Страница:
Командующий морскими операциями отсалютовал флагу, остановился на краю трапа и поднял голову к рубке.
— Прошу разрешения войти на борт, сэр.
— Разрешение...
— Разрешаю, — подсказал Манкузо.
— Разрешаю войти на борт, — громко произнес Рамиус. Фостер спрыгнул на палубу и по внешнему трапу вскарабкался на вершину рубки. Это оказалось непросто, потому что у ракетоносца все еще был заметный крен на левый борт. Адмирал тяжело дышал, когда появился на верхнем мостике.
— Капитан Рамиус, меня зовут Дэн Фостер, — произнес он. Манкузо помог командующему морскими операциями перешагнуть через комингс [49]. На мостике стало тесно. Американский адмирал и русский капитан первого ранга пожали друг другу руки, затем Фостер пожал руку Манкузо. Джек оказался последним.
— Похоже, мундир надо привести в порядок, Райан. Да и лицо тоже.
— Видите ли, у нас возникли небольшие осложнения.
— Оно и заметно. Что случилось?
Райан не стал ждать конца объяснений. Не спрашивая разрешения, он спустился вниз. Там, на мостике, у офицеров были свои интересы, которые уже не входили в сферу его деятельности. В центральном посту стояли улыбающиеся моряки, но все молчали, словно опасаясь, что магия этой волшебной минуты исчезнет слишком быстро. Для Райана она уже исчезла. Он огляделся по сторонам, увидел люк, ведущий на палубу, и пролез через него, прихватив с собой все, что принес на борт «Красного Октября». Затем поднялся по трапу навстречу потоку офицеров, спускавшихся на борт ракетоносца. Никто не обратил на него внимания. Два санитара несли носилки, и Райан решил подождать на краю дока, пока сюда поднимут Уилльямза. Британский офицер пропустил все происшедшие события, потому что пришел в сознание только три часа назад. Ожидая его, Райан выкурил последнюю русскую сигарету. Наконец на краю дока появились носилки с пристегнутым к ним Уилльямзом. Следом шли Нойз и оба санитара с подводных лодок.
— Как вы себя чувствуете? — спросил Райан, идя рядом с носилками к машине «Скорой помощи».
— Я жив... — прошептал Уилльямз. Его бледное лицо осунулось. — А вы?
— Слава Богу! Наконец-то я почувствовал твердь под ногами. — А лейтенант скоро почувствует под собой больничную койку. Мне было приятно познакомиться с вами, Райан, — коротко произнес врач. — Побыстрее, парни. — Санитары вкатили носилки в машину, стоящую у широких дверей. Через минуту она уехала.
— Вы — капитан Райан, сэр? — спросил сержант морской пехоты, салютуя ему.
— Да, — ответил Райан, приложив руку к фуражке в ответном салюте.
— Вас ждет машина, сэр. Прошу следовать за мной.
— Идите, сержант.
Автомобиль, серо-голубой «шевроле», привез их на базу морской авиации. Здесь Райан поднялся на борт вертолета. К этому времени он так устал, что сел бы и в сани с оленьей упряжкой. Во время перелета на авиабазу Эндрюз, продолжавшегося тридцать пять минут, Райан сидел в салоне один, глядя в пустоту. На авиабазе ждал другой автомобиль, который отвез его прямо в Лэнгли.
Штаб-квартира ЦРУ
Верфи ВМС в Норфолке
Международный аэропорт Даллеса
— Прошу разрешения войти на борт, сэр.
— Разрешение...
— Разрешаю, — подсказал Манкузо.
— Разрешаю войти на борт, — громко произнес Рамиус. Фостер спрыгнул на палубу и по внешнему трапу вскарабкался на вершину рубки. Это оказалось непросто, потому что у ракетоносца все еще был заметный крен на левый борт. Адмирал тяжело дышал, когда появился на верхнем мостике.
— Капитан Рамиус, меня зовут Дэн Фостер, — произнес он. Манкузо помог командующему морскими операциями перешагнуть через комингс [49]. На мостике стало тесно. Американский адмирал и русский капитан первого ранга пожали друг другу руки, затем Фостер пожал руку Манкузо. Джек оказался последним.
— Похоже, мундир надо привести в порядок, Райан. Да и лицо тоже.
— Видите ли, у нас возникли небольшие осложнения.
— Оно и заметно. Что случилось?
