Кнаак Ричард. Кровавый Прилив

   Легионеры Виверны планомерно проверяли и очищали одно дерево за другим, а воины Волка добивали раненых. Несмотря на все их усилия, эльфы дрались невероятно слаженно, хоть выглядели иссохшими и болезненными. Они сражались намного лучше, чем ожидала Мариция, но все равно это была резня. Огненный заряд ударил в дерево рядом с тем местом, где стояла дочь императора. Она гордо наблюдала, как крона и ветви загораются и скручиваются от жара; длинные лозы, свисающие сверху, лишь облегчали путь пламени.
   Эльф, который наверняка был ровесником Мариции, если пересчитать его сотни лет на нормальный возраст минотавров, выпрыгнул из округлого хода. Он подпрыгнул и, подтянувшись на ближайшей ветке, рванулся вверх, но три стрелы вонзились ему в спину, и юноша закувыркался вниз. Дочь Хотака чуть поморщилась от его предсмертного крика.
   К ней подскакал командующий Оркиус, придерживая тонкую стрелу, торчащую в бедре. Скрипнув зубами, он сжал древко и резко вырвал его, тут же зажав рукой рану.
   — Ничего страшного, — раздражённо прорычал командующий. — На ней нет яда.
   Именно в этот момент другая стрела пробила его тело, попав ниже поднятой руки. Сила удара сбросила Оркиуса с коня. Мариция гневно обернулась в сторону, откуда стреляли.
   — Туда! — проревела она, указывая лезвием. — Я хочу получить его голову!
   Двое Виверн немедленно кинулись на указанное дерево, легионеры Боевого Коня принялись помогать своему командующему. Вздохнув, Мариция увидела, что старый воин уже вне пределов сил смертных. Она огляделась в поисках любого врага, на котором можно вымесить ярость, но вокруг были одни мёртвые тела эльфов. Разрубленные, окровавленные, многие без голов… минотавры не церемонились при атаке.
   С высокого дуба раздались крики: эльфийка в мерцающем платье спрыгнула вниз, стремясь спасти или погибнуть, преследующему её легионеру достался лишь кусок оборванного подола. Но второй воин был уже наготове и перехватил тело, одновременно накидывая верёвочную петлю на женщину.
   Валсолоност качнулся и вздрогнул — два снаряда катапульты одновременно врезались в ствол и повалили могучее дерево. Эльфийка попыталась вывернуться, используя всеобщее замешательство, но Виверны держали её крепко, не собираясь падать с веток.
   — Эй ты, тревериан! — крикнула Мариция, обращаясь к минотавру в плаще, синий круглый знак на котором выдавал в нём офицера легиона Волка. — Прикажи всем прекратить стрельбу!
   Отряд конницы под флагом Боевого Коня подогнал к ней группу связанных мрачных эльфов. На Марицию смотрели усталые, но прекрасные глаза, даже сейчас она могла ощутить их презрение и врождённое превосходство.
   Дочь Хотака фыркнула — скоро у них поубавится спеси.
   — Вот она, миледи, — прогрохотал легионер Виверны, спустившийся с дерева, пихая убийцу командующего Оркиуса к её ногам.
   Мариция посмотрела на пленницу,
   — Одним движением я могла бы сломать тебе шею, — ощерилась она. — Для этого не нужно даже взмахивать мечом.
   Эльфийка тряхнула густыми волосами, сияющими даже после всего, что случилось. Вскинув голову, так что стало видно изящное платиновое ожерелье, охватывающее её шею, женщина ответила недрогнувшим голосом:
   — Можешь с удовольствием попробовать на мне меч или кулак, минотавр. Я сделала всё, что смогла, для своего рода и теперь не боюсь умереть.
   Мариция видела больше чем просто измученную женщину, стоявшую перед ней.
   — Кират… — выдохнула она с оттенком уважения. — Ты можешь обмануть многих своим симпатичным платьем, но я вижу истину. Интересно, сколько вас будет среди пойманных?
   Эльфийка промолчала.
   — Значит, хочешь умереть? — Мариция покачала головой. — Я была бы рада выполнить твою просьбу, но у императора другие планы в отношении вашей расы. — Она повернулась к остальным заключённым и повысила голос: — Вас ждёт великая судьба!
   Худощавая женщина-минотавр указала на восток, где несколько легионеров опустошали фургон, разгружая цепи. Без предупреждения Мариция сорвала с пленницы ожерелье и, полюбовавшись немного красотой работы, бросила его стоящему неподалёку капитану.
