Страница:
— Кираты максимально подготовлены для боевых действий, — произнесла верховная жрица. — Пока они только наблюдают за наращиванием сил вокруг их лесов.
— А что там будет происходить, любовь моя? Щит падёт? Некий Галдар утверждает, что Мина говорила со своим Единым Богом, который заверил её, что будет именно так.
— Эта Мина… Не надо её недооценивать. За ней стоит весьма могущественная сила, пойми это.
Хотак, хоть и не убеждённый до конца, кивнул:
— Прежде всего, я верю в то, что судьбу Ансалона решит сила оружия.
В ответ Нефера махнула рукой, и все фигурки воинов около Сильванести задвигались. Они быстро охватили область эльфийского королевства, затем пересекли его и двинулись дальше на запад. Тогда название «Сильванести» медленно исчезло с пергамента, а вместо него возникло «Амбеон», а имя столицы эльфов «Сильваност» превратилось в «Хотаранти».
— «Слава Хотаку», — восхищённо прошептал император. — Но как ты узнала, какое имя я подобрал для новой столицы?
— Тебя вряд ли удовлетворило бы что-то другое, милый.
— Но ведь все это произойдёт, только если магический Щит исчезнет.
— Полагаю, так и будет. — Леди Нефера отстранилась от карты. — И ты, муж мой, получишь известие об этом в то же мгновение.
Порывисто бросившись к ней, как во времена юности, Хотак поймал руку жены прежде, чем она достигла двери.
— Подожди… Нефера… любимая… Я так рад каждому твоему посещению. Пожалуйста, пойдём со мной, я хочу тебе показать… кое-что…
— Где и что? — бесстрастно поинтересовалась императрица.
— Место, где мы сможем остаться одни.
Он взял её руку и повёл из зала планирования по позолоченным коридорам, где им салютовали легионеры в панцирях с гравировкой боевого коня.
Сандалии Хотака громко щёлкали по мраморному полу, в то время как Нефера шагала бесшумно, оглядывая новое убранство залов, в которых теперь висели обрамлённые серебром картины, изображающие великие деяния нового императора. В конце пути перед ними расступились двое стражей, охранявшие двери с барельефом трона, установленного на Великой Арене. Хотак отбросил богатый занавес с изображением вод Куранского океана, и стражи мягко захлопнули створки за императором и императрицей.
Огромные медные лампы освещали личные покои, что некогда принадлежали Чоту Ужасному. Их пришлось долго отмывать и перекрашивать, чтобы скрыть страшные следы после Ночи Крови. Теперь стены были обиты синей тканью, и аромат лаванды заполнял помещение. Над горой подушек, возвышавшейся на ложе императора, поднималась резная спинка кровати, изображавшая плосколицего минотавра, пристально глядящего на огненную гору, — это был Дрока, основатель их Дома и любимый герой Хотака. Золотой кувшин драгоценного вина и кубки стояли на небольшом мраморном столике.
Хотак замер, наблюдая за Неферой, которая вышла на середину комнаты, видимо тронутая проявленной мужем заботой.
— Я надеялся, что ты придёшь, и все приготовил. — Хотак снял пояс с оружием и повесил его на крюк в стене, затем расстегнул застёжки панциря. Теперь он был в одном килте и, несмотря на седину в мехе, двигался, словно молодой минотавр в любовной горячке. — Я давно хотел сказать, какое потрясающе соблазнительное платье ты носишь, дорогая…
— Благодарю тебя.
Платье действительно очень шло Нефере, особенно подчёркивая роскошную грудь. Её грива была сегодня заплетена в одну косу и переброшена на правое плечо, горло украшало тонкое серебряное ожерелье.
— И ты сегодня без свиты, — проговорил император, не сознавая, какое огромное количество призраков следит сейчас за ним.
Нефера мысленно усмехнулась: как хочется её мужу знать абсолютно все, включая то, что ему знать не надо…
— Я подумала, что тебе не понравятся стражи Храма в твоём дворце…
— В нашем дворце, — мягко поправил её Хотак, слегка раздражаясь от подобного разделения. — Ты моя жена и мать наследника, это наш общий дворец.
— Ты забываешь, что я ещё и верховная жрица нашей главной веры.
Нефера скользнула мимо кровати к балкону, откуда был виден самый верх крыша Храма. Ей уже хотелось поскорее вернуться туда, погрузиться в мир церемоний и призраков, к которому она так привыкла.
— Но дворец должен иметь приоритет, — сказал Хотак, присаживаясь на кровать и наливая обоим вина. Супруга не обратила на кубок внимания, тогда император аккуратно вернул его на поднос. Проглотив свою порцию одним глотком, Хотак мягко продолжил: — Я хочу, чтобы семья была снова вместе, часто виделась, как раньше.
Он протянул руку и погладил волосы Неферы.
— Вместе говоришь… надеюсь, это предложение касается и Арднора?
— Естественно! Ведь он мой старший, в конце концов, и, учитывая его положение, во дворце для него найдётся много дел. Я хочу, чтобы прошлые ссоры были забыты, чтобы люди снова видели вместе императора и его прекрасную супругу!
Нефера подошла ближе к кровати и облокотилась на резную спинку, постукивая ногтями по краю ждущего её кубка.
— И какая жизнь ждёт моего сына здесь, у тебя во дворце?
— Ну, думаю, Арднор мог бы легко стать командующим легионом. Да, несомненно. А затем взять под крыло и всю мою армию.
Она задержала руку на золоте орнамента.
— Командующим? Всего лишь командующим?!
— Напомню тебе, что я тоже был в своё время командующим, — фыркнул Хотак. — Большинству минотавров даже сниться не может подобный ранг.
— Но не после того, как уже примерил мантию императора! — Нефера негодующе развернулась к дверям.
Император вновь схватил её за руку, развернув к себе. По правде говоря, он ощущал, что жена не особенно сопротивляется ему.
— Я хочу, чтобы ты и Арднор вернулись, особенно ты. Ты думаешь, я забыл, что мы сделали вместе, но это не так! Я действительно хочу разделить нашу империю с тобой!
— Мы и так правим вместе, муж мой, — ты с трона, я из Храма.
Хотак ласково прикоснулся к щеке Неферы.
— Храм это очень почётно, конечно, и, как ты только недавно доказала. Бог, которому ты служишь, очень могуществен. Но ведь это весьма непристойно, когда супруга императора проводит столько времени без него. Нефера… прошу тебя, одумайся, пусть всё идёт по-старому.
К удивлению императора, его супруга расхохоталась ему в лицо, а в её глазах появилась та же энергия, которую он видел ранее в Храме.
