Страница:
– Плохая собака, глупая, – сказал Тони, вытащив из лапы иголку. – Зачем ты подрался с ежиком?
Обидевшись, хищник ускакал на трех лапах. Вихрем пронесся мимо Вика, по пути стащив пачку чипсов.
– Неблагодарный! – крикнул ему вслед Вик.
– Не жадничай, – отмахнулся Тони, – я возмещу тебе ущерб. Он расстегнул свой рюкзак, сунул туда руку – и тотчас отдернул. – Вот черт!!
Тускло блеснула обвившая запястье золотая змейка. Второй браслет, свернувшись тугой спиралью, стиснул пальцы. Энтони разжал усыпанные острыми камнями кольца, но змейка сразу соскользнула вниз по руке и обхватила другое запястье.
– Вот черт! Я не клал их в сумку! Какого дьявола они здесь оказались?!
– Лучше сними, а то еще потеряешь.
– Не могу! Они вцепились, как гадюки! Черт…Из-под тонких полосок драгоценного металла на побелевшую кожу пролились струйки крови…
– Вот и мое наследство, – ошарашенно произнес Энтони.
Пробившийся сквозь тучи последний луч солнца окрасил в багрянец стены и башни, отразился огнем в витражах. Целый день они кружили в трех шагах от замка.
– Замок был в отвратительном состоянии, – вспоминал Вик. – Изо всех щелей дует, сквозняк жуткий. Ни канализации, ни водопровода, ни электричества. Окна заколочены, стекла побиты. Тони пришлось здорово поработать. Он нанимал целые бригады строителей и отвозил туда. Хорошо еще на обратном пути у них у всех случалась избирательная амнезия – помнят, за что им заплатили и сколько, а какой объект и где – не помнят. Но, думаю, это никого не расстроило. За такие деньги они б с удовольствием свою фамилию забыли. Хорошо, Тони с финансами везет.
ГЛАВА 18
ГЛАВА 19
Я снова села за руль, снова вела зеленую машину Энтони. Вик поглядывал на часы, и я знала, что до званого ужина Джеймса Дэкстера у нас оставалось немного свободного времени.
Сумерки над городом сгущались и с каждым новым огнем, зажигавшимся на по-вечернему оживившихся улицах, все больше напоминали новый мундир моего расточительного похитителя.
– Ты слышишь, Вик? – воскликнул Тони, отчего-то вдруг придя в явное волнение. – Вот это наглость!
– Ты о чем?
– Как о чем? Венера, останови вон там! Об упырях – мигрантах. Ночь еще не началась, а они уже вовсю обедают!
– Точно не наши?
– Конечно нет! Разве не слышишь?!
Энтони стал немножко похож на гончую, запертую в клетке: глаза горят, тонкие ноздри трепещут, чуя запах крови… Хищник, да и только.
– Ты идешь?
– Не, – отлынивал Вик, – что-то у меня сегодня сил нет за упырями гоняться…
Не дослушав отговорки, Тони выскочил из машины и исчез в пятнистой городской темноте.
Я опустила стекло и полной грудью вдохнула синеву вечерней прохлады. Да, в странной компании я оказалась. Но страннее то, что при этом чувствую себя превосходно – в том смысле, будто мы давно были хорошими знакомыми. Наверно, я, как честная девушка, похищенная подозрительными личностями, должна томиться и жаждать возвращения в отчий дом. Но почему-то не жажду – я это поняла, перебирая, как четки, бриллиантовые браслеты.
– Венера! Открой багажник! – послышалось позади машины.
Сверкнувшая изумрудом, поднялась крышка багажника, и, к сожалению, трофей я не увидела. Но судя по тому, как машина присела на задние колеса, добыча у нашего охотника попалась отменная. Багажник закрылся с трудом.
– Ну что, запихал? – поинтересовался Вик.
В ответ Тони лишь расцвел довольной улыбкой.
М-да, видок у него был уж не тот – растрепанный, с наливающимся синяком на скуле. Да и замечательный пиджак теперь не выглядел новым.
– У тебя кровь на виске! – всполошилась я.
– Не беспокойся, это не моя, – усмехнулся он, взяв протянутый мной платок. – Заводи, не то опоздаем.
Энтони стал мысленно руководить маршрутом. Я следовала его непроизнесенным командам и внутренне восхищалась: до чего же стали просты и понятны мысли, лишенные слов! Избавленные от ненужных уточнений вроде: «Сверни туда, да не туда, а сюда» и «Не за этим домом, а вон за тем…»
– Ну и куда ты приехала?
– Куда сказал, туда и приехала, – ответила я.
Мы только что миновали пригород с дорогими особняками с приусадебными парками и бассейнами на лужайках. А теперь фары автомобиля освещали грунт обочины с пучками травы.
– Я сказал – проехать слева, а ты где проехала?
Энтони имел в виду оставшийся позади участок дороги, где она зачем-то раздваивалась, а потом снова сливалась в одну. Наверно, сначала трасса была кривая и неровная – вот ее и выпрямили, оставив такой «кармашек».
– Проехала, где удобнее. Там рытвины – все диски отвалятся, – упрямо сказала я.
– Спокойно, дети мои! – подал голос Вик. – Не надо кипятиться! Дыркина, езжай как велено. Там увидишь, в чем фокус.
Что ж, раз уж им так нужно… Я дала задний ход и свернула в дорожный «кармашек».
– И какая разница? – поинтересовалась я.
Вик махнул вперед – мол, смотри сама. И я посмотрела…
Роскошные ворота роскошной усадьбы. Украшенные золотым вензелем: JD
– Джеймс Дэкстер? Или какой-нибудь Jure Diadolic [8]?
В глубине парковой аллеи виднелся не особняк, а дворец. Как я раньше этой красоты здесь не заметила?
Хотя минутку… Точно. Минуту назад я на том самом месте, на этой красоте разворачивала машину!
Я направила автомобиль в радушно распахнутые ворота поместья. Но въехать на сказочную территорию не смогла: возле неприметной сторожевой будки засуетились охранники и прямо перед носом (не моим, а машины) резко опустился шлагбаум.
– В чем дело? – осведомился Вик.
– Никому-не-двигаться руки-на-капот! – скороговоркой выпалил здоровенный стражник, авторитетно потрясая перед моим окошком внушительным автоматом-пулеметом.
Слава Осирису, он не успел разбить стекло – вовремя подоспел его старший напарник:
– В вашей машине находится вампир-мигрант. Наv придется осмотреть… – Охранник осекся, наконец заметив в темной глубине салона насмешливую физиономию Энтони. – Ваше высочество? Господин граф?…
– Упырь в багажнике, – сообщил Тони. – Можете его забрать.
