Коуэн Дебра С.. Бутон страсти

   — Я так долго этого ждала, просто не могу в это поверить. — Ли отвела глаза, задумчиво провела рукой по шее. От волнения у нее слегка порозовела шея. — Это было прекрасно.
   Он изобразил подобие улыбки. «Хотела ли она, чтобы я поцеловал ее? Определенно хотела. Это желание витало в воздухе. Мне надо бы срочно убираться отсюда, или я дотронусь до нее». Кэбот знал, что, стоит ему это сделать, остановиться уже он не сможет.
   Изнывая от желания, он повернулся, заглянул под кровать. Иголка. Он же ее и искал. Несколько секунд он тупо смотрел на маленький серебристый предмет, пока не осознал, что это такое.
   — Я нашел ее, — сказал он с облегчением.
   Он подлез под кровать, дотянулся до иголки и на вытянутой ладони передал ее Ли.
   Она осторожно взяла ее, коснувшись его руки длинными наманикюренными ногтями, вновь посылая волны возбуждения.
   — Спасибо.
   Ее улыбка была открытой и естественной, нежно ласкающей. Кровь стучала у него в висках.
   Кэбот быстро поднялся и протянул ей руку, чтобы помочь встать, но она уже была на ногах. Он повернулся к двери.
   — Ты куда? — спросила она.
   «Неужели мне показалось, или в ее голосе действительно была некоторая разочарованность?» — подумал Кэбот, а вслух, стараясь говорить спокойно, сказал:
   — Я немного побуду внизу. Ложись, не жди меня.
   — Ладно. Я могу тебе чем-нибудь помочь?
   У него вырвался смешок, он сделал какой-то неопределенный жест рукой и выбежал из комнаты, не дожидаясь ее следующего вопроса.
 
   Спустившись вниз, он достал бренди и налил себе треть стакана. Одним залпом он опорожнил стакан и закрыл бутылку.
   «Если бы я постарался, то мог бы ее поцеловать. Она была готова к этому. Я понял это по ее открытому, как будто даже приглашающему взгляду. Если бы я сделал это, что тогда? Черт!»
   Кэбот вновь откупорил бутылку и сделал несколько глотков из горлышка. Он пообещал ей только, что не будет бросаться на нее, как это было той ночью. ! И если он собирался держать свое слово, то ему надо быть предельно осторожным с ней. Ли была блуждающим огнем, а он — лишь сухой веткой, ждущей искры. Ему оставалось только ждать.
 
   Мужчина стоял на помосте, лицо его было скрыто тенью. Ли прищурилась: что-то было знакомое в чер — . тах лица — рот, твердый подбородок, но она не узнавала его.
   Слышались громкие голоса и чей-то приглушенный плач. Изо всех сил Ли пыталась понять, где она. Очень маленькая комната, полная людей, была освещена свечами. Она увидела очередь из женщин, стоящих возле платформы. Какой-то тучный мужчина выкрикивал цену на сухощавую брюнетку.
   Ли стала пробираться сквозь толпу. Воздух в комнате был спертый, влажный, пахло потом.
   — Прекратите! Как вы можете!
   Никто не обращал на нее никакого внимания.
   Женщины повернулись к ней лицом, глаза у них были пустыми, безжизненными. Пол покачнулся у нее под ногами, горло перехватил спазм. Ли узнала этих женщин: Сестра Реджина, Амалия, Клемма.
   Она завопила от ужаса. Мужчина на помосте вышел к свету. Роберт!
   Ли дернулась и… проснулась, руки ее сжимали подлокотники кресла до боли в костяшках пальцев. Она задыхалась, страх сковал ее тело.
   «Это был сон. Всего лишь сон», — успокаивала она себя.
   Волнение поутихло. В камине горел огонь, платье, которое она недавно сняла с себя, аккуратно висело в шкафу. Неярко светила лампа на ночном столике. Ли с облегчением вздохнула. Она была дома. Во всяком случае, в комнате Кэбота. Ждала его.
   Ли вдруг заметила, что ноги ее укрыты стеганым одеялом. Она не помнила, брала ли его с кровати.
