Коултер Кэтрин. Необоснованные претензии

 
   Элизабет не хотела звонить Джонатану Харли. Она отправилась одна в Линкольн-центр на “Лебединое озеро”, свой любимый балет. Дрейк ожидал ее у обочины тротуара в половине одиннадцатого.
   — Меня пригласили за кулисы, Дрейк, встретиться с танцовщиками, — сказала она шоферу, — можете вы подогнать машину к служебному входу минут через тридцать?
   — Конечно, миссис Карлтон. Сейчас обогну здание и остановлюсь у служебного входа.
   Элизабет отвернулась и торопливо двинулась назад, к входу в театр. Она уже почти дошла до двери, когда взрывная волна бросила ее плашмя на тротуар.
   Элизабет видела, что лимузин Тимоти охвачен пламенем, видела, как дверцы машины выгнулись и взлетели в воздух.
   — Дрейк!
   Она рывком вскочила и бросилась к охваченной пламенем машине. Кто-то схватил ее за руку.
   — Слишком поздно, леди.
   Через несколько минут появилась полиция.
   Элизабет стояла, съежившись, у обочины. Она смотрела, как пожарные поливают машину, видела, как они пытаются высвободить тело Дрейка. Через толпу уже пробирались полицейские. Подкатило несколько машин “скорой помощи”. Кричали и заливались сирены.
   Все это казалось совершенно нереальным, было похоже на кошмар, а причиной всему — она.
   — Леди? Вы в порядке?
   Она подняла голову и посмотрела в лицо молодого полицейского.
   — Нет, — ответила Элизабет очень отчетливо. — Нет, я не в порядке. Это была моя машина, и мой шофер Дрейк погиб.
   И начала смеяться.
   Кто-то тряс ее, но она не могла остановиться, даже не подозревала, что смех ее давно уже сменился рыданиями.
 
   Где она? Рядом женщина в белом со шприцем в руке. Игла вонзилась в ее руку. Она уже лежала на спине, яркие лампы слепили глаза.
   — Все хорошо, — сказала женщина. — У вас последствия шока, и ничего удивительного. А теперь постарайтесь глубоко дышать, это вас успокоит.
   — В этой машине должна была находиться я, — сказала Элизабет.
   Женщина похлопала ее по руке.
   — Я должна была быть в этой машине! Она почувствовала слезы на своих щеках — они стекали на подбородок. Потом почувствовала, как все тело окутывает блаженное оцепенение, а потом на нее снизошла благословенная тьма.
 
   — Элизабет, радость моя, очнитесь. Элизабет. Она попыталась повернуть голову, отгородиться от этого настойчивого голоса, повторявшего ее имя. Ей не хотелось покидать свой кокон, потому что знала" как только она выйдет из него, сразу же обрушится ужас. Чей это голос?
   — Это я, Кристиан. Проснитесь. Кристиан! Но разве та женщина, которая ей сегодня звонила, не сказала, что он в ярости?
   — Что вы здесь делаете?
   Разве это ее голос? Звучит, как у раздавленной лягушки.
   — Я сказал им, что вы моя невеста, — сообщил он, широко улыбаясь. — Единственный способ убедить их, чтобы они меня сюда пропустили. Там, снаружи, полицейский старается защитить вас от прессы.
   — Дрейк погиб, — сказала она.
   — Знаю, но вы-то живы. С вами все будет в порядке.
   — До тех пор, пока не будет новой попытки убить меня.
   — Она уже очнулась, доктор Хантер? Кристиан обернулся, но не выпустил руки Элизабет.
   — Лейтенант Дрейпер, — сказал он, — миссис Карлтон еще не совсем пришла в себя.
   — А что у нее с руками?
   — Доктор сказал, порезалась осколками стекла.
   — Мои руки, — прошептала Элизабет и медленно подняла их. Обе были забинтованы. — Мои руки.
   — С вашими руками все будет в порядке, Элизабет, обещаю. Через некоторое время вы сможете поговорить с доктором.
   — Мне надо задать несколько вопросов, Хантер, — сказал лейтенант Дрейпер. — И прежде всего — что вы здесь делаете?