Охранник по-военному взял под козырек и поспешил выполнить поручение. Заглянув внутрь, он присвистнул и подозвал своих коллег. Втроем они с трудом выволокли из багажника нечто тяжелое и оттащили в сторожку. Старший охранник еще раз отсалютовал – еще уважительнее. И шлагбаум поднялся.
– Слышь, твое высочество, – хихикнул Вик, – он тебя из графов в герцоги повысил.
– Хоть в султаны. Все равно после всех революций родословной безупречней, чем у нашего Князя, ни у одного аристократа нет.
Кстати о революциях. Мне пришлось сбросить скорость почти до черепашьей, потому как впереди с неспешным достоинством катил запряженный четверкой гнедых старинный экипаж. Судя gо гербам на дверцах и вензелям на ливреях лакеев на запятках, карета принадлежала не какой-нибудь безродной Золушке.
От ворот до дворца, по всем правилам приличных усадеб, тянулась длинная аллея через парк. Здесь не стригли деревья и кусты под гигантские зеленые шары или причудливые пирамиды. Зато в темноте в черных кронах очень мило мерцали россыпи синих огоньков. В общем, вид был призрачный и немного мрачноватый.
Но красивый.
Сам особняк был не просто красивым, а сказочным. Неужели здесь люди живут – в таком-то музее? Жаль, в зодчестве я не сильна, а то б расписала тут все архитектурные заморочки этого роскошного строения, изящного, как дворцы Версаля, и величественного, как Тауэр.
Дом располагался на макушке холма. Под самыми его окнами цвели пышные клумбы белых и синих ирисов и прочих тубероз. А всего в нескольких десятках шагов от стен дворец опоясывал глубокий ров с водой, через который была перекинута белокаменная радуга мостика. По обе его стороны из рва били хрустальные струи фонтана, образуя над перилами водяную арку. Странно, но когда мы, оставив машину на попечение слуг, прошли под водяным кружевом, на меня не упало ни одной капли.
– Это Рыжий так изощренно потешается над нечистью, – пояснил Вик.
– В том смысле, что покойники не могут пересечь движущуюся воду?
– Точно. Даже ручеек не перепрыгнут. Они, как это дело впервые увидят, от страха прям трясутся. Жаль только, что шутка всего один раз работает.
Жесткие шуточки. Бедная нечисть!… Но уж очень красивым получается в синей вышине тонкий серпик новорожденного месяца, если смотреть на него сквозь звонкую сеть искрящихся струй…
В доме гремела музыка, притягательно золотились окна.
Крыльцо сторожили каменные львы. Они чинным рядком расселись вдоль лестницы и внимательно наблюдали за прибывающими гостями. Краем глаза я видела их любопытно шевелящиеся носы и навостренные уши. Но стоило мне оглянуться – и мраморные головы моментально отворачивались, уставясь невидящими глазами прямо перед собой, как часовые на параде. Что-то мне это напоминает, где-то подобное я уже видела…
Едва мы вошли в дом, нас окутала снежная вьюга. Белый синтетический снег норовил залепить рот, залететь в нос, и, несмотря на жаркий август, в пелене снегопада частенько слышалось по-настоящему зимнее чихание.
– Дети мои, вы мне всю охрану переполошили!
Из-за белой завесы пластиковых осадков появился сам Джеймс Дэкстер. Одет он был соответственно – в костюм Сайта – Клауса. Традиционная куртка красного бархата с оторочкой из белейшего песца плюс такая же красная шапочка с пушистой кисточкой. (Только вот штаны были из черной кожи да сапоги армейские на шнуровке.) В сочетании с длинными волосами, струящимися и искрящимися, как пламя, и элегантной бородкой – совсем не седой и не ватной – наряд смотрелся сногсшибающе эффектно. Признаюсь, даже в самом горячечном бреду простуды я не смогла б вообразить подобного Дедушку Мороза!
– Никого мы не переполашивали, – проворчал Вик. А Энтони, отплевываясь от снега, добавил:
– Считайте, это была внеплановая проверка охранной системы. Лишний раз потренируются.
– Правильно мыслишь, сынок! – воскликнул Джеймс и по-отечески похлопал Тони по плечу. – Ну что скажешь о нынешнем маскараде?
– Антуражик нормальный. Только почему снег пластиковый?
– Как почему? От натурального лужи останутся, паркет испортится. Иллюзия, может, и красивей, да сам понимаешь, несерьезно. А этот в самый раз – дорого и бесполезно. Хотя им, говорят, хорошо ковры чистить.
За сим последовал небрежный комплимент в мою сторону. И напутствие с дополнением: веселитесь, дети мои, но не увлекайтесь – вы мне скоро понадобитесь, все трое.
– Разве меня тоже включили в свиту? – спросила я Энтони.
– Только на этот вечер, – ответил он и мысленно добавил: «…Я надеюсь. Вообще-то тебя здесь и быть не должно. Но ничего не поделаешь, приказ. Сегодня поработаешь украшением, а завтра же отправишься домой».
– Завтра будет завтра, – уверенно ответила я.
А сегодня мы еще погуляем – зря я, что ли, переливаюсь бриллиантами, аки новогодняя елка!
ГЛАВА 20
Обидевшись, хищник ускакал на трех лапах. Вихрем пронесся мимо Вика, по пути стащив пачку чипсов.
– Неблагодарный! – крикнул ему вслед Вик.
– Не жадничай, – отмахнулся Тони, – я возмещу тебе ущерб. Он расстегнул свой рюкзак, сунул туда руку – и тотчас отдернул. – Вот черт!!
Тускло блеснула обвившая запястье золотая змейка. Второй браслет, свернувшись тугой спиралью, стиснул пальцы. Энтони разжал усыпанные острыми камнями кольца, но змейка сразу соскользнула вниз по руке и обхватила другое запястье.
– Вот черт! Я не клал их в сумку! Какого дьявола они здесь оказались?!
– Лучше сними, а то еще потеряешь.
– Не могу! Они вцепились, как гадюки! Черт…Из-под тонких полосок драгоценного металла на побелевшую кожу пролились струйки крови…
– Вот и мое наследство, – ошарашенно произнес Энтони.
Пробившийся сквозь тучи последний луч солнца окрасил в багрянец стены и башни, отразился огнем в витражах. Целый день они кружили в трех шагах от замка.
* * *
– Замок был в отвратительном состоянии, – вспоминал Вик. – Изо всех щелей дует, сквозняк жуткий. Ни канализации, ни водопровода, ни электричества. Окна заколочены, стекла побиты. Тони пришлось здорово поработать. Он нанимал целые бригады строителей и отвозил туда. Хорошо еще на обратном пути у них у всех случалась избирательная амнезия – помнят, за что им заплатили и сколько, а какой объект и где – не помнят. Но, думаю, это никого не расстроило. За такие деньги они б с удовольствием свою фамилию забыли. Хорошо, Тони с финансами везет.
