Корнилова Наталья Геннадьевна. Пантера - ярость и страсть

   Тут из кабинета вышел Родион. Вероятно, с каким-то поручением для меня. Заметив чиркавшего на диване зажигалкой кумира современной молодежи, он слегка оторопел, а потом пошел по моему пути, то есть расплылся в улыбке, протянул вперед руки и направился к гостю со словами:
   - Не верю глазам своим! Очень рад вас видеть, уважаемый....
   - Босс, это не он, - едко сказала я. Тот замер на полпути и вопросительно посмотрел в мою сторону.
   - Да? И кто же это?
   - Да так, обычный клиент из глубинки.
   Босс внимательно всмотрелся в его лицо и, повернувшись к нему спиной, проворчал:
   - Тьфу ты, Господи, а я уж было решил, что...
   - Нет, нет, это просто Сема, человек из толпы. - Я ликовала. - Не верьте глазам своим. Вы что-то хотели, босс?
   - Да, собери мне все данные о наших нештатных детективах: сколько их, какое количество денег на них потрачено и все ли еще живы. А то три дня назад пришла одна старушка и попросила выдать ей зарплату мужа, сказав, что он заболел. А вчера случайно выяснилось, что тот не заболел вовсе, а умер две недели назад.
   - Надо же, какие находчивые! - подивилась я изобретательности подкармливаемых нами пенсионеров. - Хорошо, я все сделаю. Кстати вы так и не подписали последний квартальный баланс, а мне скоро в налоговую...
   - Простите, - донеслось с дивана, - вам клиенты вообще нужны? Или мне другое агентство поискать?
   Босс удивленно повернулся к нему:
   - Так вы еще и клиент к тому же? Тогда прошу в кабинет.
   Тот поднялся, а из кухни вышла Валентина, которая как раз собралась на рынок за продуктами. Увидев знаменитого артиста, она сначала ошизела, потом всплеснула руками и бросилась обратно. Через мгновение выскочила оттуда с большим, вырезанным из журнала портретом артиста, висевшим у нее на стене.
   - Дорогой вы мой, любимый, ненаглядный, - затараторила она, подобострастно протягивая гостю фломастер, - автограф поставьте, пожалуйста! Господи, счастье какое привалило! Глазам своим не верю...
   - И не верь, Валюша, - опять ехидно бросила я. - Это не он...
   - Да ладно, чего уж там, - смутился тот, подписывая свой портрет. Просто я хотел, чтобы конфиденциальность была.
   - Конфиденциальность, мой золотой, - с умилением проговорила Валентина, любуясь милыми чертами, - мы вам обеспечим. И вареники с клубникой, и котлеты с грибочками, и плюшки - все обеспечим...
   - Валентина, - грозно процедил босс, - отправляйся на рынок.
   - Иду, иду...
   Через минуту мы втроем сидели в кабинете босса. Сема начал рассказывать:
   - Не знаю, смотрели ли вы мой последний клип или нет...
   - Смотрели, - быстро вставила я.
   - Тогда, значит, видели девушку с которой я снимался. Она там на заднем плане мелькала, помните?
   Я кивнула. В клипе действительно загадочно улыбалась какая-то расфуфыренная краля, которая мне совсем не понравилась, как, впрочем, и все особы женского пола, кому в отличие от меня обломился кусочек звездной славы и чести подышать одним воздухом со знаменитостью. А может, и не только подышать...
   - Увы, я не видел, - вздохнул босс, который терпеть не мог современную эстраду.
   - Это и не суть важно. Главное, что вы знаете, о ком идет речь.
   - Да, вы правы. С ней что-то случилось?
   - Как вам сказать, - замялся он. - Дело в том, что эта девушка сейчас лежит в моей постели.
   Босс понимающе улыбнулся:
   - Не можете от нее избавиться? Понимаю. За небольшую плату я могу сделать так, что она забудет даже, как вы выглядите...
   - Да нет, - поморщился тот. - Дело в том, что она лежит, как бы это вам сказать... В общем, она мертва.
