Внезапно Кэбота осенило: она будет сопротивляться ему. Но он не мог этого допустить. Он захватил ее волосы в кулак, и казалось, будто шелк струится между пальцев. Он почувствовал сладкий запах вербены и медленно разжал пальцы. Отчаяние слышалось в его голосе, когда он произнес:
   — Иди ложись.
   — Спасибо, — вздохнула она с облегчением.
   Кэбот закрыл глаза, стараясь не потерять над собой контроль. Сердце его билось, как сумасшедшее. Он чувствовал себя отвратительно, почти так же, как и все годы, проведенные в приюте. Он безвольно опустил руки.
   — Иди. Не могу обещать, что я не передумаю.
   — И не надо, — сказала она спокойно, глядя на него без страха. — Я уверена.
   Только одна мысль остановила его мольбу: если г она уверена, что у них будет ребенок сегодняшней ночью, то он бы не хотел, чтобы это произошло с мыслями о другом мужчине. Он тихо сказал:
   — Иди в постель.
   Она остановилась, чтобы поднять свой халат.
   — Спокойной ночи.
   — Спокойной ночи. — Он отвернулся и так крепко сжал кран насоса, что костяшки его пальцев побелели.
   Он слышал, как она прошла к кровати, зашуршали простыни, и она легла. Кэбот долго развязывал тугой узел на бриджах. Наконец он снял их и осторожно ступил в ванну. Холодная вода приятно освежила его. Он вдруг осознал то, в чем не хотел себе признаться с прошлой ночи: он хотел, чтобы она хотела его.
   Нет, не в любви было дело. Мужская гордость или, возможно, чисто сексуальный интерес. Он хотел Ли Беккер больше, чем любую другую женщину когда-либо, даже больше, чем Вивьен.
   Но ведь это не было обычной интрижкой. Они поженились, чтобы долгие годы жить вместе, чтобы иметь детей и общее будущее. Он почти потерял контроль над собой прошлой ночью, а она даже не дотронулась до него. Но ведь между ними что-то возникло, пусть даже она пытается скрыть это за мыслями о Роберте.
   Теперь Кэбот был настроен решительно. Он даст ей столько времени, сколько ей понадобится. Пока.
 
   Два дня спустя Ли сидела в конторе вместе с Саймоном. Он вышел из-за своего стола и уставился в окно. Над доками нависли тяжелые черные тучи.
   — Ну так что ты думаешь? Как мы назовем компанию?
   Ли сидела, нахмурившись, теребя в руках судовые декларации.
   — Что?
   Саймон подошел к входной двери и раскрыл ее настежь. Холодный воздух змейкой заполз в комнату, принеся еле заметный запах зимы и печного дыма. Выйдя наружу, он закинул голову, чтобы посмотреть на вывеску.
   — Ну, например, мы могли бы назвать ее «Монтгомери и Марш» или «Марш и Монтгомери». А как насчет «М плюс М Компани»?
   — Я еще не думала над этим. — Между ней и Кэбо — том все было по-прежнему неопределенно. Когда она проснулась в воскресенье, он был уже в Кейп Жирардо.
   Ее компаньон покосился на вывеску и задумчиво сказал:
   — Мы могли бы оставить «Беккер, Монтгомери и Марш». Роберту бы это понравилось.
   — Роберта уже нет. — Ли напряглась, пытаясь отбросить неприятные воспоминания.
   Саймон что-то пробормотал и повернулся лицом к реке. Ли глубоко вздохнула и, положив декларации на свой стол, потянулась. Она не вспоминала о Роберте целое утро и не собиралась этого делать теперь. Напротив, она хотела думать о Кэботе.
   В конце концов он оставил записку, объясняющую, что у него назначена встреча с представителями железной дороги по поводу возможного контракта. Если ничего не случится, он должен сегодня вернуться. Она вспомнила, как ей стало неприятно, когда, проснувшись в воскресенье, на обнаружила, что он уехал. Вот и сейчас она пыталась не поддаваться раздражению.
   Саймон зашел внутрь и закрыл дверь. Его худое лицо чуть порозовело от холодного воздуха.