ГЛАВА 18
Спасите!!! Одевают!!!
– Можно подумать, у тебя с деньгами проблемы! – раздался звонкий голос Энтони. Похоже, после прогулки под руку с модисткой настроение у него стало отличное.
В тот момент я сидела головой в сушилке, поджаривая тефтельки бигудей, и потому, к сожалению, к идентификации объекта не могла подключить зрение.
– Как дела у нашей куколки?
– Спасибо, хорошо, – ответил Вик. – Сам видишь, сохнем потихоньку. Пиджачок новый прикупил?
– Угу.
– Ничего, симпатичная тряпочка. А чего розовый не взял? В розовом вампиры за своего не примут.
Энтони что-то неопределенно хмыкнул (то ли чихнул, то ли хихикнул). Подозвав стилиста, коротко, но конкретно объяснил ему, в какого вида прическу он должен уложить мне волосы: сзади поднять, затылок повыше, темечко в завитушках, челку на один глаз, уши открыты, и один длинный локон свободно по шее.
– Все ясно, – сказал стилист.
– Я не согласна! – подала я голос из-под кастрюли фена.
– Молчи, женщина, и сушись! – отрезал Тони.
Оставив меня на растерзание, зловредная парочка отбыла в соседний отдел салона – выбирать для меня наряд. Когда на мою голову наносились последние штрихи лаком для волос суперсильной фиксации, модистка приволокла жуткое сооружение из золотой парчи с корсетом и шлейфом.
– Выбрали вот это? – вскинул брови стилист.
– Сомневаются. Велели примерить. Совсем загоняли! – пожаловалась модистка и стала запихивать меня в вышеописанный туалет.
Наконец-то увидев себя в зеркале… Я пережила эмоциональный катаклизм. С той стороны стекла на меня воззрилась ба-а-альшими глазами в вечернем макияже блондинка с фотографий светской хроники. Я повела голыми плечами, подтянула декольте, дернула спиральку локона, похлопала тяжелыми от туши ресницами… и улыбнулась бриллиантовыми губами. Сказать по правде, раньше я казалась себе гораздо ниже ростом и полнее.
Вся такая, золотая и королевская, я спустилась в отдел одежды.
Слава Кришне, там, среди развешанных рядами дорогих шмоток, кроме Тони и Вика, никого не оказалось. Ну разве что еще пара модисток.
Вик первым меня заметил. Его голова возникла над рейкой с вешалками и закричала:
– Матерь Божья! Ты что с ней сделал?!
Из района дислокации комбинаций и ажурных чулок появился Энтони. Увидев меня, он сказал: «Ой».
Он разглядывал меня, а мне его разглядывать было ни к чему – я и так видела, как ему идет новый не то сюртук, не то китель. Удлиненный, строгого полувоенного стиля милитари, он делал Энтони как будто еще стройней и выше ростом. И цвет был отменный – черный на плечах плавно перетекал в густой оттенок индиго на обшлагах рукавов и на полах.
А вот то, что Энтони постригся, мне вовсе не понравилось. Свои кудряшки он укоротил едва ли не вдвое!
– Ты что натворил?! – завопила я. – Ты зачем постригся?! Тебе кто вообще разрешил?!
– Не вопи, блондинка, – отмахнулся Тони. – Как тебе это платьице?
Я, обидевшись, что меня обозвали блондинкой, процедила:
– Так себе. Ничего.
– Ничего хорошего! – возмутился Вик. – Мадам Помпадур на выданье! Сыр рыцарь, ты сбрендил – ее в таком виде к нечисти вести?!
– М-да. На вешалке платье смотрелось приличней, – оправдывался Тони, обойдя вокруг меня, и задумчиво нахмурил брови.
Я надула губы – ничего себе комплимент!
– Может, сиреневое шелковое будет лучше? – с сомнением прикинул он.
Услужливая модистка мгновенно определила, что именно имеется в виду, и тут же подала мне новое платье. Понимая, что артачиться и возражать бессмысленно, я отправилась в кабинку за ширмы переодеваться.
Вздыхая по суровой девичьей доле, я слышала краем уха, как между обсуждением имеющихся на примете нарядов для меня Тони поинтересовался у приятеля:
– О чем говорили, пока меня не было?
– Ни о чем. Уж точно не о тебе, мнительный ты мой.
– Врешь.
– Что ты! Вот те крест!
Дурацкая, на мой взгляд, шутка. Но оба, слышу, со смеху в дамских чулках запутались. А когда я, запаковавшись в сиреневый шелк, вышла для дефиле, они на пару пытались расстегнуть застежку у красивого малинового бюстгальтера, превратившегося в кандалы на руках Вика. Даже со стороны это смотрелось забавно – уж представьте, как веселились сами мальчики.
– Чертов лифчик! – возмущался Вик.
– Это бюстье, – возразил Тони.
– Какая разница! Венера, богиня прекрасная, умоляю! Спаси! Я попался в ловушку… О, дочери Евы! И лифчики-то у вас коварные!
– Это тебе на будущее, – потешался Тони, – впредь не будешь к незнакомым лифчикам приставать.
Я вызволила несчастного, и он немедленно скрылся в зоне ночных сорочек.
– Ну как? – спросила я, покрутившись.
Пара модисточек восхищенно всплеснула руками, а Энтони снова придирчиво оглядел меня со всех сторон. Честно говоря, в этом платье я казалась себе сиреневой селедкой: оно было обтягивающим, длиной до щиколоток, с узкой юбкой, глухим воротом, как у свитера, но без рукавов.
– Отвратительно, – сказал Тон. – Подол волочится, в груди узко, зад висит, живот выпирает.
Его недовольная мордашка была так близко, что я не удержалась и замахнулась, чтоб отвесить хорошую пощечину. Но «критик» перехватил мою руку… и галантно поцеловал.
– Вас не достойно ни одно платье, моя дорогая.
На пустые комплименты меня не купишь! А вообще-то новая стрижка ему очень даже идет. Только б никакие вампиры не соблазнились на открывшуюся шею…
– Ой, Венерочка! Примерь! – Новым трофеем Вика оказался гипюровый пеньюар.
Энтони быстро вручил мне пару вешалок и затолкал за ширмы.
– Не хотите – не надо, – не расстроился Вик. – Все равно куплю.
– Зачем? У тебя ж нет девушки.
– Повешу над кроватью и буду любоваться одинокими зимними вечерами. Или сам носить стану.
– С ума сошел?
– Ох, с вами сойдешь – не заметишь… Тогда подарю кому-нибудь. Например, одной из твоих бабушек.
– А в глаз не хочешь?
