Клэнси Том. Военные действия

   Японский посол Акира Серизава и его помощники Киохи Накахима и Масару Онака были уже здесь. Рядом с ними стоял помощник президента Азиз Азизи. При появлении американской делегации японцы вежливо поклонились. Азизи широко улыбался. Посол Хэвелс пожал руку каждому. Затем он по порядку представил сопровождающих его лиц: Худа, доктора Насра и Уорнера Бикинга. После этого Хэвелс отвел японского посла в сторону.
   По-прежнему улыбаясь, Азизи поприветствовал американцев:
   — Я чрезвычайно рад видеть вас, господа, Помощник президента носил очки в черной оправе и аккуратно подстриженную бородку. От нагрудного кармана к уху тянулся тоненький белый провод.
   В этот момент в зал вошла состоящая из четырех человек русская делегация, и Азизи удалился, чтобы занять новых гостей.
   Проводив до середины зала русских, Азизи подал знак стоящему в дверях человеку. Тот, в свою очередь, подал знак стоящим за дверью и отошел в сторону.
   В сознании Худа промелькнула картина: в зал врываются автоматчики в камуфляже и рубят толпу длинными очередями. Он с облегчением вздохнул, когда вместо них появились официанты в ливреях и с подносами в руках.
   «Это пока нет президента, — подумал он. — Без него террористам здесь делать нечего».
   Русский посол закурил сигарету и вместе со своим переводчиком присоединился к беседующей в углу группе. Остальные прогуливались по залу и ели шаварму — аккуратно нарезанные куски баранины.
   Худ заметил, как Азизи прижал наушник указательным пальцем. В следующую секунду помощник президента объявил:
   — Господа, президент Сирийской Арабской Республики.
   — Вот уж не думал, что он в самом деле придет, — прошептал Бикинг, наклоняясь к Худу.
   — У него нет выбора, — заметил Наср. — Он должен показать всем, что ничего не боится.
   Разговоры в зале прекратились. Все смотрели на дверь и прислушивались к четким, звонким шагам. Спустя мгновение показался президент Сирии. Это был немолодой человек в сером костюме и белой рубашке с черным галстуком. Седые волосы были аккуратно зачесаны на лоб. Его окружали четверо телохранителей.
   Президент направился к группе послов. Азизи поспешил ему навстречу.
   Худ нахмурился.
   — Смотрите, — негромко произнес он. — Парень слева, телохранитель. У него брюки прилипают к ногам.
   — Ну и что? — спросил Бикинг. Телохранитель перехватил взгляд Худа.
   — Статическое электричество, — пробормотал Худ, пытаясь получше разглядеть охранника. — В самолете я прочел электронный бюллетень израильской службы безопасности. Там сказано, что электромагнитные предохранители в карманах брюк часто используются для подрыва привязанных к поясу бомб или...
   Вызвавший подозрение Худа человек диким голосом выкрикнул какую-то фразу.
   Прежде чем остальные телохранители успели как-то отреагировать, он превратился в огненный шар.
   От взрыва все полетели на пол, хрустальная люстра раскололась на куски. В ушах Худа звенело, на него наползало черное облако, сверху дождем сыпались осколки стекла. Задыхаясь, американец повалился на пол и тяжело закашлялся.
   Кашля своего он не слышал.
   Затем он почувствовал, как кто-то потянул его за рукав, Бикинг разгонял рукой дым и что-то кричал. Худ не мог разобрать ни слова. Тогда Бикинг показал на Худа, вытянул большой палец вверх, а потом опустил его вниз.
   Худ понял. Он пошевелил конечностями и показал большой палец.
   — Все в порядке!
   Бикинг кивнул. Из облака дыма выполз доктор Наср. На шее и лбу доктора была кровь. Он оказался ближе всех к взрыву, тем не менее кровь была не его.
   Худ жестом показал ему не подниматься. Затем он повернулся к Бикингу, показал на себя, Бикинга, потом на то место, где стояла президентская группа. Бикинг кивнул. Худ провел рукой вдоль пола, давая понять, что в случае стрельбы всем следует упасть. Бикинг снова кивнул. Американцы поползли к дверям.
   Ближе к месту взрыва остро пахло нитритом; казалось, здесь только что сожгли неимоверное количество спичек. Сквозь едкие облака дыма можно было разглядеть ужасную картину теракта. Стены были заляпаны кровью, на полу блестели огромные лужи. Первое тело, на которое они натолкнулись, принадлежало самому террористу. Рук и ног не было. Бикинг отвернулся. Худ полз дальше.
