Страница:
Мне в этот момент показалось, что я что-то вспоминаю. Что-то, что так легко ускользает, если на него не обратить внимания. Да, там была какая-то музыка, или я сам был там какой-то музыкой… Нет, совершенно невозможно вспомнить… но и забыть уже тоже нельзя:
– Мне кажется, что я тоже что-то помню, тоже связанное с музыкой… Но ничего конкретного. И ничего похожего на то, что Младший сыграл мне.
– Неважно, мне хочется услышать, что он сыграет для меня.
Не прошло и минуты, как мальчишка уже вернулся в рубку. Бегом он что ли бежал, но ведь не запыхался ничуть. В руках у него был футляр, не вызывающий вопросов о том, что в нём находится. Естественно ксоя, Рэй не стал экспериментировать с каким-то другим инструментом.
– Где ты её взял? - Младший не удержался от вопроса.
– Стащил из музея, - ответил Рэй, но тут же рассмеялся, - да сделал я её, прямо сейчас и сделал. В информсети Латы имелись все необходимые данные. В лучших традициях старых мастеров, с небольшими улучшениями от меня лично. Можешь не сомневаться, всё проверено и настроено.
Мальчишка взял инструмент в руки, пару минут молча смотрел на него. Потом лицо его стало совсем уж отрешённым. Он резко тряхнул головой и поднял ксою.
Зазвучавшая музыка ничуть не походила на ту, что Младший играл для меня. Эта была какой-то, немного хаотичной что ли. Быстрой, летящей… Она тоже захватила меня, но не столь полно и глубоко, как та, прозвучавшая в доме Рива. Та была полностью созвучна мне, а эта лишь частично. Но даже и этой частичности было достаточно для того, чтобы получить то, что эта музыка несла в себе. Живя этой музыкой, я словно бы ещё лучше и глубже начал понимать Рэя, для которого она звучала. И я снова потерял ощущение времени.
Когда же Младший закончил играть, оказалось, что прошло не больше четверти часа. И Рэй опомнился от этой музыки не сразу, даже попозже меня. Выглядел он задумчивым, промолчал не меньше минуты, потом сказал совсем негромко.
– Спасибо… после этого я наверно лучше понял самого себя… Ты прав, повторить такое невозможно… Повторение окажется просто не к месту, и не ко времени.
Младший улыбнулся, мол, что я вам говорил. Я же сказал Рэю:
– Думаю, что из парня и в самом деле получится музыкант.
– Уже получился, можешь не сомневаться, командир. Я кое-как, но разбираюсь в людях.
– Ну, вот ещё, - почти вскипел мальчишка, - не хочу я никаким музыкантом становиться. Не хочу, вообще не хочу.
– Но ведь у тебя получается просто здорово.
– Ну и что, что получается. Если получается, то я что, должен играть каждый день, когда хочу и когда не хочу. Это же обязанностью станет. Да я никому бы такого не пожелал, а не то что себе самому.
– Ты наверно просто не всё понимаешь как нужно.
– Всё я понимаю, а вы вот тоже не можете меня понять, - это было уже чуть ли не до слёз.
– Я тебя прекрасно понимаю, - совершенно спокойно сказал Рэй, - выслушай и меня. А потом можешь или согласиться или не согласиться. Музыкант, как я это понимаю, не профессия, а призвание, оно или даётся человеку, или не даётся. Ты наверно хочешь сказать, а что, если у человека не одно призвание. Тогда ему приходится выбирать и всю жизнь разрываться, от призвания никому и никуда не деться.
– Рэй, но я же хочу стать звездолётчиком. Ты же сам говорил, что у меня есть и способности и потенциал.
Ничего себе. Он умудрился удержать это от меня в тайне. И даже Рэй об этом не заикнулся. Впрочем, они могли об этом и элементарно договориться.
– Одно другого не исключает. Думаешь, что среди звездолётчиков не встречается музыкантов?
Младший посмотрел на Рэя удивлённо, но ничего не сказал.
– Могу даже привести несколько примеров. Звёздкапитан Тимур Анаритов, один из известнейших капитанов разведки, прославился вовсе не как звездолётчик, а как композитор. В свободное время он писал музыку, которая неслась потом по всем планетам Содружества. Именно он написал и Гимн Разведки, который стал официальным. Он разрывался между звёздами и музыкой всю жизнь. Впрочем, утратив одно, лишился и другого. Выйдя в отставку, он не написал больше ни одной мелодии. Или менее давний пример: Игорь Норги - звёздпилот первой десятки, первый пилот "Титана" и одновременно, не побоюсь этого сказать, величайший исполнитель, на очень редкие концерты которого собираются миллионы почитателей, а слушают вообще миллиарды, это не преувеличение, таковы факты. Это самые крупные примеры, существует ещё множество других. Могу привести их, но думаю, что тебе этого не надо. Если я говорю, что из тебя получился музыкант, это не значит, что музыка обязательно станет твоей профессией, что ты будешь обязан играть. Хочешь - играй, не хочешь - не играй. Но после того, что я услышал, полагаю, что тебе без этого не обойтись. Так что постарайся сам разобраться в себе, в своей музыке и своём призвании. И, поверь мне, если есть возможность не разрываться, то лучше не разрываться. Хотя я тебя ни к чему не подталкиваю, выбор должен сделать ты сам. Думаю, что и командир со мной согласится.
– В принципе - согласен. Хотя о том, что Младший хотел бы стать звездолётчиком, слышу впервые.
– Я пока не хотел об этом говорить, ну пока всё не станет ясно со мной… У меня не всё получается, как надо. Но Рэй говорил, что если захочу, могу справиться.
– Ладно, проехали.
Я вытащил стартключ и вставил его в гнездо на консоли. Я должен был сейчас сделать то, что уже давно обещал младшему, но всё это пока проносилось мимо, забывалось, откладывалось.
– Рэй, активируй бортжурнал.
– Активировано.
– Записывай. Официально. Я, Виктор Стрельцов, младший капитан Космофлота Содружества Земли, исполняющий обязанности капитана экспериментального крейсера "Игла", по праву, данному мне Звёздным Уставом, как официальный представитель Содружества Земли, произвожу следующую запись. Мною, Виктором Стрельцовым, усыновляется не являющийся гражданином Содружества мальчик двенадцати лет, именующий себя Виктором Стрельцовым, с его личного согласия.
– Подтверди согласие, - прошептал Младшему Рэй.
– Я согласен быть усыновлённым Виктором Стрельцовым, - словно по заученному выпалил мальчишка. Правда голос у него слегка звенел.
