барахтающихся в пене прибоя, и несущуюся прямо на них вверх дном похожую на ореховую скорлупку лодку. В эту секунду они были убеждены, что их тоже постигнет участь злополучных арестантов, но Берджесу удалось выровнять лодку, и, напуганный опасностью, которой они едва избежали, он отдал приказ возвращаться. Когда гребцы повернули лодку к манящим огонькам перешейка, черное пятно, качавшееся на гребне, поднырнуло под ее корму и затем было унесено волной в море. Они услышали крик и поняли, что это кричал один из беглецов разбитого вельбота, уцепившийся за весло.
– Один в живых остался, – сказал Берджес, перевязывая два часа спустя вывихнутую руку. – Да теперь и он уже попал на закуску рыбам!
Но он ошибался. Судьба уготовила для группы беглецов более жестокую смерть, чем смерть в морской пучине. Вспышки молнии, а также и «везение, которое в конце концов приводит преступников к гибели» помогли Ветчу причалить, и вся компания, несмотря на раны и ушибы, выбралась на верхнюю полосу берега. Они потеряли только одного Кокса. Он был загребным, и, неловкий от природы, стал помехой на пути Ворона, который, торопясь спасти собственную шкуру, оттолкнул его и, наступив на его распростертое тело, выскочил на берег. Кокс, стремясь за что-нибудь удержаться, схватил весло, и через секунду его вместе с перевернутым вельботом унесло подводным течением. Он пронесся мимо единственной надежды на спасение – сторожевой лодки с быстротой, которая не позволяла ему уцепиться за нее, и не успел еще несчастный увалень осознать свое положение, как он уже был избавлен от петли – участи, которую ему так часто в шутку предрекали товарищи. Будучи сильным физически, он не выпускал из рук весло и даже, отстегнув свой кожаный пояс, туго привязал себя к веслу. В подобном виде и без сознания его заметил па следующее утро в нескольких милях от мыса Сервиль рулевой с «Красотки Мэри». Блант спустил шлюпку и взял его на борт, в нелепой надежде, что этот покойник может оказаться любовником Сары Пэрфой. Почти перерезанный надвое поясом, задушенный соленой водой, заледеневший от холода и вдобавок с двумя переломанными ребрами, этот человек, ставший жертвой эгоизма Ветча, еще дышал и смог выдержать «усердное попечение» Бланта еще в течение целых двух часов. За это время он успел сообщить, что его зовут Кокс, что он бежал из Порт-Артура с восемью другими заключенными, что Джон Рекс был их главарем, что остальные все утонули, а Рекс, по его мнению, был снова схвачен. Сообщив Бланту все эти подробности, он сказал, что ему трудно дышать, проклял Джемми Ветча, каторгу, море и умер не раскаявшись.
Блант выкурил три трубки, затем перевел курс «Красотки Мэри» на два румба к востоку и устремился к побережью. Возможно, что человек, которого он искал, на свободе и ждет его. Раз попытка к бегству осуществилась, – теперь его долг не отступать, пока не исчезнет последняя надежда. «Пройдусь-ка я еще разок вдоль побережья», – решил он про себя.
Весь день «Красотка Мэри» медленно шла вдоль берега под легким бризом, но Блант ничего не обнаружил. Бросить якорь у мыса Сервиль было бы безумием, ибо на сторожевом пункте, несомненно, была объявлена тревога, и потому с наступлением ночи Блант встал на якорь неподалеку от входа в Бухту пиратов. Он гулял по палубе, проклиная бессмысленность всей этой затеи. Вдруг неожиданное явление в южной части бухты привлекло его внимание. Это был огонь, исходящий из недр горы. Блант начал всматриваться.
– Ты видишь там что-нибудь, Джем? – спросил он рулевого.
Джем, житель Сиднея, никогда не бывавший в этих местах, коротко ответил:
– Маяк.
