Страница:
Она швырнула ему письма через стол.
— Я жду письменных извинений. И, если это станет общеизвестным, как становится известным все, что бы ни происходило в этом кабинете, я потребую публичных извинений и опровержения этих немыслимых обвинений. Что же касается профессора Гранта, я считала его хорошим другом, человеком, на которого я могла положиться в трудной ситуации. Нет сомнений, я ошиблась. Очевидно, правы те, которые называют его «сексапильным Эланом» и болтают о том, что он флиртует со студентками. Я намерена сама сказать ему об этом и немедленно.
Повернувшись, она стремительно вышла из кабинета.
Занятия, которые вел Элан Грант, начинались в 15.45. Сейчас было 15.30. В любом случае она встретит его в коридоре. Уже поздно идти к нему в кабинет.
Когда Элан шел по коридору, она уже стояла и ждала его. Направляясь к аудитории, Грант вежливо здоровался со студентами, пока не заметил Лори.
— Привет, Лори, — по его голосу чувствовалось, что он нервничал.
— Профессор Гран, как вам пришла в голову нелепая идея о том, что эти письма написала я?
— Лори, я знаю, как тебе было тяжело и…
— И вы решили облегчить мои страдания, поведав декану Ларкину, что я в своих фантазиях сплю с вами? Вы в своем уме?
— Лори, не надо так. Посмотри, мы привлекаем к себе внимание. Может, нам лучше встретиться после уроков у меня в кабинете?
— Чтобы там мы могли раздеться, я увидела бы ваше великолепное тело и удовлетворила бы свою похотливую страсть? — Лори не заботило то, что проходившие мимо останавливались и слушали их разговор. — Вы отвратительны. И вы об этом пожалеете. — Она гневно выкрикивала эти слова. — Бог свидетель, вы очень пожалеете об этом!
Протиснувшись сквозь толпу ошеломленных студентов, Лори побежала в общежитие. Запершись в своей комнате, она упала на кровать, слушая кричавшие в ее голове голоса.
Один говорил: «По крайней мере, ты хоть для разнообразия постояла за себя».
Другой вопил: «Как Элан мог предать меня? Его же предупреждали, чтобы он никому не показывал эти письма. Он наверняка пожалеет об этом. Хорошо, что у тебя есть нож. Красавчику-болтуну больше никогда не придется беспокоиться из-за нас».
38
39
40
41
ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ
42
43
— Я жду письменных извинений. И, если это станет общеизвестным, как становится известным все, что бы ни происходило в этом кабинете, я потребую публичных извинений и опровержения этих немыслимых обвинений. Что же касается профессора Гранта, я считала его хорошим другом, человеком, на которого я могла положиться в трудной ситуации. Нет сомнений, я ошиблась. Очевидно, правы те, которые называют его «сексапильным Эланом» и болтают о том, что он флиртует со студентками. Я намерена сама сказать ему об этом и немедленно.
Повернувшись, она стремительно вышла из кабинета.
Занятия, которые вел Элан Грант, начинались в 15.45. Сейчас было 15.30. В любом случае она встретит его в коридоре. Уже поздно идти к нему в кабинет.
Когда Элан шел по коридору, она уже стояла и ждала его. Направляясь к аудитории, Грант вежливо здоровался со студентами, пока не заметил Лори.
— Привет, Лори, — по его голосу чувствовалось, что он нервничал.
— Профессор Гран, как вам пришла в голову нелепая идея о том, что эти письма написала я?
— Лори, я знаю, как тебе было тяжело и…
— И вы решили облегчить мои страдания, поведав декану Ларкину, что я в своих фантазиях сплю с вами? Вы в своем уме?
— Лори, не надо так. Посмотри, мы привлекаем к себе внимание. Может, нам лучше встретиться после уроков у меня в кабинете?
— Чтобы там мы могли раздеться, я увидела бы ваше великолепное тело и удовлетворила бы свою похотливую страсть? — Лори не заботило то, что проходившие мимо останавливались и слушали их разговор. — Вы отвратительны. И вы об этом пожалеете. — Она гневно выкрикивала эти слова. — Бог свидетель, вы очень пожалеете об этом!
Протиснувшись сквозь толпу ошеломленных студентов, Лори побежала в общежитие. Запершись в своей комнате, она упала на кровать, слушая кричавшие в ее голове голоса.
Один говорил: «По крайней мере, ты хоть для разнообразия постояла за себя».
Другой вопил: «Как Элан мог предать меня? Его же предупреждали, чтобы он никому не показывал эти письма. Он наверняка пожалеет об этом. Хорошо, что у тебя есть нож. Красавчику-болтуну больше никогда не придется беспокоиться из-за нас».
38
Сразу после воскресной передачи Бик с Опал вылетели в Джорджию. В тот вечер для них там устраивали прощальный банкет.
Во вторник утром они выехали на машине в Нью-Йорк. В багажнике лежали их вещи, пишущая машинка Бика и канистра с бензином, тщательно завернутая в полотенца. Это был весь их багаж.
— Когда мы подберем себе дом, мы устроим там благотворительный культурный центр, — объявил Бик.
А до этого они поживут в номере в Виндхэме.
По пути Бик излагал Опал свои соображения.
— Я ведь тебе рассказывал о том случае, когда уже взрослая женщина кое-что вспомнила про своего папочку, и он теперь в тюрьме. Она вдруг отчетливо вспомнила, что происходило в ее доме и в фургончике. А вдруг Господь, решив испытать нас, помог Ли вспомнить отдельные моменты ее жизни с нами? Вдруг она начнет рассказывать о нашем загородном домике, о расположении комнат в нем, о маленькой лестнице наверх? Вдруг им каким-то образом удастся его найти и узнать, кто жил там в те годы? Этот дом являлся наглядным доказательством того, что Ли находилась там под нашей опекой. Что же касается остального, Ли несколько не в себе, никто никогда не видел ее с нами за исключением той кассирши, которая вряд ли сможет нас описать. Так что надо уничтожить этот дом. Так велит Господь.
Было уже темно, когда они, проехав через Бетлехем, добрались до Элмвилла. И, несмотря на это, они увидели, что за прошедшие пятнадцать лет так мало что изменилось. Обшарпанная забегаловка на обочине дороги, бензоколонка, ряд старых домиков с тускло освещенными крылечками, с облупленной краской и провисшими ступенями.
Избегая центральной улицы, Бик проехал оставшиеся пять миль до их бывшего дома окольными путями. Когда они были уже близко, он выключил фары.