Раз уж ни одно платье меня не достойно – следующим моим мучением оказался роскошный костюмчик. Длинный строгий жакет, бордовый, слегка приталенный, из шелковистой ткани с переливчатым мраморным рисунком. К нему прилагался открытый атласный корсет с кучей пуговок, шнурочков и цепочек. И легкомысленная юбочка, будто перевернутая хризантема, с пышным подъюбочником из пушистого черного газа. А еще черно-белые чулки с узором, как на готических гравюрах, и лаковые розовые ботфорты на платформе с каблуком!
Я вышла. Парни встали плечом к плечу, сложив руки на груди, по-умному склонили головы набок.
– Сойдет, Вик?
– Ну если получше ничего нету…
– Не-а.
– Что ж, придется брать что есть.
– Заверните! – кивнул модисткам Энтони.
Но заворачивать ничего не надо было, так как иначе пришлось бы упаковывать меня саму. Потому что, как выразился Вик, мой парадный вид понадобится уже очень скоро, и переодеваться обратно смысла никакого нет. Честно говоря, мне и самой пока не хотелось расставаться с новым образом… Однако удовольствие несколько померкло, когда я увидела, в какую кругленькую сумму обошлось Энтони мое превращение. Признаться, я не из тех девушек, кто готов без оглядки выложить кучу бабок за модную этикетку.
– Бог мой! – возмутилась я. – Это ж просто неприличные деньги! Энтони, я не могу позволить…
– Венера, при чем здесь ты? – удивился Тони. – Этим вечером ты будешь моей девушкой и должна выглядеть соответственно. Я всего лишь плачу за свою репутацию.
И, сказав это, он достал из кармана скромный бархатный футляр. В нем оказались драгоценности. Не отходя далеко от кассы, под завистливые взгляды модисток, Энтони деловито нанизал мне на пальцы бриллиантовые перстни, защелкнул пару браслетов. А Вик между тем опоясал мою талию симпатичным ремешком из переливающихся камушков и застегнул на шее сверкающее колье с подвеской из а-а-агромной аметистовой слезы.
Боги нашей и прошлых эр! Вряд ли многим девушкам довелось испытать в жизни такие ощущения, какие в этот долгий день выпали на мою голову! Только подумать – двое красивых парней одели меня как куклу и теперь упаковывали мою драгоценную особу в бриллианты! Еще вчера я бы сама себе не поверила! А какие лица были у модисток!…
Что и говорить, в этом модном заведении я провела самые утомительные часы моей жизни.
В тот момент я сидела головой в сушилке, поджаривая тефтельки бигудей, и потому, к сожалению, к идентификации объекта не могла подключить зрение.
– Как дела у нашей куколки?
– Спасибо, хорошо, – ответил Вик. – Сам видишь, сохнем потихоньку. Пиджачок новый прикупил?
– Угу.
– Ничего, симпатичная тряпочка. А чего розовый не взял? В розовом вампиры за своего не примут.
Энтони что-то неопределенно хмыкнул (то ли чихнул, то ли хихикнул). Подозвав стилиста, коротко, но конкретно объяснил ему, в какого вида прическу он должен уложить мне волосы: сзади поднять, затылок повыше, темечко в завитушках, челку на один глаз, уши открыты, и один длинный локон свободно по шее.
– Все ясно, – сказал стилист.
– Я не согласна! – подала я голос из-под кастрюли фена.
– Молчи, женщина, и сушись! – отрезал Тони.
Оставив меня на растерзание, зловредная парочка отбыла в соседний отдел салона – выбирать для меня наряд. Когда на мою голову наносились последние штрихи лаком для волос суперсильной фиксации, модистка приволокла жуткое сооружение из золотой парчи с корсетом и шлейфом.
– Выбрали вот это? – вскинул брови стилист.
– Сомневаются. Велели примерить. Совсем загоняли! – пожаловалась модистка и стала запихивать меня в вышеописанный туалет.
Наконец-то увидев себя в зеркале… Я пережила эмоциональный катаклизм. С той стороны стекла на меня воззрилась ба-а-альшими глазами в вечернем макияже блондинка с фотографий светской хроники. Я повела голыми плечами, подтянула декольте, дернула спиральку локона, похлопала тяжелыми от туши ресницами… и улыбнулась бриллиантовыми губами. Сказать по правде, раньше я казалась себе гораздо ниже ростом и полнее.
Вся такая, золотая и королевская, я спустилась в отдел одежды.
Слава Кришне, там, среди развешанных рядами дорогих шмоток, кроме Тони и Вика, никого не оказалось. Ну разве что еще пара модисток.
Вик первым меня заметил. Его голова возникла над рейкой с вешалками и закричала:
– Матерь Божья! Ты что с ней сделал?!
Из района дислокации комбинаций и ажурных чулок появился Энтони. Увидев меня, он сказал: «Ой».
Он разглядывал меня, а мне его разглядывать было ни к чему – я и так видела, как ему идет новый не то сюртук, не то китель. Удлиненный, строгого полувоенного стиля милитари, он делал Энтони как будто еще стройней и выше ростом. И цвет был отменный – черный на плечах плавно перетекал в густой оттенок индиго на обшлагах рукавов и на полах.
А вот то, что Энтони постригся, мне вовсе не понравилось. Свои кудряшки он укоротил едва ли не вдвое!
– Ты что натворил?! – завопила я. – Ты зачем постригся?! Тебе кто вообще разрешил?!
– Не вопи, блондинка, – отмахнулся Тони. – Как тебе это платьице?
Я, обидевшись, что меня обозвали блондинкой, процедила:
– Так себе. Ничего.
– Ничего хорошего! – возмутился Вик. – Мадам Помпадур на выданье! Сыр рыцарь, ты сбрендил – ее в таком виде к нечисти вести?!
– М-да. На вешалке платье смотрелось приличней, – оправдывался Тони, обойдя вокруг меня, и задумчиво нахмурил брови.
Я надула губы – ничего себе комплимент!
– Может, сиреневое шелковое будет лучше? – с сомнением прикинул он.
Услужливая модистка мгновенно определила, что именно имеется в виду, и тут же подала мне новое платье. Понимая, что артачиться и возражать бессмысленно, я отправилась в кабинку за ширмы переодеваться.
Вздыхая по суровой девичьей доле, я слышала краем уха, как между обсуждением имеющихся на примете нарядов для меня Тони поинтересовался у приятеля:
– О чем говорили, пока меня не было?
– Ни о чем. Уж точно не о тебе, мнительный ты мой.
– Врешь.
– Что ты! Вот те крест!
