Климова Элора. Никто и никогда

   — Поговорили?
   — Да, — кивнула Тоня, глядя на Марилану. — Я наконец-то поняла, каким образом Монкарт получил Нэт-Немор и что за любовная история была у Эскоры. Только, если честно, я так и не поняла, как одолеть врага? Ответ на последний вопрос не получен.
   — Я и сама не знаю, — вздохнула Марилана. — Что-то подсказывает мне: ключ ко всему Эскора — старая дева из Древних Архивов, которая с тех самых пор, как встретила Монкарта в Колдовской Академии, больше не взглянула с интересом ни на одного мужчину.
   Лицо Антонии вдруг посветлело. В глазах засияло что-то сродни озарению, словно ей открылось нечто тайное, чего не знала даже великая Марилана.
   — Я поняла! — прошептала Тоня. — Вот она — единственная слабость Монкарта, его уязвимое место! Эскора! Знать бы только, как использовать ее, как зацепить врага за живое…
   Девушка мгновенно помрачнела, глубоко задумавшись.
   — Не отчаивайся, — утешила ее Марилана. — Ответы часто приходят неожиданно, но именно тогда, когда они больше всего нужны. Возможно, в нужный день и час эта истина откроется тебе.
   — Да, — охотно согласился дракон. — Но это в нужный час, а пока «ключ ко всему» ждет нас в Атерианоне и будет очень сердит, если мы не вернемся как можно быстрее. Может, она уже подняла на ноги весь замок в поисках Антонии.
   — Илот прав, — вздохнула Тоня. — Нам пора лететь обратно. Я очень рада нашей встрече, госпожа! Никогда ее не забуду! Спасибо вам за все! Надеюсь, когда-нибудь мы еще увидимся.
   В синих глазах Мариланы мелькнула печаль. Она покачала головой.
   — Мы больше не встретимся. Так предначертано судьбой. Но я часто буду говорить с тобой.
   — Спасибо! — Антония не выдержала и крепко обняла пегасию, спрятав лицо в удивительной серебристой гриве.
   Марилана совершенно по-лошадиному фыркнула, как будто ей было щекотно, но Тоня поняла, что Мудрая пытается таким образом скрыть горечь расставания.
   — Ступай, — ровным голосом сказала она. — Эскора ждет тебя.
   Девушка взобралась на спину дракона и тщательно застегнула защитные ремни. Илот попрощался с пегасией, вплотную подошел к прозрачной стене и спрыгнул вниз, раскинув огромные крылья.
   Антония даже не успела махнуть Марилане рукой на прощание. Холодный утренний ветер ударил ей в лицо. Казалось, что с момента начала ее разговора с Пророчицей прошло больше часа, но на самом деле не минуло и десяти минут. Даже солнце находилось на той же высоте, как и тогда, когда они влетели во дворец.
   Илот в последний раз оглянулся на жилище Мариланы, которое теперь казалось высеченным из цельного куска камня, и повернул в сторону Атера.
   И тогда Тоне неожиданно пришла в голову странная, даже полубезумная идея. Девушка принялась отчаянно дёргать поводья, пока дракон не повернул к ней недовольную морду.
   — Я тебе не скаковая лошадь! — проворчал он. — Я всё-таки Древний! Если еще раз так сделаешь — сброшу!
   — Прости, — виновато улыбнулась Антония. — Просто планы немного изменились. Прежде чем лететь в Атерианон, мы заглянем в один милый лес. В Эшендор. Ты не против?
   От удивления Илот вытаращил глаза и посмотрел на неё как на сумасшедшую.
   — Ты в своем уме?! — воскликнул он. — Это же в Норткаре! Если мне память не изменяет, Кейлор с Атером воюют против Норткара. Не хочешь ли ты сказать, что собралась на вражескую территорию?!
   Актиния улыбнулась самой обворожительной улыбкой, на которую только была способна, и утвердительно качнула головой.
   — Нет, ты точно спятила! — Возмущенный дракон даже схватился за голову передними лапами прямо на лету. — Там же полно шпионов! Ты попадешься!
   — Нет, — твердо сказала Тоня. — Эшендор — всего лишь лес, а не резиденция Монкарта. Да и слышала я, что ларомонты не очень-то любят шастать по лесам. Пойми, Илот, мне действительно нужно туда. Я кое-что увидела… Марилана показала мне…
   — Но зачем? — горестно воскликнул дракон. — Что ты хочешь там найти?
   — Монкарт когда-то жил в Эшендоре. Возможно, там остались существа, способные рассказать что-то о нем, — ответила Тоня. — Илот, пойми, враг сейчас слаб! После Чёрной Бури он растерял половину волшебных сил! Мы можем и должны ударить по нему как можно скорее! И я догадываюсь, как это сделать. Только для подтверждения моих догадок нужно кое-что уточнить.
   Дракон заворчал, потом застонал, заскрипел зубами. Он опять боролся с собой.
   — Ну, ладно! — наконец рявкнул он. — Я высажу тебя на одной тихой полянке среди леса. Но знай, отпущу только до заката. Если за это время не вернешься, полечу искать, а найду — оторву уши!
   — Илот, ты прелесть! — воскликнула Тоня, прижавшись к его шее.
   Покоритель Небес фыркнул, сердито тряхнул головой и взял курс на север, в норткарский лес Эшендор.