Блант спустился в каюту и вынул свои карты. Маяк там не значился. Но стоял знак в виде якоря и примечание: «Здесь находится чудесная пещера». Чудесная пещера? Лучше было бы сказать: «Здесь находится чудесная печь для обжигания извести». Вот это, пожалуй, соответствовало действительности.
Блант подозвал своего помощника, Уильяма Стэплса, преданного Саре телом и душой ради ее денег. Стэплс некоторое время всматривался в пламя, то вспыхивающее, то угасающее, а затем сказал:
– Это костер! Замедлите ход и спустите четверку! – Голос его задрожал от алчности. – Ну, старик, это и есть птица в тысячу фунтов, которую мы ищем.
«Красотка Мэри» укоротила паруса, и Блант со Стэплсом сели в шлюпку.
– Едете за устрицами, сэр? – с усмешкой спросил один из матросов, когда Блант бросил на корму узел.
Стэплс притворился, что не понимает. Цель путешествия уже стала ясна команде, тщательно подобранной Блантом. На борту не было людей, которые могли бы выдать их. Однако Рекс настоял на принятии таких мер, которые исключали самую возможность предательства.
– Что у вас в узле, старина? – спросил Стэплс, когда они отплыли от корабля.
– Одежда, – ответил Блант. – Если это он, не везти же его отсюда в его канареечной куртке. Он оставит ливрею ее величества на дне морском и поднимется на борт как потерпевший крушение моряк.
– Ловко придумано. Держу пари, что это выдумка самой мадам.
– Ага.
– Она-то уж знает, что делает!
Оба приятеля рассмеялись несколько сардонически, и их смех пронесся над поверхностью темно-фиолетовой воды.
– Осторожнее, друг, – сказал Блант, когда они приблизились к берегу. – Там на перешейке у них у всех ушки на макушке, и если эти проклятые псы начнут тявкать, шлюпку спустят мгновенно. Счастье еще, что ветер от берега.
Стэплс опустил весло и прислушался. Ночь была безлунная, и корабль уже пропал из виду. Они приближались к мысу с юго-востока, и охраняемый стражей перешеек скрывался за утесом. На юго-западной стороне скалы, где-то в средней части ее, была арка, из которой вырывался красный мерцающий свет, падающий на след шлюпки в море. Свет был неровный, колеблющийся. Он то вспыхивал, создавая яркое свечение в самом сердце горы, то погасал. Гигантское отверстие этой печи время от времени заслонялось очертаниями темной фигуры. Она то наклонялась, то поднималась, словно подбрасывая топливо в огонь. Можно было подумать, что неожиданно приоткрывалась дверь в кузницу Вулкана, где герой легенд кует оружие для какого-нибудь полубога.
Блант побледнел.
– Это не простой смертный, – прошептал он. – Давай повернем!
– А что скажет мадам? – возразил дерзкий Стэплс, который за деньги готов был броситься в адово пекло.
Напоминание о предмете его страсти возымело свое действие, и Блант направил шлюпку вперед.
Глава 55
РАБОТА МОРЯ
Подъем воды спас жизнь Джона Рекса. В момент, когда его ударило волной, он стоял на четвереньках у входа в глубокую пещеру. Поток, стремящийся вверх и разливающийся вширь, занес его вовнутрь. Несколько секунд он крутился в потоке, пока его не засосало в расщелину между двумя громадными камнями над еще более ужасающей пропастью. К счастью для его жизни, за которую он так яростно боролся, именно свирепость прибывающей воды помогла ему удержаться и не быть смытым отступившей волной. Он слышал, как вода за его спиной с ревом, повторенным многократным эхо, ринулась обратно в бездну, но два камня, между которыми его прибило, являлись как бы волнорезами для ворвавшегося потока и удержали его на месте. Еще несколько секунд – и вода ушла из пещеры.