Райан не стал ждать конца объяснений. Не спрашивая разрешения, он спустился вниз. Там, на мостике, у офицеров были свои интересы, которые уже не входили в сферу его деятельности. В центральном посту стояли улыбающиеся моряки, но все молчали, словно опасаясь, что магия этой волшебной минуты исчезнет слишком быстро. Для Райана она уже исчезла. Он огляделся по сторонам, увидел люк, ведущий на палубу, и пролез через него, прихватив с собой все, что принес на борт «Красного Октября». Затем поднялся по трапу навстречу потоку офицеров, спускавшихся на борт ракетоносца. Никто не обратил на него внимания. Два санитара несли носилки, и Райан решил подождать на краю дока, пока сюда поднимут Уилльямза. Британский офицер пропустил все происшедшие события, потому что пришел в сознание только три часа назад. Ожидая его, Райан выкурил последнюю русскую сигарету. Наконец на краю дока появились носилки с пристегнутым к ним Уилльямзом. Следом шли Нойз и оба санитара с подводных лодок.
— Как вы себя чувствуете? — спросил Райан, идя рядом с носилками к машине «Скорой помощи».
— Я жив... — прошептал Уилльямз. Его бледное лицо осунулось. — А вы?
— Слава Богу! Наконец-то я почувствовал твердь под ногами. — А лейтенант скоро почувствует под собой больничную койку. Мне было приятно познакомиться с вами, Райан, — коротко произнес врач. — Побыстрее, парни. — Санитары вкатили носилки в машину, стоящую у широких дверей. Через минуту она уехала.
— Вы — капитан Райан, сэр? — спросил сержант морской пехоты, салютуя ему.
— Да, — ответил Райан, приложив руку к фуражке в ответном салюте.
— Вас ждет машина, сэр. Прошу следовать за мной.
— Идите, сержант.
Автомобиль, серо-голубой «шевроле», привез их на базу морской авиации. Здесь Райан поднялся на борт вертолета. К этому времени он так устал, что сел бы и в сани с оленьей упряжкой. Во время перелета на авиабазу Эндрюз, продолжавшегося тридцать пять минут, Райан сидел в салоне один, глядя в пустоту. На авиабазе ждал другой автомобиль, который отвез его прямо в Лэнгли.
Штаб-квартира ЦРУ
Когда Райан наконец вошел в кабинет Грира, было четыре часа утра. Вместе с адмиралом в кабинете сидели Мур и Риттер. Грир протянул ему стакан, но в нем был не кофе, а настоящий американский бурбон — «Уайлд Терки». Все три руководителя ЦРУ пожали ему руку.
— Садись, парень, — сказал Мур.
— Ты чертовски здорово поработал, — улыбнулся Грир.
— Спасибо. — Райан сделал большой глоток. — Что дальше?
— Теперь мы ждем от тебя подробного рассказа, — ответил Грир.
— Нет, сэр. Теперь я улетаю домой, черт побери. Усмехнувшись, адмирал достал из кармана пиджака конверт и бросил его на колени Райана.
— Тебе забронировано место на первом самолете, вылетающем в Лондон из Международного аэропорта Даллеса в 7.05. Не забудь помыться, сменить наряд и прихвати Барби-лыжницу.
Райан допил остаток бурбона. От крепкого виски заслезились глаза, но он сумел удержаться от кашля.
— Похоже, вашей форме морского офицера изрядно досталось, — заметил Риттер.
— Мне тоже. — Райан сунул руку под куртку и достал автоматический пистолет. — Да и он не лежал без дела.
— Агент ГРУ? Разве его не сняли с ракетоносца вместе с остальной командой? — спросил Мур.
— Так вы знали о нем? Знали и не предупредили меня! Господи!
— Успокойся, сынок, — мягко сказал Мур. — Мы опоздали на полчаса. Не повезло, но ты справился с ним. Вот что главное.
Райан слишком устал, чтобы закричать от ярости, вообще слишком устал. Грир поставил на стол магнитофон и достал блокнот, страницы которого были исписаны вопросами.
— Уилльямз, британский офицер, в тяжелом состоянии, — сказал Райан через два часа. — Правда, врач говорит, что он выкарабкается. Подлодка уже не способна идти куда-нибудь. У нее смят нос, а в борту огромная пробоина от торпеды. Между прочим, адмирал, они были правы относительно «тайфуна». Русские построили эту крошку на совесть, слава Богу. Знаете, на этой «альфе» кто-то мог остаться в живых...
— Очень жаль, — произнес Мур.
— Я так и подумал, сэр, — медленно кивнул Райан. — Не уверен, сэр, что можно оставить людей умирать такой смертью.
— Мы тоже так считаем, — согласился Мур, — но если удастся спасти кого-нибудь с «альфы», тогда, понимаешь, все, через что мы прошли — через что ты прошел, — окажется напрасным. Тебе этого хочется?