Часть III
РОЭЛ И МОНКАРТ

Глава 1. ГОЛОС ЭШЕНДОРА

   Тоня сразу почувствовала приближение к Норткару. Что-то начало смутно беспокоить ее. Предчувствие опасности, пока еще не сильное, но вполне ощутимое, постепенно пускало корни в ее душе. В какой-то момент девушке даже захотелось повернуть назад, однако усилием воли она заставила себя успокоиться и загнать страх подальше, в самые закоулки сознания.
   Часа через три после появления странного предчувствия Антония наконец-то увидела кромку земли в бескрайнем море. Она постепенно росла, превращаясь в тонкую береговую линию, а потом начала стремительно приближаться к ним. Илот прибавил ходу, полагая, что чем быстрее они окажутся в Эшендоре, тем быстрее потом уберутся оттуда.
   Дракон поднялся повыше. Он как раз пролетал мимо какого-то небольшого города и боялся, что местные жители заметят и поднимут тревогу. Тоня сильнее вцепилась в ремни.
   Вскоре внизу блеснула широкая река, покрытая у берегов льдом. К ней почти вплотную примыкал очень большой лес, способный сравниться по величине разве что с Атерианоном. Илот пошел на снижение, пролетел над самыми деревьями, едва не цепляя брюхом острые верхушки, и, наконец, приземлился на небольшой поляне, перед этим немного притормозив, чтоб посадка получилась мягкой.
   — Приехали! — проворчал Илот. — Вот тебе Эшендор. Довольна?
   — Еще как! — улыбнулась Тоня, развязывая ремни.
   Освободившись от страховочного пояса, девушка соскользнула со спины дракона и угодила в бело-голубоватый сугроб. Ей пришлось отряхиваться от липкого снега, что немедленно таял, едва соприкоснувшись с одеждой. Кое-как выбравшись из сугроба и приведя в порядок шубу и платье, Тоня смогла осмотреть место приземления.
   Лес Эшендор был очень старым. Его древние лета выдавали неимоверно высокие сосны и ели с необъятными стволами. Кора многих деревьев потрескалась от времени и суровых зим, Кое-где ураганы повалили старинных исполинов, и теперь они лежали и медленно гнили, засыпанные снегом. Даже тонкая корка льда, сковавшая их мертвые стволы, не могла предотвратить разложение.
   Пахло зеленью и снегом одновременно. Лес тихо шумел, покачивая вечнозелеными верхушками. От его колыбельной невыносимо хотелось спать. Да и в самом воздухе ко всем прочим запахам примешивался какой-то незнакомый, посторонний аромат, похожий на цветочный. От него веки словно сами по себе закрывались.
   Последнее обстоятельство очень заинтересовало Илота, который стал настороженно принюхиваться.
   — Очень странно… — пробормотал дракон. — Я живу на свете уже не одно столетие, но еще никогда не чувствовал подобного запаха. Как будто где-то неподалеку цветочная поляна.
   — Точно, — согласилась Тоня. — Пахнет цветами. Только разве они растут зимой?
   — Это стоит выяснить, — решительно сказал Илот. — Если окажется, что в Эшендоре действительно растут зимние цветы, я привезу букет Эскоре, чтоб не очень сердилась на твою самовольную отлучку.
