Коултер Кэтрин. Герцог

   — Она ткнула в меня палкой и приказала убираться. Я испугался, что меня изобьют, но все обошлось.
   — Будем надеяться, — сказал медленно Клод, глядя сыну прямо в глаза, — что ты не унаследовал от своей матери ее мозги. Темперамент ты выказал, Берти. Теперь приведи этого бездельника Фрейзера. Мне кажется, что обедать мы будем сегодня в замке. Там многое предстоит разузнать. Не стоит оставлять Перси наедине с моей тетей. Никогда не предугадаешь, что сделает старая ведьма.

Глава 5

   — Ой, Брэнди, наш кузен Перси такой симпатичный! У него очень красивый пиджак и цветочки на нем. А штаны — просто загляденье. И ноги такие стройные. Он — само мужество, я не могла отвести от него взгляд. По-моему, он весьма аппетитный.
   Конни заметила, что у Перси красивые ноги? Не могла отвести взгляд? Поразилась его мужественности? Господи! Это уж слишком. Что шестнадцатилетняя Конни понимала в мужских ногах? У Брэнди были ответы на свои вопросы, она также знала, что ее сестра ежедневно упражняется перед зеркалом, изображая смущение, обиду, загадочно улыбаясь, складывая губки в капризную гримаску, учась искусству обольщения, обольщения сластолюбцев вроде Перси.
   Брэнди улыбнулась и пожала плечами.
   — Нет, не думаю, что Перси очень симпатичный, кроме того, «аппетитной» может быть еда, но никак не продажный мужчина.
   — Продажной может быть только женщина, Брэнди.
   — Перси — продажный, уверяю тебя. И совсем не так хорош, как тебе кажется. Ему наплевать на нас, он думает только о себе. Перси — плохой человек, поверь мне, Конни.
   Брэнди замолчала, неожиданно поняв, что раньше никогда не разговаривала с сестрой так откровенно. Ради всего святого, великий Боже, покажи ей настоящее лицо Перси.
   — Конни, обещай мне, что будешь держаться подальше от Перси. Он не стоит тебя. Кроме того, Перси — наш родственник. Ты можешь, если хочешь, здороваться с ним за руку, но, ради Бога, забудь о его мужественности и ногах. Помни, что он продажный человек, эгоист, думающий только о себе.
   Констанция взглянула на сестру сквозь ресницы, великолепные пушистые ресницы, которые, бесспорно, украшали лицо шестнадцатилетней девушки. Она знала, как нужно смотреть, чтобы добиться максимального эффекта. Кто научил ее этому?
   — Почему, Брэнди? Почему я должна держаться подальше от Перси. Он красивее любого мужчины в округе. Ты, наверное, сама положила на него глаз. Так вот оно что! Мне следовало бы сразу догадаться.
   Брэнди подняла руку, чтобы ударить сестру. «Нет, нельзя, надо доказать ей, что она ошибается».
   — Конни, — сказала девушка, растягивая слова, — я не выбрала бы Перси, даже если б выбирать пришлось между ним и дьяволом.
   По всему было заметно, что Конни не верит сестре, и никакие слова тут не помогут.
   — Ты ведь знаешь, Конни, Перси довольно стар. Ему уже около тридцати.
   Брэнди попыталась заставить сестру поверить ей.
   — Он пьет так много, что скоро, наверное, станет таким же старым козлом, как дядя Клод. У Перси уже появился красный нос, у него нет многих зубов. Я никогда не вышла бы за него замуж.
   — Что за чушь ты несешь. Перси стар? Он — само совершенство и останется таким всегда.
   У Брэнди опустились руки. Она подошла к поросшему травой краю обрыва и стала смотреть на море, на белые барашки волн и на темнеющий горизонт, откуда надвигалась буря. Девушка вспомнила про свою маленькую лодку.
   «А хорошо ли я ее привязала?» — подумала Брэнди.
   — Поднимается сильный ветер, — добавила она вслух, пнула ногой камешек и проследила его путь вниз.
