Колчанов Артем. Возвращение «Иглы» (фрагмент)

   Наконец-то и у ребят закончились тесты, причём, благодаря стараниям Рэя, практически одновременно. Младший буквально сорвал с себя шлем, Дар же со шлемом немного замешкался.
   – Рэй, ну же, - Младшему не терпелось, он даже с кресла соскочил. Да и мне было интересно узнать, какие показатели будут у этой моей маленькой копии.
   – Прошу никого не обижаться, - сказал Рэй и высветил на экране результаты теста.
   У Дара ИК составлял 4125, что конечно позволяло бы быть неплохим звёздпилотом по меркам космофлота, но вот для "Иглы" сейчас такого было недостаточно, о чём Рэй и сказал прямо, а Дар, как мне показалось, при этом облегчённо вздохнул и расслабился. У Младшего же, как я и ожидал, ИК оказался очень высоким, хотя до моего и не дотягивал - 8843.
   Эти цифры настолько взволновали мальчишку, что он совершенно не желал успокаиваться, пока не сплясал какой-то воистину дикарский танец, пройдя кругом всю рубку. А завершив его, встал передо мной, буквально сияя улыбкой:
   – Значит, я буду пилотом! Вик, я буду пилотом!?
   – Потенциальный коэффициент ещё ничего не гарантирует. Пустота может не оставить от него ничего. Да и просто добраться до своего потолка ещё никому не удавалось. Даже если Пустота подтвердит твои способности, поначалу пилотский коэффициент едва ли превысит четыре тысячи, а до потенциального можно добираться только через опыт. Опыт борьбы с Пустотой при полёте в Пустоте. Но и врождённого таланта мало для того, чтобы стать звёздпилотом. Нужно учиться, много учиться, отлично учиться.
   – Но ты будешь меня учить? Разрешишь стать звёздпилотом?
   – Если ты сам этого хочешь, отказать не смогу. Но вот учить, скорее всего, будет Рэй. И учти, принуждать я тебя не буду, у тебя в жизни не только это.
   – Но это же во сто крат интереснее. Быть звёздпилотом, летать по сверхсветовым трассам… Вик, разве ты этого не понимаешь?
   – Я-то понимаю. Я ведь и сам звёздпилот. Но именно это с самого детства было моим стремлением. А у тебя есть и другое. Так что не торопись и подумай.
   До Онни мы и в этот раз добрались без происшествий. В пути я много думал о будущем экипаже "Иглы". Он не будет большим, это однозначно. Рэй и без того контролирует абсолютно всё. На "инженерные" должности можно не задумываясь взять "бывших стариков", это вне всяких сомнений опытные, проверенные временем и надёжные люди, это немаловажно. Но остаётся главная проблема - пилотажная группа. Итак, кто есть в экипаже: я сам, Рель, Серёжка, возможно Рив, если не найдётся кого-нибудь более способного. Младший наверно не отступится, но пока я не знаю, удастся ли выучить его на звёздпилота, если он снова взбрыкнёт. Сол, как мне кажется, вряд ли согласится рвать свои корни, но если не будет кандидатов, придётся убеждать и его.
   Шесть звёздпилотов - штатное расписание любого корабля. Обычно капитан - седьмой, подменный. Но если нужно, можно обойтись и шестью, но вот меньше на столь дальнем перелёте, что нам предстоит, уже нежелательно.
   Плохо то, что кроме меня, все прочие звёздпилоты окажутся новичками-стажёрами. В этом случае штат пилотажной группы, скорее всего, придётся увеличивать до восьми человек, чтобы или сократить продолжительность вахты до трёх часов, или увеличить число свободных от вахт дней.
   Вспомнив знакомую по училищу статистику отсева курсантов (каждый второй), я понял, что в пробный полёт придётся везти пару десятков кандидатов в пилоты. И таковые наверняка найдутся, я уверен, и в гораздо большем количестве, если уж первая, настолько ограниченная проба дала нескольких кандидатов. Хотя, конечно, эта проба не вполне корректна. Но меня ничуть не удивит, если на Лате процент пригодных для звёздпилотской работы людей окажется выше, чем среди землян.
