Кларк Мэри Хиггинс. Прогулка по городу

   — Кейт теперь вряд ли появится, — прошептал Джастин Саре. — По некоторым причинам она считает свою работу законченной. Сара, взгляни на это. — Он протянул ей рисунки Лори. — Посмотри на эту неподвижную фигуру. Тебе ни о чем не говорит это ожерелье на ее шее?
   Сара нахмурилась.
   — Что-то знакомое. Я где-то видела его.
   — Сравни эти два рисунка, — сказал Джастин. — Они самые подробные из всех. Здесь виден овал с бриллиантами в центре квадрата. Это тебе о чем-то говорит?
   — Странно… — произнесла Сара. — У матери было несколько красивых украшений. Они хранятся в сейфе. Среди них есть один кулон. Маленькие бриллианты обрамляют центральный камень. Что же это за камень? Аквамарин… нет, не аквамарин. Я сейчас вспомню… это…
   — Не произноси этого слова. Оно запретное. — Это был звонкий, встревоженный, но решительный мальчишеский голос. Лори приподнялась и пристально смотрела на Сару.
   — Что за запретное слово? — спросил Джастин.
   — Не произноси его. — Мальчишеский голос из уст Лори звучал одновременно и требовательно и просяще.
   — Ты тот самый мальчик, который хотел поговорить с нами в прошлом месяце? — спросил Джастин. — Мы до сих пор не знаем, как тебя зовут.
   — Запрещено называть имена.
   — Может, тебе это и запрещено, но Саре-то можно. Сара, ты помнишь, какой камень был в центре маминого кулона?
   — Это был опал, — тихо сказала Сара.
   — Что у тебя связано с опалом? — спросил Джастин, повернувшись к Лори.
   Сидевшая на кушетке Лори потрясла головой.
   Выражение ее лица стало естественным. Она выглядела несколько озадаченной.
   — Я отключалась? На меня вдруг напал сон. О чем вы меня спрашивали? Опал? Это драгоценный камень. Сара, кажется, у мамы был красивый кулон с опалом.

