Коллинз Джеки. Мир полон разведенных женщин

   Телефон зазвонил как раз тогда, когда она уходила. Это была Лори.
   – Приходи на ленч, – потребовала она. – У меня есть ошеломительные новости.
   – Какие? – спросила Маффин.
   – Слишком хорошие, чтобы говорить о них по телефону, – похвасталась Лори. – Ты не поверишь! Я хочу тебя видеть в этот момент. В два часа в «Карусели» – идет?
   Ленч с девицами – будет чудесно. Но и искушений много. Ей не терпелось рассказать кому-нибудь о себе и Малыше Марти Перле, но рассказывать об этом девицам, значит навлекать на себя неприятности. Им нельзя верить. Они сразу же побегут все рассказать Джону, и тогда Джон попытается помешать ей, и все станет очень скучным. Кому она может сказать?
   Своей матери. Она может сказать матери. Она может взять с нее клятву молчания. Переполненная возбуждением, Маффин взяла такси и поехала в Уимблдон.
   – Два визита за два дня, – отметила мамаша. – Но ведь это даже не мой день рождения.
   – Я знаю, мамочка. Ты слышала когда-нибудь о Малыше Марти Перле?
   Мать отерла свои измочаленные руки о полотенце.
   – Загляни-ка в комнату двойняшек. Там везде на стенах – Малыш Марти Перл.
   – Правда? Чудесно. Мамочка, не падай в обморок, но я собираюсь выйти за него замуж.
   – И Джоси тоже, но я сказала ей, чтобы она подождала, пока ей не будет шестнадцать.
   – Мамочка, я серьезно говорю. Я собираюсь выйти за него замуж, и мы тайно поженимся завтра утром. Мы познакомились на съемках, он – чудо, и мы влюбились друг в друга.
   Мать Маффин тяжело опустилась на стул.
   – А как же с Джоном? – спросила она, наконец. – Ты же обручена с ним.
   – Он не возражает, – легко солгала Маффин. – Он вполне все понимает. И в любом случае, он никогда не собирался жениться.
   – … все это так неожиданно. А почему завтра? Ты не влипла?
   Маффин захихикала.
   – Да нет, мамочка. Не будь глупышкой.
   – Я всегда надеялась, что у тебя будет белая свадьба, цветы, а Джоси и Пенни будут подружками невесты. Славный прием, все наши родственники. Тетушка Анни, дядя Дик…
   – Мамочка! Это все, что ты мне хочешь сказать?
   – Я в шоке, дорогуша. Почти раздосадована. Я думала, что будет чудная свадьба, в церкви.
   – О, мамочка.
   – Я не могу по-другому относиться к этому, дорогая. Я не могу скрывать моих настроений. Твой отец тоже расстроится. Мы оба так гордимся тобой, и было бы так…
   – Хорошо, мамочка, – прервала Маффин, – нет смысла продолжать. Может, ты изменишь свое мнение, когда придешь к нам с Марти домой – в наш дом – в Голливуде.
   – У него есть дом в Голливуде?
   – Я думаю. Даже если и нет, то у нас будет дом. Большой дом с бассейном. И у нас будет две машины и множество хорошеньких собачек. И мне не придется больше раздеваться перед камерами. Ты только представь себе это!
   – В «Сан» сегодня прекрасная твоя фотография появилась. Такие чудесные у тебя там волосы. Хочешь посмотреть?
   Маффин так и не попала на ленч в Карусель. Ее очень расстроило то, что мать отнеслась к ней без энтузиазма, и уйдя от нее, она отправилась икать себе по магазинам свадебный наряд. Она нашла то, что хотела: длинное, до щиколоток белое платье, многоярусное и в рюшечках из коленкора. Свободного покроя с волнующим вырезом и шалью в тон.
   – Вы не Маффин? – спросила продавщица.
   – Да, – согласилась Маффин.
   – А я думала, что вы все свои обновки получаете бесплатно, такие знаменитости, как вы.
   Настроение у Маффин улучшилось. Приятно чувствовать себя знаменитостью.
   – Ну? – поинтересовался Джексон, шутливо ткнув его в бок. Каков подарочек?
   – Спасибо, Джексон, – потупясь, ответил Марти.
   – Я же говорил тебе, что позабочусь обо всем, – подмигнул он. – Сначала я ее сам проверил. Отменная штучка. Немного негритянской пищи взбодрит тебя. Хочешь, чтобы она и сегодня вечером пришла?
   – Нет, – поспешно отрезал Марти, – мне бы хотелось сегодня выспаться. И завтра хотел бы встать попозже. Мне кажется, я все еще не пришел в себя после перелета, чувствую себя не в своей тарелке.
   – Не привык к этому, а? – Джексон рассмеялся. – Не привык, чтобы перед сном тебе давали горячих пышек.
   – Наверное, нет.
   – Я понимаю. Твою первую встречу я назначу тогда завтра на двенадцать. Мы будем на фабрике, где выпускают твои пластинки, а потом – в студию к фотографу, и еще запись на телевидении для детской передачи. Ничего изматывающего.
   – Тогда увидимся утром, – сказал Марти. Он посмотрел на часы, было шесть тридцать.
   – Как хочешь, малыш. Кстати, концерт был хорош.
   – А вот Майк, кажется, так не думает.
   – У Майка свои проблемы. Поверь мне, было здорово. Все идет так, как мы задумали.
   Надеюсь, подумал Марти. Надеюсь, Маффин придет. Надеюсь, мы сумеем все сделать завтра так, чтобы об этом заранее никто не узнал.
   – Спокойной ночи, малыш, – сказал Джексон.
   – Спокойной ночи, Джексон, – сказал Марти. Когда я стану женатым человеком, я бы хотел, чтобы ты не звал меня больше малышом. Я буду пить, ругаться и трахаться со всеми подряд – как то и делают все женатые мужики, которых я знаю.
   – Ты уверен, что тебе сейчас ничего не нужно? – спросил Джексон.
   – Ничего, – ответил Марти.
   – Тогда увидимся утром.

ГЛАВА СОРОКОВАЯ

   Вид Эрики, спокойно сидящей у него в гостиничном номере, был слишком большим потрясением для Майка. Клео тут же направилась к выходу.
   – Как-нибудь в другой раз, – бросила она ему, когда он пытался пойти за ней. – Через годик, другой.
   Он пытался что-то доказывать, но бесполезно, поэтому отстал от нее и вернулся в номер, где все еще сидела Эрика.
   – Какого хера ты здесь делаешь, – взорвался он. – Вставай! Выматывайся! Пошла на хер!
   Эрика положила журнал и пожала плечами.
   – Я подумала, ты будешь доволен. Я подумала, что сделаю тебе сюрприз.
   – Сюрприз ты сделала. Это точно. И ты все к чертям испортила мне с моей женой. Одевайся и выматывайся.
   – А если я не хочу?
   – А если я скажу, что я тебя заставлю?
   – Заставь.
   – Не выпендривайся. Ты разве не видишь, когда ты не нужна? Давай, убирайся, и по-быстрому.
   – Вчера вечером ты меня хотел.
   – И я трахнулся с тобой. А больше не хочу, и поэтому давай одевайся и вон.
   Злость его была как заезженная пластинка. Что бы ни случалось, все было не так. С тех пор, как Клео застала его с Сюзан, все шло шиворот-навыворот. И вот теперь – это. Клео этого никогда не простит. Это была последняя капля.
   Эрика встала, распахнула полотенце, в которое была укутана. Оно упало на пол. Медленно подняла руки и стала массировать себе соски, пока они не набухли.
   Майк наблюдал.
   – Хочешь присоединиться ко мне? – выдохнула Эрика.
   – Нет, – отрезал Майк, но не смотреть он не мог. Руки ее поползли вниз к животу, лаская тело. Затем она раздвинула ноги.
   – Ну, давай, – взвыла она.
   Майк стоял, не шелохнувшись.
   Она опустилась на колени на пол и еще больше раздвинула ноги. Она застонала, и движения ее становились все быстрее.
   – Ну, пожалуйста, – умоляла она его. Он не шевелился.
   Она уже почти пришла в оргазм, и Майк уже терпеть больше не мог. К чертям все это. Он расстегнул ширинку и подошел к ней. Грубо воткнул себя ей в рот, и она тут же зашлась в оргазме.
   Он схватил ее за волосы, и начал быстрые движения телом вперед-назад. Три-четыре толчка и он тоже кончил. Он крепко держал ее за волосы так, что она чуть не подавилась.
   – Ты именно этого хотела? – прорычал он, когда все было кончено.
   – О, да, – выдохнула она.
   – Прекрасно. А теперь одевайся и вон.
   Он был вне себя. Что на него нашло? Он что не может себя контролировать? Что, если Клео передумает и вернется? Боже! Он и в самом деле дерьмо. Может Клео права, решив от него уйти. Может, не дано ему перемениться. Может, он и не хочет меняться.
   Он отвернулся, пока Эрика одевалась.
   – Ты уверен, что я должна уйти? – прошептала она. Он не ответил. Он не поворачивался, пока не услышал, как закрылась дверь.
   Нарочно ли подстроил все это Майк, думала Клео. К тебе в гостиницу или ко мне? Он же этот вопрос задал. Он наверняка должен знать, что у него в номере ждет эта девица, и тогда зачем он ее туда повел? Как-будто хотел, чтобы она его застукала.
   Она не понимала его. Это был просто еще один дерьмовый случай на неделе, заполненной дерьмовыми случаями.
   Как бы то ни было, это избавило ее от длинного и неприятного разговора. Разговора теперь не будет, а будет просто вежливый обмен посланиями между адвокатами, а потом легкий и быстрый развод. Она даже будет готова полететь в Рино, если это поможет провернуть все по-быстрому.
   Все обрушилось на нее сразу. Смерть Доминик. И окончательное осознание того, что между нею и Майком все в прошлом.
   Она забралась в постель и поняла, что уснуть не может. Мозг ее разрывался на части. Чем больше она старалась уснуть, тем невозможнее это становилось.
   Утром она позвонила, чтобы подтвердить свое интервью с Пауло Массерини, потом позвонила в авиакомпанию и забронировала себе билет на ближайший рейс в Рим. Чувствовала она себя ужасно, но отменять интервью не хотела, она просто хотела поскорее с этим разделаться.
   Позвонил Майк, но услышав его голос, она тихо положила трубку, не сказав ни слова. Она даже не была расстроена, просто разочарована. Когда-то она любила его. Теперь она просто испытывает к нему сожаление.
   Перед уходом она, поддавшись импульсу, позвонила Дэниэлю Онелу.
   – Я написала статью, – сказала она ему. – Правда? – как-то неясно поинтересовался он.
   – Да. Я думаю, вам понравится. Если хотите, я могу завезти вам копию по пути в аэропорт.
   – Вы летите в Америку?
   – Нет, мне надо в Рим – на интервью с Пауло Массерини.
   – Сочувствую вам.
   – Вы хотите прочитать статью или нет?
   – Конечно. Я могу в ней что-нибудь изменить?
   – Никаких поправок. Оригинал статьи уже послан в Нью-Йорк.
   – Тогда я и читать ее не буду. Только расстраиваться.
   – О, – Клео стало неуютно. – Значит, мне не завозить ее?
   – Спасибо за предложение, дорогая, но, право, смысла в этом нет. Если она мне не понравится, я ведь ничего не смогу с ней сделать – а этого я не перенесу.
   – Я не думаю, что вам не понравится.
   – ВЫ – нет, ВЫ же ее написали.
   – Ну, ладно, – Клео выждала паузу, – я наверное, перешлю вам экземпляр журнала, когда выйдет статья.
   – Это очень мило с вашей стороны.
   И вправду очень мило. Почему он не захотел ее увидеть? Почему она хотела его увидеть?
   Слишком рано думать о том, чтобы подцепить еще какого-нибудь мужика. Как бы то ни было, Дэниэль Онел и так уже был подцеплен, она знала это, и, кроме того, она видела его только однажды.
   Но было, однако, в нем нечто такое – просто нечто такое…

ГЛАВА СОРОК ПЕРВАЯ

   Маффин никогда не могла писать правильно. Почерк у нее был детский – большими буквами, что вывело Джона из себя не меньше, чем содержание самой записки. Она не могла написать правильно слово «подруга».
   Он дважды перечитал ее записку, а потом в злости скомкал ее и выбросил в сортир.
   Он планировал на сегодня особый вечер. С шампанским, бутылку которого он принес с собой домой. С цветами – большой букет розовых роз, ее любимых. И с двумя авиабилетами на Барбарос – вылет через три дня.
   А теперь она все это испоганила. С подругой осталась – так уж прямо! Она что, за дурака его принимает? Связалась с каким-то мужиком, и уж если одна ночь еще куда ни шло, то две ночи подряд – это слишком.
   У него мозги набекрень пошли, пока он пытался понять, кто бы это мог быть.
   Она работала недавно с Дэйвом Райлом, а он тот еще бабник. Если Дэйв Райл начал подкатываться к Маффин…
   Кто знает?
   Эрика знала многое из того, что происходит вокруг. Он позвонил ей, но у нее никто не ответил. Тогда он позвонил Дэйву Райлу и стал расспрашивать о какой-то новой камере, только что появившейся в продаже. А закончил он вопросом как бы случайным – «Да, кстати, там Мафф нету?»
   Дэйв гадко засмеялся в ответ.
   – Лепешка тут не объявлялась – к сожалению. Так ты что, потерял ее?
   – Нет, – уверял Джон, – она просто припозднилась домой. И я подумал, что, может, она заскочила к тебе в студию посмотреть отпечатки того, что вы снимали с ней на прошлой неделе. Она сказала, что, может, заскочит.
   – Если она появится, старина, я скажу ей, что ты ее ждешь.
   – Спасибо, Дэйв.
   И он представил себе их вдвоем голыми и веселящимися от его звонка.
   Он еще раз позвонил Эрике. По-прежнему никого.
   Он был более, чем выбит из колеи. Он был вне себя. Когда Маффин, хихикая, вернется завтра утром домой, он выдаст ей. Никаких других мужиков больше не будет – есть у нас договоренность или нету. А если ее это не устраивает… О Боже, а что если ее не устраивает?
   Рано утром, когда они раздумывали, не поспать ли еще пару часиков, Маффин прильнула к Марти и сказала:
   – Мне не надо было проводить с тобой эту ночь.
   – Почему?
   – Потому, что сегодня я буду невестой, и ночь нам следовало бы провести порознь.
   – Вот это да! – вздохнул Марти. – Подумай только, что бы мы упустили!
   – Да, – согласилась Маффин, – ты прав.
   Уснуть они уже не могли, и наконец Маффин встала и приступила к долгому и сложному ритуалу приготовления к тому, что им сегодня предстояло.
   Она приняла ванну, вымыла волосы шампунем. Потом, пока они сохли, она занялась макияжем, что в те дни, когда ей хотелось выглядеть по-особенному, занимало целый час. Когда все накладные ресницы, все мушечки были на месте, она закрутила волосы в бигуди.
   Марти, тем временем, рассматривал у себя на лбу новые и злые красные прыщи. Он решил, что лучше всего будет наложить легкий тон на все лицо. Подумал, не воспользоваться ли и ему бигуди Маффин. Половая деятельность его казалась такой же безжизненной и унылой, как и волосы. Он попросил ее, и она с радостью закрутила и ему волосы в бигуди, спереди, на лбу.
   – Ты знаешь, – сообщила Маффин, – я однажды попыталась выкрасить ресницы Джону – они такие бледные. А он пришел в бешенство, был абсолютно вне себя.
   Мне кажется, мужчинам тоже надо заняться своей красотой – это так здорово. Тебе покрасить ресницы?
   – Только не сегодня утром, – поспешно ответил Марти.
   – Конечно, не сегодня, глупышка. Я подумала, что может, на наш медовый месяц. Куда мы поедем на медовый месяц?
   А Марти дальше, чем о свадебной церемонии, еще и не думал. Мысль о медовом месяце ему и в голову не приходила. Они поженятся, вернутся в гостиницу, скажут Джексону, а Джексон и займется всем остальным. Джексон всегда всем занимался, а когда Марти станет женатым человеком, Джексону придется обращаться с ним с несколько большим уважением. Конечно, Джексон будет не в восторге – но уже будет ему поздно что-либо делать.
   – Я не знаю, – неуверенно сказал Марти, – сначала мне надо турне свое завершить.
   – Ладно, – легко согласилась Маффин, – давай повременим с медовым месяцем. Как насчет Гавай?
   – Да.
   – По телевизору это так здорово смотрится. Ну, ты знаешь – «Гавайи – пять – ноль» – и Стив Макгаррет, и все эти парни в лодке. Иди-ка сюда, я сниму бигуди.
   Когда оба были, наконец, готовы, они вышли из гостиницы черным ходом. Они не могли не привлечь внимания своим видом. Марти в своем шикарном белом кожаном костюме и с великолепными прядями волос – бигуди отменно помогли. И Маффин – словно раскрашенная куколка, в длинном платье с рюшечками. Они держались за руки и нервно хихикали.
   До регистратора ехать было на такси недалеко, и только когда они добрались, Маффин поняла, что забыла позвать двух свидетелей.
   – Мы можем попросить кого-нибудь прямо с улицы, – предложил Марти.
   Маффин состроила гримаску.
   – Мне так не нравится.
   – А как же тогда? – отрезал Марти. Он чувствовал, как по всему его телу идет нервная сыпь. О Боже, что скажет Джексон? Он хотел поскорее с этим покончить.
   – Знаю, как. Позвоню подружкам.
   – Они смогут сюда БЫСТРО приехать.
   – Я скажу им, что это очень срочно.
   Появилась высокая худая дама и провела их в маленькую прихожую, предложив Маффин позвонить оттуда.
   Вначале Маффин позвонила Камике. Хотя и манекенщица, Камика была человеком очень надежным, человеком, которому можно доверять. Она обещала быть через пятнадцать минут. Потом Маффин стала думать, позвонить Эрике или Лори, их телефоны были единственными, которые она помнила. Они, конечно, обе сучки, но какой вред смогут они сейчас уже причинить?
   Наконец, она решила позвонить Лори. Она ей ничего не сказала, просто попросила приехать как можно скорее и никому ни о чем не говорить.
   Марти курил одну сигарету за другой.
   – Я не знала, что ты куришь, – удивленно заметила Маффин.
   – Джексон мне не разрешает. Для голосовых связок плохо. Ну, что, достала двух подруг?
   – Они уже едут сюда.
   Высокая худая леди уже некоторое время молча наблюдала за ними. И вдруг сказала:
   Скоро здесь появятся фоторепортеры. Вы хотели, чтобы мы пустили кого-нибудь из них сюда?
   – Какие фоторепортеры? – настороженно спросил Марти.
   – Из газет.
   – О черт! Откуда они знают?
   Высокая худая леди опустила глаза в смущении.
   – Я не знаю, откуда. Марти вскочил.
   – Мы не можем уже ждать твоих подруг. Если кто-то разболтал газетам, Джексон сейчас же тут объявится.
   Но нам нужны два свидетеля.
   – ОНА может быть одним, – и он показал на высокую худую леди. – Вы сможете?
   – Нет, мне надо принимать посетителей, отвечать на звонки. Я здесь работаю. Регистратор не позволит.
   – А он позволяет вам уведомлять газеты?
   – Я никого не уведомляла.
   – Ну, да, конечно…
   В этот момент появилась Камика.
   – В чем спешка-то? – поинтересовалась она. – Я даже не позавтракала, и времени накраситься не было.
   – Кам! – Маффин просто рухнула на нее в облегчении. – Я выхожу замуж.
   – А где Джон?
   – Не за Джона, а за Марти. Я хочу познакомить тебя с Малышом Марти Перлом.
   Камика в изумлении покачала головой.
   – Я не понимаю… Вчера, за ланчем Лори сказала, что она и…
   – Лори будет здесь через минуту, – прервала ее Маффин.
   – Лори? – переспросил Марти, и весь зашелся румянцем смущения под своим гримом.
   – Вы, англичанки, такие… свободные, – сказала Камика, – мы, в Японии…
   – Почему ты попросила Лори? – резко сказал Марти.
   – А почему бы и нет, – так же резко ответила Маффин.
   – Ну, потому… потому, что она подружка Джексона.
   – Я ей ничего не сказала.
   – Глупо было звать ее.
   – Я так сожалею. Но у меня не было чертовски большого выбора.
   Влетела Лори, одетая в джинсовый костюм, весь на пуговках, который мало что скрывал.
   – Эй, там вся улица забита фотографиями. Она сняла темные очки.
   – Марти, ты что здесь делаешь. Боже! Я описаюсь. Маффин, малышка, что происходит?
   – Мы женимся! – триумфально воскликнула Маффин. – Марти и я.
   – Что-о-о?
   – Пошли, – быстро сказал Марти, – давай покончим с этим и на выход.
   – Я проведу вас, – сухо сказала высокая худая леди.
   – Я нервничаю! – воскликнула Маффин. Лори покачала головой.
   – Мне кажется, это все сон. Это совершенно нереально.
   – Лори, – спросила Камика, – ты разве не говорила вчера за ланчем, что ты и…
   – Хватит! Мы на свадьбе, Кам. Давай не будем болтать. Они все прошли в комнату, где должна была состояться церемония. Появился регистратор, и без всяких предисловий начал делать то, что в таких случаях положено.
   Через пятнадцать минут все было сделано. Марти забыл купить обручальное кольцо, и поэтому Камика сняла свое и одолжила ему, дабы он надел на его палец Маффин.
   – Я просто не могу во все это поверить, – прошептала Лори. – Если б я знала, что происходит, я бы оделась подобающе.
   – Мы теперь женаты! – воскликнула Маффин, когда они уходили из комнаты. – Теперь я миссис Марти Перл.
   Она обняла Марти, который, казалось, был в каком-то тумане.
   – Поехали к нам домой и отпразднуем это!
   – Куда домой? – спросила Лори.
   – Ко мне.
   – А как насчет Джона? Он не возражает?
   – О черт, я забыла о Джоне. Он не знает.
   – Не знает! О Боже, я хочу домой.
   – Я наверное тоже пойду домой, – поддакнула Камика.
   – О-кей, – надулась Маффин. – Поедем в Дорчестер, Марти, там будет здорово. Мне всегда хотелось сходить туда позавтракать.
   На улице их обступили фотографы.
   – Во! – воскликнула Маффин. – Теперь я и впрямь чувствую себя знаменитостью.

ГЛАВА СОРОК ВТОРАЯ

   – Вы не будете возражать, если я закурю? – спросил толстяк, сидевший слева.
   Клео улыбнулась. Прямо по расписанию – она точно заранее знала, какой момент он сочтет подходящим, чтобы завести разговор.
   Толстяк счел ее улыбку признаком обнадеживающим.
   – Я не лучший в мире авиапассажир, – признался он.
   – Могу поспорить, что вы вообще не самый лучший в мире! – ответила Клео.
   – Простите? – он не был уверен, что правильно расслышал ее.
   – Вам бы надо сесть на диету, – заметила Клео. – Слишком много холестерина. Человек средних лет, подобно вам, так и напрашивается на инфаркт.
   Толстяк покраснел.
   – Извините меня.
   И он направился в хвост самолета, где мог бы разговориться со стюардессой, не боясь того, что наткнется на оскорбление.
   Клео зевнула. Утром она чувствовала себя отвратительно, а теперь, впервые за много дней, ей было хорошо. Она чувствовала себя свободной. Она была в приподнятом настроении. Именно так и надлежит вам себя чувствовать, когда вы решите получить развод? Наверное, нет – ну, и черт с ним. Ей было чудесно! Наверное, бессонница помогает.
