Климова Элора. Никто и никогда

   — Что-то я не видела в Кейлоре магов, кроме нас с тобой, — хмыкнула Тоня.
   — Одно дело быть просто магом, а другое — известным мастром-магом, — глубокомысленно изрек Борис. — Из тех детей, что каждый год появляются на свет в Кейлоре. восемьдесят процентов — ведьмы, то есть способностями почти не отличаются от обычных людей. Всё, что они могут,. — передвигать предметы усилием мысли да освоить пару-тройку простейших боевых заклинаний. Таких мы посылаем в горячие точки. Сойдут и за воинов. Их каждый год рождается много, посему потеря десятка ведьм — не такой тяжелый удар для страны, как потеря одного мастера-мага.
   Антония невольно содрогнулась от слов Бориса. В такие моменты она начинала по-настоящему понимать, что значит быть правителем. С высоты своего положения Кочкин рассуждал о людях как о боевых единицах, не имеющих индивидуальности. Смерть десятков была для него обычным делом. Такое случалось сплошь и рядом, и не только в военное время.
   — Дети ведьм никогда не бывают сильнее родителей, — продолжал Борис. — Никогда. Эта ветвь — тупиковая. А вот потомство адептов, магов и мастеров-магов иногда бывает куда сильнее предков. Поэтому всех, начиная со звания адепта первой степени, мы стараемся по возможности уберечь от опасности. Война, не война, а для того, чтобы техника и впрямь не победила магию, мы должны строго следить за рождаемостью и не позволить, чтобы количество ведьм превысило восемьдесят процентов, как это случилось в Восточном Кофе. Кофианцы за своими магами не следили, в отличие от эстов, которым удалось понизить процент ведьм до пятидесяти. Признаю, это — прорыв. Есть чему поучиться.
   Тоня вспомнила бедняжку Арлин, темное лицо Дерлока Хайта, его взгляд, полный разрушительной ярости. Нетушки! Эсты платят слишком высокую цену за своих сильных колдунов. Рано или поздно природа сыграет с ними злую шутку. Чистоту крови невозможно поддерживать вечно. Однажды колдуны Эстарики начнут медленно, но верно вымирать от наследственных болезней…
   Копыта лошади тем временем стучали по булыжной мостовой. Бориса и Тоню пропустили в город без всяких проверок. Их даже не остановила стража. Хмурый часовой окинул их равнодушным взглядом и сладко зевнул. Старший Маг кивнул ему и проехал мимо.
   «Хороша же у них охрана, — с недовольством подумала девушка. — Пропускают всех подряд! И это в военное время! А если мы — шпионы Монкарта?»
   — Они знают, что мы — свои, — ответил Борис, словно прочитав ее мысли. — Часовой на посту — Тобас Тинток, проверенный человек. Ему уже сообщили, что из Алирона к Керсту едут два государственных чиновника с тайным поручением, и дали наше точное описание.
   — Как же он получил сообщение быстрее, чем мы добрались сюда? — удивилась Тоня. — Неужели, мы ехали так медленно? Или в Кейлоре есть телеграф?
   Борис весело рассмеялся:
   — Можно сказать, что есть. В Кейлоре живет множество хотхов, сородичей Тора. Ты, должно быть, не заметила маленького серого щенка у ног часового. Так вот, этот малыш — телепат. Тор передал ему не только сообщение о нашем приезде, но и наши приметы. А уже от щенка они стали известны Тобасу.

