Корнешов Лев. Проводы на тот свет

   Она, наконец, отлипла от отца и сказала "сталинскому орлу":
   - Александр Тимофеевич, спасибо вам, занесите чемоданы пока в мою спальню...
   "В мою спальню!" - изумился Алексей, но вежливо предложил "орлу":
   - По рюмочке, Александр Тимофеевич?
   - Не откажусь.
   Андрей Иванович посмотрел на "сталинского орла", поинтересовался:
   - Это ты стоянку держишь? И Алеху от "подрывников" уберег, мне рассказывали, как ты их вычислил...
   - Я, - с достоинством ответил Александр Тимофеевич. - А это вы господин Юрась?
   - Откуда знаешь? - удивился Андрей Иванович.
   - А "шестерки" местные по двору зашелестят, говорят сам Юрась прибыл.
   - Слава, она обязывает, - ехидно заметил Алексей, наливая коньяк, и поинтересовался:
   - Таисия Андреевна, ты позволишь тебе налить?
   - Еще как позволю! - веселилась Тая. - В такой компании да не выпить!
   - Тайка! - грозно прикрикнул Андрей Иванович.
   - Уже замолчала!
   - Ты пивбары на Шаболовке знаешь? - спросил впавший в сентиментальность Андрей Иванович "сталинского орла".
   - А кто ж их не знает! - ответил Александр Тимофеевич, просветленный от рюмки коньяка и приятных воспоминаний. - Если настоящий мужик, так он их знает...
   - Приходи в любое время, скажешь - от меня, и тебе будут наливать безразмерно и безвозмездно.
   - Спасибо, не упущу такую возможность, - солидно пробасил Александр Тимофеевич и исчез за дверью.
   Тая присела к столу, сообщила:
   - Я, папочка, переехала к Алеше.
   - А ты его спросилась? - спросил ошеломленный стремительным развитием событий Юрась.
   - Конечно, нет! А то бы он не разрешил!
   - Ох, Тайка! - вздохнул Андрей Иванович. - Доиграешься!
   - А ты как на маме женился? - воскликнула Тая. - Думаешь, я не знаю? Мне мама рассказывала!
   Она повернулась к Алексею:
   - Папа был тогда молодым да удалым, сидел в зоне. К одному "сидельцу" приехала невеста, папа её увидел и втюрился на всю жизнь. Его дружки того зека попридержали, а папа пошел на свидание вместо него. Уж что он там говорил и как её убалтывал - не знаю, но девушка сдалась на милость нахала! И с тех пор они всю жизнь вместе, а потом появилась я! - закончила торжествующе Таисия.
   - Да не невеста она ему была! - залился смехом Андрей Иванович. Сестра зека попросила свою подружку проведать брата. А такие свиданки разрешались только близким родственникам и невестам. Но Тая права: Марина Степановна ждала моего освобождения очень верно!
   Неожиданно он нахмурился:
   - Тая, вот ты говоришь - переехала... Допустим. А дальше что?
   - Он, - она показала пальчиком на Алексея, - ко мне привыкнет и без меня жить не сможет.
   Таисия стала очень серьезной:
   - Вы думаете, я это так, с бухты-барахты, взбалмошная девица? А я вчера на кладбище с Олей советовалась, у нЕе просила разрешения... И она мне сказала: "Береги его, Тая!"
   "Так вот о чем она шепталась с бюстом Оли! - подумал Алексей. Разговаривала с покойной, как с живой, просила у неё разрешения... Тайка совсем ещё девочка, но очень искренняя и честная".
   Андрей Иванович смотрел на свою дочь с изумлением.
   - А ты, дочка, уверена, что Ольга тебе что-то сказала?
   - Да! - вызывающе ответила Тая. - Я ясно слышала её голосок.
   Алексей знал это чисто психологическое явление: если человек очень долго в чем-то убеждает себя, он в конце концов увидит и услышит все, что хочет. В народе по этому поводу грубо, но верно ещё в старину говаривали: если кого-то долго убеждать, что он свинтус - в конце концов захрюкает.