   Раздвигая локтями куски тел и осколки стекла, он недоумевал, почему никто не бежит расследовать последствия взрыва. У него мелькнула мысль послать Бикинга за помощью, но он тут же от нее отказался. Охрана может запросто застрелить выскочившего из зала человека.
   Все телохранители были убиты. Взрыв разорвал и вывернул наизнанку пуленепробиваемые жилеты двух охранников, Утех, кто стоял дальше, жилеты были целы, но голова и конечности оказались иссечены двухдюймовыми гвоздями и небольшими подшипниками — излюбленной начинкой террористов-самоубийц.
   Худ полз к тому месту, где стоял помощник президента Азизи. Президент был мертв. Азизи истекал кровью но дышал. Приподнявшись на колени, Худ осторожно отделил окровавленные лоскуты одежды. Он хотел посмотреть, насколько глубока рана и можно ли остановить кровотечение.
   Азизи застонал.
   — Я знал... что это случится.
   — Лежите спокойно, — сказал ему в ухо Худ. — Вы ранены.
   — Президент...
   — Убит, — ответил Худ.
   — Нет! — широко раскрыл глаза Азизи.
   — Мне очень жаль, — произнес Худ.
   Несмотря на неимоверную тяжесть и звон в ушах, он услышал выстрелы. Ему показалось, что стреляют за пределами дворца. Либо террористы пытались взять дворец штурмом, либо охрана расправлялась с сообщниками.
   Стрельба становилась все громче. Похоже, огонь вели все-таки по дворцу.
   Лицо Азизи перекосилось от боли.
   — Это не... это не президент, — выдавил он. Худ продолжал отделять от раны лоскуты одежды.
   — Что вы имеете в виду? — спросил он.
   — Это... двойник, — пробормотал Азизи. — Чтобы отвлечь внимание врагов.
   Худ нахмурился. Один ноль в пользу паранойи. Он легонько потрепал Азизи по плечу.
   — Не напрягайтесь. Я постараюсь остановить кровь, а потом вызову «скорую помощь».
   — Нет! — воскликнул раненый. — Они должны... прийти сюда.
   Худ посмотрел в глаза помощнику президента.
   — Мы их... ждали.
   — Кого?
   — Их... много.
   Увидев рану, Худ поморщился — кровь толчками хлестала из отверстия диаметром в половину дюйма. Присев на пятки, он держал Азизи за руку.
   — Почему вы не хотите, чтобы я позвал доктора?
   — Они... скоро будут здесь.
   — Они, — повторил Худ. — Вы говорите о террористах?
   — Их много, — простонал Азизи. — Этот с бомбой... был курд. Много курдов... здесь, в Дамаске...
   После этих слов голова сирийца медленно, как в кино, откинулась в сторону, дыхание замедлилось, а глаза закрылись. Спустя мгновение Азизи глубоко вздохнул и затих.
   Худ отпустил руку погибшего.
   Справа показался доктор Наср. За ним пробирались три посла. Русского, кажется, контузило. Хэвелс вел его под руку. Позади, пошатываясь, брел посол Японии.
   — О Боже! — воскликнул Хэвелс. — Президент...
   — Это не президент, — сказал Худ, радуясь, что слух постепенно возвращается, — Поэтому здесь до сих пор никого нет. Этого человека использовали в качестве приманки.
   — Кажется, я разгадал их замысел, — пробормотал Хэвелс. — Они хотели завоевать союзников за счет нашей смерти.
   — Если бы террорист не поддался панике, все бы так и вышло, — кивнул Худ.
   — Панике? — переспросил Хэвелс. — Что вы имеете в виду?
   Худ отметил, что кровь перестала вытекать из тела Азизи.
   — Бомбист рассчитывал, что остальные телохранители будут смотреть по сторонам, а не на него. Он не предполагал, что в толпе найдется человек, который заметит, как он подключил электромагнитный взрыватель. — Худ кивнул в сторону разорванного тела. — Он много лет исправно служил президенту, дожидаясь своего часа.
   — Кто он? — спросил Хэвелс.
   — Азизи считает, что он — курд, — сказал Худ. — И я с ним согласен. Здесь происходит нечто большее, чем просто попытка втянуть Сирию и Турцию в войну.
   — Что? — спросил Хэвелс.
   — Честное слово, не знаю. Стрельба между тем приближалась.
   — Где наша охрана? — по-английски крикнул русский посол.
   — Понятия не имею, — пробормотал Худ скорее для себя, чем для русского.