— Не хочу, чтобы кто-то вдруг случайно увидел эту машину, — сказал он. — Вряд ли, конечно. По этой дороге никто не ездит.
— А вдруг мы наткнемся на полицию? — забеспокоилась Опал. — Вдруг они спросят, почему у тебя выключены фары?
Бик вздохнул.
— В тебе нет веры, Опал. Господь заботится о нас. Кроме того, эта дорога ведет только к нашему домику и к болотам.
Но возле дома он заехал за деревья.
Дом казался безжизненным.
— Интересно? — спросил Бик. — Хочешь взглянуть?
— Я хочу лишь поскорее убраться отсюда.
— Пойдем со мной, Опал. — Это прозвучало, как приказ.
Почувствовав, как ее ноги ступили на мерзлую землю, Опал взяла его за руку.
В доме, казалось, никто не жил. Он был абсолютно темным. Стекла были разбиты. Бик взялся за ручку двери. Она оказалась запертой. Но когда он надавил на нее плечом, дверь со скрипом подалась.
Опустив канистру с бензином на пол, Бик вытащил из кармана маленький фонарик и осветил комнату.
— Все как раньше, — заметил он. — Похоже, здесь не делали никакой перестановки. А вот то самое кресло-качалка, сидя в котором я держал Ли на коленях. Милое, прелестное дитя.
— Бик, я хочу побыстрее уйти отсюда. Здесь холодно, и это место всегда приводило меня в дрожь. На протяжении двух лет я жила в постоянном страхе, что кто-нибудь придет и увидит ее.
— Но ведь никто же не пришел. А теперь, если этот дом и сохранился в ее памяти, то пусть это будет единственным местом, где он останется. Сейчас я побрызгаю здесь бензином, потом мы выйдем и ты бросишь спичку.
Они уже неслись в машине прочь от дома, когда первые языки пламени взметнулись над верхушками деревьев. Десять минут спустя они вновь были на шоссе. Во время своего получасового визита в Элмвилл они так и не встретили ни одной машины.
Во вторник утром они выехали на машине в Нью-Йорк. В багажнике лежали их вещи, пишущая машинка Бика и канистра с бензином, тщательно завернутая в полотенца. Это был весь их багаж.
— Когда мы подберем себе дом, мы устроим там благотворительный культурный центр, — объявил Бик.
А до этого они поживут в номере в Виндхэме.
По пути Бик излагал Опал свои соображения.
— Я ведь тебе рассказывал о том случае, когда уже взрослая женщина кое-что вспомнила про своего папочку, и он теперь в тюрьме. Она вдруг отчетливо вспомнила, что происходило в ее доме и в фургончике. А вдруг Господь, решив испытать нас, помог Ли вспомнить отдельные моменты ее жизни с нами? Вдруг она начнет рассказывать о нашем загородном домике, о расположении комнат в нем, о маленькой лестнице наверх? Вдруг им каким-то образом удастся его найти и узнать, кто жил там в те годы? Этот дом являлся наглядным доказательством того, что Ли находилась там под нашей опекой. Что же касается остального, Ли несколько не в себе, никто никогда не видел ее с нами за исключением той кассирши, которая вряд ли сможет нас описать. Так что надо уничтожить этот дом. Так велит Господь.
Было уже темно, когда они, проехав через Бетлехем, добрались до Элмвилла. И, несмотря на это, они увидели, что за прошедшие пятнадцать лет так мало что изменилось. Обшарпанная забегаловка на обочине дороги, бензоколонка, ряд старых домиков с тускло освещенными крылечками, с облупленной краской и провисшими ступенями.
Избегая центральной улицы, Бик проехал оставшиеся пять миль до их бывшего дома окольными путями. Когда они были уже близко, он выключил фары.
— Не хочу, чтобы кто-то вдруг случайно увидел эту машину, — сказал он. — Вряд ли, конечно. По этой дороге никто не ездит.
— А вдруг мы наткнемся на полицию? — забеспокоилась Опал. — Вдруг они спросят, почему у тебя выключены фары?
Бик вздохнул.
— В тебе нет веры, Опал. Господь заботится о нас. Кроме того, эта дорога ведет только к нашему домику и к болотам.
Но возле дома он заехал за деревья.
Дом казался безжизненным.
— Интересно? — спросил Бик. — Хочешь взглянуть?
— Я хочу лишь поскорее убраться отсюда.
— Пойдем со мной, Опал. — Это прозвучало, как приказ.
Почувствовав, как ее ноги ступили на мерзлую землю, Опал взяла его за руку.
В доме, казалось, никто не жил. Он был абсолютно темным. Стекла были разбиты. Бик взялся за ручку двери. Она оказалась запертой. Но когда он надавил на нее плечом, дверь со скрипом подалась.
Опустив канистру с бензином на пол, Бик вытащил из кармана маленький фонарик и осветил комнату.
— Все как раньше, — заметил он. — Похоже, здесь не делали никакой перестановки. А вот то самое кресло-качалка, сидя в котором я держал Ли на коленях. Милое, прелестное дитя.
— Бик, я хочу побыстрее уйти отсюда. Здесь холодно, и это место всегда приводило меня в дрожь. На протяжении двух лет я жила в постоянном страхе, что кто-нибудь придет и увидит ее.
— Но ведь никто же не пришел. А теперь, если этот дом и сохранился в ее памяти, то пусть это будет единственным местом, где он останется. Сейчас я побрызгаю здесь бензином, потом мы выйдем и ты бросишь спичку.
Они уже неслись в машине прочь от дома, когда первые языки пламени взметнулись над верхушками деревьев. Десять минут спустя они вновь были на шоссе. Во время своего получасового визита в Элмвилл они так и не встретили ни одной машины.
39
В понедельник Сара давала интервью корреспондентам «Нью-Йорк таймс» и «Берген рекорд» по делу Паркера.
— Конечно, он может утверждать, что жертва соблазнила его, но это будет неслыханной наглостью.
— Вы жалеете о том, что не потребовали смертного приговора?
— Если бы я была уверена, что присяжные меня поддержат, я бы потребовала его. Паркер выследил Мейз. Он загнал ее в угол. Он убил ее. Разве это не хладнокровное преднамеренное убийство?
В кабинете ее поздравил окружной прокурор, ее босс.
— Коннер Маркус является одним из лучших защитников по уголовным делам, Сара. Ты проделала адскую работу. Ты могла бы сделать себе огромное состояние, если бы пошла в адвокаты.
— Защищать преступников? Исключено!
