Страница:
– Ой, а я даже и не подумал. Обязательно поговорю. Спасибо.
– Не за что.
– А ты мне вечером расскажешь про Онни?
– Расскажу, если будет время. А что, тебе никто ещё ничего не рассказывал.
– Они смотрят на меня, как на микроба: мелкого и вредного. Даже Рель. Один ты со мной как с равным, или почти равным.
Всю дорогу до школы мы проговорили, но в основном о разных житейских мелочах. Школа же, вопреки моим ожиданиям, оказалась маленькой: двухэтажное здание, построенное в каком-то старинном стиле, но явно не старое.
– Рель тоже здесь учился?
– Нет, они тогда жили в другом районе… это младшая школа, здесь только пять лет учатся.
Под взглядами ребят я проводил Ива до школьного крыльца и, подтолкнув в спину, сказал:
– Беги к своим.
– До вечера?
– Посмотрим.
– Я ждать буду.
Когда я вернулся в дом Рива, Сол и Ос уже были на ногах. Приветствие получилось бурным, но немного сумбурным. Но рады мне были оба, причём без каких бы то ни было оговорок.
Меня попытались повторно накормить завтраком, на что я заявил, что меня уже накормил Ив. В ответ на это они оба заулыбались:
– Ну и как тебе новый образ Ива?
– Окрылён самостоятельностью. Вы молодцы, правильно придумали… И даже утром притворяетесь спящими, когда он купаться на речку бегает.
– Ты меня заметил? Когда я наблюдал?
– Нет, не заметил, но о присутствии догадался. Не сразу, но догадался.
– Хорошо, что не выдал, - улыбался Сол, - а то не хватало ещё, чтобы пасть столь низко в глазах сына.
– Мы вообще-то думали, что он за пару дней насытится самостоятельностью…
– А он терпит, как я и думал.
– Хороший парень. Главное, чтобы не сломался.
– Не позволим, не дадим, поддержим.
– Откуда такая методика, если не секрет?
Сол слегка помрачнел:
– Так нас воспитывал отец. Сначала меня, потом Реля.
Сол замолчал, очевидно, вспоминая отца. Каким он его помнит? Какой он был? Я его помню мальчишкой, кричащим мне сквозь слёзы: "Я тебя ненавижу".
– Какой он был, твой отец?
Сол посмотрел на меня с грустью в глазах. Он понял, что я хочу узнать. Не долгого рассказа я жду, а характеристики в нескольких словах.
– Надёжный, сильный и честный.
– Спасибо, Сол.
Сол не стал задерживаться на этом разговоре, а тут же перевёл его на другую тему:
– Как там Рель?
– Держится молодцом. Гоняет на дисколёте - возит учёных-исследователей… Он здорово повзрослел за последние месяцы.
– В прошлый визит "Иглы" он дома даже не показался. Только по видеофону и поговорили… Сослался на неимоверную занятость.
– Он и так был занят неимоверно. Это сейчас я могу себе позволить расслабиться… Но если бы командовал Рив, он никому не позволил бы расслабиться.
– Да, - улыбнулся Сол, - дед - это "неимоверная сила принуждения к труду в наиболее эффективной форме".
– Сам придумал?
– Куда уж мне. Это про него кто-то из одиннадцатых советников так высказался… Дед и сам дома не был, и даже, в отличие от Реля, до видеофона не снизошёл.
– А меня он попросил обязательно вас навестить, а потом рассказать ему, как вы живёте.
– А в следующий раз он прилетит?
– Мы решили, что от него гораздо больше пользы на Онни. Да… "Неимоверная сила принуждения…".
– От него там вакцы ещё не вешаются?
– Лучше называй их оннцами, Вака больше нет.
– Это так важно?
– Очень, Сол.
– Хорошо, больше не буду.
– Оннцы ему кланяются, титулуют не иначе как Разрушителем Вака и слушаются во всём.
– Тебе их жалко?
– Их есть за что жалеть. Люди, потерявшие прежний смысл жизни и изо всех сил ищущие новый.
Мы ещё немного поговорили об Онни и об оннцах, потом я поднялся и сказал:
– Мне пора. Негоже капитану расслабляться, когда экипаж работает.
– Надеюсь, вечером вы ещё навестите нас.
– Если не случится ничего непредвиденного. Я Иву почти что обещал.
– Тогда до вечера.
Когда я вернулся на "Иглу", работы по размещению пациентов на борту как раз заканчивались. Я не стал мешать Серёжке, когда он перегнал звездолёт от "Эйкана" до космодрома. И Серёжка остался этим моим невмешательством очень доволен.
На космодроме же, едва "Игла" опустилась на предназначенное ей место, к ней были подкачены здоровенные фермы обслуживания, выходящие своими площадками к распахнутым настежь люкам. Практически сразу же началась погрузка. Руководил ею естественно Рэй, кому как не кибермозгу знать, что и где должно разместиться. В отдельных случаях он помогал силовым полем, в других обыкновенными ругательствами, но всё же он признавался, что у Рива организация работы выходила лучше.
Братья Веньись остались в "Эйкане", точнее говоря, в той новой клинике, что строилась возле него. Им нужно было на месте проконтролировать ход ведущихся там работ и рассмотреть варианты размещения найденного нами корабельного кибермозга, а так же возможности его расширения силами латян. Эта работа должна была отнять у них всё то время, что мы в этот раз пробудем на Лате.
Мы же с Серёжкой взялись за координацию и согласование поставок и погрузки. Не все наши заказы оказались выполнены в срок и в полном объёме, что и не удивительно, когда спешка, то всегда и везде так, даже на Земле. Приходилось заменять одно другим, уточнять сроки. В общем, выполнять всю ту бюрократическую работу, которую мы с Серёжкой в глубине души ненавидели. Младший всё это время был при нас, сначала мучаясь от безделья, но стараясь не показать виду. Потом он притащил бумаги и начал что-то карябать с отрешённым от насущного выражением лица.
К вечеру хаос был более-менее упорядочен. И если не возникнет ничего непредвиденного, до утра мы можем быть свободными от работы. Это нам пообещал Рэй и посоветовал валить подальше. Мы этим советом воспользовались и отправились на дисколёте в Гэзд. А в Гэзде, несмотря на уговоры Младшего посмотреть на город, к дому Рива. Серёжка пообещал Младшему оставить его здесь, чтобы уж он как следует посмотрел на всё, а Младший в ответ на это обещание обиделся и даже перестал смотреть в сторону Серёжки.
Нас встретил Ив, который, увидев опускающуюся машину, буквально запрыгал. И он был не один, вместе с ним веселились ещё трое мальчишек, которых я без труда узнал: сыновья Ола Альись - Рол и Вол и с ними оннец Ойс.
