Таким образом, черно-белая видеозапись попала в руки CNN, Sky News и других заинтересованных агентств новостей для передачи по всему миру. Она подкрепляла комментарии различных репортеров, собравшихся у главного входа в тематический парк, позволив им распространяться на эту тему и приводить подробные и ошибочные детали об опыте команды специальных операций Guardia Civil, посланной из Мадрида, чтобы положить конец этому ужасному эпизоду в одном из величайших тематических парков мира.
Было восемь часов вечера, когда Дмитрий Аркадьевич Попов увидел эту передачу в своей нью-йоркской квартире. Он курил сигару и отпивал неразбавленную водку из стакана, пока его видемагнитофон записывал передачу для дальнейшего тщательного просмотра. Фаза штурма, заметил он, была проведена опытными специалистами, что и следовало ожидать. Вспышки света от взрывов зарядов и гранат выглядели драматичными и совершенно бесполезными для него, а парад спасителей был таким же предсказуемым, как восход солнца, их бодрый шаг, перекинутые через плечо автоматы и спасенные дети в их руках. Ну что ж, такие люди будут, вполне естественно, испытывать радость из-за успешного завершения подобной операции, а дальнейшие кадры показывали, как они подошли к зданию, в котором должен находиться врач, наложивший повязку на незначительную рану одного ребенка, полученную им во время операции, как говорили репортеры. Затем, позднее, солдаты вышли наружу, и один из них провел рукой по каменной стене, зажигая спичку, которую он... поднес к трубке... поднес к трубке, чтобы разжечь ее, увидел Попов. Его удивила собственная реакция.
Он моргнул несколько раз и наклонился вперед в кресле. Камера не дала электронного увеличения этого эпизода, но солдат — или полицейский? — совершенно отчетливо курил изогнутую трубку, выпуская клубы дыма каждые несколько секунд, когда говорил со своими товарищами... не делал ничего драматичного, просто спокойно произносил обычные в таких случаях слова. Так делают люди после успешной операции, несомненно обсуждая действия друг друга, что происходило в соответствии с планом и что — нет. Это могло происходить где-нибудь в клубе или в баре, потому что профессионалы всегда говорят одинаково при таких обстоятельствах, будь то солдаты, врачи или спортсмены, после того как стресс ослабел и начался этап обсуждения. Такова характерная черта профессионалов. Попов знал это. Затем изображение исчезло, и появилось лицо какого-то американского репортера, несшего обычный вздор до начала очередной рекламной паузы, за которой последуют, сообщил ведущий, новости о тех или иных политических событиях в Вашингтоне. Попов перемотал кассету, извлек ее из видеомагнитофона и протянул руку за другой кассетой. Он вставил ее в видеомагнитофон и включил быструю перемотку ленты до конца эпизода в Берне, пропустив события штурма и ожидая, когда появится... да, вот человек закурил трубку. Попов вспомнил, что видел это с другой стороны улицы.
Затем он достал кассету с записью событий в Вене, и... да, в конце человек закурил трубку. В каждом случае это был мужчина ростом примерно сто восемьдесят сантиметров, делающий одинаковый жест со спичкой, держащий трубку точно таким же образом, как держат ее курящие мужчины...
Ну ничего себе, сказал офицер разведки в дорогой квартире высотного дома. Он провел еще полчаса, перематывая и сравнивая записи. Одежда была той же самой в каждом случае. Мужчина одинакового роста, с теми же жестами, с тем же оружием, перекинутым одинаковым образом через плечо, — все то же самое, убедился бывший офицер КГБ. А это означало, что в операциях принимал участие один и тот же человек... в трех разных странах.
Но этот человек не был швейцарцем, австрийцем или испанцем. Далее Попов напряг свое дедуктивное мышление, разыскивая другие факты, которые мог извлечь из визуальной информации в его распоряжении. Были и другие люди, видимые на каждой кассете. Курильщик с трубкой часто стоял рядом с другим мужчиной, меньше его ростом, к которому курильщик обращался с некоторой степенью дружеского уважения.
