Страница:
Под изодранным, свободно болтающимся халатом на Фалахе был надет тесный резиновый пояс с двумя непромокаемыми карманами, В правом хранился фальшивый турецкий паспорт, согласно которому его звали Арам Тунас из Семдинли. В этом же кармане лежал маленький радиопередатчик. В другом кармане лежал «магнум» сорок четвертого калибра, ранее принадлежавший пленному курду, Здесь же хранилась нарисованная на клочке овечьей шкуры карта. В случае провала карту надлежало съесть.
Фалаху также сообщили пароль, по которому его должны были узнать американские десантники. Это была строка Моисея из Десяти Заповедей: «В этой земле пребуду». Боб Херберт посчитал, что для миссии по освобождению РОЦа на Ближнем Востоке следует подобрать нечто священное, но не то, что у всех на слуху. После пароля Фалах должен был назвать свое имя — Шейх Медиана. Если у него вырвут под пытками первую часть пароля, то человек, который попытается им воспользоваться, неизбежно выдаст себя, назвав имя из паспорта.
Через левое плечо израильтянина был переброшен большой бурдюк из телячьей кожи. На правом плече висел объемистый армейский мешок со сменой одежды, едой и ЭАП. Эшелонный аудиоприемник представлял собой комплект из небольшого параболического блюдца, звукового приемника-передатчика и компактного компьютера. Компьютер больше напоминал цифровой магнитофон с фильтром, работающим по принципу эффекта Доплера. Он позволял пользователю выбирать звуки по эшелону или уровню. В хороших условиях прибор позволял прослушивать разговоры, которые велись за углом, Звуковая информация записывалась для последующего воспроизведения или ретрансляции. фалах склонился над ручьем и плеснул в лицо пригоршню прохладной воды. В этот момент завибрировал радиоприемник. Он мог подавать и звуковые сигналы, но в условиях конспирации Фалах очень ценил именно эту функцию.
Присев на корточки, Фалах ответил по-арабски;
— Я фермер.
— Откуда ты?
Фалах узнал голос старшего сержанта Вилнаи. Несомненно, и Вилнаи узнал голос своего бывшего подчиненного. Из соображений безопасности они пользовались кодовыми обозначениями.
— Я из Бейрута, — ответил Фалах. Если бы его ранили, он бы сказал: «Я из Хремиля». Если бы его взяли в плен — «Я из Тира».
Услышав, что он из Бейрута, старший сержант Вилнаи произнес:
— Восемь, шесть, шесть, десять, ноль, семнадцать. Фалах повторил цифры и вытащил из кармана карту. На ней была нанесена координатная сетка. Первые две Цифры указывали на квадрат, Вторая пара обозначала точные координаты нужного объекта. Последние две являлись координатами по вертикали. Фалах понял, что нужная ему пещера находится на высоте семнадцати миль.
— Я ее вижу, — сказал Фалах.
Место действительно великолепно подходило для военной базы. Нагромождение скал образовывало идеальную площадку для посадки вертолетов и тренировки личного состава.
— Подберись поближе. Осмотрись и дай подтверждение.
— Понял, — ответил молодой израильтянин, Уложив радио, Фалах взглянул на карту и присвистнул. До пещеры было не менее четырнадцати миль. По заросшим густым кустарником горам он доберется до нее в лучшем случае через пять с половиной часов, И как только он войдет в долину, радио станет бесполезным.
Карту он съел на ходу. Это и был его завтрак.
Фалах совсем потерял форму. До цели он добрался далеко за полдень. Ноги превратились в мешки с песком, а некогда крепкие и жесткие ступни сочились кровью и распухли от волдырей. Тело было грязным и липким от пота. Но все это тут же отошло на второй план.
Пещеру окружали заросли кустов и деревьев. Сквозь них просматривалась грунтовая дорога, на которой стоял белый фургон. Он был накрыт защитной сеткой и охранялся двумя автоматчиками. Выше дорога раздваивалась и уходила в горы.
Фалах прятался за камнем в четырехстах ярдах от входа в катакомбы. Сбросив с плеча армейский мешок, он выкопал аккуратную ямку. Землю сложил кучкой возле ямы, затем вырвал большой пучок травы и водрузил его на вершину холмика.
После этого Фалах сосредоточил все внимание на пещере. Она располагалась на высоте примерно шестидесяти футов на склоне горы, там, где заканчивались вершины деревьев. К ней можно было добраться лишь по извилистой грунтовой дороге. Фалах не сомневался, что дорога нашпигована минами, хотя не составляло проблемы выяснить, где именно они закопаны. Когда подтянутся американские десантники, он просто-напросто сдастся курдам. Там, где они его проведут, и будет проход в минном поле. фалах заметил вышедшего из пещеры человека в рубашке цвета хаки и шортах. За ним вышли двое охранников. Фалах догадался об этом потому, что они были вооружены и толкали первого стволами автоматов.
Пленника повели к фургону. фалах открыл мешок и вытащил состоящий из трех частей передатчик. Компьютер едва превышал по размерам стандартную аудиокассету. Установив его на камне, израильтянин достал спутниковую тарелку, в сложенном виде напоминавшую небольшой зонтик. Он нажал кнопку, и тарелка приняла рабочее положение. Теперь она походила на раскрытый зонтик, Фалах нажал на вторую кнопку, и тарелка прочно встала на треногу. Затем он подключил антенну к компьютеру, подсоединил наушники и прикинул расстояние до пещеры.
Установив точную настройку в пределах одного фута от входа, Фалах прислушался.
Он услышал турецкую речь и приказал компьютеру перейти на следующий уровень. Теперь говорил сириец.
— ...у нас по графику? — спросил мужской голос.
— Не знаю, — ответил второй. — Скоро. Он пообещал главного Ибрагиму, а женщин — своим лейтенантам.
— А нам? — проворчал третий. Вот и доказательство сотрудничества турецких и сирийских курдов, подумал Фалах. Он ничуть не удивился, даже обрадовался.
Когда все закончится, он передаст этот разговор в Тель-Неф. Оттуда его перешлют в Вашингтон. Американский президент проинформирует Дамаск и Анкару.
Прежде чем передавать информацию в Тель-Неф, Фалах решил прослушать еще несколько уровней и дал компьютеру задание углубиться в пещеру.