* * *

   Керста, или Город Кораблей, как его называли жители окрестных земель, казалась большой только издалека. На самом же деле она узкой полоской тянулась вдоль побережья. Гавань, в которую заходили суда всех стран и пародов, была идеально удобна для стоянки кораблей любого типа и размеров: достаточно глубокая и с абсолютно ровным дном. Никаких отмелей, островков или крупных подводных камней.
   На берегу был расположен главный и единственный порт, к которому вели все городские дороги. На просторной набережной царила суета и толкотня, Людей здесь было, что муравьев в муравейнике. Все с утра до позднего вечера что-то покупали, продавали, торговались и то и дело набрасывались друг на друга с бранью и кулаками.
   Тоне, которая за время путешествия успела отвыкнуть от шума толпы, захотелось поскорее покинуть это место. Порт казался ей опасным.
   — Рыбка! Свежая рыбка! Только что пойманная! Хозяюшки, не проходите мимо! — кричала уже немолодая пышнотелая торговка с огромной корзиной, доверху наполненной чем-то блестящим, скользким и отвратительным на запах. — Покупайте! Такой цены нигде не найдете!
   — Постой-ка, добрая тетушка, — остановил ее Борис. — Не скажешь ли, где нам найти Сильву Денион?
   Женщина окинула Старшего Мага и его спутницу откровенно любопытным взглядом и осторожно спросила:
   — А зачем вам Сильва? Хотите, чтобы она пела на пиру вашего господина?
   — Верно, — улыбнулся Борис— Наш хозяин как-то услышал одну из ее песен. И теперь мечтает вновь усладить свой утонченный слух ее прекрасным голосом.
   — Что ж, — пробормотала торговка, почесывая подбородок. — Если только вашему почтенному господину не понадобится от Сильвы кое-что почище пения…
   Она хитро подмигнула Тоне: мол, ты-то понимаешь, о чем я, не то что этот долговязый болван. Девушка покровительственно улыбнулась. Ох, знала бы «добрая тетушка», с кем разговаривает…
   — Пойдемте за мной, — скомандовала торговка. — Только предупреждаю сразу: муж у Сильвы — ревнивец, каких мало. Так что передайте хозяину, чтоб не распускал рук. Роланд такой горячий, что в гневе может самому губернатору голову оторвать.
   — Уж мы передадим, — заверил ее Борис.
   Женщина повела их вдоль набережной, расталкивая могучими локтями всех, кто вставал у нее на пути, и частенько осыпая первосортной бранью тех, кто начинал возмущаться.
   Мимо сновали торговцы с корзинами, подносами, тюками и горланили во всю глотку, рекламируя товары.
   — Кожа синего кминэка из ландорианских топей! Берите, не пожалеете! Лучшей нет на всем острове Хесс! Ни в Атере, ни в Эстарике, ни даже в Норткаре, будь он трижды проклят, вы не найдете такого качества! Покупайте кожу синего кминэка!
   Продавца кож грубо отпихнул худой мужчина с огромными тюками разноцветной ткани за спиной.
   — Шелк из Восточного Кофа! — заорал он. — Сияющий, как солнце юга! Нежный, как поцелуй любимого! Красавицы, не проходите мимо! Взгляните на это великолепие! Такого шелка вы нигде не сыщите, только у меня!
   Бойкий торговец подскочил к Тоне и достал из-за спины образец изумрудно-зеленой ткани. Девушка опомниться не успела, как ловкие руки откинули капюшон с её головы и обернули грубый балахон чудесным шелком.