Все еще не чувствуя себя в безопасности, Джон Рекс попытался выбраться из-за камней. От первого же движения он громко вскрикнул. Левая рука, которой он цеплялся за веревку, бессильно повисла. Стиснутая в расщелине, она мгновенно потеряла чувствительность. На секунду несчастный опустился в отчаянии на мокрый неровный камень. Но зловещее журчание внизу предупредило его о приближающемся потоке, и, собрав все силы, он стал карабкаться вверх. Едва не теряя сознание от боли и усталости, он все-таки полз все выше и выше. Он слышал ужасающий шум воды, который становился все громче. Он видел, как темнота сгущалась по мере того, как водяной смерч закрывал отверстие пещеры. Он чувствовал, как соленые брызги жалят его лицо и как гневный прилив лижет руку, повисшую на выступе. Но вода не достигла его. Наконец-то он был вне опасности! И как только он это понял, глаза его закрылись, и вся смелость и энергия, которые поддерживали его так долго, покинули впавшее в оцепенение тело.
Когда он очнулся, пещера была наполнена мягким светом зари. Подняв глаза, он увидел высоко над головой верхушку скалы, окрашенную солнечными лучами в радужные цвета. По правую руку его было отверстие входа в пещеру, по левую – страшная пропасть, со дна которой доносился мягкий плеск волн. Он поднялся и распрямил затекшие члены. Несмотря на пораненное плечо, он был вынужден двигаться. Он еще не знал, замечен ли сверху его маневр и нет ли другого входа в его убежище, откуда мог бы появиться Мак-Наб. Кроме того, он промок и был голоден. Чтобы сохранить жизнь, отвоеванную у моря, надо добыть огонь и пищу. Сначала он исследовал расщелину, через которую попал сюда. Она имела форму неправильного треугольника, основание которого было выщерблено волнами, проникавшими сюда во время таких штормов, какой бушевал прошедшей ночью.
Джон Рекс не посмел близко подползти к краю обрыва, из опасения, как бы не проскользнуть через мокрое и скользкое отверстие и не сорваться в Чертову Дыру. Вытягивая шею, он видел в ста футах под ним пенящуюся темную воду, которая шумела, брызгала, взрывалась и рвалась вперед, словно жаждала нового шторма, чтобы добраться до человека, избегнувшего ее яростных нападок. Спуститься вниз по отвесу скалы было невозможно. Он вернулся в пещеру и начал ее изучать.
Два камня-близнеца, к которым его прибило, являлись как бы колоннами, поддерживающими крышу над этим водостоком. За ними лежала большая серая тень пустоты, едва освещенная преломленным светом со дна пропасти. В глубине этой серой тени дрожал какой-то сумрачный луч, бросавший мерцающие отблески на заросли морских водорослей. Несмотря на свое отчаянное положение, он мог по достоинству оценить то чудо природы, с которым он таким странным образом столкнулся. Огромный утес, что издали выглядел массивной горой, оказался всего лишь конусом, пустым внутри, размытым на тысячи расщелин за те века, в течение которых он подвергался действию моря. По сравнению с этой чудовищной бездной Чертова Дыра являлась лишь небольшим углублением. С трудом спускаясь по крутому склону, Рекс очутился на краю каменной галереи, выступающей над водой; стены ее были покрыты плесенью, увешаны бахромой водорослей и носили другие признаки частого затопления. Сейчас должен наступить отлив. Цепляясь за грубые, похожие на корни, водоросли, свисавшие с вечно влажных стен, он прополз вокруг выступа галереи и сразу попал из сумерек на дневной свет. В стене этого изъеденного, напоминающего соты утеса было широкое отверстие. Над ним простиралось безоблачное небо. Свежий бриз коснулся щеки Рекса, в шестидесяти футах под ним морщинилось складками море во всю свою ленивую ширь, сверкая мириадами мелких волн под яркими лучами утреннего солнца. Ни одна тень недавнего шторма не омрачала гармонии этой картины, не было следа человеческого присутствия, ничто не указывало на мрачное соседство тюрьмы. Из своего убежища он видел только бирюзовое небо, улыбающееся сапфировому морю.