Каждый шаг равнялся десяти футам. Он услышал еще сирийцев, потом снова турок и, наконец, американцев. На этом уровне прием был уже слабый, понять разговор не удавалось. Очевидно, говорившие сидели в ямах. Он уловил лишь несколько слов.
— Предательство... скорее умрем.
— ...будет.
Разведчик попытался разобрать еще что-нибудь, после чего перепрограммировал компьютер. Закрепленная на треноге тарелка начала медленно вращаться. Нужный Фалаху израильский спутник связи находился на стационарной орбите над Ливаном и восточной Сирией.
Фалах ждал, пока компьютер установит связь со спутником. В это время какой-то человек побежал от фургона к темной фигуре у входа в катакомбы.
Фалах нажал на кнопку «Отмена», схватил тарелку в охапку, вручную развернул ее в направлении пещеры, после чего набрал на клавиатуре нужную дистанцию и прислушался.
— ...включил компьютер внутри, — говорил прибежавший из фургона человек.
— Компьютер сообщил, что рядом работает спутниковая антенна.
— Где? — спросил стоящий в тени человек.
— На юго-западе, В пятистах ярдах... Фалах тихо выругался. Он понял, что у него нет никаких шансов опередить курдов. Оставался только один выход.
Бормоча проклятия, Фалах нажал кнопку. На базу ушел сигнал прекращения связи.
Затем он сложил тарелку, треногу и сунул приборы в выкопанную заранее яму, туда же бросил и радио. Под конец он стянул с себя сандалии и тоже кинул в яму.
Потом засыпал яму землей и пристроил сверху куст травы, Схватив армейский мешок, Фалах крадучись двинулся на северо-восток.
Навстречу ему выбежали из пещеры около дюжины курдских солдат. Они разбежались на три колонны, осторожно маневрируя между минами. фалах старался ползти по камням и по траве, чтобы не оставлять следов. Отойдя от ямы ярдов на сто, молодой израильтянин положил на землю мешок и вытащил из него другую пару сандалий. Таким образом его нынешние следы не совпадали со следами возле спутниковой тарелки. Потом он схватил мешок и кинулся бежать, повторяя на ходу подробности жизни Арама Тунаса из Семдинли.
Глава 40
Глава 41
Глава 42
Глава 43
Фалаху также сообщили пароль, по которому его должны были узнать американские десантники. Это была строка Моисея из Десяти Заповедей: «В этой земле пребуду». Боб Херберт посчитал, что для миссии по освобождению РОЦа на Ближнем Востоке следует подобрать нечто священное, но не то, что у всех на слуху. После пароля Фалах должен был назвать свое имя — Шейх Медиана. Если у него вырвут под пытками первую часть пароля, то человек, который попытается им воспользоваться, неизбежно выдаст себя, назвав имя из паспорта.
Через левое плечо израильтянина был переброшен большой бурдюк из телячьей кожи. На правом плече висел объемистый армейский мешок со сменой одежды, едой и ЭАП. Эшелонный аудиоприемник представлял собой комплект из небольшого параболического блюдца, звукового приемника-передатчика и компактного компьютера. Компьютер больше напоминал цифровой магнитофон с фильтром, работающим по принципу эффекта Доплера. Он позволял пользователю выбирать звуки по эшелону или уровню. В хороших условиях прибор позволял прослушивать разговоры, которые велись за углом, Звуковая информация записывалась для последующего воспроизведения или ретрансляции. фалах склонился над ручьем и плеснул в лицо пригоршню прохладной воды. В этот момент завибрировал радиоприемник. Он мог подавать и звуковые сигналы, но в условиях конспирации Фалах очень ценил именно эту функцию.
Присев на корточки, Фалах ответил по-арабски;
— Я фермер.
— Откуда ты?
Фалах узнал голос старшего сержанта Вилнаи. Несомненно, и Вилнаи узнал голос своего бывшего подчиненного. Из соображений безопасности они пользовались кодовыми обозначениями.
— Я из Бейрута, — ответил Фалах. Если бы его ранили, он бы сказал: «Я из Хремиля». Если бы его взяли в плен — «Я из Тира».
Услышав, что он из Бейрута, старший сержант Вилнаи произнес:
— Восемь, шесть, шесть, десять, ноль, семнадцать. Фалах повторил цифры и вытащил из кармана карту. На ней была нанесена координатная сетка. Первые две Цифры указывали на квадрат, Вторая пара обозначала точные координаты нужного объекта. Последние две являлись координатами по вертикали. Фалах понял, что нужная ему пещера находится на высоте семнадцати миль.
— Я ее вижу, — сказал Фалах.
Место действительно великолепно подходило для военной базы. Нагромождение скал образовывало идеальную площадку для посадки вертолетов и тренировки личного состава.
— Подберись поближе. Осмотрись и дай подтверждение.
— Понял, — ответил молодой израильтянин, Уложив радио, Фалах взглянул на карту и присвистнул. До пещеры было не менее четырнадцати миль. По заросшим густым кустарником горам он доберется до нее в лучшем случае через пять с половиной часов, И как только он войдет в долину, радио станет бесполезным.
Карту он съел на ходу. Это и был его завтрак.
Фалах совсем потерял форму. До цели он добрался далеко за полдень. Ноги превратились в мешки с песком, а некогда крепкие и жесткие ступни сочились кровью и распухли от волдырей. Тело было грязным и липким от пота. Но все это тут же отошло на второй план.
Пещеру окружали заросли кустов и деревьев. Сквозь них просматривалась грунтовая дорога, на которой стоял белый фургон. Он был накрыт защитной сеткой и охранялся двумя автоматчиками. Выше дорога раздваивалась и уходила в горы.
Фалах прятался за камнем в четырехстах ярдах от входа в катакомбы. Сбросив с плеча армейский мешок, он выкопал аккуратную ямку. Землю сложил кучкой возле ямы, затем вырвал большой пучок травы и водрузил его на вершину холмика.