– Решение вступает в силу с момента внесения данной записи. А так же усыновлённый автоматически объявляется гражданином Содружества Земли со всеми вытекающими из этого правами и обязанностями. Решение подлежит обязательной регистрации на первой же базе или планете, принадлежащей Содружеству Земли, где окажется Экспериментальный крейсер "Игла".
Как я и ожидал, прошедшая процедура сильно изменила настроение мальчишки. Можно было переходить к тому, что я сейчас задумал.
– Доволен? - спросил я у него.
Он поспешно кивнул в ответ:
– А я думал, что ты забыл о своих словах.
– Могу я тебя сейчас кое о чём попросить.
– Да хоть о чём… почти хоть о чём.
– Я прошу тебя провести несколько дней среди музыкантов, хотя бы до нашего следующего возвращения на Лату.
– Среди тех, кто собрался смотреть меня? Да ни за что, хоть режьте меня, ни за что.
– Нет, я не имею в виду этих Великих, про которых говорил Сол. А хотя бы среди тех, кто поближе тебе по возрасту. Посмотреть, может быть чему-то поучиться. Постараться понять, чего же ты хочешь, и от чего хочешь отказаться. Я, конечно, не настаиваю, но просто прошу.
– Я… я не знаю. А ты можешь и такое устроить?
– Если ты согласен, то попробую.
– А меня там эти… великие не будут доставать?
– Попробую и это устроить, хотя и не гарантирую.
– Я… ну ладно, если ты этого хочешь.
– Рэй, можешь найти мне Дарвира Вилторэ?
– Без проблем, подожди пару минут.
Пары минут ещё не прошло, когда на экране связи появилось изумлённое лицо Дара. За спиной у него была довольно оживлённая улица. Он словно бы связался с нами с уличного видеофона, впрочем, так оно и оказалось.
– Здравствуй, Дар, как у тебя дела?
– Здравствуйте, - на лице у него вырисовалась нешуточная улыбка. - Дела в порядке, всё отлично. Как у вас? Да я вообще-то знаю, во всех новостях говорят. Спасибо вам за всё.
– Приятно увидеть тебя здоровым и весёлым. Но я хочу поговорить по делу. Точнее говоря, попросить об одолжении.
– О чём угодно, если это конечно в моих силах.
– Мы сейчас прилетим и поговорим. Где мы сможем тебя найти?
– Да хоть прямо здесь.
– Объясни поконкретнее.
– Но вы же и так нашли меня, по уличному видеофону, я даже почти что испугался.
– Это Рэй тебя нашёл, а он со мной не полетит.
– Я рядом с тем местом, где ты меня высаживал. Только здесь сейчас не приземлиться, разве что во дворе. Можно прямо у меня во дворе. Я показывал тебе свой дом.
– Помню. Жди нас, будем не позже, чем через полчаса.
– Жду с нетерпением.
Как только погас экран, Младший спросил:
– Кто этот парень?
– Один из моих знакомых. Тоже музыкант. Он был вторым, кого мы здесь лечили. Я вас через несколько минут познакомлю. Давай, собирайся, вылетим через десять минут.
– А что мне собирать - всё моё при мне. И ксоя тоже тут.
– Рэй, сделай ему наборчик вещей на недельку-две.
– Возьмёте в диск-ангаре.
К нашему счастью, один из дисколётов был в ангаре. Мы погрузились в него и вылетели к Большому Северному материку. Летели быстро, постепенно нагоняя солнце. В Лотеле же был ещё только самый ранний вечер. Всю дорогу Младший промолчал, глядя на проносящийся внизу пейзаж. Я тоже не стал навязываться ему с разговорами, благо перелёт не такой уж и длительный.
Дом, где живёт Дар, я нашёл без труда и вывел машину из пикирования как раз над двором. Двор, по контрасту с улицей, оказался вообще пустым. Дар, как и обещал, ждал нас. Увидев зависший над двором дисколёт, он вскочил со скамейки и замахал руками. Свободного места для посадки было достаточно, но я посадил машину так, чтобы она особо не бросалась в глаза ни с улицы, ни из окружающих домов.
Едва я успел выпрыгнуть из кабины, как Дар уже был рядом.
– Здравствуй, - он протянул мне обе руки в латянском жесте дружеского приветствия.
– Здравствуй, Дар, рад снова тебя видеть. Недаром в прошлый раз говорил до свидания.
В этот момент Младший тоже выбрался из кабины и встал рядом со мной. Дар удивлённо посмотрел на него, потом на меня, потом снова на него, наше сходство было для него очевидным.
– Дар, познакомься, это мой сын Виктор. Можно называть его Виком, но лучше Виком-младшим или просто Младшим.
– Просто Младшим лучше, я к этому уже привык, - сказал он, протягивая руку в земном приветствии.
– А это тот самый Дарвир Вилторэ, про которого я тебе говорил.
Они пожали друг другу руки. Я же решил тут же форсировать разговор:
– Я хотел бы попросить о следующем одолжении…
Дар тут же замахал руками:
– Не сейчас, попозже, не здесь же. Идёмте ко мне домой. Я пообещал маме и папе, что обязательно уговорю вас зайти к нам домой. Никаких возражений.
Я улыбнулся в ответ на такой напор:
– Хорошо, хорошо, идём. Но я ненадолго, времени у меня не так уж и много.
– Да хотя бы на пять частей, и то.
Квартира, где жил Дар, располагалась на третьем этаже массивного пятиэтажного дома, выполненного под старину, но построенного уже после войны и выхода Латы из ядерной зимы. Квартира, под стать дому, тоже оказалась просторной и большой.
Нас встретила мать Дара. Пожилая и полноватая женщина, которую я скорее принял бы за его бабушку. Дар представил её нам, а нас ей. Мы обменялись дежурными любезностями и прошли в комнату, где нас встретил отец Дара. Он был старше его матери и выглядел совсем стариком, впрочем, довольно крепким и бодрым. На нём была форма СК со знаками отличия полковника. Причём было ясно видно, что форма не была надета только в честь моего визита. Он тут же представился, отдавая мне честь:
– Полковник Арвир Вилторэ. Рад встретиться с вами, генерал.
Я машинально ответил на его приветствие. Мне показалось, что этого человека я уже когда-то видел. Нет, не показалось, мы точно встречались. Но вот где и когда? Я уже подумал, что мне не вспомнить, но память неожиданно выдала мне то, что надо. Я улыбнулся:
– Новый космодром, день вывода на орбиту первого отражателя. Девятилетний мальчишка, попавший туда со своим отцом. Этот мальчишка наверно полдня следует за инопланетянином, но так и не решается заговорить, а когда инопланетянин наконец-то обращает на него внимание, быстро ретируется.
– Ни за что бы ни подумал, что вы узнаете меня. Узнать в старике мальчишку, виденного мельком и столько лет назад.