— К тому же вероятность, что кто-то жив, — один к тысяче, — добавил Грир.
— Не знаю, — пробормотал Райан, допивая третью порцию бурбона и начиная чувствовать его действие. Он предполагал, что Мур не проявит интереса к тому, остался ли кто-нибудь живой на «альфе» или нет. А вот реакция Грира удивила его. Значит, старый моряк поддался развращающему влиянию этой операции — или это стало результатом службы в ЦРУ — и забыл о кодексе морской чести. А что тогда сказать о самом Райане? — Не знаю, — повторил он.
— Это война, — заметил Риттер мягче обычного, — настоящая война. Ты хорошо справился со своей работой, парень.
— Главное на войне — это вернуться домой живым. — Райан встал. — И это, господа, я и собираюсь сделать, прямо сейчас.
— Твои вещи в ванной. — Грир посмотрел на часы. — Если хочешь, успеешь побриться.
— Ах да, едва не забыл. — Райан сунул руку под воротник и снял с шеи цепочку с ключом. Он передал его Гриру. — Вроде ничего особенного, правда? Однако этим можно убить пятьдесят миллионов людей. «Имя мое Озамандус, я король королей, взгляни на труды мои, Всемогущий, и приди в отчаяние!». — Райан направился к ванной, понимая, что пьян, иначе он не стал бы цитировать Шелли.
Они смотрели ему вслед. Грир выключил магнитофон и посмотрел на ключ у себя в руке.
— Все еще хочешь представить его президенту? — спросил он.
— Нет, пожалуй, не стоит, — покачал головой Мур. — Парень опьянел, и я ничуть не виню его. Проследи, чтобы он попал в аэропорт, Джеймс, и не опоздал на рейс. Завтра или послезавтра пошлем в Лондон группу специалистов, которые выжмут из него все остальное.
— Отлично. — Грир посмотрел в свой пустой стакан. — Не слишком ли рано для этого, а? Мур осушил свой третий бокал.
— Пожалуй, — согласился он. — Но это был относительно удачный день, а солнце еще не взошло. Пошли, Боб. Нужно заканчивать операцию.
— Садись, парень, — сказал Мур.
— Ты чертовски здорово поработал, — улыбнулся Грир.
— Спасибо. — Райан сделал большой глоток. — Что дальше?
— Теперь мы ждем от тебя подробного рассказа, — ответил Грир.
— Нет, сэр. Теперь я улетаю домой, черт побери. Усмехнувшись, адмирал достал из кармана пиджака конверт и бросил его на колени Райана.
— Тебе забронировано место на первом самолете, вылетающем в Лондон из Международного аэропорта Даллеса в 7.05. Не забудь помыться, сменить наряд и прихвати Барби-лыжницу.
Райан допил остаток бурбона. От крепкого виски заслезились глаза, но он сумел удержаться от кашля.
— Похоже, вашей форме морского офицера изрядно досталось, — заметил Риттер.
— Мне тоже. — Райан сунул руку под куртку и достал автоматический пистолет. — Да и он не лежал без дела.
— Агент ГРУ? Разве его не сняли с ракетоносца вместе с остальной командой? — спросил Мур.
— Так вы знали о нем? Знали и не предупредили меня! Господи!
— Успокойся, сынок, — мягко сказал Мур. — Мы опоздали на полчаса. Не повезло, но ты справился с ним. Вот что главное.
Райан слишком устал, чтобы закричать от ярости, вообще слишком устал. Грир поставил на стол магнитофон и достал блокнот, страницы которого были исписаны вопросами.
— Уилльямз, британский офицер, в тяжелом состоянии, — сказал Райан через два часа. — Правда, врач говорит, что он выкарабкается. Подлодка уже не способна идти куда-нибудь. У нее смят нос, а в борту огромная пробоина от торпеды. Между прочим, адмирал, они были правы относительно «тайфуна». Русские построили эту крошку на совесть, слава Богу. Знаете, на этой «альфе» кто-то мог остаться в живых...
— Очень жаль, — произнес Мур.
— Я так и подумал, сэр, — медленно кивнул Райан. — Не уверен, сэр, что можно оставить людей умирать такой смертью.
— Мы тоже так считаем, — согласился Мур, — но если удастся спасти кого-нибудь с «альфы», тогда, понимаешь, все, через что мы прошли — через что ты прошел, — окажется напрасным. Тебе этого хочется?
— К тому же вероятность, что кто-то жив, — один к тысяче, — добавил Грир.