   — Я близкий друг миссис Карлтон. Я проезжал мимо, когда произошел взрыв. Поэтому я отправился прямо сюда.
   — Ах, близкий друг? Конечно же.
   — Так оно и есть, лейтенант. Что-нибудь еще?
   — Пока больше вопросов нет. Но позже я поговорю с вами. А теперь, миссис Карлтон, скажите мне, что произошло.
   Элизабет открыла глаза и увидела, как пламя взрыва охватило машину, а куски стекла разлетаются вокруг. Она содрогнулась.
   — Я не знаю. Меня пригласили за кулисы встретиться с актерами, и я сказала Дрейку, чтобы он подъехал к служебному входу. Я должна была сидеть в этой машине.
   — Машина взорвалась, когда он прикоснулся к баранке. Вы везучая, миссис Карлтон.
   — А Дрейк оказался невезучим.
   — Да, но он был всего лишь наемной рабочей силой, правда? Его можно легко заменить другим.
   — Вы омерзительны, — сказала Элизабет.
   — С минуты на минуту здесь будет Моретти. Почему бы вам не попытаться изложить ему вашу точку зрения на происшедшее?
   — Слушайте, Дрейпер, — начал Кристиан, вставая. — Почему бы вам не перестать нести чушь?
   — У дамы всегда найдется мужчина, готовый ее охранять, — сказал Дрейпер, и в его голосе прозвучало неприкрытое презрение.
   — Сначала муж, теперь вы, доктор Хантер. Непонятно, куда только втиснуть этого, как его там, Роуи Чалмерса, воротилу из Бостона.
   Кристиан сжал кулаки.
   — Слушайте, вы, сукин сын, почему бы вам не заняться своими прямыми обязанностями?
   — О, я займусь, не волнуйтесь. Во время взрыва пострадало не менее тридцати человек, миссис Карлтон. Хорошо бы вы, богатые люди, не втягивали в свои разборки посторонних.
   Он гордо вышел из комнаты, предоставив Кристиану созерцать свою спину.
   — Он был причастен к расследованию смерти вашего мужа?
   — Да, — ответила она, закрывая глаза.
   — Почему вы ничего мне не сказали о первой попытке покушения, Элизабет?
   Не поднимая головы с подушки, она попыталась отрицательно покачать ею.
   — И все же, почему?
   Откуда эта настойчивость? Какое-то время она подозревала его. Но, нет, он не мог быть виноват. Он здесь, рядом с ней, точно так же, как и все вечера до того, как попросил ее выйти за него.
   — Мне позвонили, Кристиан. Какая-то женщина, и она рассказала, что жила с вами. Она была так напугана.
   Кристиана передернуло. “Опоздал”.
   — И что же она вам сказала?
   — Что вы были у нее после того, как я отказала вам. Что вы вели себя, как безумный, и что она уезжает из Нью-Йорка.
   Он заговорил спокойно, вынимая из кармана трубку и набивая ее не спеша, как обычно, — хорошо знакомый ей ритуал.
   — Отчасти это правда. Я был зол и выместил свое раздражение на ней. Кстати, именно я велел ей уехать. Это была не ее идея.
   Он разжег трубку и затянулся. Потом пододвинул стул к ее постели.
   — Забудьте о Сьюзен. Она не в счет. А теперь, раз эта чертова полиция не торопится.., раз им на все наплевать, поговорите со мной. Я хочу знать имена лиц, которых вы подозреваете.
   Она не могла ему сказать, что в ее списке подозреваемых он занимал первое место, и сосредоточила свое внимание на забинтованных руках.
   Кристиан молча наблюдал за ней.
   — Знаете, Элизабет, пресса обезумеет от всего этого. Я поговорю с доктором, когда вас выпишут. А потом, может быть, не могли бы вы уехать из Нью-Йорка на некоторое время, до тех пор, пока его не поймают, кто бы он там ни был.
   Вошел Моретти, не позаботившись о том, чтобы постучать в двери Он оглядел представшую перед ним сцену и осклабился.
   — Дрейпер сказал мне, что вы наконец перестали таиться и встречаетесь со своим покровителем открыто, миссис Карлтон. Так теперь он ваш жених? Я не ошибся?