– Для меня с того момента прошло намного меньше времени, чем для вас. Но, честно говоря, узнал наверно чисто случайно.
Я пробыл в этом доме гораздо больше тех пяти частей, о которых просил Дар, почти что два часа. Сначала мы с отцом Дара вспомнили события шестидесятилетней давности и последствия этих событий. Арвир Вилторэ почти всю свою жизнь посвятил "Солнечному Клинку", борьбе с последствиями войны. Он и сейчас продолжал службу, но уже как аналитик при региональном штабе СК.
Я узнал и то, как Дар появился на свет, несмотря на то, что супругам Вилторэ было запрещено иметь детей. (Сам Ар был облучён взрывом боеголовки, прорвавшейся сквозь ПРО тальгирийского космодрома, его родители работали в космической программе Тальгира. Телли Вилторэ родилась хоть и после той войны, но от получивших облучение родителей). Они тогда рискнули, надеясь, что их ребёнок, не смотря ни на что, окажется здоровым. Поначалу всё так и было, разве что рос мальчишка не по годам быстро. (Я и сам удивился, когда узнал, что Дару ещё не исполнилось четырнадцати. Я искренне считал, что ему уж никак не меньше шестнадцати). Был умницей, радостью родителей, отличником в школе и к тому же музыкантом.
Слушая всё это, Дар сначала возмущённо фыркал, а потом начал возражать, мол, это они всё преувеличивают. Но когда заговорили о его болезни, он снова примолк.
Ещё мне сказали и то, что вернувшись с "Иглы", Дар во многом сильно изменился. Стал намного более самостоятельным, но при этом уже не был тем тихим и прилежным мальчиком, который был готов всё своё свободное время играть на флейте. Но его отец посчитал, что это только к лучшему (мать считала иначе, и наверняка не без оснований).
Когда же я попросил их приютить на несколько дней-недель Младшего, они согласились, не раздумывая ни секунды, и, по-видимому, с удовольствием. Дара же я попросил всё это время пообщаться с ним: и по музыкальной части, и вообще, путь он запасётся впечатлениями, насколько сможет. И Дар оказался этим доволен настолько, что дальше улыбался уже беспрерывно. Да и Младший, который поначалу был насторожённым, постепенно отмяк и даже попросил Дара сыграть что-нибудь. Дар не отказался, а тут же принёс знакомую мне "флейту" и начал играть.
Эта музыка тоже, как оказалось, произвела на меня впечатление. Но мне было интереснее наблюдать, какое впечатление она производит на Младшего, а зрелище получилось довольно необычным: то, как он замирает и то, как выражение его лица следует за музыкой.
Закончив, Дар попросил у младшего тоже сыграть. На что тот без промедления согласился, но заявил, что на клие (вот, как оказывается, называется эта "флейта") у него не получится, а за ксоей нужно сходить до дисколёта. Дар тут же вызвался сопроводить его, и они ушли.
Воспользовавшись отсутствием Младшего, я рассказал родителям Дара, кто же такой Вик-Младший, откуда он взялся, и почему я хочу оставить его на время здесь. Кратко, но правдиво, насколько это вообще возможно. Тут же я узнал, что Телли - преподаватель музыки (вот откуда оказывается, Дар стал музыкантом), и что она присмотрит за мальчиком как следует. Но до конца не договорили - разговор был прерван вернувшимися мальчишками.
Младший ещё в коридоре достал ксою из футляра и заиграл сразу же, как только Дар успел сесть.
На этот раз я буквально провалился в его музыку. Она была бурной, словно горная река, но такой же чистой и красивой. Словно река она бросала меня от одного берега до другого: в жар и холод, в печаль и в радость…
Длилось это недолго, но оставило у меня физически ощутимый заряд бодрости. Латяне же оказались почти что поражены и несколько минут вообще молчали.
Потом конечно поинтересовались, как это всё у него получается. Телли пыталась что-то объяснить ему, указывала на какие-то огрехи. Но Младший только улыбался и помалкивал.
Прервал этот внезапно возникший сумбур я, заявив, что Младший должен всё решить сам, попросил не наседать на него и, если будет возможность, оградить от подобного давления, буде оно возникнет. Со мной согласились, и тогда я попрощался, объяснив, что рано утром по гэздскому времени (В Лотеле же будет только начало ночи) я поведу "Иглу" на Онни.
Младший с Даром проводили меня до дисколёта. Как ни странно мне это показалось, дисколёт за прошедшее время не привлёк здесь во дворе ничьего внимания.
– Вик, я так и не поинтересовался, через сколько дней вы вернётесь? - спросил Младший.
– Точного расписания у нас нет. Пробудем на Онни дней пять-семь, может на пару дней больше. Узнаешь из новостей. Зато здесь после этого задержимся дольше, чем на этот раз.
– Ну ладно, передавай привет Релю, ну и всем остальным тоже.
– Передам. А ты здесь постарайся не подвести меня.
– Постараюсь, - озорно улыбнулся он, - насколько это получится.
– Нужно, чтобы получилось. Ну, ладно, всё пока. До свидания, Младший, до свидания, Дар.
– До свидания, командир, - ответил Младший.
За остаток ночи я успел как следует отдохнуть. Утром же меня разбудил Серёжка:
– Хватит дрыхнуть, капитан, поднимайся.
– Ну вот, на десять минут раньше, чем я собирался.
– Десять минут роли не играют. Куда Младшего подевал?
– Отправил запасаться новыми впечатлениями. В этот раз он с нами не полетит.
– А куда конкретно? И учти, я от тебя не отстану.
Пришлось излагать ему всё, и с подробностями. После чего Серёжка со мной согласился:
– Наверно это ему и в самом деле только на пользу будет. Я не возражаю.
– Рядовой, поступки капитана не обсуждаются.
– Но поступки брата - вполне.
– По этой причине и не рекомендуется родственникам служить на одном корабле и быть одному в подчинении у другого.
– Поднимайся давай, а то до погрузки пассажиров ни позавтракать, ни размяться не успеешь. Я-то уже и так успел.
Я естественно успел. Ог и Ол прибыли перед самым началом погрузки и тут же принялись готовиться к приёму пассажиров. Серёжка вызвался провести заключительную предстартовую проверку. Мне же пришлось спускаться и встречать пассажиров, отправляющихся с нами на Онни.
Ночью площадка была оцеплена Службой Безопасности. Оцепление отодвинуло любопытствующих за очерченную прямо на земле линию безопасности. А отправляющиеся на Онни столпились непосредственно под звездолётом. На этот раз подготовка была произведена лучше. И все отбывающие были одеты в одинаковую функциональную одежду. Правда, у некоторых на ней присутствовали знаки отличия СК, у других же (гражданских специалистов) этих знаков не было.