Дурацкая, на мой взгляд, шутка. Но оба, слышу, со смеху в дамских чулках запутались. А когда я, запаковавшись в сиреневый шелк, вышла для дефиле, они на пару пытались расстегнуть застежку у красивого малинового бюстгальтера, превратившегося в кандалы на руках Вика. Даже со стороны это смотрелось забавно – уж представьте, как веселились сами мальчики.
– Чертов лифчик! – возмущался Вик.
– Это бюстье, – возразил Тони.
– Какая разница! Венера, богиня прекрасная, умоляю! Спаси! Я попался в ловушку… О, дочери Евы! И лифчики-то у вас коварные!
– Это тебе на будущее, – потешался Тони, – впредь не будешь к незнакомым лифчикам приставать.
Я вызволила несчастного, и он немедленно скрылся в зоне ночных сорочек.
– Ну как? – спросила я, покрутившись.
Пара модисточек восхищенно всплеснула руками, а Энтони снова придирчиво оглядел меня со всех сторон. Честно говоря, в этом платье я казалась себе сиреневой селедкой: оно было обтягивающим, длиной до щиколоток, с узкой юбкой, глухим воротом, как у свитера, но без рукавов.
– Отвратительно, – сказал Тон. – Подол волочится, в груди узко, зад висит, живот выпирает.
Его недовольная мордашка была так близко, что я не удержалась и замахнулась, чтоб отвесить хорошую пощечину. Но «критик» перехватил мою руку… и галантно поцеловал.
– Вас не достойно ни одно платье, моя дорогая.
На пустые комплименты меня не купишь! А вообще-то новая стрижка ему очень даже идет. Только б никакие вампиры не соблазнились на открывшуюся шею…
– Ой, Венерочка! Примерь! – Новым трофеем Вика оказался гипюровый пеньюар.
Энтони быстро вручил мне пару вешалок и затолкал за ширмы.
– Не хотите – не надо, – не расстроился Вик. – Все равно куплю.
– Зачем? У тебя ж нет девушки.
– Повешу над кроватью и буду любоваться одинокими зимними вечерами. Или сам носить стану.
– С ума сошел?
– Ох, с вами сойдешь – не заметишь… Тогда подарю кому-нибудь. Например, одной из твоих бабушек.
– А в глаз не хочешь?
Раз уж ни одно платье меня не достойно – следующим моим мучением оказался роскошный костюмчик. Длинный строгий жакет, бордовый, слегка приталенный, из шелковистой ткани с переливчатым мраморным рисунком. К нему прилагался открытый атласный корсет с кучей пуговок, шнурочков и цепочек. И легкомысленная юбочка, будто перевернутая хризантема, с пышным подъюбочником из пушистого черного газа. А еще черно-белые чулки с узором, как на готических гравюрах, и лаковые розовые ботфорты на платформе с каблуком!
Я вышла. Парни встали плечом к плечу, сложив руки на груди, по-умному склонили головы набок.
– Сойдет, Вик?
– Ну если получше ничего нету…
– Не-а.
– Что ж, придется брать что есть.
– Заверните! – кивнул модисткам Энтони.
Но заворачивать ничего не надо было, так как иначе пришлось бы упаковывать меня саму. Потому что, как выразился Вик, мой парадный вид понадобится уже очень скоро, и переодеваться обратно смысла никакого нет. Честно говоря, мне и самой пока не хотелось расставаться с новым образом… Однако удовольствие несколько померкло, когда я увидела, в какую кругленькую сумму обошлось Энтони мое превращение. Признаться, я не из тех девушек, кто готов без оглядки выложить кучу бабок за модную этикетку.
– Бог мой! – возмутилась я. – Это ж просто неприличные деньги! Энтони, я не могу позволить…
– Венера, при чем здесь ты? – удивился Тони. – Этим вечером ты будешь моей девушкой и должна выглядеть соответственно. Я всего лишь плачу за свою репутацию.
И, сказав это, он достал из кармана скромный бархатный футляр. В нем оказались драгоценности. Не отходя далеко от кассы, под завистливые взгляды модисток, Энтони деловито нанизал мне на пальцы бриллиантовые перстни, защелкнул пару браслетов. А Вик между тем опоясал мою талию симпатичным ремешком из переливающихся камушков и застегнул на шее сверкающее колье с подвеской из а-а-агромной аметистовой слезы.
Боги нашей и прошлых эр! Вряд ли многим девушкам довелось испытать в жизни такие ощущения, какие в этот долгий день выпали на мою голову! Только подумать – двое красивых парней одели меня как куклу и теперь упаковывали мою драгоценную особу в бриллианты! Еще вчера я бы сама себе не поверила! А какие лица были у модисток!…
Что и говорить, в этом модном заведении я провела самые утомительные часы моей жизни.
ГЛАВА 19
Проверка сигнализации
Войдя, первым делом найди выход.
Хистрикс Хирсутус
Я снова села за руль, снова вела зеленую машину Энтони. Вик поглядывал на часы, и я знала, что до званого ужина Джеймса Дэкстера у нас оставалось немного свободного времени.
Сумерки над городом сгущались и с каждым новым огнем, зажигавшимся на по-вечернему оживившихся улицах, все больше напоминали новый мундир моего расточительного похитителя.
– Ты слышишь, Вик? – воскликнул Тони, отчего-то вдруг придя в явное волнение. – Вот это наглость!
– Ты о чем?
– Как о чем? Венера, останови вон там! Об упырях – мигрантах. Ночь еще не началась, а они уже вовсю обедают!
– Точно не наши?
– Конечно нет! Разве не слышишь?!
Энтони стал немножко похож на гончую, запертую в клетке: глаза горят, тонкие ноздри трепещут, чуя запах крови… Хищник, да и только.
– Ты идешь?
– Не, – отлынивал Вик, – что-то у меня сегодня сил нет за упырями гоняться…
Не дослушав отговорки, Тони выскочил из машины и исчез в пятнистой городской темноте.
Я опустила стекло и полной грудью вдохнула синеву вечерней прохлады. Да, в странной компании я оказалась. Но страннее то, что при этом чувствую себя превосходно – в том смысле, будто мы давно были хорошими знакомыми. Наверно, я, как честная девушка, похищенная подозрительными личностями, должна томиться и жаждать возвращения в отчий дом. Но почему-то не жажду – я это поняла, перебирая, как четки, бриллиантовые браслеты.
– Венера! Открой багажник! – послышалось позади машины.
Сверкнувшая изумрудом, поднялась крышка багажника, и, к сожалению, трофей я не увидела. Но судя по тому, как машина присела на задние колеса, добыча у нашего охотника попалась отменная. Багажник закрылся с трудом.
– Ну что, запихал? – поинтересовался Вик.
В ответ Тони лишь расцвел довольной улыбкой.
М-да, видок у него был уж не тот – растрепанный, с наливающимся синяком на скуле. Да и замечательный пиджак теперь не выглядел новым.