   Я подумал, что можно будет провести предварительное тестирование, вбросив тесты во вселатянскую информсеть, и дав объявление о том, что все желающие войти в экипаж "Иглы" и стать звёздпилотами, могут пройти данные тесты и отослать результаты в адрес кибермозга "Иглы". А уж потом Рэй отберёт из них наиболее подходящих, вызовет на "Иглу" и проведёт полные тесты.
   Когда я остался один в рубке, обсудил это с Рэем. Рэй данный план одобрил и порекомендовал исполнить, как только представится для этого возможность. Но предварительно обсудить если не с Советом Одиннадцати, то уж с Ясом обязательно, и заручиться поддержкой. Я заверил, что так и сделаю, и что вряд ли мне откажут, но вот вбрасывать тесты и объявление придётся самому Рэю. Рэй не отказывался, сказал, что обязательно всё подготовит и сделает.
   На Онни в этот раз мы прибыли в разгар дня. И корабль встречала целая масса народа. Оннцы улыбались, ещё несмело, но уже открыто, и это было добрым знаком.
   Разгрузка корабля проходила по плану. Я выполнял функции координатора по разгрузке, совместно с Релем. Большую часть делал Рель, который всё ещё был окрылённым от оказанного ему доверия. Серёжка был среди встречающих нас людей, но надолго не задержался, прихватил с собою Младшего и увязавшегося за ним Дара, обещая вернуть их, как только закончится разгрузка, и мы освободимся.
   На второй день нашего пребывания на Онни меня вызвал Рэй:
   – Командир, с этим делом Рель и один прекрасно справится. Тебе же сейчас следует забрать из госпиталя своих пациентов.
   – Нельзя ли это проделать без моего участия?
   – Проделать естественно можно, но лучше, если это сделаешь именно ты. Сказать по каким причинам?
   – Я их и так знаю. Хорошо, иду.
   Первым из контейнера был извлечён полковник. Пребывая в мире Рэя весь период лечения, он был в курсе всех дел, поэтому ничему не удивился, когда я ему сказал:
   – Добро пожаловать на Онни.
   Полковник улыбнулся:
   – Извините, капитан, где я могу принять подобающий вид?
   Я указал ему дорогу до душа и сказал, чтобы после душа он дождался меня. Сам же отправился за мальчишкой.
   Мальчишка же, хоть и имел ту же самую информацию, что и полковник, не обладал соответствующей устойчивостью. И удивление буквально переполняло его. Он с удивлением и несколько недоверчиво осмотрел свою левую руку, пошевелил пальцами, сжал их в кулак, потрогал губами. Происшедшее было для него своего рода чудом.
   – Привет, Дор, как себя чувствуешь?
   – Ой… здравствуйте, капитан, хорошо себя чувствую.
   – Тогда поднимайся.
   – Ага… только где моя одежда?
   – Растворилась. Но не переживай по таким пустякам, Рэй тебе новую быстренько сделает. Поднимайся, и в душ.
   – Только вы на меня не смотрите.
   – Больно надо на тебя смотреть. Иди за мной.
   Пока я ходил за мальчишкой, полковник уже принял "подобающий вид" и ждал меня возле двери. Жестом я попросил его подождать, отправил мальчишку в душ и тут же вернулся.
   Полковник был одет в форму военно-космических сил Латы, но не в полётный, а наземный её вариант. Он жестом отдал мне честь и доложил.
   – Полковник Динвир Исонэ прибыл в ваше распоряжение, готов на любую работу.
   – Как самочувствие?
   – Отлично, лучше некуда.
   – Хорошо… Извиняюсь за то, что лечение затянулось, но слишком многое пришлось исправлять.