   Родион растерянно заморгал, а мне стало не по себе от мысли, что российская эстрада лишится такого яркого таланта, ибо теперь его непременно посадят в тюрьму за убийство.
   - И за что же вы ее? - осторожно спросил босс.
   Певец поежился и тихо пробормотал:
   - Не помню.
   - Как же вы так, голубчик, - с укором проговорил Родион, - убили и не помните, за что? Хоть бы записали где-нибудь перед этим...
   - Не помню, как убивал, - чуть слышно бросил тот, склонив голову. Хоть убей...
   Родион озадаченно поскреб в затылке, поправил очки на курносом носу и вцепился в карандаш, которым тут же стал выводить на бумаге свои каракули. Я во все глаза смотрела на артиста и думала о том, что пьянство и наркотики еще никого до добра не доводили.
   - И что же вы от нас хотите? - спросил босс после паузы. - Чтобы мы избавили вас от трупа? Боюсь, что вы пришли не по адресу. Обратитесь в ритуальную контору или сразу в морг...
   - Нет-нет, что вы! - испуганно воскликнул тот. - У меня и в мыслях такого не было! Если это действительно я убил, то ради Бога, пусть сажают. - Он открыто посмотрел боссу в глаза и твердо произнес: - Вот только я совсем не уверен, что именно я убил Ольгу.
   - Почему?
   - Потому что я не убийца, это раз. А во-вторых, способ убийства уж больно жестокий, зверский даже, я бы сказал. Не скрою, мне, как и каждому, наверное, приходили в голову мысли об убийстве и о том, как это можно было бы сделать. Я даже различные варианты обдумывал, но даю вам слово - до такого изуверства я все-таки никогда не додумывался.
   - Вы были пьяны вчера?
   - Так, чуть-чуть, - пожал тот плечами. - Как всегда, пара крепких коктейлей, одна сигарета с марихуаной, потом... Ах, да, потом еще мы с Ольгой у меня дома бутылку ликера высосали. Но больше пила она, я только за компанию мне и так уже было хорошо. Потом мы уснули, где-то уже в четвертом часу. А утром я проснулся в прекрасном состоянии тела и духа и увидел ее рядом с собой... - Он закрыл глаза и побледнел. - Боже, лучше бы я этого не видел...
   Мы с боссом молчали и ждали, пока он успокоится. Видит Бог, он не был похож на убийцу. В то же время он был артистом и мог сыграть все, что угодно. Но мне почему-то казалось, что он все же сейчас искренен. Вытащив из кармана сигареты, артист снова закурил, кончики пальцев у него дрожали.
   - Кровать у меня огромная, сами понимаете,
   Ольга лежала на спине, залитая собственной кровью. Грудь, живот и лицо истыканы моим кухонным ножом, а сам нож торчал у нее изо рта. Жуткая картина. Беднягу передернуло. - От кровати шел кровавый след к ванной. Видно, ее убили там, в джакузи, а потом перетащили ко мне на кровать. Поверьте, даже в самом страшном бреду я не смог бы так разделаться с человеком, и уж тем более с красивой женщиной, с которой всю ночь занимался любовью. И потом, на мне не было следов крови.
   - Может, вы помылись после этого? - мрачно предположил босс.
   - Уж это я точно бы помнил, - горько усмехнулся тот.
   - А сомнамбулизмом не страдаете?
   - Нет.
   - У вас есть враги?
   - А у кого их нет? Конечно, это в подавляющем большинстве скорее завистники, а не враги, но все равно они не подадут мне руку, если я стану тонуть. Впрочем, в шоу-бизнесе это норма. И потом, враги должны были бы, по идее, меня, а не ее прикончить.
   - Это не факт, - нахмурился еще больше Родион. - Так чего же вы от нас хотите? Артист глубоко вздохнул и отвел глаза.
   - Сам не знаю. Я ужасно расстроен и напуган, поверьте. Я еще не говорил никому об этом. Собрался и сразу к вам, а она... там лежит... - Он сглотнул, и кадык его прыгнул по горлу вверх-вниз.
   - А почему к нам?
   - Я ведь тут недалеко живу, через квартал от вашего двора. Мне моя домработница как-то говорила, что вы пенсионерам местным деньгами помогаете и вообще надежные, за любые дела беретесь. - Он сунул руку во внутренний карман, вынул фотографию и положил ее перед боссом. - Вот. Это тоже явилось причиной моего прихода.
   Родион взял снимок, прищурился и, бросив на меня странный взгляд, спросил у певца:
   - Где вы это взяли?
   - У нее же, у домработницы. Вашу секретаршу один пенсионер тайком сфотографировал, когда она на работу шла. Домработница мне похвасталась - вот, мол, какая красавица у них есть. Я даже хотел ее на съемки пригласить... - Он повернул голову и объел всю меня глазами. - И теперь хочу.
   - Ты становишься знаменитостью, Мария. - Бросив мне через стол фотографию, босс опять принялся рисовать, а я взяла снимок. На нем была запечатлена наша замечательная башня со стороны двора, и я, шагающая к ней в облегающем коротком оранжевом летнем платье. Золотистые волосы мои развевались на ветру, лицо было обращено к фотографу, на плече болталась сумочка, и вообще выглядела я очень даже ничего. Жаль только, что я не видела, как меня снимают, а то бы приняла еще более шикарный вид.
   - Понимаете, - снова заговорил клиент, - я не верю, что стал убийцей. А чтобы это доказать, нужно найти настоящего киллера. А чтобы его найти, нужно сделать ход конем...
   - Вот как? - Босс заинтересованно поднял брови. - И что же это за ход?
   - Элементарно, - оживился певец. - Я уже
   все продумал. Сегодня после обеда у меня очередная съемка с участием Ольги. Вы заметили, Что ваша Мария и Ольга чем-то похожи?
   Босс неопределенно пожал плечами и ничего не ответил.
   - Так вот, я предлагаю выдать вашу секретаршу за нее. Пусть она поедет со мной на съемки и сыграет роль Ольги. Представляете, что будет, когда настоящий убийца увидит ее на площадке живую и здоровую?! Он непременно чем-нибудь выдаст себя или захочет убить ее снова, но на этот раз мы с вами будем наготове и схватим его! - Тут глаза знаменитости гневно сверкнули.
   Босс задумчиво поглядел на клиента. Затем перевел взгляд на меня. Я тут же отрицательно покачала головой, сделав страшные глаза - мол, не желаю подставлять свое роскошное тело под нож какого-то мясника. Родион повернулся к певцу.
   - Идея хорошая, - проворчал он. - Но почему вы решили, что убийца непременно будет на съемочной площадке?
   - Я почти уверен в этом. Если допустить, что убил не я, то наверняка кто-то из моего окружения решил сделать мне гадость...
   - Ничего себе гадость! - невольно вырвалось у меня.
   - ...и прикончил Ольгу, чтобы посмотреть, как я стану выкручиваться, продолжал клиент, не обратив на мои слова внимания. - Видимо, он хочет поджарить меня на медленном огне, поэтому и не убил сразу, извращенец! Лучше бы уж прирезал, пока я спал...
   Босс спросил:
   - А если все-таки это вы?
   - Тогда пойду и сдамся, - спокойно проговорил тот. - Я же не ублюдок какой-нибудь. Но мне все-таки кажется, что это не я. Не настолько я был одурманен.
   - Ну хорошо, меня устраивает ваш расклад. Теперь насчет оплаты. - Он осмотрел клиента с головы до ног. - Денег у вашего брата, насколько я знаю, не мерено...
   - Они все в обороте, - быстро вставил тот. - Реклама, костюмы, студии и так далее.
   - И все равно придется раскошелиться. Мария! - Босс посмотрел на меня. - Каковы наши расценки?
   - Самые обычные: оплата строительства седьмого этажа нашей башни, - без запинки ответила я.
   - Какого еще этажа?! - вытаращил глаза клиент.
   - Седьмого, - невозмутимо пояснил босс. - Плюс внутренняя отделка под зимний сад с бассейном для золотых рыбок. По вашим меркам, это копейки - пару раз не покажут по телевизору, и всего-то.
   Недовольно скривившись, певец что-то посчитал в уме и нехотя выдавил:
   - Согласен. Только рыбок уж сами купите.
   - Замечательно. - Босс подобрался в кресле. - Теперь к делу. Вы подпишетесь под стенограммой нашей беседы, чтобы в случае чего мы могли бы располагать вашими показаниями?
   - Охотно.
   - Отлично. Как вы собираетесь выдать Марию за Ольгу?
   - Немного грима, Ольгино платье и побольше глупостей в речах получится точная копия.
   - А что она должна будет делать? Танцевать? Мария, ты умеешь танцевать?
   - Ей и не нужно уметь, - пояснил Иван Иваныч. - Режиссер хоть медведя научит. Ольга тоже, кроме мордочки и ног, ничего не имела, однако...
   - Кстати, откуда она взялась у вас?
   - Ольга? Черт ее знает. - Он стал вспоминать. - По-моему, я ее в каком-то ночном клубе снял, а может, сама напросилась. Знаете, как это бывает фанатки одолевают, липнут, как мухи на мед, спасу нет. Столько их проходит через нас, что всех и не упомнишь. Не исключено, что мне ее и из какого-то агентства прислали. Нужно уточнить у моего продюсера Виктора Голубева.
   - Давно вы с ней знакомы?
   - Около месяца. Но ко мне в постель она только вчера ухитрилась залезть. На свое несчастье. - Он помрачнел. - В "Утопии", я с ней встретился, тем более что мы сегодня вместе сниматься должны были, слово за слово, то да се, а потом мне стало уже по фигу, с кем, лишь бы... - Он осекся и опасливо глянул в мою сторону. - Это ничего, что я так откровенно?
   - Как вам сказать, - пробормотала я, но босс перебил:
   - Нормально. Значит, вы понятия не имеете, чем она занималась в свободное от съемок время?
   - Каких там съемок. Ее всего второй раз пригласили, и то только потому, что первый клип оказался более или менее удачным. Я даже не знаю, где она живет, - вздохнул тот. - Да и зачем мне это? Менеджер их отбирает, на съемки приглашает, они работают и исчезают. Если с каждой близко знакомиться, то...
   - Все понятно. Фамилию хоть помните?
   - Да, кажется. - Он наморщил лоб. - Кириенко, по-моему, но нужно уточнить.
   - Вам кто-нибудь угрожал в последнее время?
   - Конкретно? Нет. Так, были пьяные разборки кое с кем, но они происходили у всех на виду, и вряд ли после этого кто-то решился бы на такое. Ведь столько свидетелей...
   - А ревность не могла послужить причиной убийства? Может, какая-то истеричная завистница прикончила конкурентку?
   - Не думаю. Какой ей смысл подставлять при этом меня? Убила бы ее в другом месте. И потом, меня нельзя ревновать, я же звезда, мне положено со всеми спать... - Он опять покосился на меня.
   - Хорошо, как преступник проник в вашу квартиру?
   - Не знаю, - растерянно заморгал Сема. - Как-то не задумывался, честно говоря. Слишком напуган был увиденным.
   - Но замок на двери не сломан?
   - Нет, кажется. Да, точно нет, я дверь ключом закрыл, когда убегал оттуда.
   - У кого еще есть ключи?
   - У домработницы. Она пожилая и совсем не ревнивая женщина, уверяю вас. По средам, к счастью, она не приходит, а то бы уже все увидела.
   - А ночью вы ничего не слышали?
   - Спал мертвым сном. Я всегда так, организм такой - пока не выспится, хоть из пушки стреляй, не просыпаюсь. Отрубаюсь подчистую, наглухо.
   - А сама убитая ничего странного вам вчера не говорила?
   - Она, извиняюсь, туповата слегка, поэтому ничего странного сказать не могла. Несла обычную ахинею про свои идиотские мечты, в любви мне признавалась, голосом восхищалась и все такое. Маразм, в общем, банальная тошниловка.
   - Весело вы, звезды, живете, - завистливо вздохнул босс. - Мне вот никто в любви не признается, - и бросил на меня укоризненный взгляд. - Ну ладно, сделаем так. Вы оставьте мне ключи от квартиры, а сами поезжайте на съемки или куда там нужно...
   - Сначала в гримерную, - подсказал артист.
   - Ну да, в гримерную. А я займусь трупом.
   - Эй, босс, а если на меня тот тип нападет? - заволновалась я для виду. - Кто меня защитит?
   - Не волнуйся. Я пошлю своих людей, они будут рядом. Только мне нужно знать адрес. И еще. - Он строго посмотрел на певца. - Если до завтрашнего утра я не найду доказательств вашей непричастности, то мне придется сдать вас в милицию.
   - Воля ваша. - Певец склонил свою красивую голову, и мне стало его жалко.
   Певец оставил боссу все свои координаты, ключ от квартиры, усадил меня в свой "неприметный" двухместный "Порше" ярко-малинового цвета и повез в Останкино, где через два часа в одной из студий должна была проводиться съемка. Всю дорогу он молчал как рыба, думая о своем, наболевшем, а я припоминала, как вела себя в клипе Ольга, чтобы как можно лучше походить на нее и ничем не выдать себя. Сема заказал пропуск, провел меня в здание телецентра и потащил по каким-то коридорам, мимо деловито снующих людей, которым, казалось, было наплевать на всех знаменитостей мира и на Сему в частности. А на меня - так тем более. Когда я потеряла счет поворотам, лифтам, этажам и лестницам, мы наконец остановились у двери с надписью "Гримерная".
   - Подожди здесь, - сказал он, почему-то перейдя на "ты".
   - Хорошо, только ты недолго, - ответила я тем же.
   Он внимательно посмотрел на меня:
   - Ну-ка, Оленька, надуй губы. Я капризно надулась.
   - Пойдет. Теперь улыбнись. Я улыбнулась.
   - Да не так! - замахал он руками. - Чуть глупее и фальшивее.
   Я улыбнулась фальшивее.
   - Вот это подходит, - успокоился он, потом, набрав в грудь воздух, словно собирался нырнуть в бездну, без стука открыл дверь и вошел внутрь, оставив меня в узком коридоре-тупике.
   Минуты через три он высунулся и поманил меня пальцем. Я вошла и оказалась в небольшой комнате, напоминающей парикмахерскую. У одной стены перед зеркалами стояли кресла, на полочках лежали всякие гримерные принадлежности, а у другой - громоздились шкафы. Посреди всего этого добра стояла, сложив руки на груди и зажав папиросу в зубах, уже не молодая, но еще довольно красивая женщина со стройной фигурой, закутанной в шелковое цветастое кимоно. Сузив глаза, она уставилась на меня сквозь дымовую завесу, а потом прокуренным голосом сказала:
   - Эта, что ли?
   - Ну да, - волнуясь, откликнулся певец, который, сразу же бухнувшись в кресло, тоже смотрел на меня. - Получится, как думаешь?
   - Да получиться-то получится, милый, - усмехнулась та. - Только жалко такую фактуру гримом портить. На твоем месте я бы лучше ее взяла, а не эту Ольгу.
   - Говорю же, заболела она, - буркнул клиент, отведя глаза. - А Витя именно ее хочет. Короче, Люба, не рассуждай давай, а принимайся за дело. И никому ни слова. Даже Голубеву, а то опять распсихуется.
   - Не бойся, Сема, все будет в ажуре. Садись в Это кресло, девочка, и приготовься к экзекуции.
   Ткнув пальцем в свободное кресло, она скрылась за шкафом, а я покорно опустилась на мягкое сиденье.
   Почти час эта мегера, не вынимая папиросы изо рта, мурыжила мои лицо и волосы, убирая и залепливая все, чем я так гордилась и чем щедро наградила меня природа, то бишь мою первозданную красоту. При этом она непрестанно кривилась и вздыхала, словно давала понять, что совершает какое-то святотатство или кощунство. Я молча терпела, с ужасом наблюдая в зеркале, как исчезают знакомые черты моего лица, а из распущенных волос делают какую-то невообразимую конфигурацию в стиле панк. Сема куда-то исчез еще в самом начале. Наконец, когда я уже совсем перестала себя узнавать. Люба вынула изо рта изжеванный мундштук давно погасшей папиросы, швырнула его в урну и удовлетворенно изрекла:
   - Ну здравствуй, Оленька.
   - Здрассьте, - буркнула я, рассматривая себя. - Очень похоже получилось?
   - Копия. - Она вынула из тумбочки фотографию Ольги. - Смотри сама. Сейчас еще Сема костюм принесет, наденешь его, подберем, где нужно, и ни одна собака тебя от Ольги не отличит. Главное, под софитами много не крутись, а то потечет все.
   Она подошла к двери, закрыла ее на замок, вернулась к шкафу, вытащила плоскую бутылку армянского коньяка, отвинтила крышку и сделала пару глотков. Потом поставила все на место, зажгла папиросу, с наслаждением затянулась, выпустила облако дыма, окутавшее всю ее голову, и задумчиво пробормотала:
   - И что это Сема такую тайну из этого устроил? Никогда раньше так не суетился. Подумаешь, заболела... Даже в костюмерную сам пошел за платьем. Это специально для этого клипа сшили. И туфельки. У тебя какой размер, кстати?
   - Тридцать пятый.
   - Значит, как раз будут. Тебя-то он где подцепил?
   - Нигде. Я сама его склеила, - гордо ответила я. - Полгода около его подъезда продежурила и вот додежурилась, заметил наконец.
   - Дуры вы, девки, - вздохнула она. - Об вас ноги вытирают, а вы и счастливы.
   - Это ж не кто-нибудь с улицы вытирает, а звезда. Он когда со мной первый раз заговорил, я чуть в обморок не упала.
   - Нашла из-за чего, - усмехнулась она. В моей сумочке затрещал сотовый телефон, я встала с кресла и взяла трубку. Это был Родион.
   - Ну, как там, на звездном Олимпе? - проворчал он. - Автографы еще не просят?
   - Уже очередь стоит. А что у вас?
   - У нас сплошные неприятности. Такое ощущение, что девчонку решили на мясо разделать, а потом почему-то передумали. Живого места нет. Ее действительно убили в ванной, а потом за ноги перетащили на кровать. Часов в семь утра это произошло. Сейчас ее в морг увезли, мои ребята из милиции тут осмотрели все, сфотографировали, отпечатки сняли на всякий случай. Похоже, что убийца мог залезть в квартиру через открытое окно на кухне. Она на втором этаже, а под ней козырек подъезда. Любой может забраться. Но это вовсе не факт. - Он помолчал. - Сдается мне, что наш парень все-таки сам ее укокошил.
   - А зачем он тогда к нам приперся?
   - Не знаю, но скоро все выясню. Я своим ребятам сказал, чтобы до завтрашнего утра не дергались, так что время есть. Где там наш клиент?
   - За платьем пошел, а что?
   - Хочу, чтобы он узнал ее адрес у своего продюсера Голубева. Нужно ведь сообщить родным...
   - А что, ее документов там не было?
   - Сумочку нашли, но паспорта не было. Может, просто не носила. Ладно, я остаюсь в офисе, жду звонка.
   Не успела я спрятать трубку, как в дверь по-хозяйски постучали. Я вздрогнула, а Люба, сунув в рот жвачку, пошла открывать.
   В комнату стремительно вошел незнакомый мужчина где-то между сорока и пятьюдесятью. Плотный, с обрюзгшим лицом, на котором бегали маленькие умные глазки, волос на голове почти не осталось, а те, что еще имелись, были седыми. На мужчине хорошо сидел светлый костюм, а ярко-коричневый галстук гармонировал с цветом его огромных туфель. Мне показалось, что при виде меня в глазах его мелькнуло недоумение, но быстро исчезло.
   - Привет, Люба-краса, - бросил он походя гримерше и сразу направился ко мне, вытянув большие руки. - Ну здравствуй, Оленька! Очень рад тебя видеть. - Я даже не успела опомниться, как он взял меня за плечи, притянул к себе и слюняво поцеловал в губы. Потом отстранился, критически осмотрел и с восхищением заключил. - Хороша! До чего ж ты сегодня хороша! Правда, Любаша, она прелесть?
   - И не говори, Витенька, - натянуто улыбнулась та, опускаясь в кресло. - Тебе ли этого не знать...
   - Ну ладно ты, кончай в самом деле, - похотливо осклабился он, оставляя меня и подходя к ней сзади. - Всему свое время, дорогуша. - Он начал бесстыдно мять ее груди. - Соскучилась по мне, поди? Ничего, мы еще вспомним с тобой наши деньки. Не дуйся только, лапа. - Он нагнулся и поцеловал ее в затылок.
   Люба даже не шелохнулась. Мужчина - я уже поняла, что это продюсер Голубев, - вернулся ко мне, застывшей около шкафа с видом испуганной идиотки. Он был почти моего роста, поэтому ему не нужно было наклоняться, чтобы прошептать мне на ухо, брызгая слюной и дыша легким перегаром:
   - Ты где была вчера, проказница? Я тебя всю ночь ждал, между прочим.
   - Мама заболела, - промямлила я первое, что пришло в голову.
   Он просверлил меня глазами и усмехнулся, отходя в сторону:
   - Надеюсь, сегодня все будет нормально.
   Потом хлопнул в ладоши, и лицо его сразу приняло деловой вид.
   - Так, где наш Семочка? В студии уже почти все готово, сейчас закончат декорации, и можно начинать.
   - Он одеваться пошел, вот-вот будет, - ответила Люба, наводившая порядок на столике под зеркалом. - И Ольгин костюм принесет.
   - Это хорошо. - Он развернулся на месте и опять уставился на меня. Какая-то ты сегодня не такая, крошка. Неужто из-за матери?
   Я кивнула. Мне ужасно хотелось достать из сумочки платочек и вытереться после его поцелуя, но я не решалась.
   - А ты не слишком много грима на нее положила? - спросил Виктор, все еще рассматривая меня.
   - У нее сыпь, пришлось замазывать, - пояснила Люба.
   - Сыпь? - Он брезгливо поморщился и с легким испугом произнес: - Какая еще сыпь? Заразная?
   - Нет, нет, - быстро успокоила я его,- просто плакала всю ночь, вот и...
   - А-а, тогда ладно, - облегченно вздохнул он и снова заулыбался. - Ну где же этот поросенок?
   Тут дверь открылась, и в комнату вошел Сема. Он был облачен в экстравагантный костюм, состоящий из каких-то перьев, блесток, колокольчиков и разноцветных кусков материи. На одной руке висело неземной красоты бальное платье, а в другой были такие же умопомрачительные туфельки. Глаза мои загорелись, я забыла обо всем и кинулась к платью, то есть к клиенту, со словами:
   - Боже, и это все для меня?!
   - Для тебя, для тебя, дурочка, - довольно проговорил за спиной Витя. Только не притворяйся, что ты его не видела.
   - Ах, ну да, - сконфузилась я, отходя, и только тут обратила внимание на Сему.
   Он стоял, бледный и растерянный, у дверей и вопросительно смотрел на Любу. Та спокойно улыбалась.
   - Ну, чего встал столбом? - грубо сказал продюсер. - Отдай костюм и иди в студию, порепетируй пока. Ольга сейчас придет.
   Так и не сказав ни слова, знаменитый певец отдал мне платье с босоножками, развернулся и вышел из комнаты, притворив за собой дверь. А Виктор сразу засуетился вокруг меня:
   - Так, давай переодеваться, лапочка. Люба, помоги ей раздеться, а я платье подержу.
   Он уселся в кресло, положив одежду на колени, а Люба подошла и начала расстегивать мне сзади "молнию". Я даже не стала спрашивать, удобно ли это делать в присутствии мужчины или нет. Похоже, они тут жили по своим законам и правилам, и не мне было их менять. И, видимо, несчастной Ольге это все нравилось. Когда мое платье спало на пол и я осталась в одних трусиках, Виктор аж задрожал, глядя на мою грудь, еще немного, и из открытого рта потекут слюни.