Едва я сошёл с опорного диска, как ко мне уже подошли ответственные за посадку. Было вполне естественно, что ими оказались СКовцы, оба в чине майоров:
– Генерал Стрельцов, докладываем, что инструктаж произведён, порядок номеров при посадке определён. Будем ждать назначенного времени, или прикажете начинать посадку?
До назначенного времени было уже меньше двух минут, и я кивнул:
– Секунды роли не играют. Если все уже на месте, начинайте.
Посадка прошла на удивление быстро и спокойно. Я поднялся на борт последним. Серёжка и Ог уже были в рубке и дожидались меня. Я вставил стартключ в гнездо и кивнул Серёжке:
– Командуй и на этот раз.
Этот визит на Онни прошёл уже вполне буднично. Мы провели на четвёртой планете шесть дней. И за всё это время ничего непредвиденного не случилось, ни у нас, ни на самой планете. Так, разве что небольшое число недоразумений, несколько неопасных травм, которые были исцелены в резервных ячейках госпиталя буквально за несколько часов. Жизнь на Онни постепенно налаживалась в нужном ключе. Вовсю кипело строительство, организовывались фермы и первые, весьма примитивные заводики. И эта жизнь уже не вызывала никаких особых опасений.
Покидал Онни я уже с лёгким сердцем. В этот раз в экипаже "Иглы" оказались помимо Ога и Ола Рив, Нок и Рель. Серёжка в это раз остался на Онни, ему предстояло потрудиться, как следует. Но уже не столь интенсивно, мы за эти шесть дней подготовили в спецтренажёре троих пилотов, могущих не так уж и плохо летать на наших дисколётах (трое из десятка обучаемых, остальным эта наука не далась).
Помимо экипажа, на Лату возвращались четыре десятка латян (у некоторых сдали нервы, другие должны были на месте скорректировать выполнение заказов для Онни). Три десятка молодых оннцев летели на Лату для обучения. (В большей мере для того, чтобы создать прецедент, а так же и для того, чтобы показать латянам настоящих оннцев).
Возвращение тоже прошло без происшествий. Правда, Рив сильно поразился тем, что я доверил командование кораблём Релю. Я объяснил ему это тем, что у Реля должен появиться и такой опыт. Рив не стал возражать. И не могу не заметить, что у Реля получилось даже лучше, чем у Серёжки. Но это и не удивительно, наверняка Серёжка всё ему рассказал и проинструктировал о том, как избежать ошибок.
Сам я почти весь полёт провёл, общаясь с оннцами. Мне хотелось хоть как-то покончить с их поклонением "Повелителю". Думаю, что во многом это мне удалось. При личном знакомстве они оказались совсем неплохим парнями (оннок в этой группе не было, пока мы решили не рисковать), если конечно учесть всю специфику их происхождения и воспитания. Но я не думал, что эта специфика может оказаться непреодолимой, тем более что на Лате ими займутся профессиональные психологи.
Ог и Ол снова, в третий раз, зафиксировали аномалию в работе энергоустановки. Но и в этот раз не смогли ничего, как следует ухватить, проанализировать и сделать выводы. Аномалия была крошечной и заключалась в нерасчётном повышении энергоотдачи эстронов на максимальной нагрузке. В принципе, уж если эта аномалия не приносила нам никакого вреда, с нею можно было и смириться, введя в уравнение энергоотдачи поправочные коэффициенты. Этим мы пока и ограничились. Потом, когда появится такая возможность, мы обязательно проверим эстроны, устроив им тестовые прогоны на максимальной нагрузке, но пока такой возможности просто нет.
Рель посадил звездолёт возле "Эйкана", с ничуть не меньшей точностью, чем в пошлый раз Серёжка.
Значительное число пациентов нашего госпиталя уже можно было высаживать. Рэй специально затянул у некоторых течение операций, чтобы подгадать к посадке.
Пару дней после нашего прибытия работа буквально кипела. Как мы и ждали, помещение для кибермозга было уже готово, как и то оборудование для его установки, что делали латяне. Рэй без промедления взялся за изготовление недостающего, того, что на Лате сейчас было невозможно сделать. Мы же, всем имеющимся в наличии экипажем, взялись за монтаж той части оборудования, что должна быть смонтирована до установки кибермозга. Конечно, работали не только мы, основную часть делали бригады латянских специалистов. Но мы старались, по крайней мере, контролировать и проверять всё. Кибермозг - настолько нежная и капризная вещь, что даже небольшой ошибки может оказаться достаточно, чтобы безвозвратно погубить его.
Когда подготовительная часть монтажа была завершена и тщательно проверена, я подогнал звездолёт на площадку перед корпусом, ну а посадил его сам Рэй, скрупулёзно выверяя нагрузку на каждую из корабельных опор, чтобы не нарушить случайным толчком незавершённый монтаж внутри корпуса.
Выгрузка кибермозга отняла у нас почти пол суток и ещё столько же осторожное перемещение его на новое место назначения и установка во временные монтажные крепления. Эта работа настолько вымотала всех (не физически, а морально - пару раз произошли столь неприятные ошибки, что мы чуть не потеряли этот кибермозг), что я, воспользовавшись правом командира, приказал всем сутки отдыхать, чтобы нервозность не привела к новым, более неприятным, ошибкам при монтаже.
Но ещё в первый день я нашёл время, чтобы поговорить с Младшим, воспользовавшись услугами Рэя и латянской видеосвязи. Из этого разговора я уяснил, что пребывает он в хорошем настроении и на немедленном возвращении не настаивает. Правда, он заявил, что если мы снова улетим без него, он на нас обидится. Насчёт музыки же он говорить отказался, многозначительно улыбаясь и словно бы обещая большой сюрприз.
Когда же я отдал приказ отдыхать, Рель отправился навестить его, а потом, как он сам выразился: "Немного помотаться по планете и обязательно побывать дома". Рив, немного поворчав, отправился домой, прихватив с собой и Нока. Ог и Ол тоже отбыли - домой к Огу. И из всего экипажа на корабле остался только я один, если конечно не считать Рэя-кибермозга.
Первоначально я собирался всерьёз поспать, потому что усталость уже регулярно напоминала о себе. Но, не проспав и трёх часов, проснулся, чувствуя себя полностью отдохнувшим. И на меня напала жажда деятельности. Но, насколько я представлял, негоже отправить всех на отдых, а самому в это время работать, что они обо мне подумают, когда узнают. Значит следует сейчас заняться таким, о чём они не знают.
Размявшись и умывшись, я облачился в повседневку и прошёл в рубку. Рэй уже ждал меня там, развалившись в кресле за экраном. Взглянув на меня, он по-хорошему улыбнулся:
– Мне кажется, что я тоже что-то помню, тоже связанное с музыкой… Но ничего конкретного. И ничего похожего на то, что Младший сыграл мне.
– Неважно, мне хочется услышать, что он сыграет для меня.
Не прошло и минуты, как мальчишка уже вернулся в рубку. Бегом он что ли бежал, но ведь не запыхался ничуть. В руках у него был футляр, не вызывающий вопросов о том, что в нём находится. Естественно ксоя, Рэй не стал экспериментировать с каким-то другим инструментом.
– Где ты её взял? - Младший не удержался от вопроса.
– Стащил из музея, - ответил Рэй, но тут же рассмеялся, - да сделал я её, прямо сейчас и сделал. В информсети Латы имелись все необходимые данные. В лучших традициях старых мастеров, с небольшими улучшениями от меня лично. Можешь не сомневаться, всё проверено и настроено.
Мальчишка взял инструмент в руки, пару минут молча смотрел на него. Потом лицо его стало совсем уж отрешённым. Он резко тряхнул головой и поднял ксою.
Зазвучавшая музыка ничуть не походила на ту, что Младший играл для меня. Эта была какой-то, немного хаотичной что ли. Быстрой, летящей… Она тоже захватила меня, но не столь полно и глубоко, как та, прозвучавшая в доме Рива. Та была полностью созвучна мне, а эта лишь частично. Но даже и этой частичности было достаточно для того, чтобы получить то, что эта музыка несла в себе. Живя этой музыкой, я словно бы ещё лучше и глубже начал понимать Рэя, для которого она звучала. И я снова потерял ощущение времени.
Когда же Младший закончил играть, оказалось, что прошло не больше четверти часа. И Рэй опомнился от этой музыки не сразу, даже попозже меня. Выглядел он задумчивым, промолчал не меньше минуты, потом сказал совсем негромко.
– Спасибо… после этого я наверно лучше понял самого себя… Ты прав, повторить такое невозможно… Повторение окажется просто не к месту, и не ко времени.
Младший улыбнулся, мол, что я вам говорил. Я же сказал Рэю:
– Думаю, что из парня и в самом деле получится музыкант.
– Уже получился, можешь не сомневаться, командир. Я кое-как, но разбираюсь в людях.
– Ну, вот ещё, - почти вскипел мальчишка, - не хочу я никаким музыкантом становиться. Не хочу, вообще не хочу.
– Но ведь у тебя получается просто здорово.
– Ну и что, что получается. Если получается, то я что, должен играть каждый день, когда хочу и когда не хочу. Это же обязанностью станет. Да я никому бы такого не пожелал, а не то что себе самому.
– Ты наверно просто не всё понимаешь как нужно.
– Всё я понимаю, а вы вот тоже не можете меня понять, - это было уже чуть ли не до слёз.
– Я тебя прекрасно понимаю, - совершенно спокойно сказал Рэй, - выслушай и меня. А потом можешь или согласиться или не согласиться. Музыкант, как я это понимаю, не профессия, а призвание, оно или даётся человеку, или не даётся. Ты наверно хочешь сказать, а что, если у человека не одно призвание. Тогда ему приходится выбирать и всю жизнь разрываться, от призвания никому и никуда не деться.
– Рэй, но я же хочу стать звездолётчиком. Ты же сам говорил, что у меня есть и способности и потенциал.
Ничего себе. Он умудрился удержать это от меня в тайне. И даже Рэй об этом не заикнулся. Впрочем, они могли об этом и элементарно договориться.
– Одно другого не исключает. Думаешь, что среди звездолётчиков не встречается музыкантов?
Младший посмотрел на Рэя удивлённо, но ничего не сказал.
– Могу даже привести несколько примеров. Звёздкапитан Тимур Анаритов, один из известнейших капитанов разведки, прославился вовсе не как звездолётчик, а как композитор. В свободное время он писал музыку, которая неслась потом по всем планетам Содружества. Именно он написал и Гимн Разведки, который стал официальным. Он разрывался между звёздами и музыкой всю жизнь. Впрочем, утратив одно, лишился и другого. Выйдя в отставку, он не написал больше ни одной мелодии. Или менее давний пример: Игорь Норги - звёздпилот первой десятки, первый пилот "Титана" и одновременно, не побоюсь этого сказать, величайший исполнитель, на очень редкие концерты которого собираются миллионы почитателей, а слушают вообще миллиарды, это не преувеличение, таковы факты. Это самые крупные примеры, существует ещё множество других. Могу привести их, но думаю, что тебе этого не надо. Если я говорю, что из тебя получился музыкант, это не значит, что музыка обязательно станет твоей профессией, что ты будешь обязан играть. Хочешь - играй, не хочешь - не играй. Но после того, что я услышал, полагаю, что тебе без этого не обойтись. Так что постарайся сам разобраться в себе, в своей музыке и своём призвании. И, поверь мне, если есть возможность не разрываться, то лучше не разрываться. Хотя я тебя ни к чему не подталкиваю, выбор должен сделать ты сам. Думаю, что и командир со мной согласится.
– В принципе - согласен. Хотя о том, что Младший хотел бы стать звездолётчиком, слышу впервые.
– Я пока не хотел об этом говорить, ну пока всё не станет ясно со мной… У меня не всё получается, как надо. Но Рэй говорил, что если захочу, могу справиться.
– Ладно, проехали.
Я вытащил стартключ и вставил его в гнездо на консоли. Я должен был сейчас сделать то, что уже давно обещал младшему, но всё это пока проносилось мимо, забывалось, откладывалось.
– Рэй, активируй бортжурнал.
– Активировано.
– Записывай. Официально. Я, Виктор Стрельцов, младший капитан Космофлота Содружества Земли, исполняющий обязанности капитана экспериментального крейсера "Игла", по праву, данному мне Звёздным Уставом, как официальный представитель Содружества Земли, произвожу следующую запись. Мною, Виктором Стрельцовым, усыновляется не являющийся гражданином Содружества мальчик двенадцати лет, именующий себя Виктором Стрельцовым, с его личного согласия.
– Подтверди согласие, - прошептал Младшему Рэй.
– Я согласен быть усыновлённым Виктором Стрельцовым, - словно по заученному выпалил мальчишка. Правда голос у него слегка звенел.
– Решение вступает в силу с момента внесения данной записи. А так же усыновлённый автоматически объявляется гражданином Содружества Земли со всеми вытекающими из этого правами и обязанностями. Решение подлежит обязательной регистрации на первой же базе или планете, принадлежащей Содружеству Земли, где окажется Экспериментальный крейсер "Игла".