   Тем же самолетом летела какая-то британская поп-группа, и они шатались взад-вперед по проходу, ко всем приставая. Был там один, лет девятнадцати, с длинными черными завитушками и блудливыми зелеными глазами. Клео улыбнулась ему. Он улыбнулся в ответ.
   О, как здорово быть похитителем младенцев!
   Если бы она была Джинни, она бы, не мешкая долго, разговорилась с ним. Он должно быть лет на десять моложе ее, по меньшей мере.
   Он все время прохаживался мимо, в своих слишком узких джинсах и в расшитой куртке.
   Вернулся толстяк и не произнося ни слова, втиснулся в свое кресло.
   Клео поднялась и пошла в хвост самолета, посмотреть, какие там журналы. Появились длинные черные завитки и выпучились на нее девятнадцатилетними глазами.
   – Хочешь травки? – наконец, спросил он голосом американского кокни.
   – Где, здесь?
   – Не, мы можем забраться вместе в сортир. И я дам тебе больше, чем травки, – он подмигнул, преисполненный надежды.
   Трахнуться в полете! Мечта, которую всегда хотел осуществить Майк. Но делать это с незнакомцем не было в ее стиле, каким бы завлекательным предложение ни было.
   – Нет, спасибо.
   Она улыбнулась, чтобы показать, что зла не держит.
   – О-кей, – пожали плечами завитки, – просто думал, что было бы шикарно.
   Наверное, и было бы. Может, с Дэниэлем Онелом было бы больше, чем шикарно, но трахаться в самолете – это было бы, наверное, не для Дэниэля. Вот опять – она снова думает о Дэниэле.
   В римском аэропорту ее ждала машина, чтобы отвезти в гостиницу. Агент Пауло Массарини по печати встретил ее в холле и подтвердил, что беседа со звездой назначена на четыре.
   Ходили слухи, что Пауло Массарини самовлюбленный эгоист, но он во всяком случае человек организованный.
   Ей становилось скучно интервьюировать актеров. Не было мяса, чтобы получилась хорошая еда, ей хотелось заняться политиками. Рамо, Буч, Сами, Дэниэль и вот теперь – Пауло. Некоторые женщины все бы отдали, чтобы встретиться с этими людьми, но ведь это были обычные люди, которые в силу своей внешности, таланта и харизмы вырвались к славе. А вот те, кто добивался всего своими мозгами, – дело совсем другое.
   Ей конечно, грех было жаловаться. Буч Кауфман помог ей решить, что делать со своим будущим. Дэниэль Онел дал ей возможность понять, что Майк не был уже больше самым интересным и привлекательным мужчиной. Собственно говоря, Майк давно уже перестал быть таким.
   Пауло Массарини был как раз таким, каким его все и описывали. Высокий, блондинистый, за сорок. Голубые глаза, которые вас прямо пронзают насквозь, и итальянский акцент, который вас просто обволакивает как молочный шоколад.
   Он поцеловал Клео руку, заказал ей Перно с молоком, потому что он и сам это пил, и принялся рассказывать тысячу и одну историю о том, какой остроумный он, красивый и сексуальный.
   О Боже, какой он скучный! Впервые за всю свою карьеру Клео не смогла изобразить тот заинтересованный взгляд, который бы убеждал того, кого она интервьюировала, что он и в самом деле неотразимо интересен ей.
   Она не скрывала, зевала, кассета в магнитофоне кончилась, но она даже и не стала переворачивать ее.
   Чем только приходится зарабатывать на жизнь. Ей нужно взять отпуск. Интервьюировать актеров – работа, достаточная для того, чтобы запросить об отпуске.
   Через пару часов появилась его жена, чтобы увести его. Она была крупной дамой невероятных размеров. Она смотрелась скорее как его мать, а не жена. А ему вовсе не хотелось уходить, и они пустились в короткий шумный спор на итальянском.
   Клео спокойно выдержала все это. Интервью не получилось, он не сказал ничего такого, что было хотя бы отдаленно интересно, дабы это повторить.
   А, может проблема была в ней самой. Может, она теряет мастерство.
   Наконец, жена увела его в спасительное нутро его белого Роллс-Ройса.