– У тебя кровь на виске! – всполошилась я.
– Не беспокойся, это не моя, – усмехнулся он, взяв протянутый мной платок. – Заводи, не то опоздаем.
Энтони стал мысленно руководить маршрутом. Я следовала его непроизнесенным командам и внутренне восхищалась: до чего же стали просты и понятны мысли, лишенные слов! Избавленные от ненужных уточнений вроде: «Сверни туда, да не туда, а сюда» и «Не за этим домом, а вон за тем…»
– Ну и куда ты приехала?
– Куда сказал, туда и приехала, – ответила я.
Мы только что миновали пригород с дорогими особняками с приусадебными парками и бассейнами на лужайках. А теперь фары автомобиля освещали грунт обочины с пучками травы.
– Я сказал – проехать слева, а ты где проехала?
Энтони имел в виду оставшийся позади участок дороги, где она зачем-то раздваивалась, а потом снова сливалась в одну. Наверно, сначала трасса была кривая и неровная – вот ее и выпрямили, оставив такой «кармашек».
– Проехала, где удобнее. Там рытвины – все диски отвалятся, – упрямо сказала я.
– Спокойно, дети мои! – подал голос Вик. – Не надо кипятиться! Дыркина, езжай как велено. Там увидишь, в чем фокус.
Что ж, раз уж им так нужно… Я дала задний ход и свернула в дорожный «кармашек».
– И какая разница? – поинтересовалась я.
Вик махнул вперед – мол, смотри сама. И я посмотрела…
Роскошные ворота роскошной усадьбы. Украшенные золотым вензелем: JD
– Джеймс Дэкстер? Или какой-нибудь Jure Diadolic [8]?
В глубине парковой аллеи виднелся не особняк, а дворец. Как я раньше этой красоты здесь не заметила?
Хотя минутку… Точно. Минуту назад я на том самом месте, на этой красоте разворачивала машину!
Я направила автомобиль в радушно распахнутые ворота поместья. Но въехать на сказочную территорию не смогла: возле неприметной сторожевой будки засуетились охранники и прямо перед носом (не моим, а машины) резко опустился шлагбаум.
– В чем дело? – осведомился Вик.
– Никому-не-двигаться руки-на-капот! – скороговоркой выпалил здоровенный стражник, авторитетно потрясая перед моим окошком внушительным автоматом-пулеметом.
Слава Осирису, он не успел разбить стекло – вовремя подоспел его старший напарник:
– В вашей машине находится вампир-мигрант. Наv придется осмотреть… – Охранник осекся, наконец заметив в темной глубине салона насмешливую физиономию Энтони. – Ваше высочество? Господин граф?…
– Упырь в багажнике, – сообщил Тони. – Можете его забрать.
Охранник по-военному взял под козырек и поспешил выполнить поручение. Заглянув внутрь, он присвистнул и подозвал своих коллег. Втроем они с трудом выволокли из багажника нечто тяжелое и оттащили в сторожку. Старший охранник еще раз отсалютовал – еще уважительнее. И шлагбаум поднялся.
– Слышь, твое высочество, – хихикнул Вик, – он тебя из графов в герцоги повысил.
– Хоть в султаны. Все равно после всех революций родословной безупречней, чем у нашего Князя, ни у одного аристократа нет.
Кстати о революциях. Мне пришлось сбросить скорость почти до черепашьей, потому как впереди с неспешным достоинством катил запряженный четверкой гнедых старинный экипаж. Судя gо гербам на дверцах и вензелям на ливреях лакеев на запятках, карета принадлежала не какой-нибудь безродной Золушке.
От ворот до дворца, по всем правилам приличных усадеб, тянулась длинная аллея через парк. Здесь не стригли деревья и кусты под гигантские зеленые шары или причудливые пирамиды. Зато в темноте в черных кронах очень мило мерцали россыпи синих огоньков. В общем, вид был призрачный и немного мрачноватый.
Но красивый.
Сам особняк был не просто красивым, а сказочным. Неужели здесь люди живут – в таком-то музее? Жаль, в зодчестве я не сильна, а то б расписала тут все архитектурные заморочки этого роскошного строения, изящного, как дворцы Версаля, и величественного, как Тауэр.
Дом располагался на макушке холма. Под самыми его окнами цвели пышные клумбы белых и синих ирисов и прочих тубероз. А всего в нескольких десятках шагов от стен дворец опоясывал глубокий ров с водой, через который была перекинута белокаменная радуга мостика. По обе его стороны из рва били хрустальные струи фонтана, образуя над перилами водяную арку. Странно, но когда мы, оставив машину на попечение слуг, прошли под водяным кружевом, на меня не упало ни одной капли.
– Это Рыжий так изощренно потешается над нечистью, – пояснил Вик.
– В том смысле, что покойники не могут пересечь движущуюся воду?
– Точно. Даже ручеек не перепрыгнут. Они, как это дело впервые увидят, от страха прям трясутся. Жаль только, что шутка всего один раз работает.
Жесткие шуточки. Бедная нечисть!… Но уж очень красивым получается в синей вышине тонкий серпик новорожденного месяца, если смотреть на него сквозь звонкую сеть искрящихся струй…
В доме гремела музыка, притягательно золотились окна.
Крыльцо сторожили каменные львы. Они чинным рядком расселись вдоль лестницы и внимательно наблюдали за прибывающими гостями. Краем глаза я видела их любопытно шевелящиеся носы и навостренные уши. Но стоило мне оглянуться – и мраморные головы моментально отворачивались, уставясь невидящими глазами прямо перед собой, как часовые на параде. Что-то мне это напоминает, где-то подобное я уже видела…
Едва мы вошли в дом, нас окутала снежная вьюга. Белый синтетический снег норовил залепить рот, залететь в нос, и, несмотря на жаркий август, в пелене снегопада частенько слышалось по-настоящему зимнее чихание.
– Дети мои, вы мне всю охрану переполошили!
Из-за белой завесы пластиковых осадков появился сам Джеймс Дэкстер. Одет он был соответственно – в костюм Сайта – Клауса. Традиционная куртка красного бархата с оторочкой из белейшего песца плюс такая же красная шапочка с пушистой кисточкой. (Только вот штаны были из черной кожи да сапоги армейские на шнуровке.) В сочетании с длинными волосами, струящимися и искрящимися, как пламя, и элегантной бородкой – совсем не седой и не ватной – наряд смотрелся сногсшибающе эффектно. Признаюсь, даже в самом горячечном бреду простуды я не смогла б вообразить подобного Дедушку Мороза!
– Никого мы не переполашивали, – проворчал Вик. А Энтони, отплевываясь от снега, добавил:
– Считайте, это была внеплановая проверка охранной системы. Лишний раз потренируются.
