Страница:
– Все хорошо. Выбирайся потихоньку из палатки – мы отправляемся в твой родной мир. Нарроен, распорядись, чтобы шатер разобрали.
В той части шатра, которую Дик назвал «гостиной», солдаты разбирали стол, укладывали вещи и сворачивали карту. Англичанин остановил их и еще раз взглянул на разноцветный чертеж. С усилием потер лицо, пытаясь привести себя в порядок.
– Может, приказать принести вина? – спросил Нарроен.
– Нет, от вина только сильнее потянет в сон. Пусть воды дадут. Умыться. Где там наши непрошеные гости?
– Вот здесь, – показал Идилин. – Подойдут через полтора-два часа.
– Думаю, успеем.
– Успеем, конечно. Солдаты уже почти построены.
– Да у тебя талант! Мне бы под Акру такого сотника, который может выковырять солдат из захваченного замка или города за час.
– Дисциплина – золотое дело, – ответил Нарроен, конечно, очень довольный похвалой. – У нас правила строгие. За неповиновение – смерть. Самое меньшее – лишение жалованья и наградных.
– Да уж. Удар по карману – это очень болезненный удар.
– Ну казненному жалованье тоже не полагается.
Посмеялись, хотя многим юмор мог бы показаться неуместным.
Дик вышел из шатра и огляделся – солдат вокруг было много. Некоторые вели или даже несли раненых – и тела убитых, завернутые в плащи. «Правильно», – подумал англичанин. Если есть возможность хоронить мертвых в родной земле, то ее надо использовать – это долг выживших перед погибшими. Похоже, большинство и в самом деле готово было немедленно идти в портал. То ли ценностей в замке оказалось немного, то ли шустрый солдат даже за полчаса успеет очистить чужой замок от «лишних» ценностей, но факт остается фактом – никто не рвется обратно в твердыню Далхана Рэил продолжать приятное занятие.
Магический фон и в самом деле оказался далек от благоприятного. В таких условиях опасно и боязно открывать портал. Но если очень надо, то остальные соображения отступают.
Следом за ним из разоряемого шатра вышла Серпиана – она куталась в теплый плащ Идилина. Подошла, тронула за локоть.
– Ты не мог бы…
– Что, родная?
– Ты не мог бы снять с меня блок на магию?
– Прости, пожалуйста. Не сообразил сразу.
Он приложил большие пальцы к ее вискам и ощутил в естественной энергетической структуре духа своей невесты постороннее присутствие. Нащупав нить затейливого клубка чужой силы, он потянул и осторожно убрал ее.
Девушка вздохнула с явным облегчением.
– Ты выглядишь очень уставшим.
– Кажется, на сегодня для меня было слишком много магии. Ну ничего. Сейчас возьмусь, приведу себя в порядок и…
– А что тебе еще нужно сделать?
– Портал. Из этого мира в твой.
– А-а… Может, тебе это пригодится? – Она, согнув колени, свела ладони и медленно прижала их к истоптанной траве. Перед ней словно бы из воздуха возник сундучок. Она откинула крышку и нахмурилась. – Кажется, здесь еще оставались подходящие камешки.
– Как, Рэил оставил все это тебе? Не отнял?
– Знаешь, Дик, шарить в подпространстве, принадлежащем не тебе, – задача не из легких. Правда, он у меня ничего и не искал.
– Просто держал взаперти?… Прости, родная… Если тебе неприятно об этом говорить, я не буду спрашивать. Не отвечай, если не хочешь.
– Нет, почему же. Мне, в общем, здесь нечего скрывать. Да и говорить не о чем. Он действительно просто держал меня взаперти.
– Ну и слава Богу. – Он перекрестился и скороговоркой прочел «Ave Maria». – Слава Богу.
Она с любопытством смотрела на своего жениха:
– А если я скажу тебе, что Далхан за мной ухаживал, что ты ответишь?
– Ухаживал? – слегка опешил Дик. – Приставал?
– Нет, именно ухаживал. Подарки, комплименты, ужины при свечах. Пару раз пытался поцеловать, но я не позволяла. Говорил, что любит. – Она по молчала, ожидая реакции, но Дик тоже молчал. – Так что ты скажешь?
– Что я должен сказать? Разве только то, что в моих глазах это выглядит совершенно естественным. Разве ты не самая красивая девушка в мире? И во всех остальных мирах, мне доселе неизвестных!
Серпиана вспыхнула и потупила глаза.
– Но ты говоришь, что ничего дурного он тебе не сделал, так? – уточнил Дик.
– Ничего. Точно.
– Рук не распускал?
– Нет.
– Ну и хорошо. – Он нежно обнял ее. – Главное, что с тобой все в порядке.
Он нагнулся над сундучком и запустил туда руки. Разноцветные камни, некоторые ограненные, некоторые лишь очищенные, но таящие в своей глубине красоту подлинной драгоценности, вспыхнули в свете солнца и заиграли всеми цветами и оттенками радуги. Казалось, сундучок наполнило чистое сияние, слепящее глаза. Зрелище было ошеломляющее, но лицо Дика осталось бесстрастным – он запустил обе руки в это сияние и принялся выискивать подходящие кристаллы. Еще со времен ученичества у друидов он усвоил, какие камушки удобнее использовать при создании сложных заклятий, и теперь старательно вспоминал былые уроки.
– Лучше выбрать голубоватые или прозрачные, – подсказала Серпиана. – Отец говорил, что именно такие камни лучше всего подходят.
– В той книге, которую я сегодня читал, об этом было сказано. Помоги мне выбрать, родная.
Она наклонилась и посмотрела на камни.
– Вот, например. И еще один. Тебе помочь построить заклинание?
– А тебе не трудно? Было бы хорошо.
Они разложили на земле треугольником три бледно-голубых камня. Создавать столь сложное заклинание вдвоем действительно оказалось намного легче. Очень мешал сильный фон, и до последнего момента Дик боялся, что проход между мирами получился у него не так, как нужно. Он следил за тем, как в магические врата входили солдаты, отряд за отрядом, и все сомневался. Поддерживать проход открытым было очень сложно, у него кружилась голова, и если бы не Серпиана, ничем хорошим такая сложная магическая операция не закончилась бы.
Самым неприятным было то, что подобные врата раскрывались лишь в одну сторону, и даже если заклинание составлено неверно, а проход ведет в неизвестные бесплодные пустыни или огненный ад, никто не сможет вернуться и сказать ему об этом.