   — Вообще-то я попросила тебя прилететь сюда вовсе не за этим. Необходимо спешить, если мы хотим вернуться к сроку, — проворчала Антония. — Но если очень надо, можешь остаться здесь и искать цветы, а я отправлюсь на поиски родных Монкарта, если таковые вообще существуют.
   — Хорошая мысль, — поддержал ее дракон. — Знаешь, хоть я и боюсь за тебя, но продираться сквозь чащобу что-то не хочется. Пойдешь в лес одна. Я предупрежу зверей, чтоб не тронули. А если натолкнешься на разведчиков Монкарта, пошли мне мысленный сигнал.
   — Хорошо, — кивнула Тоня. — Встретимся на этой же поляне на закате. Я возьму с собой еду, если не возражаешь.
   — Еще бы я возражал! — фыркнул Илот.
   И они разошлись. Покоритель Небес не спеша поднялся в воздух и стал кружить над северной частью Эшендора, пытаясь найти источник приятного, усыпляющего запаха. А Тоня отправилась на юг, где росли деревья повыше и постарше.
   Она не могла объяснить, почему выбрала именно это направление, целиком доверившись интуиции. Брела наугад, не представляя, кого должна отыскать среди обледенелого царства елей и сосен.
   Ноги девушки то и дело утопали в сугробах. Она шла, спотыкаясь и иногда падая. Через час такого путешествия выбилась из сил и решила передохнуть.
   Усевшись на поваленное ураганом дерево, Тоня достала из ранца хлеб и принялась сосредоточенно грызть. Не сказать, чтоб она была голодна, просто сидеть на одном месте было тоскливо, и хотелось чем-то заняться.
   Заиндевелые деревья и белое полотно девственно чистого снега навевали умиротворение. Кругом стояла абсолютная тишина. Тоня была единственным источником шума в тихом и как будто вымершем лесу. Странный цветочный запах исчез. В этой части Эшендора пахло свежестью и снегом.
   Спокойствие и отсутствие каких-либо звуков притупили чувство опасности. Тоня перестала прислушиваться и сосредоточилась на хлебе. Однако прошло совсем немного времени, и она замерзла. Озябшие ноги не согревали даже плотные шерстяные носки, а уж о руках без рукавиц и говорить нечего.
   «Надо двигаться, — подумала Антония, — иначе холод убьет меня. Еще час поищу. А если никого не найду, пошлю сигнал Илоту, чтоб возвращался».
   Она взглянула на унылое серое небо. Никакой возможности определить время по солнцу. Правда, девушка и так знала, что сейчас уже за полдень. Наверное, час дня, может, чуть больше. До вечера еще уйма времени, только вряд ли она дотерпит.
   Растерев окоченевшими руками щеки, Антония поднялась и, спрятав остатки хлеба в ранец, немного попрыгала вокруг поваленного дерева, чтоб согреться. Когда тепло разлилось по телу, она снова вышла на борьбу с сугробами.
   На этот раз ее хватило на более долгий срок. Тоня шла два с половиной часа, не интересуясь ничем вокруг и обращая внимание только на сугробы и присыпанные снегом ямки, в которые можно было по неосторожности угодить.
   «Это не поиски, — в сердцах подумала Антония, остановившись, чтобы вытряхнуть снег из сапога. — Это какой-то экстремальный поход без цели! Я брожу здесь уже несколько часов и не встретила ни одной живой души, с которой могла бы поговорить. Надо бросать это дело и возвращаться. Прилечу сюда летом, когда не будет этого проклятого холода!»