   – Я в курсе. Рэй Закат мне всё подробно изложил и прокомментировал. Я целиком и полностью с ним согласен, - он позволил себе улыбнуться, - главное не то, что заросла трещина в черепе, а то, что я наконец-то избавлен от скрытой мутации… и у меня теперь будут дети.
   – Вы женаты?
   – Да, и супруга здорова.
   – Ну что же, в таком случае поздравляю вас.
   – Благодарю вас. Рэя я уже поблагодарил.
   – Мы доставим вас на Лату, как только сами отправимся туда. Надеюсь, что ваше отсутствие в это время никак не отразится на вашей карьере.
   – Ещё на Лате я из госпиталя сделал доклад командованию и был отпущен в отпуск до излечения. Сейчас же, пока мы не вернулись на Лату, прошу принять меня под своё командование.
   – Принимаю. Чем бы вы хотели заняться?
   – В том мире, где был во время лечения, я прошёл ускоренную подготовку по пилотированию ваших дисколётов. Рэй Закат рекомендовал мне попрактиковаться. У меня немалый налет, как на атмосферных аппаратах, так и на атмосферно-орбитальных.
   – Иное для полковника ВКС было бы удивительным. Да, потребность в пилотах у нас есть. Сейчас вы позавтракаете, а после завтрака отправитесь в распоряжение капитана Рэя Климова, он подберёт вам подходящую работу, в пределах вашей компетенции.
   – Благодарю вас. Разрешите идти?
   – Вы тут не заблудитесь?
   – Думаю, что Рэй Закат не откажется помочь мне в случае затруднения.
   – Не откажусь, - прозвучало из динамиков, - а ты, командир, лучше займись мальчишкой. Он наверняка попросит тебя свозить его на место гибели отца. Не отказывай ему, для него это очень важно. Катер сейчас свободен. А ты, Дин, иди в лифт.
   Когда полковник удалился, я спросил Рэя:
   – Зачем мне катер, туда можно и на дисколёте добраться.
   – Дисколёт ты туда не посадишь, а катер - вполне, на катере и скафандры для выхода имеются.
   Вопроса, зачем это нужно, я задать не успел, этому помешал вышедший из бытовки мальчишка, который оказался одет в такую же, как и на мне, полётную повседневку. И он сразу же выпалил следующее:
   – Извините меня, пожалуйста, за то, как я вёл себя там, на Лате. Я был не совсем в себе. С лишком мало времени прошло с гибели отца. Я сорвался и говорил то, что не должен был говорить.
   – Мы извинили тебя сразу же. Это ты должен нас извинить за то, что дали тебе неосуществимую надежду, вольно или невольно причинили боль.
   – Я извиняю.
   – Тогда идём.
   – Куда?
   – Тебе сейчас следует позавтракать, это обязательно. А там - посмотрим.
   За завтраком он и попросил мне свозить его на то место, где погиб его отец. И я, как и обещал Рэю, не отказал ему:
   – Хорошо, прямо сейчас и отправимся, заканчивай завтрак.
   Сначала мы зашли в координационный штаб, где застали Рэя в его человеческой ипостаси.
   – Я собираюсь катер, чтобы свозить Дора на место гибели отца.
   – Знаю, моё компьютерное "я" меня уже предупредил. Катер свободен. И если вы не против, то я тоже хотел бы побывать там.
   – Дор, ты не против, чтобы нас сопровождал капитан Рэй Климов?
   Мальчишка только кивнул, соглашаясь и на этого спутника. Мы без промедления поднялись на катер. Полёт до кратера, оставшегося на месте разрушенного подземного города, не занял много времени. Катер - это не дисколёт, его гравитационный двигатель позволял летать по активной орбите, словно по обычной.
   Кратер всё ещё был горячим, хотя и успел значительно остыть. Радиации в нём тоже поубавилось, но не так значительно, того, что ещё оставалось, было достаточно, чтобы убить незащищённого человека. Дно кратера было неровным, покрытым нагромождением оплавленных скал и пронизанным целой сетью трещин, некоторые из которых курились дымком явно вулканического происхождения. Подорванный в Танге сверхмощный заряд явно породил трещины, уходящие к основанию континентальной плиты.
