Коултер Кэтрин. Герцог

   Он даже задохнулся, так крепко она обняла его в ответ на последние слова.
   — Спасибо, что не стала кусать меня в шею.
   — Всегда пожалуйста. Ян, можно спросить тебя?
   Она говорила серьезно, и герцог поднялся, чтобы видеть ее лицо.
   — Ты действительно хочешь детей? Я помню твою шутку насчет дюжины Фион. Ты, правда, этого хочешь, или просто подзадоривал Джилза?
   — Конечно, хочу. Но мне не нужна жена-производитель. Есть способы предотвратить зачатие, и мы будем их использовать, если ты захочешь.
   Она вздохнула.
   — Я знала, что ты так и скажешь, но не понимаю, как можно предотвратить зачатие.
   — Это очень просто. Если хочешь, можем попробовать.
   — Не сейчас, потом. Когда будет свадьба, Ян?
   — Скоро, очень скоро. Как насчет завтра или послезавтра? Может быть, через полчаса или через пятнадцать минут после того, как мы еще раз займемся любовью?
   — Нет, я думаю, стоит подождать.
   Он увидел на ее губах улыбку. Что за игру она опять затеяла?
   — Почему мы должны ждать?
   — Нам надо подождать день или два.
   — Мы что, опять говорим на разные темы?
   — Просто я хочу быть стройной на свадьбе.
   — Что значит стройной? Ты шутишь? Или ты собираешься объесться хаггиса?
   — Нет, терпеть его не могу.
   — Ладно, Брэнди, хватит. Больше никаких игр. Хватит меня дурачить. О чем ты говоришь?
   — Ладно, ваша светлость, я отвечу. Рада сообщить вам, что на Рождество у нас родится ребенок.

Глава 32

   Он посмотрел на нее. Неужели она беременна? О Господи!
   — Ты беременна, — сказал Ян. — У тебя будет ребенок?
   — Да.
   — И ты не сказала мне? Даже не написала?
   — Я сейчас тебе говорю.
   Он весь кипел.
   — Скажи-ка мне, а что бы ты делала, если б я не вернулся?
   Ему захотелось встряхнуть ее. Переспал с ней всего один раз, лишив девственности, и она забеременела. Ян не знал, плакать ему или смеяться. А если бы она не сказала ему? Он отвернулся от нее и лег на спину.
   — Ответь мне, Брэнди.
   — Не знаю, я всего несколько дней назад поняла, что беременна, и испугалась. Ладно, теперь ты все знаешь и можешь уже не злиться.
   Он застонал. Всего несколько дней. Наверное, она просто не успела написать ему. А что бы он сделал? Галопом бы примчался в Шотландию. Но если бы не узнал? Нет, узнал бы, обязательно узнал. Теперь не имеет значения, что ребенок родится на два месяца раньше, тем более что он собирается увезти Брэнди в Кармайкл-Холл, и чем быстрее, тем лучше.
   Ян повернулся и крепко обнял ее.
   — Я когда-нибудь говорил тебе, что ты упрямей меня? Нет, не тряси головой. Я просто святой по сравнению с тобой. Если ты еще что-нибудь подобное от меня скроешь, клянусь, я тебя поколочу.
   — До Рождества — обещаю, ничего не будет.
   Неожиданно он решительно заговорил:
   — Никаких пышных свадеб в Ганновер-сквере девочка моя. Ты не обидишься?
   — Конечно, нет. Не хочу стоять в окружении чужих людей, которые только и ждут, что невеста начнет выпрыгивать из свадебного платья.
   — Отлично. Тогда я попрошу Бертрана помочь мне с этим делом. Мы поженимся в субботу, Брэнди.
   Она долго молчала. Понятно, что герцог горел от нетерпения.
   — Хорошо, я согласна, но только потому, что хочу быть стройной на собственной свадьбе.
   Он не поверил своему счастью. Его мысли унеслись далеко в будущее.
   — Не волнуйся, милая, у меня в Суффолке есть хороший доктор, Эдвард Мулхауз, который уже много раз принимал роды.
   — Он мужчина! — закричала Брэнди с нескрываемым ужасом.