   Затем повернулась к сестре и опустилась на колени среди цветов, которые в изобилии росли на берегу. Вдохнув их аромат, Брэнди на минуту забыла про Перси и про свою глупую сестру.
   — Брэнди, пора идти. Ты испачкаешь юбку, и старая Марта пожалуется бабушке.
   Брэнди вздохнула и поднялась на ноги. Ветер усилился и развевал ее юбку. Девушка поплотнее закуталась в накидку.
   — Я думаю, пока Перси здесь, нам придется переодеваться к обеду.
   Ей не хотелось произносить имя кузена вслух, чтобы Констанция не закатывала свои обольстительные глазки. Боже мой, где она этому научилась?
   Брэнди попыталась еще раз.
   — Хорошо, ты можешь считать его симпатичным, но тебе только шестнадцать, а ему нравятся женщины его возраста, более опытные, так бабушка говорила. А когда я спросила ее, что значит «более опытные», она запустила в меня подушкой. Повторяю, Перси не такой уж и молодой, да к тому же еще и наш родственник. Он не подходит даже для меня, а я ведь на два года старше тебя. Забудь о нем, Конни. — Брэнди засмеялась. — Кроме того, у него нет ни гроша, а кому нужен мужчина без гроша.
   Итак, попытка вразумить Констанцию была сделана. Та силилась понять, о чем толкует сестра.
   — Я — ребенок, ты хочешь сказать? Да это ты ребенок. Носишь детские платочки и дурацкую старую накидку. Отвратительно. И я не собираюсь, как ты, оставаться всю жизнь в пустом заплесневелом замке и приходить в восторг от диких цветов. Я хочу стать респектабельной дамой и состоятельной леди. Перси, скорее всего, будет богат. Ведь он такой образованный. Вот увидишь, Перси скоро разбогатеет.
   Констанция убрала прядь волос с лица, развернулась и зашагала по направлению к замку. Она даже ходить научилась обольстительно. «Но где, где, — недоумевала Брэнди, — где она научилась этому?»
   Брэнди так и не призналась сестре, что тоже хотела бы иметь в будущем семью и мужа и стать настоящей леди.
   Она окликнула сестру, но та не обернулась. Снова поругались. Они часто ссорились, но за последние два года их ссоры стали, носить определенный характер. Откуда Конни взяла, что Перси когда-нибудь разбогатеет?
   — Конни, подожди меня на дороге, мне нужно отыскать Фиону, — крикнула Брэнди.
   Девушка начала торопливо, но осторожно спускаться вниз, стараясь не наступать на «живые» камни.
   — Фиона, — позвала она сестру, приложив рупором ладони ко рту, — Фиона!
   Брэнди окинула взглядом пустынный пляж, ища глазами красную шляпку. Никаких признаков девочки, только крик эхом отразился от скал, о которые разбивались волны. Ее внимание привлек дельфин — его блестящая спина виднелась сквозь зелень воды.
   — Брэнди! Брэнди! Я здесь. Посмотри!
   Девушка обернулась. По дорожке навстречу бежала растрепанная рыжая Фиона. Платье ее было мокро и полно песка.
   Но Брэнди забыла рассердиться на сестренку за испачканное платье, когда Фиона схватила ее за руку и закричала:
   — Ты видела его, Брэнди? Дельфин. Такой красивый. Я позвала его, и он повернул ко мне лицо, честное слово. Разве это не здорово?
   — Да, милая, я видела его, но он уплыл за добычей. Нам тоже пора уходить, нас ждут дома, уже поздно.
   Брэнди поправила сестричке прическу и повернула девочку к себе лицом.
   Констанция стояла неподалеку и теребила в пальцах черный локон. Увидев Фиону, она громко воскликнула:
   — Ах, Фиона, ты только посмотри на себя! У меня нет ни малейшего желания вычесывать репейники из твоей шевелюры.
   — Я еще помню время, когда мы с тобой бегали по окрестностям в подобном виде, — сказала Брэнди, — а ты уже забыла? Как плавали взапуски, собирали шишки и строили замки на песке. Ведь мы еще поем песни, которые пели тогда.
