Корнилова Наталья Геннадьевна. Пантера - ярость и страсть

   - Господи, как ты изменилась, - просипел он изумленно. - Вроде...
   Я похолодела - об этом мы как-то не подумали. Мужчина смотрел на меня во все глаза, и было видно, что он очень сильно озадачен. Еще немного, и обман раскроется.
   - Пить меньше надо, - резко осадила его Люба, незаметно подмигнув мне. - А то нажретесь, и потом ничего не помните, правда, Ольга?
   Я опять только кивнула.
   - Погоди, а родинки на груди откуда взялись? - упрямо проговорил продюсер. - Уж это я точно помню, что не было...
   - Это я только что ей нарисовала. Она хотела тебе сюрприз сделать, глупый. - Люба невозмутимо подошла к нему, взяла платье и начала меня одевать.
   Почесав залысину, Виктор довольно ухмыльнулся, отчего складки на его лице сделались еще глубже.
   - Ну бабы, ну проказницы, - проворчал он, качая головой. - Умеете вы нам, мужикам, удовольствие доставить. Надо же....
   ...Через полчаса я, напомаженная, расфуфыренная и божественно красивая, была выведена Виктором под ручку на съемочную площадку, залитую огнями софитов. Декорациями служили какие-то огромные разноцветные кубы, шары и пирамиды, разбросанные как попало, и среди всего этого я должна была, как сказал режиссер, прыгать и скакать с самым загадочным видом. Пока мне все это объясняли, Сема стоял в стороне, и было такое ощущение, что не он здесь звезда, а я. Впрочем, не буду скрывать, мне это даже нравилось. Когда бы еще представилась возможность приобщиться к богеме, к этой таинственной и недоступной для многих жизни звезд первой величины? Да никогда... Я все время присматривалась к окружающим, пытаясь понять, кто из них убийца и кого следует в случае чего опасаться, но все лица были одинаково доброжелательными и спокойными. В самом дальнем углу, куда почти не попадал свет, я заметила двоих милиционеров, сидящих на скамейке у стены, и поняла, что это мое прикрытие, которое обещал босс. Только бы они не сплоховали...
   Потом зазвучала фонограмма, операторы включили камеры, и наш клиент уселся на один из кубов и начал делать вид, что поет. Клип, судя по всему, должен был получиться обалденный.
   В тот момент, когда ассистент подал мне команду и я вышла из-за пирамиды, за которой пряталась, на середину площадки, напялив на себя эту самую, загадочную, улыбку, у входа в студию что-то произошло. Свет софитов и юпитеров слепил глаза, я ничего не видела, но зато хорошо услышала, как кто-то возмущенно вопит, перекрывая фонограмму. Режиссер дал команду, свет и звук выключили, я увидела, что происходит, и остолбенела. Сема, стоявший, по сценарию, передо мной на коленях с протянутыми ко мне руками, тоже замер и покрылся смертельной бледностью, проступившей даже через слой грима.
   Огибая расставленные кругом телекамеры, к нам быстро приближалась... Ольга. Я ее сразу узнала, вспомнив фотографию. Живая и здоровая, только, судя по разъяренному виду, очень злая. Короткая юбка ее развевалась чуть ли не до пояса, обнажая все, что там у нее было, глаза Метали молнии, рот перекосился, волосы растрепались - в общем, мужчинам было на что посмотреть. Виктор, который сидел перед нами на стуле, повернулся в ее сторону и, ничего не понимая, пялился. Милиционеры у стены поднялись и быстро пошли к площадке.
   - Что здесь происходит, черт возьми?! - крикнула Ольга, подбегая к ошарашенному продюсеру и хватая его за грудки. - Ты что, кобель, другую себе нашел?!
   И в наступившей тишине врезала ему звонкую пощечину.
   - Ты что, стерва, делаешь?! - взвизгнул Виктор, хватаясь за лицо. - Кто ты такая вообще?!
   - Ах, кто я такая?! - не унималась девушка и, вцепившись ему в уши, начала остервенело трясти его голову. - Уже забыл, подонок?! На два часа опоздала, а ты уже и не помнишь, козел?! Да я тебя сейчас...