   Приняв решение, девушка повернула в сторону поляны, где ее должен был ждать Илот. Расстроенная неудачными поисками, Тоня шла теперь без остановок, не обращая внимания на холод. Теперь она двигалась гораздо быстрее, так как возвращалась по своей же проторенной колее.
   Только один раз она сделала долгий привал, чтобы как следует пообедать. Правда, время было уже не совсем обеденное — около шести часов вечера. Небо начало темнеть. В просветах рваных туч тускло замерцали первые звёзды.
   Это заставило Антонию поторопиться, и вскоре она едва ли не бежала, беспокоясь о том, чтоб Покоритель Небес не слишком на нее сердился.
   Через некоторое время совсем стемнело. Тоня с трудом различала дорогу. Стало еще холоднее, с черного неба повалил крупный снег. Юная волшебница слегка запаниковала. Она почты не видела дороги, ведущей к поляне, а безмолвные деревья, которые казались в темноте огромными застывшими чудовищами, вызывали противный холодок по всему телу.
   Иногда в крохотные просветы проникало бледное сияние луны. На короткий миг оно освещало девушке путь и тотчас же исчезало. Тоня понуро брела по тропинке. Она слишком устала, чтобы идти быстрее.
   Ночь окутала Эшендор. Наконец появились какие-то звуки: ухал филин, шелестели крыльями ночные птицы, потрескивали сучья. Лес словно ожил, но от этого юной волшебнице не стало спокойней.
   Неожиданно откуда-то, совсем близко от нее, донесся отчетливый человеческий голос. Сперва Тоня подумала, что ослышалась, но через мгновение поняла, что слух ее не подвел.
   С запада долетали обрывки песни. Девушка не могла разобрать слов, но мелодия ей понравилась. Подумав о том, что мартеры и ларомонты вряд ли умеют петь, она поспешила на голос.
   Ей не пришлось пройти и двадцати шагов. Антония сразу увидела поющего. Одинокой тенью он бродил среди замерзших деревьев, ковырял снег длинной корявой палкой, как будто искал что-то в сугробах. Человек был высоким и тонким, чего не мог скрыть даже широкий темный плащ на меху. И хотя с первого взгляда Тоня не смогла определить ни возраст, ни пол незнакомца, стоило тому запеть вновь, — и она догадалась, что это — молодая женщина.
   От удивления Антония чуть не присвистнула, но вовремя сдержалась. Она не хотела раньше времени обнаруживать свое присутствие.
   Женщина походила немного вокруг деревьев и остановилась, опершись на палку. И что-то в ней показалось Тоне странным, подозрительно неестественным. Понаблюдав несколько секунд, девушка поняла, что именно. Все движения лесной жительницы были какими-то слишком неторопливыми и осторожными, что никак не сочеталось с ее молодой, изящной фигурой. Казалось бы, чего ей опасаться? Зачем с, такой тщательностью нащупывать палкой дорогу?
   Если бы фигура и голос не выдавали ее, Тоня подумала бы, что перед ней дряхлая старушка.
   Приподняв голову, женщина посмотрела на небо, где как раз в просвет выглянул краешек луны, и запела:
 