   — Надеюсь, я не разбудил тебя? — послышался голос Кэбота с другого конца комнаты.
   Ли повернула голову в его сторону. Он стоял возле ширмы и расстегивал запонки она манжетах. «Наверное, он укрыл меня». Она была тронута его заботой. Странно только, что она не слышала, как он вошел. Ли вскочила с кресла и положила одеяло на кровать.
   Она никак не могла забыть про свой сон и попыталась вспомнить, что она делал до того, как заснула!
   — Хорошо, что ты дома. Я ждала тебя.
   — А по-моему, ты заснула прямо в кресле. — Кэбот показал на него рукой.
   Ли задумчиво оглянулась на кресло, в котором спала, пытаясь сбросить с себя остатки сна.
   — Да, верно, но все равно я ждала тебя.
   — У тебя все в порядке? — Он внимательно посмотрел на нее, но ближе не подошел. С того случая, на прошлой неделе, когда он помогал ей искать иголку, Кэбот старался держаться от нее на расстоянии.
   — Да, вполне. Я хотел тебе напомнить о рождественском вечере в приюте в пятницу.
   Он отвернулся к шкафу, снимая с себя ботинки. Ли скинула халатик, помедлила, прежде чем нырнуть в кровать. Сон не выходил из головы. Чтобы оставить Роберта в прошлом, она должна знать, насколько он был замешан в торговле женщинами, виновен он или нет.
   Кэбот скрылся за ширмой, и она поспешила забраться в кровать. Боковым зрением она увидела, как он без рубашки, в приспущенных до бедер брюках, прошел из-за ширмы к шкафу.
   Он был верен своему слову, и никакой угрозы насилия она не ощущала. Все же иногда ей было как-то не по себе. Как, например, сейчас, когда она смотрела на его стройное бронзовое тело. Когда он стал расстегивать брюки, она почувствовала волну желания, разливающуюся внизу живота, и поспешила отвернуться. Все труднее становилось оставаться безучастной к совместному проживанию в одной спальне, но каждой частичкой своего тела она сопротивлялась мысли о том, чтобы самой пойти к нему в объятия.
   Внутренне она возмущалась тому, что ей были небезразличны круги у него под глазами — свидетельство трудного дня, тому, как подолгу теперь задерживался ее взгляд на его лице в ожидании редкой улыбки. Но больше всего ее возмущали внезапные приливы жара, которые она испытывала, глядя на него.
   Она не могла отдаться Кэботу до тех пор, пока Роберт не был забыт. И она не могла избавиться от мыслей о Роберте до тех пор, пока не выяснена его роль в этом ужасном преступлении.
   Одно без другого было невозможным, и она не знала, как найти выход из этой ситуации.

Глава 6

   Чувство беспомощности и отчаяния только усилилось в дни, предшествовавшие вечеру в приюте. Ли отправилась с визитом к шерифу Сандерсу, но тот уехал в Сайкстон. Она все время видела пред собой лицо Роберта, слышала его голос, и это подталкивало ее к поискам новой информации.
   Тем не менее непосредственно перед рождественским вечером все ее внимание было сосредоточено на новом муже.
   — А я почти поставила на себе крест, — бросила она через плечо Кэботу, который в это время одевался на вечеринку.
   — Я же пришел, — ответил он, заправляя белоснежную рубашку в черные брюки. Он никак не объяснил свое позднее появление, но Ли сочла за лучшее подавить свое раздражение. Он топнул ногой, надевая ботинок, потом другой.
   Она обернулась, разглаживая свое темно-зеленое шерстяное платье. С высоким воротничком и длинными рукавами, оно было практичным и теплым, а цвет был нарядным и прекрасно оттенял ее глаза.
   Кэбот поднялся с кресла у камина и подошел к шкафу, чтобы надеть черный сюртук из тонкого сукна. Внизу часы пробили семь.
   Около двери он подождал ее, и они вместе спустились вниз. Поскольку повозка Ли была одноместной, Кэбот пригнал с лесопильни фургон.