Но когда Идилин намекнул Дику, что ему вместе с невестой не стоит подвергать себя опасности и лучше пройти через врата как можно скорее, пока еще не все их войско покинуло окрестности замка, рыцарь-маг не стал спорить. Он знал, что сможет поддерживать проход открытым, даже находясь с другой его стороны.
И когда на другом конце магического прохода оказался всего лишь лес, уже знакомый ему, и проглядывающие сквозь листву серые стены крепости Дома Живого Изумруда, рыцарь-маг вздохнул с облегчением.
Его спутница смотрела на лес и каменную твердыню невдалеке с таким выражением, какого англичанин никогда прежде у нее не видел и которое растрогало его. В глазах девушки набухали слезы тоски и восторга, и она, должно быть, вспомнив своих погибших родственников, отца, братьев и племянников, все-таки была ужасно рада снова оказаться на родной земле.
Серпиана взглянула на него и с дрожью в голосе сказала:
– Я и не думала, что когда-нибудь снова увижу этот замок.
– Очень рад, что это все-таки случилось, – растроганно сказал Дик и прикоснулся к ее плечу. Всякий раз убеждаться, что она рядом, на расстоянии вытянутой руки, и больше никуда не пропадет, было очень приятно. – Родная, ты поплачь, если хочется. Не надо стесняться.
Она прикоснулась пальцем к уголку глаза и смахнула слезу, щекочущую ее кожу. Улыбнулась:
– Когда это женщина стеснялась плакать?
Последним магические врата прошел Идилин – он считал своим долгом проследить за тем, чтобы в мире, где стоял замок Далхана Рэил, не осталось ни одного его солдата. Конечно, он не пересчитывал по головам всех, кто проходил в портал, кроме того, было неизвестно, сколько же именно людей погибло, а сколько ранено, но он полагал, что если кто остался, увлекшись грабежом, так он сам виноват. Пройдя врата, командир сделал Дику знак, что все в порядке, и рыцарь-маг со стоном облегчения убрал заклинание.
– Ну вот и хорошо, – сказал Нарроен, передавая англичанину повод его жеребца, которого провел через магический проход за собой. – Все в порядке. Все прошли. От камней, кстати, осталась одна пыль.
– Так и должно быть, – ответила Серпиана. – Хорошо, что их силы хватило.
– Вот уж действительно… Миледи, вы, наверное, устали. Вам надо отдохнуть.
– Я полагаю, Ричард гораздо больше, чем я, нуждается в отдыхе, – ответила она, и в голосе своей невесты, прежде такой сдержанной и порой даже кроткой, Дик с удивлением уловил нотки властности. Она распоряжалась преданным ей человеком и явно знала, как именно это надо делать. Рыцарь-маг взглянул на нее с уважением. – В любом случае мы направляемся к замку… Или вы устроились где-то еще?
– Нет-нет, в замке все готово, я уверен. Там оставались слуги. Кроме того, крепость нисколько не пострадала. Ее не штурмовали.
– Ну и замечательно, – вздохнула она.
Дик еще ни разу не был в стенах твердыни Дома Живого Изумруда, только видел со стороны. Твердыня не была окружена рвом, как обычно, она была выстроена на каменистой возвышенности, и ворота открывались прямо на широкую дорогу, вымощенную булыжником. Размер замка ошеломил англичанина и испугал. Он попытался прикинуть, сколько нужно людей, чтобы просто расставить дозоры по всем стенам, а потом вспомнил о магии и немного успокоился. Потом англичанин увидел у ворот двух существ – высоких, под три метра, покрытых мелкой чешуей, с огромными рогами и клыками, то есть именно таких, каких он представлял себе, когда говорил о демонах, – и, несмотря на крайнюю усталость, тут же схватился за меч.
Но Идилин заметил это и успокоил его:
– Все в порядке. Не надо. Это просто охрана.
– Боевые демоны, – пояснила Серпиана. – Вместо людей. Помнишь, я тебе рассказывала.
– Помню.
Дик перекрестился и с недоверием покосился на существ, стоявших в воротах совершенно бесстрастно. Чудовища не исчезли, даже не забеспокоились, как следовало бы созданиям преисподней. Когда Серпиана приблизилась, они оба поклонились ей.
– Вот почему этот замок такой большой. По стенам можно расставить этих страшилищ. А чем они питаются?
– Могут магией, могут мясом. Зависит от того, что есть под рукой.
– А чьим мясом?
Нарроен сперва опешил, а потом рассмеялся:
– Ну уж не человеческим, конечно. Говядина, свинина, дичь… Главное, чтобы было свежим. Парным.
– Бр-р…
За воротами оказался полукруглый аккуратный дворик, куда выходили двери высокого массивного здания. Во дворике, как и за стенами крепости, было очень много солдат, но перед леди Йерел они расступились, а те, кто стоял на широком крыльце, даже открыли перед ней двери, хотя, как представлял Дик, это скорее работа слуг. Но бог его знает, какие у местной знати слуги. Может, они тоже чешуйчатые и с рогами… Лучше б их и вовсе не видеть.
Двери были резные, двустворчатые, а за ними – великолепный холл с высоким сводчатым потолком, роскошная изящная мебель, а посреди холла – огромная каменная чаша на ножке, откуда на высоту фута, а может, и больше, била струя воды. Что это такое, Дик не знал.
Он очень устал, но от вида замкового убранства усталость сразу куда-то девалась, остался только интерес. И даже не роскошь трогала его (хотя вся эта мебель, украшения, отделка должны стоить безумных денег), а красота. Поглядывая на спутника участливо, Серпиана провела его по коридору, увешанному дивной работы гобеленами, к широкой мраморной лестнице, по которой они поднялись на второй этаж. Здесь перед англичанином развернулась целая анфилада комнат, уставленных и увешанных множеством предметов роскоши. Оттуда они вдвоем попали в другой коридор, где девушка остановилась возле первой же двери и открыла ее.
– Это гостевые покои. Думаю, тебе важней всего поскорее добраться до кровати. Не будем выбирать. Потом тебе приготовят покои моего отца.
Он вошел и с недоумением огляделся. Комната была небольшая, но очень уютная – с камином, столом и тремя креслами, с узкой, но, должно быть, очень мягкой лежанкой, с великолепными бархатными портьерами. Но тут Серпиана подошла к двери, открыла ее и показала ему соседнюю комнату со столом и странными вертикальными сооружениями со стеклянными дверками, где стояло множество толстых книг, а потом еще следующую комнату, добрую треть которой занимала широченная кровать под балдахином и где тоже имелся столик и камин.