   — Все доктора — мужчины, и этот не исключение. Мулхауз молод, но он лучший врач из тех, кого я знаю. Значит, ты стесняешься какого-то доктора, а приходить ко мне в спальню и соблазнять меня не стесняешься?
   Брэнди ткнула его под ребро. Он почувствовал, как ее грудь коснулась его плеча.
   — Ну это, конечно, было не совсем так, — сказала она и крепко прижалась к нему. Ян нежно гладил ее живот.
   — Наш ребенок там, — прошептала Брэнди.
   — Потрясающе, — ответил герцог и погладил ниже.
   — Черт побери, Ян, не заставляй меня соблазнять тебя снова.
   — Отличная идея.
   Неожиданно он вспомнил про две сотни фунтов и спросил почти засыпающую у него на плече Брэнди:
   — Милая, а зачем тебе тогда понадобились деньги?
   Она молча вздохнула, и Ян почувствовал, как поднялась и опустилась ее грудь. Он захотел ее снова. Нет, нельзя, они оба устали.
   — Я же сказала тебе: мне нужны были деньги, чтобы купить одежду.
   — Не лги мне, Брэнди. Про одежду я уже слышал.
   — Почему ты интересуешься, не понимаю, неужели для тебя две сотни фунтов так много?
   Она ткнулась носом ему в плечо.
   — Пожалуйста, Ян, не спрашивай меня, я не могу ответить.
   — Ты отказываешься сказать мне?
   — Да, отказываюсь. Только не смотри на меня так. А то я испугаюсь до полусмерти и не смогу родить.
   — Мне больше ничего не остается, как только напугать тебя. Ладно, поговорим об этом позже, милая.
   Брэнди знала, что он не оставит это просто так. Тогда придется солгать еще раз.
   С этой мыслью она положила голову ему на плечо и заснула.
   Ян проснулся поздно и понял, что Мэбли хватит удар, если он застанет их тут вдвоем. Затолкать Брэнди обратно в ночную рубашку было нелегко, кроме того, она спала, как младенец, и ему не хотелось будить ее.
 
   Герцог отнес Брэнди в ее спальню на глазах у изумленных слуг. Поцеловал в лоб и вышел, надеясь еще немного поспать.
   Брэнди не вышла к завтраку. Ян улыбнулся, представив себе, как она нежится в кровати, вспоминая сегодняшнюю ночь. «Мужик, — подумал Ян, — вечно у тебя такие пошлые мысли».
   Бертран скоро явился в столовую в сопровождении Краббс, волоча за собой увесистый том. Ян скривился.
   — Доброе утро, Ян, — сказал Бертран радостным голосом, — думаю, вам хорошо спалось этой ночью? Нет, я вижу, вы плохо спали. Жаль, значит, будет меньше сил для того, чтобы взглянуть на расчеты.
   — Я нормально себя чувствую, Бертран, — ответил герцог и улыбнулся, заметив за окном ржавую пушку. — Может быть, дашь мне сначала позавтракать?
   — Конечно. А где Краббс? Где каша? Пока вы ждете кашу, я расскажу вам вкратце, что мы сделали за последние два месяца. Слушайте внимательно.
   — А я думал, ты это сделал еще вчера вечером.
   — О нет, вчера я только обозначил.
   — Черт бы тебя побрал, Бертран, ладно, давай, может, я поумнею от твоих речей.
   Бертран думал, что герцог внимательно его слушает, и так увлекся рассказом, что только через полчаса заметил, как Ян с философским видом смотрит в окно.
   — Думаю, Наполеон оценит мои услуги.
   — Что еще за Наполеон? Ты о чем?
   — Ни о чем. Я просто хотел убедиться, что ты не слушаешь меня.
   — Нет, извини, Бертран, если тебе интересно, у меня сейчас столько в голове, — не разберешься.
   — Ты боишься, что убийца поджидает тебя?
   — Да нет, если бы ты не вспомнил, я бы и не беспокоился.
   — Так о чем ты думаешь, Ян?
   Герцог добродушно улыбнулся и ответил:
   — Вчера, когда я увидел тебя и Констанцию за столом, то подумал, что ты очень многого добился за последние два месяца.
   Бертран стал разглядывать свои колени.