   — Как у вас с Монтгомери идут дела? Я, признаться, не был уверен, что ты появишься сегодня в конторе. Только что вышла замуж и все такое…
   — Ты же знаешь, Саймон, что все не совсем так. — Ли старалась говорить сдержанно, несмотря на дрожь, пробежавшую у нее по спине при упоминании о муже. — У Кэбота дела за городом.
   Саймон кивнул и направился к ее столу. Он ласково спросил:
   — Я полагаю, все не так складывается, как было у вас с Робертом?
   — Нет. — Она отвернулась. Ли не хотела думать о том, «как было у нее с Робертом».
   — Да, таких, как Роберт, немного, — с грустью сказал Саймон. Он немного помолчал, потом выудил из кармана брюк часы и сказал: — Пойду-ка я к Клемме перекушу. Хочешь пойти?
   — Нет, спасибо. Я хочу закончить дела здесь.
   Она снова взялась за бумажки, тщательно перетасовывая их.
   Саймон захлопнул крышку часов и в задумчивости постоял с минуту.
   — Роберт очень любил шоколадный пирог у Клеммы. Может быть, я съем сегодня кусочек.
   — Было бы неплохо. — Ли открыла ящик и сделала вид, будто что-то ищет. Ее собственные воспоминания о Роберте опять захлестнули ее.
   Саймон натянул свое пальто и прошел к двери, по пути сказав:
   — Я сегодня немножко задержусь. Нужно разобраться с одним дельцем.
   — Хорошо, — кивнула она.
   Дверь закрылась. Ее партнер ушел. Воспоминания Саймона о Роберте напомнили ей другие эпизоды их жизни: то, как он любил ее бисквиты и соусы, деликатесные китайские блюда, которые он заказывал специально для нее во Франции, и книгу, которую она обнаружила в этот уик-энд.
   Ли постаралась переключиться на что-нибудь другое, не разрешая сомнениям овладеть ею. Она встала из-за стола, подошла к двери и вышла на крыльцо.
   Перед ней Миссисипи медленно несла свои серо-бурые воды. Небо еще больше потемнело с тех пор, как ушел Саймон. Надвигался шторм. Ли испугалась. Сказывалась нервозность последних дней. Ей захотелось скорее попасть домой.
   Несмотря на пасмурный день, пристань не была пустынна. Несколько ребятишек бегали по набережной. Докеры на барже были заняты принесенным с собой обедом. Пароход медленно заходил в бухту, его гудок изрыгал какой-то скрежет, совсем не похожий на голоса других судов. Это «Энни Ли».
   Ли хорошо помнила этот звук, он вызвал в памяти лицо и голос Роберта. «Обидно, что такое красивое название досталось посудине, которая визжит, как свинья в корчах», — любил повторять он.
   Она поймала себя на том, что улыбается. Как будто под гипнозом, ее взгляд переместился на участок земли через улицу. То, что когда-то было черным пепелищем, теперь было покрыто пожухлой зимней травой и опавшими листьями. Спустя три года черное кольцо, очертившее место, где когда-то находилось здание «Пароходство Беккера и Марша», исчезло совсем.
   Воспоминания нахлынули волной: пожар, Саймон, одержимый идеей выстроить новое, со всеми удобствами здание компании. Временами Ли казалось, будто он винил себя в чем-то.
   Новое здание было целиком кирпичным. Оконные рамы откидывались наружу, чтобы их можно было открыть в случае необходимости. Рядом с ее письменным столом находился люк, через который можно было спуститься вниз, в подвал, если входная дверь окажется заблокированной. Саймон дошел даже до того, что соорудил транспортер, с помощь которого можно было черпать воду прямо из реки, случись опять пожар.
   Вздохнув, Ли отвернулась от окна. Казалось, Роберт преследует ее, несмотря на ее яростные попытки защититься от воспоминаний.
   Ли взглянула на золотое колечко на безымянном пальце. Кэбот возвращается домой сегодня, и ей надо как-то с ним помириться.
   Что-то изменилось в их отношениях. После той злополучной ссоры ночью, она поняла, что он имел все права поступить с ней так, как задумал. Она отчаянно хотела вернуть их отношения в деловое русло. Без сомнения, того же хотел и Кэбот.