После этого Фалах сосредоточил все внимание на пещере. Она располагалась на высоте примерно шестидесяти футов на склоне горы, там, где заканчивались вершины деревьев. К ней можно было добраться лишь по извилистой грунтовой дороге. Фалах не сомневался, что дорога нашпигована минами, хотя не составляло проблемы выяснить, где именно они закопаны. Когда подтянутся американские десантники, он просто-напросто сдастся курдам. Там, где они его проведут, и будет проход в минном поле. фалах заметил вышедшего из пещеры человека в рубашке цвета хаки и шортах. За ним вышли двое охранников. Фалах догадался об этом потому, что они были вооружены и толкали первого стволами автоматов.
Пленника повели к фургону. фалах открыл мешок и вытащил состоящий из трех частей передатчик. Компьютер едва превышал по размерам стандартную аудиокассету. Установив его на камне, израильтянин достал спутниковую тарелку, в сложенном виде напоминавшую небольшой зонтик. Он нажал кнопку, и тарелка приняла рабочее положение. Теперь она походила на раскрытый зонтик, Фалах нажал на вторую кнопку, и тарелка прочно встала на треногу. Затем он подключил антенну к компьютеру, подсоединил наушники и прикинул расстояние до пещеры.
Установив точную настройку в пределах одного фута от входа, Фалах прислушался.
Он услышал турецкую речь и приказал компьютеру перейти на следующий уровень. Теперь говорил сириец.
— ...у нас по графику? — спросил мужской голос.
— Не знаю, — ответил второй. — Скоро. Он пообещал главного Ибрагиму, а женщин — своим лейтенантам.
— А нам? — проворчал третий. Вот и доказательство сотрудничества турецких и сирийских курдов, подумал Фалах. Он ничуть не удивился, даже обрадовался.
Когда все закончится, он передаст этот разговор в Тель-Неф. Оттуда его перешлют в Вашингтон. Американский президент проинформирует Дамаск и Анкару.
Прежде чем передавать информацию в Тель-Неф, Фалах решил прослушать еще несколько уровней и дал компьютеру задание углубиться в пещеру.
Каждый шаг равнялся десяти футам. Он услышал еще сирийцев, потом снова турок и, наконец, американцев. На этом уровне прием был уже слабый, понять разговор не удавалось. Очевидно, говорившие сидели в ямах. Он уловил лишь несколько слов.
— Предательство... скорее умрем.
— ...будет.
Разведчик попытался разобрать еще что-нибудь, после чего перепрограммировал компьютер. Закрепленная на треноге тарелка начала медленно вращаться. Нужный Фалаху израильский спутник связи находился на стационарной орбите над Ливаном и восточной Сирией.
Фалах ждал, пока компьютер установит связь со спутником. В это время какой-то человек побежал от фургона к темной фигуре у входа в катакомбы.
Фалах нажал на кнопку «Отмена», схватил тарелку в охапку, вручную развернул ее в направлении пещеры, после чего набрал на клавиатуре нужную дистанцию и прислушался.
— ...включил компьютер внутри, — говорил прибежавший из фургона человек.
— Компьютер сообщил, что рядом работает спутниковая антенна.
— Где? — спросил стоящий в тени человек.
— На юго-западе, В пятистах ярдах... Фалах тихо выругался. Он понял, что у него нет никаких шансов опередить курдов. Оставался только один выход.
Бормоча проклятия, Фалах нажал кнопку. На базу ушел сигнал прекращения связи.
Затем он сложил тарелку, треногу и сунул приборы в выкопанную заранее яму, туда же бросил и радио. Под конец он стянул с себя сандалии и тоже кинул в яму.
Потом засыпал яму землей и пристроил сверху куст травы, Схватив армейский мешок, Фалах крадучись двинулся на северо-восток.
Навстречу ему выбежали из пещеры около дюжины курдских солдат. Они разбежались на три колонны, осторожно маневрируя между минами. фалах старался ползти по камням и по траве, чтобы не оставлять следов. Отойдя от ямы ярдов на сто, молодой израильтянин положил на землю мешок и вытащил из него другую пару сандалий. Таким образом его нынешние следы не совпадали со следами возле спутниковой тарелки. Потом он схватил мешок и кинулся бежать, повторяя на ходу подробности жизни Арама Тунаса из Семдинли.
Глава 40
Вторник, два часа ноль три минуты дня
Кутейфа, Сирия
База сирийской армии в Кутейфе состояла из дюжины деревянных домиков и нескольких десятков палаток. В середине возвышались две двадцатифутовые дозорные башни, одна из которых смотрела на северо-восток, а другая — на юго-запад, По периметру базу окружал забор из колючей проволоки, натянутой на десятифутовые столбы. База была учреждена одиннадцать месяцев назад, после того как курдские боевики из долины Бекаа повадились грабить Кутейфу. С тех пор курды обходили поселок стороной.
Двадцатидевятилетний офицер связи капитан Хамид Мутамин знал, что рейды и установившийся потом мир были спланированы заранее. Когда командир Сиринер принял решение об образовании собственной базы в долине Бекаа, он захотел, чтобы неподалеку находилась сирийская воинская часть — доступ к сирийскому вооружению являлся важным пунктом в его планах. Капитан Мутамин предпринял все возможное, чтобы добиться перевода в новую часть. Десять лет безупречной службы сыграли свою роль, и капитан получил желанное назначение. Последнее тоже входило в планы Сиринера. Когда обе цели оказались достигнуты, командир Сиринер разбил в долине Бекаа собственную базу.
Мутамин не был курдом. В этом заключалось его преимущество. Его отец был странствующим зубным лекарем. Он обслуживал окрестные деревеньки, среди которых попадалось немало курдских селений. Хамид часто сопровождал отца в его поездках по больным. Однажды поздно ночью их машину остановил сирийский военный патруль.
Хамиду было тогда четырнадцать лет. Дело происходило к северу от Ракки. Четверо солдат отобрали у отца золото, которое он использовал для пломб, табакерку и свадебное кольцо, после чего отпустили их на все четыре стороны. Хамид пытался сопротивляться, но отец удержал его. Спустя несколько минут старший Мутамин остановил машину и схватился за грудь. На пустынной дороге, под огромной яркой луной он скончался от неожиданного сердечного приступа. Хамид вернулся в дом одного из его пациентов, старого печатника, курда по имени Джалал. Оттуда он позвонил матери и сообщил ей страшную новость. Похороны были исполнены горя и ярости.