   Неожиданно луч солнца прорвался сквозь серую завесу туч. Волосы Антонии вспыхнули золотом. Ткань заискрилась, как будто и в самом деле была из чистых изумрудов. Тоня не видела себя со стороны, но по лицам людей вокруг поняла, что выглядит потрясающе.
   Торговка уронила корзину с рыбой и, сложив руки на груди в замок, с трепетным восхищением глядела на девушку, словно видела перед собой ангела. Мужчины буквально пожирали Тоню глазами, женщины смотрели с нескрываемой черной завистью. Борис, которого вообще было трудно чем-то удивить, не сводил с нее восторженных глаз. Даже видавший виды торговец и тот замер, таращась то на свой товар, то на Тоню.
   Первым от наваждения отделался Старший Маг. Он резко сдернул с девушки ткань и вернул торговцу. Антония поспешно накрыла голову капюшоном.
   — Представление окончено, — произнес Борис, окинув толпу мрачным взглядом. — Веди же нас, тетушка, да поживее! — скомандовал он торговке рыбой.
   Женщина вздохнула, подняла корзину и, взяв за руку Антонию, увлекла за собой. Борис поспешил следом, оставив позади растерянную толпу, которая смотрела им вслед до тех пор, пока высокая, статная фигура Старшего Мага не скрылась за домами.
   — Нехорошо это, — покачала головой торговка, с укором взглянув на Бориса, когда они оказались за пределами набережной. — Разве можно прятать от мира такую красоту?
   — Можно и нужно, — наставительно произнес маг. — Проклятье, мы привлекли к себе слишком много внимания! Знаешь, милая, — обратился он уже к Тоне, — тебе стоит держаться подальше от толпы. В толпе ты вечно влипаешь в истории.
   Девушка печально вздохнула:
   — Ты прав. Я постараюсь избегать людных мест. А если не смогу, то измажусь ваксой и дегтем, чтобы в глазах особей мужского пола не загорался жадный огонек. Знаешь, быть красивой — занятие небезопасное.
   — Еще бы, — согласился Борис, вспомнив, как однажды Эна сбежала из дворца без охраны только для того, чтоб увидеться с ним. и как ему потом пришлось кулаками и посохом отбивать ее у четырех верзил из портняжной мастерской.
   После того случая отец Эны, который немного недолюбливал Бориса, переменил отношение к юному магу и даже разрешил влюбленным встречаться. Наверное, сломанная рука бедняги, синяки под глазами и множество выбитых зубов убедили несговорчивого папашу. И поверженные верзилы-мастеровые, которые к приходу стражи едва дышали, выглядели впечатляюще.
   Из-за неразумного поступка Эны Борис два месяца провалялся в кровати и пропустил немало уроков в Школе Магов. Хорошо хоть Кейл Энфор регулярно навешал его с книгами, свитками и травами.
   Да, красота — вещь опасная. А Тоня, безусловно, очень красива. Ему, пожалуй, следует быть более осмотрительным… И все-таки: кого же она ему напомнила там, на набережной? Где-то он уже видел такие же золотистые вьющиеся волосы, такое же лицо и платье изумрудного цвета… Только вот где? Где?
   — Странно… — пробормотал Борис.
   — Что? — испуганно спросила Тоня. — Опять сделала что-то не то?
   — Да нет, — отмахнулся Старший Маг. — Не в том дело. Просто, когда торговец набросил на тебя зеленый шелк… В общем, мне показалось, что я уже где-то видел нечто подобное. Дежа вю. Ты мне кого-то напомнила. По-моему, ты очень похожа на одну даму со старинного портрета в Школе Магов. Только не помню, как ее звали.

* * *

   Наконец торговка остановилась перед ужасного вида питейным заведением. Из приоткрытой двери на ржавых петлях на Тоню пахнуло омерзительной смесью паров алкоголя и нечистот. До слуха долетели обрывки пьяных песен. И это — в разгар дня, не ночью! Когда торговка распахнула дверь кабачка, громко зазвенела разбитая посуда, кто-то закричал.
   — Посторонись! — скомандовала женщина и отскочила.
   Борис потянул Тоню на себя, и вовремя — из пивнушки вылетел тощий долговязый парень в грязной, изодранной одежде и мешком плюхнулся на мостовую. С полминуты он лежал неподвижно, потом поднялся, дико озираясь по сторонам, пробормотал что-то нечленораздельное и по замысловатой траектории направился в сторону набережной.
   — Теперь заходите, — сказала торговка.
   Антония поморщилась. Уж чего ей точно не хотелось, так это заходить. Неужели знакомая Старшего Мага живёт в этой дыре? Если так, то почему он не позаботился о том, чтобы обеспечить ей лучшее жилье?
   — Ей здесь нравится, — словно прочитав мысли девушки, ответил Борис. — Она сама из всех домов и занятий выбрала именно этот и именно это. И, знаешь, я ее понимаю. Быть хозяйкой кабачка куда лучше, чем…
   Но он не договорил, только поморщился и махнул рукой.
   Борис поблагодарил разносчицу рыбы и дал ей золотую монету с изображением грифона. Женщина хотела было войти с ними, но маг повелительным жестом остановил ее. Торговка немного повертелась возле двери, пока не надоело, а потом побрела восвояси.
   — Будь осторожна, — шепнул Борис, наклонившись к Тоне. — Вообще у Сильвы неплохое заведение… если сравнивать с остальными. Для друзей здесь относительно безопасно. Но все-таки будь внимательна, молчи и ничего не трогай.
   Антония кивнула. Уж то, что в этом мире ей лучше ни к чему не притрагиваться, она давно уяснила.
   Старший Маг привязал коня к специально прибитой для этих целей стальной петле и вошел первым. Он старался идти небрежно, легкой и уверенной походкой разведчика границ. Серые глаза внимательно, без боязни осматривали завсегдатаев кабачка.
   А взгляды местных любителей выпивки, все как один, устремились на Бориса. Каждый разглядывал его пилигримов балахон и прикидывал, есть ли под ним оружие и какое. Посох молодой маг держал в руке, но простой горожанин не смог бы теперь отличить этот магический предмет от обычного куска дерева. Еще при въезде в город Борис превратил посох в кривую трость.
   Антония шла за другом, стараясь придать и своей походке такую же уверенность. Пусть видят: она — тоже не промах, не даст себя в обиду. Полумрак заведения и капюшон скрывали от посторонних глаз и золотистый цвет волос, и красивое лицо так же, как бесформенный балахон скрывал великолепную от природы фигуру. Тоня выглядела намного старше своих лет.
   — Ха, — тихо крякнул кто-то, когда маги проходили мимо одного из столиков. — Что за птиц занесло в наши края? Гляди, какая одежда! Прям платье Эндоралы, клянусь Древними Силами!
   Антония вспомнила, что Светлую действительно на всех картинах и фресках, которые ей довелось увидеть в Белом Дворце, изображали в неизменном черном балахоне. Да… прозвище ей дали вовсе не за цвет одежды.
   Проигнорировав замечание насчет платья, Борис направился к стойке, за которой сосредоточенно протирала тарелку совсем юная девушка. Она, похоже, ничуть не заинтересовалась пришлыми, только раз бросила на них оценивающий взгляд.
   — Это Сильва? — шепотом спросила Тоня.
   — Да, — кивнул Борис. — Ни о чем не спрашивай. Потом отвечу на все вопросы.
   Сильва Денион вблизи оказалась совершенно некрасивой: нескладная и рыхлая фигура человека, ведущего малоподвижный образ жизни, рост крошечный — из-за стойки видны только голова, плечи, половина груди да кисти рук с полотенцем. Кожа бледная, как у эсты, но лицо рябое, все усыпано яркими веснушками. Черные волосы, точно кипа толстых ниток, свисают с головы как попало. Рот до ушей в буквальном смысле слова.
   Бедняжка!
   Только глаза красивые: большие, блестящие, невероятно синие. И все-таки удивительно: кто станет ревновать такую? Хотелось бы посмотреть на смельчака, который взял в жены столь непривлекательное существо.
   Старший Маг приблизился к стойке, прислонил к ней посох и небрежно облокотился, подперев рукой щеку. Тоня пристроилась рядом, скромно положив ладонь на край столешницы. Не получалось у нее вести себя так просто и раскованно, как вел себя Борис.
   — Здравствуй, Сильва, — без улыбки произнес маг.
   — Кет?! — в тихом и невероятно мелодичном голос девушки послышалось неподдельное изумление. — Как ты здесь оказался? Я думала, ты дома. Или, по крайней мере, на границе.
   — Ворона послал на границу. А сам, как видишь, здесь.
   — Помощь нужна? — Сильва взглянула на Бориса, затем на Тоню. — И где твои манеры? Почему спутницу не представил?
   — Манеры все на месте. Припасены для мирного времени, — парировал Старший Маг. — Со мной Янот Аксвонхам с острова Орлика. Родственница. А насчет помощи… Она нужна всегда. Тем паче в военное время, Но пока твой малыш не родился, я не имею права просить тебя об участии в сражениях.
   Тоня украдкой бросила взгляд на огромный живот Сильвы. Как же она раньше не заметила? Да владелица кабачка на последних месяцах беременности! Еще немного, и впору будет звать Бориса в крестные. Правда, в Кейлоре нет обряда крещения.
   — Ты знаешь, я и сама не рвусь, — с улыбкой ответила Сильва. — Люблю эту забегаловку и не хочу ее покидать. Люди здесь душевные, и никто не видит моего уродства. Для них важен только голос… Ну, говори, раз пришел. Чем смогу, помогу.

