Кларк Мэри Хиггинс. Прогулка по городу

 
   Доктор Карпентер ждал ее в кабинете неотложной помощи. Он в двух словах объяснил, что произошло.
   — Лори только вышла из моего кабинета. Спустившись на первый этаж, она вдруг закричала возле двери на улицу. Когда мы подбежали к ней, она уже была в обмороке. Лори находилась в глубоком шоке, но теперь приходит в себя.
   — Отчего это произошло?
   От трогательного участия доктора Сара почувствовала, как у нее на глаза навернулись слезы. Доктор Карпентер чем-то напоминал ей отца. И Саре очень хотелось, чтобы он сейчас был с ней.
   — Она, по-видимому, наступила на голову мертвого цыпленка, у нее началась истерика, перешедшая в шоковое состояние.
   — Голова мертвой курицы! В вестибюле нашего офиса!
   — Да. У меня есть душевнобольной пациент, который помешан на каком-то культе, и он вполне мог сделать нечто подобное. Не испытывает ли Лори необъяснимый страх перед курами, мышами или еще какими-нибудь животными?
   — Нет. Но, правда, она никогда не ест кур. Она не выносит их вкуса.
   Из отгороженной части комнаты вышла медсестра.
   — Вы можете войти.
   Лори неподвижно лежала с закрытыми глазами. Сара дотронулась до ее руки.
   — Лори…
   Она медленно открыла глаза. Казалось, это стоило ей больших усилий, и Сара поняла, что Лори ввели большую дозу успокоительного. Едва слышно, но абсолютно отчетливо Лори произнесла:
   — Сара, я скорее повешусь, чем вновь пойду к этому доктору.

34

   Элан ел на кухне сандвич.
   — Милый, мне очень жаль, что я не смогла приехать вчера вечером, но мне было крайне необходимо приготовить свою часть для отчета Уортона.
   Карен обняла его за шею. Он чмокнул ее в щеку и высвободился из объятий.
   — Ничего страшного. Хочешь перекусить?
   — Если бы ты подождал, я бы сама приготовила.
   — Я же не знал, когда ты приедешь. Ты могла бы приехать часом позже.
   — Ты всегда был непритязателен в еде.
   Карен Грант налила из графина кьянти и передала стакан Элану. Она чокнулась с ним.
   — Твое здоровье, милый.
   — За здоровье, — невесело отозвался он.
   — Эй, профессор, что-то не так?
   — Лишь то, что час назад я точно понял, что таинственная Леона, писавшая все эти письма, — Лори Кеньон.
   От изумления Карен открыла рот.
   — Ты уверен в этом?
   — Да. Я проверял работы. В ее работе была записка о том, что компьютер вышел из строя и ей пришлось воспользоваться пишущей машинкой, которую она держит на всякий случай. Это, без сомнения, та самая машинка, на которой напечатаны все эти письма, включая то, что пришло вчера.
   Достав письмо из кармана, он протянул его Карен. В нем было написано:
   "Элан, дорогой мой, я никогда не забуду сегодняшнего вечера. Я очень люблю смотреть на тебя спящего. Мне нравится смотреть, как ты ворочаешься во сне, стараясь устроиться поудобнее, как натягиваешь на себя простыни. Зачем тебе в комнате такой холод? Я немного прикрыла окно. Ты заметил это, милый? Наверняка нет. Иногда ты напоминаешь мне типичного рассеянного профессора. Но только иногда. Никогда не будь настолько рассеянным, чтобы забыть меня. Всегда помни обо мне. Если твоя жена не хочет тебя так, чтобы все время быть с тобой, то я хочу именно так.
   Любящая тебя Леона".
   Карен медленно перечитала письмо.
   — Боже мой, Элан. Как ты думаешь, эта девочка действительно здесь побывала?
   — Вряд ли. Она явно выдумывает все эти свидания у меня в кабинете. И это последнее тоже.
   — А я в этом не уверена. Пойдем.