   Кристиан очень медленно поднялся со стула и впился глазами в Моретти.
   — Послушайте меня, вы, сукин сын. Вы обязаны найти человека, пытавшегося ее убить, и поторопитесь. И прекратите свои намеки. Ясно?
   Моретти не испытывал страха, только ослепляющую ярость и ненависть к этому типу, который не погнушался лгать в суде, чтобы выгородить ее. Он отступил в сторону.
   — Ах так, сдается мне, что виновен тот, кто не желал примириться с тем, что вам сошло с рук убийство, миссис Карлтон. Он не спешил. Но теперь явно охотится за вами.
   — Я не убивала своего мужа, мистер Моретти.
   — Меня все время мучает вопрос: сколько вы заплатили доктору Хантеру за то, чтобы он свидетельствовал в вашу пользу? Безграничная любовь — вот цена, да, миссис Карлтон?
   — Хватит, Моретти! Оставьте ее в покое!
   — Кстати, старая леди все еще жива. Может быть, она заплатила кому-нибудь за ваше убийство?
   — Нет, это не ее стиль, — ответила Элизабет.
   — А как насчет Роуи Чалмерса?
   — Я верю, что мистер Чалмерс ступил на стезю добродетели, мистер Моретти. Забудьте о нем, он не имеет к этому отношения.
   — А как насчет бомбы? Есть какие-нибудь нити? — спросил Хантер.
   — Да, бомба самодельная, сделана по-любительски, но чертовски эффективная. Невозможно проследить, откуда получены ингредиенты. Здесь тупик. Полагаю, что лучше вам посидеть некоторое время дома. Пресса будет охотиться за вами, миссис Карлтон, да и не только пресса. Поберегитесь новых нападок.
   Кристиан не произнес ни одного слова, только бросил взгляд на Элизабет.
   — Да, я останусь дома.
   — Почему бы вам не проверить, что собой представляет бизнесмен из Филадельфии? Она перекупила его заем. Возможно, это серьезный мотив для убийства.
   — Нет! Нет, он одержал надо мной верх, Кристиан. У него нет мотива, никакого мотива.
   — Как его имя, Элизабет?
   Она пристально посмотрела ему в лицо. Зачем Хантеру имя Джонатана? Ревность? Смешно. Она почувствовала, что в левом виске у нее начала пульсировать боль. И только покачала головой.
   — Скоро увидимся, — бросил Моретти и вышел.
   — Он снова насвистывает, — сказала Элизабет. На следующее утро ее выписали из больницы. Пресса проведала об этом, и теперь Гэлэхеру приходилось круглые сутки отбивать атаки газетчиков.
   Теперь все, чего ей хотелось, — это избавиться от Кристиана. Она смотрела, как он меряет шагами ее гостиную.
   — Пожалуйста, оставьте меня, Кристиан. Я прекрасно себя чувствую.
   — Послушайте, Элизабет, вы далеко не в таком хорошем состоянии, как вам кажется. Поедемте в Англию. У меня в Лондоне есть дело, и, возможно…
   — Нет, Кристиан, ничего не изменилось. Вы мой друг, но…
   — Кто этот человек из Филадельфии? О Боже, почему он не хочет оставить в покое Джонатана?
   — Я же сказала вам, Кристиан, он всего лишь деловой партнер. Не более.
   — В таком случае я сам все разузнаю. Думаете, не смогу?
   — Кристиан, пожалуйста, уходите. Я устала, и надо приготовить все для похорон Дрейка.
   Она вздрогнула, когда зазвонил телефон. Прислушалась к ответам Коги, услышала, как он просит звонившего подождать.
   Это был Джонатан, она не сомневалась.
   — Я позвоню вам, Кристиан. Прощайте и благодарю вас за внимание.
   Кристиан бросил на нее последний долгий взгляд, пожал плечами и вышел.
   — Он ушел? — спросил Коги.
   — Да. Кто звонит?
   — Мистер Харли.
   Она почувствовала радость и облегчение.
   — Хелло?
   — Ну, детка, вы прямо звезда телевизионных новостей. Что происходит?
   Она рассмеялась непривычно пронзительным смехом, так, что Джонатан вздрогнул.