Как я и ожидал, прошедшая процедура сильно изменила настроение мальчишки. Можно было переходить к тому, что я сейчас задумал.
– Доволен? - спросил я у него.
Он поспешно кивнул в ответ:
– А я думал, что ты забыл о своих словах.
– Могу я тебя сейчас кое о чём попросить.
– Да хоть о чём… почти хоть о чём.
– Я прошу тебя провести несколько дней среди музыкантов, хотя бы до нашего следующего возвращения на Лату.
– Среди тех, кто собрался смотреть меня? Да ни за что, хоть режьте меня, ни за что.
– Нет, я не имею в виду этих Великих, про которых говорил Сол. А хотя бы среди тех, кто поближе тебе по возрасту. Посмотреть, может быть чему-то поучиться. Постараться понять, чего же ты хочешь, и от чего хочешь отказаться. Я, конечно, не настаиваю, но просто прошу.
– Я… я не знаю. А ты можешь и такое устроить?
– Если ты согласен, то попробую.
– А меня там эти… великие не будут доставать?
– Попробую и это устроить, хотя и не гарантирую.
– Я… ну ладно, если ты этого хочешь.
– Рэй, можешь найти мне Дарвира Вилторэ?
– Без проблем, подожди пару минут.
Пары минут ещё не прошло, когда на экране связи появилось изумлённое лицо Дара. За спиной у него была довольно оживлённая улица. Он словно бы связался с нами с уличного видеофона, впрочем, так оно и оказалось.
– Здравствуй, Дар, как у тебя дела?
– Здравствуйте, - на лице у него вырисовалась нешуточная улыбка. - Дела в порядке, всё отлично. Как у вас? Да я вообще-то знаю, во всех новостях говорят. Спасибо вам за всё.
– Приятно увидеть тебя здоровым и весёлым. Но я хочу поговорить по делу. Точнее говоря, попросить об одолжении.
– О чём угодно, если это конечно в моих силах.
– Мы сейчас прилетим и поговорим. Где мы сможем тебя найти?
– Да хоть прямо здесь.
– Объясни поконкретнее.
– Но вы же и так нашли меня, по уличному видеофону, я даже почти что испугался.
– Это Рэй тебя нашёл, а он со мной не полетит.
– Я рядом с тем местом, где ты меня высаживал. Только здесь сейчас не приземлиться, разве что во дворе. Можно прямо у меня во дворе. Я показывал тебе свой дом.
– Помню. Жди нас, будем не позже, чем через полчаса.
– Жду с нетерпением.
Как только погас экран, Младший спросил:
– Кто этот парень?
– Один из моих знакомых. Тоже музыкант. Он был вторым, кого мы здесь лечили. Я вас через несколько минут познакомлю. Давай, собирайся, вылетим через десять минут.
– А что мне собирать - всё моё при мне. И ксоя тоже тут.
– Рэй, сделай ему наборчик вещей на недельку-две.
– Возьмёте в диск-ангаре.
К нашему счастью, один из дисколётов был в ангаре. Мы погрузились в него и вылетели к Большому Северному материку. Летели быстро, постепенно нагоняя солнце. В Лотеле же был ещё только самый ранний вечер. Всю дорогу Младший промолчал, глядя на проносящийся внизу пейзаж. Я тоже не стал навязываться ему с разговорами, благо перелёт не такой уж и длительный.
Дом, где живёт Дар, я нашёл без труда и вывел машину из пикирования как раз над двором. Двор, по контрасту с улицей, оказался вообще пустым. Дар, как и обещал, ждал нас. Увидев зависший над двором дисколёт, он вскочил со скамейки и замахал руками. Свободного места для посадки было достаточно, но я посадил машину так, чтобы она особо не бросалась в глаза ни с улицы, ни из окружающих домов.
Едва я успел выпрыгнуть из кабины, как Дар уже был рядом.
– Здравствуй, - он протянул мне обе руки в латянском жесте дружеского приветствия.
– Здравствуй, Дар, рад снова тебя видеть. Недаром в прошлый раз говорил до свидания.
В этот момент Младший тоже выбрался из кабины и встал рядом со мной. Дар удивлённо посмотрел на него, потом на меня, потом снова на него, наше сходство было для него очевидным.
– Дар, познакомься, это мой сын Виктор. Можно называть его Виком, но лучше Виком-младшим или просто Младшим.
– Просто Младшим лучше, я к этому уже привык, - сказал он, протягивая руку в земном приветствии.
– А это тот самый Дарвир Вилторэ, про которого я тебе говорил.
Они пожали друг другу руки. Я же решил тут же форсировать разговор:
– Я хотел бы попросить о следующем одолжении…
Дар тут же замахал руками:
– Не сейчас, попозже, не здесь же. Идёмте ко мне домой. Я пообещал маме и папе, что обязательно уговорю вас зайти к нам домой. Никаких возражений.
Я улыбнулся в ответ на такой напор:
– Хорошо, хорошо, идём. Но я ненадолго, времени у меня не так уж и много.
– Да хотя бы на пять частей, и то.
Квартира, где жил Дар, располагалась на третьем этаже массивного пятиэтажного дома, выполненного под старину, но построенного уже после войны и выхода Латы из ядерной зимы. Квартира, под стать дому, тоже оказалась просторной и большой.
Нас встретила мать Дара. Пожилая и полноватая женщина, которую я скорее принял бы за его бабушку. Дар представил её нам, а нас ей. Мы обменялись дежурными любезностями и прошли в комнату, где нас встретил отец Дара. Он был старше его матери и выглядел совсем стариком, впрочем, довольно крепким и бодрым. На нём была форма СК со знаками отличия полковника. Причём было ясно видно, что форма не была надета только в честь моего визита. Он тут же представился, отдавая мне честь:
– Полковник Арвир Вилторэ. Рад встретиться с вами, генерал.
Я машинально ответил на его приветствие. Мне показалось, что этого человека я уже когда-то видел. Нет, не показалось, мы точно встречались. Но вот где и когда? Я уже подумал, что мне не вспомнить, но память неожиданно выдала мне то, что надо. Я улыбнулся:
– Новый космодром, день вывода на орбиту первого отражателя. Девятилетний мальчишка, попавший туда со своим отцом. Этот мальчишка наверно полдня следует за инопланетянином, но так и не решается заговорить, а когда инопланетянин наконец-то обращает на него внимание, быстро ретируется.
– Ни за что бы ни подумал, что вы узнаете меня. Узнать в старике мальчишку, виденного мельком и столько лет назад.
– Для меня с того момента прошло намного меньше времени, чем для вас. Но, честно говоря, узнал наверно чисто случайно.