   Тем не менее, я всё же отыскал подходящую для посадки площадку и осторожно опустил на неё катер. Обзорные экраны рубки показывали нам вид на кратер так отчётливо, словно бы это были не экраны, а окна. Но мальчишке и этого показалось мало:
   – Можно мне увидеть это место собственными глазами?
   Это было далеко не обыкновенное любопытство. Я чётко почувствовал, что для мальчишки действительно важно. Заглянув ему в глаза, я кивнул:
   – Можно, но придётся надеть скафандр. Радиация здесь многократно превышает все допустимые пределы.
   Мальчишка на это очень серьёзно кивнул.
   Лёгкий скафандр неплохо держал радиацию, и его вполне можно было подогнать даже под размер мальчишки. Тут я невольно вспомнил Дивер. Именно по такому скафандру нам с Серёжкой дал тогда капитан "Иглы" перед нашим возвращением в посёлок…
   Рэй помог мальчишке облачиться в скафандр. Потом мы быстро оделись сами и по выпущенному трапу спустились на поверхность. Пейзаж вокруг был действительно угнетающим, но разве он мог быть иным в месте, где была выплеснута на свободу мощь термоядерного взрыва. Мальчишка простоял молча минут пять, потом повернулся к нам, кивнул и сказал:
   – Всё, хватит.
   Рэй указал ему рукой в перчатке на шлюз:
   – Поднимайся.
   В шлюзе мы избавились от скафандров, которые придётся отправлять на очистку, и вернулись в рубку.
   – На Лутанг? - спросил я мальчишку, он в ответ пожал плечами:
   – Мне всё равно.
   – Уж если есть время, - сказал Рэй, - отдадим дань памяти и экипажу "Стрелы-Зонда".
   Я кивнул, соглашаясь с ним, и вывел машину из кратера, направляясь в сторону полярной шапки. Через несколько минут мы уже опускались в кратер, образовавшийся на месте уничтоженного зонда. Этот кратер по размеру был больше тангского, но не столь радиоактивен. Взрывом была сметена значительная часть ледника. Та гора, на которой стоял зонд, была снесена до основания. Но этот кратер уже не был горячим, и вечная зима полярной Онни брала его в свои объятия, засыпая снегом.
   Выходить из катера мы не стали, только постояли молча перед экраном.
   И только когда взлетели, мальчишка спросил:
   – Кто здесь погиб?
   – Мальчишки с Земли, заблудившиеся в складках пространства и времени… - сказал Рэй, - Ещё не родившиеся и погибшие тысячи лет назад. Спасшие нас вестью из будущего и попросившие это будущее разрушить.
   – Разве такое бывает?
   – Не бывает, но почему-то было… Словно в страшной сказке.
   До Лутанга мы летели молча. В посёлке Рэй тут же покинул нас, сославшись на дела. Я же спросил мальчишку:
   – Мы пробудем на Онни не меньше недели. Чем ты намерен заняться?
   – А чем можно заняться?
   – Чем угодно, естественно не мешая другим. Можешь остаться на "Игле", можешь побродить по посёлку…
   – А можно мне побывать в отряде, где… был отец?
   – Без проблем. Идём.
   Часть бойцов отряда отдыхала после ночных дежурств и патрулей. Размещались они в большом доме-палатке рядом со штабом. Я ничуть не удивился тому, что Дора сразу же узнали и приняли очень даже тепло. И без проблем согласились присмотреть за мальчишкой сколь угодно долго, пока это требуется.
   Разгрузку корабля мы завершили точно по графику. Работа в посёлке была уже чётко поставлена, и особых рассогласований не было. Звездолёт по нашему общему решению должен был задержаться на Онни ещё на неделю. Была кое-какая работа для госпиталя, но основная - для корабельных синтезаторов и мастерской.