– Привет компании, - сказал Серёжка, первым выбравшийся из дисколёта.
– Привет звездолётчикам, - последовал дружный ответ.
Серёжка быстро познакомил со всеми Младшего, который ничуть не был смущён или растерян. Наоборот, он влился в компанию, словно всегда был тут своим. Оставив ребятню на улице, мы с Серёжкой прошли в дом.
Вся бурность встречи на этот раз в основном обрушилась не Серёжку, чего он, скорее всего не ожидал.
Кроме Сола и Ос тут присутствовал Ол Альись. Пока хозяева тискали Серёжку, я спросил у Ола:
– Показывали Ойсу город?
Он кивнул в ответ:
– Рол и Вол показывали. Сразу, как из школы явились. Забрели сюда. Здесь им Ив выложил, что вечером и вы сюда прибудете. Они - звонить мне, просить, чтобы я разрешил им провести вечер здесь.
– И ты навязал им своё общество.
– Навяжешь им, - усмехнулся он, - это они могут навязать. Стоило мне здесь появиться, как всех их буквально вынесло на улицу. Я с тобой хотел переговорить.
– О чём же?
– О ком, - он снова улыбнулся, - об Ойсе естественно. Я эту тему поначалу упустил. Ему надо учиться.
– Разумеется, как и любому другому ребёнку.
– Я его ещё утром немного поэкзаменовал - парень-то кое-что знает. И устраивать его в начальный класс - несерьёзно. Он сказал, что его немного обучал Рэй на "Игле". Но вот какому этапу обучения это соответствует, он и сам не знает. Не мог бы ты сделать официальную бумагу для школы?
– Если бы ты догадался связаться со мной днём, бумага была бы уже здесь.
– В принципе, мы не настолько спешим. Всё равно парню нужно сначала отдохнуть и освоиться, хотя бы полмесяца.
– Я сейчас переговорю с "Иглой".
Рэй отозвался без промедления. На мой вопрос об образовании Ойса он ответил следующее:
– Практически в объёме латянской младшей школы. Есть и опережения, но есть и недочёты. Справку сделаю, - улыбнулся он, - красивую и по всей принятой здесь форме. Никто ни к чему не придерётся, да и не будет придираться. А когда устроите мальчика в школу, постарайтесь организовать мне беседу с учителями, тогда я сам им всё точно и чётко изложу.
– Не думаю, что с этим будет проблема, кто же может отказаться от беседы с тобой. Вот только не оказались бы вы в это время на четвёртой.
– Постарайся подогнать сроки. Хотя, я думаю, что уже скоро мы перестанем сновать челноком между Латой и Онни. Забросим туда основной и наиболее срочный груз, вместе с ним и основных специалистов, а после этого снова встанем возле "Эйкана". Ну да ладно, отдыхайте до завтра, - Рэй отключился.
– Вопросы исчерпаны? - спросил я у Ола.
– На сегодня да, - улыбнулся он.
– Тогда сейчас моя очередь расспрашивать.
Я естественно поинтересовался, как устроился Ойс, как к его появлению отнеслись Оловы домочадцы. Ол ответил, что замечательно, что все остались только довольны. Потом начал всё это описывать подробнее, но именно, что только начал, когда в дом ввалились остававшиеся на улице мальчишки, которые сейчас всех командой буквально насели на меня, требуя обещанного Иву рассказа об Онни, и не принимая никаких возражений.
Несмотря ни на что, вечер получился довольно весёлым, хотя и утомительным. Были даже музыка и песни. Сол достал откуда-то музыкальный инструмент, удивительно похожий на земную гитару, и они на пару с Ос исполнили несколько развесёлых "разбойничьих" песенок, от которых даже Ойс оттаял по-настоящему.
Но допоздна засиживаться не стали - завтрашний день не выходной, а рабочий для одних и учебный - для других.
– Заночевали мы в доме, а рано утром вдвоём с Серёжкой вернулись на "Иглу". Младшего же на пару дней оставили на попечение Сола, который буквально подкупил его обещанием взять с собой на репетиции и концерты. Младший согласился остаться, но потребовал от нас твёрдо пообещать, что без него "Игла" не улетит.
День начали с накопившихся за ночь вопросов, которые не мог или не хотел решить Рэй. Но их оказалось не так уж и много. Погрузка звездолёта продолжалась более-менее по плану и должна была завершиться следующим утром.
Оставив Серёжку контролировать погрузку, сам я отправился в "Эйкан", а точнее говоря в строящуюся клинику, рассчитывая застать там братьев Веньись. Впрочем, застал только Ола, Ог отправился в свой родной кибернетический центр.
Ол показал мне ход строительства. Корпуса зданий клиники были уже в большинстве построены, остальные достраивались. Мы облазили с ним всю стройку. Внутри корпуса зданий в большинстве ещё не были отделаны - более долгая и кропотливая работа, но несколько были уже практически готовы и доводились в настоящий момент до кондиции.
Ол показал мне и зал, где планировалось разместить кибермозг, снятый со звездолёта. Он пояснил, что оборудование, которое может быть изготовлено на Лате, уже изготовляется. И им стоило немалого труда убедить всё делать без ненужной спешки. Помещение для кибермозга должно по их планам быть готово к нашему следующему возвращению с Онни на Лату. Недостающее оборудование обещал изготовить Рэй на "Игле".
Окончив осмотр, мы на дисколёте последовали за Огом в кибернетический центр. А там невольно оказались в центре проводимого им совещания. Помимо нас, здесь посредством связи присутствовал и Рэй, но тон задавал не он, а всё же Ог.
Они всерьёз рассматривали возможность построения кибермозга собственными силами. И даже Рэй оказался заинтригован предложенной группой латянских учёных схемой, причём настолько, что обещал выполнить анализ, а потом и оказать всемерную помощь в реализации схемы.
Уже потом он объяснил мне, что эти люди по сути дела практически решили проблему настоящего искусственного интеллекта, в отличие от имеющихся на планете псевдоинтеллектуальных систем. Причём использовали совершенно другие пути и подходы, чем в своё время использовали земляне. Если использовать всё это, можно получить искусственный интеллект совершенно нового типа. Именно это и заинтересовало Рэя. Но и он признал, что даже анализ будет провести не так-то просто, не говоря уже о создании виртуальной модели.
Но всё это пока оставалось всего лишь пожеланиями и надеждами. Нас же окружали дела и заботы, которые были неотложными.
Утром погрузка была завершена, с отставанием от графика всего лишь на четверть часа. После этого мы немедленно переместились к "Эйкану" для выгрузки и загрузки госпиталя. Завершив же и это дело, "Игла" впервые опустилась в Гэзде, на специально для этого подготовленной площадке. Следующим утром мы примем здесь на борт пассажиров и отправимся на Онни. Сейчас же у нас остаются свободными вечер и ночь.
Ог и Ол отбыли домой к Огу, воспользовались для этого дисколётом, и обещали вернуться никак не позже, чем за час до начала погрузки. Мы же с Серёжкой отправились к Солу, потому что обещали его навестить. Встретили нас Ив и Младший, которые, дожидаясь нас, сидели на крыльце. Увидев нас, Ив запрыгал, буквально лучась от радости, Младший же выглядел сумрачным и невесёлым.
– Что случилось? - первым делом спросил я у него.
– Ничего не случилось, - вымученно улыбнулся он.
– Я же вижу, что ты не такой, как всегда. Обидел кто-то?
– Нет, Вик, никто меня не обижал, всё было просто замечательно. Просто я задумался…
– О чём, если не секрет?
– Можно я потом расскажу, на "Игле".
– Ну ладно, на "Игле", так на "Игле".
Сол и Ос встретили нас уже дома. Они были рады нам, открыто и непритворно. И почти сразу же Сол огорошил меня тем, что по его, да и не только его, мнению, Младший - чуть ли не музыкальный гений.
– Представь себе. Репетиция, я солирую, а он всё это время сидит тише статуи и наверно даже ничуть не подвижнее её, слушает. Я вообще никогда не встречал таких слушателей. Перерыв, небольшой, на четверть часа, никто не расходится. Он подходит ко мне и берёт ксою, ничего не спрашивая и не говоря. Начинает играть… Вик, я не знал, что ксоя может так петь, так… так, что самому петь хочется. Представь, все похватали инструменты, чтобы ему подыграть, даже самые последние лодыри… Я даже не знаю, сколько это продолжалось, я чуть ли не самого себя позабыл при этом. А в зал чуть ли не все сбежались, даже директор в кресле прикатил. И после того, как это закончилось, все ещё не сразу в себя пришли, а он положил инструмент и вышел. Только через час его нашли. Попросили повторить - он ни в какую. Как ни уламывали - ни в какую. Только когда директор перед ним чуть ли не на колени встал, согласился. И такое сыграл, что все сначала рыдали, а потом радовались. Ты можешь такое представить… да все мы по сравнению с ним младенцы и полные неумехи… Это вчера было. Сегодня посмотреть на этого гения собрались чуть ли не все живые из великих, а он вообще отказался идти, категорически, ничего не объясняя, даже говорить об этом отказывается… Ой, что было потом… Вик, может быть ты уговоришь его? Ну, хотя бы на один раз? Или ты, Серёжа?
– Никогда бы не подумал, что Младший может такое, - задумчиво произнёс Серёжка, - раньше он вроде бы только на гитаре поигрывал, но и не скажешь, что профессионально, а так по-мальчишески… Сол, а это и в самом деле было так, как ты говоришь?
– Слово даю, латянское. Да вы и без меня можете всё это узнать. Наши всё ещё взбудоражены.
– Сол, - спросил я, - ответь, пожалуйста, просто ли играть на твоей ксое?
Сол ненадолго задумался, слегка помрачнел:
– Непросто вообще-то… Вспомню, как сам учился…
– И может ли человек, в первый раз взявший в руки этот инструмент, сыграть так, как ты говоришь?
– Простой человек не сможет никогда, но ведь могут быть и исключения. Из любого правила могут быть исключения. К гениям правила неприменимы.
– Покажи мне ксою.
Ксоя была и в самом деле во многом похожа на земную скрипку, но и отличий было ничуть не меньше.
– Этой ксое больше ста лет, - пояснил Сол. - После войны такие уже никто не может сделать. И мастерство утеряно, и материалов таких больше нет.
– Разреши.
Сол кивнул. Я взял инструмент в руки. Нет, никаких ассоциаций он мне не выдал, никак не отозвался. Но я на это и не рассчитывал.
В это время Младший с Ивом вошли в дом. Младший посмотрел на меня взглядом, в котором читалось некоторое облегчение - не на все вопросы придётся отвечать, потому что меня уже о многом просветили. Я жестом подозвал мальчишку к себе, но ничего спрашивать не стал, просто протянул ему ксою:
– Сыграй для меня, если хочешь.
Младший взглянул мне в глаза, улыбнулся уголками губ (улыбка-то на этот раз моя). Немного помедлив, взял инструмент. Снова помедлил. Взгляд его переменился настолько, что мне показалось, будто бы он проник в саму душу.
Я не заметил, как он начал играть, музыка звучала у меня в душе. Странно знакомая и одновременно незнакомая. Сплетающая в себе несоединимое и разрывающая неразрушимое, проникающая туда, куда нельзя проникнуть, и летящая сквозь ничто. Я потерял само ощущение времени и пространства, растворился в этой музыке без остатка. Прошёл с нею всю свою жизнь и чужие жизни. Летел в чёрном и холодном, как смерть, межзвёздном космосе и нырял в раскалённые недра звёзд. Уходил в неизвестность и возвращался. Умирал и возрождался. Вся моя душа пела с этой музыкой и рыдала вместе с ней, сжигая в себе ненужное и очищаясь.
Сколько это длилось - я не знал, мне одновременно казалось, что и мгновение, и целую вечность. Но когда закончилось, я, казалось, был готов своротить горы.
Младший стоял передо мной, опустив инструмент и виновато улыбаясь. Не сдерживая порыва, я на секунду обнял его и прошептал:
– Спасибо, Вик.
В это время в себя пришли и остальные. Серёжка с улыбкой потрепал Младшего по плечу, а Сол полушёпотом сказал:
– Ну, что я говорил… Это действительно надо слышать.
– Похоже, Вик, - сказал я мальчишке, - ты действительно нашёл себя, свою дорогу.
– Вот ещё, - по-мальчишески фыркнул Младший, протягивая инструмент Солу, - и кроме этого ещё есть столько интересного.
– Оставь себе, - сказал Сол, - после такого я вряд ли смогу играть на ней.
– Ещё как сможешь. Это ведь твой приз.
– Разве я не могу сделать тебе подарок.
– Не можешь, потому что я этого не желаю и просто не могу принять. - Мальчишка почти умоляюще посмотрел на меня, - Вик, можем мы прямо сейчас улететь на "Иглу", я очень тебя прошу, пожалуйста.
Отказать я ему не мог. Я понял, что внутри у него накопилось столько, что без того, чтобы излить душу, ему не обойтись. А говорить об этом в присутствии Сола он не сможет. Даже в Серёжкином присутствии. Серёжка об этом догадался и сказал, что останется на ночь у Сола и Ос.
Уже когда мы вышли из дома, я спросил:
– На дисколёте полетим, или пешком пойдём?
– А разве пешком можно. Далеко ведь.
– "Игла" сейчас в Гэзде. Конечно не совсем рядом, но за пару часов дойдём.
– Тогда, конечно, лучше пешком.
– Как пожелаешь. Вперёд и с песней.
– Песни не надо, - усмехнулся он.
Когда мы уже покинули посёлок, я спросил:
– Не хочешь говорить при Соле?
– Ага, он ничего не понимает.
– Он представляется мне вполне разумным человеком.
– Да я не о том.
– А о чём?
– Он меня не понимает, и не хочет понять.
– Поясни.
– Ну… не знаю, как пояснить… Он считает, что если человек умеет играть музыку, он просто обязан это делать.
– А ты так не считаешь?
– Конечно, нет… Вик, можно об этом потом поговорить, на "Игле", ну, Вик.
– Ладно, как хочешь. На "Игле", так на "Игле".
Большую часть пути мы прошли по городу. Сначала молча, потом разговорились. Младший вытянул из меня рассказ о том Гэзде, каким он был во времена последней латянской войны. Я рассказал всю правду, ничуть не преуменьшая всех тех ужасов, что творились в этом городе.
Мы рассматривали город, обсуждали увиденное, сравнивали с теми земными городами, которых никогда не видели собственными глазами, но которые помнили.
"Игла" стояла в непосредственной близости от города. Это было расчищенное место. Скорее всего, оно было подготовлено для какого-то ещё не начавшегося строительства. Поверхность под кораблём была прочной и каменистой. Диски опор углубились в неё незначительно.
Латяне настаивали на том, чтобы площадка со звездолётом была оцеплена. Но тогда я убедил их этого не делать. Корабль сам по себе практически неприступен. Пусть люди посмотрят на него вблизи, прикоснутся собственными руками к инопланетной машине. Все, кто этого хочет. Сейчас же это воздвигло перед нами преграду в виде многотысячной толпы.
– Похоже на то, что влипли, - улыбнулся я, - надо было на дисколёте сюда добираться.
– Мы бы тогда город не посмотрели и не поговорили. Просочимся, нас и не узнают, в сумерках-то.
Прожектора на корабле не были включены. Светились только габаритные огни, но зато с максимальной яркостью. Нам и в самом деле удалось затеряться в толпе и протиснуться к лифтовой опоре. Конечно, когда мы открыли лифт, нас узнали, но для них было уже поздно.
– Почему так людно?
– Хотят посмотреть на звездолёт, прикоснуться, потрогать. Наверно для них это интересно. Разве тебе было не интересно в первый раз потрогать собственными руками звездолёт?
– Конечно, интересно… Но тут ведь взрослые люди.
– А какая в сущности разница, - улыбнулся я. - Куда пойдём для разговора? В кают-компанию?
– Лучше в рубку. Кают-компания расслабляет, а рубка настраивает на серьёзный лад.
Я улыбнулся столь серьёзному тону Младшего:
– Пойдём.
Рэй объявился тогда, когда мы уже были в рубке. Он появился в продолжении рубки в совершенно несерьёзном виде, словно мальчишка, только что вернувшийся с прогулки на речку:
– Ага, появились раньше назначенного. Собираетесь серьёзно поговорить?
– Ты даже не интересуешься, о чём?
– А я и так знаю, премного наслышан. Информация распространяется со скоростью света.
– И что ты об этом думаешь?
– Я бы сначала хотел услышать обо всём из первоисточника. Можете приступать.
Рэй усмехнулся и в одно мгновение сменил облик, представ перед нами в виде аккуратно одетого в форму космолётчика, совершенно серьёзного и во многом не похожего на того себя, что был перед нами ещё долю секунды назад.
– Мне бы так, - с улыбкой прошептал Младший.
– Так не получится, - улыбнулся Рэй, - ты не против моего присутствия при вашем разговоре?
Мальчишка отрицательно замотал головой, а я сказал:
– Куда от тебя деться, всё равно услышишь и узнаешь. Но я бы тебя и специально позвал.
Я сел в кресло, Младший тоже, промешкав не более секунды. Он молчал, собираясь с мыслями, а мы его не торопили. Наконец он глубоко вздохнул и начал.
– Можете мне не верить, но я и сам не знаю, что со мной случилось. Я слушал музыку… Это было так здорово, и я словно бы сам стал музыкой… это совершенно не то, что слушать записанную музыку… сам зал, люди, играющие её. Потом музыка закончилась, и мне показалось это неправильным, нет, не просто неправильным, а пустым. И я почувствовал себя обязанным заполнить эту пустоту. Я взял у Сола ксою, даже не задумываясь, что в первый раз держу её в руках, что совершенно не умею играть… я и сейчас не умею. Но… наверно душа просила музыки, и она зазвучала, не смотря ни на что… Потом меня просили повторить, а я просто-напросто не мог, потому что не хотел больше музыки.
– Но всё же сыграл.
– Там был человек, их директор… Он попросил не как все, а по-настоящему… Я не смог отказаться… Он почти что парализован, но любит музыку не ради музыки. А потом, не следующий день, я уже не мог и не хотел. Не хотел даже, чтобы меня просили. Разве можно изливать душу, когда она сама того не хочет? Это словно пытка…
– Но когда попросил я, ты всё же сыграл.
Мальчишка заулыбался:
– Ты попросил сыграть для тебя, если я хочу. Ну, я и… захотел… сыграть именно для тебя.
– Признаюсь, что я испытал такое, чего до этого никогда не испытывал. И это я, человек, практически равнодушный к музыке. Представляю, как такое действует на тех, кто музыку любит.
Мальчишка вздохнул:
– А разве можно не любить музыку? - он посмотрел мне в глаза и виновато улыбнулся, - для каждого найдётся своя музыка, услышав которую, он уже не сможет не слушать музыку, хотя бы иногда… Только она разная, эта музыка.
– Может быть… Но всё равно, это всё кажется мне странным. Рэй, а что ты обо всём этом думаешь?
Рэй выглядел каким-то немного печальным что ли:
– Парень не столь прост, как кажется с первого, да и не с первого взгляда. Но я тебе об этом говорил. Даже мне оказалось не по силам разобраться во всех его воспоминаниях-тенях и воспоминаниях-отражениях. Точнее говоря, я считал, что разобрался, но это не вполне так… И ещё что-то ускользает от меня, мои воспоминания, нет, даже не воспоминания, а следы воспоминаний о следах воспоминаний… Младший, сыграй для меня, если конечно хочешь.
Мальчишка вздрогнул, поднял руки, но тут же бессильно их уронил:
– Здесь нет инструмента.
– Ну, это как раз не проблема. Сходи до капитанской каюты и возьми в окне доставки.
Мальчишка кивнул и быстро вышел.
– Вик, мне кажется, что я уже слышал его музыку. Перед тем, как произошло то событие, которое все мы забыли.
– Не за что.
– А ты мне вечером расскажешь про Онни?
– Расскажу, если будет время. А что, тебе никто ещё ничего не рассказывал.
– Они смотрят на меня, как на микроба: мелкого и вредного. Даже Рель. Один ты со мной как с равным, или почти равным.
Всю дорогу до школы мы проговорили, но в основном о разных житейских мелочах. Школа же, вопреки моим ожиданиям, оказалась маленькой: двухэтажное здание, построенное в каком-то старинном стиле, но явно не старое.
– Рель тоже здесь учился?
– Нет, они тогда жили в другом районе… это младшая школа, здесь только пять лет учатся.
Под взглядами ребят я проводил Ива до школьного крыльца и, подтолкнув в спину, сказал:
– Беги к своим.
– До вечера?
– Посмотрим.
– Я ждать буду.
Когда я вернулся в дом Рива, Сол и Ос уже были на ногах. Приветствие получилось бурным, но немного сумбурным. Но рады мне были оба, причём без каких бы то ни было оговорок.
Меня попытались повторно накормить завтраком, на что я заявил, что меня уже накормил Ив. В ответ на это они оба заулыбались:
– Ну и как тебе новый образ Ива?
– Окрылён самостоятельностью. Вы молодцы, правильно придумали… И даже утром притворяетесь спящими, когда он купаться на речку бегает.
– Ты меня заметил? Когда я наблюдал?
– Нет, не заметил, но о присутствии догадался. Не сразу, но догадался.
– Хорошо, что не выдал, - улыбался Сол, - а то не хватало ещё, чтобы пасть столь низко в глазах сына.
– Мы вообще-то думали, что он за пару дней насытится самостоятельностью…
– А он терпит, как я и думал.
– Хороший парень. Главное, чтобы не сломался.
– Не позволим, не дадим, поддержим.
– Откуда такая методика, если не секрет?
Сол слегка помрачнел:
– Так нас воспитывал отец. Сначала меня, потом Реля.
Сол замолчал, очевидно, вспоминая отца. Каким он его помнит? Какой он был? Я его помню мальчишкой, кричащим мне сквозь слёзы: "Я тебя ненавижу".
– Какой он был, твой отец?
Сол посмотрел на меня с грустью в глазах. Он понял, что я хочу узнать. Не долгого рассказа я жду, а характеристики в нескольких словах.
– Надёжный, сильный и честный.
– Спасибо, Сол.
Сол не стал задерживаться на этом разговоре, а тут же перевёл его на другую тему:
– Как там Рель?
– Держится молодцом. Гоняет на дисколёте - возит учёных-исследователей… Он здорово повзрослел за последние месяцы.
– В прошлый визит "Иглы" он дома даже не показался. Только по видеофону и поговорили… Сослался на неимоверную занятость.
– Он и так был занят неимоверно. Это сейчас я могу себе позволить расслабиться… Но если бы командовал Рив, он никому не позволил бы расслабиться.
– Да, - улыбнулся Сол, - дед - это "неимоверная сила принуждения к труду в наиболее эффективной форме".
– Сам придумал?
– Куда уж мне. Это про него кто-то из одиннадцатых советников так высказался… Дед и сам дома не был, и даже, в отличие от Реля, до видеофона не снизошёл.
– А меня он попросил обязательно вас навестить, а потом рассказать ему, как вы живёте.
– А в следующий раз он прилетит?
– Мы решили, что от него гораздо больше пользы на Онни. Да… "Неимоверная сила принуждения…".
– От него там вакцы ещё не вешаются?
– Лучше называй их оннцами, Вака больше нет.
– Это так важно?
– Очень, Сол.
– Хорошо, больше не буду.
– Оннцы ему кланяются, титулуют не иначе как Разрушителем Вака и слушаются во всём.
– Тебе их жалко?
– Их есть за что жалеть. Люди, потерявшие прежний смысл жизни и изо всех сил ищущие новый.
Мы ещё немного поговорили об Онни и об оннцах, потом я поднялся и сказал:
– Мне пора. Негоже капитану расслабляться, когда экипаж работает.
– Надеюсь, вечером вы ещё навестите нас.
– Если не случится ничего непредвиденного. Я Иву почти что обещал.
– Тогда до вечера.
Когда я вернулся на "Иглу", работы по размещению пациентов на борту как раз заканчивались. Я не стал мешать Серёжке, когда он перегнал звездолёт от "Эйкана" до космодрома. И Серёжка остался этим моим невмешательством очень доволен.
На космодроме же, едва "Игла" опустилась на предназначенное ей место, к ней были подкачены здоровенные фермы обслуживания, выходящие своими площадками к распахнутым настежь люкам. Практически сразу же началась погрузка. Руководил ею естественно Рэй, кому как не кибермозгу знать, что и где должно разместиться. В отдельных случаях он помогал силовым полем, в других обыкновенными ругательствами, но всё же он признавался, что у Рива организация работы выходила лучше.
Братья Веньись остались в "Эйкане", точнее говоря, в той новой клинике, что строилась возле него. Им нужно было на месте проконтролировать ход ведущихся там работ и рассмотреть варианты размещения найденного нами корабельного кибермозга, а так же возможности его расширения силами латян. Эта работа должна была отнять у них всё то время, что мы в этот раз пробудем на Лате.
Мы же с Серёжкой взялись за координацию и согласование поставок и погрузки. Не все наши заказы оказались выполнены в срок и в полном объёме, что и не удивительно, когда спешка, то всегда и везде так, даже на Земле. Приходилось заменять одно другим, уточнять сроки. В общем, выполнять всю ту бюрократическую работу, которую мы с Серёжкой в глубине души ненавидели. Младший всё это время был при нас, сначала мучаясь от безделья, но стараясь не показать виду. Потом он притащил бумаги и начал что-то карябать с отрешённым от насущного выражением лица.
К вечеру хаос был более-менее упорядочен. И если не возникнет ничего непредвиденного, до утра мы можем быть свободными от работы. Это нам пообещал Рэй и посоветовал валить подальше. Мы этим советом воспользовались и отправились на дисколёте в Гэзд. А в Гэзде, несмотря на уговоры Младшего посмотреть на город, к дому Рива. Серёжка пообещал Младшему оставить его здесь, чтобы уж он как следует посмотрел на всё, а Младший в ответ на это обещание обиделся и даже перестал смотреть в сторону Серёжки.
Нас встретил Ив, который, увидев опускающуюся машину, буквально запрыгал. И он был не один, вместе с ним веселились ещё трое мальчишек, которых я без труда узнал: сыновья Ола Альись - Рол и Вол и с ними оннец Ойс.
– Привет компании, - сказал Серёжка, первым выбравшийся из дисколёта.