Однако эта беспечная улыбка природы явилась для беглеца новым источником тревоги: его преследователи – Мак-Наб и Берджес – воспользуются благоприятной погодой, чтобы тщательно обыскать Чертову Дыру и ее окрестности и удостовериться в печальной судьбе своего недавнего арестанта. Он отполз от отверстия и приготовился спуститься еще ниже по каменистой тропинке. Солнце оживило и подбодрило его, и какой-то инстинкт подсказывал ему, что утес, напоминающий в своей верхней части соты, должен непременно иметь расщелину у своего основания, через которую во время отлива можно выбраться на каменистый берег. Пока он спускался, становилось темнее, и дважды он чуть не повернул обратно из страха угодить в пропасть. Ему казалось также, что заросшая водорослями тропа, по которой он полз, может сделать петлю и увести его снова в недра горы. Терзаемый голодом и сознанием того, что через несколько часов новый прилив зальет подземные проходы и отрежет ему путь к отступлению, он все же продолжал двигаться вперед.
Он спустился футов на девяносто, прихотливый и извилистый путь его освещался лишь отсветом солнца, падавшим на стены галереи. Вдруг снизу словно в награду ему прорвался солнечный луч. Распутав два огромных клубка водорослей, как завесой преградивших тропинку, Рекс оказался в середине узкого каменного ущелья, через которое море всасывалось в Чертову Дыру.
На огромной высоте висела арка утеса. За ней виднелся зубчатый край круглого отверстия в «которое он упал. Он напрасно искал глазами воронку, давшую ему приют – ее не было видно. У его ног проходила трещина, такая узкая, что, казалось, он мог перескочить через нее. По этой трещине, как по каналу, бежал быстрый черный поток длиной в пятьдесят ярдов и устремлялся на высоту в восемь футов, под арку, где разбивался о зазубренные камни, блестевшие под солнцем– на дне круглого отверстия в верхней скале. Увидев эта, отважный арестант содрогнулся. Он понял, что место; на котором он стоял, во время сильного прилива заливается водой и что узкая трещина мигом оборачивается тогда подводной каменной трубой, длиной в сорок футов, выбрасывающей вверх огромные валы Южного океана.
Узкая полоска у подошвы скалы была гладкой, как стол. Тут и там зияли огромные, похожие на сковороды дыры с чистой водой, оставленной уходящим приливом. В трещинах камня жили маленькие белые крабы, и Джон Рекс, к своей радости, заметил изрядное число мидий, мясо которых, хотя и постное и едкое на вкус, было вполне пригодно для его пустого желудка. Прилепившись к плоской поверхности камней, там и сям виднелись засохшие моллюски, но он не стал их есть, так как они были чересчур солоны; мясистые, толщиной в человеческий палец моллюски большого размера, жившие в продолговатых, острых, как бритва, раковинах, оказались более съедобными, и он набрал себе достаточно пищи на обед. Поев и погревшись на солнце, он начал исследовать утес, у подошвы которого он так неожиданно очутился. Скалистый и обветренный, утес выставлял свою мощную грудь навстречу ветрам и воде, прочно держась на широком пьедестале, уходя в подводную глубину, возможно, на то же расстояние, что и в высоту.
Опутанный водорослями, приникшими к его телу, утес казался каким-то чудовищем из глубин, титаном, обреченным вечно и молча встречать ярость этого свирепого и безлюдного моря. Но этот неподвижный и безмолвный седой великан древности таил в себе жажду мщения. Стоя на широкой, опоясанной морем площадке, на которую не ступала ни одна нога человеческая, кроме его собственной, арестант увидел в углублении одного из гигантских, высушенных солнцем камней обломок мачты какого-то корабля. Облепленный ракушками и обвитый океанскими водорослями, так что гниющие канаты уже нельзя было отличить от покрывавшей их растительности, этот обломок мачты, некогда сделанной руками человека, как бы свидетельствовал торжество природы над людской изобретательностью. Старый утес, подтачиваемый снизу неумолимым морем, атакуемый сверху яростным ветром в вечном единоборстве с волнами, катящими свои валы от ледяных гор Южного полюса для того, чтобы бросить их на его железную грудь, стискивал добычу, вырванную из пасти всепожирающего моря. Можно было вообразить себе картину: обреченный корабль с командой обезумевших матросов разбился об утес и пошел ко дну, а слепой и глухой гигант схватил выброшенный волнами обломок и с диким торжеством прижимает его к груди.