– Покои твоего отца? Зачем?… Подожди, так в какой комнате я буду жить?
– Во всех. Покои состоят из четырех комнат и купальни. Это – гостиная, это – спальня, дальше кабинет и гардеробная. А покой моего отца приготовят потому, что я сама поселюсь в покоях моей матери. Их спальни соединены между собой дверкой, как это и бывает у супругов.
Он шагнул к ней и обнял, глядя сверху вниз.
– Значит ли это, что ты согласна выйти за меня замуж?
– Да, пожалуй. – Серииана улыбнулась. – Сколько можно тебя мучить… И потом, ты спас меня, так что мой долг – отблагодарить тебя как положено.
Он поцеловал ее, но, коротко ответив на его ласку, девушка решительно отстранилась и покачала головой:
– Нет. Сейчас тебе требуется отдых. Уж я-то знаю, что бывает, когда переусердствуешь с заклинаниями, а потом вовремя не отдохнешь. Сейчас придут служанки и приготовят тебе купальню – пожалуйста, помойся, прежде чем ложиться отдыхать. – Она сделала шаг к двери, но, словно передумав, снова повернулась к нему. – И вот еще что. В основном в замке прислуживают женщины. К тебе, конечно, пришлют для услуг девушек. Пожалуйста, не надо думать, что, раз в покоях появились красивые рабыни, их непременно нужно затаскивать в постель. Сие не подразумевается.
– Это предостережение? – улыбнулся он. Она была так красива, так счастлива, что ее хотелось немного поддразнить.
– Ни в коем случае. – Серпиана слегка пожала плечами, открывая дверь. – По нашим традициям отношения свободного с рабыней не считаются изменой его жене или невесте. Но учти, то же самое можно сказать и об отношениях свободной с рабом. Понимаешь?
– Но-но!… – тревожно откликнулся Дик, и девушка, лукаво рассмеявшись, просто закрыла за собой дверь.
Служанки вскоре действительно появились, их было три, и все они оказались красавицами, каждая на свой лад. На них приятно было посмотреть, и Дик лениво наблюдал за тем, как они стелют ему постель, растапливают камин и возятся в купальне. Купальня оказалась небольшой комнатой, отделанной мрамором, с огромным чаном, вмурованным в пол. Увидев это, англичанин сперва очень удивился, как же выливать из него воду, но потом сообразил, что ее, наверное, вычерпывают ведрами, и успокоился. Служанка позвала его мыться через несколько минут. Войдя в купальню, он обнаружил, что чан уже полон почти до краев теплой и ароматной водой. Когда и как служанка успела это сделать, если она ни разу не пробежала мимо него с ведрами, – загадка. Но, решив, что, должно быть, дело опять в магии, Дик успокоился и, раздевшись, залез в воду.
Ощущение оказалось на редкость приятным. Собрав его одежду, рабыня исчезла и позднее появилась с большой губкой, которая в Англии стоила бы, наверно, с десяток золотых, и мисочкой мыла, пахнущего свежо и нежно. Мыть себя он не позволил, выгнал девушку и принялся оттираться сам. Вода вскоре стала серой, но зато Дик выбрался из чана таким чистым, каким не был никогда в жизни, и со сладостным, хоть и необычным чувством обновления. Даже старые раны, которые начинали ныть всегда, когда он перетрудится, перестали напоминать о себе.
Служанка появилась снова – с большим куском мягкой холстины, объяснив, что этим надо вытираться, а потом подала тонкую шелковую рубашку, которую англичанин не сразу решился надеть. На его родине шелк был драгоценностью, и вот так просто таскать его на своих солдатских плечах… Потом он вспомнил всю роскошь окружающей его твердыни и решил, что, наверное, для местных обитателей эта ткань может оказаться не такой уж бесценной вещью.
Растянувшись на чистых мягких простынях, Дик ощутил себя абсолютно счастливым человеком. Что еще ему может быть нужно? Ана спасена и невредима, она согласилась выйти за него замуж, старые рапы ему не докучают, он лежит на мягкой постели… Додумать он не успел – уснул.
Возможно, во всем виноваты мягкие пуховые перины, горячая ванна или просто перенапряжение, но разбудить Дика смогли лишь на следующий день, и то не сразу. Лишь когда измучившиеся служанки побежали к госпоже, та появилась с таинственной улыбкой на губах, выгнала всех посторонних и прильнула к спящему, он ожил, обхватил ее руками, притянул к себе.
– Эй, а если бы на моем месте оказалась какая-нибудь другая искусительница? – шутливо возмутилась девушка. – Ты и ее бы потянул в постель?
– Она бы меня не заинтересовала, – пробормотал он. – Твой аромат я различу даже во сне.
– Мой аромат? А что, он какой-то особенный?
– Упоительный.
Его рука прошлась по ее спине, и прикосновение отозвалось потоком жара, пронизавшего ее тело. Чувствуя, что сейчас она забудет, зачем пришла сюда, Серпиана поспешно отстранилась. Вернее, попыталась – Дик держал крепко.
– Эй, спящий красавец, – окликнула девушка. – Вообще-то тебя зовут на совещание. Вставай. Кроме того, сегодня будет пир, устраиваемый для представителей Совета. Ты должен присутствовать, коль скоро решил на мне жениться. Но это вечером, а до совещания времени осталось всего ничего – только принять ванну и одеться.
– Родная, я вчера купался.
– Помойся еще разок. Ванна уже готова.
– Обо что, по-твоему, я мог испачкаться за ночь?
– У нас, Дик, моются не потому, что грязные, а для того, чтобы чувствовать себя свежее.
– Я же не старик. У меня с чувствами и так все в порядке.
– Дик, родной, если ты женишься на иномирянке, то получаешь от этого не только удовольствие, но еще и обязанности следовать кое-каким чужим традициям. Даже если они кажутся тебе бессмысленными. – Она улыбнулась жениху, разглядывающему ее довольно хмуро. – Ну ладно. Давай заключим такой договор – ты моешься каждый день и в придачу перед любым важным мероприятием, а я устрою так, чтобы при метрополии Дома Живого Изумруда построили христианский храм. Мы даже священника привезем. Идет?
– Метрополия? Что такое метрополия?
– Мы в ней находимся. Здесь жил мой род. Не обязательно весь, не обязательно всегда. Но этот замок для любого из представителей Дома Живого Изумруда оставался родным домом. Понимаешь?
– Вполне.
– Ну так как? Договорились?