Я пробыл в этом доме гораздо больше тех пяти частей, о которых просил Дар, почти что два часа. Сначала мы с отцом Дара вспомнили события шестидесятилетней давности и последствия этих событий. Арвир Вилторэ почти всю свою жизнь посвятил "Солнечному Клинку", борьбе с последствиями войны. Он и сейчас продолжал службу, но уже как аналитик при региональном штабе СК.
Я узнал и то, как Дар появился на свет, несмотря на то, что супругам Вилторэ было запрещено иметь детей. (Сам Ар был облучён взрывом боеголовки, прорвавшейся сквозь ПРО тальгирийского космодрома, его родители работали в космической программе Тальгира. Телли Вилторэ родилась хоть и после той войны, но от получивших облучение родителей). Они тогда рискнули, надеясь, что их ребёнок, не смотря ни на что, окажется здоровым. Поначалу всё так и было, разве что рос мальчишка не по годам быстро. (Я и сам удивился, когда узнал, что Дару ещё не исполнилось четырнадцати. Я искренне считал, что ему уж никак не меньше шестнадцати). Был умницей, радостью родителей, отличником в школе и к тому же музыкантом.
Слушая всё это, Дар сначала возмущённо фыркал, а потом начал возражать, мол, это они всё преувеличивают. Но когда заговорили о его болезни, он снова примолк.
Ещё мне сказали и то, что вернувшись с "Иглы", Дар во многом сильно изменился. Стал намного более самостоятельным, но при этом уже не был тем тихим и прилежным мальчиком, который был готов всё своё свободное время играть на флейте. Но его отец посчитал, что это только к лучшему (мать считала иначе, и наверняка не без оснований).
Когда же я попросил их приютить на несколько дней-недель Младшего, они согласились, не раздумывая ни секунды, и, по-видимому, с удовольствием. Дара же я попросил всё это время пообщаться с ним: и по музыкальной части, и вообще, путь он запасётся впечатлениями, насколько сможет. И Дар оказался этим доволен настолько, что дальше улыбался уже беспрерывно. Да и Младший, который поначалу был насторожённым, постепенно отмяк и даже попросил Дара сыграть что-нибудь. Дар не отказался, а тут же принёс знакомую мне "флейту" и начал играть.
Эта музыка тоже, как оказалось, произвела на меня впечатление. Но мне было интереснее наблюдать, какое впечатление она производит на Младшего, а зрелище получилось довольно необычным: то, как он замирает и то, как выражение его лица следует за музыкой.
Закончив, Дар попросил у младшего тоже сыграть. На что тот без промедления согласился, но заявил, что на клие (вот, как оказывается, называется эта "флейта") у него не получится, а за ксоей нужно сходить до дисколёта. Дар тут же вызвался сопроводить его, и они ушли.
Воспользовавшись отсутствием Младшего, я рассказал родителям Дара, кто же такой Вик-Младший, откуда он взялся, и почему я хочу оставить его на время здесь. Кратко, но правдиво, насколько это вообще возможно. Тут же я узнал, что Телли - преподаватель музыки (вот откуда оказывается, Дар стал музыкантом), и что она присмотрит за мальчиком как следует. Но до конца не договорили - разговор был прерван вернувшимися мальчишками.
Младший ещё в коридоре достал ксою из футляра и заиграл сразу же, как только Дар успел сесть.
На этот раз я буквально провалился в его музыку. Она была бурной, словно горная река, но такой же чистой и красивой. Словно река она бросала меня от одного берега до другого: в жар и холод, в печаль и в радость…
Длилось это недолго, но оставило у меня физически ощутимый заряд бодрости. Латяне же оказались почти что поражены и несколько минут вообще молчали.
Потом конечно поинтересовались, как это всё у него получается. Телли пыталась что-то объяснить ему, указывала на какие-то огрехи. Но Младший только улыбался и помалкивал.
Прервал этот внезапно возникший сумбур я, заявив, что Младший должен всё решить сам, попросил не наседать на него и, если будет возможность, оградить от подобного давления, буде оно возникнет. Со мной согласились, и тогда я попрощался, объяснив, что рано утром по гэздскому времени (В Лотеле же будет только начало ночи) я поведу "Иглу" на Онни.
Младший с Даром проводили меня до дисколёта. Как ни странно мне это показалось, дисколёт за прошедшее время не привлёк здесь во дворе ничьего внимания.
– Вик, я так и не поинтересовался, через сколько дней вы вернётесь? - спросил Младший.
– Точного расписания у нас нет. Пробудем на Онни дней пять-семь, может на пару дней больше. Узнаешь из новостей. Зато здесь после этого задержимся дольше, чем на этот раз.
– Ну ладно, передавай привет Релю, ну и всем остальным тоже.
– Передам. А ты здесь постарайся не подвести меня.
– Постараюсь, - озорно улыбнулся он, - насколько это получится.
– Нужно, чтобы получилось. Ну, ладно, всё пока. До свидания, Младший, до свидания, Дар.
– До свидания, командир, - ответил Младший.
За остаток ночи я успел как следует отдохнуть. Утром же меня разбудил Серёжка:
– Хватит дрыхнуть, капитан, поднимайся.
– Ну вот, на десять минут раньше, чем я собирался.
– Десять минут роли не играют. Куда Младшего подевал?
– Отправил запасаться новыми впечатлениями. В этот раз он с нами не полетит.
– А куда конкретно? И учти, я от тебя не отстану.
Пришлось излагать ему всё, и с подробностями. После чего Серёжка со мной согласился:
– Наверно это ему и в самом деле только на пользу будет. Я не возражаю.
– Рядовой, поступки капитана не обсуждаются.
– Но поступки брата - вполне.
– По этой причине и не рекомендуется родственникам служить на одном корабле и быть одному в подчинении у другого.
– Поднимайся давай, а то до погрузки пассажиров ни позавтракать, ни размяться не успеешь. Я-то уже и так успел.
Я естественно успел. Ог и Ол прибыли перед самым началом погрузки и тут же принялись готовиться к приёму пассажиров. Серёжка вызвался провести заключительную предстартовую проверку. Мне же пришлось спускаться и встречать пассажиров, отправляющихся с нами на Онни.
Ночью площадка была оцеплена Службой Безопасности. Оцепление отодвинуло любопытствующих за очерченную прямо на земле линию безопасности. А отправляющиеся на Онни столпились непосредственно под звездолётом. На этот раз подготовка была произведена лучше. И все отбывающие были одеты в одинаковую функциональную одежду. Правда, у некоторых на ней присутствовали знаки отличия СК, у других же (гражданских специалистов) этих знаков не было.