— Да ты понятия не имеешь, чего просишь! Это всё равно, как если бы я просила тебя отречься от трона и идти ко мне в послушники!
Хотак отшатнулся, озадаченный сравнением:
— Храмы приходят я уходят, Нефера, а трон вечен…
— Столь же вечен, как мёртвые? — Верховная жрица раскинула руки в сторону, словно обнимая всю палату. Она переводила взгляд с одного лица призрака на другое, жалея, что император их не видит. — Любимый, перед силой, которой я владею — которой овладела ради тебя! — мелки все армии и императоры! Меня коснулась благочестивая мощь, что ещё не оставила забытый Кринн! Она охватывает Ансалон, Кровавое море, Куранский океан… да всё, что есть в мире!
— Я, безусловно, очень благодарен за информацию, что передаёт твоя сила, но, Нефера, когда я вижу тебя рядом… Я зачарован твоей красотой! И если мой язык начинает заплетаться и я случайно оскорбляю твоего Бога или религию, то лишь по одной причине — потому что очень давно не видел тебя, любимая!
Нефера чуть смягчилась и погладила руку супруга:
— Моя вера приносит много пользы… Я знаю, мы уже потеряли одного сына на нашем пути, и ты до сих пор скорбишь по нему… Да, его плоть умерла, но в моей власти призвать его дух!
Масляные лампы ярко вспыхнули и зачадили, разбросав тени по спальне; из тёмных углов послышались голоса. Мех императора встал дыбом — это было совсем не то, что он хотел от супруги.
Его жена вышла на середину комнаты и взмахнула руками, в тот же мгновение странный ветер пронёсся по комнате, холодя кожу Хотака. Что-то двигалось на грани его бокового зрения, шёпот голосов стал непрерывным.
В нос ударил запах моря, он услышал скрежет металла и, опустив, глаза, увидел, что, напрягшись, смял рукой тонкий кубок в лепёшку. Платье и волосы Неферы шевелились как живые, свет ламп совсем потух, теперь сияние распространялось от самой верховной жрицы.
Из тьмы стали проступать непонятные формы, волнуясь около императрицы и обволакивая её. Внезапно Хотаку даровали власть увидеть их отчётливо — большинство теней он не узнал, но вот одну… она была более чем знакома императору.
С рёвом он отшвырнул расплющенный кубок к стене, и грохот металла прервал транс Неферы. Свечение погасло, призрачные фигуры за спиной пропали, а лампы вновь ярко засияли в пустой комнате.
Хотак гневно шагнул к жене:
— Однажды, в прошлом, ты мне уже показала тех… тех созданий, что роятся вокруг тебя! И тогда же я просил тебя, нет, я приказал тебе никогда — слышишь, никогда — не показывать мне их больше!
— Я же могла вернуть…
— А я не просил тебя ни о чём! — заорал император. — Колот мёртв и пусть спит спокойно! Не надо показывать мне голодного призрака, милая жёнушка! Это не мой сын, которого я потерял, не тот сын, по которому скорблю!
Лицо Неферы на миг превратилось в такую кошмарную маску, что Хотак в ужасе отшатнулся. Но прежде чем верховная жрица смогла ответить, дверь слетела с петель и внутрь ворвались легионеры.
— Милорд! Миледи! Мы услышали крик…
— Все нормально, — буркнул Хотак, посмотрев на супругу. — Все просто прекрасно…
Леди Нефера внезапно низко поклонилась императору:
— Извини меня, муж мой, но я должна вернуться в Храм. Естественно, я продолжу информировать тебя относительно местонахождения Бастиана и твоих легионов…
Она стремительно вышла. Рука императора взметнулась, чтобы задержать её, но, замерев в воздухе, бессильно упала.
Легионеры упали на колени, склонив рога.
— Император, прости нас, если мы помешали…
— Не за что вас прощать, — задумчиво проговорил Хотак, глядя вслед уходящей Нефере, а когда она исчезла за поворотом, скомандовал: — Оставьте меня!
Легионеры торопливо вышли, почтительно прикрыв за собой двери, а Хотак вернулся к вину. Взяв нетронутый бокал жены, император осушил его и сразу же налил ещё.
— Я хочу, чтобы ты была рядом со мной, любимая, — прошептал он, глядя на тени. — Я должен сделать так, чтобы ты была со мной… должен…
8
— А что там будет происходить, любовь моя? Щит падёт? Некий Галдар утверждает, что Мина говорила со своим Единым Богом, который заверил её, что будет именно так.
— Эта Мина… Не надо её недооценивать. За ней стоит весьма могущественная сила, пойми это.
Хотак, хоть и не убеждённый до конца, кивнул:
— Прежде всего, я верю в то, что судьбу Ансалона решит сила оружия.
В ответ Нефера махнула рукой, и все фигурки воинов около Сильванести задвигались. Они быстро охватили область эльфийского королевства, затем пересекли его и двинулись дальше на запад. Тогда название «Сильванести» медленно исчезло с пергамента, а вместо него возникло «Амбеон», а имя столицы эльфов «Сильваност» превратилось в «Хотаранти».
— «Слава Хотаку», — восхищённо прошептал император. — Но как ты узнала, какое имя я подобрал для новой столицы?
— Тебя вряд ли удовлетворило бы что-то другое, милый.
— Но ведь все это произойдёт, только если магический Щит исчезнет.
— Полагаю, так и будет. — Леди Нефера отстранилась от карты. — И ты, муж мой, получишь известие об этом в то же мгновение.
Порывисто бросившись к ней, как во времена юности, Хотак поймал руку жены прежде, чем она достигла двери.
— Подожди… Нефера… любимая… Я так рад каждому твоему посещению. Пожалуйста, пойдём со мной, я хочу тебе показать… кое-что…
— Где и что? — бесстрастно поинтересовалась императрица.
— Место, где мы сможем остаться одни.
Он взял её руку и повёл из зала планирования по позолоченным коридорам, где им салютовали легионеры в панцирях с гравировкой боевого коня.
Сандалии Хотака громко щёлкали по мраморному полу, в то время как Нефера шагала бесшумно, оглядывая новое убранство залов, в которых теперь висели обрамлённые серебром картины, изображающие великие деяния нового императора. В конце пути перед ними расступились двое стражей, охранявшие двери с барельефом трона, установленного на Великой Арене. Хотак отбросил богатый занавес с изображением вод Куранского океана, и стражи мягко захлопнули створки за императором и императрицей.