   Констанция посмотрела на сестру как на сумасшедшую.
   — Мы были детьми, — солидно заявила Конни. — Теперь мы выросли, по крайней мере я, поэтому не хочу ходить грязной.
   Фиона с заговорщицкой улыбкой посмотрела на Брэнди. Они обе знали тайну дельфина.
   — Не волнуйся за нее, Конни. Я приведу Фиону в порядок, — сказала Брэнди, — иди, а то становится темно.
   Конни повернулась и пошла через поляну, заросшую рододендронами. Замок Пендерлиг в лучах заходящего солнца отливал золотом и стоял, как огромная скала. Констанция сорвала бутон и украсила им прическу.
   — Я и тебе предложила бы один, Брэнди, но боюсь, он не удержится в твоих патлах.
   Конни попала в больное место, но Брэнди сделала вид, что ничего не произошло. Она посмотрела на старые пушки, которые валялись ненужной кучей неподалеку от замка еще со времени его постройки. Брэнди часто закрывала глаза, ей слышался звук трубы, возвещающий о приближающемся враге, и вспоминала старую балладу о графе Хантли, которую часто пела старая Марта.

 
Где тебя носило, Хантли?
Где ты был?
От их руки пал граф О'Морэй.
Он спит в сырой земле.
 

   Брэнди погрузилась в воспоминания о далеком прошлом, о том, как разбили войска принца Чарлза и убили его самого. Девушка помнила рассказы стариков о ненавистном герцоге Кумберландском, которому нужно отомстить. Она посмотрела на родной замок, и волна гнева поднялась в ее груди. Как? Теперь Пендерлиг, в котором родилась и выросла, будет принадлежать какому-то англичанину?
   — Ты слышишь, Конни, как море бьется о камни? Да, конечно, ни черта ты не слышишь.
   — А я видела, как Бертран и дядя Клод идут к замку. Бертран — старый хрыч. Он так злится, когда дядя Клод пристает к молоденьким служанкам.
   Брэнди казалось, что дядя Клод и к камню-то пристать не в силах, не говоря о служанках, тем более молоденьких. Наверное, следовало бы одернуть сестру, но девушка знала, что нотация не поможет.
   — Ха, Брэнди, почему ты ничего не говоришь? Я знаю, о чем ты думаешь. Ты такая же зануда, как и Бертран. Из вас получилась бы хорошая пара. И однажды зимой вы бы умерли от скуки.
   Но всякому терпению есть предел. Брэнди повернулась к сестре и с издевкой заявила:
   — Между прочим, Бертран, старый хрыч, как ты его называешь, моложе Перси, по крайней мере, на четыре года.
   Повисла непродолжительная пауза.
   — Старый хрыч и есть, — ответила Конни и поправила прическу.
   — Хорошо, и это, конечно же, приблизит день нашей свадьбы, — сказала Брэнди.
   Она наклонила голову вниз, держа руки Фионы в своих. Брэнди пыталась понять причину злости Констанции. Похоже, сестричке не терпится стать женщиной. Однако оставалась в споре с Брэнди вежливой и терпеливой.
   В последний раз Констанция отказалась ехать на лодке с Брэнди ловить рыбу, объясняя это тем, что ненавидит рыбный запах и боится, как бы морская вода не испортила платье. Быть женщиной, по мнению Конни, означало флиртовать с людьми вроде Перси и только и думать: «А как он посмотрел?» Брэнди это было отвратительно, и она искренне надеялась, что у сестры просто подростковая болезнь всеотрицания. Ведь она и сама прошла через это, но так давно, что даже не помнила когда.
   Брэнди поплотнее закуталась в накидку. Может быть, Констанция предпочтет всю жизнь только и думать о том, как блестят пуговицы на ее платье. Какую злую шутку сыграла природа с Конни. Великолепное тело с дурной головой.
   Снова подумала о Перси, о том, как тот смотрел на нее. Дело было не в ее виде и поведении, а в его похотливом взгляде.
   Брэнди взглянула на Фиону, которая сидела верхом на пушке и колотила ее крепкими ножками.