Глава 5

   Дождь яростно хлестал в окно. Вспышки молний озаряли небо, раскачивающиеся деревья и землю ослепительным светом. Ли вся дрожала от страха, но не отходила от окна в гостиной.
   «Ты не должна бояться своих страхов», — слышались ей слова отца. Она верила ему и с пяти лет сама приучала себя к этому. Однажды они с Гейджем сели на мель в такую же жуткую бурю. Многие ночи упрямой борьбы со страхом превратили его в нечто, с чем она обычно могла справиться.
   Вот и сегодня она собиралась бросить вызов своим страхам, если только Кэбот вернется в такой ужасный шторм…
   Раскат грома ударил, как пушечный выстрел. Вспышка ослепительного света разорвала тьму. Она почувствовала, как испариной покрылись ее ладони и шея.
   Ли смотрела, как хлещет дождь, как ветер треплет деревья. Огонь камина согревал ее спину. Лампа освещала каждый уголок комнаты. Никаких призраков. Хлопнула дверь, и на поняла, что шум доносится из кухни. Кэбот вернулся.
   Еще одна молния пронзила ночное небо, и снова прогремел гром. Дрожь прошла по ее телу. Она подхватила забытое здесь полотенце и поспешила навстречу Кэботу. Он как раз проходил через столовую, стягивая с себя мокрую мятую шляпу. Намокшее толстое шерстяное пончо грузно висело у него на плечах.
   — Наконец-то ты дома, — вздохнула Ли с облегчением. Она сделала шаг к нему, сжимая в руках полотенце. Я так рада тебя видеть, знать, что с тобой все в порядке.
   Его глаза потеплели, потом насторожились.
   — Ну а ты как?
   — Хорошо. — Ли облизнула губы, внезапно вспомнив их последнюю встречу. «Как он себя поведет?» Снаружи грохотал гром и сверкала молния, лил проливной дождь. — Надеюсь, поездка была удачной?
   — Тебе бы надо уже быть в постели. Очень поздно, — заботливо сказал Кэбот. Он взял у Ли из рук полотенце, едва дотронувшись до нее своими ледяными руками.
   — Я ждала тебя. Не была уверена что ты доберешься в такую погоду.
   — В Кейпе все было спокойно, но я не знал, пройду ли здесь. — Он бросил шляпу на пол и, взяв пончо за нижний край, стянул его через голову.
   Она увидела полоску загорелого тела сквозь вырез его рубашки и почувствовала некоторое волнение.
   — Почему бы тебе не подняться наверх и не переодеться? Может быть, что-нибудь выпьешь? Какао? — Она потуже затянула пояс халатика. «Вдруг он опять подумает, что я пытаюсь такой заботой подменить свое обязательство?»
   Кэбот смотрел на нее, вытирая волосы полотенцем. Неловкая тишина разлилась в комнате. Наконец он сказал:
   — Я бы выпил бренди. Спасибо.
   Ли была напряжена. Она увидела некоторый интерес в его глазах — и пожалела об этом. Она вышла в гостиную за выпивкой.
   — Если не возражаешь, я принесу бренди наверх.
   — Ладно.
   Он пошел следом за ней, затем повернулся и стал подниматься по лестнице.
   Его четкие медленные шаги не совпадали со стуком ее лихорадочно бьющегося сердца. Ее немного отпустило, когда он поднялся наверх. Сердце колотилось где-то в желудке, пока она наливала ему бренди.
   Ли намеревалась наладить их отношения, а это значило, что она должна сконцентрироваться на их общем деле. Она отворила дверь спальни, сжав стакан с бренди обеими руками.
   Кэбот стоял у камина спиной к ней. Когда он повернулся, стягивая с себя рубашку, она обратила внимание, как сократились мышцы его сухощавого торса. Уронив полотенце к ногам, он потянулся за стаканом:
   — Спасибо. Это то, что мне было нужно.