Во вторник утром, не успела Сара сесть за стол, как зазвонил телефон. Бетси Лайенс, агент по продаже недвижимости, взахлеб рассказывала новости. Появился еще один потенциальный покупатель дома с серьезными намерениями. Но дело в том, что женщина была беременна и хотела устроиться на новом месте до рождения ребенка. Их интересовало, как быстро они смогут переехать, если решат купить дом.
— Когда им будет угодно, — ответила Сара. Как только она это сказала, сразу почувствовала, словно гора свалилась у нее с плеч. Ту мебель, которую они с Лори собирались оставить себе, можно было отвезти пока на склад.
В дверях показался Том Байерс, тридцатилетний адвокат, хорошо зарекомендовавший себя в делах, связанных с нарушением патентных прав.
— Поздравляю, Сара. Может, отметим сегодня вечером?
— С удовольствием.
Том ей очень нравился. «Будет приятно посидеть с ним. Но он никогда не станет для меня кем-то особенным», — подумала она, и в ее памяти возникло лицо Джастина Донелли.
Сара вернулась домой в половине восьмого вечера. Том предлагал ей пойти куда-нибудь поужинать, но Сара попросила его перенести ужин на другой вечер. Весь день она отходила от напряжения, в котором пребывала на протяжении всего судебного процесса. Она сказала Тому:
— Я чувствую себя совсем разбитой.
Она сразу же переоделась в халат с пижамой, сунула ноги в шлепанцы и заглянула в холодильник. «Дай Бог здоровья Софи», — подумала она, увидев там уже приготовленное жаркое в горшочке. Нужно было только разогреть овощи, картошку и подливку, разложенные в пластиковых тарелочках.
Сара уже собралась нести поднос с ужином в комнату, как позвонил Элан Грант. Она едва успела бодро поприветствовать его, как радость тут же улетучилась, когда он сказал:
— Сара, я уже пытался начать с вами этот разговор. Я понимаю, что, прежде чем обращаться к руководству, я должен был поставить в известность вас и Лори.
— О чем вы говорите?
Слушая его, Сара чувствовала, как у нее подкашиваются ноги. Держа в одной руке трубку, она подвинула к себе табуретку и села. Пишущая машинка. Письма, которые Лори писала, когда они были в круизе, и которые так тщательно прятала от нее. Когда Элан Грант рассказал ей о скандале, который устроила ему Лори, Сара закрыла глаза, хотя предпочла бы закрыть уши.
— Сара, ей нужна помощь, ей очень нужна помощь. Я знаю, что она ходит к психиатру, но…
Сара не сказала Элану Гранту, что Лори отказалась посещать доктора Карпентера.
— Не могу выразить, как я сожалею обо всем случившемся, профессор Грант. Вы были так добры к Лори, и я понимаю, как вам сейчас нелегко. Я позвоню ей. Я постараюсь найти способ помочь ей — проговорила она срывающимся голосом. — Благодарю вас. Всего доброго.
Немыслимо было откладывать этот разговор с Лори, но как к ней подступаться? Она набрала домашний телефон Джастина Донелли, но ей никто не ответил.
Она позвонила доктору Карпентеру. Тот задал лишь несколько коротких вопросов.
— Лори категорически отрицает то, что писала эти письма? Понятно. Нет, она не лжет. Ее память блокирована. Сара, позвоните ей, ободрите ее своей поддержкой, предложите ей приехать домой. Ей не стоит сейчас встречаться с профессором Грантом. Нам нужно убедить ее побеседовать с доктором Донелли. Я понял это еще во время нашей прошлой встречи.
Про ужин забыть. Сара позвонила Лори. Никто не подходил. Она звонила через каждые полчаса до полуночи. В конце концов она позвонила Сюзан Граймз, студентке, которая жила в комнате напротив Лори.
В сонном голосе Сюзан появилась тревога, как только Сара представилась ей. Да, ей было известно о том, что произошло. Конечно же, она заглянет к Лори.
В ожидании ответа Сара поймала себя на том, что молится. «Только бы она ничего с собой не сделала. Господи, только не это». Она услышала, как взяли трубку.
— Я посмотрела. Лори крепко спит. Это точно, она ровно дышит. Хотите, чтобы я ее разбудила?
У Сары отлегло от сердца.
— Она наверняка приняла снотворное. Нет, не надо ее тревожить. Извините меня, пожалуйста, за беспокойство.
Обессиленная, Сара поднялась в спальню и тотчас же уснула, уверенная в том, что по крайней мере, ночью ей больше не надо тревожиться о Лори. Утром она сразу же позвонит ей.
— Конечно, он может утверждать, что жертва соблазнила его, но это будет неслыханной наглостью.
— Вы жалеете о том, что не потребовали смертного приговора?
— Если бы я была уверена, что присяжные меня поддержат, я бы потребовала его. Паркер выследил Мейз. Он загнал ее в угол. Он убил ее. Разве это не хладнокровное преднамеренное убийство?
В кабинете ее поздравил окружной прокурор, ее босс.
— Коннер Маркус является одним из лучших защитников по уголовным делам, Сара. Ты проделала адскую работу. Ты могла бы сделать себе огромное состояние, если бы пошла в адвокаты.
— Защищать преступников? Исключено!
Во вторник утром, не успела Сара сесть за стол, как зазвонил телефон. Бетси Лайенс, агент по продаже недвижимости, взахлеб рассказывала новости. Появился еще один потенциальный покупатель дома с серьезными намерениями. Но дело в том, что женщина была беременна и хотела устроиться на новом месте до рождения ребенка. Их интересовало, как быстро они смогут переехать, если решат купить дом.
— Когда им будет угодно, — ответила Сара. Как только она это сказала, сразу почувствовала, словно гора свалилась у нее с плеч. Ту мебель, которую они с Лори собирались оставить себе, можно было отвезти пока на склад.
В дверях показался Том Байерс, тридцатилетний адвокат, хорошо зарекомендовавший себя в делах, связанных с нарушением патентных прав.
— Поздравляю, Сара. Может, отметим сегодня вечером?
— С удовольствием.
Том ей очень нравился. «Будет приятно посидеть с ним. Но он никогда не станет для меня кем-то особенным», — подумала она, и в ее памяти возникло лицо Джастина Донелли.
Сара вернулась домой в половине восьмого вечера. Том предлагал ей пойти куда-нибудь поужинать, но Сара попросила его перенести ужин на другой вечер. Весь день она отходила от напряжения, в котором пребывала на протяжении всего судебного процесса. Она сказала Тому:
— Я чувствую себя совсем разбитой.