   — Положишь это рядом с телом командующего, когда вспыхнет его погребальный костёр.
   — Да, миледи.
   Вновь повернувшись к пленнице, Мариция добавила:
   — Извини, но сегодня ты не встретишься со смертью, эльф. Зато познакомишься со своим будущим.
   Легионеры подтаскивали охапки цепей, быстро распутывая их. Несколько воинов уже споро забивали в кандалы ближайшего пленника.
   — По приказу его императорского величества Хотака Первого, — закричала леди Мариция, — вы будете повиноваться любому приказу или распоряжению. В случае неподчинения — казнь или наказание. — Несмотря на прискорбную смерть Оркиуса, Мариция не смогла сдержать улыбки: — С этого дня и далее раса минотавров становится вашими хозяевами!
   Путь от Блотена до Керна был длинен и ненадёжен. Только опытный путешественник мог пройти его, поэтому странники, появившиеся в лагере Голгрина, вызвали особенный интерес.
   Голгрин вышел из башни немедленно, как только отзвучали рога, оповещавшие о гостях. Первое, что он увидел, была цепочка волосатых, коренастых людоедов, одетых в ржаво-красные панцири. Их лапищи медленно отбивали ритм на обтянутых кожей барабанах.
   Тум-ту-ум. Тум-ту-ум. Тум-ту-ум.
   За ними маршировала шеренга оскалившихся воинов в такой же броне, но ещё и в круглых шлемах. На их плечах мерно покачивались толстые дубины с длинными шипами и зазубренные мечи. Воины поглядывали на лагерь и высокую башню с опаской, словно ожидая нападения.
   За ними следовали два людоеда с развевающимися узкими знамёнами, на которых виднелся контур зловещего глаза, чей зрачок горел подобно огню. Следом под свист и щёлканье бичей спешили колонны рабов, сопровождаемые двумя хриплыми надзирателями. Рабы тащили огромные тюки и корзины, из которых торчали рукояти мечей, свёртки жёлтой ткани и прочие припасы.
   А за ними, между телохранителями, чьи лица были вымазаны красной краской, показался сам Лорд-Вождь Блотена. Мастарки тянули его двухколёсную повозку, значительно уступающую в красоте и изяществе экипажу Голгрина. Там, где борта экипажа Великого Лорда украшали золотые шнурки и прочая мишура, на тёмно-красной повозке вновь прибывшего покачивались ужасные сувениры. Черепа мерно грохотали о доски, поддерживая ритм барабанов; по ним можно было определить не менее шести рас Кринна. Каждый был пришпилен к борту кожаным шнуром и смотрел наружу, выкрашенный под цвет экипажа.
   Белгрок вертелся около Голгрина с обеспокоенным видом:
   — Киа и Нфа ди Блуден Керктаин Нфа!
   Великий Лорд лишь нетерпеливо отмахнулся, не отходя от своей башни, ожидая того, кто решился на столь долгое путешествие. Один из раскрашенных телохранителей сдвинул в сторону кожаную занавеску, служившую экипажу дверью. Два человека, рабы-варвары, с длинными волосами и тупыми лицами, быстро бросились в грязь под порог. Тяжёлая нога, обутая в грубую сандалию, упёрлась рабу в спину, и из глубин повозки появилась большая голова, напоминающая лягушачью.
   Выпуклые глаза посмотрели по сторонам, заметили Голгрина, и на покрытое бородавками лицо набежала тень, которая стремительно исчезла — морда людоеда приняла нейтральное выражение. Седую голову властителя покрывал старый соламнийский шлем, на который вместо гребня теперь был нанизан человеческий череп, тяжёлый неракский плащ обволакивал его грузную фигуру.
   Стоявший рядом с Голгрином Белгрок заметался, дёрнулся было вперёд, но, заметив взгляд Великого Лорда, шарахнулся назад, блестя глазами-бусинками.
   Несмотря на грузность, Лорд-Вождь выглядел более опасным противником, чем Великий Кхан. Под жиром перекатывались мощные мышцы, кроме того, все знали, что черепа, украшавшие повозку, лично добыты владетелем Блотена. Не обращая внимания на стоны придавленных рабов, людоед осмотрел пустое пространство между собой и Голгрином, затем, сопровождаемый двумя воинами, шагнул к Великому Лорду. Следом бросился ещё один раб, таща с собой медный сундучок.
   Барабаны продолжали бить, когда маленькая процессия поднималась по разбитой дороге к воротам башни. Подойдя к Голгрину и Белгроку, повелитель Блотена внимательно уставился в глаза невысокому людоеду.
   Он поднял руку (барабаны немедленно замерли), затем Лорд-Вождь внезапно преклонил колено, убедившись, что теперь он ниже Голгрина.
   — Хорок и Джерилох ут Кир и'Голгрени! — прорычал он, придав липу угодливое выражение. Остальная часть отряда быстро последовала его примеру. — Ко и келута, Харго и Ланос и’Голгрени! — продолжал Лорд-Вождь. — Ко и ут Лугхрак и Мерко и’Голгрени!
   Белгрок не смог сдержать слабой улыбки, так же, как и те людоеды, что служили ему. Рот Великого Лорда удовлетворённо дёрнулся, но он ответил формальным тоном:
   — Ко и Келута, Харго Драго ут и'Доннаги. Ко и кир Тулан Хирко и'Доннаги.
   — Ке, — ответил Лорд-Вождь с очевидным облегчением. Он встал, приказав свите подняться, и ударил себя в грудь огромным кулаком. — Хира и Дун, и’Голгрени!
   При этих словах все прибывшие людоеды завопили в один голос:
   — Хира и Дун! Хира и Дун!
   Доннаг зашипел, подзывая раба с сундуком, на крышке которого были изображены летящие волшебные птицы и щит с поднятым мечом — герб одного старого соламнийского лорда. Сундучок был чуть помят, но Лорд-Вождь побеспокоился, чтобы его начистили до блеска.
   — Джека и ф'хани, и’Голгрени, — сказал он, протягивая сундучок.
   Голгрин кивнул, но не принял подарка. Понимающе кивнув в ответ, Лорд-Вождь сам откинул крышку, показывая, что находится внутри. Там лежали отрезанные людоедские уши, свежие, кровь ещё не успела свернуться. Их была почти дюжина, и тот факт, что все они были правыми, добавляло подарку ценности.
   Голгрин выбрал одно, на котором ещё болтался преднамеренно оставленный кусок кожи.
   — Морто и гахана и'Ворги…
   — Ке… и'Ворги. — Доннаг повернулся и пролаял приказ старшему воину.
   Тот быстро унёсся в конец каравана и пропал из виду. Раздался крик, защёлкал кнут, и появились три измождённых и взъерошенных людоеда в цепях и наручниках. На окровавленных головах ясно было видно отсутствие торчащих ушей. Окружавшие их воины резко и издевательски захохотали. Двое рабов были приземисты, но один явно напоминал выходца из Керна.
   — И'Ворги… и'Дрохнури… и'Суунуки… — Бородавчатый правитель Блотена широко усмехнулся. — Форсшури и хунн и’Голгрени!
   В ответ Голгрин любезно кивнул, затем положил руку на пояс и вытащил роскошный кинжал, подарок императора Хотака. Мерцающее лезвие переливалось на свету, рукоять была выполнена с мастерством, недоступным людоедам.
   Великий Лорд протянул клинок Доннагу, который принял его с явным удовольствием. Великий Кхан Керна попробовал унизить Голгрина и жестоко пострадал за это, а Лорд-Вождь Блотена поспешил оказать ему уважение, признавая новую расстановку сил. Кинжал может подарить только равный равному. Великий Лорд посмотрел в сторону фигур рабов, которые были последней частью предложения Доннага. Людоеды надеялись, что на расстоянии Голгрин не узнает об их заговоре против него, но Доннаг схватил зачинщиков, привезя в подарок их уши, а главарей доставил лично, в знак особой милости.
   Движением пальцев Голгрин начал давно предвкушаемую казнь. Приземистых людоедов потащили к ожидающим их высоким шестам. Воины перерубили верёвки у двух столбов, и сверху упали высушенные, полуразложившиеся трупы с ужасными гримасами на лицах. Рабы поняли, что их ждёт, начав изо всех сил сопротивляться, но стражников было больше. Один из осуждённых кричал и умолял, но второй сжал зубы и сопротивлялся молча.
   Навалившись на их цепи, воины стянули руки и ноги рабов за спиной, так что затрещали кости. Стреножив их таким образом, воины махнули палачу. Он приблизился и, оттянув толстую губу жертвы, воткнул в неё костяную иглу. Людоед замычал и забился, но палач, не обращая внимания, размеренно зашивал ему рот. Раб пытался закричать, но мог лишь бессильно мотать головой. Пока палач занимался вторым, стражники схватили кернца и потащили его к загону для мастарков. Животные нервно прядали ушами, когда руки и ноги людоеда ловко прикручивали к могучим задним ногам двух мастарков. Жертва попыталась бежать в тот момент, когда её освободили от цепей, но могучий воин швырнул его в грязь ударом кулака.
   Голгрин милостиво пригласил Доннага понаблюдать за церемонией. Лорд-Вождь усмехнулся:
   — Джерака И'Ворги хаин ут хаин?
   Великий Лорд кивнул. Стражники закончили с двумя людоедами, подтянув их к вершинам шестов скрученными в колесо. Те пытались кричать, но только глухое мычание вырывалось из их сочащихся кровью ртов.
   Погонщики мастарков ожидали сигнала, посматривая на Великого Лорда. Тот кивнул, и земля вздрогнула под мерной поступью гигантов. Этот обречённый имел возможность кричать, чем незамедлительно и воспользовался — его руки и ноги были вырваны из суставов и растягивались в разные стороны. Эхо воплей разнеслось по долине.
   Наблюдавшие заревели и закричали, подзадоривая мастарков, погонщики задёргались в сёдлах. Мгновение спустя дикие вопли людоеда оборвались. Победно заорали воины Голгрина. Они смеялись и били друг друга по спинам, восхищаясь силой животных.
   Сам Доннаг весело закричал и махнул рукой в сторону своего экипажа. Раб быстро скрылся внутри и через мгновение появился с золотой чашей, которую поспешил передать Лорду-Вождю.
   — Илра бу туум, — усмехнулся людоед, показывая в сторону кровавых останков жертвы. — Илра туум орна, ке, и’Голгрени!
   Голгрин с удовольствием принял плату за пари, которое только что выиграл. Его воины неспешно начали отвязывать изуродованного мертвеца от мастарков. Затем Великий Лорд распорядился, чтобы Белгрок проводил пожилого Лорда-Вождя в башню, где их ожидал пир.
   Когда Голгрин уже повернулся, чтобы последовать за ними, то заметил одинокого всадника, тяжело скачущего с востока. Это был курьер, несущий новости наибольшей важности… и, судя по его лицу, нерадостные для Великого Лорда.
   — Урсув Суурт… — пробормотал Голгрин сквозь зубы, посмотрев на далёкие горы, где находились шахты. Сегодня совсем не время для плохих вестей. — Урсув Суурт… нкиа и ф'хан… — Зубы лорда обнажились: — Ф'хан…

16
Легион «Драконья Погибель»

   Император ощутил присутствие супруги, когда она появилась, принеся с собой ветер и холод. Хотак поднял глаза, со смесью удовольствия и предчувствия говоря себе, что все грязные слухи, услышанные им, остаются только слухами.
   — Любовь моя, — произнёс он, поднимаясь из-за стола, за которым изучал план кампании. — Какое редкое удовольствие.
   Леди Нефера приблизилась, и как никогда казалось, что она плывёт, а не идёт.
   — Мы не столь призрачны, муж мой… Ты сам тратишь столько времени за этой картой… — Жрица попала в цель — последнее время император иногда даже спал в штабе.
   — Но дела не терпят отлагательства, — извиняющимся тоном проговорил Хотак. — Мало мне вторжения, так ещё пришлось нянчиться с Торговой Лигой, гарантировать им, что новый налог не вызовет нехватку сырья… Ты даже не представляешь, насколько многие торговцы могут быть близоруки.
   Нефера медленно прошлась вокруг стола, посматривая на поле военных действий.
   — Множество твоих сил уже сменили месторасположение.
   Прежде чем Хотак смог ответить, она повела пальцем в сторону фигурок, сгрудившихся у границ Сильванести. Они дёрнулись и быстро втянулись в глубь лесной территории эльфов.
   Выпучив глаз от возбуждения, император вцепился в стол, и дерево хрустнуло под его пальцами.
   — Это правда?!
   — Ты сомневаешься в моих словах?
   — Нет… конечно, нет! — Он наклонился над столом, жадно всматриваясь в положение своих легионов. — С каким сопротивлением они столкнулись? Как далеко проникли?
   — Мариция скоро сообщит тебе все мирские новости, муж мой. Корабль из Саргонатха сейчас как раз причаливает. Могу добавить лишь, что легионы захватили ближайший эльфийский город с незначительными для войск потерями. — Нефера склонила голову набок, прислушиваясь, затем на её лице появилось выражение лёгкого сожаления. — О, прости меня, ещё есть известие. Командующий Оркиус оставил свою смертную оболочку.