   Он последовал за ней в спальню. Карен подошла к длинному окну. Взявшись за ручку, она повернула ее. Окно бесшумно открылось на улицу. Она без труда перешагнула через низкий подоконник и, оказавшись на улице, повернулась к нему. От порыва холодного ветра, взметнувшего занавеску, волосы упали ей на лицо.
   — Все очень просто: хочешь — входи, хочешь — выходи, — сказала она, вновь перешагнув через подоконник. — Элан, может, она и фантазирует, но она могла и побывать здесь. Ты же спишь, как убитый. Я думаю, теперь тебе не стоит оставлять это окно настежь раскрытым.
   — Все и так зашло слишком далеко. Еще не хватало, чтобы я менял свои привычки. Мне надо поговорить с Сарой Кеньон. Мне очень жаль Лори, но Сара должна во что бы то ни стало ей помочь.
   Набрав телефон Сароы и услышав сигнал автоответчика, он сказал:
   — Мне крайне необходимо поговорить с вами.
   Сара позвонила ему в 14.30. Карен слышала, как изменился тон Элана: официальность сменилась участием.
   — Сара, что случилось? Что-нибудь с Лори? — Он подождал. — Господи, какой ужас. Сара, успокойтесь. Я понимаю, как вам тяжело. Все будет хорошо. Надо немного подождать. Нет, я просто хотел узнать, как у нее дела. Конечно. Я вам еще позвоню. Счастливо.
   Положив трубку, он повернулся к Карен.
   — Лори в больнице. С ней случился шок, когда она выходила от психиатра. — Он беспомощно пожал плечами. — Карен, не мог же я сейчас добавить Саре еще проблем с этими письмами.
   — Ты собираешься показать их на работе?
   — Конечно. Я уверен, что декан Ларкин договорится с психологом о Лори. Я знаю, что она ходит к психиатру в Риджвуде. Но, может быть, ей не помешает проконсультироваться и здесь. Бедная девочка.

35

   Когда Сара в воскресенье утром приехала в больницу, Лори лежала в кровати, читала Бергена. Она радостно приветствовала сестру.
   — Неужели ты привезла мне одежду?! Великолепно. Сейчас я оденусь и мы поедем с тобой в клуб поесть.
   Именно об этом она и говорила, когда час назад звонила ей по телефону.
   — Ты уверена, что это не будет для тебя большой нагрузкой? — заботливо спросила Сара. — Тебе же вчера было плохо.
   — Скорее это будет большой нагрузкой для тебя. Удивляюсь, Сара, как ты еще не сбежала от меня, не оставив адреса. Нет, честно, я такая обуза для тебя.
   Она улыбнулась так горько и виновато, что Сара наклонилась и обняла ее.
   Когда Сара шла сюда, она не знала, что ее ждет. Но это была та Лори, которую она знала, — чувствовавшая неловкость за причиненное беспокойство и готовая повеселиться.
   — Ты давно не выглядела так хорошо, — искренне сказала она.
   — Мне что-то дали, и я спала как убитая.
   — Это легкое снотворное. Доктор Карпентер прописал тебе его с каким-то антидепрессантом.
   Лори насторожилась.
   — Сара, я не хочу принимать никакие таблетки, которые он пытается мне навязать. Ты знаешь, как я все это ненавижу. Впрочем, ладно. На таблетки я согласна. Но больше никаких сеансов. Никогда.
   — Тебе надо будет поговорить с доктором Карпентером о возможной реакции на лекарства.
   — Хорошо. Но только по телефону.
   — И еще, Лори. Ты знаешь, доктор Карпентер разговаривал о тебе с одним психиатром из Нью-Йорка, доктором Донелли. Если ты не захочешь съездить к нему, ты позволишь мне самой поговорить с ним?
   — Ах, Сара, мне бы этого очень не хотелось. Но, если это доставит тебе удовольствие, то ради Бога. — Лори спрыгнула с кровати. — Давай смотаемся отсюда.
 
   Когда они приехали в клуб, друзья пригласили их за свой столик. Лори ела с аппетитом и была в хорошем настроении. Глядя на нее, Сара не верила, что не далее как вчера она сама была близка к отчаянию. Она поморщилась, вспомнив, как рыдала в трубку, разговаривая с этим милым профессором Грантом.
   Из клуба Сара решила не возвращаться сразу домой. Когда они поехали в противоположном направлении, Лори удивленно подняла брови.
   — Куда мы?
   — В Глен Рок. Это в десяти минутах от дома. Там какие-то новые кооперативные дома. Говорят, они великолепны. Я подумала, нам стоит взглянуть.
   — Сара, может, нам пока лучше снять квартиру? Я имею в виду, вдруг ты устроишься работать в Нью-Йорке. У тебя ведь были предложения. Надо исходить из того, чтобы тебе было удобно добираться, а не мне. Если вдруг я начну делать успехи в профессиональном гольфе, я здесь не задержусь.
   — Я не собираюсь работать на частной фирме. Лори, когда я встречаюсь с семьями несчастных жертв и вижу их горе и боль, я знаю, что не смогу работать по ту сторону, выискивая лазейки в законе, чтобы оправдать преступников. Я буду спать спокойнее, обвиняя убийц, нежели защищая их.
   Им обеим понравился трехэтажный дом.
   — Чудесная планировка, — заметила Сара. — Насколько мне нравится этот дом, настолько я не воспринимаю современные ванные. — Она обратилась к агенту, показывавшему им его. — Похоже, нашелся покупатель на наш дом. Когда мы определимся с его продажей, мы к вам вернемся.
   Когда они шли к машине, Сара взяла Лори под руку. День был ясным и холодным, легкий ветерок студил лицо. Несмотря на это, чувствовалось, что до весны оставалось всего несколько недель.
   — Хорошее место, — сказала Сара. — И, только подумай, нам не придется ухаживать за всеми этими растениями. Здорово, да?
   — Отец любил копаться в земле, а мама была просто счастлива, ухаживая за садом. Интересно, почему же мы не унаследовали эту страсть? — нежно и шутливо рассуждала Лори.
   «Неужели она уже может говорить о родителях без мучительной боли самоистязания? Дай-то Бог», — подумала Сара. Они подошли к стоянке. На ней было полно потенциальных покупателей, прослышавших о великолепных новых домах фирмы «Фокс Хедж». Лори торопливо проговорила:
   — Сара, я тебя кое о чем попрошу. Когда мы вернемся домой, я не хочу говорить о вчерашнем. Дома ты постоянно с озабоченным видом следишь за мной и задаешь вопросы, которые на самом деле не такие невинные, какими кажутся на первый взгляд. Давай договоримся, что ты не будешь больше допрашивать меня, как я спала, что ела, встречаюсь ли с кем-то и тому подобное. Позволь мне самой рассказывать тебе то, что мне хочется. И ты тоже будешь вести себя по тому же принципу. Ладно?
   — Ладно, — как можно естественнее ответила Сара.
   "Ты действительно обращалась с ней, как с маленьким ребенком, который обязан все рассказывать маме, — сказала она себе. — Может быть, и хорошо, что она стала противиться этому. Но что же произошло вчера?
   Лори будто прочла ее мысли.
   — Сара, я не понимаю, почему я вчера грохнулась в обморок. Я знаю только, что для меня это ужасная пытка — отвечать на наводящие вопросы доктора Карпентера, которые он расставляет, словно капканы. Словно пытаешься закрыть все двери и окна от непрошенного гостя, стремящегося вломиться к тебе в дом.
   — Он не пытается вломиться. Он хочет помочь тебе. Но ты к этому не готова. Ну ладно, мы уже обо всем договорились.
   — Хорошо.
   Сара проехала мимо стоявших у ворот охранников, обратив внимание на то, что они останавливали и проверяли все въезжавшие машины. Лори тоже бросилось это в глаза, и она предложила:
   — Сара, давай внесем задаток за тот угловой домик. Мне бы хотелось жить здесь. С такими воротами и охранной мы будем в безопасности. Я хочу чувствовать себя в безопасности. И я больше всего боюсь, что мне это не суждено.
   Они выехали на дорогу. Машина начала набирать скорость. Сара решила задать мучавший ее вопрос.
   — Почему ты взяла нож? Он понадобился тебе для того, чтобы чувствовать себя в безопасности? Лори, я могу понять это. Если ты только не доведешь себя до такого отчаяния, что… сделаешь что-нибудь с собой. Прости, что я спрашиваю тебя об этом, но я очень боюсь за тебя.
   Лори вздохнула.
   — Сара, я вовсе не собираюсь кончать жизнь самоубийством. Я понимаю, к чему ту клонишь. Мне бы очень хотелось, чтобы ты мне поверила. Клянусь тебе, что я не брала этот нож.
 
   В тот вечер, вернувшись в колледж, Лори решила разобрать свою сумку с книгами и высыпала ее содержимое на кровать. На куче учебников, блокнотов, скрепок лежало то, что было спрятано на самом дне дорожной сумки, — мясной нож из висевшего на стене кухонного набора.
   Лори отшатнулась от кровати.
   — Нет! Нет! Нет! — опустившись на колени, она закрыла лицо руками. — Я не брала его, Сара, — зарыдала она. — Папа не разрешал мне играть с ножами.
   В ее голосе неожиданно раздался насмешливый голос.
   «Закрой рот, малышка. Ты же знаешь, зачем он тебе. Тебе же говорят, вонзи его себе в горло. Черт, как хочется курить».

36

   Грег Беннет говорил себе, что это его абсолютно не волнует. Хотя на самом деле он лишь убеждал себя в том, что это не должно его волновать. В колледже было полно привлекательных девушек. А в Калифорнии их будет еще больше. В июне он закончит колледж и отправится в Стэнфорд, чтобы получить степень магистра.
   В свои двадцать пять лет Грег чувствовал себя намного взрослее своих сокурсников. Он до сих пор недоумевал, как это ему в девятнадцать лет могла прийти в голову идиотская мысль бросить колледж после первого курса и стать предпринимателем. Особого вреда это, конечно, ему не причинило. Этот неудачный эксперимент в дальнейшем пошел ему на пользу. По крайней мере, он уяснил, сколь многого он еще не знал. Кроме этого, он понял, что может сделать карьеру в области международной экономики.
   Всего месяц, как он вернулся из Англии, а январская тягомотина ему уже порядком надоела. Хорошо хоть, что на выходные он смог выбраться на лыжах в Кэмелбэк. Кататься по пушистому снегу было одно удовольствие.
   Грег жил километрах в двух от студенческого городка в однокомнатной квартире, под которой находился гараж частного дома. Квартира была довольно уютной, и она его вполне устраивала. У него не было желания жить с кем-нибудь в комнате втроем или вчетвером, что неизбежно оборачивалось бесконечной гулянкой. Комната, в которой он жил, была чистой и просторной; на стоявшем в ней диване-кровати было удобно как сидеть, так и спать, а нехитрую еду Грег готовил себе на маленькой кухоньке.
   Когда он только приехал в Клинтон, он сразу же обратил внимание на Лори. Еще бы! Но они никогда не встречались на занятиях. Года полтора назад они случайно сели рядом в кинозале. Фильм был великолепным. Когда зажегся свет, она, повернувшись к нему, воскликнула:
   — Какая прелесть, правда?
   С этого все и началось. Если такая привлекательная девушка сама сделала первый шаг к знакомству, Грег более чем охотно ухватился за это. Однако в Лори было что-то сдерживающее его. Он подсознательно понимал, что если будет слишком спешить, то ничего не добьется. И по этой причине их отношения в большей степени походили на дружеские. Она была просто очаровательна и полна живой красоты. В ней сочетались колкое остроумие с настойчивостью и решительностью. На третьем свидании он сказал ей, что ее наверняка избаловали в детстве. Они пошли играть в гольф, и там было много народу. Им пришлось час подождать, и она вся исстрадалась.
   — Видно, тебе никогда не приходилось ничего ждать. Держу пари, мама с папой называли тебя маленькой принцессой, — сказал он ей.
   Рассмеявшись, Лори призналась, что так оно и было. В тот вечер за обедом она рассказала ему о том, как ее похитили.
   — Я лишь помню, как я вышла из дома в розовом купальнике и кто-то увез меня в машине. А потом я уже проснулась в своей кровати. Правда, это было два года спустя.
   — Прости меня за то, что я назвал тебя избалованной, — сказал он ей. — Тебя нельзя было не баловать.
   — Вот меня и баловали и до, и после, — рассмеялась она. — Так что ты попал в точку.
   Грег понимал, что он был для Лори хорошим другом. А для него все было не так просто. Едва ли можно довольствоваться кратковременными встречами с такой прелестной девушкой, как Лори, и, глядя на ее роскошные светлые волосы и совершенные черты лица, не желать быть с ней рядом всегда. И в то же время, когда она начала по выходным приглашать его домой, он убедился, что она тоже влюблена в него.
   И вдруг одним воскресным утром в мае прошлого года все неожиданно закончилось. Он хорошо запомнил это. Он еще спал, когда Лори вздумалось на обратном пути из церкви заехать к нему, прихватив с собой булочки, сливочный сыр и копченого лосося. Она постучала в дверь и, не услышав ответа, крикнула:
   — Я знаю, что ты дома.
   Накинув халат, он открыл дверь и уставился на девушку. На ней было простенькое платьице и босоножки. Лори была хороша и свежа, как само утро. Войдя, она поставила варить кофе, выложила булочки и сказала, что он может не беспокоиться по поводу неубранной постели, так как она заехала всего на несколько минут по дороге домой, и после ее ухода он, если хочет, может валяться в постели хоть целый день.
   Уже уходя, она обняла его за шею и чмокнула в щеку, заметив, что ему не мешало бы побриться.
   — Но ты мне нравишься даже таким, — игриво сказала она. — Замечательный нос, мужественный подбородок, милый чубчик.
   И, вновь, поцеловав его, она направилась к дверям. Вот тогда-то это и случилось. Не отдавая себе отчета, он последовал за ней и, схватив ее за руки, порывисто прижал к себе. С ней произошло что-то невообразимое. Разрыдавшись, Лори начала пинать его ногами, пытаясь оттолкнуть от себя. Отпрянув, он раздраженно спросил, какого черта она так ведет себя. Она что, приняла его за Джека Потрошителя? Лори выскочила из квартиры и больше не обращала на него внимания, сказав лишь, чтобы он оставил ее в покое.
   Именно так он и хотел поступить. Вся загвоздка была лишь в том, что он не мог ее забыть, ни работая прошлым летом на практике в Нью-Йорке, ни пока учился осенью в Лондоне в финансовом институте. И теперь, когда он вернулся, она по-прежнему не хотела его видеть.
   В понедельник вечером Грег зашел в студенческое кафе. Он знал, что Лори иногда бывала там. Он специально подошел к группе студенток из ее общежития.
   — Это похоже на правду, — говорила та, что сидела на противоположном конце столика. — На неделе Лори часто уходит куда-то около девяти вечера. В будние дни его жена остается в Нью-Йорке. Я пробовала подколоть Лори по этому поводу, но она просто игнорировала меня. Она явно с кем-то встречается, но никогда не распространяется на эту тему.
   Навострив уши, Грег ненароком подвинулся поближе, чтобы лучше слышать.
   — Во всяком случае, Марджи днем работает в канцелярии. Она в курсе многих сплетен и сразу почувствовала что-то, когда у зашедшего туда нашего сексапильного Элана был несколько встревоженный вид.
   — Я не думаю, что Элан такой уже сексуальный. Мне кажется, он просто хороший мужик. — Эти слова принадлежали темноволосой и очень рассудительной на вид студентке.
   Первая сплетница отмахнулась от нее.
   — Ты, может быть, и не думаешь, что он сексуальный, а многие считают именно так. По крайней мере, Лори — точно. Я слышала, что она написала ему кучу любовных писем, подписавшись именем «Леона». Он передал все эти письма руководству, заявив, что это плод ее воображения. Может быть, он испугался, что она всем разболтает об их маленьком романе. Я думаю, что он решил предупредить вероятность скандала с женой.
   — А что она там писала?
   — Чего она только не писала! Судя по письмам, они встречались и у него в кабинете, и у него дома, везде, где только могли.
   — Неужели?
   — Его жена часто в отъезде. Так что в этом нет ничего удивительного. Помнишь, как он бросился к ней, когда Лори упала в обморок на похоронах своих родителей?
   Грег Беннет даже не удосужился поднять стул, который он сшиб, устремившись к выходу из кафетерия.

37

   Заглянув во вторник в почтовый ящик, Лори обнаружила там записку с просьбой позвонить декану по работе со студентами, чтобы договориться с ним о встрече в ближайшее время. «Что бы это могло значить?» — удивилась Лори. Когда она позвонила, секретарша спросила ее, сможет ли она прийти к декану в три часа после обеда.
   В прошлом году в конце лыжного сезона она купила на распродаже голубую с белым лыжную куртку. В этом году она так и провисела всю зиму у нее в шкафу. «Надеть, что ли? — подумала она, снимая ее с вешалки. — Как раз для этой погоды она довольно симпатичная, и будет хоть какая-то польза от нее». Она надела ее с джинсами и белым свитером с высоким воротником.
   Уже перед самым выходом Лори собрала волосы в пучок. Так она больше похожа на серьезную выпускницу, которая собирается покинуть стены родного колледжа, чтобы вступить с большую жизнь. Может быть, оказавшись среди взрослых, при деле, она избавится от своих детских страхов.
   Это был один из тех холодных и ясных дней, когда ей хотелось глубоко вздохнуть и расправить плечи. Она испытывала большое облегчение при мысли о том, что в субботу утром ей не придется сидеть в этом проклятом кабинете доктора Карпентера, который, притворяясь добрым, все время до чего-то допытывался.
   Она помахала рукой группе студенток из общежития, и ей показалось, что они как-то насмешливо смотрели в ее сторону. «Не придумывай всякую чушь», сказала она себе.
   Нож. Как он оказался на дне ее сумки? Ведь она точно не клала его туда. Но поверит ли ей Сара? «Послушай, Сара, эта штуковина как-то затесалась между моих книг. Вот, возьми. Вопрос исчерпан».
   Однако Сара справедливо поинтересуется: «Как же он попал к тебе в сумку?» И, вероятно, она вновь предложит побеседовать с доктором Карпентером.
   Нож теперь лежал в рукаве старой куртки, висевшей в глубине стенного шкафа. Манжета не даст ему оттуда выпасть. Может, ей просто его выбросить? И пусть тайна так и останется неразгаданной? Но отцу очень нравился этот набор ножей, он говорил, что ими можно запросто резать все, что угодно. Лори была ненавистна мысль о том, как что-то запросто перерезается.
   Пока она шла по территории колледжа, направляясь к административному корпусу, она размышляла о том, как ей лучше вернуть нож домой. Спрятать его в кухонном буфете? Но Сара говорила, что Софи обыскала всю кухню.
   Внезапно ей пришла в голову простая и верная мысль. Софи любила все начищать до блеска. Иногда, начищая серебряные приборы, она снимала и ножи. «Ну конечно же, — подумала Лори. — Я потихоньку суну нож в ящик с серебром в комоде столовой, куда-нибудь поглубже, чтобы его не было видно. И, даже, если Софи там смотрела, она подумает, что не заметила его. Главное, чтобы Сара решила, что такое вполне вероятно».