   Кэбот задержался у вешалки, надевая пальто, а Ли вышла на улицу. Ночь была ясная и холодная, без малейшего ветерка. Бледная луна виднелась на туманном, беззвездном небе.
   Ли остановилась возле лошади, машинально поглаживая ее бок. Воспоминания о прошлогоднем Рождестве вдруг нахлынули на нее, но она попыталась отбросить их. Все изменилось с тех пор. Теперь она не могла думать о Роберте, не вспомнив о том новом, что она о нем узнала.
   Она сделала глубокий вдох. Холодный воздух приятно освежал. Вдруг взляд ее остановился на свертке, обернутом в коричневую бумагу и перевязанном ярко-красной лентой, под сиденьем фургона. Что это? Подарок?
   Хлопнула входная дверь, Кэбот спустился по ступенькам крыльца и направился к ней. Возможно ли, чтобы это был рождественский подарок для нее?
   — Готова?
   Кэбот помог ей залезть в фургон. Ли попыталась понять по его лицу, был ли это подарок для нее или что-то еще, но решила не задавать вопросов. А что она ему подарит? Эта мысль еще не приходила ей в голову.
   — Спасибо, что решил поехать со мной. Он задумчиво посмотрел на нее:
   — Я же обещал.
   — Кажется, да, — сказала Ли, усаживаясь и разворачивая покрывало. Она пыталась не высказать своего раздражения явным отсутствием энтузиазма с его стороны.
   «В конце концов это была твоя идея, не его», — убеждала она себя. Вечеринка казалась прекрасной возможностью быть с ним и в то же время держаться на расстоянии, что дома было гораздо труднее.
   Дорога в город была недолгой, размеренной цоканьем копыт, поскрипыванием фургона и светским разговором, который она пыталась поддерживать. Кэ-бот отвечал на каждое ее слово, и Ли опять стала думать, что все же им удастся наладить деловые отношения.
   Они подъехали к приюту. Огни горели в двух окнах первого этажа. У Ли защекотало в носу от, дыма из печной трубы. Внутри слышался смех.
   Лошади остановились, и Кэбот обошел фургон, чтобы подать ей руку.
   — Я поставлю лошадей, а ты иди внутрь.
   — Хорошо. — Она подобрала юбки и направилась в дом.
   — Добрый вечер, миссис Монтгомери, — проговорил какой-то мужчина, дотронувшись рукой до шляпы.
   — Добрый вечер, — ответила она, недоумевая, кто бы это мог быть. Она разглядела его небритый подбородок и платочек, повязанный вокруг шеи. Глаз мужчины она не видела в темноте, но чувствовала на себе его пристальный взгляд. Голос ей также не был знаком. Откуда тогда он знает ее имя? Холодок прошел у нее по спине.
   Она недоуменно пожала плечами и направилась к крыльцу, намереваясь провести хороший вечер. Как только она вошла, дети окружили ее.
   — Мисс Ли, а мы думали вы никогда не приедете, — сказала пятилетняя Лора, обвивая своими тонкими ручонками ее ноги.
   — Да уж, извините меня. Хотя прошел всего лишь месяц, — ответила Ли, дотрагиваясь до маленького носика Лоры.
   — А я фто-то тебе сделал, — приветствовал ее ворохом веточек с листиками трехлетний Бен.
   Ли взяла его на руки и крепко прижала к себе. Остальные дети — Мика, Битей и Кафф болтали без умолку.
   — Мисс Ли, где вы пропадали?
   — А правда, чта вы теперь замужем?
   — Сестра Реджина сказала, что у вас было очень красивое свадебное платье.
   — Дети, дайте же мисс Ли снять плащ. Может быть, кто-нибудь из вас поможет Джеку и мистеру Монтгомери? — вмешалась сестра Реджина.
   Дети побежали к задней двери ждать рождественскую елку. Монахиня обняла Ли.
   — Мы не очень опоздали? Кэбот немного задержался.
   Ли сняла плащ и отдала его Эллиоту, одному из старших приютских мальчиков.
   Реджина помахала рукой, в ее голосе чувствовалось возбуждение.