   — Оркиус? — воскликнул Хотак, раздувая ноздри. — Проклятье!
   — Он теперь облечён большей силой, муж мой, и отдыхает, как того заслужил, уверяю тебя.
   Император взял нераспечатанное письмо, которое получил незадолго до её прихода.
   — А что насчёт него? Ты можешь мне сказать, что делать?
   Верховная жрица тонко улыбнулась — она не читала письма, но знала содержание.
   — Да. Паруса мятежников замечены на севере. С ними Джубал, старейшина Гола.
   — Джубал… Джубал… — Хотак посмотрел на карту, где стоял знак чёрного корабля. — «Драконий Гребень»?
   — Именно он.
   Император положил руку на кораблик, словно это было реальное судно, и с хрустом сжал пальцы.
   — Поймать «Гребень» и захватить старейшину. Тогда восстанию конец.
   Нефера кивнула и, не мигая посмотрела на супруга. Под её взглядом Хотак смутился и принялся рассматривать обломки кораблика в своей руке.
   — Да, муж мой, захват его будет большой честью.
   — Верно…
   — Пошли Арднора.
   — Арднора? — Император непонимающе посмотрел на супругу. — Послать его за мятежниками?
   — Он заслужил твоё доверие, ты же сам сказал, что он часть трона. Дай же Арднору шанс проявить себя.
   — Арднор… — медленно проговорил Хотак.
   — Я полагаю, это будет правильно. — Верховная жрица медленно подошла к супругу.
   Несмотря на её измождённость, тяжёлый взгляд и поблекшую красоту, Хотак расцвёл и заулыбался. Он глубоко вдохнул воображаемый аромат лаванды, который всегда её окружал… до теперешнего времени.
   — Я скоро вернусь, — нежно прошептала императрица, пробежав кончиками пальцев по лицу мужа, мгновением дольше задержав их на пустой глазнице. — Однажды я предложила вернуть тебе то, что ты потерял…
   — Нет. — Император мягко отвёл её руку от старой раны.
   — Ну, как пожелаешь… — посмотрев мимо него, Нефера кивнула невидимым спутникам и скользнула к дверям, увернувшись от объятий Хотака. — Я продолжу собирать информацию.
   Когда она ушла, чувство необъяснимой потери переполнило Хотака. Только оставшись один, он понял, как страстно желает возвращения старых времён. В теперешнем положении дел были не только свои плюсы, но и свои минусы…
   Послать Арднора на такое сложное задание — явно большой минус.
   — Ну, нет… нет, моя любовь, так просто проблему восставших не решить. Только не сейчас. О Джубале и «Драконьем Гребне» никто не позаботится лучше Бастиана. У него гораздо больше опыта.
   Император внимательно оглядел карту, прикидывая, какое важное дело можно получить старшему сыну. Взгляд Хотака прошёлся по Саргонатху и впился в него: «Почему бы Арднору не направиться сюда? Важность сохранения договора с людоедами и поддержания линий снабжения армии, скорее всего, произведёт на него впечатление. А я не смогу доверить её никому другому, кроме любимого сына…»
   — Да… Арднора в Саргонатх, Бастиана к северному Керну. — Хотак схватил золотой корабль, символизировавший среднего сына, и знак старшего. Один он поставил около северного полуострова, другой отставил далеко на запад. — Она должна будет понять, — кивнул своим мыслям император, — потребности империи превыше всего!
   Несмотря на полученный приказ, командующий Арготос, не имея никакого желания ждать людоедов, которые должны были присоединиться к операции, полагая всех их животными без всякого понятия о боевой дисциплине и не удивляясь, что беглые минотавры так легко извлекали пользу из их слабостей.
   Арготос восхищался храбростью мятежников, несмотря даже на то, что собирался вырезать их всех. Восставших необходимо было стереть с лица Кринна, чтобы прекратить опасные волнения в империи. А потом, без сомнения, он принесёт извинения императору и леди Мариции за нарушение приказа. Победителей не судят, а награждают.
   Командующий был толстолицым минотавром, его левый рог немного вился, а щеки и лоб покрывали глубокие шрамы. Некоторые он нанёс себе сам — специально. Командир «Драконьей Погибели» Арготос заслужил репутацию воина, который бросается в бой вместе с солдатами.
   Сейчас он ехал во главе первоклассного легиона, зорко высматривая любые признаки минотавров-отступников.
   — Командующий, — обратился к нему один из помощников, — разведчики возвращаются.
