Корнуэлл Патриция. Все, что останется

   - Это становится понятным, учитывая ее эмоциональное состояние в тот момент, - подчеркнула я.
   - Может быть, и так. Но я также хорошо помню, что у меня было очень нехорошее ощущение какой-то серьезной для нее опасности. Энергию, исходившую от нее тот момент, нельзя было назвать ни здоровой, ни положительной. Я чувствовала, что она находилась в беде только потому, что равнодушно отнеслась к какому-то пагубному делу, а может быть, и сама участвовала в нем, причинив себе огромный вред.
   - А вам раньше приходилось видеть серую ауру?
   - Очень редко.
   Не удержавшись, я спросила:
   - А вокруг меня какая аура?
   - Желтая с небольшими коричневыми вкраплениями.
   - Как интересно, - удивилась я. - Я никогда не носила одежду желтого цвета. Мне кажется, что у меня даже дома нет ни одной желтой или коричневой вещи. Но я очень люблю солнечный свет и шоколад.
   - Аура человека не имеет ничего общего с любимыми продуктами, улыбнулась Хильда. - Желтый цвет означает духовность, а коричневый у меня ассоциируется с практичностью и здоровьем. Аура человека, столкнувшегося с реалиями действительности. Вы очень духовный, но и весьма практичный человек. Только запомните, что это мое собственное толкование. Для каждого отдельного человека цвет означает совершенно различные вещи.
   - А что вы скажете о Марино?
   - Вокруг него я вижу тонкую оболочку красного цвета, - сказала она. Красный цвет означает злость. Но, по-моему, еще немного красного цвета ему не помешает.
   - Вы шутите, - заметила я. Только сейчас я подумала о том, что в характере Марино как раз недостает злости.
   - Людям инертным я всегда говорю о том, что им необходимо побольше красного цвета в жизни. Это прибавляет энергии, помогает доводить начатое дело до конца, бороться с возникшими на пути трудностями. Красный цвет может оказаться настоящим благом, будучи направленным в правильное русло. Но у меня складывается впечатление, что он боится собственных чувств, а это расслабляет его.
   - Хильда, вам когда-нибудь показывали фотографии других пропавших пар?
   Она положительно кивнула головой:
   - Миссис Харви показала мне вырезанные из газет фотографии убитых пар.
   - Вы так же трогали пальцами эти карточки, пытаясь понять и прочитать происходившие там события?
   - Конечно.
   - И что вам удалось узнать?
   - Узнала о смерти. Все молодые люди были мертвы.
   - А как насчет этого молодого человека с легкой комплекцией и предположительно черной бородой или каким-то темным пятном на лице?
   Помолчав, она ответила:
   - Я не знаю. Но я помню, что тогда у меня тоже возникло чувство какой-то дружеской атмосферы, о которой я уже говорила. Человек, с которым они встречались, не представлял никакой угрозы. У меня сложилось впечатление, что ни один из молодых людей поначалу не был им напуган.
   - А сейчас я хочу вас спросить по поводу карты, - сказала я. - Вы упомянули о том, что можете гадать по картам. Имеются в виду игральные карты.
   - Можно использовать любые виды карт. Например, гадальные карты и хрустальные шарики. Это не имеет большого значения. Они лишь предметы, которые помогают сосредоточиться. Но, отвечая на ваш вопрос, я говорю, что применяю карточную колоду.
   - И как, выходит?
   - Я обычно прошу человека срезать колоду, а затем, вытаскивая карту, я рассказываю о том, какие у меня возникают ощущения.
   - А когда вы рассматриваете карту с червонным валетом, у. вас не возникает какого-то особого чувства? - спросила я.
   - Все зависит от человека, с которым я имею дело, от той энергии, которая исходит от этого человека. Но червонный валет - это то же самое, что и рыцарь с кубком в гадальных картах.
   - Это хорошая или плохая карта?