Огромные медные лампы освещали личные покои, что некогда принадлежали Чоту Ужасному. Их пришлось долго отмывать и перекрашивать, чтобы скрыть страшные следы после Ночи Крови. Теперь стены были обиты синей тканью, и аромат лаванды заполнял помещение. Над горой подушек, возвышавшейся на ложе императора, поднималась резная спинка кровати, изображавшая плосколицего минотавра, пристально глядящего на огненную гору, — это был Дрока, основатель их Дома и любимый герой Хотака. Золотой кувшин драгоценного вина и кубки стояли на небольшом мраморном столике.
Хотак замер, наблюдая за Неферой, которая вышла на середину комнаты, видимо тронутая проявленной мужем заботой.
— Я надеялся, что ты придёшь, и все приготовил. — Хотак снял пояс с оружием и повесил его на крюк в стене, затем расстегнул застёжки панциря. Теперь он был в одном килте и, несмотря на седину в мехе, двигался, словно молодой минотавр в любовной горячке. — Я давно хотел сказать, какое потрясающе соблазнительное платье ты носишь, дорогая…
— Благодарю тебя.
Платье действительно очень шло Нефере, особенно подчёркивая роскошную грудь. Её грива была сегодня заплетена в одну косу и переброшена на правое плечо, горло украшало тонкое серебряное ожерелье.
— И ты сегодня без свиты, — проговорил император, не сознавая, какое огромное количество призраков следит сейчас за ним.
Нефера мысленно усмехнулась: как хочется её мужу знать абсолютно все, включая то, что ему знать не надо…
— Я подумала, что тебе не понравятся стражи Храма в твоём дворце…
— В нашем дворце, — мягко поправил её Хотак, слегка раздражаясь от подобного разделения. — Ты моя жена и мать наследника, это наш общий дворец.
— Ты забываешь, что я ещё и верховная жрица нашей главной веры.
Нефера скользнула мимо кровати к балкону, откуда был виден самый верх крыша Храма. Ей уже хотелось поскорее вернуться туда, погрузиться в мир церемоний и призраков, к которому она так привыкла.
— Но дворец должен иметь приоритет, — сказал Хотак, присаживаясь на кровать и наливая обоим вина. Супруга не обратила на кубок внимания, тогда император аккуратно вернул его на поднос. Проглотив свою порцию одним глотком, Хотак мягко продолжил: — Я хочу, чтобы семья была снова вместе, часто виделась, как раньше.
Он протянул руку и погладил волосы Неферы.
— Вместе говоришь… надеюсь, это предложение касается и Арднора?
— Естественно! Ведь он мой старший, в конце концов, и, учитывая его положение, во дворце для него найдётся много дел. Я хочу, чтобы прошлые ссоры были забыты, чтобы люди снова видели вместе императора и его прекрасную супругу!
Нефера подошла ближе к кровати и облокотилась на резную спинку, постукивая ногтями по краю ждущего её кубка.
— И какая жизнь ждёт моего сына здесь, у тебя во дворце?
— Ну, думаю, Арднор мог бы легко стать командующим легионом. Да, несомненно. А затем взять под крыло и всю мою армию.
Она задержала руку на золоте орнамента.
— Командующим? Всего лишь командующим?!
— Напомню тебе, что я тоже был в своё время командующим, — фыркнул Хотак. — Большинству минотавров даже сниться не может подобный ранг.
— Но не после того, как уже примерил мантию императора! — Нефера негодующе развернулась к дверям.
Император вновь схватил её за руку, развернув к себе. По правде говоря, он ощущал, что жена не особенно сопротивляется ему.
— Я хочу, чтобы ты и Арднор вернулись, особенно ты. Ты думаешь, я забыл, что мы сделали вместе, но это не так! Я действительно хочу разделить нашу империю с тобой!
— Мы и так правим вместе, муж мой, — ты с трона, я из Храма.
Хотак ласково прикоснулся к щеке Неферы.
— Храм это очень почётно, конечно, и, как ты только недавно доказала. Бог, которому ты служишь, очень могуществен. Но ведь это весьма непристойно, когда супруга императора проводит столько времени без него. Нефера… прошу тебя, одумайся, пусть всё идёт по-старому.
К удивлению императора, его супруга расхохоталась ему в лицо, а в её глазах появилась та же энергия, которую он видел ранее в Храме.
— Да ты понятия не имеешь, чего просишь! Это всё равно, как если бы я просила тебя отречься от трона и идти ко мне в послушники!
Хотак отшатнулся, озадаченный сравнением:
— Храмы приходят я уходят, Нефера, а трон вечен…
— Столь же вечен, как мёртвые? — Верховная жрица раскинула руки в сторону, словно обнимая всю палату. Она переводила взгляд с одного лица призрака на другое, жалея, что император их не видит. — Любимый, перед силой, которой я владею — которой овладела ради тебя! — мелки все армии и императоры! Меня коснулась благочестивая мощь, что ещё не оставила забытый Кринн! Она охватывает Ансалон, Кровавое море, Куранский океан… да всё, что есть в мире!
— Я, безусловно, очень благодарен за информацию, что передаёт твоя сила, но, Нефера, когда я вижу тебя рядом… Я зачарован твоей красотой! И если мой язык начинает заплетаться и я случайно оскорбляю твоего Бога или религию, то лишь по одной причине — потому что очень давно не видел тебя, любимая!
Нефера чуть смягчилась и погладила руку супруга:
— Моя вера приносит много пользы… Я знаю, мы уже потеряли одного сына на нашем пути, и ты до сих пор скорбишь по нему… Да, его плоть умерла, но в моей власти призвать его дух!
Масляные лампы ярко вспыхнули и зачадили, разбросав тени по спальне; из тёмных углов послышались голоса. Мех императора встал дыбом — это было совсем не то, что он хотел от супруги.
Его жена вышла на середину комнаты и взмахнула руками, в тот же мгновение странный ветер пронёсся по комнате, холодя кожу Хотака. Что-то двигалось на грани его бокового зрения, шёпот голосов стал непрерывным.
В нос ударил запах моря, он услышал скрежет металла и, опустив, глаза, увидел, что, напрягшись, смял рукой тонкий кубок в лепёшку. Платье и волосы Неферы шевелились как живые, свет ламп совсем потух, теперь сияние распространялось от самой верховной жрицы.
Из тьмы стали проступать непонятные формы, волнуясь около императрицы и обволакивая её. Внезапно Хотаку даровали власть увидеть их отчётливо — большинство теней он не узнал, но вот одну… она была более чем знакома императору.
С рёвом он отшвырнул расплющенный кубок к стене, и грохот металла прервал транс Неферы. Свечение погасло, призрачные фигуры за спиной пропали, а лампы вновь ярко засияли в пустой комнате.