   - Стоп!!! Хватит!!! - заорал он, отшвыривая ее от себя. - Уймись, ради Бога, дура! Лучше туда посмотри! - и ткнул пальцем в мою сторону.
   Только тут "покойница" посмотрела на съемочную площадку и, конечно же, сразу узнала во мне себя. Глаза ее расширились, краска вмиг слетела с лица, она уронила сумочку и тихо произнесла:
   - Значит, это ты, сука, все устроила. А я ведь тебя предупреждала, тварь...
   И пошла на меня с перекошенным от ненависти лицом. Не став вспоминать, когда и о чем это она меня предупреждала, я спряталась за Сему, чтобы избежать кровопролития, и крикнула продюсеру:
   - Уймите ее, она меня убьет!
   - Ну все, с меня довольно, - прорычал Сема. - Разбирайтесь сами!
   И, сойдя с площадки, направился к выходу, оставив меня на растерзание обезумевшей девице, которая уже оскалилась и растопырила пальцы с длинными ногтями, намереваясь выцарапать мне глаза. Не желая устраивать тут глупую потасовку, я схватила картонный куб и швырнула его в Ольгу, чтобы та немного поостыла. От неожиданности она упала и начала неуклюже барахтаться, пытаясь сбросить с себя декорацию.
   - Так, кончай бардак! - со злостью прокричал режиссер. - Валите отсюда и там разбирайтесь, кто есть кто! Не хрена мне здесь декорации ломать!
   Тут Ольге удалось наконец вскочить на ноги, и она почему-то убежала из студии.
   Бледный от волнения Виктор еще посидел с минуту, затем поднялся, посмотрел на меня, недоуменно пожал плечами и криво улыбнулся. Одна щека его пылала, уши горели, он был очень взволнован и расстроен. Откуда-то появилась Люба со своей потушенной папиросой, взяла меня за руку и потащила к выходу, прихватив по пути и Виктора. Работники студии провожали нас насмешливыми взглядами, а оба милиционера, как я заметила, последовали за нами.
   Люба провела нас до дверей гримерной, благо было недалеко, и остановилась, чтобы достать из складок кимоно ключи. Виктор подавленно молчал, а мне и подавно сказать было нечего. Единственное, что радовало меня, - это то, что все остались живы и неизвестный маньяк больше никого не убил.
   - Черт, - сказала Люба, - я же не закрывала.
   И толкнула дверь.
   На полу, посреди комнаты, лежала Ольга. Из окрасившейся кровью белой блузки торчали длинные ножницы, которые я еще раньше заметила у Любы на тумбочке. С совершенно безумными глазами и испачканными кровью руками над ней стоял Сема в своем сценическом костюме. Губы его дрожали, все тело тряслось, как в лихорадке. Увидев нас, он срывающимся голосом проговорил:
   - Это не я. Честное слово, это не я...
   - Ну-ка, позвольте пройти, - раздалось за спиной. Нас бесцеремонно отодвинули в сторону.
   Два милиционера, один лейтенант, другой сержант, быстро вошли внутрь, вытаскивая на ходу наручники, и в мгновение ока заковали знаменитость. Он даже не сопротивлялся, только тупо смотрел на Ольгу и все время жалостливо повторял:
   - Это не я сделал, это не я... Наверное, опять все забыл, бедолага...
   Родион приехал минут через сорок. Тело Ольги уже упаковали в целлофановый мешок и тихо вынесли из здания, чтобы не поднимать лишнего шума и не нервировать и без того нервных работников телевидения. Как ни странно, но паспорта при ней тоже не оказалось. Сему заперли в специальной камере, которая имелась для таких экстренных случаев у охраны телецентра. По просьбе моего босса его не стали сразу увозить в каталажку, чтобы Родион имел возможность допросить его по горячим следам. Я, Люба и Виктор сидели на диване в продюсерской комнате и дожидались прихода следователя, о чем нас вежливо попросили знакомые Родиона. Я уже переоделась в свое платье, Люба сняла с меня грим и вернула моим волосам нормальный вид. Виктор, казалось, даже не удивился этой метаморфозе, но скорее всего ему было просто не до того. Все были напуганы и подавлены, говорить было не о чем, поэтому, когда мой босс наконец вошел в комнату, я обрадовалась, хотя вид у него был недовольный. По телефону я вкратце рассказала ему суть дела, поэтому он сразу взял быка за рога.
   - Ну, что тут у вас? - хмуро спросил он, мельком оглядывая моих новых знакомых.
   - А вы-то кто еще? - Продюсер поднял на него воспаленные, красные глаза.
   - Следователь, - не моргнув глазом ответил босс. - А вы?
   - Виктор Голубев, продюсер и менеджер, - нехотя ответил тот.
   Босс посмотрел на меня.
   - А вы?
   Поскольку он еще по телефону не велел мне раскрывать свое инкогнито, я выдохнула:
   - Просто случайная знакомая, Настя Полякова.
   - А я - гримерша, Любовь Ивановна Майер, - тихо подала голос Люба. Это в моей гримерке все произошло.
   - Даже так? А вы где были в это время? - Босс уселся, на стул напротив нас и достал из кармана трубку.
   - В студии, - пожала она плечами, - как и все. Смотрела на съемки.
   Босс посмотрел на меня, я кивнула. Он обратился к продюсеру:
   - Вы тоже ее видели там?
   - Конечно, - пожал тот плечами. - Только она сзади сидела, чтобы курить можно было.
   - Кто такая Ольга? Вы хорошо ее знали?
   Тот криво усмехнулся:
   - Достаточно, чтобы теперь сожалеть об этом. - Он потрогал свои, еще слегка красные, уши. - Жаль, что Сема меня опередил.
   - Кто такой Сема? - тут же спросил босс.
   - Это мое детище, с вашего позволения, певец первой величины, а ныне убийца, - пояснил Виктор. - Я готов вести переговоры о том, чтобы ничего не просочилось в прессу и ему скостили срок. Разумеется, не бесплатно...
   - Об этом мы еще поговорим. Он мне кое-что должен. А сейчас вернемся к Ольге. Вам известен ее адрес?
   - Нет. Ей мой известен, а мне ее адрес был не нужен.
   - Телефон?
   - У нее не было телефона. По крайней мере так она говорила.
   - Вы часто с ней встречались? Продюсер покосился на Любу и тоном провинившегося школьника сказал:
   - А хоть бы и часто, кому какое дело? Это моя личная жизнь.
   - И ничего про нее не знаете?
   - Ну почему же, знаю. Например, мама у нее вчера заболела.
   - Это я вам говорила, - тихо напомнила я.
   - Ах да, черт возьми, - сконфузился он. - У меня уже все спуталось в мозгах. - Он внимательно посмотрел на меня. - Кстати, вы не стройте тут святую невинность. Если мне память не изменяет, она сказала перед смертью, что о чем-то предупреждала вас, не так ли? Значит, вы должны ее знать.
   - Милый, - Люба положила ему на колено руку, - ты забываешься. Ольга не ей говорила, а той, на которую она была похожа.
   - О, и правда. - Тот виновато потупился.
   Потом вдруг вскинул голову. - Что же получается, что она самой себе говорила? Они же были похожи, как две капли. Даже я различить не смог.
   - Судя по всему, у нее была сестра-двойняшка, - задумчиво проговорил босс.
   - Точно! - вскинулся Виктор. - Это же так просто! Нужно узнать, где сейчас ее сестра, и все станет ясно. Похоже, они друг с другом не очень-то ладили.
   - Мы знаем, где ее сестра, - мрачно сказал Родион.
   - Да, и где же? - с интересом спросила Люба.
   - Там же, где и Ольга. В морге.
   Воцарилась тишина. На стенке тикали круглые электронные часы со стрелками, показывая пять минут пятого, тихо гудел кондиционер в окне, а за окном каркали вороны, летавшие над Останкинским прудом.
   - Господи, прости, - ошеломленно пробормотала Люба. - Что же случилось?!
   - Ее тоже убили. - Босс был невозмутим.
   - Неужели и это мой Сема сделал?! - ошарашенно округлил глаза Виктор.
   - Вы удивлены?
   - Более чем. - Продюсер нервно поерзал на диване, толкая поочередно нас с Любой. - Если бы сегодня не увидел всего своими глазами, то ни за что бы не поверил.
   - Почему?
   - Как вам сказать... - задумался Виктор. - Он ведь музыкант, причем очень хороший. У него очень тонкая и чувствительная натура. Его легко обидеть или обмануть, он излишне доверчив и так далее. В общем, все это никак не вяжется с образом кровожадного убийцы.
   - В тихом омуте, дорогой мой, черти водятся, - наставительно сказала Люба.
   Босс внимательно посмотрел на обоих и спросил:
   - А вы, часом, не бывшие муж и жена?
   Те переглянулись и оторопело уставились на Родиона.
   - Простите, а как вы догадались? - смутилась Люба. - Этого здесь почти никто не знает. Мы развелись лет десять назад, когда я еще здесь не работала.
   - Интуиция, - важно ответил Родион и начал наконец набивать трубку, доставая табак из вышитого Валентиной кисета. - Значит, говорите, чувствительная натура у вашего Семы?
   - Да. И очень ранимая к тому же, - кивнул Виктор.
   - А у кого еще, по-вашему, могли быть причины убивать этих девушек? Я имею в виду завистников звезды. Есть ведь такие?
   - Полно, - поморщился продюсер. - Всякой швали достаточно болтается кругом. Знаете, все это околозвездное окружение, фанаты, девочки на раз, готовые на все ради него, нищие друзья, которые бабки канючат, да и родственнички от них не отстают - так что каждый из них мог. Поэтому я Сему в черном теле держал, никого почти к нему не подпускал, чтобы не избаловался и голос не пропил. Слава и деньги многих испортили, сами знаете, вот я и старался его от этого оградить. Я ведь его, можно сказать, на помойке нашел, человека из него сделал, в люди вывел, как сына родного воспитывал и оберегал...
   - Все ясно, не продолжайте, - перебил его босс и посмотрел на меня. - А вы что скажете? Вам он ничего такого не говорил?
   - Например, что убить меня собирается? - пролепетала я со страхом. Нет, не успел, наверное...
   - Не ерничайте, - строго сказал босс. - Речь идет об убийстве.
   - Что ж я, дура, не понимаю? - обиделась я и понесла: - Ничего он мне не говорил, кроме того, что влюбился в меня по уши. - Я посмотрела на красные уши продюсера. - Жениться обещал , между прочим...
   - Что?! - вздыбился Виктор. - Жениться? Ах, подлец какой, мальчишка, наглец! Я ему покажу жениться....
   - Да успокойся ты! - резко оборвала его Люба. - Он девочке лапшу на уши вешал, а ты...
   - Оставьте в покое мои уши!!! - истерично взвизгнул тот, багровея. - И вообще у меня через пять минут важная встреча, мне уже некогда! Чего тут выяснять, если и так все ясно! Посадили Сему и посадили, другого певца найду их полно на помойках!
   Родион начал вытряхивать табак из трубки обратно в кисет, очевидно, передумав курить.
   - Что ж, спасибо, что уделили время, - проворчал он и осмотрел скромный интерьер помещения, состоящий их двух старых столов, потертого дивана и трех стульев. - Кстати, это чья комната?
   - Моя, - буркнул продюсер. - Я ее арендую У телецентра. А что?
   - Бедновато у вас тут, я смотрю.
   - Это для налоговой инспекции, чтобы не кричали, что мы богато живем.
   Босс спрятал кисет с трубкой в карман, поднялся и пошел к двери. Подойдя к ней, обернулся и сказал:
   - Больше я вас беспокоить не буду. Прощайте. И вышел.
   - Засранец, - чуть слышно бросил Виктор, когда в коридоре смолкли шаги. - Мент поганый.
   Он неожиданно резво поднялся, пересел за стол и оттуда устремил на меня пытливый взгляд.
   - А теперь я хочу знать, что же, черт возьми, происходит. Откуда ты вообще взялась, киска? Я открыла рот, но меня опередила Люба:
   - Тут как раз нет ничего странного, дорогой. Сема узнал, что Ольга заболела, и, чтобы не злить тебя, нашел эту девочку специально для съемок. Я ее загримировала под Ольгу, вот и все.
   Виктор недовольно скривился, но промолчал.
   - Хочешь в клипах сниматься, крошка? - спросил он меня после паузы
   - Виктор, прекрати немедленно! - зло проговорила Люба, доставая сигарету. - Видишь, девочка напугана, ей сейчас не до этого.
   - С чего бы это? - Он похотливо усмехнулся, не спуская с меня маленьких глаз. - Не тебя ведь прикончили, правда, лапа?
   Я напряженно молчала, пытаясь понять, к чему он клонит.
   - А могу и звезду из тебя сделать, - продолжал продюсер. - Только пожелай. Все данные у тебя есть, а об остальном я позабочусь, так сказать, кхе-кхе...
   - Дорогой, по-моему, тебе нужно слегка охладиться, тебе не кажется? Люба насмешливо пустила в его сторону струю дыма. - Или ты без женщин совсем не можешь?
   - И так уже целую ночь постился, - осклабился тот. - И потом, какая тебе разница - ты же сама от меня сбежала..
   - Тогда ты не был таким любвеобильным. - Она с сожалением вздохнула. По крайней мере по отношению ко мне.
   - А теперь стал, как видишь. Слушайте, у меня родилась идея. А не сходить ли нам в кабак? Всем троим, а? Тем более повод есть...
   - Тоже мне, повод нашел. - Люба с трудом сдержала довольную улыбку. Ты же обанкротишься теперь без своего Семы.
   - Фи, о чем ты говоришь! - отмахнулся Виктор. - Через неделю другого или другую найду - мало, что ли, нищих талантов на улице? Вот хотя бы Настю взять. - Он подмигнул мне. - Ну так что, идем или нет?
   - Ох, Виктор, какой ты все-таки неугомонный, честное слово, - Люба счастливо заулыбалась. - Хоть черта уболтаешь, - и посмотрела на меня. Настенька, ты как, не против?
   - У меня денег нет, - с достоинством заявила я.
   - Ничего, я одолжу, - оскалился Виктор. - Можешь даже то платье надеть, в котором снималась, я разрешаю.
   - А как же Сема? - нахмурилась я.
   - А что Сема? Он сам себе могилу вырыл. Забудь о нем, он - уже спетая песня. Ладно, вы идите переодевайтесь, а я через полчасика за вами зайду. Мне нужно еще кое-какие дела утрясти.
   Мы пошли в гримерную. Она находилась в небольшом закутке, куда практически никто из посторонних не заходил. В ней уже все убрали, пол был отмыт от крови, и Люба, как и в прошлый раз, помогла мне переодеться, без умолку рассказывая, почему ей пришлось уйти от Виктора. Оказывается, он работал тогда еще простым музыкальным редактором на радио и сильно закладывал за воротник, скандалил, даже бил ее. Дважды его чуть не выгнали с работы, и как женщина она его уже не интересовала, хотя в ней самой как раз только проснулась тяга к этому делу. Решив, что не стоит так бездарно терять свои лучшие годы, она нашла другого и покинула пьяницу и дебошира Виктора. Тот, по ее мнению, даже и не заметил этого. Недавно второй муж Любы умер от инфаркта, она осталась одна и теперь жалела, что в свое время бросила такого перспективного, как выяснилось, мужчину.
   - Запомни, девочка, чтобы не повторять моих ошибок, - с грустью закончила она. - Главная задача женщины - разглядеть в мужчине скрытые в нем возможности и помочь ему вытащить их наружу, несмотря ни на что. Пусть пьют, дерутся, изменяют - в этом их не переделаешь, да все это мелочи. А главное - в каждом кроется настоящий клад, и найти его можем только мы, женщины. Так уж Богом устроено. Чтобы получить бриллиант, нужно попотеть, обрабатывая грубый алмаз. - Осмотрев меня с головы до ног, Люба добавила: - Ох и повезет же какому-то мужику, моя девочка. Только уж не ошибись, выбирая.
   - Будьте уверены, не ошибусь, - пообещала я. - Вот только в туалет очень хочется.
   - Так иди, глупенькая, а я пока сама переоденусь и накрашусь. Скоро Витя придет.
   Я пошла в туалетную комнату, которую, судя по объяснениям Любы, без проводника или карты найти было невозможно. Но я все же ее отыскала и минут через десять вернулась обратно. Люба сидела в кресле перед зеркалом, и ее поза мне сразу не понравилась. Вернее, сначала не понравился мужской галстук на ее шее, а потом и все остальное. Голова ее свалилась набок, язык вывалился, а открытые глаза смотрели в мою сторону. Кимоно сползло с одного плеча, почти обнажив еще довольно красивую грудь, руки безжизненно свисали по бокам. На полу под правой рукой валялась открытая помада. Не оставалось сомнений, что Люба была задушена и помощь ей уже не требовалась.
   Меня чуть удар не хватил. Спина моя похолодела, по ней побежали мурашки, и я кожей почувствовала, что убийца находится где-то рядом. Я прямо ощущала в воздухе его противный холодный запах. Напрягшись, я медленно отступила в пустой коридор, прислушиваясь ко всем звукам и оглядываясь по сторонам. Все это было уже очень серьезно. Самое обидное, что я совершенно ничего не понимала и не знала, откуда ждать опасности. В диком сне мне не привиделось бы такое, а тут на самом деле убийство за убийством и ничего не ясно. Прямо как у Агаты Кристи...
   - Ну, что встала, красавица? - раздался за спиной веселый голос Виктора, и я резко обернулась.
   Облаченный в новый костюм, он шел со стороны лестницы и довольно улыбался. Но, увидев мое лицо, сразу посерьезнел, побледнел и, замедлив шаг, спросил:
   - Что с тобой, киска? Что-то случилось?
   Глаза его расширились, словно почувствовал, бедняга, что с его бывшей женой не все в порядке, и, оттолкнув меня, ринулся в гримерную. Сразу подбежал к Любе, застыл на мгновение, с ужасом глядя на затянутый на шее галстук, потом упал на колени, ткнулся лицом в ее ноги, и тело его затряслось от беззвучных рыданий. Я стояла, потрясенная, на пороге комнаты, не зная, что делать, как вдруг из-за шкафа, стоящего прямо у дверей, выскочил незнакомый мне длинноволосый парень в цветастой рубахе и джинсах, мгновенно сшиб меня с ног и помчался по коридору к выходу на лестницу. Толчок был очень сильным, я упала навзничь, больно ударившись затылком об пол, но сразу же вскочила и в ту секунду, когда рубаха скрылась в проходе, бросилась за ней вдогонку. Виктор, похоже, даже ничего не заметил.
   Сведущему человеку спрятаться в этом нагромождении коридоров и дверей было очень легко. Стоило лишь незаметно нырнуть в какой-нибудь кабинет, и все, ни одна собака его бы уже не нашла. Поэтому главным было не упустить убийцу из виду. Добежав до лестницы, я увидела, что он быстро спускается, прыгая через целые пролеты. Сняв свои туфли и взяв их в руки, я полетела за ним. Какой-то человек, куривший около урны на площадке, даже бровью не повел, когда мимо него пролетела разодетая в шикарное платье босая девица. Он только бросил взгляд наверх, видимо, ожидая, что следом непременно должен появиться оператор с кинокамерой, снимающий сцену из комедийного сериала.
   Я так увлеклась погоней и так рассчитывала на свои силы, что мне даже не пришло в голову крикнуть что-нибудь типа "Держите убийцу!!!" или что-то в этом роде. Он опережал меня метров на тридцать и бежал довольно быстро, ловко лавируя между снующими по коридорам прохожими. Так мы спустились на первый этаж и очутились в фойе, причем, когда я еще только вбегала в него, убийца уже показывал стоявшим на входе милиционерам с автоматами свой пропуск или удостоверение, уж не знаю. Он очень волновался, беспрестанно оглядывался, лицо у мерзавца было красным и напуганным. Расталкивая людей, я ринулась к проходной, догадавшись наконец крикнуть:
   - Не выпускайте его! Он убийца!!!
   Я видела, как здоровенный милиционер, вернув ему пропуск, кивнул, дескать, проходи, а затем оглянулся на меня, бегущую со всех ног и размахивающую туфлями. Второй в это время осматривал сумку у кого-то вошедшего. Убийца, бросив на меня злорадный взгляд, выскочил на улицу и побежал в сторону автостоянки.
   - В чем дело, почему шумите? - строго спросил огромный милиционер, загораживая мне дорогу.
   Я влетела в него со всего маха, но эта глыба даже не шелохнулась.
   - Нужно задержать вон того гада! - задыхаясь, проговорила я, тыча пальцем в сторону улицы. - Он только что убил человека!
   Смерив меня любопытным взглядом, мент ухмыльнулся:
   - Больше ничего не придумала? Давай пропуск или отойди не мешай.
   И оттолкнул меня автоматом. Ну что мне было делать? Тем более что пропуск вместе с паспортом остался в сумочке в гримерной.
   - Вот тебе пропуск! - прорычала я и несильно вмазала ему босой ногой под низ живота. Он согнулся, а я кинулась в стеклянные двери, оттолкнув второго. Промедли я еще мгновение, и тогда бы не увидела, как убийца на светло-зеленой "Ладе" остановился на дальнем выезде со стоянки, пропуская несущиеся по Королева машины. Но я все-таки успела и теперь не собиралась его упускать. Его разноцветная рубашка и зеленая машина, слава Богу, были хорошо видны издалека. Оглядевшись, я сразу побежала к дороге, намереваясь поймать какой-нибудь транспорт. Когда добралась до нее, он как раз со свистом пролетел мимо, потом развернулся на повороте и помчался обратно по другой стороне по направлению к проспекту Мира. Я помахала ему кулаком, негодяй в ответ оскалился и стал быстро удаляться.
   - Куда, красавица?
   Около меня остановился белый "Мерседес", и пожилой водитель, открыв дверцу, пожирал глазами мои бедра под коротким платьем. За ним начали останавливаться и другие машины, видимо, всем хотелось заполучить экстравагантную пассажирку в роскошном одеянии, к тому же размахивающую на обочине туфлями.
   - Пожалуйста, выйдите на секундочку! - Я нетерпеливо топнула ножкой. Да скорее же!
   Ничего не понимая, водитель, однако, без разговоров вышел и остановился рядом со своей тачкой, выжидающе глядя на меня.
   - Спасибо, дяденька.
   Жаль, конечно, что пришлось его ударить, но иначе он просто не позволил бы мне сделать то, что я хотела. Получив тычок туфлей в солнечное сплетение, он упал на колени, а я на глазах у изумленных водителей и бегущих ко мне из телецентра милиционеров прыгнула за руль и была такова. Засаженную травой разделительную полосу я просто переехала, чтобы не терять драгоценного времени на разворот, и погналась за ничего не заметившим цветастым мерзавцем, забыв, что существуют правила дорожного движения. Тот уже сворачивал направо на Шереметьевскую улицу. Движение было оживленное, мне пришлось немного повилять между машинами, прежде чем я добралась до поворота и, не сбавляя скорости, свернула на красный, чуть не врезавшись в стоявший на остановке троллейбус. "Лада" зеленела впереди и, похоже, никуда сворачивать больше не собиралась. Увы, мощный движок "Мерседеса" был почти бесполезен на узкой и забитой машинами дороге, и я отчаянно сигналила и колотила по рулю от бессилия, не видя возможности ближе подобраться к преступнику, который так же медленно ехал метрах в ста впереди от меня. Таким макаром мы пересекли всю Шереметьевскую, и у "Гаваны" он опять свернул направо. Потом нырнул в какой-то пустынный переулок слева, и мне опять пришлось нарушить правила, чтобы не упустить его из виду. Тут-то он меня и заметил и сразу же ударил по газам, но я его быстро догоняла. Вдруг, когда до него оставалось уже не более пятидесяти метров, то есть убийца, можно сказать, был уже в моих руках, он замедлил ход и поплелся, как черепаха. Я уже начала мысленно праздновать победу, думая, что у него кончился бензин, и на радостях прибавила газку. но тут увидела гаишников. Два бравых молодца с жезлами стояли у припаркованной к обочине милицейской машины и злорадно смотрели в мою сторону, приглашая жезлами остановиться. Убийца, гад, беспрепятственно проехал мимо них и стал набирать скорость. Естественно, я не собиралась останавливаться, помигала им фарами и посигналила, мол, уйдите с дороги, а то раздавлю, но они, видя такое дело, оба выскочили на проезжую часть и рванули из кобуры пистолеты. Деваться некуда, завизжав тормозами, я остановилась в сантиметре от стражей порядка, наставивших на меня стволы. Вообще-то они страшно рисковали, ведь я могла и не остановиться...