   Это простое решение принесло ей облегчение, но вдруг насмешливый голос прокричал в ее голове: «Превосходно, Лори, однако как ты объяснишь появление ножа в твоей сумке себе самой? Или он туда сам запрыгнул?» Услышав издевательский смешок, она непроизвольно сжала кулаки.
   — Заткнись! — прошептала она с негодованием. — Убирайся и оставь меня в покое.
 
   Декан Ларкин был не один. С ним был доктор Айовино, директор консультативного центра. Увидев его, Лори напряглась. В ее голове вновь раздался голос: «Будь осторожна. Еще один психиатр. Что они придумали на этот раз?»
   Декан предложил ей сесть и стал расспрашивать ее о том, как она себя чувствует, как дела с учебой, и, еще раз выразив свои соболезнования по поводу случившейся в ее семье трагедии, дал понять, что все на факультете искренне желают, чтобы у нее все устроилось лучшим образом.
   Затем он, извинившись, вышел, а доктор Айовино предложил ей побеседовать с ним.
   Как только декан закрыл за собой дверь, доктор Айовино улыбнулся и сказал:
   — Почему у тебя такой испуганный вид, Лори? Я просто хотел поговорить с тобой о профессоре Гранте. Что ты о нем думаешь?
   Это было легко.
   — Мне кажется, он замечательный человек, — ответила Лори. — Он превосходный педагог и хороший друг.
   — Хороший друг?
   — Конечно.
   — Лори, у студентов часто возникает некая привязанность к кому-нибудь из преподавателей. Нет ничего удивительного, что ты, находясь в таком положении, которое требует участия и доброты, неправильно истолковала проявление этих чувств по отношению к тебе. Что-то вообразила и приняла желаемое за действительное. Это вполне понятно.
   — О чем это вы говорите? — Лори вдруг осознала, что она говорит так же раздраженно, как и ее мать, когда один официант изъявил желание позвонить Лори, чтобы договориться с ней о свидании.
   Психолог протянул ей пачку писем.
   — Ты писала эти письма, Лори?
   У нее округлились глаза, когда она бегло просмотрела их.
   — Но они подписаны какой-то Леоной. Как вам взбрело в голову, что это я написала их?
   — У тебя ведь есть пишущая машинка, Лори?
   — Я в основном пользуюсь компьютером.
   — Но тем не менее она у тебя есть?
   — Да, есть. Это старая мамина портативная машинка.
   — Она у тебя здесь?
   — Да, на всякий случай. Я пользуюсь ею, когда ломается компьютер, а мне нужно сделать домашнее задание.
   — Ты сдавала эту работу на прошлой неделе?
   — Да, — ответила Лори, взглянув на нее.
   — Обрати внимание, что буквы "о" и "в" на этих страницах плохо пропечатались. А теперь сравни эти буквы в письмах профессору Гранту. Все это напечатано на одной машинке.
   Лори, не отрываясь, смотрела на доктора Айовино. Вместо его лица она вдруг увидела лицо доктора Карпентера. «Негодяи! Инквизиторы!»
   Грузный доктор Айовино, внушающий всем своим видом, что все в порядке и не стоит беспокоиться, сказал:
   — Лори, сравнение подписи «Леона» с рукописными заметками в твоей работе говорит о том, что они написаны одной и той же рукой.
   Знакомый голос крикнул: «Он не только психиатр. Он еще и графолог».
   Лори встала.
   — Дело в том, доктор Айовино, что я многим давала пользоваться этой машинкой. На мой взгляд, этот разговор просто оскорбителен для меня. Меня просто поражает, что профессору Гранту могло взбрести в голову, что всю эту гадость написала я. Меня поражает и то, что вы пригласили себя обсуждать это. Моя сестра прокурор. И я наблюдала, как она работает в суде. Она бы разнесла в пух и прах подобные доказательства предполагаемой вами моей причастности к этим отвратительным излияниям.