Хотак гневно шагнул к жене:
— Однажды, в прошлом, ты мне уже показала тех… тех созданий, что роятся вокруг тебя! И тогда же я просил тебя, нет, я приказал тебе никогда — слышишь, никогда — не показывать мне их больше!
— Я же могла вернуть…
— А я не просил тебя ни о чём! — заорал император. — Колот мёртв и пусть спит спокойно! Не надо показывать мне голодного призрака, милая жёнушка! Это не мой сын, которого я потерял, не тот сын, по которому скорблю!
Лицо Неферы на миг превратилось в такую кошмарную маску, что Хотак в ужасе отшатнулся. Но прежде чем верховная жрица смогла ответить, дверь слетела с петель и внутрь ворвались легионеры.
— Милорд! Миледи! Мы услышали крик…
— Все нормально, — буркнул Хотак, посмотрев на супругу. — Все просто прекрасно…
Леди Нефера внезапно низко поклонилась императору:
— Извини меня, муж мой, но я должна вернуться в Храм. Естественно, я продолжу информировать тебя относительно местонахождения Бастиана и твоих легионов…
Она стремительно вышла. Рука императора взметнулась, чтобы задержать её, но, замерев в воздухе, бессильно упала.
Легионеры упали на колени, склонив рога.
— Император, прости нас, если мы помешали…
— Не за что вас прощать, — задумчиво проговорил Хотак, глядя вслед уходящей Нефере, а когда она исчезла за поворотом, скомандовал: — Оставьте меня!
Легионеры торопливо вышли, почтительно прикрыв за собой двери, а Хотак вернулся к вину. Взяв нетронутый бокал жены, император осушил его и сразу же налил ещё.
— Я хочу, чтобы ты была рядом со мной, любимая, — прошептал он, глядя на тени. — Я должен сделать так, чтобы ты была со мной… должен…
8
Гибельные новости
«Я поймал их. Наконец-то. Все мятежники теперь находятся буквально на расстоянии вытянутой руки!» — Бастиан даже застонал от нетерпения и ударил кулаком по борту, словно желая понудить флот двигаться быстрее.
После стольких дней преследования ему удалось загнать неуловимого врага в ловушку. Пока они не видели никаких признаков суши, но, безусловно, остров существует в этом густом тумане, откуда появились суда мятежников. Островом Бастиан собирался заняться позже, хотя и он тоже был важен в деле прекращения мятежа.
— Ты уверен, что мы настигнем их? — в сотый раз спросил наследник у капитана.
— Нет такого способа, которым бы они могли опередить «Щит Донага» и его сестриц в этих водах! — проревел капитан Маграф под звон ушных колец.
Хищный имперский корабль тонким длинным носом с лёгкостью рассекал большие волны Куранского океана. Он был построен одним из самых последних во флоте, и им начиналась новая серия, задуманная Хотаком для морского превосходства.
В небесах грохотала гроза, но никто на борту судна не обращал на неё внимания — никакая буря не могла помешать им настигнуть добычу.
— Катапульту к бою! — гаркнул капитан.
Они ещё не вышли на расстояние поражения, но, судя по скорости, с какой сокращалась дистанция, можно было судить, что битвы ждать недолго. Один из имперцев не выдержал — Бастиан услышал громкий щелчок и увидел круглый снаряд, летящий к мятежникам с другого судна. Он упал далеко от кормы корабля, подняв тучу бессильных брызг. На борту «Щита Донага» яростно заорали, все приветствовали хоть и не достаточно сильный, но зато точно нацеленный выстрел.
— Уже скоро, милорд… — ощерился Маграф. — Мы сможем накрыть их через полчаса, вот тогда и устроим…
Бастиан медленно кивнул:
— Но не забывай, капитан, они будут биться не хуже нашего — командующий Рахм совсем не слюнтяй…
Казалось, что корабль повстанцев бредёт в волнах как слепой, настолько быстро имперцы настигали его.
— Нам не уйти от этих новых кораблей! — ревел на палубе Ботанос. — Надо развернуться и вступить в битву, командующий!
Рахм лишь дёрнул ухом и скомандовал:
— Сигнал всем кораблям! Два красных знамени, одно зелёное!
— Исполнено!
На мачту быстро взлетели указанные флаги секретного кода мятежников. Через несколько мгновений мятежный флот начал разворачиваться, готовясь к столкновению. Они маневрировали согласно плану Рахма, выстраиваясь в две линии с «Гребнем Дракона» во главе.
Рахм разглядывал корабли врага, ища тот, на котором держит флаг Бастиан. Это было не очень сложно — чёрно-красное знамя Боевого Коня полоскалось на ветру выше флотского Зелёного Дракона.
— Баллиста заряжена и взведена! — доложил матрос Ботаносу.
Враждующие порядки начали сближаться для боя, команды быстро подбирали паруса для лучшей манёвренности, нацеливая оружие друг на друга.
— Что будет, если имперцы дадут большой залп первыми? — выдохнул Ботанос.
— О, они будут терпеливы теперь, когда мы заманены в ловушку, — ответил Рахм. — Они хотят, чтобы все катапульты нашли цель и не промахнулись, вот только тогда… По крайней мере, я на это надеюсь… — Он повернулся к капитану: — Один красный флаг, Ботанос! Только красный!
— Исполнено!
Как только красное полотнище поднялось, восставший флот произвёл залп. Камни взлетели и устремились к вражеским кораблям. Как минимум три камня попало в цель: один, самый удачный выстрел свалил мачту на одном из имперцев, обрушив на головы команды дождь из обломков и ткани, другой глубоко пробил борт судна у самой воды, третий прорвал парус, застопорив ход корабля.
Когда катапульты отработали, дали залп баллисты и матросы тут же начали накручивать вороты механизмов, укладывая новые копья. Длинные металлические дротики заполнили воздух. Они не летели так далеко, как камни, зато обладали гораздо большей скоростью и силой удара. Три пробили судно, уже и так хлебнувшее после удара камнем — в трюм немедленно хлынула вода; остальные рвали такелаж, паруса, пробивали насквозь минотавров…
Рахм с мрачным удовлетворением заметил, что судно, ближайшее к Бастиану, полностью залито кровью. Что касается самого флагмана, к которому шёл «Гребень Дракона», то два дротика торчало в его борту, и один вонзился в палубу у мостика. Один из парусов был надорван, и шквальные порывы ветра быстро расширяли дыру.
Наконец враг ответил собственным залпом. Но, к счастью для восставших, момент был выбран неудачно, и зависшие в высоте камни оказались сбиты с курса мощным порывом ветра.