После смерти отца Хамиду пришлось бросить школу и поддерживать мать и сестру. Он устроился на фабрику по производству радиоприемников. Работа на конвейере не мешала думать. Хамид лелеял свою ненависть к сирийским военным. Он продолжал навещать Джалала, и тот ввел его в круг молодых курдов, у которых тоже возникали проблемы с сирийской армией.
Слушая истории про ограбления, убийства, пытки, Хамид пришел в выводу, что виновата не армия, а государство в целом. Этому надо было положить конец.
Один из друзей Джалала познакомил его с молодым турком по имени Кайахан Сиринер. Тот мечтал создать в регионе новое государство, где курды и другие угнетенные народы зажили бы свободно и счастливо. Хамид выразил желание помочь.
Тогда Сиринер сказал, что лучший способ поразить врага — это нанести удар изнутри. Он предложил Хамиду стать тем, кого он больше всего ненавидел. Он попросил его вступить в сирийскую армию. Хамида зачислили в войска связи.
В течение десяти лет Хамид служил с показным усердием и прилежанием. Между тем все эти годы он передавал курдам секретные данные о передвижении и дислокации сирийских войск. Его информация позволяла им избегать столкновений, грабить склады и устраивать засады на патрули.
Теперь он получил самое важное задание: следовало сообщить командующему базой о том, что якобы случайно перехвачено донесение разведчика-курда. Шпион засел в четверти мили от деревни Зебдани, вблизи границы, и передавал своему начальству данные о передвижениях сирийских войск. Хамид сообщил командующему базой точные координаты радиста.
Командующий расцвел — задержание турецкого шпиона означало благодарность от вышестоящего начальства, а может быть, и перевод в лучшее место. Он тут же снарядил отряд из двенадцати человек на трех джипах с приказом схватить и доставить лазутчика.
Хамид тоже улыбнулся, но про себя. Затем он под благовидным предлогом отлучился и проверил, хорошо ли заправлен его мотоцикл.
Кутейфа, Сирия
База сирийской армии в Кутейфе состояла из дюжины деревянных домиков и нескольких десятков палаток. В середине возвышались две двадцатифутовые дозорные башни, одна из которых смотрела на северо-восток, а другая — на юго-запад, По периметру базу окружал забор из колючей проволоки, натянутой на десятифутовые столбы. База была учреждена одиннадцать месяцев назад, после того как курдские боевики из долины Бекаа повадились грабить Кутейфу. С тех пор курды обходили поселок стороной.
Двадцатидевятилетний офицер связи капитан Хамид Мутамин знал, что рейды и установившийся потом мир были спланированы заранее. Когда командир Сиринер принял решение об образовании собственной базы в долине Бекаа, он захотел, чтобы неподалеку находилась сирийская воинская часть — доступ к сирийскому вооружению являлся важным пунктом в его планах. Капитан Мутамин предпринял все возможное, чтобы добиться перевода в новую часть. Десять лет безупречной службы сыграли свою роль, и капитан получил желанное назначение. Последнее тоже входило в планы Сиринера. Когда обе цели оказались достигнуты, командир Сиринер разбил в долине Бекаа собственную базу.
Мутамин не был курдом. В этом заключалось его преимущество. Его отец был странствующим зубным лекарем. Он обслуживал окрестные деревеньки, среди которых попадалось немало курдских селений. Хамид часто сопровождал отца в его поездках по больным. Однажды поздно ночью их машину остановил сирийский военный патруль.
Хамиду было тогда четырнадцать лет. Дело происходило к северу от Ракки. Четверо солдат отобрали у отца золото, которое он использовал для пломб, табакерку и свадебное кольцо, после чего отпустили их на все четыре стороны. Хамид пытался сопротивляться, но отец удержал его. Спустя несколько минут старший Мутамин остановил машину и схватился за грудь. На пустынной дороге, под огромной яркой луной он скончался от неожиданного сердечного приступа. Хамид вернулся в дом одного из его пациентов, старого печатника, курда по имени Джалал. Оттуда он позвонил матери и сообщил ей страшную новость. Похороны были исполнены горя и ярости.
После смерти отца Хамиду пришлось бросить школу и поддерживать мать и сестру. Он устроился на фабрику по производству радиоприемников. Работа на конвейере не мешала думать. Хамид лелеял свою ненависть к сирийским военным. Он продолжал навещать Джалала, и тот ввел его в круг молодых курдов, у которых тоже возникали проблемы с сирийской армией.
Слушая истории про ограбления, убийства, пытки, Хамид пришел в выводу, что виновата не армия, а государство в целом. Этому надо было положить конец.
Один из друзей Джалала познакомил его с молодым турком по имени Кайахан Сиринер. Тот мечтал создать в регионе новое государство, где курды и другие угнетенные народы зажили бы свободно и счастливо. Хамид выразил желание помочь.
Тогда Сиринер сказал, что лучший способ поразить врага — это нанести удар изнутри. Он предложил Хамиду стать тем, кого он больше всего ненавидел. Он попросил его вступить в сирийскую армию. Хамида зачислили в войска связи.
В течение десяти лет Хамид служил с показным усердием и прилежанием. Между тем все эти годы он передавал курдам секретные данные о передвижении и дислокации сирийских войск. Его информация позволяла им избегать столкновений, грабить склады и устраивать засады на патрули.
Теперь он получил самое важное задание: следовало сообщить командующему базой о том, что якобы случайно перехвачено донесение разведчика-курда. Шпион засел в четверти мили от деревни Зебдани, вблизи границы, и передавал своему начальству данные о передвижениях сирийских войск. Хамид сообщил командующему базой точные координаты радиста.
Командующий расцвел — задержание турецкого шпиона означало благодарность от вышестоящего начальства, а может быть, и перевод в лучшее место. Он тут же снарядил отряд из двенадцати человек на трех джипах с приказом схватить и доставить лазутчика.
Хамид тоже улыбнулся, но про себя. Затем он под благовидным предлогом отлучился и проверил, хорошо ли заправлен его мотоцикл.
Глава 41
Вторник, два часа восемнадцать минут дня
Зебдани, Сирия
Махмуд проспал часа два, прежде чем его разбудили легким толчком в плечо.
Над ним склонилось темное лицо Маджида Гхадери.
— Солдаты уже близко. Хамид не подвел.