Был там еще один мужчина, высокий и мускулистый, который на двух кассетах носил тяжелый пулемет, однако на третьей кассете он нес ребенка, а пулемета не было. Таким образом, Попов нашел на всех трех кассетах, заснятых в Берне, Вене и Испании, двух и, может быть, третьего мужчину. В каждом случае репортеры относили успешную операцию на счет местной полиции, однако нет, это не было правдой. Таким образом, кто были эти люди, появляющиеся со скоростью и решительностью молнии — в трех различных странах... дважды, чтобы положить конец операциям, которые он инициировал, и один раз, чтобы сорвать операцию, начатую другими. Кто были эти другие, он не знал, и его это не интересовало. Репортеры говорили, что они требовали освобождения своего старого друга, Шакала. Ну что за идиоты! Французы скорее выбросят тело Наполеона из его гробницы во Дворце инвалидов, чем освободят этого убийцу.
Ильич Рамирес Санчес, получивший имя по отчеству Ленина от собственного отца.
Попов покачал головой, отгоняя эту мысль. Он только что узнал нечто исключительно важное. Где-то в Европе существует команда специальных операций, которая пересекает национальные границы так же легко, как бизнесмен, летящий на авиалайнере, которая свободно действует в разных странах, заменяя и выполняя работу местной полиции... делает это быстро и успешно... и эти операции не причиняют им никакого вреда. Ее престиж и международная приемлемость только увеличатся после спасения детей.
Ничего, снова прошептал он про себя. Этим вечером он узнал нечто очень важное, и, чтобы отпраздновать это, налил себе еще водки. Теперь ему нужно продолжить исследования. Но как? Он подумает об этом ночью, доверяя своему тренированному уму найти решение — ведь утро вечера мудренее.
Они были уже почти дома. «МС-130» подобрал их и понес теперь успокоившуюся команду домой в Герефорд. Их оружие уложено в пластиковые коробки для перевозки, а поведение совсем не напряженное. Некоторые солдаты решили поесть, другие объясняли свои действия тем членам команды, у которых не было возможности принять непосредственное участие в операции. Кларк заметил, что Майк Пирс разговаривал со своим соседом особенно оживленно. Теперь он был первым в «Радуге» по числу убитых террористов. Гомер Джонстон беседовал с Вебером — они заключили какую-то сделку, что-то было согласовано между ними. Вебер сделал великолепный, но не одобряемый правилами «Радуги» выстрел, и разоружил террориста, позволив Джонстону ранить, причинить мерзкому гаду невыносимую боль, послать подонка в ад со своим специальным, персональным пожеланием. Ему придется поговорить с сержантом Джонстоном по этому поводу. Такое поведение нарушало правила «Радуги», было непрофессиональным. Достаточно просто убить мерзавцев. Всегда можно доверить богу выбрать для них особое обращение. Но, правда, сказал себе Джон, он мог понять это, разве не так? Когда-то был маленький ублюдок Билли, которого он подверг очень специальному допросу в декомпрессионной камере, и, хотя он вспоминал об этом с болью и стыдом, в тот момент Джон считал такое поведение оправданным. К тому же он получил информацию, в которой так нуждался. И тем не менее он обязан поговорить с Гомером, посоветовать ему больше никогда не совершать подобного. Джон знал, что Гомер прислушается к его совету. Он изгнал терзавших его демонов, и одного раза обычно бывает достаточно. Ему, должно быть, было нелегко лежать у своей винтовки и наблюдать за убийством маленькой девочки. В его власти была возможность немедленно отомстить за нее, какая сила воли потребовалась, чтобы удержать свои искусные руки. Ты смог бы поступить так, Джон? — спросил себя Кларк, не находя ответа в своем усталом, измученном состоянии. Он почувствовал, как колеса «МС-130» коснулись посадочной дорожки в Герефорде и пропеллеры взревели, когда их лопасти развернулись в обратную сторону, тормозя бег самолета.