   Но это была уже совсем не та работа, которая бы требовала максимальной отдачи и обязательного участия экипажа. Мы вполне могли расслабиться, чем и не замедлили воспользоваться.
   Мы с Релем взяли дисколёт и направились навестить Серёжку, который по-прежнему опекал экспедицию биологов, и естественно наших музыкантов.
   Серёжке о нашем визите не сообщили, но и без этого найти лагерь экспедиции никакого труда не составило, потому что там был установлен маяк.
   Меня удивило только то, что лагерь, если уже можно его так называть, становился практически стационарным, превращался в постоянную биостанцию. Тут были поставлены три дома. Причём сделанные не из готовых панелей, а срубленные из дерева в стиле, удивительно напоминающем земную старину (наверняка не обошлось без Серёжки, хотя и не обязательно). Правда крыши на этих домах оказались пластиковыми, как, впрочем, окна и двери.
   Серёжкин дисколёт стоял тут же, но ни Серёжки, ни ребят поблизости не наблюдалось. Мы осмотрели дома - два дома были жилыми, но жильцы в них в данный момент отсутствовали. Третий дом, тот, что побольше, оказался оборудован под лабораторию. И двое биологов, работающих там, сказали, что мальчишек сегодня следует искать у моря.
   Там мы их и нашли. Погода тут стояла отличная: солнце греет, и ветра почти нет. Мальчишки же, как я и ожидал, загорали на берегу. Мы подошли к ним, стараясь не шуметь. Но уже рядом я гаркнул командным тоном:
   – Рядовой Дайский, доложить обстановку.
   Серёжка тут же оказался на ногах, но увидев, что мы смеёмся, махнул рукой.
   – Да ну вас, подкрадываетесь, как хищник к добыче.
   – Уже и хищников тут видел?
   – Здесь нет крупных хищников. Да и вообще крупных животных. Человек здесь великан.
   – Как водичка? - Рель кивнул в сторону моря.
   – Как обычно, - ответил Серёжка и, взглянув на меня, пояснил, - не сказать, что тёплая, но купаться приятно.
   – Сейчас проверим, - сказал я, избавляясь от формы.
   Впрочем, Рель меня опередил и с криком: "Присоединяйтесь", бросился в воду. Но и я не намного от него отстал. Вода в море поначалу показалась холодной, но тело очень быстро привыкло к ней. Через несколько секунд к нам присоединились и Серёжка с мальчишками. Младший и Серёжка тут же устроили "топление" Реля. Рель поначалу очень умело отбивался, но всё же не устоял. Потом они втроём начали "топить" меня (во, как уважают, аж втроём). Я им оказал достойное сопротивление, но избежать участи Реля не сумел: подготовка ребят не настолько уж сильно уступает моей. Дар всё это время наблюдал за нами, сначала с опаской, потом с улыбкой, а в конце уже покручивая пальцем у виска (не латянский жест, уже успел подцепить у наших).
   На берег выбрались только порядочно устав. Грязно-серый песок пляжа был тёплым и приятным, хорошо на таком лежать и отдыхать. Но Младший отдыхать не стал. Едва мы оказались на берегу, он тут же принялся подзуживать сразу и Серёжку и Реля. Своей цели он добился очень быстро - они кинулись его ловить для того, чтобы проучить. Почти сразу же скрылись в ближайших зарослях, а мы с весело улыбающимся Даром остались на берегу.
   – Ну как тебе тут? - спросил я.
   – Здорово. Всё интересно и замечательно. Я даже представить себе не мог, что побываю на другой планете. А тут так приятно, легко, воздух просто чудесный, и море просто удивительное… А я не верил, что тогда вы говорили правду, что, мол, я могу и на Онни побывать.
   – Я тогда вообще-то ничего конкретного ввиду не имел, просто так расписывал возможности.