— Слава Аллаху, — ответил Махмуд, потянулся и вскочил с травяной подстилки. Отдохнуть он не успел, хотя короткий сон притупил усталость. Плеснув в лицо из фляги, курд яростно потер глаза и посмотрел на Маджида.
Маджид доводился двоюродным братом Валиду. Ему велели не будить Махмуда до начала атаки. Узнав о смерти брата, подросток долго плакал; у него до сих пор были красные глаза. Но теперь, когда близилось время мести, он успокоился и говорил жестко и энергично. Махмуд гордился этим парнем.
— Пошли, — сказал Махмуд.
Маджид шел впереди. Они пересекли прорытый ручьем овраг и заняли позицию за огромным валуном.
На соседних вершинах разместились четырнадцать курдских снайперов. Внизу под горой находился боец с радиостанцией. Тлеющий костерок затоптали только наполовину. Сирийцы должны его заметить. После этого они попытаются окружить лазутчика. Как только солдаты углубятся в скалы, снайперы откроют по ним прицельный огонь. Задача поразить как можно больше людей пулей в голову. Хорошо, если кровь не зальет форму. Курдам было нужно как минимум десять чистых комплектов.
Руководил операцией Махмуд.
Повстанцы следили за приближающимися джипами, Сейчас сирийцы высадятся и займут позиции вокруг подозрительного места. По кивку Махмуда курды приникли к винтовкам. Когда сирийские солдаты подошли достаточно близко, он кивнул во второй раз, и снайперы открыли огонь.
Многие из расположившихся на скалах курдов добывали себе пропитание, охотясь на индеек, кабанов и зайцев. Поскольку боеприпасы стоили чрезвычайно дорого, они привыкли поражать цель первым выстрелом. Девять сирийцев были убиты на месте. Десятый оказался в каске. Его добили двумя выстрелами в горло.
Остальные заметались, пытаясь определить позицию стреляющих. Второй залп уничтожил оставшуюся часть отряда.
Вытащив пистолет, Махмуд сбежал по склону горы и осмотрел поле боя. Все сирийцы были мертвы. Тогда он махнул рукой, и курды кинулись раздевать убитых.
Трупы сирийцев загрузили в один из джипов, десять переодевшихся в сирийскую военную форму курдов заняли места в двух других. Те, кому не хватило формы, поспешно замели следы побоища. Махмуду достался мундир командующего базой. Он отряхнул грязь с полковничьих нашивок. Отряд из десяти человек на двух джипах двинулся на юг.
До Дамаска и конца восьмидесяти лет страданий оставалось не более двадцати пяти минут...
Зебдани, Сирия
Махмуд проспал часа два, прежде чем его разбудили легким толчком в плечо.
Над ним склонилось темное лицо Маджида Гхадери.
— Солдаты уже близко. Хамид не подвел.
— Слава Аллаху, — ответил Махмуд, потянулся и вскочил с травяной подстилки. Отдохнуть он не успел, хотя короткий сон притупил усталость. Плеснув в лицо из фляги, курд яростно потер глаза и посмотрел на Маджида.
Маджид доводился двоюродным братом Валиду. Ему велели не будить Махмуда до начала атаки. Узнав о смерти брата, подросток долго плакал; у него до сих пор были красные глаза. Но теперь, когда близилось время мести, он успокоился и говорил жестко и энергично. Махмуд гордился этим парнем.
— Пошли, — сказал Махмуд.
Маджид шел впереди. Они пересекли прорытый ручьем овраг и заняли позицию за огромным валуном.
На соседних вершинах разместились четырнадцать курдских снайперов. Внизу под горой находился боец с радиостанцией. Тлеющий костерок затоптали только наполовину. Сирийцы должны его заметить. После этого они попытаются окружить лазутчика. Как только солдаты углубятся в скалы, снайперы откроют по ним прицельный огонь. Задача поразить как можно больше людей пулей в голову. Хорошо, если кровь не зальет форму. Курдам было нужно как минимум десять чистых комплектов.
Руководил операцией Махмуд.
Повстанцы следили за приближающимися джипами, Сейчас сирийцы высадятся и займут позиции вокруг подозрительного места. По кивку Махмуда курды приникли к винтовкам. Когда сирийские солдаты подошли достаточно близко, он кивнул во второй раз, и снайперы открыли огонь.
Многие из расположившихся на скалах курдов добывали себе пропитание, охотясь на индеек, кабанов и зайцев. Поскольку боеприпасы стоили чрезвычайно дорого, они привыкли поражать цель первым выстрелом. Девять сирийцев были убиты на месте. Десятый оказался в каске. Его добили двумя выстрелами в горло.
Остальные заметались, пытаясь определить позицию стреляющих. Второй залп уничтожил оставшуюся часть отряда.
Вытащив пистолет, Махмуд сбежал по склону горы и осмотрел поле боя. Все сирийцы были мертвы. Тогда он махнул рукой, и курды кинулись раздевать убитых.
Трупы сирийцев загрузили в один из джипов, десять переодевшихся в сирийскую военную форму курдов заняли места в двух других. Те, кому не хватило формы, поспешно замели следы побоища. Махмуду достался мундир командующего базой. Он отряхнул грязь с полковничьих нашивок. Отряд из десяти человек на двух джипах двинулся на юг.
До Дамаска и конца восьмидесяти лет страданий оставалось не более двадцати пяти минут...
Глава 42
Вторник, один час двадцать три минуты дня
Тель-Неф, Израиль
Старший сержант Вилнаи и полковник Брет Август уже больше часа сидели в подземном бункере, изучая компьютерную карту долины Бекаа. Там же находилась радиооператор Джила Харарет. Ждали известий от Фалаха.
Спустя несколько минут к ним присоединился начальник военной базы майор Матон Яркони. Ветеран войны 1973 года отличался бычьей головой и могучим телосложением при относительно невысоком росте. Майор тут же принялся обсуждать сложившуюся ситуацию. В связи с переброской сирийских частей на север в израильской армии объявили повышенную боеготовность. В случае начала военных действий Израиль выступит на стороне Турции.
— Ни Израиль, ни НАТО не могут позволить, чтобы Турция оказалась разодрана на части воюющими фракциями, — сказал майор Яркони. — НАТО нуждается в противовесе исламскому фундаментализму, А Израилю нужна вода. Поэтому мы ввяжемся в эту драку.