   Он ожидал еще худшего. — Посол Андреев, ваши люди живы?
   — Да.
   — Посол Серизава! — крикнул Худ. — У вас все в порядке?
   — У нас никто не пострадал! — прокричал в ответ кто-то из японцев.
   Худ посмотрел на валяющиеся на полу изувеченные тела, Сирийцы решили пожертвовать жизнью нескольких человек ради того, чтобы спровоцировать террористов. Безумие.
   — Уорнер! — позвал Худ. — Вы меня слышите? Да! — донесся сдавленный голос справа. Очевидно, Бикинг дышал через платок.
   — У вас есть сотовый телефон?
   — Да.
   — Свяжитесь с Оп-центром. — С улицы донеслась серия взрывов. Худ подумал о курдах, которых люди Херберта проследили до самого дворца, — Расскажите о случившемся Бобу Херберту. Скажите, что нас могут взять в качестве заложников.
   С этими словами Худ нырнул в облако повисшего дыма и пошел к дверям.
   — Куда вы идете?! — испуганно закричал Хэвелс.
   — Хочу посмотреть, есть ли у нас шанс отсюда выбраться.

Глава 44

   Вторник, два часа пятьдесят три минуты дня
   Долина Бекаа, Ливан
   Фалах ничего не понимал. Он бежал как мог быстро, вилял среди валунов и зарослей кустарника, но курды не отставали. Казалось, что кто-то следит за ним сверху и сообщает преследователям его маршрут. Но это было невозможно. Густая листва надежно скрывала человека от постороннего взгляда. И тем не менее они держались на расстоянии тридцати — пятидесяти ярдов.
   Наконец, изможденный и недоумевающий Фалах остановился. Сорвав с себя пропотевший халат, он нашел палку, соорудил подобие палатки, забрался внутрь и прикинулся спящим. Спустя минуту показались курды и тут же взяли его в кольцо.
   — Эй! Полегче! — испуганно закричал Фалах, делая вид, что только что проснулся.
   Курды приближались, перепрыгивая через низкие кусты и держась ближе к деревьям. Дождавшись, когда все восемь подошли вплотную, Фалах спросил:
   — Чего вам надо, люди?
   Ему приказали держать руки за спиной и медленно подняться. Фалах повиновался. Он хотел спросить, что все это значит, но ему велели замолчать. Он снова повиновался.
   Пленному связали руки, обмотав концом веревки горло, и повалили на землю.
   Какой-то человек вытащил из его кармана пистолет и паспорт. Затем его рывком поставили на ноги и поволокли в пещеру. При этом один из курдов так затянул веревку, что голова Фалаха оказалась задрана к небу. Почувствовав под ногами грунтовую дорогу, Фалах начал ступать как можно тверже, чтобы десантники смогли обойти мины по его следам.
   Когда его проводили мимо фургона, израильтянин увидел то, чего не мог разглядеть из своего укрытия. Внутри что-то гудело, и горел свет. Либо среди партизан нашлись достаточно сведущие в электронике люди, либо кто-то из команды не выдержал пыток. В первом фалах весьма сомневался. Как бы то ни было, теперь ему стало ясно, как его смогли догнать. Хорошо, что он не вышел на голосовую связь с Тель-Нефом — фургон перехватил бы беседу в два счета. Короткое закодированное сообщение еще могло проскочить. Фалаха завели в пещеру.
   Молодой израильтянин имел представление о людях, работающих в этой части земного шара. Палестинские группировки «Хамас» и «Хезболлах» старались базироваться в населенных пунктах, чтобы атаки против них обязательно означали гибель гражданского населения. Внутри пещеры фалах увидел отнюдь не походную обстановку. Перед ним были спальные помещения, горел электрический свет, стояли пирамиды с оружием и боеприпасами. Краем глаза он успел заметить «следы сатаны»
   — так называли в разведке неглубокие ямы, из которых пленные попадали прямиком в ад. Ни один человек до сих пор не выбрался из них живым, фалах не на секунду не задумывался над вопросом, удастся ли ему самому выйти из этой пещеры. Его подготовка не допускала иного ответа.
   Курды подняли бронированный люк и спустили связанного пленника вниз по лестнице. Судя по всему, здесь располагался командный пункт. Похоже, террористы не собирались часто менять свою базу. Интересно, подумал фалах, уж не здесь ли планируют курды основать столицу нового государства? Не на востоке Турции, где вроде бы находилась их историческая родина, а значительно западнее, в самом сердце Сирии и Ливана, поближе к Средиземному морю.