— Не знаю, — пробормотал Райан, допивая третью порцию бурбона и начиная чувствовать его действие. Он предполагал, что Мур не проявит интереса к тому, остался ли кто-нибудь живой на «альфе» или нет. А вот реакция Грира удивила его. Значит, старый моряк поддался развращающему влиянию этой операции — или это стало результатом службы в ЦРУ — и забыл о кодексе морской чести. А что тогда сказать о самом Райане? — Не знаю, — повторил он.
— Это война, — заметил Риттер мягче обычного, — настоящая война. Ты хорошо справился со своей работой, парень.
— Главное на войне — это вернуться домой живым. — Райан встал. — И это, господа, я и собираюсь сделать, прямо сейчас.
— Твои вещи в ванной. — Грир посмотрел на часы. — Если хочешь, успеешь побриться.
— Ах да, едва не забыл. — Райан сунул руку под воротник и снял с шеи цепочку с ключом. Он передал его Гриру. — Вроде ничего особенного, правда? Однако этим можно убить пятьдесят миллионов людей. «Имя мое Озамандус, я король королей, взгляни на труды мои, Всемогущий, и приди в отчаяние!». — Райан направился к ванной, понимая, что пьян, иначе он не стал бы цитировать Шелли.
Они смотрели ему вслед. Грир выключил магнитофон и посмотрел на ключ у себя в руке.
— Все еще хочешь представить его президенту? — спросил он.
— Нет, пожалуй, не стоит, — покачал головой Мур. — Парень опьянел, и я ничуть не виню его. Проследи, чтобы он попал в аэропорт, Джеймс, и не опоздал на рейс. Завтра или послезавтра пошлем в Лондон группу специалистов, которые выжмут из него все остальное.
— Отлично. — Грир посмотрел в свой пустой стакан. — Не слишком ли рано для этого, а? Мур осушил свой третий бокал.
— Пожалуй, — согласился он. — Но это был относительно удачный день, а солнце еще не взошло. Пошли, Боб. Нужно заканчивать операцию.
Верфи ВМС в Норфолке
Манкузо и его люди поднялись на борт буксира «Падука», который доставил их обратно на «Даллас». Ударная подлодка типа 688 немедленно вышла в море и погрузилась еще до восхода солнца. «Поги», который так и не входил в порт, предстояло закончить патрулирование без своего санитара. Обе подлодки получили приказ оставаться в море еще тридцать суток. В течение этого времени членов их команд будут убеждать, что они ничего не видели, не слышали и ничем не интересовались.
«Красный Октябрь» одиноко стоял в сухом доке, из которого откачивали воду. Его охраняли двадцать вооруженных морских пехотинцев. Для дока «Восемь-десять» в этом не было ничего необычного. Группа из специально отобранных инженеров и техников уже принялись за осмотр русского ракетоносца. Первыми забрали с подлодки шифровальные книги и кодирующие устройства. Еще до полудня их доставят в штаб-квартиру Агентства национальной безопасности в Форт-Миде.
Рамиуса и его офицеров с личными вещами отвезли на тот самый аэродром, с которого вылетел Райан. Через час они оказались в «безопасном» доме ЦРУ, расположенном среди живописных холмов к югу от Шарлотсвилла в штате Виргиния. Все они сразу отправились спать — за исключением двух офицеров, которые остались смотреть кабельное телевидение, уже изумленные увиденным ими в Соединенных Штатах.
«Красный Октябрь» одиноко стоял в сухом доке, из которого откачивали воду. Его охраняли двадцать вооруженных морских пехотинцев. Для дока «Восемь-десять» в этом не было ничего необычного. Группа из специально отобранных инженеров и техников уже принялись за осмотр русского ракетоносца. Первыми забрали с подлодки шифровальные книги и кодирующие устройства. Еще до полудня их доставят в штаб-квартиру Агентства национальной безопасности в Форт-Миде.
Рамиуса и его офицеров с личными вещами отвезли на тот самый аэродром, с которого вылетел Райан. Через час они оказались в «безопасном» доме ЦРУ, расположенном среди живописных холмов к югу от Шарлотсвилла в штате Виргиния. Все они сразу отправились спать — за исключением двух офицеров, которые остались смотреть кабельное телевидение, уже изумленные увиденным ими в Соединенных Штатах.
Международный аэропорт Даллеса
Райан не видел восхода солнца. Он поднялся на борт авиалайнера «Боинг-747», который вылетел в 7.05, точно по расписанию. Небо было затянуто облаками, и когда самолет пробил густую облачность и его залили лучи солнца, Райан уже спал. Впервые в жизни он заснул во время перелета.