Глава 7. КАПИТАН РОЛАНД

   — Мне нужна «Роза Этхары», — твердо сказал Борис. — Немедленно. Этим же вечером, чтобы наутро мы с Янот могли уплыть отсюда к хаосовым праотцам! А еще мне нужен твой муж в качестве капитана. Это важно.
   — Дела большой деревни? — чуть насмешливо спросила Сильва.
   — Боюсь, что теперь уже и окрестностей. А может, и всей провинции, — серьезно ответил маг. — Кое-кто хочет устроить большой бум над нашим домом. Очень большой. А без дома сельского старосты рухнет все село. Еще соседи захотят покопаться на наших огородах. Всякое бывает.
   — Ну? — удивилась Сильва. — То-то я заметила, что солнышко в небе погасло и ветер похолодал. Не думала, что всё так страшно. И все же, если тебе надо защищать дом, почему ты здесь? От соседских собак прячешься?
   — По мере сил, — Борис улыбнулся, но ничего доброго в этой улыбке не было, а в глазах блеснула сталь. — Полагаю, отстали от нас еще в Большой Луже. Но корабль мне всё равно необходим, чтоб запутать след окончательно.
   — Что ты украл у соседей? — тихо спросила владелица кабачка. — Почему их собаки гонятся за тобой?
   — Редкий фрукт из далеких земель, — Борис бросил насмешливый взгляд на Тоню. — Очень редкий. Он может вызвать боль в животах врагов и спасти друзей от несварения.
   — Вот как… — пробормотала Сильва, внимательно приглядываясь к Антонии. — Припоминаю… В наших садах уже рос похожий фрукт. Только один злодей расколол его на мелкие кусочки много лет назад.
   — Ты думаешь… — Борис взглянул на Тоню и нахмурился. — Да. Точно. Наконец я вспомнил, в чьем саду уже видел это лакомство. Не беспокойся, об этот фрукт враги сломают зубы. А может, и челюсть.
   — Хорошо, — кивнула Сильва. — Ступай к Роланду. Он на заднем дворе чинит лодку. Провожать не буду.
   — И не надо, — ответил Борис— Дорогу знаю. И спасибо за то, что не велела вытолкать еще в дверях.
   Владелица кабачка прыснула со смеху:
   — Как же! Вытолкаешь такого! Видала я тебя без балахона! А мне дороги зубы посетителей.
   Последние слова она произнесла нарочито громко, чтобы слышали выпивохи. Завсегдатаи питейного заведения притихли и с уважением уставились на Бориса. Нет, грабить они этих двух, пожалуй, не станут. Раз уж сама Сильва говорит…
   Борис потянул растерянную Тоню за собой, вывел за пределы зала и повел по длинному темному коридору, в конце которого была закрытая дверь. Каблуки Тониных сапожек громко стучали по кривым доскам деревянного пола. Легких шагов Бориса почти не было слышно.
   — Послушай, — шепотом сказала юная волшебница. — Что за чушь ты ей порол? Я ни слова не поняла. Какая деревня? При чем тут дом сельского старосты?
   Старший Маг остановился и недоверчиво посмотрел на нее.
   — Ты в самом деле не догадалась, о чем речь?
   — Нет. Иначе бы не спрашивала, — буркнула Тоня. — Ты уж меня прости, но это — бред какой-то!
   Борис еще секунду смотрел на нее, а потом неожиданно расхохотался, хлопнув себя ладонью по колену:
   — А я уж подумывал менять шифр! Но раз его свои не понимают, то о врагах и говорить нечего. «Село» или «большая деревня» означает государство. А «дом сельского старосты» — столицу. Окрестностями на шифроречи называются соседние страны: Атер, Эстарика и Норткар.
   — Тогда «провинция» — это весь мир? — неуверенно спросила Тоня.
   — Схватываешь на лету, — похвалил Борис. — «Родственниками» мы именуем всех, кто обладает хоть какими-то магическими способностями. А что такое «Большая Лужа», думаю, ты и сама догадалась.
   «Еще бы! — мрачно подумала Тоня, вспомнив нападение кминэков в Черном Болоте. — Иначе эту гадость не назовешь».

* * *

   По ту сторону закрытой двери, что в конце коридора, раскинулся просторный внутренний двор, заваленный всевозможным хозяйственным хламом. Куски железа и чугуна, надколотые глиняные горшки, гвозди, молотки, доски, обрывки мешковины и старой одежды — все было разбросано как попало по всему двору. Невозможно было пройти по нему, ни разу не споткнувшись.
   Посреди этого кавардака лежала вверх дном дырявая плоскодонка, на ней, задумчиво почесывая взлохмаченную голову, сидел здоровенный широкоплечий детина. Увидев Бориса, он перестал чесаться и подпер щеку мускулистой рукой. Чуть усталый взгляд верзилы выражал полнейшую невозмутимость.
   — Кет? — прогрохотал он могучим басом, от которого чуть не дрогнул забор, окружающий двор. — Какими судьбами? Вот уж кого не ожидал увидеть, так это тебя.
   Однако в голосе его не чувствовалось радости, скорее, наоборот, — едва заметное неприятие.
   — Нелегкая принесла, — без тени улыбки сказал Борис, протягивая ему руку. — Рад видеть тебя, Роланд. Познакомься с волшебницей Янот Аксвонхам. Янот, это — мой друг, капитан Роланд Эльнон.
   Гигант отвесил почтительный поклон Тоне, затем вытер ладонь о кожаную штанину и ответил на пожатие. Некоторое время мужчины молча глядели друг на друга. Наконец Роланд покачал головой:
   — Хаос убей, а ты все еще держишь форму! Давненько не видал тебя в этих местах. Как ты? И, кстати, зачем здесь?
   Старший Маг присел рядом с ним на плоскодонку и сделал приглашающий жест Тоне. Девушка скромно примостилась с краю.
   — Ожидается большая беда, — тихо сказал Борис. — О такой не слыхивали даже во времена Эндоралы. На нас надвигается свирепая, страшная буря. Она может разрушить ветром и спалить молнией все кейлорские постройки, убить сотни тысяч людей. Сейчас массы черных облаков идут на Алирон.
   — Проклятье! — воскликнул Роланд. — Керста находится на одной линии со столицей. Если никто не остановит бурю, мы пропали!
   Борис кивнул.
   — Ты осознаешь опасность. Уже хорошо. Слушай, мы с этой юной госпожой постараемся предотвратить беду, но нам понадобится помощь.
   — Корабль?
   — Точно. Отвезешь нас в Пелсий на «Розе Этхары». Потом можешь возвращаться к жене. Путь недолгий и тебе хорошо знакомый. Главное, провернуть все так, чтобы ни одна живая душа не знала, куда мы уплыли.
   Роланд закивал, потрясая косматой огненно-рыжей шевелюрой.
   — Корабль будет готов сегодня же вечером, — заверил он. — И все же, Кет, что за план? Как ты собираешься предотвратить бурю?
   На лице Старшего Мага блеснула, как лучик солнца, загадочная и довольная улыбка. Он впервые взглянул на капитана весело и ответил:
   — Как — неважно. План будет. А пока главное то, что мы с Янот готовы бороться. Мы не станем сидеть сложа руки. Верно?
   Антония улыбнулась в ответ и хитро подмигнула. Они всыплют Монкарту по первое число! Еще не знают как, но обязательно всыплют!

* * *

   Часов в десять по кейлорскому времени Тоню и Бориса уже уносил в Пелсий корабль «Роза Этхары». Рыжий Роланд стоял на капитанском мостике и время от времени отдавал необходимые приказы. По темной палубе с тусклыми фонарями сновали проворные матросы, выполняя распоряжения. Кто-то напевал на неизвестном Тоне квакающем языке незатейливую песенку с запоминающейся мелодией. Другие посмеивались да иногда передразнивали певца, но тот не сердился и тоже отвечал им смехом.
   Антония смотрела на черные волны, что плескались за бортом, слушала их шум, а на морской глади между тем медленно прорисовывалась фигура всадника с длинным синим мечом. Она видела сполохи алого пламени позади него, черно-серый дым, тучи стрел над его головой. И людей, которые падали, как подкошенные, пронзенные то стрелой, то копьем, то синим сияющим клинком.
   — Денис!
   Она опомнилась, услышав собственный, полный ужаса голос и в испуге отпрянула от края борта.
   — Дэн в беде, — прошептала Тоня. — Дэн в большой опасности! Что же мне делать? Как помочь?
   Она присела на моток толстого каната и задумалась. Нет, она ничего не в состоянии сделать, находясь посреди моря. Не прыгать же в самом деле за борт?! Разумеется, нет. Все, что она может — только молиться. И Богу, и Древним Силам, хоть даже Хаосу.
   Сложив ладони, Антония обратила лицо к черному, устеленному тучами небу. Ее губы беззвучно зашептали все известные молитвы. И в какой-то миг ей вдруг показалось, что облачная завеса чуть приоткрылась и среди блеснувших на ночном небосклоне звезд появились и тут же исчезли очертания белой лошадиной головы с серебристой гривой.
   Впрочем, в следующий миг Антония подумала, что ей это просто почудилось.

Глава 8. СИНИЙ МЕЧ В ДЕЛЕ

   После десяти дней скачки Денис Харитонов начал изнывать от бездействия. Он так привык к постоянной опасности, что чувствовал себя не в своей тарелке, когда ничего серьезного не происходило.
   Они с Дерлоком ехали очень быстро и почти не останавливались. Ночевали в поле, только один раз завернули в таверну. Да и там ни с кем не разговаривали, даже не сидели в общем зале вместе с другими путешественниками. Хайт объяснил, что вечером здесь обычно затевается драка, а он не очень-то хочет в ней участвовать.
   — Я-то думал, ты воинственный, — удивленно и с ноткой разочарования сказал Дэн. — Я где-то читал, что воины, как правило, любят потасовки.
   — Чепуха! — отмахнулся Дерлок. — Если кто-то любит драки, то он или безумец, или дурак. Люди, у которых нормальная голова на плечах, предпочитают прожить жизнь спокойно, жениться, завести ораву детишек и посвятить отпущенные Древними Силами дни любимому делу. Войну любят только сумасшедшие.
   — Значит, ты — один из тех? — спросил Денис после минутной задумчивости.
   — Нет. Я как раз человек здравомыслящий, — ответил Хайт. — С самого детства я наблюдал эту треклятую войну. Сыт ею по горло. Если б была возможность, ушел бы куда-нибудь к Хаосу! Уплыл бы на материк, в какой-нибудь из Кофов. Или к ландорианцам.
   В голосе Хайта зазвучали мрачные нотки. Меж густых бровей пролегли глубокие складки. Он резко откинул со лба непослушную прядь угольно-черных волос.