– Хорошо. Я готов подчиниться кой-каким вашим традициям, даже самым жестоким, – а драить мужчину каждый день – это жестокость, – но в обмен ты пообещаешь выйти за меня замуж по традициям моего мира. То есть обвенчаешься со мной в храме.
– Давай я выйду за тебя дважды? Идет? И у нас, и у вас…
– Договорились.
Дик тяжело вздохнул и отправился в купальню.
Глава 17
В той части шатра, которую Дик назвал «гостиной», солдаты разбирали стол, укладывали вещи и сворачивали карту. Англичанин остановил их и еще раз взглянул на разноцветный чертеж. С усилием потер лицо, пытаясь привести себя в порядок.
– Может, приказать принести вина? – спросил Нарроен.
– Нет, от вина только сильнее потянет в сон. Пусть воды дадут. Умыться. Где там наши непрошеные гости?
– Вот здесь, – показал Идилин. – Подойдут через полтора-два часа.
– Думаю, успеем.
– Успеем, конечно. Солдаты уже почти построены.
– Да у тебя талант! Мне бы под Акру такого сотника, который может выковырять солдат из захваченного замка или города за час.
– Дисциплина – золотое дело, – ответил Нарроен, конечно, очень довольный похвалой. – У нас правила строгие. За неповиновение – смерть. Самое меньшее – лишение жалованья и наградных.
– Да уж. Удар по карману – это очень болезненный удар.
– Ну казненному жалованье тоже не полагается.
Посмеялись, хотя многим юмор мог бы показаться неуместным.
Дик вышел из шатра и огляделся – солдат вокруг было много. Некоторые вели или даже несли раненых – и тела убитых, завернутые в плащи. «Правильно», – подумал англичанин. Если есть возможность хоронить мертвых в родной земле, то ее надо использовать – это долг выживших перед погибшими. Похоже, большинство и в самом деле готово было немедленно идти в портал. То ли ценностей в замке оказалось немного, то ли шустрый солдат даже за полчаса успеет очистить чужой замок от «лишних» ценностей, но факт остается фактом – никто не рвется обратно в твердыню Далхана Рэил продолжать приятное занятие.
Магический фон и в самом деле оказался далек от благоприятного. В таких условиях опасно и боязно открывать портал. Но если очень надо, то остальные соображения отступают.
Следом за ним из разоряемого шатра вышла Серпиана – она куталась в теплый плащ Идилина. Подошла, тронула за локоть.
– Ты не мог бы…
– Что, родная?
– Ты не мог бы снять с меня блок на магию?
– Прости, пожалуйста. Не сообразил сразу.
Он приложил большие пальцы к ее вискам и ощутил в естественной энергетической структуре духа своей невесты постороннее присутствие. Нащупав нить затейливого клубка чужой силы, он потянул и осторожно убрал ее.
Девушка вздохнула с явным облегчением.
– Ты выглядишь очень уставшим.
– Кажется, на сегодня для меня было слишком много магии. Ну ничего. Сейчас возьмусь, приведу себя в порядок и…
– А что тебе еще нужно сделать?
– Портал. Из этого мира в твой.
– А-а… Может, тебе это пригодится? – Она, согнув колени, свела ладони и медленно прижала их к истоптанной траве. Перед ней словно бы из воздуха возник сундучок. Она откинула крышку и нахмурилась. – Кажется, здесь еще оставались подходящие камешки.
– Как, Рэил оставил все это тебе? Не отнял?
– Знаешь, Дик, шарить в подпространстве, принадлежащем не тебе, – задача не из легких. Правда, он у меня ничего и не искал.
– Просто держал взаперти?… Прости, родная… Если тебе неприятно об этом говорить, я не буду спрашивать. Не отвечай, если не хочешь.
– Нет, почему же. Мне, в общем, здесь нечего скрывать. Да и говорить не о чем. Он действительно просто держал меня взаперти.
– Ну и слава Богу. – Он перекрестился и скороговоркой прочел «Ave Maria». – Слава Богу.
Она с любопытством смотрела на своего жениха:
– А если я скажу тебе, что Далхан за мной ухаживал, что ты ответишь?
– Ухаживал? – слегка опешил Дик. – Приставал?
– Нет, именно ухаживал. Подарки, комплименты, ужины при свечах. Пару раз пытался поцеловать, но я не позволяла. Говорил, что любит. – Она по молчала, ожидая реакции, но Дик тоже молчал. – Так что ты скажешь?
– Что я должен сказать? Разве только то, что в моих глазах это выглядит совершенно естественным. Разве ты не самая красивая девушка в мире? И во всех остальных мирах, мне доселе неизвестных!
Серпиана вспыхнула и потупила глаза.
– Но ты говоришь, что ничего дурного он тебе не сделал, так? – уточнил Дик.
– Ничего. Точно.
– Рук не распускал?
– Нет.
– Ну и хорошо. – Он нежно обнял ее. – Главное, что с тобой все в порядке.
Он нагнулся над сундучком и запустил туда руки. Разноцветные камни, некоторые ограненные, некоторые лишь очищенные, но таящие в своей глубине красоту подлинной драгоценности, вспыхнули в свете солнца и заиграли всеми цветами и оттенками радуги. Казалось, сундучок наполнило чистое сияние, слепящее глаза. Зрелище было ошеломляющее, но лицо Дика осталось бесстрастным – он запустил обе руки в это сияние и принялся выискивать подходящие кристаллы. Еще со времен ученичества у друидов он усвоил, какие камушки удобнее использовать при создании сложных заклятий, и теперь старательно вспоминал былые уроки.
– Лучше выбрать голубоватые или прозрачные, – подсказала Серпиана. – Отец говорил, что именно такие камни лучше всего подходят.
– В той книге, которую я сегодня читал, об этом было сказано. Помоги мне выбрать, родная.
Она наклонилась и посмотрела на камни.
– Вот, например. И еще один. Тебе помочь построить заклинание?
– А тебе не трудно? Было бы хорошо.
Они разложили на земле треугольником три бледно-голубых камня. Создавать столь сложное заклинание вдвоем действительно оказалось намного легче. Очень мешал сильный фон, и до последнего момента Дик боялся, что проход между мирами получился у него не так, как нужно. Он следил за тем, как в магические врата входили солдаты, отряд за отрядом, и все сомневался. Поддерживать проход открытым было очень сложно, у него кружилась голова, и если бы не Серпиана, ничем хорошим такая сложная магическая операция не закончилась бы.