– Правильно мыслишь, сынок! – воскликнул Джеймс и по-отечески похлопал Тони по плечу. – Ну что скажешь о нынешнем маскараде?
– Антуражик нормальный. Только почему снег пластиковый?
– Как почему? От натурального лужи останутся, паркет испортится. Иллюзия, может, и красивей, да сам понимаешь, несерьезно. А этот в самый раз – дорого и бесполезно. Хотя им, говорят, хорошо ковры чистить.
За сим последовал небрежный комплимент в мою сторону. И напутствие с дополнением: веселитесь, дети мои, но не увлекайтесь – вы мне скоро понадобитесь, все трое.
– Разве меня тоже включили в свиту? – спросила я Энтони.
– Только на этот вечер, – ответил он и мысленно добавил: «…Я надеюсь. Вообще-то тебя здесь и быть не должно. Но ничего не поделаешь, приказ. Сегодня поработаешь украшением, а завтра же отправишься домой».
– Завтра будет завтра, – уверенно ответила я.
А сегодня мы еще погуляем – зря я, что ли, переливаюсь бриллиантами, аки новогодняя елка!
ГЛАВА 20
На балу у корпорации
Оглядевшись, Вик объявил, что намерен поохотиться на прекрасных незнакомок, явившихся на бал в огромном количестве, и исчез в известном направлении. Скрылся в метели.
А снег все сыпал с потолка, как в заполярном декабре. Потому описание интерьера представляется делом затруднительным. Даже официантки в костюмах эльфов, помощников Санты, снующие туда-сюда с подносами со всевозможными закусками и позванивающими фужерами, пару раз едва не столкнулись друг с дружкой, хотя зал был далеко не маленьким. Просто огромный. Здесь абсолютно органично смотрелись толстенные, как вековые дубы, колонны, увитые праздничной мишурой из пышных, отнюдь не декабрьских цветов, вокруг коих порхали всякие мотыльки со светлячками – каждый размером с хорошую птицу. Но гостей в этом конце зала было на странность маловато. В основном здесь тусовались пожилые дамы (по виду чисто бабки-ежки), за мирной беседой потягивающие коктейли под разноцветными бумажными зонтиками. (Отлично придумано – иначе снега насыпался бы полный стакан!) Аудитория помоложе и поактивней сконцентрировалась в следующем, смежном зале – там были танцы, смех, раскаты музыки.
– О небеса! – Ушей моих коснулась божественная мелодия!
– Джеймс пригласил какую-то группу. Названия не помню, но, говорят, очень модная. Пойдем посмотрим?
– Я их просто обожаю! – вздохнула я, закатив глаза. – Это же почти самая моя любимая группа! Правда, у меня таких целый рейтинг-лист, но эти ребята – в первой десятке!
Нет, определенно у господина Дэкстера со вкусом полный порядок. Сразу столько красивых парней, сколько Рыжий собрал вокруг себя, я в жизни не видела! Может, мне этому дьяволу душу продать ради такого общества?
Там, куда меня привел Энтони, снег расцвечивали яркие огни, атмосферу сотрясал мощный звук, а на сцене красавцы парни в нежных объятиях терзали гитары, чем довели до визга толпу вполне взрослых девушек – ответственных сотрудниц Бюро. (Впрочем, эти же девушки те преминули окатить меня ледяной волной завистливых взглядов, ведь я появилась в обществе под руку с Энтони, о что мне их презрение – я старалась удержаться на высоте платформы своих умопомрачительных ботфорт, это не так-то просто, будучи по щиколотку в сугробах.
Единственное, о чем я думала в тот момент, – как не свалиться с каблуков и не заработать нервную горячку от обилия впечатлений.)
Отзвучали последние аккорды самой популярной баллады нынешнего лета (вживую песня оказалась еще лучше, чем по радио!), и вокалист, чтоб дать команде перевести дух, толкнул речь: типа, спасибо господину Дэкстеру, всем известному под кличкой Рыжий, за классную вечеринку. Для них большая честь играть на его юбилее – правда, никто не в курсе, что за дата. И вообще юбиляр – крутой мужик, которого лучше иметь своим другом, чем врагом. И (кстати, пользуясь случаем) особая благодарность Рыжему за помощь в борьбе с рекорд-лейблами и продюсерами и за безвозмездное и бескорыстное покровительство.
– О, да он у вас меценат? – спросила я Энтони, который все кого-то высматривал среди гостей.
Рыжего под скандирование его же подчиненных вытолкали на сцену. Взяв микрофон, Джеймс совершенно очаровательно сделал вид, будто не знает, что и сказать.
– Спасибо, ребята, – изрек он, – спасибо всем, кто решился убить вечер и навестить старого дряхлого юбиляра… – (Протестующий гул над залом.) – Каюсь, тщеславен стал на старости лет. – Джеймс усмехнулся, подмигнув музыкантам. – Хочется к высокому миру искусства прикоснуться, заслужить благодарность потомков… – (Дружный смех в зале.) – Жаль только, процентов с таких кредитов нам не светит, к величайшему моему сожалению. Век бы наслаждался вашей компанией, да только у вас даже душу не купишь – дар Божий как-никак. И печать сия – для нас клеймо неприкасаемое. Так что чистая благотворительность какая-то получается!…
– Мы бы продали, да не берет! – вставил вокалис под общий хохот.
– Но и то приятно, что этот дар Божий работает на нас! – Из шутливого тона Джеймс плавно перешел в торжественно-корпоративный. – На наше общее дело, во благо которого мы трудились весь минувший год, отдавая все свои силы…
И т. д., и т. п. Корпорация, честное слово!
(И ведь все не как у людей – Новый год в августе?!)
Аудитория слушала, затаив дыхание, и в конце разразилась бурными аплодисментами. Закончив с общественно-идеологической пропагандой, рыжий Санта-Клаус с радушной улыбкой попросил продолжать веселье и скромно покинул «трибуну» под крики «браво», одобрительные рукоплескания и вновь зазвучавшую музыку.
Жаль, конечно, что почти самая любимая команда оказалась не такими уж ангелами, как представлялось, и за славу они готовы душу заложить (хотя минуту назад та же самая мысль и меня посещала). Но все это отнюдь не мешает мне и дальше наслаждаться концертом. Правда, уходя, Рыжий позвал за собой Энтони, зачем-то он ему понадобился. Но ничего, переживу как-нибудь свое одиночество. Я удобно устроилась в сторонке, на спрятавшемся в стенной нише диванчике. В руке высокий бокал шампанского. Обзор просто великолепен: площадка сцены как на ладони, да и зал весь в перспективе. А главное – тут на голову снег не сыплется.
Я наслаждалась романтическими балладами и наблюдала. Видела, как Джеймс давал Энтони какие-то указания. Невдалеке Вик строил глазки очередной незнакомке. Я даже услышала его мысли: «Может, перейдем на ты? Здесь недалеко». Последовала пощечина. Но Вик особо не расстроился: одна незнакомка отвернулась, а он уже приметил следующую…
– Разрешите присесть рядом?
– Странный вопрос – я ж диван не арендовала.
Странный вопрос задало странное существо: длинные завитые волосы, старомодный камзол, золотые пряжки на башмаках, желтые банты на сиреневых чулках… Бледный, как мертвец. Так это ж один из вампиров, который в Бюро требовал аудиенции у Рыжего! Точно он, только при параде. Какой жуткий вид…
А снег все сыпал с потолка, как в заполярном декабре. Потому описание интерьера представляется делом затруднительным. Даже официантки в костюмах эльфов, помощников Санты, снующие туда-сюда с подносами со всевозможными закусками и позванивающими фужерами, пару раз едва не столкнулись друг с дружкой, хотя зал был далеко не маленьким. Просто огромный. Здесь абсолютно органично смотрелись толстенные, как вековые дубы, колонны, увитые праздничной мишурой из пышных, отнюдь не декабрьских цветов, вокруг коих порхали всякие мотыльки со светлячками – каждый размером с хорошую птицу. Но гостей в этом конце зала было на странность маловато. В основном здесь тусовались пожилые дамы (по виду чисто бабки-ежки), за мирной беседой потягивающие коктейли под разноцветными бумажными зонтиками. (Отлично придумано – иначе снега насыпался бы полный стакан!) Аудитория помоложе и поактивней сконцентрировалась в следующем, смежном зале – там были танцы, смех, раскаты музыки.
– О небеса! – Ушей моих коснулась божественная мелодия!
– Джеймс пригласил какую-то группу. Названия не помню, но, говорят, очень модная. Пойдем посмотрим?
– Я их просто обожаю! – вздохнула я, закатив глаза. – Это же почти самая моя любимая группа! Правда, у меня таких целый рейтинг-лист, но эти ребята – в первой десятке!
Нет, определенно у господина Дэкстера со вкусом полный порядок. Сразу столько красивых парней, сколько Рыжий собрал вокруг себя, я в жизни не видела! Может, мне этому дьяволу душу продать ради такого общества?
Там, куда меня привел Энтони, снег расцвечивали яркие огни, атмосферу сотрясал мощный звук, а на сцене красавцы парни в нежных объятиях терзали гитары, чем довели до визга толпу вполне взрослых девушек – ответственных сотрудниц Бюро. (Впрочем, эти же девушки те преминули окатить меня ледяной волной завистливых взглядов, ведь я появилась в обществе под руку с Энтони, о что мне их презрение – я старалась удержаться на высоте платформы своих умопомрачительных ботфорт, это не так-то просто, будучи по щиколотку в сугробах.
Единственное, о чем я думала в тот момент, – как не свалиться с каблуков и не заработать нервную горячку от обилия впечатлений.)
Отзвучали последние аккорды самой популярной баллады нынешнего лета (вживую песня оказалась еще лучше, чем по радио!), и вокалист, чтоб дать команде перевести дух, толкнул речь: типа, спасибо господину Дэкстеру, всем известному под кличкой Рыжий, за классную вечеринку. Для них большая честь играть на его юбилее – правда, никто не в курсе, что за дата. И вообще юбиляр – крутой мужик, которого лучше иметь своим другом, чем врагом. И (кстати, пользуясь случаем) особая благодарность Рыжему за помощь в борьбе с рекорд-лейблами и продюсерами и за безвозмездное и бескорыстное покровительство.
– О, да он у вас меценат? – спросила я Энтони, который все кого-то высматривал среди гостей.
Рыжего под скандирование его же подчиненных вытолкали на сцену. Взяв микрофон, Джеймс совершенно очаровательно сделал вид, будто не знает, что и сказать.
– Спасибо, ребята, – изрек он, – спасибо всем, кто решился убить вечер и навестить старого дряхлого юбиляра… – (Протестующий гул над залом.) – Каюсь, тщеславен стал на старости лет. – Джеймс усмехнулся, подмигнув музыкантам. – Хочется к высокому миру искусства прикоснуться, заслужить благодарность потомков… – (Дружный смех в зале.) – Жаль только, процентов с таких кредитов нам не светит, к величайшему моему сожалению. Век бы наслаждался вашей компанией, да только у вас даже душу не купишь – дар Божий как-никак. И печать сия – для нас клеймо неприкасаемое. Так что чистая благотворительность какая-то получается!…
– Мы бы продали, да не берет! – вставил вокалис под общий хохот.
– Но и то приятно, что этот дар Божий работает на нас! – Из шутливого тона Джеймс плавно перешел в торжественно-корпоративный. – На наше общее дело, во благо которого мы трудились весь минувший год, отдавая все свои силы…
И т. д., и т. п. Корпорация, честное слово!
(И ведь все не как у людей – Новый год в августе?!)
Аудитория слушала, затаив дыхание, и в конце разразилась бурными аплодисментами. Закончив с общественно-идеологической пропагандой, рыжий Санта-Клаус с радушной улыбкой попросил продолжать веселье и скромно покинул «трибуну» под крики «браво», одобрительные рукоплескания и вновь зазвучавшую музыку.
Жаль, конечно, что почти самая любимая команда оказалась не такими уж ангелами, как представлялось, и за славу они готовы душу заложить (хотя минуту назад та же самая мысль и меня посещала). Но все это отнюдь не мешает мне и дальше наслаждаться концертом. Правда, уходя, Рыжий позвал за собой Энтони, зачем-то он ему понадобился. Но ничего, переживу как-нибудь свое одиночество. Я удобно устроилась в сторонке, на спрятавшемся в стенной нише диванчике. В руке высокий бокал шампанского. Обзор просто великолепен: площадка сцены как на ладони, да и зал весь в перспективе. А главное – тут на голову снег не сыплется.
Я наслаждалась романтическими балладами и наблюдала. Видела, как Джеймс давал Энтони какие-то указания. Невдалеке Вик строил глазки очередной незнакомке. Я даже услышала его мысли: «Может, перейдем на ты? Здесь недалеко». Последовала пощечина. Но Вик особо не расстроился: одна незнакомка отвернулась, а он уже приметил следующую…
– Разрешите присесть рядом?
– Странный вопрос – я ж диван не арендовала.
Странный вопрос задало странное существо: длинные завитые волосы, старомодный камзол, золотые пряжки на башмаках, желтые банты на сиреневых чулках… Бледный, как мертвец. Так это ж один из вампиров, который в Бюро требовал аудиенции у Рыжего! Точно он, только при параде. Какой жуткий вид…