   – Да знаю я. Но всё равно, и в космосе побывал, и на другой планете, - мальчишка улыбался, - вот только с парашютом всё равно не прыгал.
   – Честно говоря, я тоже не прыгал. Катапультировался, было дело. Но на дисколётах катапульта без парашютов. Посадка чисто на реактивной струе.
   – Но парашют вроде бы проще.
   – Им далеко не везде можно воспользоваться. На Зуле, например. А посадочным движком практически везде.
   – Жаль.
   – Хочется с парашютом прыгнуть.
   – Если бы кто предложил, то не отказался бы. Интересно ведь.
   – Можно и прыгнуть. Предлагаю.
   – Но ведь только что говорили.
   – Изготовить парашют - не проблема. Для Рэя - не проблема, у него в памяти наверняка есть все чертежи и расчёты. Попробую его уговорить.
   – Здорово, - буквально загорелся Дар, - а когда?
   – Если не сегодня, то завтра.
   В это время из зарослей вышли Рель и Серёжка, таща за руки и за ноги отловленного Младшего. Процессия проследовала в море. Зайдя в море по колено, они раскачали визжащего мальчишку и швырнули по довольно высокой дуге в воду. Младший тут же вынырнул и закричал:
   – Хочу ещё.
   Младшего швырнули ещё раз, потом ещё и ещё. А потом, махнув рукой, выбрались на берег вместе с Младшим, который вёл себя уже более-менее смирно.
   Дар тут же рассказал всем о нашем разговоре про прыжки с парашютом. И эта идея была бурно поддержана. Оказалось, что Рель единственный из нас прыгал с парашютом, аж целых десять раз (без этого разрешения на пилотирование самолёта просто не получить), но и он поддерживал с не меньшим, чем у других, энтузиазмом.
   После непродолжительного обсуждения, все они буквально заставили меня немедленно поговорить насчёт парашютов с Рэем на "Игле". Рэй же сначала высмеял наш романтизм, но отметив, что эффекта это высмеивание не принесло, сдался, поставив такое условие: пройти подготовку в его мире. Мы на это согласились. И, оставив Реля дежурить на биостанции (он доказал Рэю, что имеет подготовку), отправились на "Иглу".
   К моменту нашего там появления парашюты были уже готовы, а заинтересовавшийся нашими намерениями Сол встретил нас:
   – Интересную тут штучку вам Рэй приготовил. Когда прыгать намереваетесь?
   – Сегодня, как только Рэй проведёт нам парашютный ликбез.
   – Меня возьмёте?
   – Конечно возьмём, если хочешь. Ты уже прыгал?
   – А как же, двадцать прыжков. Но Рэй вам интересненькое припас. Так что берите и на ликбез.
   – Идём.
   Вопреки нашим ожиданиям, Рэй ограничился лишь самыми основами (как управлять положением тела в свободном падении, как смещаться в сторону, ну и естественно, как не переломать себе кости при приземлении). Он явно приготовил нам какой-то сюрприз, который не хотел раскрывать раньше времени. Ну, хотя бы до тех пор, пока мы не увидим подготовленных им парашютов. Для этого он даже Сола инструктировал отдельно от нас.
   И действительно, сюрприз оказался сюрпризом даже для меня. Рэй подготовил нам не просто парашюты, а костюмы для экстремального спортивного парашютирования. В таких было можно даже с орбиты десантироваться, что горячие головы на Земле и делали регулярно. Но для спуска с орбиты той подготовки, что дал нам Рэй, было явно недостаточно, да и опасно это для неподготовленных людей. Но вот если прыгать в таких костюмах из стратосферы, то это будет практически абсолютно безопасно. Рэй решил этими костюмами сразу две проблемы: во-первых, дал нам действительно самые лучшие парашюты, но зная, что я не дам никому прыгать из космоса, давал самые надёжные, практически абсолютно.
   – Молодец, - сказал я ему, - решение абсолютно правильное.