Самым неприятным было то, что подобные врата раскрывались лишь в одну сторону, и даже если заклинание составлено неверно, а проход ведет в неизвестные бесплодные пустыни или огненный ад, никто не сможет вернуться и сказать ему об этом.
Но когда Идилин намекнул Дику, что ему вместе с невестой не стоит подвергать себя опасности и лучше пройти через врата как можно скорее, пока еще не все их войско покинуло окрестности замка, рыцарь-маг не стал спорить. Он знал, что сможет поддерживать проход открытым, даже находясь с другой его стороны.
И когда на другом конце магического прохода оказался всего лишь лес, уже знакомый ему, и проглядывающие сквозь листву серые стены крепости Дома Живого Изумруда, рыцарь-маг вздохнул с облегчением.
Его спутница смотрела на лес и каменную твердыню невдалеке с таким выражением, какого англичанин никогда прежде у нее не видел и которое растрогало его. В глазах девушки набухали слезы тоски и восторга, и она, должно быть, вспомнив своих погибших родственников, отца, братьев и племянников, все-таки была ужасно рада снова оказаться на родной земле.
Серпиана взглянула на него и с дрожью в голосе сказала:
– Я и не думала, что когда-нибудь снова увижу этот замок.
– Очень рад, что это все-таки случилось, – растроганно сказал Дик и прикоснулся к ее плечу. Всякий раз убеждаться, что она рядом, на расстоянии вытянутой руки, и больше никуда не пропадет, было очень приятно. – Родная, ты поплачь, если хочется. Не надо стесняться.
Она прикоснулась пальцем к уголку глаза и смахнула слезу, щекочущую ее кожу. Улыбнулась:
– Когда это женщина стеснялась плакать?
Последним магические врата прошел Идилин – он считал своим долгом проследить за тем, чтобы в мире, где стоял замок Далхана Рэил, не осталось ни одного его солдата. Конечно, он не пересчитывал по головам всех, кто проходил в портал, кроме того, было неизвестно, сколько же именно людей погибло, а сколько ранено, но он полагал, что если кто остался, увлекшись грабежом, так он сам виноват. Пройдя врата, командир сделал Дику знак, что все в порядке, и рыцарь-маг со стоном облегчения убрал заклинание.
– Ну вот и хорошо, – сказал Нарроен, передавая англичанину повод его жеребца, которого провел через магический проход за собой. – Все в порядке. Все прошли. От камней, кстати, осталась одна пыль.
– Так и должно быть, – ответила Серпиана. – Хорошо, что их силы хватило.
– Вот уж действительно… Миледи, вы, наверное, устали. Вам надо отдохнуть.
– Я полагаю, Ричард гораздо больше, чем я, нуждается в отдыхе, – ответила она, и в голосе своей невесты, прежде такой сдержанной и порой даже кроткой, Дик с удивлением уловил нотки властности. Она распоряжалась преданным ей человеком и явно знала, как именно это надо делать. Рыцарь-маг взглянул на нее с уважением. – В любом случае мы направляемся к замку… Или вы устроились где-то еще?
– Нет-нет, в замке все готово, я уверен. Там оставались слуги. Кроме того, крепость нисколько не пострадала. Ее не штурмовали.
– Ну и замечательно, – вздохнула она.
Дик еще ни разу не был в стенах твердыни Дома Живого Изумруда, только видел со стороны. Твердыня не была окружена рвом, как обычно, она была выстроена на каменистой возвышенности, и ворота открывались прямо на широкую дорогу, вымощенную булыжником. Размер замка ошеломил англичанина и испугал. Он попытался прикинуть, сколько нужно людей, чтобы просто расставить дозоры по всем стенам, а потом вспомнил о магии и немного успокоился. Потом англичанин увидел у ворот двух существ – высоких, под три метра, покрытых мелкой чешуей, с огромными рогами и клыками, то есть именно таких, каких он представлял себе, когда говорил о демонах, – и, несмотря на крайнюю усталость, тут же схватился за меч.
Но Идилин заметил это и успокоил его:
– Все в порядке. Не надо. Это просто охрана.
– Боевые демоны, – пояснила Серпиана. – Вместо людей. Помнишь, я тебе рассказывала.
– Помню.
Дик перекрестился и с недоверием покосился на существ, стоявших в воротах совершенно бесстрастно. Чудовища не исчезли, даже не забеспокоились, как следовало бы созданиям преисподней. Когда Серпиана приблизилась, они оба поклонились ей.
– Вот почему этот замок такой большой. По стенам можно расставить этих страшилищ. А чем они питаются?
– Могут магией, могут мясом. Зависит от того, что есть под рукой.
– А чьим мясом?
Нарроен сперва опешил, а потом рассмеялся:
– Ну уж не человеческим, конечно. Говядина, свинина, дичь… Главное, чтобы было свежим. Парным.
– Бр-р…
За воротами оказался полукруглый аккуратный дворик, куда выходили двери высокого массивного здания. Во дворике, как и за стенами крепости, было очень много солдат, но перед леди Йерел они расступились, а те, кто стоял на широком крыльце, даже открыли перед ней двери, хотя, как представлял Дик, это скорее работа слуг. Но бог его знает, какие у местной знати слуги. Может, они тоже чешуйчатые и с рогами… Лучше б их и вовсе не видеть.
Двери были резные, двустворчатые, а за ними – великолепный холл с высоким сводчатым потолком, роскошная изящная мебель, а посреди холла – огромная каменная чаша на ножке, откуда на высоту фута, а может, и больше, била струя воды. Что это такое, Дик не знал.
Он очень устал, но от вида замкового убранства усталость сразу куда-то девалась, остался только интерес. И даже не роскошь трогала его (хотя вся эта мебель, украшения, отделка должны стоить безумных денег), а красота. Поглядывая на спутника участливо, Серпиана провела его по коридору, увешанному дивной работы гобеленами, к широкой мраморной лестнице, по которой они поднялись на второй этаж. Здесь перед англичанином развернулась целая анфилада комнат, уставленных и увешанных множеством предметов роскоши. Оттуда они вдвоем попали в другой коридор, где девушка остановилась возле первой же двери и открыла ее.
– Это гостевые покои. Думаю, тебе важней всего поскорее добраться до кровати. Не будем выбирать. Потом тебе приготовят покои моего отца.
Он вошел и с недоумением огляделся. Комната была небольшая, но очень уютная – с камином, столом и тремя креслами, с узкой, но, должно быть, очень мягкой лежанкой, с великолепными бархатными портьерами. Но тут Серпиана подошла к двери, открыла ее и показала ему соседнюю комнату со столом и странными вертикальными сооружениями со стеклянными дверками, где стояло множество толстых книг, а потом еще следующую комнату, добрую треть которой занимала широченная кровать под балдахином и где тоже имелся столик и камин.