   — Ну! Ну, мертвая, а то я достану плетку.
   Брэнди не заметила, когда Фиона ушла.

Глава 6

   — Господи, Фиона, посмотри, что ты сделала с платьем!
   На подоле, на ручках и даже щечках девочки сияли пятна от ржавчины. Сняв сестру с пушки, Брэнди строго сказала:
   — Если старая Марта узнает, то непременно скажет бабушке. Стой спокойно, попробую тебя отчистить.
   — Брэнди, посмотри, что это за повозка поднимается в гору? Похожа на ту, которую мы с тобой видели на картинках.
   Констанция прикрыла глаза ладонью от яркого солнца.
   Брэнди выпрямилась, держа за руку Фиону, и уставилась на подъезжающую повозку с нескрываемым любопытством. Это была карета, ехавшая быстро, видимо, уже много миль, судя по комьям грязи на колесах.
   — Ух, какие лошади, — запрыгала от восторга Фиона.
   — Да, лучше, чем старая пушка. Лошади великолепные, а вот правит ими какой-то идиот.
   С этими словами Фиона сорвалась с места и понеслась навстречу экипажу.
   — Господи, Фиона, вернись сейчас же, а то я тебя отшлепаю.
   Брэнди подобрала юбки и бросилась вдогонку за девочкой.
   — Фиона, — кричала Брэнди, надрывая горло.
   Она увидела великолепных жеребцов с горящими, удивленными глазами, сквозь их ржание еле слышен был голос возницы. Со страшным криком Брэнди бросилась вперед, схватила Фиону за руку и выдернула из-под самых копыт. Испуганный крик. Ржание лошадей. Девочка плюхнулась на спину. Поняв, что произошло, Фиона шумно сглотнула и посмотрела на старшую сестру безумными глазами.
   — Как ты, маленькая? — шептала Брэнди, ощупывая сестричку.
   — Все нормально, Брэнди, только ты мне руку чуть не сломала. Я просто хотела поиграть с этими большими лошадьми.
   Брэнди выругалась про себя. Когда-то леди Аделла велела старой Марте мыть девочкам рот с мылом, если она узнает, что они ругались. Сейчас девушке больше всего хотелось выдрать Фиону за глупую выходку.
   Констанция в это время стояла неподалеку и не сводила глаз с джентльмена, который изящно спрыгнул с повозки.
   — Одерни юбку, Брэнди, — процедила Констанция, не переставая пялиться на джентльмена.
   Брэнди спешно оправила одежду. Джентльмен был вне себя от ярости, однако девушка не могла не заметить его элегантный пиджак. Какого черта он ездит с такой скоростью и еще злится после этого? Он чуть не убил девочку, самодовольный болван.
   Брэнди забыла о приличиях, когда в воздухе зазвенел колючий и холодный, как лед, голос джентльмена.
   — Какого черта вы позволили ребенку пугать моих лошадей?
   Фиона уставилась со страхом и восторгом на огромного человека.
   — Лошадки такие большие, мне хотелось рассмотреть их поближе. Я думала, они остановятся и я смогу потрогать их.
   — Ты подошла слишком близко и могла переломать себе все кости. Что же касается вас, юная леди, — повернулся он к Брэнди, — я прошу прощения, но не было нужды так безрассудно кидаться под ноги лошадям. Я в состоянии справиться с ними. Вы могли погубить и себя и ребенка.
   Конни, бледная, взволнованная, со струящимися по спине и плечам черными волосами, улыбнулась джентльмену одной из своих обольстительных улыбок.
   — Сэр, простите мою сестру. Часто ее поступки опережают ее мысли, но, откровенно говоря, я тоже испугалась за Фиону.
   Констанция присела в реверансе. «Реверанс? Какого черта! — подумала Брэнди. — Ерунда какая-то. Конечно, этот человек выглядит очень элегантно, но грубит, кроме того, в данном случае он не прав».
   Брэнди смело заглянула в холеное, красивое лицо, не замечая его красоты, видя в нем только глупость и бесстыдство.