– Привет звездолётчикам, - последовал дружный ответ.
Серёжка быстро познакомил со всеми Младшего, который ничуть не был смущён или растерян. Наоборот, он влился в компанию, словно всегда был тут своим. Оставив ребятню на улице, мы с Серёжкой прошли в дом.
Вся бурность встречи на этот раз в основном обрушилась не Серёжку, чего он, скорее всего не ожидал.
Кроме Сола и Ос тут присутствовал Ол Альись. Пока хозяева тискали Серёжку, я спросил у Ола:
– Показывали Ойсу город?
Он кивнул в ответ:
– Рол и Вол показывали. Сразу, как из школы явились. Забрели сюда. Здесь им Ив выложил, что вечером и вы сюда прибудете. Они - звонить мне, просить, чтобы я разрешил им провести вечер здесь.
– И ты навязал им своё общество.
– Навяжешь им, - усмехнулся он, - это они могут навязать. Стоило мне здесь появиться, как всех их буквально вынесло на улицу. Я с тобой хотел переговорить.
– О чём же?
– О ком, - он снова улыбнулся, - об Ойсе естественно. Я эту тему поначалу упустил. Ему надо учиться.
– Разумеется, как и любому другому ребёнку.
– Я его ещё утром немного поэкзаменовал - парень-то кое-что знает. И устраивать его в начальный класс - несерьёзно. Он сказал, что его немного обучал Рэй на "Игле". Но вот какому этапу обучения это соответствует, он и сам не знает. Не мог бы ты сделать официальную бумагу для школы?
– Если бы ты догадался связаться со мной днём, бумага была бы уже здесь.
– В принципе, мы не настолько спешим. Всё равно парню нужно сначала отдохнуть и освоиться, хотя бы полмесяца.
– Я сейчас переговорю с "Иглой".
Рэй отозвался без промедления. На мой вопрос об образовании Ойса он ответил следующее:
– Практически в объёме латянской младшей школы. Есть и опережения, но есть и недочёты. Справку сделаю, - улыбнулся он, - красивую и по всей принятой здесь форме. Никто ни к чему не придерётся, да и не будет придираться. А когда устроите мальчика в школу, постарайтесь организовать мне беседу с учителями, тогда я сам им всё точно и чётко изложу.
– Не думаю, что с этим будет проблема, кто же может отказаться от беседы с тобой. Вот только не оказались бы вы в это время на четвёртой.
– Постарайся подогнать сроки. Хотя, я думаю, что уже скоро мы перестанем сновать челноком между Латой и Онни. Забросим туда основной и наиболее срочный груз, вместе с ним и основных специалистов, а после этого снова встанем возле "Эйкана". Ну да ладно, отдыхайте до завтра, - Рэй отключился.
– Вопросы исчерпаны? - спросил я у Ола.
– На сегодня да, - улыбнулся он.
– Тогда сейчас моя очередь расспрашивать.
Я естественно поинтересовался, как устроился Ойс, как к его появлению отнеслись Оловы домочадцы. Ол ответил, что замечательно, что все остались только довольны. Потом начал всё это описывать подробнее, но именно, что только начал, когда в дом ввалились остававшиеся на улице мальчишки, которые сейчас всех командой буквально насели на меня, требуя обещанного Иву рассказа об Онни, и не принимая никаких возражений.
Несмотря ни на что, вечер получился довольно весёлым, хотя и утомительным. Были даже музыка и песни. Сол достал откуда-то музыкальный инструмент, удивительно похожий на земную гитару, и они на пару с Ос исполнили несколько развесёлых "разбойничьих" песенок, от которых даже Ойс оттаял по-настоящему.
Но допоздна засиживаться не стали - завтрашний день не выходной, а рабочий для одних и учебный - для других.
– Заночевали мы в доме, а рано утром вдвоём с Серёжкой вернулись на "Иглу". Младшего же на пару дней оставили на попечение Сола, который буквально подкупил его обещанием взять с собой на репетиции и концерты. Младший согласился остаться, но потребовал от нас твёрдо пообещать, что без него "Игла" не улетит.
День начали с накопившихся за ночь вопросов, которые не мог или не хотел решить Рэй. Но их оказалось не так уж и много. Погрузка звездолёта продолжалась более-менее по плану и должна была завершиться следующим утром.
Оставив Серёжку контролировать погрузку, сам я отправился в "Эйкан", а точнее говоря в строящуюся клинику, рассчитывая застать там братьев Веньись. Впрочем, застал только Ола, Ог отправился в свой родной кибернетический центр.
Ол показал мне ход строительства. Корпуса зданий клиники были уже в большинстве построены, остальные достраивались. Мы облазили с ним всю стройку. Внутри корпуса зданий в большинстве ещё не были отделаны - более долгая и кропотливая работа, но несколько были уже практически готовы и доводились в настоящий момент до кондиции.
Ол показал мне и зал, где планировалось разместить кибермозг, снятый со звездолёта. Он пояснил, что оборудование, которое может быть изготовлено на Лате, уже изготовляется. И им стоило немалого труда убедить всё делать без ненужной спешки. Помещение для кибермозга должно по их планам быть готово к нашему следующему возвращению с Онни на Лату. Недостающее оборудование обещал изготовить Рэй на "Игле".
Окончив осмотр, мы на дисколёте последовали за Огом в кибернетический центр. А там невольно оказались в центре проводимого им совещания. Помимо нас, здесь посредством связи присутствовал и Рэй, но тон задавал не он, а всё же Ог.
Они всерьёз рассматривали возможность построения кибермозга собственными силами. И даже Рэй оказался заинтригован предложенной группой латянских учёных схемой, причём настолько, что обещал выполнить анализ, а потом и оказать всемерную помощь в реализации схемы.
Уже потом он объяснил мне, что эти люди по сути дела практически решили проблему настоящего искусственного интеллекта, в отличие от имеющихся на планете псевдоинтеллектуальных систем. Причём использовали совершенно другие пути и подходы, чем в своё время использовали земляне. Если использовать всё это, можно получить искусственный интеллект совершенно нового типа. Именно это и заинтересовало Рэя. Но и он признал, что даже анализ будет провести не так-то просто, не говоря уже о создании виртуальной модели.
Но всё это пока оставалось всего лишь пожеланиями и надеждами. Нас же окружали дела и заботы, которые были неотложными.
Утром погрузка была завершена, с отставанием от графика всего лишь на четверть часа. После этого мы немедленно переместились к "Эйкану" для выгрузки и загрузки госпиталя. Завершив же и это дело, "Игла" впервые опустилась в Гэзде, на специально для этого подготовленной площадке. Следующим утром мы примем здесь на борт пассажиров и отправимся на Онни. Сейчас же у нас остаются свободными вечер и ночь.
Ог и Ол отбыли домой к Огу, воспользовались для этого дисколётом, и обещали вернуться никак не позже, чем за час до начала погрузки. Мы же с Серёжкой отправились к Солу, потому что обещали его навестить. Встретили нас Ив и Младший, которые, дожидаясь нас, сидели на крыльце. Увидев нас, Ив запрыгал, буквально лучась от радости, Младший же выглядел сумрачным и невесёлым.
– Что случилось? - первым делом спросил я у него.
– Ничего не случилось, - вымученно улыбнулся он.
– Я же вижу, что ты не такой, как всегда. Обидел кто-то?
– Нет, Вик, никто меня не обижал, всё было просто замечательно. Просто я задумался…
– О чём, если не секрет?
– Можно я потом расскажу, на "Игле".
– Ну ладно, на "Игле", так на "Игле".
Сол и Ос встретили нас уже дома. Они были рады нам, открыто и непритворно. И почти сразу же Сол огорошил меня тем, что по его, да и не только его, мнению, Младший - чуть ли не музыкальный гений.
– Представь себе. Репетиция, я солирую, а он всё это время сидит тише статуи и наверно даже ничуть не подвижнее её, слушает. Я вообще никогда не встречал таких слушателей. Перерыв, небольшой, на четверть часа, никто не расходится. Он подходит ко мне и берёт ксою, ничего не спрашивая и не говоря. Начинает играть… Вик, я не знал, что ксоя может так петь, так… так, что самому петь хочется. Представь, все похватали инструменты, чтобы ему подыграть, даже самые последние лодыри… Я даже не знаю, сколько это продолжалось, я чуть ли не самого себя позабыл при этом. А в зал чуть ли не все сбежались, даже директор в кресле прикатил. И после того, как это закончилось, все ещё не сразу в себя пришли, а он положил инструмент и вышел. Только через час его нашли. Попросили повторить - он ни в какую. Как ни уламывали - ни в какую. Только когда директор перед ним чуть ли не на колени встал, согласился. И такое сыграл, что все сначала рыдали, а потом радовались. Ты можешь такое представить… да все мы по сравнению с ним младенцы и полные неумехи… Это вчера было. Сегодня посмотреть на этого гения собрались чуть ли не все живые из великих, а он вообще отказался идти, категорически, ничего не объясняя, даже говорить об этом отказывается… Ой, что было потом… Вик, может быть ты уговоришь его? Ну, хотя бы на один раз? Или ты, Серёжа?
– Никогда бы не подумал, что Младший может такое, - задумчиво произнёс Серёжка, - раньше он вроде бы только на гитаре поигрывал, но и не скажешь, что профессионально, а так по-мальчишески… Сол, а это и в самом деле было так, как ты говоришь?
– Слово даю, латянское. Да вы и без меня можете всё это узнать. Наши всё ещё взбудоражены.
– Сол, - спросил я, - ответь, пожалуйста, просто ли играть на твоей ксое?
Сол ненадолго задумался, слегка помрачнел:
– Непросто вообще-то… Вспомню, как сам учился…
– И может ли человек, в первый раз взявший в руки этот инструмент, сыграть так, как ты говоришь?
– Простой человек не сможет никогда, но ведь могут быть и исключения. Из любого правила могут быть исключения. К гениям правила неприменимы.
– Покажи мне ксою.
Ксоя была и в самом деле во многом похожа на земную скрипку, но и отличий было ничуть не меньше.
– Этой ксое больше ста лет, - пояснил Сол. - После войны такие уже никто не может сделать. И мастерство утеряно, и материалов таких больше нет.
– Разреши.
Сол кивнул. Я взял инструмент в руки. Нет, никаких ассоциаций он мне не выдал, никак не отозвался. Но я на это и не рассчитывал.
В это время Младший с Ивом вошли в дом. Младший посмотрел на меня взглядом, в котором читалось некоторое облегчение - не на все вопросы придётся отвечать, потому что меня уже о многом просветили. Я жестом подозвал мальчишку к себе, но ничего спрашивать не стал, просто протянул ему ксою:
– Сыграй для меня, если хочешь.
Младший взглянул мне в глаза, улыбнулся уголками губ (улыбка-то на этот раз моя). Немного помедлив, взял инструмент. Снова помедлил. Взгляд его переменился настолько, что мне показалось, будто бы он проник в саму душу.
Я не заметил, как он начал играть, музыка звучала у меня в душе. Странно знакомая и одновременно незнакомая. Сплетающая в себе несоединимое и разрывающая неразрушимое, проникающая туда, куда нельзя проникнуть, и летящая сквозь ничто. Я потерял само ощущение времени и пространства, растворился в этой музыке без остатка. Прошёл с нею всю свою жизнь и чужие жизни. Летел в чёрном и холодном, как смерть, межзвёздном космосе и нырял в раскалённые недра звёзд. Уходил в неизвестность и возвращался. Умирал и возрождался. Вся моя душа пела с этой музыкой и рыдала вместе с ней, сжигая в себе ненужное и очищаясь.
Сколько это длилось - я не знал, мне одновременно казалось, что и мгновение, и целую вечность. Но когда закончилось, я, казалось, был готов своротить горы.
Младший стоял передо мной, опустив инструмент и виновато улыбаясь. Не сдерживая порыва, я на секунду обнял его и прошептал:
– Спасибо, Вик.
В это время в себя пришли и остальные. Серёжка с улыбкой потрепал Младшего по плечу, а Сол полушёпотом сказал:
– Ну, что я говорил… Это действительно надо слышать.
– Похоже, Вик, - сказал я мальчишке, - ты действительно нашёл себя, свою дорогу.
– Вот ещё, - по-мальчишески фыркнул Младший, протягивая инструмент Солу, - и кроме этого ещё есть столько интересного.
– Оставь себе, - сказал Сол, - после такого я вряд ли смогу играть на ней.
– Ещё как сможешь. Это ведь твой приз.
– Разве я не могу сделать тебе подарок.
– Не можешь, потому что я этого не желаю и просто не могу принять. - Мальчишка почти умоляюще посмотрел на меня, - Вик, можем мы прямо сейчас улететь на "Иглу", я очень тебя прошу, пожалуйста.
Отказать я ему не мог. Я понял, что внутри у него накопилось столько, что без того, чтобы излить душу, ему не обойтись. А говорить об этом в присутствии Сола он не сможет. Даже в Серёжкином присутствии. Серёжка об этом догадался и сказал, что останется на ночь у Сола и Ос.
Уже когда мы вышли из дома, я спросил:
– На дисколёте полетим, или пешком пойдём?
– А разве пешком можно. Далеко ведь.
– "Игла" сейчас в Гэзде. Конечно не совсем рядом, но за пару часов дойдём.
– Тогда, конечно, лучше пешком.
– Как пожелаешь. Вперёд и с песней.
– Песни не надо, - усмехнулся он.
Когда мы уже покинули посёлок, я спросил:
– Не хочешь говорить при Соле?
– Ага, он ничего не понимает.
– Он представляется мне вполне разумным человеком.
– Да я не о том.
– А о чём?
– Он меня не понимает, и не хочет понять.
– Поясни.
– Ну… не знаю, как пояснить… Он считает, что если человек умеет играть музыку, он просто обязан это делать.
– А ты так не считаешь?
– Конечно, нет… Вик, можно об этом потом поговорить, на "Игле", ну, Вик.
– Ладно, как хочешь. На "Игле", так на "Игле".
Большую часть пути мы прошли по городу. Сначала молча, потом разговорились. Младший вытянул из меня рассказ о том Гэзде, каким он был во времена последней латянской войны. Я рассказал всю правду, ничуть не преуменьшая всех тех ужасов, что творились в этом городе.
Мы рассматривали город, обсуждали увиденное, сравнивали с теми земными городами, которых никогда не видели собственными глазами, но которые помнили.
"Игла" стояла в непосредственной близости от города. Это было расчищенное место. Скорее всего, оно было подготовлено для какого-то ещё не начавшегося строительства. Поверхность под кораблём была прочной и каменистой. Диски опор углубились в неё незначительно.
Латяне настаивали на том, чтобы площадка со звездолётом была оцеплена. Но тогда я убедил их этого не делать. Корабль сам по себе практически неприступен. Пусть люди посмотрят на него вблизи, прикоснутся собственными руками к инопланетной машине. Все, кто этого хочет. Сейчас же это воздвигло перед нами преграду в виде многотысячной толпы.
– Похоже на то, что влипли, - улыбнулся я, - надо было на дисколёте сюда добираться.
– Мы бы тогда город не посмотрели и не поговорили. Просочимся, нас и не узнают, в сумерках-то.
Прожектора на корабле не были включены. Светились только габаритные огни, но зато с максимальной яркостью. Нам и в самом деле удалось затеряться в толпе и протиснуться к лифтовой опоре. Конечно, когда мы открыли лифт, нас узнали, но для них было уже поздно.
– Почему так людно?
– Хотят посмотреть на звездолёт, прикоснуться, потрогать. Наверно для них это интересно. Разве тебе было не интересно в первый раз потрогать собственными руками звездолёт?
– Конечно, интересно… Но тут ведь взрослые люди.
– А какая в сущности разница, - улыбнулся я. - Куда пойдём для разговора? В кают-компанию?
– Лучше в рубку. Кают-компания расслабляет, а рубка настраивает на серьёзный лад.
Я улыбнулся столь серьёзному тону Младшего:
– Пойдём.
Рэй объявился тогда, когда мы уже были в рубке. Он появился в продолжении рубки в совершенно несерьёзном виде, словно мальчишка, только что вернувшийся с прогулки на речку:
– Ага, появились раньше назначенного. Собираетесь серьёзно поговорить?
– Ты даже не интересуешься, о чём?
– А я и так знаю, премного наслышан. Информация распространяется со скоростью света.
– И что ты об этом думаешь?
– Я бы сначала хотел услышать обо всём из первоисточника. Можете приступать.
Рэй усмехнулся и в одно мгновение сменил облик, представ перед нами в виде аккуратно одетого в форму космолётчика, совершенно серьёзного и во многом не похожего на того себя, что был перед нами ещё долю секунды назад.
– Мне бы так, - с улыбкой прошептал Младший.
– Так не получится, - улыбнулся Рэй, - ты не против моего присутствия при вашем разговоре?
Мальчишка отрицательно замотал головой, а я сказал:
– Куда от тебя деться, всё равно услышишь и узнаешь. Но я бы тебя и специально позвал.
Я сел в кресло, Младший тоже, промешкав не более секунды. Он молчал, собираясь с мыслями, а мы его не торопили. Наконец он глубоко вздохнул и начал.
– Можете мне не верить, но я и сам не знаю, что со мной случилось. Я слушал музыку… Это было так здорово, и я словно бы сам стал музыкой… это совершенно не то, что слушать записанную музыку… сам зал, люди, играющие её. Потом музыка закончилась, и мне показалось это неправильным, нет, не просто неправильным, а пустым. И я почувствовал себя обязанным заполнить эту пустоту. Я взял у Сола ксою, даже не задумываясь, что в первый раз держу её в руках, что совершенно не умею играть… я и сейчас не умею. Но… наверно душа просила музыки, и она зазвучала, не смотря ни на что… Потом меня просили повторить, а я просто-напросто не мог, потому что не хотел больше музыки.
– Но всё же сыграл.
– Там был человек, их директор… Он попросил не как все, а по-настоящему… Я не смог отказаться… Он почти что парализован, но любит музыку не ради музыки. А потом, не следующий день, я уже не мог и не хотел. Не хотел даже, чтобы меня просили. Разве можно изливать душу, когда она сама того не хочет? Это словно пытка…
– Но когда попросил я, ты всё же сыграл.
Мальчишка заулыбался:
– Ты попросил сыграть для тебя, если я хочу. Ну, я и… захотел… сыграть именно для тебя.
– Признаюсь, что я испытал такое, чего до этого никогда не испытывал. И это я, человек, практически равнодушный к музыке. Представляю, как такое действует на тех, кто музыку любит.
Мальчишка вздохнул:
– А разве можно не любить музыку? - он посмотрел мне в глаза и виновато улыбнулся, - для каждого найдётся своя музыка, услышав которую, он уже не сможет не слушать музыку, хотя бы иногда… Только она разная, эта музыка.
– Может быть… Но всё равно, это всё кажется мне странным. Рэй, а что ты обо всём этом думаешь?
Рэй выглядел каким-то немного печальным что ли:
– Парень не столь прост, как кажется с первого, да и не с первого взгляда. Но я тебе об этом говорил. Даже мне оказалось не по силам разобраться во всех его воспоминаниях-тенях и воспоминаниях-отражениях. Точнее говоря, я считал, что разобрался, но это не вполне так… И ещё что-то ускользает от меня, мои воспоминания, нет, даже не воспоминания, а следы воспоминаний о следах воспоминаний… Младший, сыграй для меня, если конечно хочешь.
Мальчишка вздрогнул, поднял руки, но тут же бессильно их уронил:
– Здесь нет инструмента.
– Ну, это как раз не проблема. Сходи до капитанской каюты и возьми в окне доставки.
Мальчишка кивнул и быстро вышел.
– Вик, мне кажется, что я уже слышал его музыку. Перед тем, как произошло то событие, которое все мы забыли.