   — Не волнуйся. Джек и Коул елку уже привезли. Джек ждал Кэбота, чтобы принести ее в дом.
   — Коул? Он здесь? Как это Джек его сюда вытащил?
   — Не знаю. Ты куда? — Сестра Реджина поспешила за Ли, которая прокладывала себе дорогу в кухню через толпу ребятишек.
   — Хочу увидеть Коула. Надеюсь, все в порядке.
   — Я и не думала об этом. Я бы хотела поблагодарить его за елку, правильно? Как ты думаешь? — спросила Реджина, ища ответа в глазах подруги.
   — Да нет, все нормально, пойдем, — Ли взяла ее под руку и они вышли за дверь.
   Они увидели Джека, который прибивал кусок доски как подставку для елки. Кэбот крепко держал дерево, наблюдая за Ли и Реджиной.
   Ли прошла мимо, улыбаясь, и устремилась вслед за братом, нырнувшим в темноту между приютом и магазином Стерна.
   — Коул?
   Коул, практически неразличимый в темноте из-за черного плаща, черных штанов и черных ботинок, повернулся к ней.
   — Привет Ли. Сестра Реджина, мое почтение!
   — Здравствуйте, мистер Веллингтон, — промурлыкала монахиня, потупившись.
   Ли подошла к нему ближе и обняла, радуясь, что от него пахнет опилками и лошадьми, а не спиртным.
   — Спасибо, что помог Джеку привезти елку. Детям ужасно понравится.
   — Да, ну ты знаешь Джека. Он встретил меня по дороге в… в общем, я ехал в город и не мог отказать Джеку.
   Коул сдвинул шляпу на затылок, пристально вглядываясь в лицо Ли.
   — Ну как ты? Как праздник и все прочее?
   — Прекрасно. — У не сжалось сердце, как было всегда, когда она разговаривала с Коулом. В отличие от остальных ее братьев, он очень сочувствовал ей, когда она потеряла Роберта. Возможно, потому, что он знал, что значит потеря близкого человека.
   Реджина приблизилась к ним со словами:
   — Коул, могу я добавить свои слова благодарности?
   Коул долгим взглядом посмотрел на монахиню. Между ними чувствовалось какое-то странное напряжение. Ли внимательно посмотрела на него, потом на нее. Любопытство снедало ее, но ничего особенного она не заметила.
   — Это так любезно, что вы привезли елку. Дети будут в восторге несколько дней. А Лора вообще никогда не праздновала Рождества, — вновь заговорила Реджина.
   — Да не стоит. — Лицо его посуровело. Он дотронулся до полей шляпу, прощаясь. — Всего хорошего, увидимся в праздники, Ли.
   Он повернулся и, не оглядываясь, пошел в сторону салуна.
   — Как это было глупо с моей стороны говорить такое, когда его девочка тоже никогда не видела Рождества, — упавшим голосом сказала Реджина.
   — Не ругай себя. Коул все понимает. — Ли смотрела вслед брату, его боль отдавалась в ней. — Уже пять лет прошло.
   — У некоторых раны не скоро заживают, — грустно ответила Реджина, и сказанное снова заставило Ли задуматься о прошлом этой женщины.
   Они крепко сдружились три года назад, когда сестра Реджина переехала в их городок. Сама Реджина настояла на том, чтобы Ли звала ее по имени. Но все же Ли многого о ней не знала. Что-то, что в иные минуты тенью ложилось на ее лицо, мелькало в ее живых зеленых глазах. С тех пор, как не стало Роберта, Ли часто прибегала к поддержке монахини, ища у нее совета и понимания. Воспоминание о Роберте опять заставило ее загрустить.
   — Наверное, это так.. У некоторых раны никогда не заживают.
   — Ну как у вас с Кэботом? — спросила Рдежина, пока они возвращались в приют.
   Ли пожала плечами и, не желая посвящать Реджину в подробности своего брака, ответила:
   — Мы пытаемся наладить отношения. Кэбот терпелив.
   — По поводу Роберта?
   — Да. — Внезапно она повернулась к монахине:
   Как ты думаешь, я поступила правильно? Компания да и прочее — все кажется таким далеким теперь.