   За столом перед листом белой бумаги сидел человек. Еще один расположился за его спиной. Тот, который находился сзади, слушал радиоприемник и делал записи в блокноте. Притащивший Фалаха курд отдал честь. Сидящий за столом отсалютовал в ответ и, не обращая внимания на пленника, продолжал изучать записи радиоперехвата. Прошло не менее трех минут, прежде чем он взглянул на положенный перед ним паспорт задержанного. Открыл его, потом отложил в сторону и посмотрел на пленного. От носа главаря террористов вниз, к щеке тянулся неровный красный шрам. Глаза напоминали бледную смерть.
   — Господин Арам Тунас, — сказал командир Сиринер.
   — Айва, акуйа, — ответил Фалах, что означало «Да, брат мой».
   — Разве я тебе брат? — спросил Сиринер.
   — Айва, — ответил Фалах. — Мы с тобой курды. И оба боремся за нашу свободу.
   — Значит, ты пришел сюда, чтобы сражаться на нашей стороне? — спросил Сиринер.
   — Айва, — кивнул Фалах. — Я услышал про дамбу Ататюрка. Прошел слух, что люди, которые стоят за взрывом, добрались до лагеря в Бекаа. Я решил найти их и вступить в отряд.
   — Это большая честь для меня, — сказал Сиринер и поднял пистолет Фалаха.
   — Где ты его взял?
   — Это мое оружие, господин, — гордо ответил фалах, — И как долго оно принадлежит тебе?
   — Я купил его на «черном рынке» в Семдинли два года назад, — сказал Фалах.
   Последнее было наполовину правдой. Пистолет действительно купили два года назад на «черном рынке», хотя Фалах не имел к этому никакого отношения.
   Сиринер положил пистолет на место. Радист подсунул ему новый лист с записью радиоперехвата. Командир не сводил глаз с Фалаха.
   — Мы обнаружили в горах человека с радиопередатчиком, — сказал он. — Ты случайно никого не видел?
   — Никого, господин.
   — Почему ты бежал?
   — Я, господин? — изумился Фалах. — Я никуда не бежал. Когда меня задержали, я отдыхал.
   — Ты был весь мокрый, — Из-за жары, господин, — пожал плечами Фалах. — Я предпочитаю путешествовать после захода солнца. Глупо с моей стороны, но я не знал, как близко от цели я нахожусь.
   — Значит, ты хочешь драться на нашей стороне, Арам?
   — Очень хочу, господин.
   Командир взглянул на стоящего за спиной Фалаха охранника.
   — Развяжи его, Абдула.
   Солдат выполнил приказ. Как только он перерезал стягивающие шею веревки, Фалах принялся вращать головой, как только ему развязали руки, он стал разминать пальцы. Сиринер показал на пистолет.
   — Возьми, он твой.
   — Спасибо, — поклонился Фалах.
   — У меня очень много работы, — произнес Сиринер. — Если ты хочешь служить здесь, тебе придется выполнять приказы, не задумываясь и не задавая лишних вопросов.
   — Я понял, — сказал Фалах.
   — Хорошо, — кивнул Сиринер. — Абдула, отведи его к пленным.
   — Слушаюсь, господин! — гаркнул Абдула.
   — Двое из них американские солдаты, Арам, — сказал командир. — Мужчина и женщина. Я хочу, чтобы ты выстрелил им в затылок из своего пистолета, Потом я скажу, что делать с трупами. Есть вопросы?
   — Нет, господин, — ответил фалах, взял пистолет, резко выпрямил руку и выстрелил в голову Сиринера. Боек щелкнул вхолостую. Оружие разрядили. Сиринер улыбнулся, фалах почувствовал, как в затылок ему уперся ствол пистолета.
   — Мы наблюдали за тобой из американского фургона, — сказал командир. — Там много приборов для слежки за нашими врагами. Мы видели, как ты бежал. Мы знали, что ты шпионишь за нами.
   Фалах молча выругался. Он же видел проклятый фургон, который так хотели заполучить обратно американцы! Должен был сообразить, что это разведывательная машина. За такие ошибки расплачиваются жизнью. Похоже, на этот раз придется заплатить собственной.
   — Любопытная ситуация, — усмехнулся Сиринер. — Большинство разведчиков не задумываясь пошли бы на убийство пленных. А ты, похоже, либо друз, либо бедуин.
   У тебя более чувствительная натура.