   Андрей Иванович доверительно сказал Алексею:
   - Нет, её не переубедить... Если решила - будет стоять на своем до конца. Кремень, вся в меня.
   - Пусть остается, Андрей Иванович, хотя мое "разрешение", судя по всему, нашей юной барышне и не требуется. Ее здесь не обидят. А мы с вами давайте выпьем, по-мужски и без затей.
   - Спасибо, Алешенька, за милость, - почти пропела Таисия. Она все-таки обиделась.
   - Алешенькой меня называла Ольга, - Алексей не понял, приятно ему было или нет, что его так же назвала и Таисия.
   - И я так буду тебя именовать! - строптиво сказала Таисия. - Как Оля!
   - Ладно, зови хоть горшком, только в печь не суй. - Алексей уже понял, что у девушки действительно крепенький характер.
   Андрей Иванович сидел в кресле у стола очень устойчиво, хоть и выпил много. Он посматривал на Алексея из-под густых бровей доброжелательно, давая понять, что решение дочери для него неожиданность, хотя...
   Юрась вдруг немного оживился:
   - Ты, Алексей, напомнил про то, что я и сам уже стал забывать. Хотел бы я прочитать те протоколы допросов в лагере... Все-таки молодость! А дело было так. Доставили меня по этапу в лагерь. В бараке - больше сотни, условия страшные, беспредел полный. В первую же ночь привели меня на поклон к пахану барака и всей зоны. Сидит в углу, туша - во, морда - во! - Андрей Иванович широко развел руки, показывая, какими были морда и туша у пахана. - Перед ним бутылка водки - невиданная роскошь, вокруг шестерят приближенные. Поставили меня перед паханом, орут: "Руки за спину!", то есть изображают власть. Вижу, хочет он меня опустить, - Андрей Иванович скосил глаз в сторону Таи, я был парнем молодым и, говорят, красивым. И вдруг чувствую, кто-то мне в руки, которые за спиной, вложил заточку. Всем пахан этот до безумия надоел, так как был несправедлив и жесток. Я выждал момент и всадил ему заточку в жирное его брюхо... Весь барак встал на мою сторону, все дали показания, что пахан напился, обкурился, угрожал заточкой и сам на неё напоролся. "Шестерки" тут же скисли. Начальники радешеньки, так как было и им от него беспокойство. И правил я тем бараком пять лет - весь свой срок.
   Воспоминания о "боевой" юности привели Андрея Ивановича в очень хорошее настроение, он чувствовал себя за столом у Алексея хорошо, так как - признался позже - всегда мечтал о сыне, но жена после Таи по каким-то своим женским причинам рожать больше не смогла.
   Юрась к тому, что рассказал, буднично добавил:
   - А вторая ходка прошла без приключений, так как слух по зонам впереди человека ползет.
   Он сказал Тае:
   - Дай телефон, позвонить надо.
   Нажал на кнопки, набрал нужный номер:
   - Яков Михайлович, ты? Я сейчас у зятя... Да, да, у него, у Алексея Георгиевича...
   Таисия резво вскочила, подбежала к отцу, поцеловала его.
   - ...Потом поздравишь, а сейчас делай, что скажу. На стоянке у его дома есть охранник, Александр Тимофеевич, стоящий человек, майор бывший, из твоего родного КГБ. В возрасте уже, ему помочь надо... Сговорись с ним, дай ему в помощь двух парней, на нашей зарплате, конечно. И ему пообещай баксов двести в месяц, чтобы взгляд был зорче. Понял? Да не сомневаюсь я, что полковник с майором завсегда сговорятся... Я скоро буду.
   Алексей ошарашено пробормотал:
   - Лишнее это, Андрей Иванович.
   Юрась глянул на него так остро и твердо, что Алексей понял, почему известие о нем проникало в зоны раньше его прибытия.
   - Я для чего тебе про свои приключения в лагере рассказал? Чтобы ты понял закон жизни: бить надо всегда первым. А на тебя уже трижды наезжали: пытались взорвать вместе с Ольгой. Ольгу в Турции достали, вчера вот желали тебя с Таей замочить... Два моих парня внизу не ахти какая сила, но первые минуты продержатся и подмогу вызовут. Потому как в четвертый раз могут и влепить тебе свинец в черепушку.
   Юрась предупредил Таисию:
   - Ты тоже, дочка, не особенно высовывайся, хотя на прицеле он, Алексей.
   Андрей Иванович тяжело и надолго задумался и сказал неожиданное:
   - Со свадьбой повременим. И расписываться пока погодите.
   Заметив обиду и недоумение дочери, неспешно объяснил:
   - Если распишетесь - ты станешь законной наследницей, и тебя тоже включат в списочек, напишут тебя сразу за Алексеем. Дайте мне время разобраться, что к чему, вы молодые, у вас вся жизнь впереди.
   Алексей хотел подлить, "освежить" его рюмку, но Андрей Иванович накрыл её широкой ладонью:
   - Все. Норма.
   И спросил с недоумением:
   - Скажи, Алексей, на кой ляд тебе эти похоронные дела, "Харон", кладбища? Столько возможностей сейчас, только мозгами шевели и вкалывай. Вот ты, Таська, к примеру, что ты желаешь делать, чем заняться после университета? Никогда тебя о том не спрашивал, давал время подрасти, но раз зятя мне нашла - значит, уже выросла.
   Алексей с большим удивлением для себя узнал, что Таисия заканчивает этой весной четвертый курс филологического факультета МГУ, через несколько дней у неё экзамены, потом останется ещё год. Ее специальность французский язык и литература. Он упрекнул себя за то, что никогда не интересовался, кто она такая - Таисия Юрьева, считал, что одна из тех офисных барышень, которых много развелось в последние годы, и числится в какой-нибудь конторе своего отца.
   - Мне ещё год учиться, - напомнила Тая. - А вообще я хотела бы открыть симпатичный парфюмерный магазинчик, иметь дело с недорогими французскими фирмами.
   - В Париж желаешь: туда-сюда?
   - И в Париж тоже, - не стала открещиваться Тая. - Но я часто думаю о том, что парфюмерный магазинчик с доступными по цене духами, туалетной водой, кремами и прочими штучками, без которых каждой нормальной женщине жизнь кажется черной - дело и выгодное, и, как бы это выразиться, респектабельное. "Диор", "Л'Ореаль", "Шанель" - все это недоступно большинству... Но у меня пока неясные мысли. Если ты, папочка, согласишься помочь, может, я и не буду ждать окончания университета. Конечно, я могу стать "пивной принцессой" в твоих барах, однако же...
   - Угомонись, Тайка, - оборвал её монолог Андрей Иванович, - я ведь пока не возражаю.
   "А она не дурочка", - подумал Алексей. Он никак не предполагал, что в этой красивой головке под модной, нарочито "растрепанной" стрижкой роятся такие серьезные мысли. Порывистая, с изящной фигуркой, с резкими перепадами настроения и непредсказуемыми поступками, Таисия на первый взгляд производила впечатление взбалмошной доченьки богатеньких родителей, привыкшей поступать так, как ей самой хочется. Чего стоило её решение остаться ночевать у него, Алексея! Но ведь не сиюминутная прихоть - на следующий день притащила свои чемоданы, словно провозгласила: "Я поселилась здесь всерьез и надолго!" И Андрей Иванович, которого жизнь научила маленьким и большим хитростям, своими вопросами помог Таисии приоткрыться, показать себя с выгодной стороны.
   А сейчас, вдруг подумалось Алексею, происходит нечто вроде семейного совета, не хватает лишь Марины Степановны. И в этом совете главный голос принадлежит Андрею Ивановичу.
   - Твоя идея с парфюмерным бутиком мне нравится, - сказал Андрей Иванович. - Достойное занятие. Помогу...
   Для таких, как он, было важно, чтобы их дети ушли подальше от того, чем они сами занимались. Это для банкира завлекательно увидеть своего сына тоже банкиром, а Юрась будет из кожи вон лезть, чтобы его любимая дочь пивбары видела лишь издали. Но надо было ответить Юрасю, на кой ляд ему, Алексею, "Харон" и кладбища.
   - Знаешь, Андрей Иванович, я и сам об этом много думал... И есть для меня в таком вопросе две стороны. Убиты Ставров и Брагин, которых я не знал, но по рассказам Ольги понял, что это были достойные люди. Убита Моя супруга Ольга, беззащитная, безгрешная юная женщина, которой бы жить и жить... Разве можно прощать такое? Я тебе никогда не говорил, из-за чего ушел из прокуратуры... Я доказал, что один из известных банкиров - мошенник и вор...
   - Тоже, открыватель Америк, - пробормотал Юрась.
   - ...Но его вывели из-под удара, зло осталось ненаказанным. Я швырнул им заявление об уходе, потому что не мог ни понять, ни простить такое.
   - Хорош, - снова прокомментировал Андрей Иванович.
   - А тем, не известным мне пока убийцам Ставрова, Брагина, Ольги я ничего не прощу. И заявление мне писать некому и не о чем. Разве что: "Прошу освободить от собственной совести".
   Андрей Иванович согласно покивал головой:
   - Возмездие - дело святое и серьезное. Обрати внимание, я сказал: не месть - это ведь мелочное чувство, а возмездие. Продолжай, зять дорогой...
   - За эти месяцы я много узнал разного о погостах, кладбищах. На Руси их издавна берегли все: от властей до горожан, до последнего нищего, который кормился подаянием. Опекала церковь, московская городская Дума до революции, в которой были одни коммерсанты и банкиры и ни одного политика...
   - В самом деле? - удивился Юрась.
   - ...Точно. Так вот, та Дума отламывала щедрые куски от городского пирога на благоустройство кладбищ. А уж о криминале и речи быть не могло, наши предки в таких случаях были скоры на суд и расправу. А сейчас? Кладбища облепили, обсели обиралы, мошенники, нечистоплотные дельцы и просто бандиты. Расчет простой: убитые горем люди продадут последнее, лишь бы их покойному хорошо спалось вечным сном. А городским властям, у которых сотни тысяч бездомных, нищих, смертельно больных, не до мертвых...
   Алексей замолчал и не удержался, выпил. Таисия смотрела на него восторженно, она впервые увидела, что её Алексей - муж, будущий муж? может выйти из состояния невозмутимости, сдержанности и заговорить горячо, гневно.
   - Кладбища - это богоугодная земля, вроде бы под присмотром Господа и его ангелов. Но присосалась к ним всякая нечисть, а Богу нашему не до них, ему бы с резней в Чечне разобраться да народы от вымирания спасти...
   - И ты хочешь сделать ту работу, до которой не дошли руки у Бога? удивился Юрась.
   - Нет! Кто я? Даже не очень-то верующий человек, хотя Оленька и попросила меня носить крестик и подарила простенькое колечко со словами: "Господи, спаси и сохрани мя". Я - просто человек, который должен поступать по совести и оберегать, как и все, жизнь от разрушения.
   На Андрея Ивановича длинный монолог Алексея произвел впечатление. Он признал, что Алексей во многом прав, но сделал неожиданный вывод:
   - Теперь я понимаю, за что в тебя Таисия по-сумасшедшему втюрилась. Разгадала, рассмотрела тебя, увидела то, что от других скрыто. И я её одобряю... Но в одиночку тебе не справиться. Я лучше тебя знаю тот мир, против которого ты в поход собрался. И как человек православный обещаю тебе помочь. Обещай и ты мне пока одно: не рисковать. Изучай, ищи, смотри, но оглядывайся...
   - Хорошо, Андрей Иванович. Я ведь и сам понимаю...
   - Намерения твои благородные, но благородных убивают первыми. Закон зоны...
   Юрась поднялся - высокий, широкоплечий, сильный. Хотя и одет был в модный, не по возрасту щегольской костюм, но чувствовалась в нем та простонародная жилка, которая внушает доверие.
   - Мне пора. А вам, как говорится, мир да любовь...
   Таисия выпорхнула из кресла:
   - Папочка, я с тобой. Мне надо кое о чем с мамой поговорить, потом пусть твои парни забросят меня на квартиру, я заберу там ещё кое-какие вещи, книги, учебники. Погрузят все в мою машину, я её сюда перегоню, а они пусть за мной поедут, помогут занести.
   - Хорошо, Тайка, - согласился Андрей Иванович.
   Только они уехали, как пришла "домоправительница", Светлана Евгеньевна. Увидела стол, заставленный грязной посудой и стеклянной "тарой", поджала губки:
   - Гуляем, Алексей Георгиевич?
   - Гости были.. Хорошо, что вы пришли. Хочу сообщить, что у меня поселилась... молодая девушка.
   - А как же я? - обидчиво спросила Светлана Евгеньевна. - Если вам, Алексей Георгиевич, нужна была женщина, намекнули бы, я тоже не уродка какая. А то сразу хомут на шею...
   Алексей её хорошо понимал: то, что он платил ей, было единственным источником существования её семьи, и она очень боялась остаться без работы. Чего осуждать: стерва-жизнь...
   - Поговорим об этом, Светлана Евгеньевна, чуть позже... А пока уберите со стола и на кухне. Оставьте, пожалуйста, две рюмочки, коньяк и ломтики лимона.
   "Домоправительница" сноровисто убрала и перемыла посуду, присела к столу, сложив руки на коленях. Алексей считал, что ему повезло, когда эта женщина по рекомендации Александра Тимофеевича, стала присматривать за его квартирой. Она была очень чистоплотной, аккуратной, одевалась так, чтобы подчеркнуть "достоинства" зрелой женщины: крутые бедра, высокую грудь.
   - Я хочу, чтобы вы и впредь были у меня хозяйкой, - сказал Алексей. Но учитывая, что нас теперь двое, немножко увеличу вам... вознаграждение.
   - Спасибо, Алексей Георгиевич, - облегченно вздохнула Светлана Евгеньевна, но в глазах у неё было непонятное Алексею разочарование. Он отнес это на счет того, что редко какая женщина добровольно согласится делить кухню с кем бы то ни было.
   - Таисия Андреевна очень неопытная хозяйка. Да и времени свободного у неё в обрез - учится, сдает экзамены. Так что вы уж, пожалуйста, не оставляйте меня.
   Светлане Евгеньевне понравилось, что он её просит остаться, и она сказала:
   - Как вы скажете, Алексей Георгиевич! Надеюсь, и с вашей Таисией Андреевной я полажу. К вам я привыкла.
   Они скрепили новый уговор рюмочками коньяка. Светлана Евгеньевна ушла, пообещав, что будет приходить "как всегда". Алексей пошатался по квартире, одному было очень грустно, выпитое настраивало на минорный лад. Он налил ещё коньяку, с рюмкой в руке обратился к двери, за которой была кладовка:
   - Вот, старик Харон, я снова не один... Пришла и поселилась... Что же, пусть живет. Ольга тебя боялась, а этой, может, ты и сам испугаешься очень бойкая. Но ты её не обижай, прошу тебя...
   Алексей улегся на диван и тут же уснул, день выпал длинный и наполненный впечатлениями. Проснулся уже поздним вечером от голоса Таисии, шума, шагов. Тая командовала двумя "быками", которые втаскивали в квартиру с лестничной площадки какие-то коробки, стопки книг и предметы непонятного Алексею назначения: "Это сюда... А это - вот туда..." Вещи сносили в спальню, со вчерашнего вечера ставшую "ее", в соседнюю со спальней комнату.
   Парни ушли, и Таисия спросила:
   - Ничего, если я займу комнату рядом со спальней? Там есть шкафы для книг и письменный столик.
   - Давай, подруга, распоряжайся, - вяло согласился Алексей. Два дня "употреблял", это у кого хочешь вызовет пессимизм и уныние.
   - Располагайся, а я пока пойду пройдусь, - сказал он, и, не ожидая ответа Таи, выскочил к лифту.