Заряды бессильно падали в Куранский океан, но не все мятежники остались целы. Мостик одного из кораблей разлетелся в щепки от точного удара. Соседнее с «Гребнем Дракона» лёгкое судно треснуло от попадания в центр палубы и под крики команды развалилось пополам. Ещё два судна получили пробоины и сбавили ход, борясь с повреждениями.
На мачте «Гребня Дракона» теперь поднялся синий флаг, и корабли восставших немедленно устремились прямо на флот Бастиана.
Расчёт Рахма был прост: вблизи точные катапульты имперцев окажутся бесполезными, а многие из судов повстанцев несут на себе баллисты, идеальные для ближнего боя, остальные могут скрыться в неразберихе сражения, и скоро копья и дротики изрешетят флот Хотака. Несмотря на превосходство в живой силе и кораблях, охотники вдруг стали жертвами.
Бастиан выругался — он вновь недооценил смелость командующего Рахма Эс-Хестоса.
Убийцы Хотака не смогли добраться до него во время Ночи Крови, и тогда император был уверен, что бывший начальник Имперской Гвардии кинется бежать с Митаса куда глаза глядят, но Рахм вернулся и едва не отправил на тот свет самого Хотака.
Призрачные шпионы Неферы не могли обнаружить его местонахождение. Арднор со своими Защитниками упустил негодяя после совершенного убийства младшего брата Бастиана, Колота.
Теперь, видимо, пришло время и Бастиану потерпеть поражение. Он никак не ожидал, что загнанный угол в Рахм устроит сражение именно таким образом.
Плюс ещё его странное везение: чего стоит только этот порыв ветра, который превратил ужасающий по мощи залп флота в несколько слабых шлепков.
А теперь мятежники движутся к нему, чтобы смешать ряды и вообще лишить его возможности использовать катапульты.
Бастиан стиснул кулаки: что ж, он тоже может принимать нестандартные решения. Сын Хотака немедленно приказал капитану Маграфу отдать приказ всем судам поворачивать прочь от приближающихся линий вражеского флота, создавая видимость паники и отступления.
Два его корабля задержались, уже зажав между собой лёгкое судно мятежников, не сомневаясь в быстрой победе, но первый же залп повстанца развеял в пух и прах их ожидания, изодрав в клочья паруса и порвав такелаж, завалив палубы мёртвыми телами. Кормовая мачта второго судна рухнула, убив или покалечив всех, находившихся на палубе.
— Тупицы! Разотри их всех в демонскую икру! — рычал Маграф. — «Отродье Водоворота» разрушен, «Океанский Лев» обездвижен!
Пока он говорил, судно с Рахмом Эс-Хестосом шло прямо на них. Бастиан оторвался от фальшборта:
— Это флагман мятежников! На таком расстоянии мы беззащитны! Поворачивай, поворачивай скорее!
Расторопная команда Маграфа в этот раз выручила всех, спася наследника от неминуемой гибели. Уже на развернувшийся корабль обрушились дротики баллист, разнося в щепки борта и разбивая доски кормы. Трое матросов погибли на месте, множество раненых заметались по палубе, где только что стоял Бастиан. Легионеры «Щита Донага» пробовали выстроиться и дать ответный залп из луков, но команда мятежников пряталась за бортами и не давала тем слишком много мишеней. Только одному стрелку удалось поразить мятежника, но это было каплей в море по сравнению с их потерями.
— Мы должны окружить его, Маграф! — заорал Бастиан. — Сигнальте на «Секиру Белара», пусть подставятся под другой залп Рахма, если надо! Пусть приманят их и усыпят бдительность!
Молния разрезала тёмные облака.
— У нас нет выбора, — продолжал наследник. — Надо сопротивляться, брать их прямо тут! Если мятежники уйдут, нам больше никогда не найти их в этом шторме!
— Мы их похороним с нежностью! — сплюнул кровь Маграф.
Одновременно с этим новая молния с шипением ударила в воду около «Щита Донага». Бастиан уставился в грозовое небо — неужели сами стихии сговорились против него? Что за странная магия находится в распоряжении Рахма?
Надежда на спасение все сильней разгоралась в сердцах восставших; беснующиеся небеса и бушующий океан казались помощниками в их сражении.
— Если шторм разойдётся ещё сильнее, мы сможем спокойно уйти! — проревел Рахм, обращаясь к Джубалу.
Они разметали вражеский флот и прекратили погоню. Сейчас важнейшей целью было дать возможность движению сопротивления выжить. Победа в сражении со столь крупными силами может достаться слишком дорого, а командующий Бастиан не выглядит новичком.
Рахм понял манёвры флота узурпатора — корабли расходились во все стороны, чтобы любой ценой предотвратить их бегство. Да, Бастиан точно имеет голову на плечах.
— Ещё залп по флагману, командующий?
— Залп!
«Драконий Гребень» исторг новый залп дротиков, но «Щит Донага» ловко уклонился, и большинство пролетело мимо. Уже несколько имперцев устремилось к «Драконьему Гребню», прикрывая собой флагман. Слишком поздно, понял Рахм, корабли Бастиана уходили от залпов баллист.
Вновь ударившая молния вдребезги разнесла «вороньё гнездо» имперца, запалив мачту; ударил косой ливень. Теперь уже четыре вражеских корабля, не считая флагмана, окружали судно Рахма, лихорадочно перезаряжавшее баллисты.
Командующий подбежал к корме и пристально всмотрелся в остальной флот, с трудом различимый во мраке.
— Уходите же! — закричал Рахм сквозь ветер и дождь. — У вас есть приказ, уходите, проклятие на ваши головы!
Один из кораблей, словно услышав его, начал быстро разворачиваться, за ним ещё несколько, следующих в кильватере. Капитаны, наконец, сообразили, какой уникальный шанс им представился, а идущие рядом имперцы были настолько заняты борьбой с волнами, что пропустили их манёвр. И хотя они кинулись в погоню, ветер немедленно плотно ударил им навстречу, словно защищая флот Рахма.
— Надеюсь, большинство спасётся, — предположил Джубал с мрачной улыбкой, поднимая секиру. — А мы сейчас встретимся с ними лицом к лицу…
— Это зависит, старейшина… — начал Рахм, потом повернулся к Ботаносу: — Бочонки готовы?
— Ещё бы, — прогудел тот, — только от них может достаться не только им, но и нам…
— Лучше прихватить их в Бездну вместе с собой, чем погибнуть просто так, если они не сработают! — Командующий указал на флагман Бастиана: — Особенно если удастся уничтожить вот его…
Бастиан видел, как убегают остальные суда мятежников, но не имел никакой возможности помешать им. Главное — корабль Рахма Эс-Хестоса, позорный «Драконий Гребень», практически у него в руках. Захват его стал бы прекрасным завершением боя, особенно если получится взять живым главного негодяя, чтобы затем протащить его по улицам Нетхосака.
Как это усилило бы авторитет отца!
— Если мы дадим им свободный коридор, то сможем легко расстрелять, — предложил Маграф.
— Дай ему только передохнуть, и он улизнёт от нас в этот демонский шторм! Нет, я не дам ему ни единого шанса, кто знает, что у него ещё спрятано в рукаве!
Растревоженный штормом Куранский океан продолжал обрушиваться на имперцев сильнее, чем мятежники. До Бастиана и раньше доходили слухи и байки о том, что командующий Рахм обладает тайной силой, но он никогда не верил в это. Действительно, Рахма преследовало странное и необъяснимое везение, но он был закалённым и хитрым воином, не более того, и вряд ли умел управлять погодой.
Бастиан поглядел на манёвры своих кораблей.
— Передайте приказ продолжать окружение!
— А что делать с их баллистами? — поинтересовался Маграф.
— Сколько попаданий сможет ещё выдержать «Щит Донага»?
— Ну, если пошёл такой разговор, тогда нам нужно как можно быстрее брать их на абордаж. Потеряем много воинов, но своего добьёмся.
Бастиан кивнул, соглашаясь:
— Будь по-твоему.
Сын Хотака смотрел сквозь дождь, прикидывая, не может ли Рахм ещё каким-нибудь образом выбраться из западни. Неподалёку один корабль мятежников горел, два других брали на абордаж.
— Думаю, наконец ты мой, командующий Рахм, — пробормотал чёрный минотавр.
Его лучники стали бесполезны в такой дождь, но скоро они приблизятся на расстояние броска абордажного крюка. Наследник видел, что команда мятежников закончила заряжать баллисту для последнего залпа, и внезапно беспокойно дёрнулся.
К восьмифутовым дротикам баллисты привязывали нечто, чего он раньше никогда не видел, по крайней мере, используемым как оружие.
Маленькие бочки?
— Капитан Маграф! Нет! Обратно!
Вой шторма унёс его слова, и минотавр бросился по палубе, расшвыривая матросов в поисках капитана.
— Маграф!
Косматый моряк удивлённо обернулся к нему, звеня серьгами:
— Да, милорд?
— Поднимите все паруса! Полный ход! Это…
Раздался оглушительный треск и гром, но бушевавшая гроза была ни при чём. Бастиан обернулся через плечо, и глаза его расширились — взрыв разодрал борт флагмана пополам, бросив наследника на палубе как тряпичную куклу. Он слышал крики экипажа и рёв капитана, когда на него обрушился дождь обломков, почти похоронив чёрного минотавра.
Крики боли раздавались со всех сторон. Бастиан попытался пошевелиться, ощутив запах масла и услышав треск огня. «Командующий Рахм всегда имел склонность к взрывам», — запоздало вспомнил Бастиан.
Эс-Хестосу удалось запалить бочонки медленно горящим шнуром и, привязав к дротикам, выстрелить ими. Внутри находился сорт масла, что горит даже в такую ужасающую погоду.
— И всё же ты переманил удачу на свою сторону, старый вояка, — прошептал потрясённый Бастиан. Он почему-то был уверен, что, попробуй имперцы сделать такой ход, или бочонки взорвались бы прямо на палубе, или совсем не загорелись бы, или случилось бы ещё что-нибудь непредвиденное. — Старый хитрец Рахм…
Матросы спешно тушили огонь, который всё-таки не смог достаточно быстро распространиться при таком ливне. На палубе лежало несколько бездыханных тел. Поднявшись на ноги, Бастиан увидел, как проскочивший мимо потерпевшего поражение флагмана «Драконий Гребень» уходит во тьму. Одно из судов, наиболее близкое к нему, вместо погони повернуло к «Щиту Донага», намереваясь спасти наследника трона. Несмотря на все усилия, Рахм смог снова спастись из-под занесённой секиры.
— Катапульта! Капитан Маграф, прикажите… — Бастиан замер: вокруг него никого не было, «Щит Донага» в самый нужный момент оказался без капитана. Махнув рукой, сын Хотака понёсся по горящей палубе к кормовой катапульте.
После стольких дней преследования ему удалось загнать неуловимого врага в ловушку. Пока они не видели никаких признаков суши, но, безусловно, остров существует в этом густом тумане, откуда появились суда мятежников. Островом Бастиан собирался заняться позже, хотя и он тоже был важен в деле прекращения мятежа.
— Ты уверен, что мы настигнем их? — в сотый раз спросил наследник у капитана.
— Нет такого способа, которым бы они могли опередить «Щит Донага» и его сестриц в этих водах! — проревел капитан Маграф под звон ушных колец.
Хищный имперский корабль тонким длинным носом с лёгкостью рассекал большие волны Куранского океана. Он был построен одним из самых последних во флоте, и им начиналась новая серия, задуманная Хотаком для морского превосходства.
В небесах грохотала гроза, но никто на борту судна не обращал на неё внимания — никакая буря не могла помешать им настигнуть добычу.
— Катапульту к бою! — гаркнул капитан.
Они ещё не вышли на расстояние поражения, но, судя по скорости, с какой сокращалась дистанция, можно было судить, что битвы ждать недолго. Один из имперцев не выдержал — Бастиан услышал громкий щелчок и увидел круглый снаряд, летящий к мятежникам с другого судна. Он упал далеко от кормы корабля, подняв тучу бессильных брызг. На борту «Щита Донага» яростно заорали, все приветствовали хоть и не достаточно сильный, но зато точно нацеленный выстрел.
— Уже скоро, милорд… — ощерился Маграф. — Мы сможем накрыть их через полчаса, вот тогда и устроим…
Бастиан медленно кивнул:
— Но не забывай, капитан, они будут биться не хуже нашего — командующий Рахм совсем не слюнтяй…
Казалось, что корабль повстанцев бредёт в волнах как слепой, настолько быстро имперцы настигали его.
— Нам не уйти от этих новых кораблей! — ревел на палубе Ботанос. — Надо развернуться и вступить в битву, командующий!
Рахм лишь дёрнул ухом и скомандовал:
— Сигнал всем кораблям! Два красных знамени, одно зелёное!
— Исполнено!
На мачту быстро взлетели указанные флаги секретного кода мятежников. Через несколько мгновений мятежный флот начал разворачиваться, готовясь к столкновению. Они маневрировали согласно плану Рахма, выстраиваясь в две линии с «Гребнем Дракона» во главе.