– Покои твоего отца? Зачем?… Подожди, так в какой комнате я буду жить?
– Во всех. Покои состоят из четырех комнат и купальни. Это – гостиная, это – спальня, дальше кабинет и гардеробная. А покой моего отца приготовят потому, что я сама поселюсь в покоях моей матери. Их спальни соединены между собой дверкой, как это и бывает у супругов.
Он шагнул к ней и обнял, глядя сверху вниз.
– Значит ли это, что ты согласна выйти за меня замуж?
– Да, пожалуй. – Серииана улыбнулась. – Сколько можно тебя мучить… И потом, ты спас меня, так что мой долг – отблагодарить тебя как положено.
Он поцеловал ее, но, коротко ответив на его ласку, девушка решительно отстранилась и покачала головой:
– Нет. Сейчас тебе требуется отдых. Уж я-то знаю, что бывает, когда переусердствуешь с заклинаниями, а потом вовремя не отдохнешь. Сейчас придут служанки и приготовят тебе купальню – пожалуйста, помойся, прежде чем ложиться отдыхать. – Она сделала шаг к двери, но, словно передумав, снова повернулась к нему. – И вот еще что. В основном в замке прислуживают женщины. К тебе, конечно, пришлют для услуг девушек. Пожалуйста, не надо думать, что, раз в покоях появились красивые рабыни, их непременно нужно затаскивать в постель. Сие не подразумевается.
– Это предостережение? – улыбнулся он. Она была так красива, так счастлива, что ее хотелось немного поддразнить.
– Ни в коем случае. – Серпиана слегка пожала плечами, открывая дверь. – По нашим традициям отношения свободного с рабыней не считаются изменой его жене или невесте. Но учти, то же самое можно сказать и об отношениях свободной с рабом. Понимаешь?
– Но-но!… – тревожно откликнулся Дик, и девушка, лукаво рассмеявшись, просто закрыла за собой дверь.
Служанки вскоре действительно появились, их было три, и все они оказались красавицами, каждая на свой лад. На них приятно было посмотреть, и Дик лениво наблюдал за тем, как они стелют ему постель, растапливают камин и возятся в купальне. Купальня оказалась небольшой комнатой, отделанной мрамором, с огромным чаном, вмурованным в пол. Увидев это, англичанин сперва очень удивился, как же выливать из него воду, но потом сообразил, что ее, наверное, вычерпывают ведрами, и успокоился. Служанка позвала его мыться через несколько минут. Войдя в купальню, он обнаружил, что чан уже полон почти до краев теплой и ароматной водой. Когда и как служанка успела это сделать, если она ни разу не пробежала мимо него с ведрами, – загадка. Но, решив, что, должно быть, дело опять в магии, Дик успокоился и, раздевшись, залез в воду.
Ощущение оказалось на редкость приятным. Собрав его одежду, рабыня исчезла и позднее появилась с большой губкой, которая в Англии стоила бы, наверно, с десяток золотых, и мисочкой мыла, пахнущего свежо и нежно. Мыть себя он не позволил, выгнал девушку и принялся оттираться сам. Вода вскоре стала серой, но зато Дик выбрался из чана таким чистым, каким не был никогда в жизни, и со сладостным, хоть и необычным чувством обновления. Даже старые раны, которые начинали ныть всегда, когда он перетрудится, перестали напоминать о себе.
Служанка появилась снова – с большим куском мягкой холстины, объяснив, что этим надо вытираться, а потом подала тонкую шелковую рубашку, которую англичанин не сразу решился надеть. На его родине шелк был драгоценностью, и вот так просто таскать его на своих солдатских плечах… Потом он вспомнил всю роскошь окружающей его твердыни и решил, что, наверное, для местных обитателей эта ткань может оказаться не такой уж бесценной вещью.
Растянувшись на чистых мягких простынях, Дик ощутил себя абсолютно счастливым человеком. Что еще ему может быть нужно? Ана спасена и невредима, она согласилась выйти за него замуж, старые рапы ему не докучают, он лежит на мягкой постели… Додумать он не успел – уснул.
Возможно, во всем виноваты мягкие пуховые перины, горячая ванна или просто перенапряжение, но разбудить Дика смогли лишь на следующий день, и то не сразу. Лишь когда измучившиеся служанки побежали к госпоже, та появилась с таинственной улыбкой на губах, выгнала всех посторонних и прильнула к спящему, он ожил, обхватил ее руками, притянул к себе.
– Эй, а если бы на моем месте оказалась какая-нибудь другая искусительница? – шутливо возмутилась девушка. – Ты и ее бы потянул в постель?
– Она бы меня не заинтересовала, – пробормотал он. – Твой аромат я различу даже во сне.
– Мой аромат? А что, он какой-то особенный?
– Упоительный.
Его рука прошлась по ее спине, и прикосновение отозвалось потоком жара, пронизавшего ее тело. Чувствуя, что сейчас она забудет, зачем пришла сюда, Серпиана поспешно отстранилась. Вернее, попыталась – Дик держал крепко.
– Эй, спящий красавец, – окликнула девушка. – Вообще-то тебя зовут на совещание. Вставай. Кроме того, сегодня будет пир, устраиваемый для представителей Совета. Ты должен присутствовать, коль скоро решил на мне жениться. Но это вечером, а до совещания времени осталось всего ничего – только принять ванну и одеться.
– Родная, я вчера купался.
– Помойся еще разок. Ванна уже готова.
– Обо что, по-твоему, я мог испачкаться за ночь?
– У нас, Дик, моются не потому, что грязные, а для того, чтобы чувствовать себя свежее.
– Я же не старик. У меня с чувствами и так все в порядке.
– Дик, родной, если ты женишься на иномирянке, то получаешь от этого не только удовольствие, но еще и обязанности следовать кое-каким чужим традициям. Даже если они кажутся тебе бессмысленными. – Она улыбнулась жениху, разглядывающему ее довольно хмуро. – Ну ладно. Давай заключим такой договор – ты моешься каждый день и в придачу перед любым важным мероприятием, а я устрою так, чтобы при метрополии Дома Живого Изумруда построили христианский храм. Мы даже священника привезем. Идет?
– Метрополия? Что такое метрополия?
– Мы в ней находимся. Здесь жил мой род. Не обязательно весь, не обязательно всегда. Но этот замок для любого из представителей Дома Живого Изумруда оставался родным домом. Понимаешь?