   Он бесцельно бродил по близким улицам, размышляя о том, как круто поворачивается его жизнь. После памятного дня рождения Андрея Ивановича Таисия довольно регулярно ему звонила, справлялась о самочувствии, делах. Эти звонки почти прекратились после того, как Алексей женился на Ольге. Таисия одной из первых выразила Алексею сердечные соболезнования в связи с трагической гибелью его супруги, с которой он прожил вместе так недолго. Она осторожно намекала, что не прочь встретиться. Алексей под благовидными предлогами отказывался, но она звонила снова и снова. И была при этом неизменно вежлива и тактична. И вот - выждала время, когда боль улеглась, выбрала святой день, и...
   Алексея её настойчивость привела в замешательство. Своей непосредственностью и искренностью она была ему глубоко симпатична. Но память об Ольге не отпускала его. Он не собирался носить вечно траур, это было бы глупо, но и торопливость считал неуместной. И даже готов был признать, что его жизнь после появления Таи потекла энергичнее.
   Когда Алексей возвратился домой, Тая уже почти справилась со своими вещами. Но её платья, костюмы, курточки были разложены на кровати, стульях, креслах. Алексей понимал, что она ждет его решения.
   - Тая, ты свои чемоданы освободила? - спросил он.
   - Да.
   - Сложи в них вещи Оли. Пусть в них хранятся.
   Опасаясь, что Алексей передумает, Тая быстро убрала вещи Ольги в чемоданы и коробки, и Алексей унес их в кладовую. Сделал он это молча, не выказывая неудовольствия, хотя у него появилось ощущение, что вот теперь навсегда прощается с Ольгой.
   Но Таисия удивила его ещё раз. Она привезла киот, попросила Алексея укрепить его и поставила на киот три иконы: Иисуса Христа, Богоматери и... СвяТой Ольги. Когда Алексей вышел, она тихонько, жалобно стала просить:
   - Господь наш, не оставь меня своими заботами... Святая Женщина, Дева Мария, не осуждай меня, но помоги мне... Святая Ольга, патронесса Ольги Ставровой, молю тебя о снисхождении и прощении...
   Алексей услышал сквозь приоткрытую дверь её жаркий, жалкий шепот, увидел стоящей на коленях перед иконами. Он поднял её, прижал к себе:
   - Кончай глупости, Тая.
   - Это не глупости. Это серьезно.
   - Ладно-ладно...Кается, ты все уже разложила?.. Пора бы и поужинать. По-семейному.
   - Я мигом! - подпрыгнула от восторга Тая и умчалась в ванную, где тут же зашелестел душ.
   Она вынырнула из ванной в халатике и быстренько накрыла стол, так как запаслась всем необходимым в супермаркете по пути от своего дома к Алексею.
   - Прошу, мой дорогой, - позвала Алексея.
   - "Дорогим" меня звала Оля, - ершисто ответил Алексей.
   - Тем более я буду тебя так звать, - заявила Тая, как и тогда, когда назвала "Алешенькой".
   Таисия сбросила с себя халатик и села за стол в чем-то невесомом и очень укороченном.
   - У тебя трусики наружу, - укоризненно заметил Алексей.
   - Так задумано, - гордо сообщила Таисия.
   Она разлила коньяк.
   - Наш первый тихий семейный вечер, - пошутила она. - Вчерашний не в счет - руки тряслись после взрыва. Выпьешь, Алешенька? - Она приучала его к тому, что зовет "как Ольга".
   - Что же, этот день мы начали с коньяка, в том же духе и закончим, отшутился Алексей.
   Он с удовольствием смотрел на Таю. Ее присутствие означало, что одиночество завершается, уходит из этой большой квартиры.
   - Я тоже выпью. Для смелости. Этой ночью я буду тебя соблазнять.
   Она храбро выпила коньяк.
   - Давай лучше поговорим... о семейных делах, - насмешливо предложил Алексей.
   - Ой, как интересно! - оживилась Тая. - Тогда начну я! Хочу сообщить тебе приятное известие: нам есть на что жить. Папа ежемесячно давал мне пятьсот баксов. Я с ним переговорила, и он теперь выделил на двести больше - семьсот. Не думай, он не жмот, но больше не дал, сказал - пока хватит.
   Она проговорила все это деловито и явно гордясь своей сноровкой. Алексей смотрел на неё несколько иронически и вдруг огорошил её вопросом:
   - Таисия, ты и в самом деле моя супруга?