   — Вы, сэр, мчались как сумасшедший. Откуда мне знать, что вы прекрасно управляетесь с лошадьми, а может быть, вы просто умалишенный? По-вашему, надо было стоять и смотреть, как из моей сестры сделают котлету? Убирайтесь отсюда вместе со своими лошадьми. Если бы у меня сейчас было ружье, я бы с удовольствием подстрелила вас. И нечего злиться, это наша земля и подите отсюда вон.
   Англичанин спокойно и холодно ответил:
   — Я вижу, никто не пострадал, и не собираюсь больше ругаться на дороге с детьми. Уходите, пожалуйста, пока я вас не выдрал.
   Очевидно, англичанин принял их за крестьянских детей. Это переполнило чашу терпения Брэнди.
   — А я бы посоветовала вам, самодовольный тип, убираться к черту из графства Пендерлиг! Теперь я поняла, что вы — англичанин, лишенный всяких манер и благородства. Убирайтесь к черту, может быть, ему понадобятся хорошие наездники.
   Герцог Портмэйн был утомлен от долгого путешествия. Нервы его были на пределе, и он шагнул вперед, чтобы наказать наглую крестьянку. Посмотрел на нее испепеляющим взглядом, но чертовка даже не пошевелилась.
   Наконец он испустил глубокий вздох и сказал:
   — Простите меня, дети, что напугал вас. Я был не прав. Действительно, откуда вам было знать, что я смогу удержать лошадей?
   Он сказал это, обращаясь к двум восторженным мордашкам, игнорируя присутствие старшей девушки. Герцог подумал, что вечером у камелька она потешит свою семейку рассказом о том, как отругала на дороге спесивого англичанина. Портмэйн подкрепил извинения, дав Фионе пару монет.
   — Надеюсь, это вас утешит. Приглядывайте за малышкой, а то с ней действительно случится что-нибудь ужасное.
   Брэнди опешила. Джентльмен взобрался обратно в повозку, хлестнул лошадей и был таков, прежде чем девушка успела осыпать его ругательствами.
   — Ты вела себя как дура, — сказала Конни. — Рот закрой, ворона залетит!
   — Что ты сказала?
   — Брэнди, смотри, золотые. Мужчина дал нам золото, — сказала Фиона, выставляя монеты напоказ.
   — Отдай их мне, — выхватила деньги Брэнди. — Черт побери, неужели мы возьмем деньги этого кретина?
   Фиона начала хныкать.
   Констанция схватила Брэнди за руки.
   — Как ты могла быть такой грубой с ним? Не ожидала от тебя. Он красивый, правда? И молодой, а ты его разозлила. Ну а тебя, Фиона, следовало бы выпороть.
   Констанция присовокупила к своим словам шлепок.
   — И не думай, дорогая моя, что я буду выгораживать тебя перед бабушкой. Она наверняка все узнает, у нее шпионы по всей Британии. Если бы был жив дедушка Ангус, ты бы получила хорошую взбучку.
   Брэнди замахнулась на Констанцию, но опустила руку и повернулась к Фионе.
   — Прекрати шмыгать носом, Фиона, лучше вот держи платок. Хватит плакать, воешь, как белый медведь в теплую погоду. Англичанин дал нам денег, потому что принял за крестьян, и мне кажется, не стоит их брать.
   Фиона расплакалась еще громче. Брэнди схватила сестру за руку и потащила к черному ходу в замок. Мысли о происшествии больше не волновали ее. Она думала только о том, как бы избежать встречи со старой Мартой.
   — Пожалуйста, тише, маленькая, — попросила Брэнди мягко, — я сама тебя отчищу, и никто не узнает. Я бы согласилась, чтобы бабушка поколотила меня вместо тебя.
   Только через час, отчищенная и отмытая, поужинав цыпленком и сандвичами, Фиона отправилась спать. Слава Богу, Мораг оставила ей поесть.
   — Я не могу больше здесь оставаться, милочка, — сказала Мораг. — Слишком много ртов для одной кухарки.
   Она равнодушно посмотрела на Брэнди.
   — Пора бы вам самим научиться готовить.
   Брэнди не отвечала.
   — Ваша бабушка внизу, с родственниками.
   Брэнди со свечой в руке пробралась к себе в спальню. Там в это время года не топили, однако в комнате «дорогого кузена Персиваля» наверняка разожгли камин и старая Марта согрела воды, чтобы Перси мог помыться.
   Брэнди стянула платье и нижнюю рубашку, а затем, скрипнув зубами, плеснула на себя холодной водой из таза. Мурашки забегали по спине, и девушка покрылась гусиной кожей, не успев даже намылиться.
   Вытершись, надела чистое белье. Брэнди не покидала мысль о Перси и о том, как он смотрел на нее. Она взглянула на свои ноги, и они показались ей чужими. Обернувшись к зеркалу, посмотрела на себя с сожалением, затем потянулась за платьем (такие же платья носили здесь почти все девушки) с высоким воротом и оборочками на подоле. Пуговиц не хватало. Расчесывая волосы, единственное, как ей казалось, свое украшение, Брэнди снова подумала о Перси и налегла на расческу сильнее — пряди во многих местах спутались.
   Закончив причесываться, она снова посмотрела в зеркало: скучная провинциалка, без малейшего признака вкуса.
   Завернувшись в свою любимую накидку, Брэнди выскользнула из комнаты.
   В коридоре чадил факел, и дым ел глаза девушки. Она медленно спускалась по дубовым ступеням, многие из которых проваливались под ногами.
   Краббс нигде не было видно. Брэнди снова подумала о Персивале и о том, как его присутствие повлияло на прислугу.
   Она услышала голоса из гостиной и обрадовалась: «Слава Богу, еще не так поздно».
   Проскользнув через залу, Брэнди, стараясь не шуметь, потихонечку вошла в гостиную.
   В лицо ей ударил поток теплого воздуха, и голова закружилась. Захотелось кашлять. В высоком кресле напротив камина, с потемневшим от времени юридическим справочником в руках, сидела бабушка. Несколько свечей освещали ее.
   Брэнди услышала грудной мужской смех и обомлела. «Англичанин! Тот, с повозки!»
   Краска залила лицо девушки.
   «О Господи, что же будет?» — в отчаянии подумала Брэнди.
   Джентльмен снова вежливо засмеялся над какой-то бабушкиной шуткой. Несмотря на то, что их разделяла комната, Брэнди заметила, какие у него ровные и белые зубы. На улице англичанин показался ей не таким большим, как здесь, а белизна рубашки напоминала свежесть первого снега. В темноте его глаза казались темнее, чем черный пиджак. На вид — очень элегантный человек, гораздо лучше любого из эдинбургских друзей бабушки.
   «О Господи!»
   — Брэнди, ах вот ты где. Иди сюда и поздоровайся с гостем. Ты забыла все приличия.
   Брэнди посмотрела на бабушку и неровной походкой, какой, должно быть, преступники всходят на эшафот, пошла вперед. Ей показалось, что она пересекала комнату целую вечность. В конце концов, девушка все-таки дошла до высокого кресла.
   — Вы опоздали, мисс, но — ничего страшного. Его светлость только что рассказал мне о небольшом происшествии на дороге, зато теперь он знает, что ты — моя внучка и что я научила тебя давать отпор незнакомцам.
   «О Господи, что здесь происходит?»
   Брэнди готовилась к тому, что на нее обрушатся громы и молнии, но, напротив, бабушка будто бы даже хвалила ее. Что-то тут не так. Брэнди посмотрела на бабушку и заметила удивление на ее лице. «Ваша светлость?» Черт побери, это же английский герцог, новый хозяин Пендерлига.
   — Мисс Бранделла? — сказал он самодовольным, ленивым голосом.
   Не задумываясь, девушка быстро ответила:
   — Меня зовут Брэнди, просто Брэнди.
   — Хорошо, Брэнди.
   — Поприветствуй гостя, дитя мое.
   Брэнди неуклюже сделала реверанс. Единственное, чего она хотела, так это провалиться сквозь землю в ад, к дедушке Ангусу. Наверное, он был бы рад увидеть свою внучку и по привычке хорошенько накричал бы на нее.
   Леди Аделла посмотрела на Брэнди.
   — Никогда не видела тебя такой смущенной, дитя мое. Наверное, герцог ослепил тебя своей красотой. Не бойся. Я же смотрю на него, значит, и ты можешь, ведь ты еще ничего не знаешь о мужчинах. Теперь хватит кокетничать, поздоровайся наконец с нашим новым хозяином, герцогом Портмэйном.
   К Брэнди вернулся дар речи, и она прошептала:
   — Добрый вечер, сэр, то есть, простите, ваша светлость.
   — Ян, зовите меня Ян.
   Герцог взял руку Брэнди и слегка коснулся ее губами.
   — Рад снова встретиться с вами, кузина. Ваша старшая сестра, Констанция, уже рассказала леди Аделле о происшествии на дороге. Искренне приношу свои извинения. Я был не прав.
   Он посмотрел на девушку пристальнее.
   — Я несся как сумасшедший, не так ли?
   — Нет, не совсем так. Видите ли, когда Фиона побежала вам навстречу, я так испугалась, что мне показалось, будто вы несетесь сломя голову. Мне надо было догадаться, кто вы такой. Вы разговариваете как…
   — Как англичанин.
   — Совершенно верно.
   С кресла, стоящего позади леди Аделлы, поднялся дядя Клод.
   — Ваша светлость ошибается, старшая сестра — Брэнди, ей уже почти девятнадцать.
   Перси поддакнул:
   — Внешность обманчива, не так ли, Брэнди?
   Ей захотелось дать ему пинка, но она не могла этого сделать в присутствии бабушки и герцога и ограничилась злобным взглядом.
   — Оставь в покое девочку, Перси, — сказала леди Аделла и достала веер.
   — Она еще слишком мала и ничего не знает о мужчинах. Я буду постепенно учить ее.
   — А я согласна с Перси, — подала голос Констанция. — Многие мужчины думают, что я старше Брэнди.
   С этими словами она опустила ресницы и томным взглядом, который часто репетировала перед зеркалом, посмотрела на герцога. Тот не отреагировал. Наверное, Констанции стоило еще прорепетировать.
   — Где этот старый осел Краббс? — громко спросила леди Аделла. — Мы все умрем от жажды, прежде чем он доберется сюда. С каждым годом становится все медлительнее и медлительнее. Интересно, что это он пьет на кухне по вечерам?
   — Добрый вечер, Брэнди, — приветливо сказал Бертран, — ты как всегда отлично выглядишь.
   — Добрый вечер, Бертран. Добрый вечер, дядя Клод. Как вы себя чувствуете?
   — А как можно себя чувствовать в одной комнате с этим книжным червем Бертраном? Только и знает, что записывать в столбик цифры.
   Он посмотрел на герцога, поглощенного беседой с леди Аделлой.
   — Герцог значительно приятнее, — продолжал дядя Клод, — он не скупится на слова и говорит только то, что думает. Бертран слишком застенчив.
   — Папа, — процедил Бертран.
   — Посмотри на Перси, — продолжал Клод, не обращая внимания на возражение сына, — у него язык без костей, и он болтает без умолку, а ты молчишь, как жующая корова.
   — Он бык, дядя Клод, — поправила Брэнди, — если уж вам захотелось сравнить его с крупным рогатым скотом.
   Затем она тихо обратилась к Бертрану:
   — Зачем приехал герцог? Бабушка утверждала, что ему нет до нас дела. Ведь от него должен был приехать человек. Ничего не понимаю. Наш герцог беден или в опале? Какого черта ему здесь надо?
   — Не знаю, Брэнди, даже не могу предположить. Может, он гостил у кого-то из своих в Шотландии и по дороге решил заехать посмотреть на родственников. Увидим.
   Брэнди помрачнела, думая о крестьянах. Что будет с ними? Герцог, конечно, очень элегантен, даже красив, но он и жаден, это без сомнения.
   В дверь проскользнул Краббс.