Рахм разглядывал корабли врага, ища тот, на котором держит флаг Бастиан. Это было не очень сложно — чёрно-красное знамя Боевого Коня полоскалось на ветру выше флотского Зелёного Дракона.
— Баллиста заряжена и взведена! — доложил матрос Ботаносу.
Враждующие порядки начали сближаться для боя, команды быстро подбирали паруса для лучшей манёвренности, нацеливая оружие друг на друга.
— Что будет, если имперцы дадут большой залп первыми? — выдохнул Ботанос.
— О, они будут терпеливы теперь, когда мы заманены в ловушку, — ответил Рахм. — Они хотят, чтобы все катапульты нашли цель и не промахнулись, вот только тогда… По крайней мере, я на это надеюсь… — Он повернулся к капитану: — Один красный флаг, Ботанос! Только красный!
— Исполнено!
Как только красное полотнище поднялось, восставший флот произвёл залп. Камни взлетели и устремились к вражеским кораблям. Как минимум три камня попало в цель: один, самый удачный выстрел свалил мачту на одном из имперцев, обрушив на головы команды дождь из обломков и ткани, другой глубоко пробил борт судна у самой воды, третий прорвал парус, застопорив ход корабля.
Когда катапульты отработали, дали залп баллисты и матросы тут же начали накручивать вороты механизмов, укладывая новые копья. Длинные металлические дротики заполнили воздух. Они не летели так далеко, как камни, зато обладали гораздо большей скоростью и силой удара. Три пробили судно, уже и так хлебнувшее после удара камнем — в трюм немедленно хлынула вода; остальные рвали такелаж, паруса, пробивали насквозь минотавров…
Рахм с мрачным удовлетворением заметил, что судно, ближайшее к Бастиану, полностью залито кровью. Что касается самого флагмана, к которому шёл «Гребень Дракона», то два дротика торчало в его борту, и один вонзился в палубу у мостика. Один из парусов был надорван, и шквальные порывы ветра быстро расширяли дыру.
Наконец враг ответил собственным залпом. Но, к счастью для восставших, момент был выбран неудачно, и зависшие в высоте камни оказались сбиты с курса мощным порывом ветра.
Заряды бессильно падали в Куранский океан, но не все мятежники остались целы. Мостик одного из кораблей разлетелся в щепки от точного удара. Соседнее с «Гребнем Дракона» лёгкое судно треснуло от попадания в центр палубы и под крики команды развалилось пополам. Ещё два судна получили пробоины и сбавили ход, борясь с повреждениями.
На мачте «Гребня Дракона» теперь поднялся синий флаг, и корабли восставших немедленно устремились прямо на флот Бастиана.
Расчёт Рахма был прост: вблизи точные катапульты имперцев окажутся бесполезными, а многие из судов повстанцев несут на себе баллисты, идеальные для ближнего боя, остальные могут скрыться в неразберихе сражения, и скоро копья и дротики изрешетят флот Хотака. Несмотря на превосходство в живой силе и кораблях, охотники вдруг стали жертвами.
Бастиан выругался — он вновь недооценил смелость командующего Рахма Эс-Хестоса.
Убийцы Хотака не смогли добраться до него во время Ночи Крови, и тогда император был уверен, что бывший начальник Имперской Гвардии кинется бежать с Митаса куда глаза глядят, но Рахм вернулся и едва не отправил на тот свет самого Хотака.
Призрачные шпионы Неферы не могли обнаружить его местонахождение. Арднор со своими Защитниками упустил негодяя после совершенного убийства младшего брата Бастиана, Колота.
Теперь, видимо, пришло время и Бастиану потерпеть поражение. Он никак не ожидал, что загнанный угол в Рахм устроит сражение именно таким образом.
Плюс ещё его странное везение: чего стоит только этот порыв ветра, который превратил ужасающий по мощи залп флота в несколько слабых шлепков.
А теперь мятежники движутся к нему, чтобы смешать ряды и вообще лишить его возможности использовать катапульты.
Бастиан стиснул кулаки: что ж, он тоже может принимать нестандартные решения. Сын Хотака немедленно приказал капитану Маграфу отдать приказ всем судам поворачивать прочь от приближающихся линий вражеского флота, создавая видимость паники и отступления.
Два его корабля задержались, уже зажав между собой лёгкое судно мятежников, не сомневаясь в быстрой победе, но первый же залп повстанца развеял в пух и прах их ожидания, изодрав в клочья паруса и порвав такелаж, завалив палубы мёртвыми телами. Кормовая мачта второго судна рухнула, убив или покалечив всех, находившихся на палубе.
— Тупицы! Разотри их всех в демонскую икру! — рычал Маграф. — «Отродье Водоворота» разрушен, «Океанский Лев» обездвижен!
Пока он говорил, судно с Рахмом Эс-Хестосом шло прямо на них. Бастиан оторвался от фальшборта:
— Это флагман мятежников! На таком расстоянии мы беззащитны! Поворачивай, поворачивай скорее!
Расторопная команда Маграфа в этот раз выручила всех, спася наследника от неминуемой гибели. Уже на развернувшийся корабль обрушились дротики баллист, разнося в щепки борта и разбивая доски кормы. Трое матросов погибли на месте, множество раненых заметались по палубе, где только что стоял Бастиан. Легионеры «Щита Донага» пробовали выстроиться и дать ответный залп из луков, но команда мятежников пряталась за бортами и не давала тем слишком много мишеней. Только одному стрелку удалось поразить мятежника, но это было каплей в море по сравнению с их потерями.
— Мы должны окружить его, Маграф! — заорал Бастиан. — Сигнальте на «Секиру Белара», пусть подставятся под другой залп Рахма, если надо! Пусть приманят их и усыпят бдительность!
Молния разрезала тёмные облака.
— У нас нет выбора, — продолжал наследник. — Надо сопротивляться, брать их прямо тут! Если мятежники уйдут, нам больше никогда не найти их в этом шторме!
— Мы их похороним с нежностью! — сплюнул кровь Маграф.
Одновременно с этим новая молния с шипением ударила в воду около «Щита Донага». Бастиан уставился в грозовое небо — неужели сами стихии сговорились против него? Что за странная магия находится в распоряжении Рахма?
Надежда на спасение все сильней разгоралась в сердцах восставших; беснующиеся небеса и бушующий океан казались помощниками в их сражении.
— Если шторм разойдётся ещё сильнее, мы сможем спокойно уйти! — проревел Рахм, обращаясь к Джубалу.