   Его гладкие соски от холода сжались, превратившись в розовые бусинки, и Ли почувствовала, как желание овладевает ею. Она хотела отвести глаза, но не смогла оторвать взгляда от шрама, сморщенного от холода. Запрокинув голову, Кэбот выпил янтарную жидкость, по-видимому не подозревая о ее наблюдениях.
   Ли смутилась, отвернулась к окну. Молния сверкнула в темноте, озарив комнату серебряным светом, и исчезла. Стараясь говорить уверенным голосом, Ли спросила:
   — Ну как поездка, удачная?
   — Да. — Кэбот провел рукой по волосам, убирая их со лба. Огонь камина отбрасывал огненно-золотые блики на его шевелюру. Он поставил стакан и расстегнул ремень.
   Ли уставилась в пол, засунув руки глубоко в карманы халата. «Он ведь не будет раздеваться при мне?» — заволновалась она.
   — Мы договорились о контракте на последнюю партию леса в Сент-Луис для Иде Бридж. — Он уронил пояс на рубашку и прошел мимо кровати за ширму.
   — Только кругляк? — спросила она, почувствовав облегчение.
   — Нет, о контракте на доставку мы тоже договорились. — Он вышел из-за ширмы, облаченный в черный шелковый халат. Возле камина он остановился, заложив руки за спину.
   Его халат переливался в янтарно-красных отблесках камина, влажная кожа отливала медью. Ли опустила взгляд и, увидев его голые ноги на полированном паркете, вновь испытала волнение. Эти чувства никак нельзя было назвать «деловыми».
   Кэбот помолчал немного, потом, повернувшись к огню, добавил:
   — Джек остался там обсудить детали. — Слова прозвучали неубедительно, надуманно.
   Она чувствовала невидимую стену между ними. «Может быть, он вспоминает прошлую ночь? Хочет ли он сохранить наши деловые отношения, как того хочу я?» Что-то вызывающее было в том, как Кэбот смотрел на нее, она поспешила отвернуться и перевести разговор на другую тему.
   — Сестра Реджина и я готовим ежегодный .рождественский праздник в приюте. Ты хочешь пойти?
   — А что, уже и Рождество скоро? — Он запрокинул голову, наблюдая за игрой света и тени на потолке.
   — Ну да, в следующем месяце. Но вечер будет уже через две недели, — сказала она, а сама подумала: «Возможно, мы хотим одного и того же. Вечер будет прекрасной возможностью быть вместе и тем не менее держаться на расстоянии друг от друга».
   Он внезапно повернулся к ней, и раскрывшиеся полы халата обнажили его сильные бедра. Немного помолчав, он произнес:
   — Ли, я хочу извиниться за ту ночь.
   — О, давай забудем об этом…
   — Нет, я был не прав, я был… раздражен.
   — Я думаю, мы оба были не правы, — неуверенно сказала она, не желая обсуждать это больше. Подойдя к нему ближе, она почувствовала пряный запах его кожи. — Я знаю, та ночь была непростой для тебя, но и для меня тоже. Я помню, что я обещала и то, что ты для меня сделал…
   — Не надо об этом снова.
   — Пожалуйста, Кэбот, я честно хочу исполнить свою часть договора. Просто пока я не могу этого сделать. — Она смотрела на него молящими глазами, ища понимания.
   — Я был не прав, что пытался тебя подгонять. — Он глядел ей прямо в глаза, прося и предлагая мир.
   — Той ночью, возможно. Но ты был прав относительно Роберта. — Помолчав, она добавила: — Мы были честны друг с другом с самого начала, правда?
   — Думаю, что так, — помедлив, ответил он. Напряжение как будто бы рассеивалось.
   Ли раздирали сомнения. Как много должна она ему сказать? Все до конца, если она хочет продолжать вести эту политику доверия.
   — Я очень стараюсь забыть Роб… забыть прошлое. Я хочу, чтобы ты верил мне. — Она обхватила рукой его запястье.
   Ее пальцы почувствовали тепло и гладкость его кожи. Было чуть-чуть щекотно от соприкосновения с маленькими волосками на тыльной стороне руки. Как ни странно, он не отдернул руку. Он пристально посмотрел на нее:
   — Я думаю, что тоже должен быть честным с тобой. Я хочу тебя и хочу больше, чем любую другую женщину, которую я когда-либо знал. И я готов ждать.