   — Черт, — сказал он резко, — она еще такая молодая, несмотря на то, что выглядит, на первый взгляд старше Брэнди. Ты же знаешь, леди Аделла и мой отец постоянно нас обоих подначивают, что нам весьма мешает. — Он вздохнул и добавил: — Мне пока нечего ей предложить. Жить в одном доме с моим отцом? Слава Богу, теперь не приходится соперничать с Перси, и на том спасибо. Но Констанция хочет хорошо одеваться, быть красивой, иметь собственных слуг, кареты и побрякушки. Кроме того, вращаться в обществе, красоваться перед кавалерами. Но этого всего она не может получить в Пендерлиге.
   — Ты как со сцены говоришь, Бертран. Это не проблема. Можно я скажу тебе, что об этом думаю?
   — Валяй, мне все равно, леди Аделла и мой отец говорят об этом, не спрашивая меня.
   — Я думаю, — начал герцог, — ты даешь ей слишком много воли. После вчерашнего вечера я увидел, что Констанция неравнодушна к тебе. Ей нужна сильная рука. Ведь она очень романтичная девушка, просто к ней надо подойти с позиции хозяина. Ты, наверное, уже думал об этом?
   Бертран провел руками по рыжим волосам. Он помолчал немного, а затем стукнул кулаком по коленке.
   — Черт побери, а если ты ошибаешься? Нужно взять ее за жабры и заставить делать то, что тебе хочется?
   — Совершенно верно. Я рад, что ты меня понял. Если ты не станешь ее хозяином и повелителем, то, боюсь, у тебя ничего не выйдет.
   Бертран поднялся, забыв про свою книгу.
   — Ладно, — сказал он себе под нос, — я сделаю это. Не сейчас, мне надо подумать и разработать стратегию. Англичане побили шотландцев в сорок пятом, потому что у наших не было стратегии. А я достаточно хороший стратег, чтобы прибрать к рукам девочку.
   — Удачи тебе, — крикнул герцог вслед уходящему Бертрану.
   Занимаясь днем каким-нибудь скучным делом, Бертран не раз представлял себя в роли повелителя. Воображал, как будет ворчать, когда что-то не по нему, и улыбаться, если все в порядке.
   Он уже собрался идти домой, чтобы посидеть в одиночестве и помечтать, но вдруг увидел, что на встречу ему идет Констанция. Легкий ветерок раздувал ее волосы, и она выглядела просто очаровательно. Бертран расправил плечи и стал ждать девушку.
   — Ох, от тебя пахнет овцами, Берти.
   Да, начало не лучшее, но ему было все равно. Он получил шанс и начал действовать.
   — Да, Конни, но днем тебе придется терпеть это.
   Ее зеленые глаза расширились, и брови поднялись.
   — Что значит «днем»?
   Ей было явно интересно услышать продолжение фразы.
   — Это значит, что ночью ты не доставишь мне никаких хлопот.
   — Ох. — Она стала смотреть на носки ботинок.
   — Пройдемся, — предложил он, поняв, что они оба застыли как статуи друг перед другом. Хозяин и повелитель должен красиво ходить и говорить. Да, чтобы завоевать ее, придется заставить себя быть посмелее.
   — Хорошо, — ответила она и протянула ему руку.
   — Конни, когда тебе будет семнадцать?
   — В августе, Берти.
   — Да, мне следовало бы помнить об этом. Прости, но у меня в голове столько цифр. А ведь я всегда знал, когда у тебя день рождения.
   Констанция вспомнила, какой она была раньше, и побледнела. Когда ей исполнилось четырнадцать, девушка считала Бертрана стариком.
   — Ты был такой высокий и худой. И рыжий. Как солнце перед бурей.
   — Думаешь, моя мочалка может сравниться с твоими великолепными черными волосами? Они как шелк.
   Конни крепче сжала его пальцы, рассмеялась нервно и засмущалась.
   — Что за вопрос, Берти, я думаю, просто ты слишком много был на солнце. — И она посмотрела на него из-под ресниц.
   — Нет, это ты мое солнышко. Помнишь, твои детские слезы о Перси? Можешь забыть обо всех мужчинах, кроме меня?
   Она поправила волосы.
   — А что, если нет, господин Бертран?
   «Ага, — подумал он, — я уже господин. Неплохо звучит».
   — Тогда я поколочу тебя, малышка.
   Бертран обнял ее за плечи и прижал к себе.
   — Ты будешь бить меня? — спросила она, глядя снизу вверх. — Ты правда меня поколотишь?
   Ему это понравилось, девушка поверила. Да, он чувствовал, что делает все правильно. Если бы остался один, то обязательно хлопнул себя по затылку за то, что долгое время был таким болваном. Слава Богу, герцог помог ему.
   — Да, до синяков, если ты хотя бы посмотришь на другого.
   — Да? Думаешь, с синяками я смогу быть красивой?
   Бертран заговорил ласковым, тихим голосом.
   — Я никогда не сделаю тебе больно, милая, но иногда буду прикладывать руку к твоей очаровательной попке. Да-да, зажму между колен, подниму все твои многочисленные юбки и потом… лучше не испытывай судьбу.
   Он увидел, как она облизнула губку.
   — А может быть, иногда буду делать это просто так, ради забавы. Потому что хочу видеть, какая ты у меня красивая и белоснежная.
   Констанция посмотрела на него. Боже, какой мужчина. Она раскрыла от удивления рот, удивляясь, как это раньше не замечала его.
   — Думаю, Конни, что ты выйдешь за меня замуж в августе, как только тебе исполнится семнадцать лет. Дольше ждать я не намерен.
   Она посмотрела на него снизу вверх и покорно кивнула. Ему захотелось содрать с нее одежду и овладеть ею прямо на улице. Конни тронула его щеку.
   Бертран притянул девушку к себе и поцеловал, и когда она ответила ему, он стал ее господином. И в его жизни это случилось впервые.

Глава 33

   Герцог окинул взглядом переполненную гостиную. Брэнди там не было. «Где ее черти носят? — подумал его светлость. — Я не видел ее целый день. Что за игру она опять затеяла?»
   Он пытался догадаться, что у нее на уме. Ему нравилось удивляться, а она всегда приятно удивляла его. Ян забыл о своих проблемах, когда в гостиную вошел Бертран с умиротворенным лицом.
   — Друг мой, — сказал герцог радушно, — судя по вашему лицу, вы выиграли это маленькое любовное сражение.
   — Да, совершенно верно. Но не говори больше ничего. За ужином я объявлю о нашей помолвке.
   Вдруг Ян увидел, что Бертран смотрит куда-то мимо него, в сторону двери.
   — Господи, — только и произнес Бертран.
   У герцога перехватило дыхание, когда он повернулся и увидел Брэнди в синем бархатном платье, которое он купил ей в Эдинбурге. Она, распрямив плечи, величественно шла, высокая, стройная, и ее великолепная грудь выступала из глубокого декольте. Волосы девушка собрала на макушке и повязала синей лентой. Два больших завитка спускались на обнаженные плечи.
   Герцог был поражен переменой, которая произошла в ней. Он не верил своим глазам. То, что совсем еще недавно было девочкой, стало красивейшей в этом мире женщиной. И у нее была великолепная грудь. Ян улыбнулся, представив себе, как она отреагирует, если он сегодня ночью скажет об этом.
   С удовольствием герцог увидел, что вся семья замолчала в удивлении.
   Брэнди, увидев такую реакцию, расправила плечи.
   Констанция первая обрела дар речи.
   — Брэнди, что ты с собой сделала? Как тебе удалось сделать такую прическу? Я всегда думала, что ты умеешь только косички заплетать. И твоя грудь, я никогда не думала, что у тебя такая красивая грудь. Ты великолепна, гораздо лучше, чем была вчера, — восхитилась Конни.
   Леди Аделла громко рассмеялась.
   — Заткнитесь все. Придержите языки и перестаньте пялиться. Так, дитя мое, теперь ты не похожа на крестьянку. Подойди, я рассмотрю тебя поближе. Господи, ты совсем как я в твои годы.
   — Нет, — возразил герцог, — ей никогда до вас не дотянуть.
   Бертран под впечатлением того, что он впервые поцеловал девушку, попытался сказать свое слово.