   — Нам не дано знать, как и что будет. — Реджина остановилась, дружески улыбаясь Ли. Джек с Кэботом стояли всего в нескольких шагах от них, и она понизила голос: — Я очень надеюсь, что Кэбот порядочный мужчина.
   — Я тоже так думаю, но он совсем другой. Не такой, каким был Роберт. — Ли взглянула на своего мужа, который разговаривал о чем-то с Джеком.
   — Надо верить в хорошее, — сказала Реджина и взяла ее под руку.
   — Нам пора вернуться, — улыбнулась в ответ Ли. Женщины еще раз полюбовались елкой и сказали,
   что ее уже можно заносить в дом. Когда они вошли в кухню, Ли, вспомнив о чем-то, спросила:
   — Ничего не случилось перед нашим приездом? Мне показалось, ты готова была разрыдаться?
   — О, ты не поверишь. — Реджина нервно сжала руки, глаза ее увлажнились. — Случилась такая удивительная вещь…
   — Вы получили еще один чек на следующий год? — Ли знала о том, что кто-то инкогнито каждое Рождество присылал приюту чек на сумму, достаточную, чтобы существовать целый год, — и так шесть лет подряд. Реджина пробыла здесь три года, и только в этом году она оставила попытки отыскать благодетеля.
   Реджина покачала головой, молитвенно сложив перед собой руки.
   — Да, но даже больше того. — Она приблизилась к Ли и прошептала ей на ухо: — Подарки для детей. Одеяла, пальто для каждого и игрушки.
   Ли стало весело, она рассмеялась. Каждый год, с тех пор как не стало Роберта, она помогала Реджине в устройстве рождественского вечера. И каждый год они устраивали елку, пели рождественские песни и приносили еду. Большего они сделать не могли. Ли сжала руки Реджины:
   — Вы должны отыскать этого доброго самаритянина.
   — А я бы не хотела знать, кто это. Лучше верить в то, что это — Санта-Клаус.
   — Дорогу, дайте дорогу! Приехала громадная рождественская ель, — раздался сзади голос Джека.
   — Сюда, Джек, сюда. Голоса Лоры и Каффа захлебывались от восторга.
   Ли, улыбаясь, поторопила детей уйти с дороги. Джек держал высокую елку за комель, а макушку нес Кэбот. Глаза их встретились, и Ли почувствовала теплоту в его взгляде.
   Она улыбнулась ему и обратилась к детям:
   — Отойдите с дороги, а то Джек не сможет внести елку.
   — А это кто? — указала пальцем Лора на Кэбота, крепко держа при этом Ли за юбку.
   — Это Кэбот. Он мой муж.
   — Мисс Ли, так вы, правда, вышли замуж? — Кафф без стеснения воззрился на Кэбота.
   — Действительно вышла. — Реджина тронула мальчика за плечо: — А теперь будь молодцом, помоги Джеку и мистеру Монтгомери.
   Кафф послушно отодвинул старое кресло-качалку от окна, чтобы елку могли поставить на самое видное место.
   — А что мужья делают? — невинно спросила Лора. «Что делают мужья?» — испуганно подумала Ли и встретилась взглядом с Кэботом. Она могла поклясться, что он еле сдерживал смех. Она нахмурилась и сказала:
   — Они привозят елки и все такое прочее.
   — О-о, — промолвила малышка, затем отпустила юбку Ли и медленно направилась к Кэботу, которого не было видно за елкой. Она запрокинула голову, заглядывая ему в лицо, и заявила: — Мне мужья нравятся.
   Ли, Реджина и Джек дружно рассмеялись.
   Кэбот промолчал, но Ли заметила, как потеплели его глаза. Она опять почувствовала притягательную силу, исходящую от него. «Интересно, были у него такие рождественские вечера, когда он рос в приюте? Но зачем мне это знать? Не стоит рисковать нашим хрупким перемирием», — подумала она.