– Вполне.
– Ну так как? Договорились?
– Хорошо. Я готов подчиниться кой-каким вашим традициям, даже самым жестоким, – а драить мужчину каждый день – это жестокость, – но в обмен ты пообещаешь выйти за меня замуж по традициям моего мира. То есть обвенчаешься со мной в храме.
– Давай я выйду за тебя дважды? Идет? И у нас, и у вас…
– Договорились.
Дик тяжело вздохнул и отправился в купальню.
Глава 17
«Совещанием» оказалась встреча офицеров уцелевшего войска Дома Живого Изумруда, которое отнюдь не в полном составе штурмовало твердыню Далхана Рэил. Они, услышав о дивном спасении дочери погибшего Тангайра, хотели взглянуть на нее, а заодно и на мужчину, за которого она – поговаривали – собралась замуж. Второе офицеров заинтересовало особенно. Конечно, чужак не станет считаться хозяином всех окрестных земель, во главе нового Дома все равно встанет леди и никто иной. Но водить в бой войска, конечно же, будет мужчина. Так что к нему надо присмотреться заранее – прикинуть, на что он способен.
Дик и не думал чваниться. Он с удовольствием принял участие в обсуждении недавнего штурма и возможных действий по защите метрополии, коль скоро возникнет такая необходимость. И хотя местным языком англичанин владел лишь благодаря заклинанию, он чувствовал себя на совещании на своем месте. Окружающие это тоже заметили. Конечно, вряд ли мнение офицеров о Дике могло как-то поколебать чувства Серпианы. Но любой солдат, будь он хоть рядовым воином, хоть тысячником, знает сотни способов показать командиру свою преданность или пренебрежение. От отношения людей Дома к супругу его главы зависело очень многое.
Впрочем, Дик понравился всем, потому что и ему все понравились.
А вот пир стал для него нелегким испытанием.
Начать с того, что обстановка оказалась слишком изысканной и роскошной на его вкус. Манеры присутствующих, которые не лезли в тарелку пальцами, сами не брали ничего с общего блюда, пользовались странными столовыми приборами, похожими на игрушечные вилы, не обгладывали костей и не бросали их на пол собакам, сковывали молодого англичанина, как слишком тесная одежда.
Он всегда чувствовал себя неуютно в роскошных нарядах. Перед пиром Серпиана лично проследила, чтобы он надел все, что для него приготовили, включая тяжелое золотое ожерелье. В избранном обществе, где не присутствовало ни одного человека, который не считался бы мастером магического искусства, англичанин самому себе казался лишним. Он старательно прятал недоверие, с которым посматривал на окружающих, а члены Совета в свою очередь не стеснялись оценивающе разглядывать его.
Как ни странно, лорды-маги внешне немногим отличались от графов и герцогов на родине Дика. Тоже разодетые в пух и прах (вот только украшения на них – магические), тоже напыщенные и исполненные гордости за свое положение в обществе… Разница, пришедшая в голову рыцарю-магу, примирила его с чужой надменностью. В отличие от большинства знатных сеньоров Европы, эти лорды всего добились сами, а не унаследовали положение от отцов. Конечно, у сына лорда в этом мире было больше шансов самому стать лордом. Но все же юноше это должно было стоить огромных усилий. Сеньором становился лишь тот, кто мог защитить подвластные земли силой своей магии. В противном случае гибель была неизбежна.
– Все же мне кажется, что это не совсем так, – сказал Дик Серпиане в ответ на ее объяснения. – Насколько я понимаю, получить земли Дома Живого Изумруда мог лишь кровный родственник твоего отца.
– Да. Но если бы он не смог защитить его, то потерял бы земли вместе с жизнью. Так, как это случилось с Энхимом Оимао.
– Он погиб на дуэли, как я понял.
– Да. Я об этом и говорю.
– Дуэль была из-за владений, что ли?
– Какая разница, из-за чего? Важно лишь, что была. Он погиб, потому что недостаточно хорошо владел магией.
– А не оружием?
– У меня на родине все, кто владеет магией, сражаются только с помощью магии. Или при помощи магии и оружия… Ну как ты сражался с Далханом.
– Но убийца Энхима земель не получил, как я понимаю.
– Мог бы получить. Если бы не появилась я. – Девушка пожала плечами. – Я говорила тебе о самом принципе. Лордом может стать лишь тот, кто способен защищать свои земли. Не то что у вас.
– Родная, у нас то же самое. Просто захват чужих земель обычно сопровождают и законные методы овладения чужой собственностью. Ну, к примеру, женитьба.
Они сидели рядом во главе стола. Серпиана – на огромном кресле с высокой спинкой, где была вырезана все та же змея с камнем в зубах, а он – на соседнем, пониже. По другую руку от девушки сидел Нарроен Идилин, очень гордый оказанной ему честью и вместе с тем смущенный. Похоже, кресло, которое он занимал, не было предназначено для преданных воинов Дома. Но под рукой не оказалось никого другого, кто мог бы занять почетное место.
– Ты сидишь в кресле отца? – шепотом спросил Дик.
– Да, конечно.
– Не кресло, а прямо трон… Постой, так я что же – сижу в кресле твоей матери?
Девушка фыркнула и тут же прикрылась салфеткой. Слуга, приняв ее жест за приказ, немедленно положил ей на тарелку еще немного мяса. Долил вина в серебряный бокал.
– Нет, – наконец ответила она. – Это место моего старшего брата. Мать не присутствовала на встречах с лордами и другими членами Совета.
– Была недостаточно знатна?
– В том числе. Успокойся. Тебя никто и ничем за этим столом не обидел.
– Я не считаю, что меня обидели. Но все эти лорды для меня – неподходящая компания. Скоро это закончится?
– Успокойся и постарайся вести себя естественно.
– Если естественно, то я в блюдо руками полезу. Я не привык пользоваться всеми этими закорючками. – Рыцарь-маг покосился на столовые приборы, красиво разложенные вокруг двух блюд, поставленных одно на другое.
– Так не пользуйся. Здесь никто не упадет в обморок. – Она снова фыркнула. – А если упадут, так это их дело.
Дик пожал плечами и пальцами взял с тарелки лист салата. Повертел перед глазами.
– Я же не козел – траву есть, – проворчал он. – Зачем мне это положили? – Швырнул лист обратно и стал копаться в кусках мяса.