   — Ты отлично выглядишь, Брэнди. Платье просто великолепно.
   — Это какое-то превращение, — сказал Клод, — вчера еще была маленькой девочкой, а сейчас выглядит, черт меня подери, как настоящая королева. Даже моя подагра почувствовала разницу и обострилась. Сердце бьется от того, что Брэнди обнажила некоторые части своего тела.
   Девушка благодарно кивнула собранию и села, нет, не в ноги леди Аделлы, а рядом с ней. По правде говоря, она испугалась до чертиков. Ей надо было всего лишь войти в гостиную и увидеть там Яна. Она была великолепна, особенно грудь, именно из-за нее у дяди Клода забилось сердце. Брэнди улыбнулась Яну, а тот ответил ей таким любящим взглядом, что девушка забыла все свои страхи.
   — Если бы ты еще бросила кусать ногти, мисс, — сказала леди Аделла. — Нет, все-таки в твоем возрасте я была более красивой, потому что не грызла ногти.
   Только Краббс не выказал никаких эмоций.
   — Пожалуйте ужинать, ваша светлость.
   Герцог направился к Брэнди.
   — Будьте так благосклонны, мисс Брэнди, разрешите проводить вас за обеденный стол.
   — Вы сказали это с таким почтением и уважением, ваша светлость, что было бы нечестно с моей стороны отказать вам.
   — Говори по-английски, если тебе не трудно, — шепнул он ей на ухо.
   Мудрый, очень мудрый мужчина. Она снова почувствовала, что любит его.
   — Неужели я был так плох прошлой ночью, что ты решила наказать меня? От твоего наряда у меня мороз по коже, — сказал герцог задумчиво, пока они шли в столовую. — Могу я надеяться на то, что сегодня ночью увижу вас?
   — То же самое можно сказать и про тебя, Ян. Когда я впервые вошла в твою спальню и ты стоял там голый, красивый, я так хотела тебя, но могла лишь смотреть. А затем увидела тебя в вечернем костюме, ты был не менее великолепен. Так что, ваша светлость, могу я надеяться на то, что сегодня ночью увижу вас?
   — Вы лишаете меня головы, мисс.
   Она хитро улыбнулась ему.
   Ян проводил Брэнди на ее место, а затем пошел, чтобы сесть во главе стола. Проходя мимо Краббс, он негромко приказал:
   — Если в погребе осталось шампанское, принеси пару бутылок.
   Бертран понял, что сможет сосредоточиться только после того, как Краббс и Мораг выйдут из комнаты. Он откашлялся и улыбнулся Констанции.
   — Спешу сообщить вам, папа, леди Аделла, что Констанция, несмотря на ваши увещевания и интриги, доказала мне наконец, что я просто обязан жениться на ней. Короче говоря, в августе, сразу же после того как ей исполнится семнадцать, она станет моей женой. Да, я был хорошим сыном, но теперь, я думаю, пришло время и мне потешиться.
   — Берти, — сказала Констанция, — может быть, не таким уж и хорошим.
   — Пусть говорит, Конни, — заявила Брэнди, — мужчинам надо иногда похвастаться и похвалить себя. Они от этого обретают уверенность в себе. Я так рада за тебя.
   — Я же говорила тебе, Клод, — широко улыбнулась леди Аделла, — что скорее Конни соблазнит Берти, чем наоборот. Забавно, ведь это не должно было случиться. Что ты, Бертран, сделал с моей внучкой?
   — Что хотел, то и сделал, — сказал Клод и рассмеялся, — судя по его взгляду, Конни еще несколько дней будет трудно переставлять ноги. Надеюсь, Конни сможет отвадить тебя от той шлюхи из деревни.
   Бертран застонал и в который раз проклял чертов язык отца. Он посмотрел на Констанцию. К его удивлению, она улыбалась смущенно, теребя свои красивые локоны и, казалось, была довольна замечанием Клода.
   — Он никогда даже не посмотрит на другую женщину, дядя Клод, — заявила Констанция, еле шевеля языком от волнения. Господи, им придется ждать августа.
   — Итак, вы хотите пожениться в августе, — сказала леди Аделла и вздохнула. — Мне кажется, Клод, Конни еще слишком молода для замужества. Может быть, Бертрану пока стоит поразвлекаться в деревне и подождать с женитьбой еще года два-три.
   — Бабушка, ведь мне уже исполнится семнадцать.
   — Леди Аделла, — сказал Бертран, удивляясь своей решительности, — матери Констанции было шестнадцать лет, когда она вышла замуж за вашего сына, не так ли?
   — Подорвалась на собственной мине, мадам, — съязвил герцог.
   Клод смутился. Он выглядел так, будто только что вошел в комнату и не понимает, о чем люди говорят.
   — Значит, леди, вы хотите намазать бутерброд с двух сторон?
   — Да, и в середине тоже, — поддакнула Брэнди.
   — Заткните пасть, моя маленькая леди. В конце концов, Констанция нашла себе мужа, а ты, глупая девчонка, так и будешь возле моей юбки до самых седин.
   К ее удивлению, Брэнди лишь бесстыдно улыбнулась ей, и леди Аделла повернулась к Бертрану.
   — Ну, мой мальчик, ты уже все решил? Можно мне задать нескромный вопрос: а спросил ли ты разрешение у своего отца, прежде чем приблизиться к моей младшенькой внучке? Она так молода и ничего не знает о мужчинах. По-моему, мой мальчик, ты поторопился.
   Герцог, радовавшийся больше остальных, сказал:
   — Конечно же, леди Аделла, вы не догадывались, что Бертран способен решить что-то сам? Если вам интересно, то он просил моего разрешения.
   — Твоего разрешения, — зарычала леди Аделла, — кому нужно твое разрешения и что в нем толку?
   — Я ведь ее опекун, не так ли, мэм?
   — Слушай, герцог ты или не герцог, могу я знать, что ты будешь делать дальше? Я не хочу, чтобы моя внучка осталась бесприданницей.
   — Нет, — сказал герцог спокойным, как Северное утреннее море, голосом, — я не поступлю с ней так.
   Он замолчал и посмотрел на Клода, затем на Бертрана.
   — Я хочу, чтобы вы все меня внимательно выслушали. Насколько вы помните, кто-то пытался меня убить. Это было два месяца назад, хотя и сейчас я немного опасаюсь. Я прекрасно понимаю, что ты, Бертран, и вы, Клод, ни в коем случае не причастны к этому делу.
   Он замолчал и посмотрел на вопрошающие физиономии вокруг себя.
   — Я — англичанин, в жилах которого течет шотландская кровь, владею в Шотландии собственностью, имею титул, я стал лучше понимать шотландцев, их обычаи и нравы. Но в Пендерлиге должен быть хозяин-шотландец, это совершенно закономерно. Поэтому я передаю Клоду и Бертрану право на владение графством, как это должно было случиться по закону, если бы Дуглас не был лишен наследства. Таким образом, леди Аделла, Констанция получает приданое. Когда-нибудь она станет графиней Пендерлиг.
   — Так вот о чем ты размышлял утром, когда я пытался рассказать тебе о делах, — сказал Бертран.
   — Да, отчасти.
   — Черт бы меня побрал, — промолвил Клод, глядя на герцога так, словно бы впервые в жизни его увидел. — От этого сердце бьется еще сильнее, чем от вида гру… от вида девушек. Черт бы меня побрал!
   — Объяснитесь, ваша светлость, — потребовала леди Аделла.
   На секунду его светлости показалось, что она сейчас запустит в него вилкой. Что ее так разозлило? Он поднял руку, чтобы унять шум.
   — Мне больше нечего объяснять, леди. Просто я считаю, что шотландские владения должны быть в руках шотландцев, точно так же, как английские — в руках англичан.
   — Англичане — сволочи, жадные и грубые, какими бы титулами и званиями они себя ни величали, — возмутилась леди Аделла.
   Герцог широко улыбнулся ей.
   — Может быть, я — исключение, потому что все-таки во мне достаточно шотландской крови.
   — Но ты же вкладывал английские деньги в Пендерлиг? — возразил Бертран.
   — Да, это было необходимо. Теперь Пендерлиг приносит неплохой доход, благодаря, надо заметить, талантам Бертрана.