   Время летело быстро. Взрослые помогали детям украшать елку ягодами и бумажными ангелами. Когда Джек поднял Лору, чтобы та надела на макушку звезду, она потребовала, чтобы на руках ее подержал Кэбот. Он повиновался и долго потом не убирал своей руки с ее худенького плечика. Ли удивленно отметила, как бережно он обращался с ребенком. Она пыталась подавить безотчетное желание больше знать о нем.
   Она убеждала себя, что отлично справилась с сегодняшним праздником. Подарки были розданы, угощения съедены, песни спеты. Она помогла Реджине уложить малышей спать. Трое старших мальчиков вместе с Джеком и Кэботом принесли дров для камина и кухонной плиты.
   Женщины тихо прикрыли за собой дверь в комнату, где спали четыре малышки.
   — Думаю, что это был самый замечательный вечер из всех, — задумчиво произнесла монахиня.
   Вдруг задняя дверь с шумом отворилась, и Эллиот вбежал, крича:
   — Сестра, посмотрите, что я нашел на улице!
   Он протянул ей коричневый сверток, перевязанный красной ленточкой. Ли смотрела, затаив дыхание: это был сверток из их повозки.
   — Что это? Еще что-то для детей? — спросила Реджина, принимая сверток. — О, тут написано мое имя. — Она развязала ленту, бумага раскрылась, и под ней оказалась стопка книг. — Роберт Берне, «Голоса ночи» Лонгфелло, сонеты Шекспира. О Боже, Боже. — Голос Реджины дрожал от волнения, она нежно поглаживала книжки. — Кто бы мог их прислать?
   — Хотел бы я знать, — не выдержал Джек.
   «Действительно, кто?» — Ли, еле сдерживая слезы, посмотрела через голову Эллиота на Кэбота. Он, сказав что-то Джеку, незаметно вышел. Догадки обратились в уверенность: подарок, который она заметила под сиденьем повозки, был для Реджины. «Значит, Кэбот это сделала? А если так, то…»
   Ли обернулась и увидела елку, всю разряженную, с новыми сапожками, оставленными для Санта-Клауса. Запах индейки и пирога все еще стоял в комнате.
   «Значит, Кэбот был этим инкогнито», — она подавила непрошеные слезы. Ей хотелось услышать от него подтверждение и в то же время сохранить свою догадку в тайне.
   Она представила себе, как маленький с грустными глазами издалека наблюдает за праздником. Так ли прошло детство Кэбота, не знавшего ласки, тепла? Сердце ее сжалось от боли.
   Она увидела его около входной двери: он, уже в пальто и шляпе, о чем-то разговаривал с ее кузеном. Она сняла свой плащ с вешалки и подошла к Реджине.
   — Нам пора. Надеюсь, мы еще увидимся до : ника. Еще раз счастливого Рождества!
   — Спасибо. Все было замечательно. Наверное, Санта-Клаус действительно существует.
   — Думаю, что да. — Ли поцеловала подругу в щеку и подумала, что уж если кто и заслужил хорошего праздника, так это Реджина.
   Ли хотелось задать прямой вопрос Кэботу, как только они оказались на улице, но она сдержала себя. Одно дело знать, какую еду он любит и какие книги читает, и совсем иное — узнать человека, который оказался иным, нежели она его себе представляла. Что же сделало его таким?
   Она рассуждала сама с собой половину пути, потом не выдержала и сказала:
   — Я видела сверток под сиденьем.
   — Какой сверток? — сухо спросил он, не отрывая глаз от дороги.
   Ли резко повернулась к нему:
   — Мне кажется, это — прекрасный поступок. Он пожал плечами:
   — Так, небольшой жест. Я знаю, что она совсем небогата.
   — Не только это, — прошептала она, все более удивляясь этому новому Кэботу, которого она сегодня узнала. Дрожь пробежала по ее телу. — Я знаю, это ты посылаешь деньги приюту все эти годы.
   — Не будь смешной. — Он с раздражением посмотрел на нее: — Я до сегодняшнего вечера никогда там не был.
   — Ну и что? Я знаю, что это ты, Кэбот Монтгомери.
   — Есть люди, более соответствующие твоим представлениям, Ли. Обрати внимание на них. Он снова смотрел на дорогу. Стерн, например.