Глядя на эту реликвию забытой катастрофы, Рекс испытал естественную эгоистическую радость. «Вот и топливо для костра!» – подумал он и стал отдирать щепки и деревянные обломки и сбрасывать их вниз. Солнце и шторма превратили дерево в трут, который должен был гореть на славу.
Разбив трухлявое дерево своим подкованным железом каблуком, Рекс отобрал столько, сколько ему было нужно, и, сделав мешок из своей рубахи, то есть связав рукава с воротником, поспешил в пещеру с запасом топлива. Он дважды проделал это путешествие, – приносил дерево и сбрасывал его на пол галереи. Он было собрался проделать его и в третий раз, но чуткое ухо его вдруг уловило плеск весел. Едва он успел опустить занавес из водорослей, закрывающий вход в пещеру, как выступ обогнула шлюпка, идущая с перешейка. На корме сидел Берджес; он, казалось, давал сигналы кому-то на вершине утеса. Рекс усмехнулся за своим прикрытием, разгадав маневр противника. Мак-Наб и его солдаты должны были искать наверху, а комендант – исследовать залив внизу. Шлюпка шла прямо к проходу, и на секунду неустрашимое сердце Рекса дрогнуло при мысли, не знают ли его преследователи о существовании пещеры?
Но это казалось малоправдоподобным. Он продолжал сидеть в засаде, и лодка прошла совсем рядом с ним, мягко скользнув в пролив. Он заметил, что обычно румяное лицо Берджеса было бледно и что левый рукав его был разрезан, обнаруживая повязку на руке. Значит, произошла какая-то схватка, и возможно, что его отчаянные дружки уже пойманы.
Он внутренне порадовался своей изобретательности и здравому смыслу. Лодка, появившись из-под арки, была уже в центре Чертовой Дыры и, изо всех сил удерживаемая гребцами, не двигалась с места. Джон Рекс видел, как Берджес осмотрел скалы и выступы и дал сигнал Мак-Набу, а затем приказал повернуть шлюпку к побережью, и Рекс свободно вздохнул.
Он с таким напряжением следил за этой опасной и трудной операцией, что не заметил того, что произошло в пещере. Если час тому назад вода схлынула, обнажив длинный риф из неровных черных камней и образовав как бы естественную лестницу, по которой он и спустился, то теперь все это было покрыто водой. Начался прилив, и море, втянутое в более глубокий туннель в той части утеса, которая была под водой, теперь выталкивалось под своды его пещеры с быстротой, угрожавшей затопить вход. Ноги Рекса уже промокли от налетавших волн, и когда он повернулся, чтобы бросить последний взгляд на шлюпку, он увидел зеленый вал, поднимавшийся к отверстию. Почти застилая дневной свет, он величественно катился сквозь арку. Берджес должен был немедленно отплывать, иначе шлюпка будет раздавлена, как орех. Комендант прекратил поиски трупа бывшего своего арестанта и поторопился выйти в открытое море. Шлюпку качнуло на гигантской волне. Джон Рекс, выйдя на галерею, с радостным удовлетворением увидел, как спина его обманутого тюремщика исчезает за спасительным выступом. Последние усилия преследователей оказались напрасными, и еще через час единственный проход к убежищу арестанта скрылся под волнами беснующегося моря.