   Она была шокирована .его словами. «Нет, нет. Он не должен был так говорить». Ли повторяла себе, что физического влечения ей бояться не надо, но она боялась. Он произнес эти слова, будто делал заявку на собственность. Она опустила руку.
   — Ты хочешь сказать, что ты хочешь меня, а не только… это. — Она запнулась.
   — Да, именно это я и хотел сказать. — Он отвел взгляд.
   Мрачные предчувствия охватили ее. Она еле вымолвила:
   — Но я не могу. Не теперь.
   — Хорошо, Ли. Я не имею в виду сейчас. Я не хочу принуждать тебя. — Глаза его и все лицо потемнело. Я надеюсь, что прошлая ночь не повторится, но я не уверен.
   — Я уверена, — ответила она твердо. — Этого больше не повторится.
   — Возможно, что и нет, но дело в том, что я хочу тебя. И я готов ждать, пока ты не почувствуешь того же.
   — Что ты сказал? — Она не сразу поняла смысл его слов. — Ты хочешь, чтобы я сама пришла к тебе?
   — Да, сама, — кивнул он.
   У нее перехватило дыхание, — казалось, она совсем потеряла присутствие духа.
   — А что, если я никогда не приду? Что, если я не смогу, Кэбот? — воскликнула она в отчаянии.
   Он дотронулся до нее, впервые за этот вечер. Он осторожно поднял ее подбородок, стараясь поймать взгляд:
   — Попробуй. Это все, о чем я тебя прошу.
   Ли готова была разрыдаться от безысходности. Она не ожидала, не хотела этого.
   — Ты сказал, что не дотронешься до меня, пока я не попрошу тебя?
   — Нет, — определенно ответил он. — Я не говорил этого, я сказал, что не. буду давить на тебя. Я больше не сделаю того, что было прошлой ночью, — очень спокойно произнес он. Ли опять обратила внимание на его шрам.
   Она посмотрела Кэботу в глаза, желая поверить ему, и одновременно ища причину, чтобы не верить. Его взгляд был искренен и тверд. Ли сделала попытку улыбнуться:
   — Я хочу попробовать. Надеюсь, ты не будешь разочарован.
   Он поднял брови и убрал свою руку.
   — С какой стати? Ты уже кое-что сделала, гораздо больше, чем я.
   — Ты о чем?
   — О доме, о моих рубашках. — Он пожал плечами, слегка смущенный.
   Первый раз Ли почувствовала лучик надежды и улыбнулась.
   — Значит, ты понял? Не зря, значит, съездил в Кейп?
   Он смотрел на нее секунду, как будто проверяя, серьезно она говорит или нет, и тоже улыбнулся. Первый раз Ли увидела, как обаятельна его улыбка, и как-то сладостно-томительно отозвалось ее тело.
   — Ты подшучиваешь надо мной?
   — Да, — улыбнулась она, доврльная этим внезапным взаимопониманием.
   — А ты даже больше похожа на Джека, чем я думал. Тут могут возникнуть проблемы.
   — На Джека? — переспросила она в деланном гневе. — Ну, уж вы знаете, как задеть, мистер Монтгомери, — ответила она, но тут же осеклась, поняв, что взяла слишком игривый тон.
   Казалось, Кэбот это тоже понял. Он быстро отвернулся, поднял с пола свое полотенце и скрылся за ширмой.
   — Ты говорила, что пора ложиться? Долгий был день сегодня.
   — Да, — ответила Ли, быстро скинув с себя халат и нырнув под одеяло.
   — Ты ходила сегодня…
   Его последние слова заглушил раскат грома. Гроза по-прежнему бушевала на улице. Она вся застыла под одеялом, комкая руками простыню. Грохотанье постепенно утихло, и она осторожно открыла глаза.
   Кэбот стоял у края кровати и смотрел на нее. Она прочла в его глазах не успевшее спрятаться желание и, покраснев, отвела взгляд. Он погасил свет и направился к кровати.