Она сразу же переоделась в халат с пижамой, сунула ноги в шлепанцы и заглянула в холодильник. «Дай Бог здоровья Софи», — подумала она, увидев там уже приготовленное жаркое в горшочке. Нужно было только разогреть овощи, картошку и подливку, разложенные в пластиковых тарелочках.
Сара уже собралась нести поднос с ужином в комнату, как позвонил Элан Грант. Она едва успела бодро поприветствовать его, как радость тут же улетучилась, когда он сказал:
— Сара, я уже пытался начать с вами этот разговор. Я понимаю, что, прежде чем обращаться к руководству, я должен был поставить в известность вас и Лори.
— О чем вы говорите?
Слушая его, Сара чувствовала, как у нее подкашиваются ноги. Держа в одной руке трубку, она подвинула к себе табуретку и села. Пишущая машинка. Письма, которые Лори писала, когда они были в круизе, и которые так тщательно прятала от нее. Когда Элан Грант рассказал ей о скандале, который устроила ему Лори, Сара закрыла глаза, хотя предпочла бы закрыть уши.
— Сара, ей нужна помощь, ей очень нужна помощь. Я знаю, что она ходит к психиатру, но…
Сара не сказала Элану Гранту, что Лори отказалась посещать доктора Карпентера.
— Не могу выразить, как я сожалею обо всем случившемся, профессор Грант. Вы были так добры к Лори, и я понимаю, как вам сейчас нелегко. Я позвоню ей. Я постараюсь найти способ помочь ей — проговорила она срывающимся голосом. — Благодарю вас. Всего доброго.
Немыслимо было откладывать этот разговор с Лори, но как к ней подступаться? Она набрала домашний телефон Джастина Донелли, но ей никто не ответил.
Она позвонила доктору Карпентеру. Тот задал лишь несколько коротких вопросов.
— Лори категорически отрицает то, что писала эти письма? Понятно. Нет, она не лжет. Ее память блокирована. Сара, позвоните ей, ободрите ее своей поддержкой, предложите ей приехать домой. Ей не стоит сейчас встречаться с профессором Грантом. Нам нужно убедить ее побеседовать с доктором Донелли. Я понял это еще во время нашей прошлой встречи.
Про ужин забыть. Сара позвонила Лори. Никто не подходил. Она звонила через каждые полчаса до полуночи. В конце концов она позвонила Сюзан Граймз, студентке, которая жила в комнате напротив Лори.
В сонном голосе Сюзан появилась тревога, как только Сара представилась ей. Да, ей было известно о том, что произошло. Конечно же, она заглянет к Лори.
В ожидании ответа Сара поймала себя на том, что молится. «Только бы она ничего с собой не сделала. Господи, только не это». Она услышала, как взяли трубку.
— Я посмотрела. Лори крепко спит. Это точно, она ровно дышит. Хотите, чтобы я ее разбудила?
У Сары отлегло от сердца.
— Она наверняка приняла снотворное. Нет, не надо ее тревожить. Извините меня, пожалуйста, за беспокойство.
Обессиленная, Сара поднялась в спальню и тотчас же уснула, уверенная в том, что по крайней мере, ночью ей больше не надо тревожиться о Лори. Утром она сразу же позвонит ей.
40
«Да, достойное завершение сегодняшнего дня, — подумал Элан Грант, положив трубку после разговора с Сарой. — У нее был такой подавленный голос. Еще бы! Пять месяцев назад погибли ее родители, а у младшей сестры явное нервное расстройство».
Элан прошел на кухню. В углу большого буфета стояли напитки. Если не считать пива по вечерам, он не был любителем выпить, но сейчас Элан налил себе щедрую порцию водки и кинул в стакан несколько кубиков льда. Днем ему не пришлось толком пообедать, и он почувствовал, как водка обожгла горло и желудок. Надо бы что-то съесть.
В холодильнике были лишь остатки того, что он не доел накануне. Поморщившись от перспективы подобного ужина, Грант открыл морозильник и достал замороженную пиццу.
Пока она разогревалась, Элан маленькими глотками пил водку и мучился раздумьями о том, как неловко вышло с Лори Кеньон. И на декана Ларкина, и на доктора Айовино подействовали категоричные заявления Лори. Как заметил потом декан:
— Элан, мисс Кеньон совершенно права, утверждая, что этой машинкой мог воспользоваться в общежитии кто угодно, а схожесть почерка едва ли может служить доказательством, что эти письма писала именно она.
"Итак, им кажется, что я затеял дело, которое может взбудоражить весь колледж, — думал Элан. — Превосходно. А каково мне будет теперь с ней на занятиях до конца семестра? Неужели я все-таки ошибаюсь?
Доставая пиццу из духовки, он вслух произнес:
— Я никак не мог ошибиться. Эти письма писала Лори.
В восемь часов позвонила Карен.
— Я все время думаю о тебе, милый. Как у тебя дела?
— Похоже, неважно.
Они разговаривали минут двадцать, после чего Элан почувствовал себя намного лучше.
В половине одиннадцатого раздался еще один звонок.
— У меня все в порядке, — ответил он в трубку. — Хорошо, что это уже не тайна. Я собираюсь принять снотворное и лечь спать. До завтра. — И добавил: — Целую.
Нажав кнопку автоматического отключения, он настроил радио на Си-би-эс и сразу же уснул.
Элан Грант и не услышал мягких шагов, не почувствовал, как кто-то склонился над ним, ему не суждено было проснуться, потому что в его грудь, чуть повыше сердца, вонзился нож. В следующее мгновение шум всколыхнувшихся штор заглушил судорожные предсмертные вздохи.
Элан прошел на кухню. В углу большого буфета стояли напитки. Если не считать пива по вечерам, он не был любителем выпить, но сейчас Элан налил себе щедрую порцию водки и кинул в стакан несколько кубиков льда. Днем ему не пришлось толком пообедать, и он почувствовал, как водка обожгла горло и желудок. Надо бы что-то съесть.
В холодильнике были лишь остатки того, что он не доел накануне. Поморщившись от перспективы подобного ужина, Грант открыл морозильник и достал замороженную пиццу.
Пока она разогревалась, Элан маленькими глотками пил водку и мучился раздумьями о том, как неловко вышло с Лори Кеньон. И на декана Ларкина, и на доктора Айовино подействовали категоричные заявления Лори. Как заметил потом декан:
— Элан, мисс Кеньон совершенно права, утверждая, что этой машинкой мог воспользоваться в общежитии кто угодно, а схожесть почерка едва ли может служить доказательством, что эти письма писала именно она.