   — Кто-то хочет отправить меня на тот свет раньше времени.
   — Вы правы, что смеетесь. Мне это тоже кажется очень забавным. К вечеру буду в Нью-Йорке.
   — Нет! — Внезапно она испугалась — не только за себя, но и за Джонатана. — Нет, — повторила она уже спокойнее. — Все под контролем. Я не хочу, чтобы вы были замешаны.
   Наступило молчание, потом Джонатан сказал:
   — Я уже замешан.
   — Пожалуйста, держитесь пока от меня подальше. Ладно?
   — Посмотрим, — ответил он и повесил трубку.
 
   Элизабет не выходила из дома до того утра, когда были назначены похороны Дрейка.
   Все масс-медиа трудились изо всех сил. Они орали, во всю глотку выкрикивали вопросы, ослепляли ее вспышками камер. Элизабет К, жива и благополучна.
   Она прочла крупно набранный заголовок в дневной газете:
   "ЭЛИЗАБЕТ К. — МИШЕНЬ УБИЙЦЫ”.
   "Этому не будет конца, — подумала она, опускаясь на стул. — Никогда”. Сначала ее травили Моретти и Дрейпер, но вовсе не потому, что пытались найти того, кто покушался на ее жизнь, а просто ради удовольствия.
   Джонатан звонил по крайней мере дюжину раз, но она так и не подошла к телефону. Она не должна впутывать его в это дело. Ради его безопасности.
   Лоретта Карлтон поправлялась. К изумлению Элизабет, она отказалась от каких-либо комментариев.
   — Я говорила с ней, — сказала в этот день Кэтрин. — Я сказала ей, что если она не уберет свои рожки, то потеряет всех нас. И в первый раз она мне поверила.
   — А Брэд?
   С минуту Кэтрин молчала.
   — Он еще не порвал с Дженни. К телефону подошел сенатор Хенкл, так что можете себе представить…
   — Почему же он не заговорил об этом?
   — Вы думаете, Брэд струсил?
   — Похоже на то.
   Кэтрин казалась задумчивой.
   — Думаю, он чувствует себя чертовски одиноким. И боится будущего, не знает, что с ним будет дальше… С тех пор, как отец.., умер, он мечется и, знаете…
   — С тех пор, как твоего отца убили, Кэтрин, — сказала Элизабет вдруг охрипшим голосом. — Его убили, и сделала это не я. Человек, который его убил, возможно, сейчас посмеивается, да нет, хохочет во всю глотку.
   Кэтрин поднялась и подошла к окнам, выходившим в Сентрал-парк.
   — Вы правы, — сказала она, поворачиваясь к Элизабет. — Клянусь Богом, мне бы так хотелось узнать, но, увы! И еще. Я была удивлена, когда доктор Хантер объявил, что он ваш жених.
   — Никто не был так удивлен, как я, — ответила Элизабет.
   — Знаете, что пишут в газетах?
   — Конечно, даже слепоглухой мог бы сообразить, что они пишут. Что он настолько любил меня, что готов был любой ценой спасти мою шкуру и что теперь мы перестали таиться, так сказать, вышли в свет Божий из затворничества и больше не скрываем своих отношений.
   — Вы собираетесь что-то предпринять, Элизабет?
   — Если бы я только знала — что. А, вот и Коги принес кофе.
   Она ему улыбнулась, и ее слегка позабавил недоверчивый взгляд, брошенный на него Кэтрин.
   Элизабет повернулась, когда он начал разливать кофе, и снова ее взгляд уперся в часы. Часы Тимоти.
   — Браслет был мне слишком велик, — сказал Коги, заметив ее взгляд. — Вы не сердитесь, что я слегка подтянул его, миссис Карлтон?
   Элизабет почувствовала озноб.
   — Нет, — прошептала она. — Нет, это невозможно.
   — — Да, миссис Карлтон, что-нибудь не так?
   — В чем дело, Элизабет?
   — — Да, — ответила Элизабет, — Кое-что очень даже не так.
   Теперь она вспомнила, и вспомнила очень даже отчетливо. В то утро, когда Тимоти был убит, он сломал браслет своих любимых часов. Она видела мысленным взором, как он открыл верхний ящик шкафа и вынул оттуда часы, которые она ему подарила, брюзжа, что вынужден их надеть.