   Стон чуть было не вырвался из ее груди. Она хотела восстановить их деловые отношения, но заявление Кэбота все расстроило.
   «Он ожидает, что я сама приду к нему?» — запаниковала она. Ткань зашуршала на полу, затем матрац прогнулся под тяжестью его тела. Лежа в темноте, Ли с пыталась прогнать мысль о том, что рядом с ней лежит обнаженный Кэбот.
   «Подумай о чем-нибудь другом», — приказала она себе.
   Мысли ее вернулись к Роберту и книге, обнаруженной ею недавно. Но об этом думать ей тоже не хотелось.
   — Ли? — тихо спросил Кэбот.
   Вздрогнув от неожиданности, в напряженном ожидании следующего громового раската, она вымолвила:
   — Да?
   — Может быть, тебе стоит заняться починкой моих рубашек? Мэдди прекрасная домохозяйка, но… — Раскаты грома заглушили его слова. Когда шум утих, он продолжал: — Мэдди — прекрасная домохозяйка, но никудышная швея.
   Ли повернула голову к нему, с трудом различая его лицо в темноте. Он лежал на спине с закрытыми глазами. «Зачем он говорил это: для того, чтобы прогнать мои страхи, или чтобы приготовиться к еще одной ночи?»
   — Хорошо, с удовольствием.
   Опять комнату залило светом от молнии, пронзившей темноту. Ли сжалась в комок, ожидая удара грома.
   Он пытался перекричать шум:
   — Может быть, когда-нибудь еще раз испечешь такой же пирог?
   — Ладно.
   Ли поняла: Кэбот говорил, чтобы отвлечь ее, и на сердце у нее стало легче.
 
   Снова прогремел гром, и снова лицо Роберта встало перед ее глазами.
   — Самый вкусный пирог, который я когда-либо ел, — убаюкивал ее Кэбот.
   Ли попыталась улыбнуться, все еще испуганная последней вспышкой молнии. Мысли о Роберте незвано посещали ее уже не первую ночь. Почему-то она не могла представить себе Кэбота Монтгомери замешанным в таком деле.
   Она почувствовала, как слегка осел матрац и как Кэбот привалился к ее спине. Она застыла, не зная, чего ожидать.
   Несколько долгих минут она лежала не шевелясь, и только потом поняла, что он давно уже спит. Она почувствовала усталость во всем теле и глубоко вздохнула. Где-то вдалеке сверкала молния, изредка прорезывая темноту. Она не думала, что сможет предложить себя Кэботу, и ей не очень-то нравились те обязательства, которые он на нее возложил, но теперь, по крайней мере, между ними установилось перемирие.
   Возвращаясь с работы домой несколько дней спустя, Кэбот на мгновение замер на крыльце, наслаждаясь очарованием ночи. Он посмотрел вокруг. Его всегда охватывала гордость при виде своих владений.
   Двухэтажный дом, окруженный кленами и соснами, обращенный фасадом на запад. С северной стороны между деревьев — темная гладь реки, с серебристой лунной дорожкой посередине. Красиво, спокойно, уютно.
   Три дня прошло с тех пор, как он рассказал Ли о своих планах. Три дня все нарастающего желания и изматывающего томления. Большую часть дня он мог пересиливать себя, но ночью…
   Прошлой ночью он проснулся от того, что Ли во сне прислонилась к его спине. Он весь напрягся, чтобы не потянуться к ней.
   Сможет ли он действительно дождаться, пока она сама придет к нему? Он глубоко вздохнул, испытывая приятное щекотание глубоко в груди. Он пытался не поддаваться сомнениям, которые все больше и больше охватывали его.
   Разве он не приучил свое тело терпеть боль и неудобства за все время, проведенное в приюте с Джоном Бутчером? Испытание, которое ему устраивала Ли, конечно, не могло сравниться с избиениями, пытками огнем и карцером, на которые был щедр начальник приюта.
   «А может, я просто глуп? Может, Ли права? Возможно, она никогда и не придет ко мне сама. — Он провел рукой по груди, пытаясь сквозь рубашку нащупать свой шрам. — Да нет, между нами что-то возникло. Она не сможет противостоять этому все время. Я рядом, из плоти и крови. Роберт Беккер — всего лишь воспоминание».