Все еще не чувствуя себя в безопасности, Джон Рекс попытался выбраться из-за камней. От первого же движения он громко вскрикнул. Левая рука, которой он цеплялся за веревку, бессильно повисла. Стиснутая в расщелине, она мгновенно потеряла чувствительность. На секунду несчастный опустился в отчаянии на мокрый неровный камень. Но зловещее журчание внизу предупредило его о приближающемся потоке, и, собрав все силы, он стал карабкаться вверх. Едва не теряя сознание от боли и усталости, он все-таки полз все выше и выше. Он слышал ужасающий шум воды, который становился все громче. Он видел, как темнота сгущалась по мере того, как водяной смерч закрывал отверстие пещеры. Он чувствовал, как соленые брызги жалят его лицо и как гневный прилив лижет руку, повисшую на выступе. Но вода не достигла его. Наконец-то он был вне опасности! И как только он это понял, глаза его закрылись, и вся смелость и энергия, которые поддерживали его так долго, покинули впавшее в оцепенение тело.
Когда он очнулся, пещера была наполнена мягким светом зари. Подняв глаза, он увидел высоко над головой верхушку скалы, окрашенную солнечными лучами в радужные цвета. По правую руку его было отверстие входа в пещеру, по левую – страшная пропасть, со дна которой доносился мягкий плеск волн. Он поднялся и распрямил затекшие члены. Несмотря на пораненное плечо, он был вынужден двигаться. Он еще не знал, замечен ли сверху его маневр и нет ли другого входа в его убежище, откуда мог бы появиться Мак-Наб. Кроме того, он промок и был голоден. Чтобы сохранить жизнь, отвоеванную у моря, надо добыть огонь и пищу. Сначала он исследовал расщелину, через которую попал сюда. Она имела форму неправильного треугольника, основание которого было выщерблено волнами, проникавшими сюда во время таких штормов, какой бушевал прошедшей ночью.
Джон Рекс не посмел близко подползти к краю обрыва, из опасения, как бы не проскользнуть через мокрое и скользкое отверстие и не сорваться в Чертову Дыру. Вытягивая шею, он видел в ста футах под ним пенящуюся темную воду, которая шумела, брызгала, взрывалась и рвалась вперед, словно жаждала нового шторма, чтобы добраться до человека, избегнувшего ее яростных нападок. Спуститься вниз по отвесу скалы было невозможно. Он вернулся в пещеру и начал ее изучать.
Два камня-близнеца, к которым его прибило, являлись как бы колоннами, поддерживающими крышу над этим водостоком. За ними лежала большая серая тень пустоты, едва освещенная преломленным светом со дна пропасти. В глубине этой серой тени дрожал какой-то сумрачный луч, бросавший мерцающие отблески на заросли морских водорослей. Несмотря на свое отчаянное положение, он мог по достоинству оценить то чудо природы, с которым он таким странным образом столкнулся. Огромный утес, что издали выглядел массивной горой, оказался всего лишь конусом, пустым внутри, размытым на тысячи расщелин за те века, в течение которых он подвергался действию моря. По сравнению с этой чудовищной бездной Чертова Дыра являлась лишь небольшим углублением. С трудом спускаясь по крутому склону, Рекс очутился на краю каменной галереи, выступающей над водой; стены ее были покрыты плесенью, увешаны бахромой водорослей и носили другие признаки частого затопления. Сейчас должен наступить отлив. Цепляясь за грубые, похожие на корни, водоросли, свисавшие с вечно влажных стен, он прополз вокруг выступа галереи и сразу попал из сумерек на дневной свет. В стене этого изъеденного, напоминающего соты утеса было широкое отверстие. Над ним простиралось безоблачное небо. Свежий бриз коснулся щеки Рекса, в шестидесяти футах под ним морщинилось складками море во всю свою ленивую ширь, сверкая мириадами мелких волн под яркими лучами утреннего солнца. Ни одна тень недавнего шторма не омрачала гармонии этой картины, не было следа человеческого присутствия, ничто не указывало на мрачное соседство тюрьмы. Из своего убежища он видел только бирюзовое небо, улыбающееся сапфировому морю.