   До дня своей гибели он никогда их не надевал. А Кристиан Хантер сказал, что любовался этими часами. О Боже!
   Элизабет покачала головой и вскочила на ноги. Она едва сознавала, что и Кэтрин, и Коги наблюдают за ней с обеспокоенными лицами. Ошибка. Конечно, тут явная ошибка. Кристиан просто помнил совсем другие часы.
   Но кто-то дважды пытался ее убить. А она сказала ему, что не выйдет за него замуж, А потом появилась женщина, любовница Кристиана, — позвонила ей, чтобы предостеречь ее.
   — Ради Бога, Элизабет, в чем дело? Она почувствовала руку Кэтрин на плече и стряхнула ее. Повернулась к Коги, глядя на него ненавидящими глазами.
   — Пожалуйста, позвоните окружному прокурору. Я должна с ним поговорить сейчас же.
   — Вы с ума сошли! — воскликнула Кэтрин.
   — Может быть. Но, возможно, я впервые все увидела ясно. Позвоните Моретти, Коги.

Глава 23

   — Лучше пусть эта новость будет хорошей…
   — Садитесь, мистер Моретти.
   — А что она здесь делает? — Он ткнул пальцем в сторону Кэтрин.
   — Кэтрин.., мой друг.
   Моретти рассмеялся, услышав такое заявление.
   — Одна из Карлтонов? Дочь Тимоти Карлтона? И вы в этом уверены, леди? Может быть, она только притворяется. А может быть, и того лучше: может быть, как раз она-то и хочет вас угробить.
   — Я знаю, кто убил моего мужа. Знаю, кто теперь пытается убить меня.
   Эти слова привлекли внимание Кэтрин.
   — Да? Значит, вы действуете много лучше полиции?
   — Это доктор Кристиан Хантер. Моретти оцепенело уставился на нее, потом откинул голову назад и разразился утробным смехом — О, великолепная версия, миссис Карлтон. Он хлопнул себя по коленям.
   — И в самом деле здорово! Но, пожалуйста, давайте обойдемся без этих бессмысленных движений. Если вы хотите скормить мне еще какую-нибудь чепуху, можете приехать ко мне на прием. Но испросите сначала моего согласия. Я — занятой человек.
   Она не могла поверить своим ушам.
   — И не хотите услышать, как мне стало все известно, мистер Моретти?
   — Этот сопляк из Лиги Плюща лгал, стараясь вас спасти. Потом стал вашим любовником. Что же случилось после? Он вас бросил? И вы представляете себе именно так отмщение? Да?
   — Нет, все дело в часах.
   Кэтрин только смотрела на Элизабет во все глаза. Как ей удается оставаться такой спокойной? Боже, будь она на месте Элизабет, уж наверняка расцарапала бы морду этому идиоту копу.
   — У вас было достаточно времени, чтобы выдумать хорошую историю. Готов пари держать, так и было. Ладно, миссис Карлтон, валяйте, выкладывайте, но поторопитесь. У меня есть дела поважнее.
   — Почему бы вам не перестать валять дурака? — спросила Кэтрин, не в силах удержаться от колкости.
   — Послушайте, вы, маленькая… Ну, рассказывайте, миссис Карлтон, мне надоело. Он уселся и вытащил сигару.
   — Примерно два месяца назад доктор Хантер обедал здесь. Он обратил внимание на часы Коги и сказал, что всегда любовался ими, когда видел на руке моего мужа. Я подарила эти часы Коги после смерти мистера Карлтона.
   — После его убийства…
   — Да, после убийства. Я подарила часы Коги, потому что они ему нравились. И я об этом не вспомнила до недавнего времени. Видите ли, мистер Моретти, мой муж никогда не носил эти часы до того дня, когда он.., когда он умер. И тут я все вспомнила. Тимоти сломал браслет своих часов как раз в то утро. Ему не нравились часы, которые я ему подарила, но в то утро у него не было выбора, и ему пришлось их надеть.
   Моретти изучал свои ногти и пыхал сигарой, пуская клубы дыма в сторону Элизабет.