   Кэбот, не переставая думать о ней, вошел в дом и осторожно прикрыл за собой дверь. Он снял пальто и повесил его на вешалку для шляп. В гостиной никого не было, и Кэбот стал подниматься на второй этаж. Он надеялся, что Ли уже спит, и тогда он тихо нырнет в постель, стараясь избавиться от воспоминаний о прикосновении ее тела вчерашней ночью.
   Дверь спальни была открыта, и он ступил внутрь.
   Ему бросилось в глаза оставленное на полу вышивание, разбросанные повсюду нитки. Кусочек ярко-красного вельветового халата виднелся под кроватью.
   — Ли? Ты здесь? — с тревогой в голосе спросил он.
   — Да, — послышался ее приглушенный голос, и через минуту она вынырнула из-под кровати.
   — Ты что там делала?
   Увидев ее, он почувствовал, как сильнее забилось у него сердце. У нее развязался пояс, и полы халата распахнулись, представив его взору все ту же прозрачную ночную рубашку и то, что было под ней.
   Ли запахнула халат.
   — Я вышивала подушку маме в подарок и потеряла иголку. Она где-то под кроватью. — Волосы ее были в полном беспорядке.
   Кэбот направился к тумбочке возле кровати, чтобы взять лампу.
   — Давай поищем вместе, — предложил он.
   Он встал на колени с одной стороны кровати, Ли двигалась на коленях с другой. Он передал ей лампу и лег на холодный деревянный пол. Ему не было видно, и он дотронулся до ее запястья, чтобы направить свет лампы в нужное место.
   — Держи лампу пониже.
   Кожа Ли была прохладной и нежной. Он отпустил ее руку, стараясь быть от нее на расстоянии.
   — Еще ниже.
   Лампа опустилась на уровень его глаз, осветив весь пол под кроватью. Что-то блестело в дальнем углу. Он повернул голову, чтобы попросить Ли повернуть лампу влево, и застыл в немом изумлении. Ее халатик и сорочка распахнулись, и его взору открылись ее прекрасные, полные груди. Соски были чуть видны, но он хорошо помнил эти тугие темные бусинки. Он затрепетал от волнения, кровь прилила к лицу, он весь пылал огнем желания.
   — Так лучше? Ты что-нибудь увидел? — Ли подалась назад, чтобы взглянуть на него.
   Кэбот медленно перевел взгляд. Уж если он чего-то не увидел, так это, пожалуй, ее тонких розовых пальчиков на ногах. Он хотел ее до изнеможения, до боли. «Крепись, старик».
   Она что-то почувствовала и, слегка покраснев, сказала:
   — Я, наверное, пахну, как сандаловое дерево?
   Он очнулся от ее вопроса и вдохнул аромат ее волос, касающихся ее щеки.
   — Ты принимала ванну? — задал он глупый вопрос. Кэбот чувствовал, как кровь пульсировала в самом чувствительном его органе, доставляя ему болезненное наслаждение. Он хотел сорвать с нее рубашку и погрузиться в ее влажное лоно.
   Лампа отбрасывала оранжевый свет на волосы Ли, придавая ее коже янтарный оттенок. Ее грудь поднялись и опустились, спрятанные под халатом. Запах женского тела дурманил Кэбота.
   Он взглянул на ее влажный рот и быстро отвел глаза. Медленно текли секунды, напряженные, обещающие.
   Ли откинулась назад и присела на корточках. Хала-тик и сорочка туго прилегали к ее груди.
   — Надеюсь, ты не возражаешь? Ты вроде бы тоже получаешь от этого удовольствие.
   «О чем это она? Разумеется, о ванне», — пронеслось у него в голове.
   — Нет, не возражаю. — Он ощущал запах ее тела, волос, все больше желая ее. Все, что ему нужно было сделать, — это потянуться к ней и коснуться губами ее нежной шеи. Но он не сдвинулся с места, сжав руки в кулаки. — Все это принадлежит и тебе тоже. Так ведь?