   - Это зависит от того, что изображено на карте и как этот образ соотносится с образом того человека; которому я гадаю, - ответила она. Например, в гадальных картах изображение кубка всегда надо рассматривать в связи с любовными переживаниями человека, в то - время как изображение мечей и других воинственных атрибутов помогает разобраться в деловых и денежных вопросах. Червонный валет - карта, выражающая эмоциональный порыв и любовь. И это само по себе очень здорово. Но эта карта может также иметь резко отрицательное значение, если любовь озлобила человека, сделала его мстительным, полным ненависти.
   - А в чем отличие червонного валета, например, от червонной десятки или, скажем, дамы червей?
   - На карте с червонным валетом изображено лицо, - пояснила она. - Я бы сказала, что эта карта олицетворяет собой мужчину. Хотя, например, на карте с червонным королем тоже изображено лицо, но все-таки личность короля ассоциируется с властью; он сам, да и все его окружение считают его руководителем, начальником, возможно, даже отцом, боссом или кем-нибудь в этом роде. Валет, так же как и рыцарь, может представлять собой солдата, защитника, борца. Это может быть человек, который ведет яростную борьбу, чтобы преуспеть в бизнесе. Увлеченно занимаясь спортом, он может составить серьезную конкуренцию своему противнику. Он может быть кем угодно, но поскольку черви - это знак чувств, любовных переживаний, то я должна обязательно подчеркнуть, что, какую бы сторону характера ни представляла эта карта, она всегда является выразителем эмоционального состояния человека, независимо от того, о чем идет речь: о работе или о деньгах.
   Снова зазвонил телефон.
   Повернувшись ко мне, она сказала:
   - Не всегда верьте тому, что приходится иногда слышать, доктор Скарпетта.
   - Что вы имеете в виду? - спросила я, немного оторопев.
   - То, чему вы придаете такое большое значение, приносит вам несчастье и печаль. Я имею в виду одного человека с очень романтическим характером. Он либо ваш друг, либо член вашей семьи, я точно не знаю, но этот человек определенно для вас много значит. Когда вы слышите его речи, то начинаете давать волю своему воображению. Будьте очень внимательны, не верьте его словам.
   "Марк, - подумала я, - а может быть, Бентон Уэсли". Не удержавшись, я все-таки поинтересовалась:
   - Он и сейчас находится со мной рядом? Это кто-нибудь, с кем не приходится сейчас встречаться?
   Подумав немного, она ответила:
   - Так как я чувствую какое-то смущение и многое, что мне совершенно неизвестно, я должна сказать, что с этим человеком вы не сталкиваетесь ежедневно. Я чувствую расстояние, знаете, не географическое, а эмоциональное. Вот это существующее между вами пустое пространство мешает тому, чтобы вы доверяли ему. Я советую оставить все так, как есть, и не предпринимать никаких действий в настоящий момент. Решение придет само собой, правда, я не знаю, когда это случится. Вам было бы неплохо расслабиться. И если в душе у вас настанет смятение, не надо предпринимать какие-то необдуманные поступки. И еще один момент, - продолжала она. - Надо взглянуть на расстоянии, чтобы увидеть рядом с собой что-то, о чем я не имею ни малейшего представления. Это то, что вы совершенно не замечаете, и то, что связано с прошлым, с каким-то очень важным событием, которое произошло в прошлом. Именно оно поможет вам понять правду, но вначале вы даже не поймете истинное значение этого события, пока не захотите этого сами. Пусть ваша вера приведет вас к истине. Мне было очень интересно, чем занимается Марино, поэтому, поднявшись, я выглянула в окно.
   * * *
   Марино выпил две порции виски с содовой в аэропорту "Шарлотта", а затем добавил еще одну, уже находясь на борту самолета. Во время нашего перелета он почти все время молчал. Приземлившись в Ричмонде, мы направились к находившимся на автостоянке автомобилям. Я была первой, кто решил прервать эту затянувшуюся паузу.
   - Нам надо поговорить, - сказала я, доставая ключи от машины.
   - Я очень устал.
   - Сейчас почти пять часов. Почему бы тебе не пойти ко мне поужинать?
   Щурясь от яркого солнца, он неотрывно смотрел на место парковки машин. В этот момент было очень трудно понять, то ли он охвачен приступом сильного гнева, то ли готов разрыдаться. Мне было понятно только одно: в таком ужасном состоянии я его никогда раньше не видела.
   - Ты сердишься на меня, Марино?
   - Нет, доктор. Но сейчас мне необходимо побыть одному.
   Застегнув верхнюю пуговицу своего пальто и пробормотав "пока", он ушел.
   Я приехала домой, совершенно промокшая. Вяло слоняясь по кухне, я вдруг услышала звонок в дверь. Заглянув в глазок, с удивлением увидела в дверях Марино.
   - Это я нашел у себя в кармане, - сразу начал он, как только я открыла дверь. Он вручил мне неиспользованный билет и какую-то совершенно ненужную бумагу о взятой напрокат машине.
   - Тебе это может понадобиться для твоего финансового отчета или еще для чего-нибудь.
   - Спасибо, - поблагодарила я, зная, что он пожаловал ко мне совершенно с другой целью. У меня была квитанция об истраченных на поездку деньгах, поэтому все, что он дал мне, было совершенно ненужными бумажками. Я как раз начала готовить ужин.
   - Оставайся и подожди, пока я закончу. Раз уж ты все равно пришел.
   - Я посижу у тебя немножко, - ответил он, не поднимая на меня глаз. Потом мне нужно будет уйти и заняться делами.
   Пройдя на кухню, он сел за стол, а я стала дорезать красный сладкий перец, добавляя его к жарящемуся на оливковом масле рубленому луку.
   - Ты знаешь, где стоит спиртное, - сказала я, продолжая помешивать лук.
   Он встал и направился к бару.
   - Раз уж ты рядом с баром, достань мне шотландское виски с содовой, крикнула я ему вслед.
   Промолчав, он вернулся на кухню и поставил бутылку виски на соседний столик.
   Я высыпала лук и перец в. сковородку с тушившимися томатами, а затем стала поджаривать сосиски.
   - У меня еще не готово второе, - извинилась я, продолжая готовить.
   - Не обращай на меня внимания, обойдемся и без второго.
   - Неплохо бы сейчас отведать молодого барашка, телячью грудинку или жареного поросенка, запивая белым вином, - сказала я, ставя на плиту кастрюлю с водой. - Я очень люблю мясо молодого барашка, но сейчас не могу предложить тебе ничего, кроме дежурного блюда.
   - Может, тебе хватит резать трупы, могла бы открыть свой собственный ресторан.
   - Спасибо за комплимент.
   - Пожалуйста. С бесстрастным лицом он зажег сигарету. - Как называется это блюдо? - спросил он, указывая глазами на плиту.
   - Это блюдо называется "Желто-зеленая лапша со сладким перцем и сосисками", - ответила я, выкладывая на тарелку сосиски. - Но чтобы по-настоящему поразить тебя, я назову это блюдо его настоящим именем, которое звучит следующим образом "le papardelle del Cantun-zein"<Итальянское название блюда.>.
   - Не беспокойся, ты меня и без того поразила.
   - Марино, - спросила я, заглянув ему в глаза. - Что произошло сегодня утром?
   На мой вопрос он ответил вопросом.
   - Ты кому-нибудь говорила о вашем разговоре с Весси насчет рубленой раны, сделанной с помощью зазубренного лезвия ножа?
   - Пока что я сказала об этом только тебе.
   - Трудно представить, как это Хильде Озимек удалось точно описать охотничий нож с зазубренным лезвием во время пребывания на стоянке зоны отдыха, куда ее привезла Пэт Харви.
   - Это очень трудно понять, - согласилась я, выкладывая в кипящую воду томатную пасту. - В жизни есть много вещей, Марино, которые очень трудно понять и объяснить.
   На приготовление свежей пасты не требуется много времени, и я вылила ее в стоявшую в духовом шкафу теплую миску. Добавив соус, я перемешала полученное блюдо с маслом и натертым свежим сыром, после чего пригласила Марино к столу.
   - У меня в холодильнике есть артишоки вместо салата. Пойду достану хлеб из морозилки.
   - Вот это все, что мне нужно, - ответил он. Очень здорово. Действительно очень вкусно.
   Я почти не дотронулась до еды, в отличие от Марино, который за несколько минут опустошил тарелку и сидел в ожидании добавки второго. Казалось, что Марино целую неделю был голодным. Он совершенно за собой не следил, и это было очень заметно. Галстук давно уже пора отнести в химчистку, кромка на одной штанине брюк окончательно замахрилась, а рубашка на локтях была в желтых пятнах. Всем своим обликом он будто хотел сказать, что он очень нужный, но, к сожалению, никем не востребованный человек. С одной стороны, это действовало на меня отталкивающе, с другой же - вызывало очень сильное беспокойство. Мне было непонятно, как взрослый и интеллигентный мужчина мог так опуститься, махнув на себя рукой. Но мне было также известно, что жизнь его пошла на самотек, дав серьезную трещину, и с этим он не мог ничего поделать.
   Поднявшись из-за стола, я достала с полки красное вино "Мондави".
   - Марино, - сказала я, наполняя наши бокалы вином, - чью фотографию ты показывал Хильде? Своей жены?
   Облокотившись на спинку стула, он сидел, не поднимая на меня глаз.
   - Если тебе не хочется, можешь мне об этом не рассказывать. Но ты сидел тогда сам не свой, и это было очень заметно.
   - То, что она мне сказала, просто выбило меня из колеи, - ответил он.
   - Ты имеешь в виду Хильду?
   - Да, то, что она мне сказала.
   - Может быть, ты все-таки мне расскажешь об этом?
   - Я никому об этом не рассказывал, - ответил он, потянувшись за вином. Лицо его в этот момент было напряженным, пристыженным. - В прошлом ноябре она уехала обратно в Джерси.
   - Ты когда-нибудь говорил мне, как ее зовут?
   - Господи, ну какое это имеет значение? - пробормотал он.
   - Имеет, имеет. Не слишком ли много у тебя тайн?
   - А я всегда был таким. Полицейская служба сделала меня еще более скрытным. Мне так часто приходилось слышать этих полицейских сукиных сынов, жалующихся на своих жен, подружек, детей. Они рыдают на твоем плече, а ты искренне веришь им, как своим братьям. А потом, когда у тебя вдруг возникли какие-то трудности и ты тоже, не подумав, поделился с ними своими проблемами, на следующий же день весь твой разговор становится достоянием всего полицейского департамента. Поэтому я давно научился держать язык за зубами.
   Немного помолчав, он достал кошелек, вытащив оттуда фотографию.
   - Ее зовут Дорис, - сказал он, протягивая мне снимок, который показывал Хильде Озимек сегодня утром.
   У Дорис было очень милое лицо и приятная, слегка округленная фигура. Одетая в строгий наряд, она застенчиво и напряженно улыбалась, неподвижно застыв перед камерой. Мне показалось, что я видела это лицо тысячи раз, поскольку в мире много таких женщин. Молодые и милые, они, сидя на крылечке под волшебным звездным небом, вдыхали аромат летнего воздуха, погрузившись в любовные мечтания. Они, как зеркала, отражали образы тех значительных людей, которых встретили на своем пути. Они совершенно забывали о том, как много было сделано их стараниями, не - унывая при мысли, что многим желаниям так и не суждено сбыться. Но однажды наступало прозрение, и они просыпались взбешенные, как после дурного сна.
   - В этом июне должно было исполниться тридцать лет нашей совместной жизни, - пояснил Марине, забирая у меня фотографию. - Вдруг она почувствовала себя совершенно несчастной. Стала недовольна тем, что я много работаю, никогда не бываю дома. Она же совершенно не знает, какие авралы случаются на работе. Это дело с парочками. Но ведь я же не маленький, понимаю, что причина вовсе не в этом.
   - А в чем же тогда причина?
   - Мне известно, что она познакомилась в Джерси с одним парнем, у которого пару лет назад умерла жена.
   Он, будучи агентом по продаже земельных участков, помог ей однажды продать принадлежавший ее матери дом. Дорис как-то упоминала о нем пару раз, казалось не придавая значения их знакомству. Но что-то там все-таки завязалось. Поздно вечером в нашем доме стали раздаваться телефонные звонки. Но, когда я брал трубку, на другом конце ее тут же клали. Дорис как сумасшедшая неслась к почтовому ящику, чтобы опередить меня. А в ноябре ни с того ни с сего она собрала вещи и уехала, якобы ухаживать за больной матерью.
   - С тех пор она ни разу не приезжала? - спросила я.
   - Время от времени она позванивает мне, настаивая на разводе.
   - Извини меня, Марино.
   - Понимаешь, там живет ее мать, за которой присматривает Дорис. Там же она встречается с агентом по продаже недвижимости. Она пребывает в таком настроении, что в одну минуту печаль сменяется радостью. То хочет вернуться, то опять раздумывает. Чувствует себя виноватой. Все так, как сказала Хильда, рассматривая ее фотографию. Кругом виновата.
   - Тебе очень больно это осознавать.
   - Да ладно. - Бросив салфетку на стол, он сказал: - Пусть поступает так, как ей хочется. Черт с ней!
   Я понимала, что на самом деле он страдал. Он сидел совершенно опустошенный, и сердце мое, когда я смотрела на него, ныло от боли. И в то же время симпатии мои были на стороне его жены, ведь Марино очень нелегко любить.
   - Ты хочешь, чтобы она вернулась?
   - Мне кажется, я встретил ее еще задолго до того, как родился. Но теперь мне надо посмотреть правде в глаза, доктор. - Он вскинул на меня страдающие глаза. - Моя жизнь пошла прахом. Вечно считаешь копейки, вечно тебя выдергивают посреди ночи на какое-нибудь очередное задание. Планируешь отдохнуть, а тут опять что-то происходит, и Дорис снова распаковывает чемоданы и сидит дома, как, например, случилось на уик-энд перед праздником День труда, когда пропали Харви и ее дружок. Это было последней каплей, переполнившей ее терпение.
   - Ты любишь Дорис?
   - Она этому совершенно не верит.
   - Может быть, ее просто необходимо уверить в этом, - объяснила я. Надо показать ей, насколько сильно ты любишь ее и нуждаешься прежде всего как в женщине.
   - Что-то я тебя не пойму, - озадаченно спросил он. "Вряд ли он когда-нибудь это поймет", - с тоской подумала я.
   - Просто заботься о себе сам, - объяснила я ему. - Не думай, что она должна постоянно печься о тебе. Может быть, тогда все пойдет по-другому.
   - Я не зарабатываю достаточно денег, в этом-то вся причина.
   - Уверяю тебя, для твоей жены деньги не главное. Ей просто нужно, чтобы ее замечали и любили.
   - А у него большой дом и совершенно новенький, привезенный из Нью-Йорка "крайслер" с кожаными сиденьями и другими причиндалами.
   Я ничего не ответила.
   - В прошлом году он провел свой отпуск на Гавайях, - озлобленным тоном сказал Марино.
   - Дорис прожила с тобой жизнь. И это ее личное дело - выбирать Гавайи или что-то другое...
   - Гавайи - всего лишь приманка для туристов, - отрезал он, закуривая. - А по мне - нет ничего лучше местечка чем Багз-Айленд, где можно хорошо порыбачить.
   - А тебе не приходило в голову, что Дорис очень устала постоянно проявлять о тебе материнскую заботу?
   - Уж материнскую! - огрызнулся он.
   - Тогда почему же сразу после ее отъезда ты выглядишь так, словно отчаянно нуждаешься в материнском уходе, Марино?
   - Потому что у меня не хватает времени на пришивание пуговиц, готовку, стирку и всякую другую ерунду.
   - Я тоже сильно занята, но тем не менее нахожу для этого время.
   - Да, но у тебя есть прислуга, и, кроме того, ты зарабатываешь не меньше сотни тысяч долларов в год.
   - Я бы заботилась о своей внешности, даже если бы получала всего лишь десять тысяч в год. Я поступала бы так хотя бы из чувства самоуважения и не хочу, чтобы за мною кто-то ухаживал. Мне просто хочется, чтобы ко мне внимательно и заботливо относились, а это вовсе не одно и то же.
   - Если ты с такой легкостью отвечаешь на любые вопросы, то почему же ты разведена? И почему ты здесь, а твой друг Марк там, в Колорадо? Только не убеждай меня, что вы были просто хорошими друзьями.
   Вдруг я почувствовала, как краска залила мое лицо.
   - Тони никогда по-настоящему не любил меня, и, поняв это, я решила от него уйти. Ну а что касается Марка, то у него были затруднения со взятыми на себя обязательствами.
   - И ты обязалась быть с ним? - свирепо взглянул на меня Марино.
   Я промолчала в ответ.
   - А что же ты не поехала с ним на Запад? Может быть, твое главное назначение в жизни быть начальником?
   - У нас были проблемы, и, конечно же, частично я была в них виновата. Марк рассердился, уехал на Запад... может быть, для того, чтобы добиться какой-то цели, а может быть, просто чтобы сбежать от меня подальше, ответила я с таким пылом неожиданно нахлынувших на меня эмоций, что сама испугалась своей несдержанности. - Не говоря уже о том, что моя профессиональная деятельность была несовместима с его новым местом работы. Мы никогда не обсуждали этого.
   Марино вдруг стало очень стыдно, и он сказал:
   - Извини, я не знал.
   Я обошла его ответ молчанием.
   - Похоже, что оба мы в одинаковом положении, - Сказал он.
   - В определенном смысле да, - согласилась я, не желая признаваться самой себе, чем же все-таки моя жизнь отличалась от жизни, которую теперь вел Марино, - Я все-таки слежу за собой. Если Марк снова появится, он никогда не увидит меня опустившейся, будто жизнь с его уходом потянула меня ко дну. Я просто хочу, чтобы он был рядом, а не нуждаюсь в нем. Может быть, тебе тоже следует посмотреть на Дорис с такой же точки зрения?
   - Да, - ответил он, немного воодушевившись. - Возможно, я попробую. Мне кажется, нам пора выпить кофе.
   - А ты знаешь, как нужно готовить кофе?
   - Ты что, шутишь? - ответил он, удивившись.
   - Урок номер один, Марино. Для того чтобы приготовить кофе, нужно сделать следующее...
   В то время как я обучала его обращению с таким не требующим никаких умственных способностей чудом техники, как кофеварка, Марино снова возвратился к пережитым за день событиям.
   - Одна половина моего сознания отказывается серьезно воспринимать все, связанное с Хильдой, - признался он. - Но другая, напротив, верит во все сказанное. Я хочу сказать, здесь есть над чем подумать.
   - Что ты хочешь сказать?
   - Дебору Харви застрелили из пистолета девятимиллиметрового калибра. Гильзу патрона так и не удалось найти. Трудно поверить в то, чтобы этот негодяй-убийца стал искать в темноте гильзу от патрона. По-моему, Морель и все остальные искали ее не в том месте. Помнишь, как Хильда спрашивала, не было ли какого-то другого места, и еще она говорила о какой-то утерянной вещице, металлическом, военном предмете. Наверняка речь шла об утерянной гильзе.
   - Еще она отметила, что сам по себе предмет безвредный, - напомнила я ему.
   - Использованная гильза никому не причинит вреда. Это пуля может убить живое существо, да и то только во время выстрела.
   - Фотографии, которые она разглядывала, были сделаны прошлой осенью, продолжала я. - Какой бы предмет ни находился там тогда, сейчас его там все равно нет.
   - Ты думаешь, убийца вернулся туда днем, чтобы найти его там?
   - Но ведь Хильда сказала о том, что человек, потерявший этот металлический предмет, проявлял легкую обеспокоенность по поводу этой пропажи.
   - Не думаю, чтобы он стал возвращаться, - сказал Марино. - Он слишком для этого осторожный человек. Это был бы чересчур рискованный шаг с его стороны. Зону стали прочесывать полицейские с ищейками сразу же после исчезновения молодых людей. Бьюсь об заклад, он залег глубоко на дно. Чрезмерно хладнокровный человек, если ему удавалось оставаться непойманным после стольких злодеяний, независимо от того, психопат это или наемный убийца.
   - Может быть, и так, - ответила я, услышав с шумом падавшие капли из кофеварки.
   - Думаю, нам надо снова вернуться на это место и немного порыться вокруг. Как ты на это смотришь?
   - Честно говоря, я и сама об этом подумала.
   Глава 8
   При ярком дневном свете лес не казался нам зловещим до тех пер, пока Марино и я не добрались до небольшой просеки. Отвратительный запах разлагающейся людской плоти стал слегка напоминать о себе. После просеивания земли, собранные лопатой, стояли холмики из опавших листьев и сухих еловых веток. Только достаточно длительный срок и обильные проливные дожди могли навсегда смыть следы этого ужасного убийства.
   Марино принес металлоискатель, а я - грабли. Доставая из пачки сигарету, он огляделся вокруг.
   - Не вижу смысла начинать поиски с этого места, - сказал он, - здесь уже тысячу раз искали.
   - Я думаю, что и тропу не меньше обыскивали, - Оказала я, внимательно рассматривая тропу, по которой мы шли, начиная от расчищенной от леса дороги.
   - Совсем не обязательно. Ведь прошлой осенью, когда Дебору и Фреда привезли сюда, тропы здесь вовсе не было.
   До меня дошел смысл сказанного. След от лопат, которыми подгребали листья, а также плотно утрамбованная грязь могли быть оставлены полицейскими и другими принимавшими участие в расследовании людьми, которые ходили взад и вперед по расчищенной дороге к месту, где были обнаружены трупы. Осматривая лес, он добавил:
   - Проблема заключается в том, что мы, доктор, даже не знаем, в каком месте они остановились. Можно было бы предположить, что молодые люди припарковались рядом с нами и вышли отсюда точно так же, как это сделали сейчас мы. Вот если б знать, действительно ли убийца направлялся сюда.
   - Мне кажется, убийца знал, куда они держат путь, - ответила я. - Было бы странно предположить, что он наугад свернул на расчищенную дорогу и завершил свой маршрут именно здесь после долгого и бессмысленного мотания в лесной глуши.
   Пожав плечами, Марино включил металлоискатель.
   - Особого вреда не будет, можно и попробовать.
   Мы начали с участка, где были найдены трупы. Исследуя тропу, расчищая ее от веток подлеска и листьев, мы медленно двигались в сторону дороги. В течение двух часов мы прочесали все попадавшиеся на нашем пути вырубки, которые могли, с нашей точки зрения, гостеприимно привлечь путников под сень своих пушистых веток. Первый раз металлоискатель просигналил, обнаружив пустую банку из-под пива, второй раз - ржавую открывалку. Когда мы были уже на краю леса, раздался третий сигнал - была обнаружена гильза от патрона в пластиковом красном, выцветшем от времени кожухе.