   Он только посмеялся в ответ, прекрасно понимая, что я имею в виду.
   Тянуть с первым прыжком мы не стали. Рэй-человек вызвался помочь (он тоже оказался в данный момент более-менее свободен) выбросить нас из катера и подобрать после того, как мы приземлимся.
   Для десантирования мы выбрали степную часть материка - и безопаснее и проще не потеряться. Рэй забросил нас на двадцатикилометровую высоту и, воспользовавшись гравидвигателем, завесил катер неподвижно:
   – Открывайте люк и вываливайтесь.
   В шлюзе мы разместились лишь с трудом. Костюмы же были надеты ещё внизу. Я открыл люк и выпустил на полную длину трап. Внизу были видны редкие облака, а ещё ниже зелёная равнина степи.
   – Вперёд, - сказал я, первым спускаясь по трапу.
   Остановившись на последней ступеньке, я дождался остальных. Справа от меня опустился Дар, которого я взял за руку. Слева опустился Рель, который взял за руку меня. Младший, Серёжка и Сол встали чуть выше.
   – Пошли, - скомандовал я.
   Оттолкнувшись от трапа, мы ринулись вниз.
   Падение было удивительным. Сначала напор воздуха практически не ощущался - несколько минут мы падали, словно в космосе. Причём падали не поодиночке, а группой, взяв друг друга за руки. Постепенно воздушный напор усиливался, замедляя наше падение.
   Пролетев половину пути, мы, как и договаривались заранее, разделились, продолжая свободное падение уже поодиночке. Воздушный поток быстро разбросал нас в стороны. И уже скоро я не мог разглядеть ни одного из своих спутников. Но и без этого было на что посмотреть - яркая и красивая земля внизу и не менее красивое небо - вверху. Ещё вверху можно было заметить следующий за нами катер.
   Открытие парашютов было установлено на автомате. Едва я достиг высоты в два километра, как ранец у меня на спине щёлкнул и выпустил из себя пучок разноцветных лент малого парашюта. Он отработал всего лишь несколько секунд, заставив меня принять нужное положение, и уступил место основному куполу, который раскрылся с резким хлопком и заставил меня повиснуть и раскачиваться на тонкой паутине строп. Купол был белый, полупрозрачный, с перетекающими по нему радужными переливами. Треугольная форма купола позволяла не просто скользить по воздуху, а вполне прилично планировать и даже подниматься вверх на восходящих потоках.
   Заложив пологий вираж, я осмотрелся, увидел вдалеке купола спутников. Все пять, как и должно быть. Немного поработав с управлением, я начал планировать в их сторону. Всё было просто замечательно - свободный полёт и ничем не ограниченный простор вокруг. Но чего-то всё же не хватало. Ветра, бьющего в лицо?
   Я открыл забрало шлема, полной грудью вдохнул воздух Онни и закричал от удовольствия, от внезапно нахлынувшего на меня ощущения полной, абсолютной свободы.
   Постепенно я приблизился к нашей группе. Другие очевидно тоже поставили перед собою цель сойтись поближе. От Младшего я пролетел всего лишь в нескольких десятках метров. Заметил, что забрало его шлема тоже открыто, а сам он смеётся. Я погрозил ему кулаком, в ответ на что он только пожал плечами, показал мне большой палец и, заложив вираж, оказался внизу и в стороне. Потом я сблизился с Солом, который тоже вовсю улыбался, ничуть не хуже Младшего. Он что-то крикнул мне, но я не услышал (рации мы договорились не включать, по крайней мере, до приземления), свист ветра заглушал все слова и уносил их вверх.
   И вот мы уже на земле. Ранец тут же сбрасывает купол, который прямо на глазах начинает разлагаться. Через полчаса от него не останется ничего. Тонкоплёночный купол невозможно использовать повторно - мембраны растянуты и затвердели, паутинный каркас тоже. Но ранец способен без перезарядки создать полсотни куполов, идеально подходящих парашютисту по размеру.