— А что сделает НАТО? — спросил Вилнаи.
— Я только что разговаривал с генералом Кевином Бурком в Брюсселе, — сказал Яркони. — США наращивают военное присутствие в Средиземном море, в подразделениях НАТО в Италии объявлена повышенная готовность.
— Своевременно, — заметил Август. — До перевода в отряд быстрого реагирования я служил в войсках НАТО в Италии, Готов побиться об заклад, что введение повышенной боеготовности преследует еще одну цель: необходимо вынудить Грецию определиться в выборе союзников. Либо она выступит на стороне НАТО и станет защищать Турцию, либо вступит в конфликт на стороне Сирии. В этом случае итальянский сапог хорошо подденет ее под зад.
Старший сержант Вилнаи покачал головой:
— Если на Ближнем Востоке разразится война, то НАТО начнет распадаться.
Мир тяготеет к микросоюзам. Даже внутри воюющих между собой стран находятся фракции, готовые помогать враждующей стороне. Скоро не останется ни одного единого государства.
— Все преследуют свои частные интересы, — добавил Август, На консоли зажглась красная лампочка. Радиооператор замерла, вслушиваясь в закодированное сообщение из двух коротких и двух длинных гудков. Оно повторилось два раза, после чего в эфире воцарилась тишина.
Радистка сняла наушники и включила стоящий рядом с приемником компьютер.
— Ну что там? — нетерпеливо спросил Яркони.
— Мы получили закодированный сигнал тревоги, — ответила молодая девушка с черными как уголь волосами. Она загрузила полученное сообщение в компьютер.
Вскоре на мониторе появилась строчка:
«Пленные здесь. За мной погоня. Пытаюсь уйти».
— Значит, его обнаружили, — с досадой произнес Яркони.
Август ничем не проявил своих эмоций. Это было не в его стиле.
— Есть еще какая-нибудь возможность с ним связаться?
— Вряд ли, — ответил Вилнаи. — Если Фалах попал в опасность, он скорее всего избавится и от радио. Он не допустит, чтобы его взяли в плен с передатчиком. Может быть, потом, когда ему удастся уйти от погони, он вернется за передатчиком. Но если его загонят в угол, ему не останется ничего другого, как выдать себя за курда, причем сторонника Рабочей партии Курдистана.
Август рассеянно взглянул на радистку. Перед его глазами стояли лица экипажа Регионального Оп-центра. Последнее время полковника преследовала кошмарная мысль: когда они доберутся до РОЦа, будет слишком поздно. Был еще какой-то смысл ждать разведданных; теперь, когда выяснилось, что радиосвязь оборвалась надолго, он не видел причин тянуть время.
— Майор, — сказал Август, — я бы хотел начать операцию.
Яркони пристально взглянул на высокого американца.
— Мы знаем, где находится пещера, — настаивал Август. — Я и сержант Вилнаи изучили подходы с востока и запада. — Полковник приблизился к майору и понизил напряженный голос до шепота:
— Майор Яркони, речь идет не только об экипаже Регионального Оп-центра, Если эта пещера является штаб-квартирой курдской армии, мы закончим войну прежде, чем она успеет начаться.
Яркони наклонил голову. Бычьи глаза майора потемнели еще больше.
— Хорошо, — произнес он. — Приступайте. И да хранит вас Бог.
— Спасибо, — сказал Август.
Офицеры отдали друг другу честь, после чего американец бегом поднялся по ступенькам.
Старший сержант Вилнаи сохранил карту на дискете и побежал догонять Августа.
Спустя десять минут четыре скоростных бронетранспортера понеслись по крутой и извилистой дороге среди поросших густым лесом холмов. Затем они перестроились клином. Два бронетранспортера шли впереди, два — сзади под углом в сорок пять градусов. Внутри гигантской скобы мчались шесть мотоциклов.
Полковник Август находился в передовом бронетранспортере. От Тель-Нефа до границы было около двадцати минут езды. Через пять минут из бухты Тель-Нефа выйдут израильские военные корабли с целью отвлечь на себя погранвойска противника. От границы до пещеры полковник Август должен был добраться менее чем за полчаса, В компьютеры бронетранспортеров были загружены полученные со спутников карты местности. Пока машины десанта находились на территории Израиля, полковник Август и сержант Грей просчитывали варианты атаки и стратегию отхода.
Главное — освободить заложников. При возможности они попытаются спасти РОЦ; если такой возможности не будет, его уничтожат.
Просчитав несколько вариантов, Август надел солнцезащитные очки. После Вьетнама ему еще не прихолилось принимать участие в боевых действиях, но он всегда был к этому готов. Полковник вглядывался вдаль сквозь мелькающие деревья. Где-то там, в покрытых туманом горах, томился в плену его лучший друг Майк Роджерс. Десантники освободят его. А если окажется, что они опоздали, полковник Август поступит не по уставу.
Он лично прикончит ублюдка, который убил генерала.
Тель-Неф, Израиль
Старший сержант Вилнаи и полковник Брет Август уже больше часа сидели в подземном бункере, изучая компьютерную карту долины Бекаа. Там же находилась радиооператор Джила Харарет. Ждали известий от Фалаха.
Спустя несколько минут к ним присоединился начальник военной базы майор Матон Яркони. Ветеран войны 1973 года отличался бычьей головой и могучим телосложением при относительно невысоком росте. Майор тут же принялся обсуждать сложившуюся ситуацию. В связи с переброской сирийских частей на север в израильской армии объявили повышенную боеготовность. В случае начала военных действий Израиль выступит на стороне Турции.
— Ни Израиль, ни НАТО не могут позволить, чтобы Турция оказалась разодрана на части воюющими фракциями, — сказал майор Яркони. — НАТО нуждается в противовесе исламскому фундаментализму, А Израилю нужна вода. Поэтому мы ввяжемся в эту драку.
— А что сделает НАТО? — спросил Вилнаи.
— Я только что разговаривал с генералом Кевином Бурком в Брюсселе, — сказал Яркони. — США наращивают военное присутствие в Средиземном море, в подразделениях НАТО в Италии объявлена повышенная готовность.