   — Да у Пейдена Стерна снега зимой не выпросишь, и ты сам это прекрасно знаешь! И ты единственный человек в городе, у кого была хоть какая-то прибыль в этом году.
   — А Джек? — Кэббот поерзал на сиденье, по-прежнему глядя куда-то в морозную ночь.
   «Неужели он смущен?» — улыбнулась она и придвинулась ближе к Кэботу, пытаясь заглянуть ему в лицо.
   — Я знаю, что это — ты. Скажи «да». Он хмуро посмотрел на нее:
   — Ну вот, ты теперь будешь всем — об этом рассказывать.
   — Конечно нет. — Она выпрямилась и посмотрела на него снизу вверх. — Но только если ты сам мне что-нибудь еще расскажешь.
   — Ты уже знаешь все мои секреты.
   — Не думаю. — Она изучала его благородный профиль. — Как ты встречал Рождество раньше? У тебя когда-нибудь был настоящий праздник?
   — Не такой, как сегодня, — издал он короткий смешок.
   — У вас не устраивали ничего особенного на праздники?
   Сердце ее ныло от жалости к нему. У них в семье всегда праздновали Рождество шумно, с украшениями и подарками.
   Он немного помолчал. Тишину прерывало только цоканье копыт и звон упряжи.
   — Было один раз, когда мне было девять лет. Принесли большой кедровый куст, и мы нарядили его ягодами и соломенными зверюшками.
   Он помолчал немного, потом, как будто вспомнив, что она рядом, бросил взгляд на нее. Грустная улыбка озарила его лицо.
   — Обещаешь, что никому не скажешь?
   — Да. — Она не переставала удивляться своим открытиям. Одинокий непонятый мужчина, дающий деньги приюту и помогающий нуждающимся детям отпраздновать Рождество!
   Кэбот пожал плечами:
   — Реджина ведь твой друг.
   — Такой же, как и ты, — вырвалось у нее, и импульсивно она прижалась к нему и поцеловала в щеку так, как если бы целовала брата.
   Кэбот резко дернулся в сторону, как будто обжегся. Он удивленно, ошарашено посмотрел на нее.
   Она перевела взгляд на его губы, вспоминая, как он ей сказал: «Я хочу, чтобы ты сама пришла ко мне».
   Они в напряжении смотрели друг на друга.
   Он хотел поцеловать ее, но боялся сделать лишнее. «Может быть, я слишком много жду?»
   — Ты поможешь мне завтра срубить елку для нас? — неуверенно выговорила Ли.
   Он медленно опустил глаза, потом спокойным голосом ответил:
   — Да, я помогу.
   — Спасибо.
   Своим поцелуем она провела невидимую черту в их взаимоотношениях. Для большего она пока не была готова. Она крепко сжала руки и отодвинулась подальше от него.
 
   «О Господи! Что я наделала!» На следующее утро Ли всю трясло при воспоминании о том, как она поцеловала Кэбота. Правда, это не был настоящим поцелуем, и тем не менее она была в замешательстве, думая об этом.
   Она давно подозревала, что за этим суровым фасадом скрывается нечто иное. Но она не представляла себе, что откроет для себя истинного джентльмена.
   Теперь она могла себя удержать от объятий Кэбота только мыслями о Роберте. А о Роберте она думала постоянно с тех пор, как обнаружила бухгалтерские записи.
   Эти мысли и побудили ее поехать на следующий день к шерифу Сандерсу. Ее вопросы были встречены им с удивлением и недоверием.
   — Торговля рабами в моем городе? Это не могло остаться в тайне.
   Такой ответ не убедил Ли.
   — Спасибо, шериф.
   — Но если вы так озабочены, попросите Монтгомери каждый день возить вас на работу.
   — Да нет, не зачем. Я уверена, если вы сказали, что волноваться не стоит, значит, так оно и есть.
   Ли попрощалась с шерифом, но ее тревога не улеглась. Холодный ветер студил ее лицо, и она поплотнее закуталась в плащ. «Что же делать теперь?» Ли отвязала лошадь, — рассеянно оглядываясь вокруг.