Разговоры смолкли, и, подняв глаза, англичанин обнаружил, что на него со смесью недоумения и снисходительной насмешки смотрят почти все присутствующие – кроме Серпианы, преспокойно орудующей изящной маленькой вилочкой, и Идилина, глядящего на Дика с завистью. Похоже, офицер тоже был не в ладах с этикетом.
Рыцарь-маг кивнул без тени смущения и приподнял над блюдом ломоть индейки, фаршированный луком и сливами, таким жестом, как если бы держал в руке бокал.
– Рекомендую, – сказал он негромко, но в тишине его услышали все присутствующие. – Отличное мясо. Прекрасно пропеченное, в меру пряное, – и вгрызся в кусок.
Дик и не думал чваниться. Он с удовольствием принял участие в обсуждении недавнего штурма и возможных действий по защите метрополии, коль скоро возникнет такая необходимость. И хотя местным языком англичанин владел лишь благодаря заклинанию, он чувствовал себя на совещании на своем месте. Окружающие это тоже заметили. Конечно, вряд ли мнение офицеров о Дике могло как-то поколебать чувства Серпианы. Но любой солдат, будь он хоть рядовым воином, хоть тысячником, знает сотни способов показать командиру свою преданность или пренебрежение. От отношения людей Дома к супругу его главы зависело очень многое.
Впрочем, Дик понравился всем, потому что и ему все понравились.
А вот пир стал для него нелегким испытанием.
Начать с того, что обстановка оказалась слишком изысканной и роскошной на его вкус. Манеры присутствующих, которые не лезли в тарелку пальцами, сами не брали ничего с общего блюда, пользовались странными столовыми приборами, похожими на игрушечные вилы, не обгладывали костей и не бросали их на пол собакам, сковывали молодого англичанина, как слишком тесная одежда.
Он всегда чувствовал себя неуютно в роскошных нарядах. Перед пиром Серпиана лично проследила, чтобы он надел все, что для него приготовили, включая тяжелое золотое ожерелье. В избранном обществе, где не присутствовало ни одного человека, который не считался бы мастером магического искусства, англичанин самому себе казался лишним. Он старательно прятал недоверие, с которым посматривал на окружающих, а члены Совета в свою очередь не стеснялись оценивающе разглядывать его.
Как ни странно, лорды-маги внешне немногим отличались от графов и герцогов на родине Дика. Тоже разодетые в пух и прах (вот только украшения на них – магические), тоже напыщенные и исполненные гордости за свое положение в обществе… Разница, пришедшая в голову рыцарю-магу, примирила его с чужой надменностью. В отличие от большинства знатных сеньоров Европы, эти лорды всего добились сами, а не унаследовали положение от отцов. Конечно, у сына лорда в этом мире было больше шансов самому стать лордом. Но все же юноше это должно было стоить огромных усилий. Сеньором становился лишь тот, кто мог защитить подвластные земли силой своей магии. В противном случае гибель была неизбежна.
– Все же мне кажется, что это не совсем так, – сказал Дик Серпиане в ответ на ее объяснения. – Насколько я понимаю, получить земли Дома Живого Изумруда мог лишь кровный родственник твоего отца.
– Да. Но если бы он не смог защитить его, то потерял бы земли вместе с жизнью. Так, как это случилось с Энхимом Оимао.
– Он погиб на дуэли, как я понял.
– Да. Я об этом и говорю.
– Дуэль была из-за владений, что ли?
– Какая разница, из-за чего? Важно лишь, что была. Он погиб, потому что недостаточно хорошо владел магией.
– А не оружием?
– У меня на родине все, кто владеет магией, сражаются только с помощью магии. Или при помощи магии и оружия… Ну как ты сражался с Далханом.
– Но убийца Энхима земель не получил, как я понимаю.
– Мог бы получить. Если бы не появилась я. – Девушка пожала плечами. – Я говорила тебе о самом принципе. Лордом может стать лишь тот, кто способен защищать свои земли. Не то что у вас.
– Родная, у нас то же самое. Просто захват чужих земель обычно сопровождают и законные методы овладения чужой собственностью. Ну, к примеру, женитьба.
Они сидели рядом во главе стола. Серпиана – на огромном кресле с высокой спинкой, где была вырезана все та же змея с камнем в зубах, а он – на соседнем, пониже. По другую руку от девушки сидел Нарроен Идилин, очень гордый оказанной ему честью и вместе с тем смущенный. Похоже, кресло, которое он занимал, не было предназначено для преданных воинов Дома. Но под рукой не оказалось никого другого, кто мог бы занять почетное место.
– Ты сидишь в кресле отца? – шепотом спросил Дик.
– Да, конечно.
– Не кресло, а прямо трон… Постой, так я что же – сижу в кресле твоей матери?
Девушка фыркнула и тут же прикрылась салфеткой. Слуга, приняв ее жест за приказ, немедленно положил ей на тарелку еще немного мяса. Долил вина в серебряный бокал.
– Нет, – наконец ответила она. – Это место моего старшего брата. Мать не присутствовала на встречах с лордами и другими членами Совета.
– Была недостаточно знатна?
– В том числе. Успокойся. Тебя никто и ничем за этим столом не обидел.
– Я не считаю, что меня обидели. Но все эти лорды для меня – неподходящая компания. Скоро это закончится?
– Успокойся и постарайся вести себя естественно.
– Если естественно, то я в блюдо руками полезу. Я не привык пользоваться всеми этими закорючками. – Рыцарь-маг покосился на столовые приборы, красиво разложенные вокруг двух блюд, поставленных одно на другое.
– Так не пользуйся. Здесь никто не упадет в обморок. – Она снова фыркнула. – А если упадут, так это их дело.
Дик пожал плечами и пальцами взял с тарелки лист салата. Повертел перед глазами.
– Я же не козел – траву есть, – проворчал он. – Зачем мне это положили? – Швырнул лист обратно и стал копаться в кусках мяса.
Разговоры смолкли, и, подняв глаза, англичанин обнаружил, что на него со смесью недоумения и снисходительной насмешки смотрят почти все присутствующие – кроме Серпианы, преспокойно орудующей изящной маленькой вилочкой, и Идилина, глядящего на Дика с завистью. Похоже, офицер тоже был не в ладах с этикетом.
Рыцарь-маг кивнул без тени смущения и приподнял над блюдом ломоть индейки, фаршированный луком и сливами, таким жестом, как если бы держал в руке бокал.
– Рекомендую, – сказал он негромко, но в тишине его услышали все присутствующие. – Отличное мясо. Прекрасно пропеченное, в меру пряное, – и вгрызся в кусок.