Однако эта беспечная улыбка природы явилась для беглеца новым источником тревоги: его преследователи – Мак-Наб и Берджес – воспользуются благоприятной погодой, чтобы тщательно обыскать Чертову Дыру и ее окрестности и удостовериться в печальной судьбе своего недавнего арестанта. Он отполз от отверстия и приготовился спуститься еще ниже по каменистой тропинке. Солнце оживило и подбодрило его, и какой-то инстинкт подсказывал ему, что утес, напоминающий в своей верхней части соты, должен непременно иметь расщелину у своего основания, через которую во время отлива можно выбраться на каменистый берег. Пока он спускался, становилось темнее, и дважды он чуть не повернул обратно из страха угодить в пропасть. Ему казалось также, что заросшая водорослями тропа, по которой он полз, может сделать петлю и увести его снова в недра горы. Терзаемый голодом и сознанием того, что через несколько часов новый прилив зальет подземные проходы и отрежет ему путь к отступлению, он все же продолжал двигаться вперед.
Он спустился футов на девяносто, прихотливый и извилистый путь его освещался лишь отсветом солнца, падавшим на стены галереи. Вдруг снизу словно в награду ему прорвался солнечный луч. Распутав два огромных клубка водорослей, как завесой преградивших тропинку, Рекс оказался в середине узкого каменного ущелья, через которое море всасывалось в Чертову Дыру.
На огромной высоте висела арка утеса. За ней виднелся зубчатый край круглого отверстия в «которое он упал. Он напрасно искал глазами воронку, давшую ему приют – ее не было видно. У его ног проходила трещина, такая узкая, что, казалось, он мог перескочить через нее. По этой трещине, как по каналу, бежал быстрый черный поток длиной в пятьдесят ярдов и устремлялся на высоту в восемь футов, под арку, где разбивался о зазубренные камни, блестевшие под солнцем– на дне круглого отверстия в верхней скале. Увидев эта, отважный арестант содрогнулся. Он понял, что место; на котором он стоял, во время сильного прилива заливается водой и что узкая трещина мигом оборачивается тогда подводной каменной трубой, длиной в сорок футов, выбрасывающей вверх огромные валы Южного океана.
Узкая полоска у подошвы скалы была гладкой, как стол. Тут и там зияли огромные, похожие на сковороды дыры с чистой водой, оставленной уходящим приливом. В трещинах камня жили маленькие белые крабы, и Джон Рекс, к своей радости, заметил изрядное число мидий, мясо которых, хотя и постное и едкое на вкус, было вполне пригодно для его пустого желудка. Прилепившись к плоской поверхности камней, там и сям виднелись засохшие моллюски, но он не стал их есть, так как они были чересчур солоны; мясистые, толщиной в человеческий палец моллюски большого размера, жившие в продолговатых, острых, как бритва, раковинах, оказались более съедобными, и он набрал себе достаточно пищи на обед. Поев и погревшись на солнце, он начал исследовать утес, у подошвы которого он так неожиданно очутился. Скалистый и обветренный, утес выставлял свою мощную грудь навстречу ветрам и воде, прочно держась на широком пьедестале, уходя в подводную глубину, возможно, на то же расстояние, что и в высоту.