   Сиринер был абсолютно прав. Работающие под легендой израильские разведчики делали все, что могло потребоваться для достижения цели, Любые деяния рассматривались как неизбежная жертва. Разведчики друзы и бедуины вели себя по-другому.
   Сиринер улыбнулся и выдернул пистолет из руки Фалаха, — Кстати, это я торговал пистолетами на «черном рынке» в Семдинли. Арам Тунас был моим хорошим клиентом. Ты на него не похож. Умом тоже. Я вытащил только один патрон, чтобы пистолет не стал легче. Тебе следовало выстрелить еще раз. фалах в очередной раз проклял свою глупость. Конечно, надо было выстрелить еще раз!
   Сиринер пристально посмотрел на пленного.
   — Может, скажешь, кто такой Вееб?
   — Простите?
   Сиринер нагнулся и поднял с пола радиопередатчик Фалаха.
   — Вееб. Тот, с которым ты все время пытался связаться.
   Фалах не имел ни малейшего представления, о чем говорит командир террористов. Впрочем, это не имело значения. Если бы он сказал это вслух, никто бы ему все равно не поверил. Поэтому он промолчал.
   — Ладно, не важно, — сказал Сиринер и вызвал еще одного солдата. Он вручил ему пистолет Фалаха и произнес:
   — Выведите наружу и расстреляйте. Тело вернуть израильтянам. Через фургон передайте американцам, что, если они предпримут еще одну попытку освободить заложников, получат труп своего соотечественника.
   Два ствола уперлись в спину фалаха. В разведке учили уходить от приставленного к спине или затылку пистолета. Если оружие в правой руке, надо повернуться по часовой стрелке, если в левой, то против. Фалах мог провести этот прием даже со связанными руками.
   Главное, чтобы в спину упирался только один пистолет. Против двух прием не срабатывал, и Сиринер, конечно, об этом знал.
   Когда его вывели из пещеры на яркое солнце, Фалах понял, что у него остался только один шанс. Как только они окажутся на ровной площадке, надо присесть на одной ноге и резко развернуться, вытянув вторую. Он не был уверен, что ему удастся подкосить сразу обоих, но это был единственный шанс.
   Фалах привык жить в постоянном присутствии смерти. Однако к поражениям он не привык. И жалел только об одном. Очаровательная водитель автобуса из Кирьят-Шемона по имени Сара никогда не узнает, как он закончил свою жизнь. Даже после того как найдут его тело — а его обязательно найдут, ибо израильтяне ни перед чем не остановятся, чтобы вытащить труп своего убитого разведчика, — ей все равно не скажут, что он погиб в долине Бекаа, Чего доброго, Сара решит, будто он бросил ее и уехал из деревни.
   Перевалившее зенит солнце приятно согревало лицо. Фалаху приказали остановиться у самого края грунтовой дороги. В нескольких шагах от него топтался охраняющий фургон часовой с пистолетом тридцать восьмого калибра на боку. Он равнодушно смотрел на трех вышедших из пещеры людей.
   Провозгласив хвалу Господу и своим родителям, Фалах приготовился умереть так, как жил.
   В бою.

Глава 45

   Вторник, два часа пятьдесят девять минут дня
   Дамаск, Сирия
   По Стрейт-стрит неслись два джипа. Махмуд с улыбкой смотрел на поднимающийся над дворцом дым. Курды наступали с юго-запада и северо-востока, подавляя огнем полицию. Туристы, покупатели и торговцы Старого города в панике метались по улицам, усугубляя всеобщий хаос. Курды прекрасно знали свои цели.
   Для полицейских врагом мог оказаться любой из бегущих или ползущих по улице людей.
   Махмуд стоял на пассажирском сиденье. Он хотел, чтобы люди видели его торжество. После десятилетий ожидания, долгих лет надежды, нескольких месяцев планирования свобода, наконец, оказалась близка. В джипе был радиоприемник, из которого он узнал, что даже сегодня перепутанная тайная полиция «Мухабарат» пыталась провести обыски и задержания среди курдов. Но курды спрятали оружие несколько дней назад. Многие закопали пистолеты и винтовки на кладбище, другие упаковали их в водонепроницаемые мешки и сохранили на дне реки. С утра бойцы Рабочей партии Курдистана держались поближе к своему оружию, выдавая себя за скорбящих родственников или рыбаков. Когда во дворце грянул взрыв, означающий гибель ненавистного тирана и начало новой эры, они мгновенно извлекли его из тайников.