   — Я стану графом Пендерлигом, — заорал Клод, — черт бы меня побрал тысячу раз, я стану графом Пендерлигом!
   — А ты, Конни, — сказал Бертран, — очень скоро будешь иметь хорошие вещи, карету и, может быть, дом в Эдинбурге.
   — Я буду графиней, — обрадовалась Констанция, — черт бы меня побрал.
   — Неплохо, ваша светлость, — позволила себе заметить Брэнди. Ее сердце, казалось, вот-вот выпрыгнет из груди.
   — Должно быть, твоя мать изменяла твоему отцу, Ян, — сказала леди Аделла, — тот хиляк, за которого она вышла замуж, никогда бы не сделал то, что совершаешь сейчас ты.
   — Хиляк? Четвертый герцог Портмэйн — хиляк? Надо будет поинтересоваться у моей матери. Однако и я помню своего отца достаточно хорошо. Ведь он умер, когда мне было девятнадцать. Нет, мэм, его можно было назвать как угодно, только не хиляком.
   — А что, если, — продолжала леди Аделла, — а что, если шотландский суд не вернет Клоду и Бертрану право на наследство?
   Герцог снова улыбнулся.
   — Я великолепно знаю ваши возможности. Придется приложить усилия, время еще есть.
   Отступала ли когда-нибудь леди Аделла? Старуха боялась герцога и восхищалась им. Он спокойно и властно отобрал у нее все ниточки, при помощи которых управляла владениями Ангуса. И она уже готова была отдаться в его руки, но решила нанести последний удар и спросила ядовито.
   — А что, милый мой герцог, вы намерены делать с Брэнди и Фионой? Теперь, когда порвали с леди Фелисити, у маленькой Брэнди не осталось шансов, и ей придется до старости быть пришпиленной к моей юбке.
   — Да, это хороший вопрос.
   — Заткнись, Берти. Итак, герцог, я жду ответа от моего благородного хозяина! — сказала леди Аделла. — Что же будет с остальными внучками? Например, с Брэнди, которая почти сделалась старой девой.
   — Я уже давно старая дева, — вмешалась Брэнди.
   — Замолчи! Так, ваша светлость, что же будет с девочками?
   — Я думаю, — медленно произнес герцог, — что здесь может быть только один вариант.
   — Да? Ну и что это? — настаивала леди Аделла и наклонилась вперед так, что ее красивая шелковая шаль, которую подарил Ян, чуть не упала в тарелку.
   Герцог вздохнул.
   — Я хочу жениться на старой деве и, поскольку я ее опекун, думаю, она мне не откажет. Да, так и сделаю, женюсь на старой деве, это будет нелегко, но что поделаешь. Как вы на это смотрите, леди Аделла?
   — Женишься на Брэнди? — заскрежетала старуха, и ее шаль все-таки упала. — Ты не сделаешь этого. Совсем не смешно, Ян. Хочешь жениться на моей внучке?
   — Ты это серьезно? — удивился Бертран.
   — О Брэнди, ты станешь герцогиней, а я — графиней. Все будут ждать нашего приезда. А леди следить за тем, как мы одеваемся. Ты только представь себе.
   — Черт меня побери!!! — произнес торжественно Клод. — Но, может быть, его светлость шутит?
   — Вовсе нет, — ответил герцог и продолжил. — Что касается Фионы, мы немного подождем искать ей мужа. А вот и Краббс с шампанским. Ты вовремя.
   — Я еще никогда не напивалась, — обрадовалась Констанция, — но, кажется, сегодня это случится со мной впервые.
 
   Несмотря на то, что леди Аделла дважды выпила в честь счастливого события, было видно — ей совсем не радостно. И когда Клод снова заорал: «Я буду графом Пендерлигом, черт бы меня побрал», она чуть не испепелила его взглядом, а затем поставила бокал на стол, так что у него отвалилась ножка. — Заткнись, идиот. Ты, как старый Ангус, будешь всю жизнь считать себя хозяином Пендерлига, хотя это неправда. Ты ведь знаешь, что я всегда была здесь и хозяином и хозяйкой, и так будет, как только герцог уедет. Я стану играть на волынке, а ты начнешь плясать.