   На лес опускается ночи крыло,
   И грустной подруге-Луне
   О том, что забыто, о том, что прошло,
   Я песню пою в тишине.
 
   Сегодня под звездами снова одна
   Я вспомнила старые дни.
   Куда они делись, скажи мне, Луна?
   Куда улетели они?
 
   Давно уж пора мне оканчивать путь,
   Которым с рожденья иду.
   Мне младость души все равно не вернуть,
   А смерть не идет, на беду.
 
   Душа очерствела, тоской сожжена.
   Ничем не излечишь ее.
   Пускай я прекрасна, свежа и стройна —
   Нет радости в сердце моем.
 
   Ценою страданий невинных людей
   Мне было бессмертье дано.
   Ах, Монкарт, с тобою, проклятый злодей,
   Навек нас связало оно.
 
   Вдали от селений, вдали ото всех
   Влачу я бессмертную жизнь.
   Подруга-Луна, дай мне мудрый совет,
   Как с грузом на сердце прожить?
 
   Смысл песни показался Антонии странным, но то, что женщина упомянула Монкарта, было настоящей удачей. У юной волшебницы не оставалось сомнений: жительница Эшендора знает норткарского правителя, причем знает очень хорошо, если судить по песне.
   Тем временем женщина вздохнула и направилась прочь, тяжело опираясь на крючковатую палку. Не дожидаясь, когда она скроется из вида, Тоня выскочила из-за дерева, откуда наблюдала за происходящим, и крикнула:
   — Постойте! Умоляю, не уходите! Мне надо с вами поговорить.
   Женщина оглянулась, потом не спеша приблизилась к волшебнице. Вблизи она казалась ровесницей Тони; на вид ей нельзя было дать больше восемнадцати. Лицо лесной жительницы было столь красивым, что даже у Антонии перехватило дыхание, а в сердце поневоле закралась недобрая зависть. Однако большие небесно-синие глаза незнакомки были полны такой безграничной тоски, что зависть испарилась сама собой в следующую же минуту.
   — Сималия? — спросила жительница Эшендора, спокойно, без тени удивления, изучая лицо Тони.
   — Нет, — ответила та. — Я Антония. Простите, я случайно услышала вашу песню и подумала, что, должно быть, вы знаете Монкарта и…
   — Значит, Антония Энлин, — кивнула незнакомка. — Я ждала тебя, только не знала, когда придешь. Марилана сказала однажды, что одна из Энлинов появится здесь. Но тогда я не думала, что так скоро. Я Квинн. Когда-то была ведьмой. Теперь… не знаю, кто я.
   — Квинн?! — шепотом воскликнула Тоня, не смея поверить удаче. — Та самая?!
   Лесная красавица грустно улыбнулась:
   — Да. Я та, кого ты ищешь. Я — приемная мать Роэла. Ты ведь о нем хотела потолковать?
   Антония недоверчиво смотрела на прекрасное лицо, на молодую кожу и идеальную фигуру Квинн, которую не могла скрыть даже широкая, бесформенная одежда. Юность и красота девушки все больше поражали Тоню. Только движения и старчески мудрые глаза выдавали ее истинный возраст.
   — Как вы стали молодой? — тихо спросила Тоня. — Это же невозможно!
   — Все возможно, милое дитя, — вздохнула Квинн. — Все возможно, если свяжешься с демонами Хаоса. И ладно бы, если б я замарала этим свою душу. Так нет, это сделал мой бедный Роэл! Несчастный, запутавшийся мальчик, который любил меня так сильно, что не смог отпустить…
   — Демоны? — удивилась Тоня. — Никогда о них не слышала. Кто они?
   — Лучше об этом не знать, — тихо ответила Квинн. — Лучше никогда с ними не сталкиваться. Но тебе я расскажу…