— Своевременно, — заметил Август. — До перевода в отряд быстрого реагирования я служил в войсках НАТО в Италии, Готов побиться об заклад, что введение повышенной боеготовности преследует еще одну цель: необходимо вынудить Грецию определиться в выборе союзников. Либо она выступит на стороне НАТО и станет защищать Турцию, либо вступит в конфликт на стороне Сирии. В этом случае итальянский сапог хорошо подденет ее под зад.
Старший сержант Вилнаи покачал головой:
— Если на Ближнем Востоке разразится война, то НАТО начнет распадаться.
Мир тяготеет к микросоюзам. Даже внутри воюющих между собой стран находятся фракции, готовые помогать враждующей стороне. Скоро не останется ни одного единого государства.
— Все преследуют свои частные интересы, — добавил Август, На консоли зажглась красная лампочка. Радиооператор замерла, вслушиваясь в закодированное сообщение из двух коротких и двух длинных гудков. Оно повторилось два раза, после чего в эфире воцарилась тишина.
Радистка сняла наушники и включила стоящий рядом с приемником компьютер.
— Ну что там? — нетерпеливо спросил Яркони.
— Мы получили закодированный сигнал тревоги, — ответила молодая девушка с черными как уголь волосами. Она загрузила полученное сообщение в компьютер.
Вскоре на мониторе появилась строчка:
«Пленные здесь. За мной погоня. Пытаюсь уйти».
— Значит, его обнаружили, — с досадой произнес Яркони.
Август ничем не проявил своих эмоций. Это было не в его стиле.
— Есть еще какая-нибудь возможность с ним связаться?
— Вряд ли, — ответил Вилнаи. — Если Фалах попал в опасность, он скорее всего избавится и от радио. Он не допустит, чтобы его взяли в плен с передатчиком. Может быть, потом, когда ему удастся уйти от погони, он вернется за передатчиком. Но если его загонят в угол, ему не останется ничего другого, как выдать себя за курда, причем сторонника Рабочей партии Курдистана.
Август рассеянно взглянул на радистку. Перед его глазами стояли лица экипажа Регионального Оп-центра. Последнее время полковника преследовала кошмарная мысль: когда они доберутся до РОЦа, будет слишком поздно. Был еще какой-то смысл ждать разведданных; теперь, когда выяснилось, что радиосвязь оборвалась надолго, он не видел причин тянуть время.
— Майор, — сказал Август, — я бы хотел начать операцию.
Яркони пристально взглянул на высокого американца.
— Мы знаем, где находится пещера, — настаивал Август. — Я и сержант Вилнаи изучили подходы с востока и запада. — Полковник приблизился к майору и понизил напряженный голос до шепота:
— Майор Яркони, речь идет не только об экипаже Регионального Оп-центра, Если эта пещера является штаб-квартирой курдской армии, мы закончим войну прежде, чем она успеет начаться.
Яркони наклонил голову. Бычьи глаза майора потемнели еще больше.
— Хорошо, — произнес он. — Приступайте. И да хранит вас Бог.
— Спасибо, — сказал Август.
Офицеры отдали друг другу честь, после чего американец бегом поднялся по ступенькам.
Старший сержант Вилнаи сохранил карту на дискете и побежал догонять Августа.
Спустя десять минут четыре скоростных бронетранспортера понеслись по крутой и извилистой дороге среди поросших густым лесом холмов. Затем они перестроились клином. Два бронетранспортера шли впереди, два — сзади под углом в сорок пять градусов. Внутри гигантской скобы мчались шесть мотоциклов.
Полковник Август находился в передовом бронетранспортере. От Тель-Нефа до границы было около двадцати минут езды. Через пять минут из бухты Тель-Нефа выйдут израильские военные корабли с целью отвлечь на себя погранвойска противника. От границы до пещеры полковник Август должен был добраться менее чем за полчаса, В компьютеры бронетранспортеров были загружены полученные со спутников карты местности. Пока машины десанта находились на территории Израиля, полковник Август и сержант Грей просчитывали варианты атаки и стратегию отхода.
Главное — освободить заложников. При возможности они попытаются спасти РОЦ; если такой возможности не будет, его уничтожат.
Просчитав несколько вариантов, Август надел солнцезащитные очки. После Вьетнама ему еще не прихолилось принимать участие в боевых действиях, но он всегда был к этому готов. Полковник вглядывался вдаль сквозь мелькающие деревья. Где-то там, в покрытых туманом горах, томился в плену его лучший друг Майк Роджерс. Десантники освободят его. А если окажется, что они опоздали, полковник Август поступит не по уставу.
Он лично прикончит ублюдка, который убил генерала.
Глава 43
Вторник, два часа двадцать четыре минуты дня
Дамаск, Сирия
У Пола Худа сложилось впечатление, что Дамаск — город из чистого золота.
Мечети и минареты, сады и фонтаны поражали великолепием фасадов и мозаик.
Окружающие Старый город серые стены были величественны и грозны; они защищали Дамаск от набегов крестоносцев еще в тринадцатом веке и до сих пор несли на себе следы минувших сражений. Местами стены были разрушены. Их не восстанавливали, желая сохранить исторический колорит.
Между тем, глядя на древний город через затемненные стекла посольского лимузина, Худ думал не о прошлом. Он размышлял о том, как было бы здорово, если бы в регионе наконец воцарился мир, а эта нация перестала поддерживать терроризм и открыла границы, Дамаск стал бы настоящим раем для туристов.
Полученных денег хватило бы на опреснение воды из Средиземного моря и орошение пустыни. Сирия смогла бы построить новые школы, обеспечить рабочие места и даже помогать другим арабским странам.
На деле же все обстояло иначе. Здесь по-прежнему вынашивались планы подчинить себе соседние страны.
Херберт сообщил Худу, что разведка в Дамаске доложила об активизации курдского подполья. В половине девятого утра большинство боевиков покинули свои явочные квартиры и рассеялись по городу. Основная их масса проживала с ведома сирийского правительства в пяти специально выделенных домах — Сирия позволяла курдам иметь собственное жилье, лишь бы они не прекращали подрывную деятельность против Турции. Люди Херберта продолжали слежку. Курды сосредоточились в районе Старого города. Некоторые обосновались на набережной реки Барада, протекающей вдоль северо-восточной стены. Остальные побрели на мусульманское кладбище у юго-западной стены.