   Арготос искоса посмотрел на двух всадников, мчащихся к длинной, извивающейся колонне воинов. Хорошо — они явно что-то обнаружили, раз так спешат. Разведчики были затянуты в коричневые плащи, лучше маскирующие их на мрачной, пыльной земле Керна. Только лёгкие кольчуги на случай непредвиденной опасности тускло поблёскивали под солнцем.
   — Надо ехать дальше! — крикнул один из всадников, оказавшийся крепкой женщиной средних лет. — Тут только кости.
   — Что? Проклятые людоеды перебиты простыми бандитами?
   Только сам командующий и старший помощник знали правду: они охотились за сбежавшими рабами-минотаврами. Простые легионеры считали, что их послали против мятежников или пиратов. То, что эти минотавры были проданы в рабство императором, являлось государственной тайной. Поэтому каждый из них должен был умереть.
   — Не знаю, командующий, — помотала головой разведчица, — Думаю только, это следы разграбленного каравана и эскорта.
   — Неужели? — Арготос ощутил некоторое разочарование. От людоедского каравана они уже давно не получали вестей, вполне возможно, их перебили. С ними были два приличных офицера… жаль… Ничего, пусть парни увидят, что не на прогулку отправились, убийство офицеров серьёзно подкрепит их ярость.
   Арготос, захихикав, разглядывал выбеленный череп, найденный разведчиками, — раз бывшие рабы не проявляют милосердия, их необходимо примерно наказать…
   — Хорошо, едем дальше!
   Легион вскоре прошагал мимо следов побоища, воины глазели на иссохшие трупы и брошенное тряпьё.
   — Как же им удалось победить волосатых животных?
   Пираты не пощадили никого — по рядам легионеров пробегал мстительный шёпот. Как и Арготосу, воинам была совершенно безразлична судьба новых союзников, но им сказали, что пираты посмели напасть и на имперские жилища, а раз так, они клялись биться насмерть,
   Жара и пыль допекала легионеров, хотя «Драконья Погибель» часто дралась прежде в таком климате, и они привыкли к иссушающему ветру и пустыне. Легионеры императора были готовы биться везде, где встретят врагов, — и не важно, сколько собственной крови прольётся,
   — Разведчики снова возвращаются, — неожиданно подал голос один из офицеров Арготоса, указывая на северо-восточные склоны.
   — Будем надеяться на более основательные новости. — Внезапно Арготос заметил странный отпечаток на пустынной почве. Кто-то явно заметал следы, но сильный ветер вскрыл их. — Смотрите, вроде там остывшее кострище. Пусть первый тревериан отошлёт небольшой отряд для осмотра той области.
   — Да, командующий.
   Офицер отъехал, и тут появились салютующие Арготосу разведчики.
   — Мы нашли следы двух лагерных стоянок, одна на несколько недель старше, чем другая. На мой взгляд, командующий, они кружат по окрестностям, иногда уходят, потом возвращаются.
   — Прекрасная тактика. И сколько их?
   — Точно не меньше сотни, возможно около тысячи, но меньше легиона.
   Арготос фыркнул:
   — Ценный подсчёт. Но, в любом случае, думаю, нам будет не особо сложно перебить этих мятежников. — Он посмотрел на небо, прикидывая, когда стемнеет. — Уже поздно, до гор нам не добраться, будем ставить лагерь, как только продвинемся чуть севернее. Если они ищут нас, пусть найдут в удобном для боя месте. А если затаились в горах, завтра утром мы уверенно найдём следы…
   Речь Арготоса прервало странное движение в том самом направлении, куда он недавно указывал. То, что там больше нет разведчиков, он понял не сразу…
   — Командующий, людоеды! — закричали сзади.
   — Да нет, людоеды не ходят шеренгами, — возразил другой голос.
   — Боевое построение! — скомандовал Арготос, встревожившись. — Играть тревогу! Немедленно боевое построение!
   Взревели рога легиона, громко зазвенел металл — это легионеры «Драконьей Погибели» стремительно перестраивались, создавая стену щитов для встречи врага. Грозно ощетинились копья, лучники торопливо натягивали тетивы, а кавалерия выстраивалась на флангах, готовая ударить по первому приказу. Команды катапульт и баллист торопливо разворачивали и готовили к бою свои неуклюжие орудия.
   Сейчас уже было видно, что легион «Драконья Погибель» столкнётся не с людоедами, а с минотаврами.
   — Мятежники! — рычали солдаты. Многие выплёвывали ругательства в адрес тех, кто продолжал слепо поддерживать свергнутого тирана Чота.