Они разметали вражеский флот и прекратили погоню. Сейчас важнейшей целью было дать возможность движению сопротивления выжить. Победа в сражении со столь крупными силами может достаться слишком дорого, а командующий Бастиан не выглядит новичком.
Рахм понял манёвры флота узурпатора — корабли расходились во все стороны, чтобы любой ценой предотвратить их бегство. Да, Бастиан точно имеет голову на плечах.
— Ещё залп по флагману, командующий?
— Залп!
«Драконий Гребень» исторг новый залп дротиков, но «Щит Донага» ловко уклонился, и большинство пролетело мимо. Уже несколько имперцев устремилось к «Драконьему Гребню», прикрывая собой флагман. Слишком поздно, понял Рахм, корабли Бастиана уходили от залпов баллист.
Вновь ударившая молния вдребезги разнесла «вороньё гнездо» имперца, запалив мачту; ударил косой ливень. Теперь уже четыре вражеских корабля, не считая флагмана, окружали судно Рахма, лихорадочно перезаряжавшее баллисты.
Командующий подбежал к корме и пристально всмотрелся в остальной флот, с трудом различимый во мраке.
— Уходите же! — закричал Рахм сквозь ветер и дождь. — У вас есть приказ, уходите, проклятие на ваши головы!
Один из кораблей, словно услышав его, начал быстро разворачиваться, за ним ещё несколько, следующих в кильватере. Капитаны, наконец, сообразили, какой уникальный шанс им представился, а идущие рядом имперцы были настолько заняты борьбой с волнами, что пропустили их манёвр. И хотя они кинулись в погоню, ветер немедленно плотно ударил им навстречу, словно защищая флот Рахма.
— Надеюсь, большинство спасётся, — предположил Джубал с мрачной улыбкой, поднимая секиру. — А мы сейчас встретимся с ними лицом к лицу…
— Это зависит, старейшина… — начал Рахм, потом повернулся к Ботаносу: — Бочонки готовы?
— Ещё бы, — прогудел тот, — только от них может достаться не только им, но и нам…
— Лучше прихватить их в Бездну вместе с собой, чем погибнуть просто так, если они не сработают! — Командующий указал на флагман Бастиана: — Особенно если удастся уничтожить вот его…
Бастиан видел, как убегают остальные суда мятежников, но не имел никакой возможности помешать им. Главное — корабль Рахма Эс-Хестоса, позорный «Драконий Гребень», практически у него в руках. Захват его стал бы прекрасным завершением боя, особенно если получится взять живым главного негодяя, чтобы затем протащить его по улицам Нетхосака.
Как это усилило бы авторитет отца!
— Если мы дадим им свободный коридор, то сможем легко расстрелять, — предложил Маграф.
— Дай ему только передохнуть, и он улизнёт от нас в этот демонский шторм! Нет, я не дам ему ни единого шанса, кто знает, что у него ещё спрятано в рукаве!
Растревоженный штормом Куранский океан продолжал обрушиваться на имперцев сильнее, чем мятежники. До Бастиана и раньше доходили слухи и байки о том, что командующий Рахм обладает тайной силой, но он никогда не верил в это. Действительно, Рахма преследовало странное и необъяснимое везение, но он был закалённым и хитрым воином, не более того, и вряд ли умел управлять погодой.
Бастиан поглядел на манёвры своих кораблей.
— Передайте приказ продолжать окружение!
— А что делать с их баллистами? — поинтересовался Маграф.
— Сколько попаданий сможет ещё выдержать «Щит Донага»?
— Ну, если пошёл такой разговор, тогда нам нужно как можно быстрее брать их на абордаж. Потеряем много воинов, но своего добьёмся.
Бастиан кивнул, соглашаясь:
— Будь по-твоему.
Сын Хотака смотрел сквозь дождь, прикидывая, не может ли Рахм ещё каким-нибудь образом выбраться из западни. Неподалёку один корабль мятежников горел, два других брали на абордаж.
— Думаю, наконец ты мой, командующий Рахм, — пробормотал чёрный минотавр.
Его лучники стали бесполезны в такой дождь, но скоро они приблизятся на расстояние броска абордажного крюка. Наследник видел, что команда мятежников закончила заряжать баллисту для последнего залпа, и внезапно беспокойно дёрнулся.
К восьмифутовым дротикам баллисты привязывали нечто, чего он раньше никогда не видел, по крайней мере, используемым как оружие.
Маленькие бочки?
— Капитан Маграф! Нет! Обратно!
Вой шторма унёс его слова, и минотавр бросился по палубе, расшвыривая матросов в поисках капитана.
— Маграф!
Косматый моряк удивлённо обернулся к нему, звеня серьгами:
— Да, милорд?
— Поднимите все паруса! Полный ход! Это…
Раздался оглушительный треск и гром, но бушевавшая гроза была ни при чём. Бастиан обернулся через плечо, и глаза его расширились — взрыв разодрал борт флагмана пополам, бросив наследника на палубе как тряпичную куклу. Он слышал крики экипажа и рёв капитана, когда на него обрушился дождь обломков, почти похоронив чёрного минотавра.
Крики боли раздавались со всех сторон. Бастиан попытался пошевелиться, ощутив запах масла и услышав треск огня. «Командующий Рахм всегда имел склонность к взрывам», — запоздало вспомнил Бастиан.
Эс-Хестосу удалось запалить бочонки медленно горящим шнуром и, привязав к дротикам, выстрелить ими. Внутри находился сорт масла, что горит даже в такую ужасающую погоду.
— И всё же ты переманил удачу на свою сторону, старый вояка, — прошептал потрясённый Бастиан. Он почему-то был уверен, что, попробуй имперцы сделать такой ход, или бочонки взорвались бы прямо на палубе, или совсем не загорелись бы, или случилось бы ещё что-нибудь непредвиденное. — Старый хитрец Рахм…
Матросы спешно тушили огонь, который всё-таки не смог достаточно быстро распространиться при таком ливне. На палубе лежало несколько бездыханных тел. Поднявшись на ноги, Бастиан увидел, как проскочивший мимо потерпевшего поражение флагмана «Драконий Гребень» уходит во тьму. Одно из судов, наиболее близкое к нему, вместо погони повернуло к «Щиту Донага», намереваясь спасти наследника трона. Несмотря на все усилия, Рахм смог снова спастись из-под занесённой секиры.
— Катапульта! Капитан Маграф, прикажите… — Бастиан замер: вокруг него никого не было, «Щит Донага» в самый нужный момент оказался без капитана. Махнув рукой, сын Хотака понёсся по горящей палубе к кормовой катапульте.