   Махмуд видел, как самоотверженно и агрессивно бьются его люди. Если верный Акбар взорвал бомбу, значит, президент наверняка убит. Акбар был курдом со стороны матери. Посмертная записка в ящике стола извещала, что его смерть — месть за десятилетия геноцида против курдов, Сразу же после взрыва один из бойцов Рабочей партии Курдистана должен перестрелять телохранителей прибывших на прием послов. Махмуду и его отряду останется добить растерявшихся гвардейцев. Потом Махмуд сбросит сирийскую форму и вызовет в Дамаск командира Сиринера. Пользуясь тем, что сирийская армия выдвинулась к турецкой границе, курды трех наций устремятся в город. Многие, конечно, погибнут, но многие пробьются через ослабленные военные заслоны.
   Тогда весь мир узнает о преступлениях против курдского народа, которые творились в Сирии, Турции и Ираке. Курды получат возможность заявить о своих справедливых требованиях. Найдутся страны, которые осудят их методы борьбы.
   Между тем со времен американской революции ни одна нация не зарождалась без насилия. Справедливая и благородная цель всегда оправдывала средства, каковыми она достигалась.
   Полицейские отбегали в сторону, пропуская джипы. Офицеры отдавали Махмуду честь. Очевидно, сирийские военные думали, что неизвестный полковник пытается их приободрить.
   Джип подкатил к западному крылу дворца. Махмуд спрыгнул на землю. За ним выскакивали из машины его бойцы. Они беспрепятственно прошли через ворота.
   Охранник присел на корточки за мраморным верблюдом и даже не попытался их остановить. Это был обыкновенный муниципальный служащий, не имеющий никакого отношения к президентской гвардии, — Что происходит? — спросил Махмуд, не обращая внимания на жужжащие вокруг пули.
   Охранник втянул голову в плечи и произнес:
   — Во дворце был взрыв. В восточном крыле, во время приема.
   — Где находился в это время президент?
   — Думаю, в зале.
   — Думаешь? — рявкнул Махмуд.
   — Изнутри не поступало никаких новостей, — испуганно ответил охранник. — Один из сотрудников безопасности передал по радио, что президент покидает свои апартаменты и отправляется на встречу.
   — Какой сотрудник? — прорычал Махмуд. — Телохранитель?
   — Нет, кто-то из дворцовой охраны, — покачал головой охранник, Последнее сообщение удивило Махмуда. Когда президент куда-либо направлялся, будь то другая страна или собственный дворец, охрана и связь осуществлялись элитными подразделениями президентской гвардии.
   — Вызывали «скорую помощь»?
   — Я ничего не слышал.
   Махмуд взглянул на дворец. С момента взрыва прошло уже пять минут. Если бы президент пострадал, они бы давно вызвали его личного лекаря. Что-то тут не так.
   Махмуд жестом показал, чтобы его люди следовали за ним, и побежал к парадному входу.

Глава 46

   Вторник, семь часов ноль семь минут утра
   Вашингтон, округ Колумбия
   Марта Маколл проснулась от сигнала пейджера. Она взглянула на номер.
   Звонил Курт Хардауэй.
   Ночь Марта провела в по-спартански меблированной гостиной Оп-центра.
   Уснуть удалось лишь к трем часам утра. Да, она действительно вела себя как собака с костью. Необходимость передавать дежурство по Оп-центру Курту Хардауэю ее просто бесила. Сейчас нельзя доверять ситуацию этому мужлану!..
   Когда Хардауэя назначили замом, Марта не постеснялась проверить у юристов, кто отвечает за принятие решений в случае очередного кризиса ночью. Если Пол Худ задерживался в своем кабинете, он считался руководителем Оп-центра, несмотря на наличие начальника ночной смены. По инструкции, на заместителя директора подобная привилегия не распространялась. До семи часов тридцати минут утра все решения принимал Хардауэй.
   Марта молила Бога, чтобы за ночь ничего не случилось. Хардауэй был кузеном и протеже директора ЦРУ Ларри Рэчлина. С его назначением на эту должность мирились как с неизбежным злом. Президент настаивал, чтобы Оп-центром руководил независимый от ЦРУ человек, однако под давлением разведчиков «в поддержку» Худу дали ветерана.
   Уроженец Оклахомы Хардауэй обладал необходимыми для работы знаниями и навыками, . тем не менее Марта считала его равнодушным и черствым человеком. К тому же он имел привычку высказывать свои мысли перед тем, как продумать их до конца. К счастью, могучий триумвират Худ — Роджерс — Херберт проводил жесткую политику в течение всего дня, и за ночь Хардауэй не успевал ничего напутать.