* * *

   Очень далеко отсюда, на Западном Материке, куда редко доплывают наши моряки и откуда еще реже возвращаются, лежит огромное пространство, где не действуют законы обычного мира.
   Там нет смен времен года. В одном уголке царит вечная зима, в другом — бесконечное лето. Там бродят по заснеженным полям и по выжженным пустыням страшные твари, единственная цель которых — уничтожение всех и вся.
   Там нет травоядных. Каждое животное — хищник. Каждое дерево и куст несут угрозу. Даже цветы там ядовиты. Это место, как язва на теле мира. Иногда монстры оттуда вырываются в другие земли и несут с собой горе и разрушения.
   Иная история с хотхами. Сбежав из Земель Хаоса, они позабыли вечную злобу и стали жить по нерушимым законам Света.
   Когда-то очень давно в Землях Хаоса четыре брата-демона затеяли войну друг с другом за обладание всей бескрайней территорией Хаосии. Именно тогда, после победы Огненного демона, другим братьям пришлось либо покинуть Материк, либо затаиться.
   Демон Земли построил неприступную крепость в горах и умело защищал ее многие тысячелетия. Между ним и Огненным демоном до сих пор идет борьба. Остальные же братья предпочли бежать в мир смертных, чтобы там найти славу и власть, с которыми можно вернуться и отомстить.
   Жажда могущества и мщения привела на остров Хесс Монкарта, демона Воздуха.
   До сих пор мне неведомо, как он нашел моего мальчика. Но что случилось, то случилось. И воля Древних Сил, творцов судьбы, тверда и непоколебима.
   В то время я была тяжело больна и с каждым днем чувствовала, как покидает меня радость жизни. Время мое истекало. Смерть уже стояла у порога.
   Роэл очень страдал, потому что я была единственным человеком, который по-настоящему любил его. Он искал лекарства, работал день и ночь, пытаясь хоть на час вернуть мне здоровье и молодость. И хоть я уговаривала его не отчаиваться и смириться с судьбой, Роэл был непреклонен.
   Именно из-за меня он заключил этот страшный договор с демоном Воздуха. Монкарт предложил ему бессмертие для нас двоих, вечную молодость и неувядающую красоту. В обмен же потребовал продать ему тело.
   Дело в том, что демон Воздуха — бестелесный. Без оболочки он очень уязвим, и любой, даже самый незначительный разряд магической энергии может убить его. Поэтому он так мечтал обладать хоть чьим-то телом. А Роэл просто попался под руку.
   Мальчик согласился не раздумывая. Демон пообещал, что иногда будет выпускать на волю его душу. И он действительно держит слово. В эти редкие моменты мой сынок становится самим собой. В одну из таких минут он встретил в Колдовской Академии милую девушку. Эскору.
   Помню, он среди ночи приехал ко мне в хижину и до утра рассказывал о ней — какая она красивая, какие замечательные изделия делают ее золотые руки, каким нежным был ее поцелуй. И я поняла, что Роэл влюблен.
   И еще я поняла, где искать его спасение. Я сама полюбила ту девушку из Эстарики, даже не встречаясь с ней. Ведь если она сумела разбудить в Роэле его истинную сущность, значит, она — прекрасный человек. И я была бы счастлива увидеть ее женой моего сына.
   Когда-то давно твоя бабушка думала, что победит Монкарта силой, и ошиблась. Демон, имеющий тело, — бессмертен. Можно лишь слегка повредить оболочку, как это сделала Сималия. Во время битвы что-то нарушилось в заклинании регенерации, и Роэл стал медленно стареть.
   Однажды мой мальчик совсем состарится и умрёт. Но демон не успокоится. Он найдет другого носителя, а потом еще, и еще, если понадобится.
   Демон неуязвим, и только искреннее и твердое желание отказаться от союза с ним способно его победить. Увы, моя милая девочка, тебе ничего не удастся сделать. Только сам человек может победить в себе демона, но для этого он должен по-настоящему захотеть стать свободным.
   A в том, что Роэл этого хочет, я не уверена.