"Итак, им кажется, что я затеял дело, которое может взбудоражить весь колледж, — думал Элан. — Превосходно. А каково мне будет теперь с ней на занятиях до конца семестра? Неужели я все-таки ошибаюсь?
Доставая пиццу из духовки, он вслух произнес:
— Я никак не мог ошибиться. Эти письма писала Лори.
В восемь часов позвонила Карен.
— Я все время думаю о тебе, милый. Как у тебя дела?
— Похоже, неважно.
Они разговаривали минут двадцать, после чего Элан почувствовал себя намного лучше.
В половине одиннадцатого раздался еще один звонок.
— У меня все в порядке, — ответил он в трубку. — Хорошо, что это уже не тайна. Я собираюсь принять снотворное и лечь спать. До завтра. — И добавил: — Целую.
Нажав кнопку автоматического отключения, он настроил радио на Си-би-эс и сразу же уснул.
Элан Грант и не услышал мягких шагов, не почувствовал, как кто-то склонился над ним, ему не суждено было проснуться, потому что в его грудь, чуть повыше сердца, вонзился нож. В следующее мгновение шум всколыхнувшихся штор заглушил судорожные предсмертные вздохи.
41
Ей опять снился сон про нож, но на этот раз все было по-другому. Нож не угрожал ей. Она держала его и размахивала им вверх — вниз, вверх — вниз. Лори напряженно сидела в кровати, зажав рот рукой, чтобы не закричать. Рука была в чем-то липком. Почему? Она посмотрела вниз. Почему она была все еще в джинсах и в куртке? Почему ее одежда была вся в пятнах?
Ее левая рука касалась чего-то твердого. Лори сжала пальцы и тут же ощутила резкую боль в руке. Теплая кровь струилась по ее ладони.
Она откинула простыни. Из-под подушки торчал мясной нож. Простыни были измазаны уже высохшей кровью. Что произошло? Когда она поранилась? Неужели рана так сильно кровоточила? Нет, кровь не из этой раны. Зачем она вытащила нож из шкафа? Или она все еще спит? Может, все это ей только снится?
«Не теряй ни минуты, — крикнул один из голосов. — Вымой руки. Помой нож. Спрячь его в шкаф. Делай, что я тебе говорю. Скорее. Сними с руки часы. Ремешок весь грязный. Браслет в кармане. Вымой его тоже».
«Помой нож». Ничего не видя перед собой, она бросилась в ванную, открыла краны и подставила нож под сильную струю воды.
«Убери его в шкаф». Она кинулась в спальню. «Брось часы в ящик комода. Сними с себя одежду. Стащи простыни с постели. Брось все в ванну».
Спотыкаясь, Лори вернулась в ванную комнату, переключила воду на душ и швырнула простыни в ванну. Раздеваясь, она бросала в воду всю свою одежду. Лори с ужасом смотрела, как вода становилась красной.
Она сама встала под струю воды. Простыни вздулись вокруг ее ног. Она отчаянно скребла липкие руки и лицо. Рана на ладони продолжала кровоточила даже после того, как она обмотала ее махровой салфеткой. Лори долго стояла с закрытыми глазами под душем, вода струйками стекала по волосам, лицу и телу, но она все дрожала, несмотря на то, что ванная комната уже наполнилась паром.
Наконец Лори вылезла из ванны, замотала волосы полотенцем, надела свой длинный махровый халат и заткнула слив в ванне. Она стирала и полоскала свою одежду и постельное белье до тех пор, пока вода в ванне не стала чистой.
Она засунула все в большой пластиковый пакет, оделась и спустилась в подвал к сушилке. Лори стояла в ожидании, пока центрифуга стремительно вращалась, затем аккуратно разгладила простыни и одежду и вернулась в комнату.
«А теперь застели постель и уходи отсюда. Ты должна присутствовать на первом уроке и казаться спокойной. На этот раз ты действительно влипла в историю. Звонит телефон. Не бери трубку. Это, наверное, Сара».
Пока она шла по территории городка, ей встретились несколько студенток, одна из которых бросившись к ней, сказала, что вся эта история похожа на откровенное сексуальное домогательство, правда, несколько необычное, однако Лори не должна отступать и дать достойный отпор профессору Гранту. Какая же наглость с его стороны предъявить ей подобные обвинения.
Лори рассеянно кивала, недоумевая, откуда взялся этот ребенок, который так безутешно плакал, плач был приглушенный, словно малыш уткнулся головой в подушку. Она вдруг явно увидела маленькую белокурую девочку, лежавшую на кровати в холодной комнате. Да, это плакала она.
Лори не заметила, как остальные студентки, оставив ее, пошли на занятия. Она не видела их удивленных взглядов, которые они бросали, оглядываясь на нее, не слышала, когда одна из них сказала:
— Она и в самом деле странная.
Лори машинально вошла в здание, поднялась на лифте на третий этаж и пошла по коридору. Проходя мимо аудитории, где по расписанию должен был быть урок Элана Гранта, она заглянула в дверь. Человек десять, собравшихся в кружок, ждали начала занятий.
— Вы зря теряете время, — сказала им Лори. — Сексапильный Элан мертв, как дверной гвоздь.
Ее левая рука касалась чего-то твердого. Лори сжала пальцы и тут же ощутила резкую боль в руке. Теплая кровь струилась по ее ладони.
Она откинула простыни. Из-под подушки торчал мясной нож. Простыни были измазаны уже высохшей кровью. Что произошло? Когда она поранилась? Неужели рана так сильно кровоточила? Нет, кровь не из этой раны. Зачем она вытащила нож из шкафа? Или она все еще спит? Может, все это ей только снится?
«Не теряй ни минуты, — крикнул один из голосов. — Вымой руки. Помой нож. Спрячь его в шкаф. Делай, что я тебе говорю. Скорее. Сними с руки часы. Ремешок весь грязный. Браслет в кармане. Вымой его тоже».
«Помой нож». Ничего не видя перед собой, она бросилась в ванную, открыла краны и подставила нож под сильную струю воды.
«Убери его в шкаф». Она кинулась в спальню. «Брось часы в ящик комода. Сними с себя одежду. Стащи простыни с постели. Брось все в ванну».
Спотыкаясь, Лори вернулась в ванную комнату, переключила воду на душ и швырнула простыни в ванну. Раздеваясь, она бросала в воду всю свою одежду. Лори с ужасом смотрела, как вода становилась красной.