Едва я сошёл с опорного диска, как ко мне уже подошли ответственные за посадку. Было вполне естественно, что ими оказались СКовцы, оба в чине майоров:
– Генерал Стрельцов, докладываем, что инструктаж произведён, порядок номеров при посадке определён. Будем ждать назначенного времени, или прикажете начинать посадку?
До назначенного времени было уже меньше двух минут, и я кивнул:
– Секунды роли не играют. Если все уже на месте, начинайте.
Посадка прошла на удивление быстро и спокойно. Я поднялся на борт последним. Серёжка и Ог уже были в рубке и дожидались меня. Я вставил стартключ в гнездо и кивнул Серёжке:
– Командуй и на этот раз.
Этот визит на Онни прошёл уже вполне буднично. Мы провели на четвёртой планете шесть дней. И за всё это время ничего непредвиденного не случилось, ни у нас, ни на самой планете. Так, разве что небольшое число недоразумений, несколько неопасных травм, которые были исцелены в резервных ячейках госпиталя буквально за несколько часов. Жизнь на Онни постепенно налаживалась в нужном ключе. Вовсю кипело строительство, организовывались фермы и первые, весьма примитивные заводики. И эта жизнь уже не вызывала никаких особых опасений.
Покидал Онни я уже с лёгким сердцем. В этот раз в экипаже "Иглы" оказались помимо Ога и Ола Рив, Нок и Рель. Серёжка в это раз остался на Онни, ему предстояло потрудиться, как следует. Но уже не столь интенсивно, мы за эти шесть дней подготовили в спецтренажёре троих пилотов, могущих не так уж и плохо летать на наших дисколётах (трое из десятка обучаемых, остальным эта наука не далась).
Помимо экипажа, на Лату возвращались четыре десятка латян (у некоторых сдали нервы, другие должны были на месте скорректировать выполнение заказов для Онни). Три десятка молодых оннцев летели на Лату для обучения. (В большей мере для того, чтобы создать прецедент, а так же и для того, чтобы показать латянам настоящих оннцев).
Возвращение тоже прошло без происшествий. Правда, Рив сильно поразился тем, что я доверил командование кораблём Релю. Я объяснил ему это тем, что у Реля должен появиться и такой опыт. Рив не стал возражать. И не могу не заметить, что у Реля получилось даже лучше, чем у Серёжки. Но это и не удивительно, наверняка Серёжка всё ему рассказал и проинструктировал о том, как избежать ошибок.
Сам я почти весь полёт провёл, общаясь с оннцами. Мне хотелось хоть как-то покончить с их поклонением "Повелителю". Думаю, что во многом это мне удалось. При личном знакомстве они оказались совсем неплохим парнями (оннок в этой группе не было, пока мы решили не рисковать), если конечно учесть всю специфику их происхождения и воспитания. Но я не думал, что эта специфика может оказаться непреодолимой, тем более что на Лате ими займутся профессиональные психологи.
Ог и Ол снова, в третий раз, зафиксировали аномалию в работе энергоустановки. Но и в этот раз не смогли ничего, как следует ухватить, проанализировать и сделать выводы. Аномалия была крошечной и заключалась в нерасчётном повышении энергоотдачи эстронов на максимальной нагрузке. В принципе, уж если эта аномалия не приносила нам никакого вреда, с нею можно было и смириться, введя в уравнение энергоотдачи поправочные коэффициенты. Этим мы пока и ограничились. Потом, когда появится такая возможность, мы обязательно проверим эстроны, устроив им тестовые прогоны на максимальной нагрузке, но пока такой возможности просто нет.
Рель посадил звездолёт возле "Эйкана", с ничуть не меньшей точностью, чем в пошлый раз Серёжка.
Значительное число пациентов нашего госпиталя уже можно было высаживать. Рэй специально затянул у некоторых течение операций, чтобы подгадать к посадке.
Пару дней после нашего прибытия работа буквально кипела. Как мы и ждали, помещение для кибермозга было уже готово, как и то оборудование для его установки, что делали латяне. Рэй без промедления взялся за изготовление недостающего, того, что на Лате сейчас было невозможно сделать. Мы же, всем имеющимся в наличии экипажем, взялись за монтаж той части оборудования, что должна быть смонтирована до установки кибермозга. Конечно, работали не только мы, основную часть делали бригады латянских специалистов. Но мы старались, по крайней мере, контролировать и проверять всё. Кибермозг - настолько нежная и капризная вещь, что даже небольшой ошибки может оказаться достаточно, чтобы безвозвратно погубить его.
Когда подготовительная часть монтажа была завершена и тщательно проверена, я подогнал звездолёт на площадку перед корпусом, ну а посадил его сам Рэй, скрупулёзно выверяя нагрузку на каждую из корабельных опор, чтобы не нарушить случайным толчком незавершённый монтаж внутри корпуса.
Выгрузка кибермозга отняла у нас почти пол суток и ещё столько же осторожное перемещение его на новое место назначения и установка во временные монтажные крепления. Эта работа настолько вымотала всех (не физически, а морально - пару раз произошли столь неприятные ошибки, что мы чуть не потеряли этот кибермозг), что я, воспользовавшись правом командира, приказал всем сутки отдыхать, чтобы нервозность не привела к новым, более неприятным, ошибкам при монтаже.
Но ещё в первый день я нашёл время, чтобы поговорить с Младшим, воспользовавшись услугами Рэя и латянской видеосвязи. Из этого разговора я уяснил, что пребывает он в хорошем настроении и на немедленном возвращении не настаивает. Правда, он заявил, что если мы снова улетим без него, он на нас обидится. Насчёт музыки же он говорить отказался, многозначительно улыбаясь и словно бы обещая большой сюрприз.
Когда же я отдал приказ отдыхать, Рель отправился навестить его, а потом, как он сам выразился: "Немного помотаться по планете и обязательно побывать дома". Рив, немного поворчав, отправился домой, прихватив с собой и Нока. Ог и Ол тоже отбыли - домой к Огу. И из всего экипажа на корабле остался только я один, если конечно не считать Рэя-кибермозга.
Первоначально я собирался всерьёз поспать, потому что усталость уже регулярно напоминала о себе. Но, не проспав и трёх часов, проснулся, чувствуя себя полностью отдохнувшим. И на меня напала жажда деятельности. Но, насколько я представлял, негоже отправить всех на отдых, а самому в это время работать, что они обо мне подумают, когда узнают. Значит следует сейчас заняться таким, о чём они не знают.
Размявшись и умывшись, я облачился в повседневку и прошёл в рубку. Рэй уже ждал меня там, развалившись в кресле за экраном. Взглянув на меня, он по-хорошему улыбнулся: