Корнешов Лев. Проводы на тот свет

   Раздумья Алексея прервал телефонный звонок. Он бросил взгляд на определитель - высвечивался совершенно незнакомый номер.
   - Алексей Георгиевич? - поинтересовался женский голос.
   - Он самый, - без особой теплоты ответил Алексей.
   - Мне необходимо с вами встретиться. Срочно. - Судя по тону, неожиданная собеседница не привыкла к отказам.
   - Кто вы? Извините, мадам или мадемуазель, не знаю, в каком вы женском статусе, - съязвил Костров,. - но вы забыли представиться.
   - Ольга Ставрова, прошу любить и жаловать. Но мое имя и фамилия вам ничего не скажут.
   - Как вы узнали мой номер телефона? В телефонном справочнике его нет...
   - Мне его дал Андрей Иванович Юрьев. Э то он рекомендовал мне встретиться с вами.
   - Это ещё кто такой? - удивился Алексей.
   - Юрась.
   - Извините, как-то у меня не ассоциировался Андрей Иванович Юрьев, Алексей проговорил это не без иронии, - с Юрасем. Что же, авторитетные у вас знакомые...
   Андрей Юрьев по кличке Юрась был одним из известных московских авторитетов.
   - А разве он не ваш знакомый?
   - И мой тоже, - согласился Алексей. - Но у меня нет настроения встречаться с дамами.
   - Я очень прошу вас, - умоляюще сказала Ольга. - У меня очень важное дело.
   - Личное?
   - Это как на него посмотреть.
   - Звучит непонятно, но таинственно, - протянул Алексей. Он вдруг сказал:
   - Я сижу наедине с бутылкой коньяка, но выпить не могу, так как принципиально не пью в одиночку. А очень желательно...
   - Ой, я с удовольствием выручу вас! - бодро заявила девушка.
   - Что, приедете и будете пить со мной? - недоверчиво переспросил Алексей.
   - Конечно! Только пообещайте, что внимательно выслушаете меня.
   - Хорошо, - согласился наконец Алексей. - записывайте...
   - Это недалеко, - обрадовалась Ольга Ставрова. - Скоро буду...
   Костров положил трубку и с тоской посмотрел на коньяк: выпить очень хотелось, но он однажды дал себе слово и не желал его нарушать. До сих пор ему удавалось преодолеть соблазны.
   Ждать пришлось почти час. Наконец сработал домофон, Алексей нажал кнопку и проговорил: "Открываю. Входите. Напоминаю: пятый этаж, кваРтира сорок пять".
   Ольга появилась с вместительной пластиковой сумкой и тут же сунула её Алексею:
   - Возьмите, освободите девушку от_неподъемного груза.
   Объяснила:
   - Я по пути заскочила в ночной супермаркет, похватала с полок, что увидела. Потому и задержалась, извините.
   Она, казалось, сошла с глянцевой обложки журнала "Elle": невысокая, блондинка с идеальной фигуркой, карими глазами, красиво очерченными чувственными губами и матовой нежной кожей лица, лишь слегка тронутой макияжем.
   Ольга сняла курточку из тонкой, даже на вид бархатистой, мягкой кожи и небрежно бросила на руки Алексею - ему пришлось подхватывать эту одежку от Диора на лету. Она встала перед Алексеем, показывая себя всю. Одета была так, что подтверждала мысли Алексея об обложках "Elle", "Лизы", "Бьюти" и прочих дамских журналов. На ней было то, что модницы называют французским словечком "бюстье" - короткая кофточка-корсаж на пуговичках, обрисовывающая упругие, кругленькие грудки, "бриджи" - узкие брючки до колен, сапожки из тонкой кожи явно родом из Италии.
   Пристальный взгляд Алексея не смутил её, она даже слегка повернулась влево-вправо, чтобы лучше смотреться
   - Ну и как? - поинтересовалась небрежным тоном.
   - Штучка! - вполне искренне ответил Алексей.
   - То есть?
   - Красивая, элегантная, неотразимая, - объяснил Костров.
   - Умеете вы, журналисты, морочить головенки честным девушкам! Показывайте, где у вас кухня и тащите туда сумку. Вы ведь, кажется, хотели выпить?
   - Душа просит, - сказал Алексей. - Но пить в одиночку - это значит спиваться. А я не хочу...
   Ольга вывалила на кухонный стол содержимое пакета, быстро разобралась, где у Алексея стоят тарелки, лежат вилки и ножи, и занялась приготовлением закусок.
   - Открывайте банки, Алексей Георгиевич. Ужинать будем в комнате?
   - В кухне такую элегантную девушку как-то неудобно принимать...
   - Благодарю вас...
   Она старалась казаться оживленной и жизнерадостной. Но не надо было быть тонким знатоком прекрасной половины рода человеческого, чтобы заметить - это не очень у неё получается. А Алексей считал, что уж женщин-то он знает. После "мирного" ухода Татьяны он видел перед собою два пути выхода из душевного кризиса. Первый, который традиционно избирали многие лучшие русские люди - запить, залиться по самое горлышко. Алексей выбрал второй, тоже достаточно традиционный, но уже не только для русских, а вообще для мужиков - походить "по бабам". Коллеги-журналисты смеялись: совсем остервенел наш Алешка. А журналистки... Алексей неожиданно стал холостяком, и не у одной редакционной барышни появилась идейка "приватизировать" бесхозного мужичка - симпатичного, рослого, статного, бывшего офицера и удачливого спецкора. Каждая при этом играла свою игру, свою роль, но ни одна не отказалась от приглашения побывать в его квартирке, посмотреть, "как живет".
   Ольга пока играла роль раскованной, сексапильной юной девушки, заранее готовой к неожиданностям. Оставалось выяснить, зачем ей это.
   - Хотите меня очаровать? - не без ехидства поинтересовался Алексей.
   - Очень хочу, - не стала разубеждать его Ольга. И распорядилась: - Я в темпе все готовлю, а вы носите на стол. Хотите выпить - пошевеливайтесь!
   Она вела себя так, словно была знакома с Алексеем сто лет, и теперь забежала в гости, на огонек, очень современная девочка...
   В сумке у неё оказалась пузатая темная бутылка джина и тоник. Объяснила:
   - У меня вкусы стабильные. Отправляюсь в гости всегда со своей бутылкой - вдруг там не окажется джина.
   - Все мы немножко с приветом, - прокомментировал Алексей.
   Через десять-пятнадцать минут они уже сидели за столом. Алексей налил ей джин, добавил тоник, опустил дольку лимона.
   - Льда, конечно, нет, - отметила Ольга.
   - Есть. Сейчас принесу из морозильника.
   Себе Алексей, не скупясь, плеснул коньяк.
   Наконец, все приготовления были завершены, и Ольга подняла бокал.
   - Уговор такой... Выпьем по одной, поскольку вас истомила жажда, потом поговорим о деле, а уж после этого каждый выпьет, сколько пожелает. Идет?
   Алексей согласился. Ольга отпила несколько глотков, поставила фужер на стол, потом снова взяла его и допила до донышка. Алексей выпил свой коньяк Маленькими глоточками, демонстрируя хорошее воспитание. Поставил рюмку на стол и спроси:
   - Собственно говоря, почему вЫ пришли ко мне, неизвестному вам человеку?
   - О, я многое о вас знаю! Бывший офицер каких-то элитных частей, юридическое образование, следователь по особо важным делам прокуратуры... Журналист не из последних и не из тех, кто ради гонораров напишет что угодно и про кого угодно...
   - Откуда у вас такие сведения? - удивился Алексей.
   - Частично - от Юрася, частично - от моей подруги из "Комсомольской правды". Она же сообщила, что год назад от вас, простите, сбежала законная супруга и с тех пор вы срываете цветы удовольствия по чужим клумбам, снимаете девочек без обязательств перед ними.
   - Ничего себе типчик вырисовывается! И самое странное - это правда. Я сперва с тоски-одиночества ходил за девочками на Тверскую, а потом решил зачем платить, если можно за "спасибо"?
   Осведомленность Ольги не то, чтобы расстроила, но несколько испортила настроение. Надо же, живешь и не знаешь, что к тебе внимательно присматриваются, оценивают. Он сказал:
   - Хватит обо мне, приступайте к делу, Ольга, как вас там по батюшке.
   - Ольга Тихоновна, если это вас волнует. Именно о моем отце и пойдет речь. Вам фамилии Благасов, Ставров, Брагин ничего не говорят?
   - Дайте подумать... Ага, вспомнил, мы в своем еженедельнике публиковали информацию о разаборке в ресторане "Вечность". Ставров и Брагин убиты, Благасов легко ранен... Я запомнил заметку, потому что выпал странный расклад: В Ставрова всадили двенадцать пуль, в Брагина - восемь, а в Благасова - одну и ту в мякоть плеча...
   - Я Ольга Ставрова. Двенадцать пуль - это в моего отца...
   - Сочувствую, - после паузы сказал Алексей. - Примите мои соболезнования. Но почему вы не в трауре?
   - Прошел уже месяц со времени этой, как вы говорите, разборки. Нельзя бесконечно выставлять напоказ свое горе, - сказала Ольга. Оживление сошло с её личика и она вдруг стала тихой, печальной.
   - Помянем вашего отца? - предложил Алексей.
   - Нет. Мы договорились - после первой - о деле. Помянем чуть позже.
   - Что вы от меня хотите?
   - Чтобы вы нашли убийц.
   Печальной девушки больше не было - против Алексея сидела девица, в глазах которой читались решительность и твердость.
   - Легко сказать... Вам мой телефон дал Юрась... А что он? У него больше возможностей. Его братва может половину города перерыть-перевернуть.
   - Юрась был давним другом моего отца. Но в последние годы они разошлись. Я знаю из-за чего - отцу больше не нужна была "крыша" и он отказался от услуг его братвы. Вы знаете, чем занимались отец и его компаньоны?
   - Напомните, пожалуйста, - уклонился от ответа Алексей.
   - Ритуальная фирма "Харон", десяток других фирм похоронно-ритуального профиля, рестораны. Но самое главное - они "держали" три городских кладбища и собирались открыть четвертое, сугубо коммерческое.
   - Простите, но я в этом плохо разбираюсь. Это выгодно?
   - Еще как! Миллионы и миллионы... Простите за цинизм, но свеженький покойник - это деньги. А умирают у нас каждый день сотнями.
   - Надо же... Значит, я умру и на мне, усопшем, кто-то хорошо заработает?
   - Я слышала грустную шутку: сегодня помереть дороже, чем лечиться. Хотя и лечиться тоже стоит недешево.
   - Откуда вам это известно - молодой, красивой, судя по цветущему виду, не страдающей хворями?
   - Я - дочь своего отца. Кстати, мне кажется, что Юрась отказался влезать в поиски его убийц по очень распространенной причине: здоровые, нормальные люди инстинктивно сторонятся кладбищ, разных похоронных дел. А вот отец и его компаньоны вполне увлеченно всем этим занимались. Конечно, большие деньги имели значение. Однако для них чужие смерти как бы стали частью их жизни.
   - Объясните.
   - Это долго и сложно объяснять. Вы рискуете выпить вторую рюмку где-нибудь к рассвету. Поэтому давайте о деле: я прошу вас разыскать и назвать мне убийц моего отца. А отомстить я сумею сама.
   Костров, заметив, каким холодным и почти застывшим стал её взгляд, понял: отомстить она сумеет.
   - Что же, рассказывайте все подробно, - со вздохом предложил он.
   Ольга подробно рассказала о том, что из себя представляет фирма ритуальных усЛуг "Харон": как создавалась, становилась на ноги. Она знала очень много, потому что выполняла роль помощницы своеГо отца, Тихона Никандровича - он никому не доверял.
   - Наша фирма, - подчеркнула она, - в последние год-два процветала и была предметом зависти многих деловых людей.
   - Вашему отцу угрожали? Допустим, требовали принять в долю, продать акции, отстегивать регулярно крупные суммы?
   - Нет, насколько я знаю. Во всяком случае начальник нашей службы безопасности ничего об этом отцу не докладывал.
   - У "Харона" своя служба безопасности?
   - Конечно, как и у всех крупных фирм. Ее возглавляет бывший полковник КГБ Марат Васильевич Волчихин.
   - Вот и поручите ему розыск убийц.
   - Волчихину это уже поручил Благасов. Но я думаю, что они никого не отыщут.
   - У вас есть основания так считать?
   - После убийства моего отца и Артемия Николаевича Брагина полновластным хозяином "Харона" стал Благасов. А Волчихин - его человек.
   - То есть, он единственный преемник. А как другие? Есть ведь и наследники?
   - Другие, как вы изволили выразиться - женщины. Я, дочь Брагина Алевтина и его жена. Моя мама несколько лет назад умерла. Нам определены проценты от прибыли - равные всем. Виолетте Благасовой - ничего, так как она жена нового хозяина, то есть он содержит её на свою долю, которая с гибелью моего отца и Артемия Николаевича Брагина сразу увеличилась втрое. Механизм простой - вся прибыль идет Благасову, а уж он отстегивает крохи нам: мне, Альке, жене Брагина. Если с Благасовым что-нибудь... печальное случится, хозяйкой "Харона" и его "окрестностей" автоматически станет Виолетта Петровна. Кстати, её фамилия по первому мужу - Заксельрод...
   - Он жив?
   - Конечно. И даже в новых условиях процветает. А тогда был зубным техником-протезистом: золото и дефицитные стоматологические услуги... Но думаю, Виолетта Петровна от Благасова ничего не получит.
   Алексей был недолго знаком с некоей Виолеттой Петровной. И даже более того... Неужели она? Случаются же в жизни неожиданные странности...
   - Почему?
   - Виолетта очень... не сдержанная по части мужчин, - не смущаясь, объяснила Ольга. - И Благасов это знает. Он её или выгонит или "закажет". Отец мне не раз намекал, что это вскоре произойдет. И просил не отказывать Благасову, если попросит меня выйти за него замуж. Как в старину говорили: капитал к капиталу, а любовь приложится. Но он уже положил глаз на Алевтину и переспал с нею.
   - А как вы к этому относились?
   - Ни за что! Я вижу то, что не замечал отец, увлеченный похоронными делами: у Благасова явный сдвиг по фазе. Он очень своеобразный...
   - Ладно, пока оставим его в покое. Сколько вам достанется в соответствии с этой странной "процентовкой"? Если не хотите, не отвечайте.
   - Почему же? Я думаю, тысяч пятьдесят-сто долларов в год. Кроме этого отец несколько лет назад открыл счет на мое имя в Сбербанке и регулярно его пополнял. Жил он скромно, в загулы не впадал, в казино не ходил, на женщин не тратился. - Ольга еле приметно улыбнулась и шутливо представилась: - Я простая российская миллионерша...
   - Ого! - не сдержал удивления Костров.
   - Да. Мне есть чем вознаградить вас за труды.
   - Если я соглашусь...
   - Вы согласитесь! - воскликнула Ольга. - Вы не откажете в помощи слабой, беззащитной девушке. Ведь ясно, что меня тоже уберут, ибо я могу через суд потребовать свою долю наследства. Убьют и Благасова - он уцелел случайно или временно. Потом настанет очередь его жены Виолетты, дочери и жены Брагина...
   - Мрачноватая картина получается.
   - Кто-то стремится прибрать к рукам многомиллионное дело. А вам известно, сейчас в Москве удавят и за тысячу баксов.
   - В этом вы правы. - Алексею хорошо было известно, что убивали и за гораздо меньшие суммы.
   Ольга сказала:
   - Я не знаю, какая у вас зарплата вместе с гонорарами. Предлагаю вам две тысячи баксов ежемесячно, оплачиваю разумные расходы по розыску и даю пятьдесят тысяч премии, когда вы назовете имена киллеров и докажете, что это именно они убили моего отца.
   - Деловая, аж жуть, - пробормотал Алексей. И спросил:
   - Начитались американских боевиков?
   - Не поняла, - удивилась Ольга.
   - То, что вы предлагаете - это американские принципы оплаты труда частных детективов.
   - Сама додумалась.
   - Помолчите и дайте мне прикинуть.., - попросил Алексей. Ольга послушно притихла.
   Ну вот, размышлял Алексей, и нарисовался выход. Из редакции так и так уходить, главный редактор не простит грубых эпитетов, а он тоже не простит главному трусость и пляски под дудочку денежного туза-мошенника. А тут предлагают дело по его профилю - розыск. И хорошие баксы. Да и девчушка вызывала сочувствие - изо всех силенок старается казаться деловой, собранной, энергичной, а в глазах застыли льдинки-слезинки.
   - Сколько вам лет? - спросил Алексей.
   - Не беспокойтесь - совершеннолетняя, - ответила Ольга.
   Алексей в душе удивлялся, с какой легкостью она переходила от печали к улыбочкам, от подчеркнуто делового тона к легкомысленным намекам. Вот уж воистину каждая женщина играет свою роль. Ему захотелось её немного позлить.
   - Это вы не тревожьтесь. Вам ничего из того, о чем вы подумали, не угрожает.
   - А о чем я подумала? - не унималась Ольга. И сразу же согнала улыбку с лица: - Вы мне пока не ответили на мое предложение... Скажите "да"! потребовала она.
   - Хорошо, - наконец сказал Алексей. - Я нанимаюсь к вам на работу. Но за успех не ручаюсь. В одиночку такие проблемы решать трудно.
   - Я буду вам помогать, - вполне серьезно заявила Ольга.
   - А дочь Брагина... Алевтина, кажется?
   - Она знает, что я поехала к вам для переговоров. Но Аля смирилась с потерей отца. И её вполне устраивает сумма, которую ей будет отстегивать Благасов. Алька сказала, что тоже хотела бы с вами встретиться.
   - Алька?
   - Ей двадцать, как и мне. А вам - тридцать два.
   - Все-то вам обо мне известно.
   - Так меня учил отец: хочешь иметь общие дела с человеком - узнай о нем все, что можно.
   Ольга открыла сумочку, извлекла доллары, протянула Алексею:
   - Здесь - тысяча: аванс.
   - Что же, хозяйка, - иронично протянул Алексей. - Не откажусь. Мы, убогие, видим такие деньги только по светлым праздникам. Спасибо, кормилица...
   - Не паясничайте, - строго прикрикнула Ольга. - Лучше наливайте, запрет снят, да и договоренность достигнута.
   Они выпили, и Алексей налег на закуску. День выдался маятный, длинный, странный. Складывалось одно к одному: беседа "по душам" с главным редактором, явление этой барышни со своими убойными и похоронными делами.
   - Давайте сегодня больше не будем о деле, - предложила Ольга. - Устала я от всего этого.
   И откровенно призналась:
   - Этот месяц весь, после похорон, проревела белугой. Я отца очень любила... И вдруг оказалась одна в огромной квартире. И кругом пустота - в квартире, на душе, в целом мире. У Альки хоть мама есть, а у меня никого...
   - Хорошо, - согласился Алексей. - Отложим разговор о делах на потом. Тем более, что будет он длинным. И говорить нам придется не один раз.
   Он снова разлил: джин - ей, коньяк - себе. Они выпили, и Ольга поинтересовалась:
   - Сколько вы можете выпить?
   - Под настроение. Но хорошо, что спросили... Надо подготовиться...
   Он извлек из бара, встроенного в книжные полки, ещё одну бутылку коньяка.
   - Теперь я верю, - Ольга охотно подставила свой бокал, чтобы он долил её джин, - рассказам о том, что журналисты много пьют. Вы предлагали помянуть моего отца... Вечная память Тихону Никандровичу Ставрову.
   Она осушила свой бокал до дна.
   - Слушай, девочка, - забеспокоился Алексей. - Не гони лошадей, слетишь с катушек.
   - Ой! - радостно воскликнула Ольга. - А можно и я буду говорить вам "ты"?
   - Не возражаю.
   Коньяк делал свое дело, Алексей чувствовал, что уже немножко "поплыл".
   - Тогда выпьем за это! На брудершафт...
   Контакт на любовь
   Они все-таки напились. Вернее, первой - резко и внезапно - опьянела Ольга. Она попросила Алексея расстегнуть пуговки на своем "бюстье", сбросила его на пол.
   - Скоро и бриджи сниму, - пообещала заплетающимся языком. - Очень жарко.
   - Не надо! - взмолился Алексей. - Я ведь не железный...
   - Проверим, - она хотела сказать это грозно, но получилось пьяно. Расскажи мне про этих девочек с Тверской... Как они? Умелые? Я тоже стану падшей женщиной! - Ольге, видно, подумалось, что сказала нечто остроумное она рассмеялась.
   - Да ничего особенного, - ответил Алексей. - Но_не тебе, миллионерше, их осуждать, - с неожиданной для себя злостью стал он отчитывать Ольгу. Не от хорошей жизни пошли они на панель.. Ты что, не собираешься уезжать?
   Алексей спросил это и понял, что задал глупый вопрос: Ольга ведь за рулем, хорошо, если доедет до первого гаишника, а скорее всего - до первого столба.
   - Никуда я не поеду, - заявила девушка, заикаясь на каждом слове. Мне у тебя хо-ро-шо. И покойники не являются, как в моей квартире. Они, те, кого не захоронили по-человечески, в ней поселились. А в кладовке ночует старик Харон со своим веслом...
   "Господи, - подумал Алексей, - совсем девчонка сдвинулась от всех своих волнений". Он пожалел, что неверующий. Перекрестился бы.
   Ольга выполнила свое обещание и, едва не падая со стула, стянула бриджи. Глаза у неё закрывались.
   - Веди меня на матрац, - потребовала девушка.
   - Сейчас. Постелю только, - не стал он ей перечить, окончательно захмелевшей.
   Алексей быстренько расстелил постель, перенес Ольгу на диван. Двуспальную кровать после ухода Татьяны он выбросил на помойку, а новой не обзавелся.
   - Ложись рядом, - потребовала тихо, умоляюще Ольга. - Мне одной страшно... Покойники... Харон...
   Она уткнулась ему в плечо и тут же по-детски засопела носиком в быстро заполонившем её сне.
   Алексей немного поворочался, пытаясь отодвинуться от девушки, но Ольга не отпускала, держала на удивление цепко. Он тихо полежал с открытыми глазами и тоже уснул - крепко и без сновидений.
   Когда проснулся, Ольга сидела за столом только в бикини. Она уже успела принять душ, волосы у неё были влажными, под глаза легли синие тени.
   - Я пока не похмелялась, - объявила. - Ждала, когда ваша светлость очухается.
   - Я сейчас...
   Алексей держал голову под холодной струей, пока не застучало в висках. Этого ему показалось мало и он полез под горячий душ. Побрился, натянул спортивный костюм, вышел, малость пришедший в себя, к Ольге. Она чувствовала себя неловко, отводила взгляд.
   Алексей налил ей и себе, они молча выпили.
   - Мне надо после таких доз, как вчера, утром три рюмки коньяка, объявил Алексей, прерывая неловкое молчание. - И мне тогда три, - сказала Ольга. - Ты что, решила соревноваться со мной?
   Она чуть оживилась после выпитого, отрицательно качнула головой:
   - Куда уж мне, пичужке.
   Она хотела что-то спросить, но не решалась. Алексей её не торопил.
   После второй Ольга извиняющимся голоском произнесла:
   - Я ничего не помню... Точнее, помню, что мы обо всем договорились, ты согласился помочь мне найти убийц папы. Потом мы говорили о всякой всячине и вдруг я вырубилась...
   - Хорошо, что ничего не помнишь. Это алкоголики на следующий день после пьянки про себя подробности вспоминают, а у тебя был просто срыв, так бывает. Не казнись.
   - Утешил...
   - Спрашивай уж до конца.
   Она решилась:
   - Ты меня... трахнул?
   - Нет.
   - Почему? - серьезно спросила Ольга. - Я ведь была полностью в твоей власти... И сопротивляться бы не стала...
   - Невелико удовольствие - перепихнуться с пьяной девушкой.
   Она надолго замолчала, задумалась.
   - Мне не надо третью рюмку, - сказала Алексею. - Хватит двух, меня уже и так повело. Самую малость. А ты выполняй свою норму.
   И вдруг объявила:
   - Ты мне очень нравишься. Очень...
   Она зябко передернула обнаженными плечиками.
   - Я сегодня первый раз спокойно выспалась. Ночью несколько раз просыпалась - протяну руку, а рядом живой человек. Сильный, теплый. Все эти страшные дни после убийства папы мне было очень холодно, словно меня заморозили. И призраки-покойники... Ты не думай, я не сумасшедшая. Просто у отца был... своеобразный бизнес. Я ему помогала. Только и слышала о кладбищах, о том, что "уплыл" выгодный покойник к конкурентам, бомжи поганят могилы и кто-то ворует цветы на продажу... Или услышит по телеку, что какого-нибудь коммерсанта взорвали, и тут же дает указание позвонить его родным, предложить услуги "Харона"... Отец был малоконтактным человеком, похоронные дела наложили на него отпечаток, он часто говорил, что смерть - это полное, абсолютное одиночество. И не терпел, если за мной кто-то ухаживал - на каждого моего знакомого смотрел с подозрением, говорил: "это не ты ему нравишься - твои миллионы". Он был очень строгий, старомодный какой-то. Нынешняя жизнь ему не нравилась, как-то даже сказал, что на кладбищах порядка больше, чем в Думе. И очень упрямый - дЛя меня наметил Игоря Благасова, соратника по общему делу. Считал, что он вот-вот Виолетту свою погонит, он каким-то образом выяснил, что Благасов нанял частного детектива, чтобы проследил за её похождениями. А я ведь знала, что этот "соратник" трахнул Альку да так, что когда она мне про это рассказывала, у меня волосы встали дыбом. Я не много говорю? - перебила Ольга себя.
   - Исповедуйся, легче станет.
   Он хотел знать о ней как можно больше. И о её отце, о его и её окружении. Как же иначе начинать розыск, если не со сбора и анализа информации? И слава Богу, она охотно говорила именно то, что ему требовалось. Было немножко неловко, что в такие минуты он думает о деле, но в конце концов она его наняла и даже аванс вручила.
   - Налей мне все-таки третью... Ты на работу не спешишь? - спросила обеспокоенно Ольга.
   - С сегодняшнего дня я на тебя работаю.
   - Ой, как здорово! - повеселела Ольга. - Я тебя купила?
   - Не хами, барышня. Ты меня наняла. Купить меня ещё никому не удавалось.
   - Прости, я неудачно высказалась.
   Она глоточками выпила свой джин и глаза у неё заискрились, заблестели.
   - А когда мы начнем работать?
   - Когда закончим обмывание контракта. Скорее всего, завтра. Тебе придется многое мне рассказать. Я прошу тебя, ни слова обо мне никому из близких тебе людей. Особенно этой твоей Альке, Благасову, Волчихину.
   - Ты им не доверяешь?
   - Я не верю в таких ситуациях никому. Это мой принцип.
   - Алевтина взяла твой телефон.
   - Зачем?
   - Чтобы подключиться к переговорам, если будет нужно.
   - Скажи ей, что я отказался наотрез. Она, конечно, сообщит это Благасову, тот - Волчихину.
   - Хорошо, Алеша.
   И жалобно прохныкала:
   - Мне холодно. Обогрей меня, пожалуйста, Алешенька.
   - Уже Алешенька?
   Ольга поднялась со стула, постояла, словно в сомнениях, и нырнула под одеяло - постель они так и не удосужились убрать.