Опутанный водорослями, приникшими к его телу, утес казался каким-то чудовищем из глубин, титаном, обреченным вечно и молча встречать ярость этого свирепого и безлюдного моря. Но этот неподвижный и безмолвный седой великан древности таил в себе жажду мщения. Стоя на широкой, опоясанной морем площадке, на которую не ступала ни одна нога человеческая, кроме его собственной, арестант увидел в углублении одного из гигантских, высушенных солнцем камней обломок мачты какого-то корабля. Облепленный ракушками и обвитый океанскими водорослями, так что гниющие канаты уже нельзя было отличить от покрывавшей их растительности, этот обломок мачты, некогда сделанной руками человека, как бы свидетельствовал торжество природы над людской изобретательностью. Старый утес, подтачиваемый снизу неумолимым морем, атакуемый сверху яростным ветром в вечном единоборстве с волнами, катящими свои валы от ледяных гор Южного полюса для того, чтобы бросить их на его железную грудь, стискивал добычу, вырванную из пасти всепожирающего моря. Можно было вообразить себе картину: обреченный корабль с командой обезумевших матросов разбился об утес и пошел ко дну, а слепой и глухой гигант схватил выброшенный волнами обломок и с диким торжеством прижимает его к груди.
Глядя на эту реликвию забытой катастрофы, Рекс испытал естественную эгоистическую радость. «Вот и топливо для костра!» – подумал он и стал отдирать щепки и деревянные обломки и сбрасывать их вниз. Солнце и шторма превратили дерево в трут, который должен был гореть на славу.
Разбив трухлявое дерево своим подкованным железом каблуком, Рекс отобрал столько, сколько ему было нужно, и, сделав мешок из своей рубахи, то есть связав рукава с воротником, поспешил в пещеру с запасом топлива. Он дважды проделал это путешествие, – приносил дерево и сбрасывал его на пол галереи. Он было собрался проделать его и в третий раз, но чуткое ухо его вдруг уловило плеск весел. Едва он успел опустить занавес из водорослей, закрывающий вход в пещеру, как выступ обогнула шлюпка, идущая с перешейка. На корме сидел Берджес; он, казалось, давал сигналы кому-то на вершине утеса. Рекс усмехнулся за своим прикрытием, разгадав маневр противника. Мак-Наб и его солдаты должны были искать наверху, а комендант – исследовать залив внизу. Шлюпка шла прямо к проходу, и на секунду неустрашимое сердце Рекса дрогнуло при мысли, не знают ли его преследователи о существовании пещеры?
Но это казалось малоправдоподобным. Он продолжал сидеть в засаде, и лодка прошла совсем рядом с ним, мягко скользнув в пролив. Он заметил, что обычно румяное лицо Берджеса было бледно и что левый рукав его был разрезан, обнаруживая повязку на руке. Значит, произошла какая-то схватка, и возможно, что его отчаянные дружки уже пойманы.
Он внутренне порадовался своей изобретательности и здравому смыслу. Лодка, появившись из-под арки, была уже в центре Чертовой Дыры и, изо всех сил удерживаемая гребцами, не двигалась с места. Джон Рекс видел, как Берджес осмотрел скалы и выступы и дал сигнал Мак-Набу, а затем приказал повернуть шлюпку к побережью, и Рекс свободно вздохнул.
Он с таким напряжением следил за этой опасной и трудной операцией, что не заметил того, что произошло в пещере. Если час тому назад вода схлынула, обнажив длинный риф из неровных черных камней и образовав как бы естественную лестницу, по которой он и спустился, то теперь все это было покрыто водой. Начался прилив, и море, втянутое в более глубокий туннель в той части утеса, которая была под водой, теперь выталкивалось под своды его пещеры с быстротой, угрожавшей затопить вход. Ноги Рекса уже промокли от налетавших волн, и когда он повернулся, чтобы бросить последний взгляд на шлюпку, он увидел зеленый вал, поднимавшийся к отверстию. Почти застилая дневной свет, он величественно катился сквозь арку. Берджес должен был немедленно отплывать, иначе шлюпка будет раздавлена, как орех. Комендант прекратил поиски трупа бывшего своего арестанта и поторопился выйти в открытое море. Шлюпку качнуло на гигантской волне. Джон Рекс, выйдя на галерею, с радостным удовлетворением увидел, как спина его обманутого тюремщика исчезает за спасительным выступом. Последние усилия преследователей оказались напрасными, и еще через час единственный проход к убежищу арестанта скрылся под волнами беснующегося моря.