Ну что ж, подумал Джон, его идея, его концепция «Радуги» действует хорошо, не правда ли? Три развертывания, три отличные операции. Погибли два заложника, один еще до того, как его группа прибыла в Берн, другая — маленькая девочка — вскоре после их прибытия в парк. Ни одна из этих смертей не являлась причиной небрежности или ошибки со стороны его людей. Действия «Радуги» были почти идеальными, ничуть не хуже тех, свидетелем которых он являлся в прошлом. Даже его соратники по Вьетнаму не были такими хорошими, и это оказалось чем-то, чего он никогда не ожидал, что сможет сказать или даже подумать. Эта мысль пришла к нему внезапно, и так же неожиданно едва не появились слезы радости, что ему выпала честь командовать такими воинами, как эти, посылать их в бой и возвращать обратно, как сейчас. Вот стоят они, улыбающиеся, закидывают свое снаряжение на плечи и направляются к открытой грузовой двери в хвосте птички «Геркулес», за которой их уже ждут грузовики. Его люди!
— Бар все еще открыт! — крикнул им Кларк и встал.
— Немного поздно, Джон, — заметил Алистер.
— Ничего, если дверь закрыта, попросим Пэдди взорвать ее, — настаивал Кларк с озорной улыбкой.
Стэнли подумал об этом и кивнул.
— Действительно, парни заслужили пинту-другую каждый. — К тому же он знал, как вскрывать замки.
Они вошли в бар, по-прежнему в своих костюмах «ниндзя», и увидели, что бармен ждет их. В клубе было еще несколько посетителей, главным образом солдаты из SAS, допивающие свои последние пинты перед его закрытием. Они захлопали, когда команда «Радуги» вошла в клуб, и это согрело атмосферу. Джон подошел к бару, опередив своих солдат, и заказал пиво всем присутствующим.
— Мне чертовски нравится местное пиво, — сказал Майк Пирс через минуту, поднимая кружку с «Гиннессом» и отпивая несколько глотков через тонкий слой пены.
— Два, Майк? — спросил Кларк.
— Да. — Он кивнул. — Один сидел за письменным столом, рядом с телефоном. — Тэп-тэп, — сказал он, касаясь двумя пальцами виска. — Затем другой, он стрелял из-за стола. Я перепрыгнул через стол и еще в полете пустил в него короткую очередь. Приземлился, перекатился и еще три в затылок. Прощай, Чарли. Затем еще один, мы прикончили его вместе с Дингом и Эдди. Вроде бы не должна нравиться эта часть работы. Я знаю это — но, боже мой, как приятно было прикончить этих ублюдков. Убивать детей! Ну ничего, они больше не будут делать это, сэр. Теперь не будут, когда в городе появился новый шериф.
— Ну что ж, отличная работа, мистер маршал, — ответил Джон, салютуя поднятой кружкой. Вот у него не будет кошмаров, подумал Кларк, отпивая своего темного пива.
Он оглянулся вокруг. В углу сидели и разговаривали Вебер и Джонстон, последний держал руку на плече первого, без сомнения, благодаря за меткий выстрел, который разбил «узи» убийцы. Кларк подошел к ним и остановился рядом с двумя сержантами.
— Я знаю, босс, — сказал Гомер, не ожидая выговора Кларка. — Никогда больше, но, боже мой, как мне было приятно.
— Как ты сказал, Гомер, никогда больше.
— Так точно, сэр. Слишком резко дернул за спусковой крючок, — сказал Джонстон, чтобы прикрыть свой зад при официальном расследовании.
— Чепуха, — заметил Радуга Шесть. — Я приму это объяснение, но только один раз. Что касается вас, Дитер, это был отличный выстрел, но...
— Herr General. Я знаю, сэр. — Немец кивнул головой в знак повиновения. — Гомер, выражение на его лице, когда ты попал в него, — это стоило увидеть. И отличный выстрел в того, кто был на крыше.
— Легкая цель, — сказал Джонстон, отказываясь от похвалы. — Он стоял неподвижно. Бах. Проще, чем бросать дартс.
Кларк похлопал обоих по плечам и пошел к Чавезу и Прайсу.
— Неужели было так необходимо прыгать мне прямо на руку? — шутливо пожаловался Динг.
— А ты в следующий раз пролетай через окно прямо, а не под углом.
— Согласен. — Чавез сделал продолжительный глоток «Гиннесса».
— Как все прошло? — спросил их Кларк.
— Если не считать, что в меня попали два раза, то неплохо, — ответил Чавез. — Правда, мне понадобится новый защитный жилет. — Считалось, что после попадания в кевларовую защиту, жилет становился непригодным для дальнейшего использования. Этот будет отправлен обратно к производителю для исследования того, как это произошло. — Как ты думаешь, Эдди, кто стрелял в меня?
— По-моему, последний, который просто стоял и поливал огнем детей.
— Таким и был план — ты и я должны были остановить эти пули. Зато этот погиб сразу. Ты, я, Майк и Осо, по-моему, разнесли его на части. Тому полицейскому, которому придется убирать это тело, понадобится промокательная бумага и пылесос, чтобы собрать его мозги.
— Да, это наша работа, — подтвердил Прайс, и тут к ним подошел Джулио.
— Эй, это было здорово, парни! — сказал им старший сержант Вега, довольный, что ему наконец довелось принять участие в настоящей операции.
— С каких это пор мы разбираемся с нашими целями кулаками? — спросил Чавез.
Вега выглядел немного смущенным.
— Понимаешь, инстинкт, он оказался так близко. Знаешь, я мог бы взять его живым, но никто не говорил мне, что нужно поступать именно так.
— Все в порядке, Осо. Захват в плен не является частью операции, особенно когда комната полна детей.
Вега кивнул.
— Я так и подумал, да и выстрел был чисто автоматическим, вроде мы находимся на стрельбище. Как бы то ни было, убил его я вполне прилично.
— Были какие-нибудь проблемы с окном? — поинтересовался Прайс.
Вега покачал головой.
— Нет, я дал ему хороший пинок, и окно вылетело. Ударился плечом, пролетая через оконную раму, но никаких проблем с этим не возникло. У меня все прямо кипело. Но знаешь, лучше бы ты поручил мне прикрывать детей. Я крупнее и смог бы остановить больше пуль.
Чавез не сказал, что беспокоился относительно ловкости Веги, — как оказалось, опасения были напрасными. Вега преподал ему важный урок. Каким бы тяжелым ни был Осо, передвигался он быстро и легко. Медведь мог танцевать очень хорошо, хотя при весе в 225 фунтов он был великоват для балетной пачки.
— Отличная операция, — сказал Билл Тауни, присоединившийся к группе.
— Что-нибудь стало известно?
— У нас есть возможное опознание одного из них — парня, который убил ребенка. Французы провели фотографию через своих осведомителей, и они считают, что это может быть Андре Герр, родился в Париже, полагают, что одно время он был членом Action Directe, но ничего определенного. Говорят, что скоро поступит более подробная информация. Полный набор фотографий и отпечатков пальцев направлен из Испании в Париж для дальнейшего расследования. Мне сказали, что не все фотографии пригодятся.
— Да, очередь пуль с углублением в головной части искажает лицо парня, это уж точно, — заметил Чавез со смешком. — С этим мы ничего сделать не сможем.
— А кто был инициатором операции? — спросил Кларк. Тауни пожал плечами.
— В данный момент никаких сведений. Расследованием этого займется французская полиция.
— Было бы интересно узнать. У нас было три инцидента, после того как мы прибыли сюда. Вам не кажется, что это чересчур много? — спросил внезапно серьезный Чавез.
— Да, кажется, — согласился офицер разведки. — Меня не удивило бы это десять или пятнадцать лет назад, но за последнее время в мире стало гораздо спокойнее. — Он снова пожал плечами. — Может быть, простое совпадение или кто-то копирует такие акты, но?..
— Копирует нападения? Не думаю, сэр, — заметил Эдди Прайс. — Мы лишили всякого воодушевления террористов, у которых оставались амбиции, а сегодняшняя операция должна еще больше успокоить таких людей.
— Мне это тоже кажется разумным, — согласился Динг. — Как сказал Майк Пирс, в городе появился новый шериф, и по преступному миру должна распространиться новость — «не связывайтесь с ним», даже если есть люди, которые считают, что это работа полиции, подготовленная кем-то. Давайте сделаем еще один шаг, мистер К.
— Сделать публичное заявление? — Кларк покачал головой. — Это никогда не входило в наши планы, Доминго.