Она сама встала под струю воды. Простыни вздулись вокруг ее ног. Она отчаянно скребла липкие руки и лицо. Рана на ладони продолжала кровоточила даже после того, как она обмотала ее махровой салфеткой. Лори долго стояла с закрытыми глазами под душем, вода струйками стекала по волосам, лицу и телу, но она все дрожала, несмотря на то, что ванная комната уже наполнилась паром.
Наконец Лори вылезла из ванны, замотала волосы полотенцем, надела свой длинный махровый халат и заткнула слив в ванне. Она стирала и полоскала свою одежду и постельное белье до тех пор, пока вода в ванне не стала чистой.
Она засунула все в большой пластиковый пакет, оделась и спустилась в подвал к сушилке. Лори стояла в ожидании, пока центрифуга стремительно вращалась, затем аккуратно разгладила простыни и одежду и вернулась в комнату.
«А теперь застели постель и уходи отсюда. Ты должна присутствовать на первом уроке и казаться спокойной. На этот раз ты действительно влипла в историю. Звонит телефон. Не бери трубку. Это, наверное, Сара».
Пока она шла по территории городка, ей встретились несколько студенток, одна из которых бросившись к ней, сказала, что вся эта история похожа на откровенное сексуальное домогательство, правда, несколько необычное, однако Лори не должна отступать и дать достойный отпор профессору Гранту. Какая же наглость с его стороны предъявить ей подобные обвинения.
Лори рассеянно кивала, недоумевая, откуда взялся этот ребенок, который так безутешно плакал, плач был приглушенный, словно малыш уткнулся головой в подушку. Она вдруг явно увидела маленькую белокурую девочку, лежавшую на кровати в холодной комнате. Да, это плакала она.
Лори не заметила, как остальные студентки, оставив ее, пошли на занятия. Она не видела их удивленных взглядов, которые они бросали, оглядываясь на нее, не слышала, когда одна из них сказала:
— Она и в самом деле странная.
Лори машинально вошла в здание, поднялась на лифте на третий этаж и пошла по коридору. Проходя мимо аудитории, где по расписанию должен был быть урок Элана Гранта, она заглянула в дверь. Человек десять, собравшихся в кружок, ждали начала занятий.
— Вы зря теряете время, — сказала им Лори. — Сексапильный Элан мертв, как дверной гвоздь.
ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ
42
Не дозвонившись до Лори в среду утром, Сара вновь позвонила Сюзан Граймз.
— Я попрошу вас оставить на двери комнаты Лори записку, чтобы она позвонила мне на работу. Это очень важно.
В одиннадцать часов раздался звонок Лори из полиции.
Сара оцепенела. Несколько драгоценных минут ушло на то, чтобы дозвониться доктору Карпентеру, рассказать ему, что произошло, и попросить его связаться с доктором Донелли. Схватив пальто и сумочку, она бросилась к машине. Полтора часа дороги в Клинтон показались сплошным кошмаром.
В ее ушах звучал сбивчивый, полный ужаса, голос Лори.
— Сара, профессора Гранта нашли убитым. Они думают, что это сделала я. Они арестовали меня и привезли в полицию. Мне разрешили сделать только один звонок.
— Как он умер? — было единственным, что она спросила.
Ответ был ей известен заранее. Элан Гран был зарезан. «Боже, Господи, милосердный, почему?»
Когда Сара приехала в полицейский участок, ей сказали, что Лори допрашивают. Сара потребовала разрешения увидеться с ней.
Дежурный лейтенант знал, что она была помощником прокурора. Он с сочувствием посмотрел на нее.
— Миссис Кеньон, вы же знаете, что единственным человеком, кто может быть допущен на допрос, является ее адвокат.
— Я ее адвокат, — сказала Сара.
— Вы не можете…
— С этой минуты я ухожу в отставку. Вы можете быть свидетелем того, как я сообщу об этом своему руководству по телефону.
Допрос проходил в маленькой комнатке. Установленная в ней видеокамера была направлена на Лори, которая сидела на расшатанном деревянном стуле, неподвижно глядя в объектив. Возле нее стояли два детектива. Увидев Сару, Лори бросилась к ней.
— Сара, это какое-то безумие. Мне ужасно жаль профессора Гранта. Он был так добр ко мне. Вчера я на него очень разозлилась из-за этих писем, он думал, что это я их написала. Сара, скажи им, чтобы они нашли того, кто писал их, ту сумасшедшую, которая наверняка и убила его. — Она разрыдалась.
Сара прижала голову Лори к своему плечу, инстинктивно покачивая ее, едва отдавая себе отчет в том, что так делала их мать, когда пыталась их успокоить в детстве.
— Сядь, Лори, — строго произнес молодой детектив. — Она подписала свидетельское обязательство, — сказал он Саре.
Сара усадила Лори на стул.
— Я останусь здесь, с тобой. Я не хочу, чтобы ты отвечала сейчас на какие бы то ни было вопросы.
Опустив голову, Лори закрыла лицо руками, ее волосы свесились вперед.
— Можно мне поговорить с вами, мисс Кеньон? Меня зовут Фрэнк Ривз.
Сара вспомнила этого пожилого детектива. Ривз давал показания на одном из процессов. Он отвел ее в сторону.
— Боюсь, что здесь не может быть никаких сомнений. Вчера она угрожала профессору Гранту. Сегодня утром, еще до того, как его тело было найдено, она во всеуслышание заявила студентам, что он мертв. Нож, который, судя по всему, был орудием преступления, найден у нее в комнате. Лори пыталась отстирать свою одежду и постельное белье, но на них обнаружены едва заметные пятна крови. Лабораторная экспертиза окончательно подтвердит это.
— Сара.
Сара резко повернулась. Это была Лори, однако в то же время на стуле сидела не Лори. Выражение ее лица изменилось и стало совсем детским. Она говорила голосом трехлетней девочки.
— Сэаву, я хочу своего медвежонка.
Так звала ее совсем крошечная Лори.
Сара держала Лори за руку, когда ей было предъявлено обвинение. Судья назначил залог в сто пятьдесят тысяч долларов.
— Через несколько часов я заберу тебя отсюда, — пообещала она Лори.
С мучительной болью Сара смотрела, как уводили в наручниках ничего не понимающую Лори.
Грег Беннет зашел в здание суда, когда она оформляла документы на поручительство.
— Сара.
Она подняла на него глаза. Он казался не менее потрясенным и подавленным, чем она. Они не виделись несколько месяцев; Лори когда-то была так счастлива с этим приятным молодым человеком.
— Сара, Лори не способна причинить кому-то зло. Должно быть, с ней случилось что-то неладное.
— Я знаю. При защите нужно делать упор на невменяемость. Невменяемое состояние в момент убийства.