Херберт решил не делиться информацией с сирийцами. Во-первых, он мог таким образом выдать свои источники в Дамаске. Во-вторых, он боялся спровоцировать курдов на неподготовленные, спонтанные действия.
Если заговор направлен против президента, то и пострадать должен только президент и находящиеся поблизости чиновники. Худ не стал говорить Херберту, что сегодня вечером он будет одним из находящихся поблизости от президента чиновников.
Посольский автомобиль въехал в юго-западный сектор Старого города. Здесь стены были разрушены на протяжении пятисот ярдов, и агентов службы безопасности было особенно много. Вдоль обломков стены стояли припаркованные бампер к бамперу джипы, узкий проход между ними охраняли несколько десятков солдат, вооруженных пистолетами Макарова и автоматами Калашникова. Они проверяли паспорта у туристов и удостоверения личности у местных жителей.
Сурового вида капрал остановил машину американского посольства, собрал все паспорта, после чего позвонил в посольство. Получив одобрение на каждого пассажира машины, он пропустил их дальше. Прежде чем ехать ко дворцу, водитель дождался, пока пройдет контроль следующий за ними автомобиль дипломатической службы безопасности.
Дворец располагался к юго-западу от Великой мечети. Она называлась также мечеть Умайад и была построена в восьмом веке на руинах древнего римского храма. Еще раньше, три тысячи лет назад, на этом месте стоял храм Хадада, арамейского бога солнца. Несмотря на многочисленные войны и пожары, мечеть сохранилась до сегодняшнего дня и являлась одной из главных святынь ислама.
Дворец не уступал мечети по своей значимости. Как правило, он был открыт для публичного посещения, хотя в период нахождения там президента частное крыло закрывалось. Сегодня дворец был закрыт полностью, территорию патрулировала личная гвардия президента.
Машины посольства припарковались у северо-западного крыла здания, после чего сотрудников службы безопасности проводили в специальную комнату, а посол и его гости направились в огромный зал для приемов.
Стены зала были украшены религиозными картинами в рамках из черного дерева. Мебель, драпировка и люстры поражали невиданной роскошью. Напротив дверей, в середине стены, находился махмал — священное хранилище Корана. Махмал был покрыт зеленым бархатом с серебряной окантовкой, Предполагалось, что его будут возить на спине верблюда. Над махмалом сверкал огромный шар из чистого золота.
Дамаск, Сирия
У Пола Худа сложилось впечатление, что Дамаск — город из чистого золота.
Мечети и минареты, сады и фонтаны поражали великолепием фасадов и мозаик.
Окружающие Старый город серые стены были величественны и грозны; они защищали Дамаск от набегов крестоносцев еще в тринадцатом веке и до сих пор несли на себе следы минувших сражений. Местами стены были разрушены. Их не восстанавливали, желая сохранить исторический колорит.
Между тем, глядя на древний город через затемненные стекла посольского лимузина, Худ думал не о прошлом. Он размышлял о том, как было бы здорово, если бы в регионе наконец воцарился мир, а эта нация перестала поддерживать терроризм и открыла границы, Дамаск стал бы настоящим раем для туристов.
Полученных денег хватило бы на опреснение воды из Средиземного моря и орошение пустыни. Сирия смогла бы построить новые школы, обеспечить рабочие места и даже помогать другим арабским странам.
На деле же все обстояло иначе. Здесь по-прежнему вынашивались планы подчинить себе соседние страны.
Херберт сообщил Худу, что разведка в Дамаске доложила об активизации курдского подполья. В половине девятого утра большинство боевиков покинули свои явочные квартиры и рассеялись по городу. Основная их масса проживала с ведома сирийского правительства в пяти специально выделенных домах — Сирия позволяла курдам иметь собственное жилье, лишь бы они не прекращали подрывную деятельность против Турции. Люди Херберта продолжали слежку. Курды сосредоточились в районе Старого города. Некоторые обосновались на набережной реки Барада, протекающей вдоль северо-восточной стены. Остальные побрели на мусульманское кладбище у юго-западной стены.
Херберт решил не делиться информацией с сирийцами. Во-первых, он мог таким образом выдать свои источники в Дамаске. Во-вторых, он боялся спровоцировать курдов на неподготовленные, спонтанные действия.
Если заговор направлен против президента, то и пострадать должен только президент и находящиеся поблизости чиновники. Худ не стал говорить Херберту, что сегодня вечером он будет одним из находящихся поблизости от президента чиновников.
Посольский автомобиль въехал в юго-западный сектор Старого города. Здесь стены были разрушены на протяжении пятисот ярдов, и агентов службы безопасности было особенно много. Вдоль обломков стены стояли припаркованные бампер к бамперу джипы, узкий проход между ними охраняли несколько десятков солдат, вооруженных пистолетами Макарова и автоматами Калашникова. Они проверяли паспорта у туристов и удостоверения личности у местных жителей.
Сурового вида капрал остановил машину американского посольства, собрал все паспорта, после чего позвонил в посольство. Получив одобрение на каждого пассажира машины, он пропустил их дальше. Прежде чем ехать ко дворцу, водитель дождался, пока пройдет контроль следующий за ними автомобиль дипломатической службы безопасности.
Дворец располагался к юго-западу от Великой мечети. Она называлась также мечеть Умайад и была построена в восьмом веке на руинах древнего римского храма. Еще раньше, три тысячи лет назад, на этом месте стоял храм Хадада, арамейского бога солнца. Несмотря на многочисленные войны и пожары, мечеть сохранилась до сегодняшнего дня и являлась одной из главных святынь ислама.
Дворец не уступал мечети по своей значимости. Как правило, он был открыт для публичного посещения, хотя в период нахождения там президента частное крыло закрывалось. Сегодня дворец был закрыт полностью, территорию патрулировала личная гвардия президента.
Машины посольства припарковались у северо-западного крыла здания, после чего сотрудников службы безопасности проводили в специальную комнату, а посол и его гости направились в огромный зал для приемов.
Стены зала были украшены религиозными картинами в рамках из черного дерева. Мебель, драпировка и люстры поражали невиданной роскошью. Напротив дверей, в середине стены, находился махмал — священное хранилище Корана. Махмал был покрыт зеленым бархатом с серебряной окантовкой, Предполагалось, что его будут возить на спине верблюда. Над махмалом сверкал огромный шар из чистого золота.