   — Доктор Хантер попросил меня выйти за него замуж, но я отказала. Вскоре после этого какой-то человек попытался сбить меня машиной. Потом произошло несчастье с Дрейком.
   Моретти зевнул, потом выпустил облачко дыма вверх и смотрел, как оно расплывается у него над головой.
   — Если до него дошло, что я могла вспомнить о часах, о том, что он мог их видеть только в день убийства… Хантер решил защитить себя. Разве я не права? Он должен был понять, что я рано или поздно заговорю об этом.
   — Все лучше и лучше, — заметил Моретти.
   — И еще эта женщина, которая позвонила мне. Она сказала, что доктор Хантер посещал ее время от времени, а точнее, что он снял здесь, в Нью-Йорке, квартиру для нее. Она боялась его и хотела предупредить меня.
   Моретти выпрямился:
   — Имя этой женщины?
   — Она не назвалась.
   «Но ведь Кристиан упомянул ее имя. Да, ее звали…»
   — Сьюзен, — сказала Элизабет. — Ее звали Сьюзен.
   — Когда же именно она вам звонила? В какое время дня?
   — Не вполне ясно помню.., постойте, в среду утром. Кажется так, да, да, именно так.
   — Это все?
   — Коги может показать вам часы, — сказала Элизабет.
   Моретти покачал головой.
   — Нет, не сейчас. Сейчас мне пора идти, миссис Карлтон. Не высовывайте голову из окон, ладно?
   — Вы шут гороховый, а не прокурор! — выкрикнула Кэтрин.
   — А что касается вас, мисс Карлтон, почему бы вам не держать ваши ножки плотно сжатыми?
   — Ах вы, тупой подонок!
   — Нет, Кэтрин, — сказала Элизабет. — Пусть уходит. Ему наплевать.
   Моретти, посвистывая, удалился. Кэтрин и Элизабет смотрели друг на друга.
   — Что вы собираетесь предпринять? — спросила ее Кэтрин.
   — Отправляйся домой, Кэтрин. Все будет хорошо.
   — Не делайте глупостей, Элизабет! Ради Бога…
   — Пожалуйста, Кэтрин, иди домой. Я тебе позвоню…
   После ухода Кэтрин Элизабет осталась сидеть, безмолвная и неподвижная, как камень. Она взвешивала свои возможности. Ум ее был, как никогда, ясным, и в душе царило полное спокойствие. Вдруг она решительно направилась в свою спальню и упаковала саквояж. Больше одного, решила она, ей не потребуется.
   Коги внимательно наблюдал за ней, а желваки на щеках Гэлэхера заходили ходуном.
   — Вы не можете этого сделать! Полиция…
   — Послушайте, Лайэм, — перебила она его, — полиция считает все это замечательной игрой, вроде игры в кошки-мышки. И мышка в этой игре — я. — Она рассказала им обоим о Кристиане Хантере. — ..Моретти все равно. Он считает, что я все это придумала. И главное, нет доказательств. Никаких. Коги, вы не помните, мистер Карлтон носил когда-нибудь эти часы до того, как они попали к вам?
   Коги повесил голову.
   — Я чувствовал себя виноватым за то, что восхищался ими. Я помню, как они отдали вещи мистера Карлтона, и мне захотелось иметь эти часы на память.
   — Все в порядке, Коги.
   — Я найму людей, чтобы защитить вас, — сказал Лайэм.
   — Нет, это ни к чему. Коги, берегите часы — единственное, что у нас есть. А теперь слушайте меня внимательно.
 
   В этот вечер в половине десятого все небо было густо обложено тучами, в воздухе ощущалось приближение дождя. Элизабет позвонила вниз Гэлэхеру.
   — Проверьте, как там на улице, Лайэм. Смотрите внимательнее. Если никого поблизости нет, вызовите такси.
   Тремя минутами позже Элизабет с саквояжем в руке, одетая в джинсы, тяжелый вязаный свитер и лыжную куртку, выскользнула из дома и села в ожидавшее ее такси.
   — Вокзал “Гранд-Сентрал”, пожалуйста, — сказала она.