Говоря это, Сара вспомнила всех защитников, которых она разгромила в суде, когда они пытались прибегнуть к этой стратегии. Это срабатывало очень редко. В лучшем случае добивались замены смертной казни более мягким приговором.
Она почувствовала на своем плече руку Грега.
— Похоже, тебе не помешало бы выпить кофе, — сказал он ей. — Ты по-прежнему пьешь черный?
— Да.
Когда она заканчивала писать последнюю страницу ходатайства, Грег вернулся с двумя чашками горячего кофе; потом он вместе с ней подождал, пока документы проходили оформление. «Он такой хороший парень, — думала Сара. — Почему Лори влюбилась не в него? Почему в женатого мужчину? Может, она выбрала Элана Гранта как человека, способного заменить ей отца?» Когда прошел шок, Сара подумала о профессоре Гранте, она вспомнила, как он бросился к Лори, когда она упала в обморок. «Неужели он так тонко пытался увлечь ее? Увлечь ее, когда та была вне себя от горя?» Сара вдруг отдала себе отчет в том, что она продумывает вероятные варианты защиты.
В четверть седьмого, Лори была выпущена под залог. Она вышла из тюрьмы в сопровождении надзирательницы, но, когда увидела сестру и Грега, у нее подкосились ноги. Он бросился к ней, чтобы поддержать. Когда Грег подхватил ее, Лори застонала, затем вдруг закричала:
— Сара, Сара, защити меня от него.
— Я попрошу вас оставить на двери комнаты Лори записку, чтобы она позвонила мне на работу. Это очень важно.
В одиннадцать часов раздался звонок Лори из полиции.
Сара оцепенела. Несколько драгоценных минут ушло на то, чтобы дозвониться доктору Карпентеру, рассказать ему, что произошло, и попросить его связаться с доктором Донелли. Схватив пальто и сумочку, она бросилась к машине. Полтора часа дороги в Клинтон показались сплошным кошмаром.
В ее ушах звучал сбивчивый, полный ужаса, голос Лори.
— Сара, профессора Гранта нашли убитым. Они думают, что это сделала я. Они арестовали меня и привезли в полицию. Мне разрешили сделать только один звонок.
— Как он умер? — было единственным, что она спросила.
Ответ был ей известен заранее. Элан Гран был зарезан. «Боже, Господи, милосердный, почему?»
Когда Сара приехала в полицейский участок, ей сказали, что Лори допрашивают. Сара потребовала разрешения увидеться с ней.
Дежурный лейтенант знал, что она была помощником прокурора. Он с сочувствием посмотрел на нее.
— Миссис Кеньон, вы же знаете, что единственным человеком, кто может быть допущен на допрос, является ее адвокат.
— Я ее адвокат, — сказала Сара.
— Вы не можете…
— С этой минуты я ухожу в отставку. Вы можете быть свидетелем того, как я сообщу об этом своему руководству по телефону.
Допрос проходил в маленькой комнатке. Установленная в ней видеокамера была направлена на Лори, которая сидела на расшатанном деревянном стуле, неподвижно глядя в объектив. Возле нее стояли два детектива. Увидев Сару, Лори бросилась к ней.
— Сара, это какое-то безумие. Мне ужасно жаль профессора Гранта. Он был так добр ко мне. Вчера я на него очень разозлилась из-за этих писем, он думал, что это я их написала. Сара, скажи им, чтобы они нашли того, кто писал их, ту сумасшедшую, которая наверняка и убила его. — Она разрыдалась.
Сара прижала голову Лори к своему плечу, инстинктивно покачивая ее, едва отдавая себе отчет в том, что так делала их мать, когда пыталась их успокоить в детстве.
— Сядь, Лори, — строго произнес молодой детектив. — Она подписала свидетельское обязательство, — сказал он Саре.
Сара усадила Лори на стул.
— Я останусь здесь, с тобой. Я не хочу, чтобы ты отвечала сейчас на какие бы то ни было вопросы.
Опустив голову, Лори закрыла лицо руками, ее волосы свесились вперед.
— Можно мне поговорить с вами, мисс Кеньон? Меня зовут Фрэнк Ривз.
Сара вспомнила этого пожилого детектива. Ривз давал показания на одном из процессов. Он отвел ее в сторону.
— Боюсь, что здесь не может быть никаких сомнений. Вчера она угрожала профессору Гранту. Сегодня утром, еще до того, как его тело было найдено, она во всеуслышание заявила студентам, что он мертв. Нож, который, судя по всему, был орудием преступления, найден у нее в комнате. Лори пыталась отстирать свою одежду и постельное белье, но на них обнаружены едва заметные пятна крови. Лабораторная экспертиза окончательно подтвердит это.
— Сара.
Сара резко повернулась. Это была Лори, однако в то же время на стуле сидела не Лори. Выражение ее лица изменилось и стало совсем детским. Она говорила голосом трехлетней девочки.
— Сэаву, я хочу своего медвежонка.
Так звала ее совсем крошечная Лори.
Сара держала Лори за руку, когда ей было предъявлено обвинение. Судья назначил залог в сто пятьдесят тысяч долларов.
— Через несколько часов я заберу тебя отсюда, — пообещала она Лори.
С мучительной болью Сара смотрела, как уводили в наручниках ничего не понимающую Лори.
Грег Беннет зашел в здание суда, когда она оформляла документы на поручительство.
— Сара.
Она подняла на него глаза. Он казался не менее потрясенным и подавленным, чем она. Они не виделись несколько месяцев; Лори когда-то была так счастлива с этим приятным молодым человеком.
— Сара, Лори не способна причинить кому-то зло. Должно быть, с ней случилось что-то неладное.
— Я знаю. При защите нужно делать упор на невменяемость. Невменяемое состояние в момент убийства.
Говоря это, Сара вспомнила всех защитников, которых она разгромила в суде, когда они пытались прибегнуть к этой стратегии. Это срабатывало очень редко. В лучшем случае добивались замены смертной казни более мягким приговором.
Она почувствовала на своем плече руку Грега.
— Похоже, тебе не помешало бы выпить кофе, — сказал он ей. — Ты по-прежнему пьешь черный?
— Да.
Когда она заканчивала писать последнюю страницу ходатайства, Грег вернулся с двумя чашками горячего кофе; потом он вместе с ней подождал, пока документы проходили оформление. «Он такой хороший парень, — думала Сара. — Почему Лори влюбилась не в него? Почему в женатого мужчину? Может, она выбрала Элана Гранта как человека, способного заменить ей отца?» Когда прошел шок, Сара подумала о профессоре Гранте, она вспомнила, как он бросился к Лори, когда она упала в обморок. «Неужели он так тонко пытался увлечь ее? Увлечь ее, когда та была вне себя от горя?» Сара вдруг отдала себе отчет в том, что она продумывает вероятные варианты защиты.
В четверть седьмого, Лори была выпущена под залог. Она вышла из тюрьмы в сопровождении надзирательницы, но, когда увидела сестру и Грега, у нее подкосились ноги. Он бросился к ней, чтобы поддержать. Когда Грег подхватил ее, Лори застонала, затем вдруг закричала:
— Сара, Сара, защити меня от него.
43
В среду в одиннадцать часов утра в международном бюро путешествий, расположенном в гостинице «Мэдисон Армз» на Семьдесят шестой улице в восточном Манхэттене, зазвонил телефон.
Карен Гран уже собиралась выходить. Задержавшись, она бросила через плечо:
— Если это меня, скажите, что я буду минут через десять. Мне нужно сначала уладить это дело, прежде чем я займусь чем-нибудь еще.
Трубку взяла секретарша Конни Сантини.
— Международное бюро путешествий, доброе утро, — проговорила она и подождала, что ей ответят. — Карен только что вышла. Она вернется через несколько минут, — четко протараторила секретарша.
Энни Вебстер, владелица бюро, стоявшая возле картотеки, обернулась. Двадцатидвухлетняя Сантини была хорошей секретаршей, но Энни казалось, что она всегда очень сухо отвечала по телефону. «Обязательно узнай, кто звонит, — наставляла ее Эни. — Если это по делу, всегда спрашивай, можешь ли ты чем-нибудь помочь».
— Да, я уверена, она сейчас вернется, — говорила в трубку Конни. — Что-нибудь случилось?
Энни поспешила к столу Карен и, подойдя к параллельному телефону, кивнула Конни, чтобы та положила трубку.
— Это Энни Вебстер. Чем могу быть вам полезна?
За свои шестьдесят девять лет Энни не раз приходилось узнавать по телефону печальные новости о чьих-либо родственниках или друзьях. Когда она услышала, что звонит декан Ларкин из Клинтонского колледжа, она тут же поняла, что что-то случилось с Эланом Грантом.
— Я начальница и подруга Карен, — ответила она декану. — Карен в ювелирном магазинчике, здесь же, в вестибюле. Я могу ее позвать.
Она услышала, как Ларкин, немного помолчав, неуверенно сказал:
— Может быть, мне стоит сообщить вам. Я бы приехал, но боюсь, что Карен может услышать об этом по радио или кто-то из журналистов позвонит еще до моего приезда…
И потрясенная Энни Вебстер услышала новость об убийстве Элана Гранта.
— Я позабочусь об этом, — сказала она.
Со слезами на глазах Энни повесила трубку и рассказала о случившемся.
— Одна из студенток Элана писала ему любовные письма. Он передал их руководству. Вчера эта студентка устроила ему скандал с угрозами. Сегодня утром, когда Элан не пришел на занятия, эта же студентка объявила всем, что он мертв. Его нашил в постели убитым ножом в сердце. Ах, бедная Карен.
— Она идет, — сказала Конни.
Через стекло, отделявшее бюро путешествий от вестибюля, они увидели, как приближалась Карен. Она шла легкой походкой с улыбкой на лице. Темные волосы развевались в такт ее шагам. Красный с перламутровыми пуговицами костюм подчеркивал совершенство ее фигуры. По всему виду чувствовалось, что ее поход был удачным.
Вебстер нервно закусила губу. Как же ей сообщить это? Сказать, что произошел несчастный случай, и подождать, пока она не узнает все в Клинтоне?
Карен Гран уже собиралась выходить. Задержавшись, она бросила через плечо:
— Если это меня, скажите, что я буду минут через десять. Мне нужно сначала уладить это дело, прежде чем я займусь чем-нибудь еще.
Трубку взяла секретарша Конни Сантини.
— Международное бюро путешествий, доброе утро, — проговорила она и подождала, что ей ответят. — Карен только что вышла. Она вернется через несколько минут, — четко протараторила секретарша.
Энни Вебстер, владелица бюро, стоявшая возле картотеки, обернулась. Двадцатидвухлетняя Сантини была хорошей секретаршей, но Энни казалось, что она всегда очень сухо отвечала по телефону. «Обязательно узнай, кто звонит, — наставляла ее Эни. — Если это по делу, всегда спрашивай, можешь ли ты чем-нибудь помочь».
— Да, я уверена, она сейчас вернется, — говорила в трубку Конни. — Что-нибудь случилось?
Энни поспешила к столу Карен и, подойдя к параллельному телефону, кивнула Конни, чтобы та положила трубку.
— Это Энни Вебстер. Чем могу быть вам полезна?
За свои шестьдесят девять лет Энни не раз приходилось узнавать по телефону печальные новости о чьих-либо родственниках или друзьях. Когда она услышала, что звонит декан Ларкин из Клинтонского колледжа, она тут же поняла, что что-то случилось с Эланом Грантом.
— Я начальница и подруга Карен, — ответила она декану. — Карен в ювелирном магазинчике, здесь же, в вестибюле. Я могу ее позвать.
Она услышала, как Ларкин, немного помолчав, неуверенно сказал:
— Может быть, мне стоит сообщить вам. Я бы приехал, но боюсь, что Карен может услышать об этом по радио или кто-то из журналистов позвонит еще до моего приезда…
И потрясенная Энни Вебстер услышала новость об убийстве Элана Гранта.
— Я позабочусь об этом, — сказала она.
Со слезами на глазах Энни повесила трубку и рассказала о случившемся.
— Одна из студенток Элана писала ему любовные письма. Он передал их руководству. Вчера эта студентка устроила ему скандал с угрозами. Сегодня утром, когда Элан не пришел на занятия, эта же студентка объявила всем, что он мертв. Его нашил в постели убитым ножом в сердце. Ах, бедная Карен.
— Она идет, — сказала Конни.
Через стекло, отделявшее бюро путешествий от вестибюля, они увидели, как приближалась Карен. Она шла легкой походкой с улыбкой на лице. Темные волосы развевались в такт ее шагам. Красный с перламутровыми пуговицами костюм подчеркивал совершенство ее фигуры. По всему виду чувствовалось, что ее поход был удачным.
Вебстер нервно закусила губу. Как же ей сообщить это? Сказать, что произошел несчастный случай, и подождать, пока она не узнает все в Клинтоне?