* * *

   — И все же не верю, что Марилана не догадывалась об этом с её-то даром предвидения, — скептически сказала Тоня. — Сдается мне, все она знала, но почему-то скрыла от меня свои догадки.
   — Не нам с тобой судить о поступках Древних, — тихо ответилa Квинн. — Марилана — Пророчица, и если она делает что-то, то делает это неспроста. У нее своя великая цель — не допустить уничтожения мира, как это уже произошли однажды. И хоть она дала клятву невмешательства, часто приходится нарушать слово.
   — Вот как? — хмыкнула Тоня. — Одни колдуют, хотя клялись не колдовать, другие вмешиваются, хотя обещали не вмешиваться. Но по мне, так пусть! Богов и полубогов стоит выдумать, даже если их не существует. Если Древним нравится контролировать смертных — флаг им в руки.
   Последнюю фразу девушка произнесла по-русски.
   — Ты можешь переночевать в моей хижине, — предложила Квинн, поглядев на темное небо. — Уже поздно. Я бы не советовала бродить одной по Эшендору ночью.
   — Как же вы сами не боитесь? — удивилась Тоня. — И почему живете в этой глуши? Разве Роэл не захотел забрать вас к себе во дворец? Он ведь живет во дворце?
   — Так много вопросов сразу, — улыбнулась ведьма. — Да, у Роэла есть крепость. Только не знаю точно, где находится. Кажется, где-то на севере Норткара. Было время, он хотел забрать меня, но я отказалась. Знаешь, когда мой мальчик приезжает ко мне, он становится собой. Настоящим Роэлом. Но если бы я жила в крепости, мне пришлось бы каждый день сталкиваться с Монкартом. Я не хочу видеть того, что проклятый демон сделал с моим сыном. Мне и так тяжело.
   Квинн замолчала. На ее лице промелькнула тень страдания и боли. На миг Тоня увидела ее настоящую: старая и смертельно усталая женщина, которую изо дня в день терзает чувство вины.
   — Почему вы не позволили убить его? — осторожно спросила девушка. — Стольких бед можно было бы избежать!
   — Ты еще слишком молода, — вздохнула Квинн. — Поэтому не понимаешь, что в мире есть некоторые вещи, которые нельзя менять. А это очень важно. И… я просто очень люблю моего мальчика. Ведь, кроме меня, кому еще его любить?
   — Но ведь мы сами творим свои судьбы, непрерывно порождая случайности, разве не так?! — горячо воскликнула Тоня. — Я читала об этом в «Книге Мыслителей»! Разве мы не можем изменить все, что захотим?
   — Там есть и другая фраза, — серьезно ответила Квинн. — «И даже самая незначительная из них может повлиять на дальнейший ход событий». Есть случайности, которые никто и никогда не должен совершать, Марилана знает о них. Не зря многие считают ее богиней.
   — Не очень приятно осознавать, что кто-то решает чужие судьбы, включая твою собственную, за тебя, — пробормотала Антония.
   — Только не говори, пожалуйста, что могла бы взять на себя такую ответственность, — грустно улыбнулась Квинн. — Это очень трудно — управлять миром.
   Тоня взглянула на ночное небо и тяжело вздохнула. Конечно, она понимала, сколь велика ответственность, лежащая на Марилане. Но могущество пегасии, безусловно, прельщало.
   — Мне пора, — сказала девушка, — На поляне ждет Илот. Он, наверное, волнуется.
   — Конечно, — кивнула Квинн. — Я провожу тебя.
   — Нет, — возразила Тоня. — Тут недалеко. Я доберусь сама. Вы и так очень помогли мне. Спасибо вам!
   — Всегда к твоим услугам, — ответила ведьма. — Надеюсь, ты преуспеешь в том, что тебе предстоит… И еще… Могу ли я обратиться к тебе с одной просьбой, госпожа волшебница?
   Голос Квинн наполнился мольбой. Глаза с надеждой глядели на Тоню. И в то же время Квинн осознавала, что хочет просить о чем-то невозможном. Это видно было по ее лицу. Ведьма не верила, что Антония согласится, но втайне надеялась, что чудо свершится.
   — Вы так помогли мне, что я просто не в силах вам отказать, — ответила девушка. — Не знаю только, возможно ли выполнить вашу просьбу.
   — В том-то и дело, что это почти невозможно, — в глазах Квинн блеснули слезы. — И все же умоляю: пощади моего Роэла. Однако если не будет иного выхода…
   Ведьма закрыла глаза, усилием воли взяла себя в руки. Антония закусила губу и опустила взгляд. Квинн и впрямь просила о невозможном.
   — В битве, что мне предстоит, не может быть пощады. Ни для одной из сторон, — тихо сказала девушка. — Я не могу, не имею права обещать. Мы с Монкар… с Роэлом связаны по рукам и ногам. Войной. Поверьте, он не пощадит меня. Посему и я не пощажу его. Простите меня…