   - Да! - воскликнула Тая. Но уверенность покинула её, и она стала лепетать невразумительно: - Я думаю... Надеюсь... Через час-два...
   Она вдруг осерчала:
   - Я скоро стану твоей женой, если ты не импотент и не гомик!
   - Ай да девочка! - изумился Алексей.
   - Я не девочка! - она застенчиво и в то же время вызывающе сверкнула глазками. - Говорю это для того, чтобы тебя не мучило раскаяние, что совратишь невинную!
   Алексей озадаченно спросил:
   - А где же девичья стыдливость?
   - Была да сплыла ещё в десятом классе! У нас девчонки выдвинули лозунг: "Аттестат зрелости - по заслугам!" Сообщаю это для того, чтобы не возникло недоразумений. Кстати, после десятого класса у меня никого не было.
   Алексей без особых волнений переварил эту информацию и даже утешил Таю:
   - Прекрати без нужды раздеваться-обнажаться! Ведь важно не то, что было "до", а то, что произойдет "после".
   - Спасибо, Алешенька! - она хотела его поцеловать, но засомневалась, хочет ли он тоже этого. - Ты меня спросил, а теперь спрошу я... А ты... ты мой супруг?
   Алексей понимал, что от этой юной чертовки ему уже не уйти.
   - Ты меня сразила своим разговором с Олей и молитвой, которую я не подслушивал - услышал. Раз Оля разрешила, значит, быть нам вместе.
   Он отступал медленно и с достоинством.
   Таисия вскочила, подбежала к телефону, торопливо набрала номер:
   - Мама! Мамочка! Он меня любит!
   - Угомонись, - попросил Алексей. - И сядь за стол.
   - Уже села, - смеялась Таисия, пытаясь забраться к нему на колени.
   Наконец, она немного успокоилась, возвратилась в свое кресло, взяла рюмку.
   - Не многовато ли пьешь, юная супруга? - поинтересовался Алексей.
   - В самый раз! Сегодня у меня самый счастливый день!
   - Тогда, поскольку мы выяснили, кто мы друг для друга, завтра же откажись от денежных дотаций отца.
   - Это с какой стати? Он хочет помочь от чистого сердца!
   - Я не бедный родственник. Деньги у нас с тобою есть - хватит.
   - Откуда?
   - Оставили Тихон НиканДрович Ставров и Оля.
   - Не спрашиваю, сколько...
   - А я и не скажу. Потому что ты обязательно кому-нибудь проболтаешься. Той же Виолетте Благасовой, к примеру.
   - А ты чего опасаешься? Ты ведь с нею переспал...
   - Что-о-о? - у Алексея вытянулось лицо.
   - Она сама мне сказала. И очень тебя хвалила... какой ты в постели. Но ведь это было "до"? - Наивненько проговорила Тая.
   Алексей не знал, смеяться ли ему или возмущаться.
   - Ладно, Тайка, ты победила, тебя не переговоришь. Иди стели, а я пока открою шампанское, выпьем: я за тебя, ты за меня.
   Они, стоя, выпили шампанское, и Алексей нежно поцеловал Таю. Она горячо зашептала: "Будь со мною поласковее, Алешенька, я очень хочу и очень боюсь..."
   ...Они уснули на рассвете. Когда Алексей открыл глаза, был уже день, ярко светило весеннее солнышко. Тая устроилась у него на плече, но как только Алексей шевельнулся, она тут же проснулась, наклонилась над его лицом, поцеловала, обдав теплым дыханием, тихонько пропела: "Мы с тобой два берега у одной реки!"
   - Что за концерты? - удивился Алексей.
   - Эту песню часто поет папа маме. Мы можем не торопиться?
   - Конечно.
   - Тогда...
   Она быстренько поднялась с постели, приняла душ, послала в ванную Алексея. Пока он вертелся под горячей и холодной водой, задернула тяжелые шторы, устроила в комнате полумрак. И в постели, обвив его своими руками и длинными ногами, прижавшись к нему всем телом, прошептала: