Корнилова Наталья Геннадьевна. Пантера - ярость и страсть

   Скривившись, она посмотрела на ружье и крикнула:
   - Толян, приведи сюда того ханурика! И не трогайте его, пока не скажу. У нее тут ствол, слышишь? Она опасна!
   - Ты в порядке? - послышался испуганный вопль мордатого.
   - Да, идиот!!! Тащи сюда говнюка! А с тобой мы потом поговорим, расскажешь, как пришил эту стерву в лесу, козел пархатый!
   За дверью что-то пробубнили и послышался топот - кто-то отправился выполнять приказ. Остальные верные псы сидели под дверью и жалобно скулили. Ублюдки! Поняли, что жареным запахло, и сразу же хвосты поджали. Ничего, я им еще устрою красивую жизнь. Пока они беспокоятся за Зойкину жизнь, мне нечего бояться за Валерика.
   В помещение бани можно было проникнуть, кроме двери, только через маленькое оконце в парилке, в которое даже я бы не пролезла, не то что амбалы, и через печную трубу, что им тоже вряд ли бы удалось. Поэтому я была спокойна, хотя червь сомнения все же точил мою душу, что-то подсказывало, что не все я учла и не все просчитала в этой блестящей, на мой взгляд, операции по освобождению Валерика. Но пока все шло хорошо и беспокоиться не приходилось.
   - Ну что, заткнулась? - усмехнулась Зойка. - Как ты его вычислила, этого пентюха? Или мамаша-дура проболталась?
   - Давай я первая буду спрашивать, - мягко проговорила я. - Все же ты у меня в руках, а не наоборот...
   - Ха! Не смеши людей, глупая! Это ты у меня в руках! Живой тебе не уйти, а если меня прикончишь - тем более.
   Тут в предбаннике раздался шум и крик Толяна:
   - Ну притащил! Что с ним делать теперь?
   - Ждите! - ответила Зойка и вопросительно глянула на меня.
   - Ладно, хватит ваньку валять! - повысила я голос. - Выкладывай мне все, или начну мучить. На тебя потом ни один мужик не взглянет. Я тебя в кипятке сварю. Я - садистка, маньячка, из психушки сбежала. Не веришь?
   Она с усмешкой покачала головой, но в глазах мелькнул испуг.
   - А зря, - продолжала я ледяным тоном. - Жалко, что я сумочку дома забыла - в ней справка из психушки. Но я и так тебе докажу. - Я поднялась и пошла в парилку.
   - Ты куда это? - подозрительно спросила она.
   - За кипятком, куда же еще, - удивленно ответила я. - Сейчас наберу ковшик и буду тебя поливать, пока не поверишь...
   - Постой, дура! - в ужасе воскликнула связанная Зойка. - Я верю, верю, только сядь на место!
   Довольная, я вернулась за стол. Зойка сидела бледная, глаза горели, носик заострился, губы подрагивали.
   - Не вздумай меня уродовать, слышишь? - тихо произнесла она, и голос ее дрогнул. - Не хочу быть уродиной, не смогу... - Она уронила голову. - Ладно, подавись своим Валериком и его бабками. Будем считать, что ты выиграла в честной борьбе.
   - О чем это ты? - опешила я. - Какие еще деньги? Он же нищ...
   - Не прикидывайся дурой! - с горечью воскликнула она. - Ты все прекрасно знаешь. Иначе зачем тогда замуж собралась за этого пентюха? Уж с твоей-то внешностью можно и получше найти. Черт, а ведь я уже почти все сделала! И все уже почти получилось! - Она посмотрела на меня с ненавистью. - И откуда ты взялась на мою голову?
   - С неба. Слушай, я честно ничего не понимаю. О каких деньгах идет речь? Поверь, я не в курсе.
   Зойка не поверила.
   - Заливай мне еще, - усмехнулась она. - Какого же хрена ты тогда не сбежала, а сюда за Валериком приперлась? Уж сам по себе он абсолютно никакой ценности не представляет. - Она презрительно скривилась. - Братик называется. Дал же Бог такого теленка!
   Мне показалось, что я ослышалась.
   - Брат? Он что, твой брат? - переспросила я удрученно.
   - Что, не похожи? И слава Богу. Я бы повесилась, если бы это было не так.
   Тут я поняла, что нужно немедленно менять тактику. И еще почувствовала себя дурой, которую провели на мякине. Все мои логические построения этого простого дела рассыпались в прах. Я видела глаза Зойки и знала, что она не врет. Значит, врала Виктория Романовна и врал Валерик. Но зачем?! Мне необходимо было это выяснить, чтобы знать, как себя вести дальше. А то, может, стоило бросить здесь Валерика и бежать отсюда, пока притихшие за стеной звери не разбушевались и не изрешетили меня из своих пистолетов...
   - Слушай, Зойка, давай по-своему, по-бабьи поговорим, а? - Я подалась к ней через стол. - Мне не нужны никакие деньги, я правда ничего не знаю. Расскажи мне все, а? Умоляю! Ты такая загадочная девчонка, меня прямо ужас берет. Кто ты, скажи?
   Она сразу приосанилась, подняла красивую головку и самодовольно произнесла:
   - Да ты описаешься от зависти, если расскажу. А я правда... красивая?
   - Безумно! - искренне заверила я. - Даже в дрожь бросает. Давай, прогони своих кобелей, пусть идут водку пьют, а мы посидим, побалакаем, в баньке попаримся. А то у тебя все одни мужики да мужики - поговорить-то небось не с кем. Ну, согласна?
   Что-то прикинув в уме, она нагнала на глаза тоску и печаль, скромно кивнула и тихо произнесла:
   - Ты права - поговорить не с кем. Только развяжи меня, а то париться неудобно будет. Не бойся, я ничего тебе не сделаю. Ты мне понравилась, честное слово. Я таких девчонок еще не встречала, кроме себя, естественно. Ну как, развяжешь? - Она умоляюще посмотрела на меня.
   - Конечно, - улыбнулась я. - Только сначала скажи своим парням, чтобы убирались в дом и не мешали. А Валерика пусть в предбаннике оставят вместе с Толяном. Давай, моя хорошая, а я в окошечко посмотрю, как они выйдут.
   ...Через пять минут мы с ней уже сидели перед початой бутылкой "Токайского" и пили за знакомство из хрустальных бокалов.
   - Так ты не невеста его? - спросила после третьего бокала Зойка.
   - Нет. Случайно познакомились.
   - Слава Богу. Надеюсь, мы станем подругами. Знаешь, у меня никогда настоящей подруги не было - все больше мужики вокруг вертятся, вернее, кобели. - В ее красивых глазах мелькнула грусть. - А они все такие тупые...
   - А у меня есть подруга, - похвасталась я. - Валентиной зовут. Классная баба, скажу я тебе. Простовата немного, зато честная и преданная, ни за что не предаст.
   Зойка с завистью посмотрела на меня.
   - А эти кобели - все подлецы и трусы. Уж я-то знаю, поверь. Они только в постели хороши, а в жизни - полное дерьмо.
   - Что ж ты с ними связалась?
   - А, не спрашивай, - махнула она рукой. - Ладно, идем париться, а то мне что-то холодно стало.
   - Ты иди, а я посижу немного, допью. Пожав плечами, она ушла в парилку, покачивая стройными бедрами. Теперь, когда мы немного поговорили, она мне уже нравилась. Я н испытывала к ней той злости, как прежде, и готова была отказаться от своих планов мщения, если меня убедят, что Валерик виноват во всем сам. Впрочем, решать это не мне, а боссу. А пока нужно продолжать играть свою роль.
   Допив вино и предприняв кое-какие меры безопасности, я отправилась вслед за ней. Вскоре нам уже не нужны были никакие мужики, деньги и Валерики мы от души парились, непринужденно болтали, словно были знакомы сто лет, и вообще забыли обо всем. По крайней мере я хотела так думать. В основном болтала Зойка, а я больше слушала.
   - А что мне оставалось? - говорила она, вздрагивая под ударами веника, которым я нещадно ее хлестала. - Естественно, пошла на вокзал ишачить - жить-то как-то надо. Городок у нас маленький, и я там со своей красотой просто не помещалась, задыхалась я, тесно мне было, на простор тянуло, в Москву, в Париж, в Америку - там мое настоящее место. А на вокзале все-таки поезда, люди все время новые, рассказывают обо всем. Так иногда лежишь под кем-нибудь, а он тебе про Амстердам травит или как в Африку ездил в командировку. Здорово так! Будто сама за границей побывала. Мать заездила совсем: учись да учись. А на хрен кому сегодня тот диплом нужен, правильно говорю? Ну вот я и научилась тому, что лучше всего к моей внешности подходит. Мне ведь это красивое тело даром досталось при рождении. Кто-то во дворцах рождается, а я вот в этом теле. Значит, и должна использовать его на всю катушку. Ко мне очереди стояли, ей-Богу!
   Не поверишь, но из других городов мужики приезжали, чтобы еще раз меня заполучить. Дураки они все-таки. Их так легко обмануть - прямо смех берет иногда. Ну вот, думала, что так и проживу, пока страшной не стану. А тут вдруг мамаша сообщает, что отец, которого я даже в глаза не видела и который жил где-то в Москве, умер и оставил мне наследство, представляешь? Я ошизела прямо, чуть в обморок не шарахнулась, ушам своим не поверила. Меня поверенные отца как-то отыскали и сообщили, что мне сберкнижка полагается с совершенно бешеной суммой. То есть такой бешеной, что до конца дней уже могу с мужиками бесплатно спать. Так что, когда мне двадцать один год исполнился, я пошла в сберкассу и стала богачкой. Что ты! Все сразу как налетели, коршуны! Знакомые и незнакомые, друзья и враги - все слетелись на халяву, сволочи! Но я не дура, не стала в своем городе пылить - меня ведь там уже только как проститутку знали, так что особо не развернешься. А тут еще юрист один знакомый подвернулся, Сашка, он из клиентов моих бывших. Я его наняла, чтобы узнал, куда можно выгодно деньги вложить. Он уехал в столицу, потом приезжает и говорит, что нужно земли скупать в Подмосковье по дешевке или в аренду брать, я уж не знаю всех тонкостей Сашка всем занимается. Скоро, говорит, закон о частной собственности на землю выйдет, тогда вся эта земля автоматически твоей будет, а это ой какое богатство! Вот я и приобрела эту деревню со всеми угодьями за бесценок. Собрала в своем городе на Волге знакомых уголовников, которым уже терять в этой жизни нечего, положила им зарплату хорошую, чтобы меня охраняли, и переехала сюда, ждать, когда закон в Думе выйдет. А Сашка предложил охотничий курорт для иностранцев здесь построить. Тогда бы вообще был полный улет. Но деньги уже кончались, нужно было где-то искать на строительство, а где? Сашка попробовал спонсоров подбить, так рэкетиры сразу понаехали из Долгопрудного. Примчались, козлы, грозить начали, подонки вшивые, денег требовали... - Она усмехнулась. Потом волки их кости по лесам растаскивали. У меня мальчики что надо, их на понт не возьмешь. Они за меня в огонь и в воду, только плати вовремя. Им тут лафа, вот они и держатся за меня. А что, здесь спокойно, властей нет, стреляй, сколько хочешь. Моя земля, в конце концов, что хочу - то и ворочу, правильно говорю?
   - Конечно, Зоенька. Ты все правильно делала.
   - Ну вот, тогда я и вспомнила про папашу. Откуда, думаю, у него такие денежки взялись? Может, еще что осталось? Послала Сашку в Москву. Тот все разузнал, приезжает и говорит, что у меня есть брат Валерик, живет с матерью и, судя по всему, понятия не имеет, что папаша ему кучу денег оставил, потому как ведет нищенский образ жизни. Видать, мамаша все себе захапала, не знаю. Папаша у нас секретным академиком был, свои открытия продавал за границу, а деньги на книжку складывал. Меня он хоть не видел никогда, но знал, что я есть, поэтому и оставил мне половину своих сбережений. Такой же придурок, наверное, был, как и Валерик. Я его как сегодня увидела, так меня чуть не стошнило. Тьфу, прости Господи, а не брат! Ну вот, стали мы думать, как себе оставшиеся денежки прикарманить. Ну не ждать же, в конце концов, когда братик сам окочурится? А деньги мертвым грузом на книжке лежат. Если брат и его мамаша умрут, то по закону все мне достанется, потому что отец перед смертью меня своей наследницей признал, так-то. Сашка все про Валерика разузнал, где работает, то да се, и предложил неплохой вариант. Он у меня знаешь, какой умный? Всех московских профессоров за пояс заткнет. Короче, сделали мы вид, что Валерику угрожают письмами из-за работы, чтобы потом, когда он умрет, все подумали, что его конкуренты прихлопнули. Гениально, правда? Обо мне тем более никто и не догадывался. В общем, все сделали, а сегодня мои гаврики поехали, чтобы его прикончить, и вот вернулись с живым да еще тебя прихватили. Они решили, что ты его жена или невеста и побоялись, что вы уже как-то свои отношения оформили. Тогда бы вся наша затея рухнула. На всякий случай привезли сюда вас обоих, чтобы все выяснить.
   - Постой, а как же мать? Она ведь жива еще.
   - Ой, какая же ты глупая, однако!
   Мы поменялись местами. Я легла на полок и она начала нещадно избивать меня веником, не переставая весело щебетать:
   - Мать бы потом нашли повесившейся с горя в своей квартире. Неужели так трудно догадаться! Сын случайно погибает под колесами, а мать вешается, будучи не в силах пережить смерть любимого чада. Причем, перед тем, как ее повесить, мои мальчики заставили бы написать предсмертную записку, в которой она просила бы отдать все ее имущество той, неизвестной ей дочери мужа, которой он завещал половину состояния. И все баста, сливайте воду, господа! И деньги мои, и квартира московская, и охотничий курорт в Подмосковье. Приезжайте в гости и любуйтесь на новоиспеченную королеву предместья, ха-ха! Здорово, правда?
   У меня по коже, несмотря на жару, бегали холодные мурашки от таких дивных речей. Но я не подавала виду и весело улыбалась в ответ, понимая, однако, что каким бы ни был Валерик теленком, хуже своей сводной сестренки ему уже никогда не быть.
   Закончив париться, мы вернулись в предбанник. Я все никак не могла понять, на что она рассчитывала, рассказывая мне весь этот бред, ведь теперь все ее планы известны и ей вряд ли удастся завладеть чужим состоянием. Деваться от меня ей было некуда, она это знала... или, может, я что-то упустила? Но нет, все по-прежнему было спокойно, она продолжала увлеченно рассказывать о том, как выбирала себе мужика для постели в окрестных подмосковных деревнях. Она, не стесняясь, измеряла их члены линейкой, чтобы удовлетворяли всем ее запросам, осматривала мускулы и зубы, как у породистых жеребцов, и они не роптали, зная, что им за это хорошо заплатят. Перебрав с десяток, она остановилась на Григории. Он стал ее персональным, как она выразилась, живым фаллоимитатором, который может сам передвигаться, трахать и даже разговаривать на самые простые темы. Зойка при этом громко смеялась, а я с трудом сдерживалась, чтобы меня не вырвало.
   - А откуда вы приехали сегодня? - спросила я чувствуя, что голова кружится от выпитого вина.
   - С обеда. Я каждый день в "Метрополе" обедаю, чтобы к цивилизованной жизни приобщаться. Пока деньги есть, нужно жить, разве не так?
   - Ой так, Зоенька, - вздохнула я жалобно. - Только вот где их взять, эти деньги-то?
   - Ну милая, это уж кому как. Ты вот кто такая: студентка или секретарша?
   - Секретарша, - стыдливо ответила я.
   - Вот и будешь всю жизнь трубить на таких, как я. - Она подняла пустую бутылку и посмотрела на свет. - Хочешь еще выпить? Я принесу.
   - Неси, - пьяно кивнула я.
   Она встала и, пошатываясь, пошла к холодильнику, стоявшему у меня за спиной. Я закрыла глаза и стала прислушиваться к шуму в голове...
   - Тебе чего, вина или водки? -спросила она, копаясь у холодильника.
   - Неси все, разберемся...
   - Руки, сучка!!! - раздалось сзади. - Быстро. И не поворачивайся, а то пристрелю!
   Что-то твердое ткнулось мне в спину, и я догадалась, что это ружье, которое я поставила за холодильник. Затем она осторожно обошла меня и уставила оба дула мне в лицо. Глаза ее были почему-то совершенно трезвыми, и вместо прежней веселости в них светились ненависть и злорадство.
   - Ну что, допрыгалась, дуреха? - процедила она. - Развесила уши, все выслушала? Теперь пора бай-бай. Молиться будешь?
   - Знаешь, ты не похожа на амазонку, - устало вздохнула я. - Они, правда, тоже были голыми и с оружием, но на этом твое сходство заканчивается. Ты не боец, Зойка. Положи ружье, и давай договорим, пока я не разозлилась,..
   - Кончай мне мозги полоскать, сука! - про цедила она и крикнула: Толян, ты там?
   - Все мы здесь! - раздалось из-за двери. -Что там у тебя, долго еще ждать? Мы этого петуха уже по третьему кругу пустили!
   У меня все похолодело внутри, и я мгновенно протрезвела. Хотя чего еще можно было ждать от урок? Ну ничего, главное, что Валерик еще жив...
   - Подождите, не тратьте силы! - крикнула Зойка. - Сейчас я вам еще и курочку подкину Оттрахаете ее на моих глазах, а я посмеюсь!
   За дверью раздался радостный гомон и крик мордатого:
   - Ты ее заломала, что ли?! Так открывай дверь, на хрен!
   - Не дергайся, - предупредила она меня и попятилась задом к двери, выставив ружье и не спуская с меня глаз.
   Я встала и спокойно пошла к ней, чтобы прекратить эту комедию.
   - Стоять, сука!!! - завизжала она, пытаясь, не глядя, отодвинуть одной рукой засов на двери. - Не подходи, а то ведь выстрелю!!!
   Откуда ей было знать, что засов я замотала куском найденной за диваном проволоки, а из ружья вытащила патроны? Она не знала этого, потому что принимала меня за себе подобную, то есть за алчную и глупую девку. И если только на это рассчитывала она, откровенничая со мной, то я зря волновалась.
   Засов все никак не открывался, а я не спеша приближалась. Лицо ее исказилось, она бросила быстрый взгляд на дверь и увидела проволоку. Однако это не убавило ее решимости.
   - Ну все, стерва, прощай! - фальцетом крикнула она и нажала сразу на оба курка.
   В тишине оглушительно прозвучали два сухих щелчка, и она, бедняжка, вздрогнула, как от настоящих выстрелов. Судорога пробежала по ее красивому лицу, ненависть сверкнула в черных глазищах, она перехватила ружье за ствол и, как с дубиной, пошла на меня.
   - Ничего, я тебя и так пришибу, курва позорная! - дрожащим голосом проговорила она, замахиваясь с плеча.
   Ну почему так получается в жизни? Почему две красивые девушки, совершенно обнаженные, можно сказать, мечта любого мужчины, вместо того, чтобы заниматься любовью в объятиях непревзойденных красавцев, читать стихи и смотреть на звезды, даря мужчинам радость и счастье, непременно должны драться между собой и ненавидеть друг друга? Никогда этого не понимала и даже не хочу понимать.
   Приклад просвистел у меня над головой, я легко перехватила ружье, вырвала его из слабых рук проститутки и аккуратно поставила к стенке, рассчитывая им еще воспользоваться в скором времени. Зоенька аж вся перекосилась, затряслась, занервничала и бросилась на меня с когтями. Но тут же упала, получив пяткой в лоб, и удивленно уставилась на меня, не понимая, как это случилось. Вся спесь ее мгновенно улетучилась. Съежившись в углу, она тихонько заскулила.
   - И больше не пытайся, - сказала я тихо. - А то точно задницу поджарю.
   Собственно, мне здесь больше делать было нечего. Я уже все узнала, что хотела, тайна писем с угрозами Валерику раскрыта, поэтому можно уходить. Ах да, еще нужно спасти Валерика, но это уже дело техники. Так мне по крайней мере казалось. Накинув халатик, я зарядила ружье, рассовала по карманам патроны и сказала притихшей в углу королеве:
   - Теперь скажи своим оглоедам, чтобы вышли во двор. Валерика пусть оставят. И не дай Бог что-то пойдет не так - сразу сделаю тебе больно. Ты любишь боль?
   - Пошла ты!
   - Неужели любишь? Какая удача! А я люблю ее причинять. Мы с тобой найдем общий язык, подружка.
   - Толя-ан!!! - завопила она не своим голосом, видя, что я приближаюсь к ней. - Уберите ее от меня! Быстрее, а то она меня прикончит! Она сумасшедшая!!!
   - Что случилось? - закричал в ответ тупорылый Толик. - Я не понял, кто там кого заломал? Зойка, ты в порядке? Почему не открываешь?
   - Придурок! Уходи скорее из бани и выводи всех! Она меня сейчас пришьет, слышишь?!
   - Опять?! Ну ты даешь, Зой! - удивленно откликнулся Толик. - А что с твоим брательником - пришить или как?
   - Господи, больной ты, что ли?! - простонала она. - Делай, что говорят!
   - Кто больной? Братан твой? Мы что, заразились все?!
   - Убира-айтесь!!! - плаксиво проорала она в изнеможении.
   - Все понятно, киска! - прокричали за дверью. - Ты только не волнуйся, все будет на м Никуда она от нас не денется...
   В окно я видела, как из бани вышли несколько парней с раскрасневшимися физиономиям остановились неподалеку, что-то тихо обсуждали. Страха на их лицах не было, наоборот, они ухмылялись, и это мне не понравилось. Я вернулась предбанник.
   - Сколько у тебя псов? - спросила я у сидящей в углу королевы предместья.
   - Девять, - буркнула она.
   - А Сашок твой?
   - Он в Москве живет, на квартире.
   - Смотри, если обманешь.
   - Не вру я, правда! - Она закатила глаз начала заламывать руки. Не сделайся она проституткой, из нее могла бы выйти неплохая актриса провинциального театра.
   Открутив проволоку, я открыла засов и тихонько выглянула в коридор. И содрогнулась. Валерик лежал прямо у входа на бетонном полу. Он был голый, все тело покрывали синяки и ссадины, а ягодицы были испачканы кровью. Он не шевелился и, казалось, уже не дышал, но точно рассмотреть я не могла. В меня даже закралось сомнение, стоит ли вообще везти все это в Москву и предъявлять Виктории Романовне. Ведь она не только не заплатит оставшуюся половину гонорара, но и еще потребует с нас компенсацию за причиненный сыну ущерб. С нее станется... Прислонившись спиной к стене, я уставилась нeвидящими глазами перед собой и стала слушать, как колотится сердце. Если бы я могла творить чудеса, первое, что я бы сделала, это выкорчевала и людей жестокость. Уничтожила бы вообще то место в организме, где рождается это страшное чувство.
   Зойка испуганно моргала, глядя на меня, боясь шелохнуться, и мне захотелось подвергнуть ее такому же унижению, чтобы она кричала и извивалась от ужаса и боли и никогда уже не смела потом так поступать с другими. Я даже пошла на нее, плотно сжав губы, она закрылась руками, собравшись в комок, и приготовилась к наказанию, как нашкодившая кошка. Я вдруг представила ее маленькой девочкой, непослушной и своенравной, которую лупит мать, а та лишь терпит, сжав зубы и затаив в душе злобу, чтобы потом выместить ее на других, слабых и беззащитных. Может, так и рождается жестокость? Нет, таких бесполезно воспитывать, они из другого теста, их можно лишь отторгнуть от общества, заперев в клетку. Мне стало противно смотреть на эту мелкую подленькую тварь, на это чудовище, поселившееся в красивом теле, явно украденном у кого-то, более достойного. Акира говорил, что злые духи намеренно стараются вселиться именно в красивые тела, чтобы получить побольше наслаждений, ради которых, собственно, они и стремятся проникнуть в человеческую жизнь. Они убивают душу, уже готовую вселиться в новое тело, и занимают ее место. А потом все только диву даются, в кого пошел такой несносный ребенок...
   Набрав полную грудь воздуха, я резко выдохнула, и сознание сразу прояснилось. Мной вдруг овладело какое-то нездоровое спокойствие.
   - Поднимайся, - сухо бросила я. - Крикни своим, чтобы подогнали к дверям машину, открыли ворота, а сами убирались в дом. Объясни, что это для твоей же безопасности. И не нервируй меня.
   - Ты меня... не убьешь? - всхлипнула она в страхе.
   - Пока не знаю. Вставай.
   Я подвела ее к двери, приставив ружье к ее голове так, чтобы это видели бандиты, и ткнула в бок:
   - Говори.
   - Мальчики, слушайте меня! - истерично закричала она. - Не дергайтесь и делайте, что скажу, ясно?
   Гоша, уже одетый в спортивный костюм, выступил вперед, вращая растерянными глазами, и пробасил:
   - Зойка, ты как, в порядке?
   - А ты что, болван, не видишь?! У меня дуло к голове приставлено!
   - Да нет, я так, - стушевался тот, побледнев. - Мы все сделаем, только скажи. Хочешь, мы ее на части разорвем, суку?
   - Заткнись, идиот! Подгоните сюда мой "мерс" и откройте ворота! А сами ступайте в дом и не высовывайтесь, ради Бога, а то мне конец!
   - Все будет на мази, сестренка! - засуетился Гоша. - Братва, слышали приказ? Давайте, гоните сюда тачку...
   Больше всех из этой их своры мне не нравился жирный Толик. Он почему-то молчал, словно что-то обдумывал, а если бандит начинает думать, ничего хорошего не жди, потому что у них у всех мозги наперекосяк.
   Машину поставили прямо у дверей баньки и даже услужливо распахнули дверцы. Ворота открыли и, бросая в нашу сторону злобные взгляды и кривя свои дебильные морды, поднялись по крыльцу и сгрудились на веранде.
   - Скажи, пусть зайдут в дом; - попросила я Зойку.
   - Спрячьтесь в дом, скоты!!! - заорала она. Те послушно скрылись. Пока они заходили, я еще раз их пересчитала, чтобы убедиться, что их девять, а не семь или восемь и что потом никто не выскочит из-за угла и не всадит мне нож или пулю в спину. Наступил самый ответственный момент. Втащив Зойку в коридор, я навела на нее ружье и взвела курки. Потом нагнулась, пощупала у Валерика пульс. Тот слабо, но бился.
   - Тащи своего братика в машину. И побыстрее, - сказала я, отступив.
   Она тут же схватила измочаленное тело за ноги и потащила лицом по полу к выходу, словно заколотого поросенка. Тот не издал ни звука и даже не дернулся, видимо, был без сознания.
   - Да возьми его по-человечески, - вздохнула я. - Он же твой брат, в конце концов.
   - Да, да, конечно, - засуетилась та, - только ты не нервничай!
   Бросив ноги, она кинулась поднимать тело со стороны головы, ухватив под мышки. С большим трудом доперев его до машины, кое-как запихала на заднее сиденье так, что голова оказалась на полу, а ноги сверху. Но Валерик и на это не отреагировал. Зойка вытянулась по стойке "смирно" у машины и вопросительно уставилась на меня. Похоже, чтобы спасти свою никчемную жизнь, она была готова на что угодно. Почему, интересно, больше всех боятся смерти те, кому вовсе, на мой взгляд, не следует жить? Вот она стоит передо мной, красивое обнаженное ничтожество, и прикажи я ей сейчас вылизать весь двор языком, она с готовностью это сделает, только бы не умереть. Однако других лишает жизни с невероятной легкостью...
   - Скажи своим, чтобы не вздумали гнаться за нами. Как только увижу их машины - сразу тебя прикончу. У меня уже давно руки чешутся это сделать, так что нужен лишь повод. Все поняла?