— Ну что ж, если нашей задачей является уничтожить мерзавцев в бою, это одно. А если задача заключается в том, чтобы заставить их несколько раз подумать, прежде чем они снова захотят отличиться, то есть остановить нападения террористов совсем, — это совершенно другое дело. Идея нового шерифа в городе может заставить их задуматься, принять решение вернуться к мытью автомобилей или чем еще они занимаются помимо терроризма. Мы называем это политикой сдерживания, когда такими вещами занимается государство. Подействует ли это на разум террористов? Об этом нужно поговорить с доктором Беллоу, Джон, — закончил Чавез.
И снова Чавез удивил его, понял Кларк. Три успешные операции, которые следовали одна за другой, причем все освещались по телевидению, вполне могли возыметь эффект на еще оставшихся террористов с тайными амбициями в Европе или в других местах, верно? Об этом действительно нужно поговорить с Полом Беллоу. Но было слишком рано для членов команды проявлять оптимизм, это очевидно... вероятно, подумал Джон, сделав несколько задумчивых глотков. Вечеринка подходила к концу. Для солдат «Радуги» это был очень долгий день, и один за другим они ставили свои кружки на стойку бара, который должен был давно уже закрыться, и шли по домам. Закончился еще один день и еще одна операция. Но другой день уже начался, и всего через несколько часов их разбудят для утренней пробежки и упражнений. Начинается новый день рутинной подготовки.
— Слышал, ты собирался покинуть нас? — спросил тюремщик заключенного Санчеса голосом, полным иронии.
— Что вы имеете в виду? — ответил Карлос.
— Кое-кто из твоих коллег плохо вели себя вчера, — произнес охранник, просовывая через дверь экземпляр «Фигаро». — Больше они так не поступят.
Фотография на первой странице была взята с видеозаписи. Качество снимка было очень плохим, но достаточно четким, чтобы увидеть солдата в черном, несущего ребенка, и все было ясно уже из первого параграфа статьи. Карлос сел на тюремную кровать, чтобы подробно ознакомиться со статьей, затем почувствовал глубину черного отчаяния, которое уже не считал возможным. Кто-то услышал его мольбу, понял он, и попытка оказалась неудачной. «Жизнь в этом каменном мешке невыносима», — подумал в тысячный раз он, когда посмотрел на солнце через единственное окно. Жизнь. Она будет долгой, возможно, здоровой, но, несомненно, мрачной. Руки Шакала смяли газету, после того как он дочитал статью. Проклятая испанская полиция. Проклятый мир.
— Да, я видел это в новостях вчера вечером, — сказал он в телефонную трубку, продолжая бриться.
— Мне нужно увидеть вас. У меня есть кое-что, с чем вы должны ознакомиться, — произнес Попов.
Сейчас было чуть больше семи утра. Мужчина подумал об этом. Попов был умным сукиным сыном, который делал свою работу, почти не задавая вопросов... и оставшийся позади бумажный след являлся, несомненно, несложной работой для его адвокатов, если это понадобится, а это не понадобится. Было также немало способов разобраться с Поповым, если до этого дойдет.
— О'кей, жду вас в восемь пятнадцать.
— Хорошо, сэр, — ответил русский и повесил трубку.
Пит испытывал теперь настоящую агонию, увидел Киллгор. Пришло время переместить его. Он немедленно отдал приказ, и пришли два санитара в защитной одежде, чтобы погрузить пьяницу на тележку для транспортировки в клиническое отделение. Киллгор следовал за ними и своим пациентом. Клиническое отделение представляло собой практически копию комнаты, в которой уличные бродяги спали и пили свой алкоголь, не зная, что «добрые доктора» ждут появления симптомов. Сейчас все они достигли точки, при которой алкоголь и умеренные дозы морфия больше не могли справиться с болью. Два санитара положили Пита на кровать, рядом с которой находилась «рождественская елка» — медицинское устройство, распределяющее различные препараты и управляемое электроникой. Двигая ручкой управления, Киллгор ввел внутривенное вливание в главную вену Пита.
Затем он включил электронное устройство, и через секунду пациент успокоился от большой дозы препарата. Глаза сонно закрылись, и тело расслабилось, пока Шива продолжал есть его заживо изнутри. Другая внутривенная трубка будет введена для снабжения тела питательными веществами, чтобы оно продолжало жить, вместе с различными лекарствами, которые помогали убедиться в том, вдруг они смогут оказать неожиданное благотворное воздействие на Шиву. У них была целая комната таких лекарственных препаратов, начиная с антибиотиков — которые, как предполагалось, окажутся бесполезными против вирусной инфекции — до Интерлейкен-2 и недавно разработанного За, которые, по мнению некоторых, могли принести пользу, плюс измененные антитела Шивы, взятые у подопытных животных. Предполагалось, что ни один из этих препаратов не окажется полезным, но все требовалось испытать и убедиться в этом, чтобы не случилось неожиданного сюрприза, когда начнется распространение эпидемии. Ожидали, что вакцина-В будет действовать, и она испытывалась сейчас на новой контрольной группе людей, похищенных из баров Манхэттена, вместе с вакциной-А, цель которой была несколько иной, чем у вакцины-В. Нанокапсулы, разработанные на другой половине дома, действительно окажутся весьма полезными.
Субъект № 4, Мэри Баннистер, испытывала боль в желудке, ничего особенного, пока просто легкая тошнота, но не обращала на это особого внимания. Такое у нее случалось, и она не чувствовала себя так уж плохо, антацидные таблетки, наверное, помогут, они хранились у нее в медицинском шкафчике, который был полон лекарств, продающихся без врачебного рецепта. Не считая этого, она чувствовала себя вполне приятно, особенно когда посмотрела в зеркало и осталась довольной тем, что увидела, — молодая привлекательная женщина, одетая в розовую шелковую пижаму. С этой мыслью она вышла из своей комнаты, волосы блестящие и шаги упругие. Чип сидел в гостиной на диване и читал журнал. Она направилась прямо к нему и села рядом.
— Привет, Чип, — улыбнулась она.
— Доброе утро, Мэри, — он тоже улыбнулся и протянул руку, чтобы коснуться ее руки.
— Я увеличила дозу валиума в ее завтраке, — сказала Барбара Арчер в контрольной комнате, приближая изображение передаваемое камерой. — Вместе с другим препаратом. Другим являлся препарат, снижающий подавление рефлексов.
— Ты сегодня хорошо выглядишь, — сказал ей Чип, его слова не совсем удачно схвачены спрятанным направленным микрофоном.
— Спасибо. — Еще одна улыбка.
— У тебя мечтательное выражение.
— Еще бы не мечтательное, — холодно заметила Барбара. — В ней достаточно препарата, чтобы заставить монахиню скинуть свою рясу и накинуться на него.
— А как с ним?
— Ах да, я не давала ему стероидов. — Доктор Арчер негромко хихикнула.
В доказательство этого Чип наклонился и поцеловал Мэри в губы. В гостиной они были одни.
— Как выглядит ее кровь, Барб?
— Напичкана антителами, и начали появляться небольшие кирпичи. У нее должны появиться симптомы через несколько дней.
— Ешьте, пейте и веселитесь, люди, потому что на следующей неделе вы умрете, — сказал другой врач, обращаясь к телевизионной камере.
— Очень жаль, — согласилась доктор Арчер. Ее эмоции напоминали реакцию человека, увидевшего мертвую собаку на обочине.
— Хорошая фигура, — заметил мужчина, когда Мэри сбросила верхнюю часть пижамы. — Я не видел порнуху уже довольно долго, Барб. — Разумеется, велась видеозапись. Правила эксперимента были утверждены раз и навсегда. Все происходящее записывалось на видео, чтобы врачи могли контролировать всю программу тестов. Хорошие титьки, подумал врач, и примерно в этот же момент его фразу повторил Чип, прежде чем он начал ласкать их на экране.
— Когда ее привезли, она была несколько заторможенной. Транквилизаторы отлично действуют, подавляя рефлексы сдерживания. — Еще одно клиническое наблюдение. Начиная с этого момента события развивались очень быстро. Оба врача пили кофе, наблюдая за ними. Транквилизаторы или нет, основные инстинкты победили, и через пять минут Чип и Мэри лежали друг на друге, совокупляясь, как сумасшедшие с обычными звуковыми эффектами, хотя изображение, к счастью, не было слишком четким. Через несколько минут они лежали на толстом лохматом ковре, устало и удовлетворенно целуясь, его рука ласкала ее груди, его глаза закрыты, дыхание глубокое и равномерное, когда он перекатился на спину.