   Она никому не сообщила, куда собирается ехать, лаже Коги и Лайэму Гэлэхеру. Сев на заднее сиденье, тотчас же осмотрела улицу в окно заднего вида. В Нью-Йорке всегда так много машин и в первую очередь такси. Она оглядывала улицу в поисках темно-синего седана. Ничего.
   Ей хотелось расслабиться, но она была напряжена, как часовая пружина, когда шофер остановил машину перед вокзалом. Элизабет заплатила, потом ринулась в здание вокзала. Поезд “Амтрэк” до Филадельфии отправляется через двадцать минут.
   Элизабет встала в очередь за билетом, чувствуя, что ничем не защищена и что ее прекрасно видно, будто над головой у нее яркий неоновый указатель.
   На нее налетел человек, и она замерла. Нет, это не Кристиан. Слава Богу, поезд отправился вовремя. Она чувствовала, что через два часа будет в безопасности.
 
   Когда Элизабет вышла в Филадельфии на станции “Тридцать третья улица”, дождь лил вовсю. Она сделала знак такси и дала шоферу-мужчине адрес Джонатана.
   — Это на Мейн-лейн, да?
   — Думаю, да, — сказала она, на самом деле не имея понятия.
   — Там живут только богатые люди, леди. Он оглядел ее с головы до ног, и у нее возникло искушение расхохотаться. Ей захотелось сказать, что она могла бы купить его таксомоторную компанию, если бы пожелала.
   — Да, — ответила она кратко, — поехали. Шел такой сильный дождь, что единственное, что могла разглядеть Элизабет, фары другой машины позади их такси. Сердце ее бурно застучало. А что, если Джонатана нет дома? Что, если он скажет ей, чтобы она отправлялась восвояси? Она закрыла глаза.
   — Мы на месте, леди.
   Элизабет могла разглядеть только широкую круглую подземную дорожку, ведущую к большому белому дому в колониальном стиле. Дом был освещен, и возле него припаркованы две машины.
   — Подождите меня, — сказала она таксисту. — Вот двадцать долларов, — добавила она, заметив его гримасу, — подождите.
   У нее не было зонта. Она взяла свой саквояж, хлопнула дверцей такси и ринулась к парадному крыльцу. Услышала, как такси отъезжает. Круто обернувшись, увидела, как машина с ревом пронеслась по дорожке и выехала через ворота на улицу. Шофер не стал ее ждать.
   Элизабет подошла к двери и позвонила. “Пожалуйста, Джонатан, пожалуйста…"
   Позвонила снова. Услышала шаги и глубоко вздохнула.
   Дверь открыла женщина. Очень красивая и хорошо одетая.
   — Что вам угодно?
   Роз Харли оглядывала молодую женщину, ее одежду и влажные волосы.
   — Кто вы? — спросила Элизабет.
   — Кто я? Послушайте, если вы одна из потаскушек Джонатана, убирайтесь. Неужели он не сказал вам, что здесь живу я, а не он?
   Элизабет только смотрела на нее. Это не его дом! О Боже, она и представления не имела…
   — Где он живет? Роз рассмеялась:
   — Так мой бывший муженек не сказал вам? А почему? Может быть, у вас триппер или что-нибудь столь же мерзкое? Или, может быть, вы от него забеременели?
   — Пожалуйста, — сказала Элизабет, — дайте мне его адрес. Это очень важно.
   Роз захлопнула дверь прямо перед ее носом.
   Что делать? Дождь низвергается сплошной завесой. Она находилась в части города, где располагались богатые дома с большими участками.
   Элизабет судорожно втянула воздух и вышла под дождь.
   — Хорошее время для прогулки, — сказала она вслух. — Ладно, не растаешь. Двигайся, неженка, пошли.
   От каждой проходившей мимо машины Элизабет шарахалась в сторону, на обочину дороги, и сердце ее колотилось где-то в горле.
   Джонатан жил здесь до последнего времени, и другого адреса она не знала. Элизабет продолжала шлепать под дождем, и вдруг позади себя услышала, как медленно приближается машина, ее осветил сноп света. О Боже!
   — Эй, вас подвезти? — спросил мужской голос. — Вы того и гляди упадете.