91

   Опал чувствовала возраставшее в ней напряжение, это неизменно происходило всякий раз, когда они проезжали дорожный указатель «Риджвуд». «Мы выглядим совершенно иначе», — успокаивала она себя, разглаживая на коленях темно-синее с белым рисунком платье строгого покроя с длинными рукавами и узким ремешком. Туфли и сумочка тоже были темно-синими. Из украшений на ней была лишь нитка жемчуга и обручальное кольцо. Несколько часов назад она сделала стрижку и покрасила волосы, и теперь каждая прядь волос пепельного цвета была аккуратно уложена в прическу. Она надела большие синеватые солнцезащитные очки, неуловимо менявшие овал лица.
   — Ты потрясающе выглядишь, Карла, — одобрительно заметил Бик перед выездом из «Виндхэма». — Не волнуйся. Нет ни малейшего шанса, что Ли узнает тебя. А что ты скажешь обо мне?
   Он надел белую накрахмаленную рубашку, бежевый однобортный летний костюм и галстук в бежево-белых тонах с коричневыми крапинками. Его волосы были абсолютно седыми. И хотя он отпустил волосы немного длиннее, но зачесал их назад так, чтобы не было видно тех волнистых прядей, которыми он так гордился в молодости. Он также сбрил волосы с кистей рук. Его вид полностью соответствовал образу почтенного священника.
   Они свернули на Твин Оукс-роуд.
   — Вот этот дом и был розовым, — язвительно усмехнувшись показал Бик. — Постарайся больше не упоминать его и не называй малышку Ли. Называй ее Лори, когда будешь обращаться к ней, и вообще старайся говорить поменьше.
   Опал хотела было напомнить Бику, что это он назвал ее Ли в передаче, но не осмелилась. Вместо этого она еще раз мысленно произнесла те слова, которые собиралась сказать Лори при встрече.
   Перед домом стояли три машины. В одной они узнали машину Софи. Другая — «БМВ» — машина Сары. А кому же принадлежала третья машина — «олдсмобиль» с нью-йоркскими номерами?
   — Кто-то к ним приехал, — сказал Бик. — Может, сам Господь посылает нам свидетеля, который в случае необходимости сможет подтвердить, что мы только сегодня познакомились с Ли.
   Было всего пять часов. Косые лучи послеобеденного солнца участками освещали темно-зеленый газон и пробивались сквозь голубые цветы гортензий, окаймлявших дом.
   Бик подъехал к дому.
   — Мы зайдем лишь на минутку, даже если они предложат нам остаться.
   Саре вряд ли пришло бы в голову попросить Хоккинсов остаться. Она, Лори и Джастин сидели в комнате, а Софи, в течение целой минуты не выпускавшая Лори из своих объятий, с улыбкой готовила чай.
   Когда Лори укладывала свои вещи в клинике, Джастин, к удивлению Сары, предложил поехать вместе с ними.
   — Я думаю, может быть, мне лучше быть с вами, когда Лори окажется дома, — объяснил он. — Дело не в том, что я опасаюсь негативной реакции, но ее все-таки не было там пять месяцев, и на нее нахлынут воспоминания. Вы подкинете меня до дома, я возьму свою машину и поеду за вами.
   — Ты еще, видимо, хочешь быть с нами на тот случай, если она вспомнит что-то существенное, — вставила Сара.
   — И поэтому тоже.
   — В общем-то, мне будет лучше, если ты поедешь. Кажется, я не меньше Лори боюсь этого возвращения домой.
   Сара машинально протянула руку, и Джастин взял ее.
   — Сара, обещай мне, что ты придешь к нам немного подлечиться, когда Лори начнет отбывать наказание. Не волнуйся. Не ко мне. Я знаю, что тебе этого не хочется, что будет тяжело…
   На какое-то мгновение, чувствуя тепло его руки, Сара стала меньше бояться того, как Лори поведет себя, вернувшись домой, того, что произойдет на следующей неделе в суде, когда она будет стоять рядом с Лори и слушать, как та признает себя виновной в убийстве.
   Когда позвонили в дверь, Сара почувствовала еще большую признательность Джастину за то, что он был сейчас с ними. Лори, уже с радостью показавшая доктору дом, неожиданно встревожилась.
   — Я не хочу никого видеть.
   — Чтоб мне провалиться, если это не та парочка, — пробормотала Софи.
   Сара раздраженно закусила губу. Боже, эти люди просто вездесущие. Она слышала, как преподобный Хоккинс объяснял Софи, что они потеряли какую-то коробку с важными бумагами и поняли, что по ошибке отправили ее вместе с другими вещами в Нью-Джерси.
   — Я был бы вам очень благодарен, если бы вы позволили мне спуститься в подвал и забрать ее, — говорил он.
   — Это люди, которые купили наш дом, — сказала Сара Джастину и Лори. — Не волнуйся, я не собираюсь предлагать им посидеть, но думаю, что мне придется поговорить с ними. Они наверняка видели мою машину.
   — По-моему, тебе не придется идти к ним, — сказал Джастин, услышав шаги в вестибюле.
   В следующее мгновенье в дверях появился Бик со стоявшей позади Опал.
   — Сара, милая, я прошу прощения. Моему бухгалтеру срочно понадобились кое-какие документы. А это Лори?
   Лори сидела на диване возле Сары. Она встала.
   — Сара рассказывала мне о вас и о миссис Хоккинс.
   Бик все еще стоял в дверях.
   — Мы очень рады познакомиться с вами, Лори. Ваша сестра — замечательная девушка, она очень много рассказывала о вас.
   — Замечательная девушка, — эхом откликнулась Опал, — и мы очень довольны, что покупаем такой чудесный дом.
   Повернувшись, Бик посмотрел на Джастина.
   — Преподобный мистер Хоккинс и его супруга, доктор Донелли, — представила Сара.
   После обмена приветствиями, к облегчению Сары Хоккинс сказал:
   — Не будем мешать вашей встрече. С вашего позволения, мы лишь спустимся вниз, возьмем, что нам надо, и выйдем через боковую дверь. Желаю вам всем самого лучшего.
   Срара поняла, что за эти одну-две минуты Хоккинсы ухитрились уничтожить недолгую радость возвращения домой Лори. Лори смолкла и не реагировала на веселый рассказ Джастина о том, как он рос на овцеферме в Австралии.
   Сара обрадовалась, когда Джастин согласился с ними поужинать.
   — Софи наготовила столько, что хватит на целую армию, — сказала она.
   Было видно, что Лори хотела, чтобы Джастин остался.
   — Мне лучше, когда вы рядом, доктор Донелли.
   Ужин прошел в неожиданно приятной обстановке. Возникшая с появлением в доме Хоккинсов скованность исчезла, когда они ели вкусно приготовленного фазана с рисом. Джастин с Сарой потягивали вино, а Лори пила перье. Когда они закончили пить кофе, Лори извинившись, тихо вышла из-за стола. Она спустилась вниз с небольшой сумкой в руках.
   — Доктор, — проговорила она. — Я ничего не могу с собой поделать. Я хотела бы вернуться с вами и ночевать в клинике. Прости меня, Сара, но я чувствую, что в этом доме со мной случится что-то ужасное, и не хочу, чтобы это случилось сегодня.

92

   Когда на следующее утро Брендон Моуди позвонил Саре, он слышал в трубке стук дверей и шум передвигаемой мебели.
   — Мы переезжаем, — сообщила ему Сара. — Лори больше не может оставаться в этом доме. Квартира еще не совсем готова, но отделку можно будет закончить и потом.
   Она рассказала ему, как Лори накануне вечером вернулась в клинику.
   — Я хочу забрать ее сегодня ближе к вечеру, сказала она. — И мы с ней сразу поедем в квартиру. Она поможет мне там разобраться. Эта работа пойдет ей на пользу.
   — Только Хоккинсам не давай ключи от своей новой квартиры, — мрачно пошутил Брендон.
   — Да уж, точно. Я их просто видеть уже не могу. Но следует помнить, что…
   — Знаю, знаю. Они заплатили самую высокую цену. Они позволили тебе остаться после продажи. Как тебе удалось так быстро договориться насчет перевозки?
   — Пришлось постараться.
   — Давай я приеду и помогу тебе. По крайней мере, я смогу упаковать книги и картины.
 
   Переезд был в разгаре, когда приехал Брендон. Сара, одетая в защитного цвета шорты и простенькую блузку, с завязанными платком волосами, отмечала мебель, которую купили Хоккинсы.
   — Сегодня я не смогу все вывезти, — сказала она Брендону. — Но будет вполне справедливо, если мы поменяемся ролями. Мы договорились, что я могу жить здесь до двадцать пятого августа. Так что я спокойно буду приходить сюда и разбирать вещи, с которыми пока не знаю, что делать.
   Софи была на кухне.
   — Вот уже не думала, что когда-нибудь буду с радостью уезжать из этого дома, — поделилась она с Брендоном. — Какие же наглые эти Хоккинсы. Они еще спрашивали, не помогу ли я им устроиться, когда они сюда окончательно переедут. Конечно же, я отказалась.
   Брендон навострил уши.
   — Чем они тебе не нравятся, Софи? Ты же слышала, что они сделали Саре большое одолжение.
   Софи фыркнула. Ее круглое, обычно добродушное лицо скривилось от отвращения.
   — В них что-то не то. Помяните мои слова. Сколько же можно осматривать комнаты и шкафы, чтобы решить, увеличивать их или уменьшать. Слишком много трепотни, на мой взгляд. Готова поклясться, что последние месяцы их машина просто патрулировала рядом с домом. А все те коробки, которые они оставили в подвале. Попробуйте поднять любую. Они легкие как пух. Уверена, что они не заполнены и наполовину. А Хоккинсы все привозят и привозят новые. Предлог, чтобы зайти сюда, — вот как я это расцениваю. Могу дать голову на отсечение, что преподобный хочет вставить историю Лори в одну из своих передач.
   — Софи, вы очень мудрая женщина, — мягко сказал Брендон. — Возможно, вы попали в самую точку.
 
   Сара доверила Брендону упаковать содержимое ее письменного стола, включая большой ящик, в котором находились все документы, связанные с Лори.
   — Мне нужно, чтобы все лежало в таком же порядке, — сказала она ему. — Я их постоянно перечитываю в надежде, что вдруг до чего-нибудь додумаюсь.
   Брендон обратил внимание, что на верхней папке было написано: «Курица».
   — А это, что такое?
   — Я рассказывала вам, что на фотографии Лори, которую доктор Донелли отдал восстановить и увеличить, на заднем плане виднеется курятник. И что-то в нем очень пугает Лори.
   — Да, я помню, — кивнул Моуди.
   — Это все время не давало мне покоя, и теперь я поняла почему. Прошлой зимой Лори ходила на сеансы к доктору Карпентеру, психиатру в Риджвуде. За несколько дней до смерти Элана Гранта она выходила из приемной доктора, и у нее произошел шок. Причиной этого явилось то, что она наступила на голову мертвой курицы, валявшуюся в вестибюле.
   Моуди вздернул голову, как охотничья собака, почуявшая запах дичи.
   — Сара, ты что, хочешь сказать, что отрезанная куриная голова просто случайно оказалась на полу вестибюля в офисе психиатра?
   — Доктор Карпентер занимался лечением одного душевнобольного, который мог неожиданно прийти к нему и который, как считала полиция, исповедовал какой-то культ. Моуди, тогда ни мне, ни доктору Карпентеру никак не пришло в голову, что это имело какое-то отношение к Лори. А теперь я вспоминаю это.
   — Я не знаю, что и думать, — сказал он ей. — Но мне известно то, что какая-то женщина наняла Дэнни О'Тула следить за вами. Дэнни знал, что Лори посещает психиатра в Риджвуде. Он обмолвился об этом в разговоре со мной. А это значит, что тот, кто платил ему, тоже знал об этом.
   — Брендон, возможно ли то, что некто предполагал, какую реакцию это вызовет у Лори, и специально подложил куриную голову?
   — Не думаю. Но вот что я могу тебе сказать. Я всем своим нутром чувствовал, что вся история со страховой компанией, которая якобы наняла Дэнни, далека от истины. Дэнни решил, что его клиентом была жена Элана Гранта. Я никогда в это особо не верил.
   Он заметил, что Сара дрожала от волнения и усталости.
   — Успокойся, — сказал он. — Завтра я подъеду к Дэнни О'Тулу, и, будь уверена, Сара, еще до конца нашего с ним разговора мы оба узнаем, кто нанял его следить за вами с Лори.

93

   Накануне вечером по дороге в клинику Лори была очень тихая. На следующее утро дежурившая ночью медсестра сообщила Джастину, что Лори спала очень беспокойно и разговаривала во сне.
   — Вы слышали, что она говорила? — спросил Джастин.
   — Только отдельные слова, доктор. Я заходила несколько раз. Она что-то бормотала об узле, который связывает.
   — Об узле, который связывает? — Джастин нахмурился. — Подождите-ка. Это строчка из церковного гимна. Попробую вспомнить. — Он напел несколько нот. — Ага, вот: «Благословен священный узел, что связывает…»
   Позже, когда Лори пришла к нему на сеанс лечения, она выглядела спокойной, но усталой.
   — Доктор, только что звонила Сара. Она приедет за мной лишь к вечеру. Отгадайте, почему? Мы сегодня переезжаем на новую квартиру. Здорово, правда?
   — Надо же, так быстро.
   «Молодец, Сара, — подумал Джастин. — С тем домом у нее связано слишком много воспоминаний». Он по-прежнему не знал, что вызвало вчера в Лори такую резкую перемену. Это случилось после того, как заехали Хоккинсы. Но они пробыли не больше минуты. Неужели это оттого, что они — незнакомые ей люди, и поэтому ей кажется, что они ей чем-то угрожают?
   — Мне нравится в новой квартире то, что у ворот стоит охрана, — продолжала Лори. — Если кто-то звонит в квартиру, там установлен телемонитор, и вы никогда не впустите по ошибке незнакомца.
   — Лори, вчера ты сказала, что в этом доме с тобой может произойти что-то ужасное. Давай поговорим об этом.
   — Я не хочу об этом говорить, доктор. Я не собираюсь там больше оставаться.
   — Хорошо. Прошлой ночью во сне ты болтала без умолку.
   Она с удивлением посмотрела на него.
   — Правда? Папа говорил, что, если я не успевала что-то рассказать днем, я обязательно выскажу это ночью.
   — Медсестра почти ничего не поняла, но она явно слышала, как ты упоминала «узел, что связывает». Ты не помнишь, что тебе при этом снилось?
   Доктор смотрел, как у Лори побелели губы, потупился взгляд, она сложила руки и подобрала ноги.
   — «Благословен священный узел, что связывает…» — Чистый детский голос пропел эти слова и стих.
   — Дебби, это ты? Расскажи мне, что это за песня. Где ты ее выучила?
   Она вновь запела:
   — «…наши сердца любовью к Господу…»
   И вдруг она замолчала.
   — Хватит, отстань от нее, мистер, — требовательно произнес мальчишеский голос. — Если уж тебе так надо знать, она выучила это в курятнике.

94

   На этот раз Брендон Моуди не стал усердно поить Дэнни — брачного сыщика. Наоборот, он пришел к нему в офис ровно в десять часов с твердым намерением застать его трезвым. «Чего бы мне это не стоило», — думал Брендон, усаживаясь напротив Дэнни за его обшарпанный стол.
   — Дэнни, — начал он, — я буду с тобой откровенен. Ты, наверное, слышал, что Лори Кеньон уже дома?
   — Слышал.
   — Тебя больше никто не просил последить за ней?
   Дэнни сделал обиженное лицо.
   — Брендон, ты же прекрасно знаешь, что тайна отношений между детективом и клиентом также священна, как тайна исповеди.
   Брендон ударил кулаком по столу.
   — Не в этой ситуации. И не в том случае, когда из-за добросовестной работы детектива человеку угрожает опасность.
   Красная физиономия Дэнни побледнела.
   — Что ты хочешь этим сказать?
   — Я хочу сказать, что кто-то посвященный во все дела Лори, пытался намеренно испугать ее, подложив отрезанную куриную голову туда, где она неминуемо наткнулась бы на нее. Я хочу сказать, что я на сто процентов уверен, что тебя не нанимали ни страховая компания, ни вдова Элана Гранта. Дэнни, у меня к тебе три вопроса, и я хочу, чтобы ты на них ответил. Первый — кто и как тебе платил? Второй — куда ты посылал собранную тобой информацию о сестрах Кеньон? Третий — где копии этой информации? После того, как ты ответишь на все эти вопросы, ты дашь мне копии своих донесений.
   Они обменялись пристальными взглядами. Потом Дэнни встал, взял ключ, открыл свою картотеку и порылся в ней. Достав какую-то папку, он протянул ее Брендону.
   — Здесь все ответы, — сказал он. — Мне позвонила женщина, назвавшаяся Джейн Грейвз, и сказала, что представляет одного из возможных ответчиков по делу о несчастном случае с Кеньонами. Ей нужна была информация о сестрах. Как я говорил тебе, это произошло сразу после похорон родителей и продолжалось до ареста Лори Кеньон за убийство Элана Гранта. Я посылал свою информацию вместе со счетом на абонентский ящик в Нью-Йорке. Предварительный гонорар, как и все последующие счета, оплачивался чеком банка в Чикаго.
   — Банковский чек, — хмыкнул Брендон. — Абонентский ящик. И тебе не пришло в голову, что здесь что-то нечисто?
   — Когда гоняешься за неверными супругами, как это делаю я, часто сталкиваешься с тем, что заплативший тебе проявляет изрядную изобретательность, чтобы не быть узнанным, — огрызнулся Дэнни. — Можешь сделать копии бумаг на моем ксероксе. И помни — я их тебе не давал.
 
   На следующий день Брендон Моуди заехал к Саре на новую квартиру. Сара была с Софи, а Лори поехала в Нью-Йорк.
   — Она сама повела машину. Ей очень хотелось. По-моему, это здорово.
   — Она не нервничает?
   — Она всегда запирает дверцы машины. Лори подъедет к самой двери клиники. Теперь у нее в машине есть телефон. Так она чувствует себя спокойнее.
   — Предосторожность никогда не помешает, — заметил Брендон и решил сменить тему разговора. — Кстати, мне здесь нравится.
   — Мне тоже. Здесь будет замечательно, когда мы приведем все в порядок, я думаю, это не займет много времени. Я хочу, чтобы Лори здесь понравилось, чтобы ей здесь было хорошо, прежде чем… — Сара не закончила, вместо этого она сказала: — Все эти этажи заставляют нас здорово побегать. Наверху получится замечательный кабинет. Спальни будут этажом ниже, а потом уже гостиная, столовая и кухня на нижнем этаже, комната отдыха выходит на задний дворик.
   Брендону было ясно, что Сара с удовольствием занималась новой квартирой, лишь бы отвлечься от проблем, связанных с Лори. К сожалению, ей нужно было сообщить то, о чем она должна была знать. Он положил на стол папку.
   — Взгляни на это.
   Она стала читать, и ее глаза округлились от удивления.
   — Господи, да здесь расписана по минутам вся наша жизнь. Кому же понадобилась такая информация о нас? Зачем она могла понадобиться?
   Подняв глаза, она посмотрела на Моуди.
   — Я намерен узнать кому, даже если мне придется взорвать сейфы с документацией чикагского банка, — мрачно отозвался Моуди.
   — Брендон, если нам удастся доказать, что на Лори оказывалось сильное психическое давление кем-то, кто знал, как напугать ее, я уверена, что это подействует на судью.
   Брендон Моуди отвел взгляд, чтобы не видеть появившейся в глазах Сары нескрываемой надежды. Он решил пока не рассказывать ей о том, что, руководствуясь исключительно внутренним чутьем, он все чаще думал о Карен Грант. «В этом запутанном клубке по крайней мере одна ниточка ведет к этой леди». Как бы там ни было, он был твердо намерен найти ответ.

95

   Абонентский почтовый ящик в Нью-Йорке был арендован некой Дж. Грейвз. Арендная плата вносилась наличными. Клерк, в ведении которого были почтовые ящики, коротышка с прилизанными назад волосами в мятом костюме, абсолютно не помнил, кто забирал из него почту.
   — С февраля этот ящик трижды переходил из рук в руки, — сказал он Моуди. — Мне платят за разборку почты, а не за абонентов.
   Моуди знал, что такими почтовыми услугами пользовались поставщики порнолитературы и брошюрок «Как быстро разбогатеть», стремящиеся остаться в неизвестности. Теперь он собирался позвонить в чикагский «Ситизенз банк». Там его тоже могла постичь неудача. В некоторые банки можно было просто прийти, выложить деньги и купить банковский чек. В других же такой чек могли получить только вкладчики. Взывая ко всем святым, он набрал номер.
   Менеджер банка сообщил Моуди, что они выдают банковские чеки только своим вкладчикам, снимающим деньги со счетов. «Слава Богу», — вздохнул Брендон. Затем, как и предполагалось, менеджер сообщил ему, что любую другую информацию о вкладчиках и их счетах можно получить только на основании судебного предписания.
   — Я получу судебное предписание, будьте уверены, угрюмо сказал менеджеру Моуди.
   Он позвонил Саре.
   — Один из моих приятелей, с которым мы вместе учились на юридическом факультете, работает в Чикаго, — ответила Сара. — Я поговорю с ним, чтобы он взял служебное предписание. На это уйдет пара недель, но, по крайней мере, хоть что-то сдвинется с места.
   — Не стоит предвосхищать событий, — предупредил Моуди, — но у меня есть одна версия. У Карен Грант было достаточно денег, чтобы нанять Дэнни. Мы знаем, что Лори хорошо относилась к профессору Гранту и верила ему. Предположим, она что-то рассказывала ему о своих страхах, а он в свою очередь рассказал об этом своей жене.
   — Ты хочешь сказать, что Карен Грант могла заподозрить, что у Элана с Лори что-то есть, и попробовать запугать ее?
   — Это пока лишь мои домыслы, и все может оказаться совсем не так. Но вот что я скажу тебе, Сара: эта женщина способна на все.

96

   24 июля, стоя в суде рядом с Сарой, Лори признала себя виновной в непредумышленном убийстве профессора Элана Гранта.
   Места, отведенные в зале для прессы, были забиты репортерами и журналистами радио и телевидения, корреспондентами газет и журналов. Карен Грант в узком черном платье, дополненным золотыми украшениями, находилась позади прокурора. Присутствующие в зале студенты Клинтонского колледжа и прочая публика внимательно следили за ходом судебного заседания.
   Джастин Донелли, Грег Беннет и Брендон Моуди сидели в первом ряду позади Лори и Сары. Чувство беспомощности охватило Джастина, когда он услышал традиционное: «Встать, суд идет», и в зал вошел судья. На Лори был бледно-голубой костюм, подчеркивающий ее хрупкую красоту. Она выглядела моложе своих двадцати двух лет, ей можно было дать не больше восемнадцати, когда она отвечала на вопросы судьи тихим, но ровным голосом. Сара казалась Джастину еще более хрупкой. Ее медные волосы ярко выделялись на фоне голубовато-серого жакета. Костюм буквально висел на ней. «Насколько же она похудела с тех пор, как начался весь этот кошмар», — думал Джастин.
   В зале царило настроение грусти и печали, когда Лори спокойно отвечала на вопросы судьи. Да, она понимает, что означает ее признание. Да, она внимательно ознакомилась с уликами. И она, и ее адвокат признают, что это она убила Элана Гранта в порыве гнева после того, как он передал ее письма администрации колледжа. Она закончила словами:
   — На основании представленных мне доказательств я признаю, что совершила это преступление. Я ничего не помню об этом, но знаю, что я, должно быть, виновна. Я глубоко раскаиваюсь. Он был очень добр ко мне. Меня сильно оскорбило и разгневало, когда он отдал эти письма руководству, но это потому, что я не помню, как писала их. Обращаясь к друзьям профессора Гранта, студентам и преподавателям факультета, я очень прошу простить меня. Из-за меня они потеряли такого замечательного человека. Этой потери уже не восполнить. — Повернувшись, она посмотрела на Карен Грант. — Я очень сожалею и раскаиваюсь. Я бы с радостью отдала свою жизнь, чтобы вернуть вашего мужа, если бы это только было возможно.
   Днем вынесения приговора судья назначил 31 августа. Сара закрыла глаза. Все происходило так стремительно. Меньше года назад она потеряла своих родителей, а теперь у нее отнимали сестру.
   Чтобы избавить Лори и Сару от встречи с журналистами, помощник шерифа вывел их через боковой выход. Они сели в машину и быстро уехали. За рулем сидел Грег, возле него — Моуди, Джастин с Сарой и Лори сидели на заднем сиденье. Они направлялись к Двести второй магистрали, когда Лори неожиданно сказала:
   — Я хочу поехать в дом профессора Гранта.