Красавина Екатерина. Кофе с перцем

   Паша включил ноутбук и вошел в Интернет. Из «досье» Валерия Сергеева он узнал, что его излюбленным местом отдыха является артистическое кафе-бар «У Мольера». Паша раскрыл в Интернете «Мольера» и схватился за голову. Мало того, что вход — только для своих, так там еще и цены запредельные. Чашечка кофе стоит двести рублей! Ну ладно, чашечку кофе он бы еще осилил. Но вход для своих! Как ему прорваться-то? Стать невидимкой, что ли? И тут Паша подумал, что выход есть. Но он не очень красивый. Можно сказать, совсем некрасивый. Но один раз Паша уже оступился. Стал воришкой. Почему бы не стать им и во второй раз? Он уже превратился окончательно в преступника и расстригу. Что ему терять? Вся Пашина благовоспитанность в связи с последними событиями улетучилась со скоростью эфира. Если дальше дело пойдет такими темпами, то следующими Пашиными поступками на пути превращения в личность с криминальными наклонностями станет тяжелый взлом с ограблением, а также киднепинг. Дело в том, что Паша вознамерился украсть деньги у матери. Он знал, где они лежат. В ее комнате на шкафу справа. Потом, когда она приедет, он сочинит, что срочно понадобились деньги на подарок Надин. Мать — женщина и поймет Пашин безумный поступок. Женщины любят, когда ради них совершают разные пакости, подлоги, а также подвиги и героические поступки.
   Выждав момент, когда бабушка ушла в свою комнату и включила телевизор, Паша прокрался в мамину комнату и взял двести долларов. Он решил, что ни один швейцар или цербер не устоит против такой суммы. Это будет его «Сезам, откройся!».
   СТАМБУЛЬСКИЙ ПАСЬЯНС.

ГЛАВА 8

   С утра Пашу вызвал к себе Константин Борисович.
   — Ворсилов! Чем сейчас занимаетесь? — по-отечески добродушно спросил он. Это была одна из масок шефа, которую он иногда нацеплял в разговоре с сотрудниками. Со стороны могло показаться, что начальник — такая душка, пекущаяся о благе своих сотрудников. Ну просто отец родной!
   — Занимаюсь составлением рекламы нового журнала «Менеджмент в гольфе». Для продвижения бренда на определенном сегменте рекламного рынка, связанного с реализацией спортивных товаров.
   — И как? Получается?
   — Да, — кивнул Павел.
   — Скоро заканчиваешь?
   — Уже почти закончил.
   А я думаю тебе дать новое поручение. Мне понравилось, как ты тогда справился с рекламой детских товаров. — Паша вздрогнул. — И я решил, что тебе надо расти. Получать интересные задания, где ты можешь развернуться, показать себя. Ты у нас сотрудник молодой, перспективный.
   Паша гордо расправил плечи. Вот оно! Может быть, ему сейчас дадут составлять рекламу потрясающего проекта. Например, театрального фестиваля «Золотая Мельпомена»!
   — Вот, возьми материалы. Пролистай, посмотри. Будут вопросы, не стесняйся, обращайся прямо ко мне. Договорились?
   — Хорошо. Спасибо. — Пашины уши пылали, как закат в Карибском море. — Он благоговейно принял папку из рук начальства. И замер на месте.
   — Все. Иди.
   Уже почти у самой двери Паша машинально бросил взгляд на папку. Посередине крупными буквами шел заголовок: ОДЕЖДА ДЛЯ БЕРЕМЕННЫХ.
 
   Все! Настроение было безвозвратно испорчено. Паша чувствовал, как в нем со страшной силой просыпаются криминальные наклонности. Он готов был взять в руки автомат и расстреливать всех подряд. Та-та-та-та! Первым делом — Константина Борисовича. В упор! Потом его заместителя Барткова, любимчика и стукача. А затем уже всех остальных. За компанию. Эх, только подумать, как же его все достали! Если из тихого и спокойного молодого человека Паша превратился в злобного бандита, готового мочить всех налево и направо.
   Лидочка Макарова прошествовала мимо Паши и улыбнулась ему.
   — Как дела? — елейным голосом поинтересовалась она.
   — Нормально, — огрызнулся Паша.
   — У тебя все в порядке? — не отставала Лидочка. Она явно хотела примерить на себя роль великой утешительницы.
   Паша поднял на нее глаза. Очевидно, в них было что-то такое, отчего Лидочка отшатнулась и пробормотала нечто вроде: «Совсем бешеный стал». — «Отлично, — подумал Паша и горько усмехнулся, — отлично, пусть у меня отныне будет репутация буйнопомешанного. Может быть, тогда они станут побаиваться связываться со мной? И будут давать мне нормальные задания, а не эту идиотскую галиматью. Совсем спятили! И с чего это я должен рекламировать одежду для беременных? Что я в этом понимаю? То детские горшки, то…» Паша поймал на себе чей-то пристальный взгляд и повернул голову влево. На него смотрел Бартков. Паша нахмурился, открыл папку и с показным рвением стал изучать переданные ему материалы.
   В конце рабочего дня Паша чувствовал, что голова у него — распухший улей. Хотелось сунуть ее под холодную воду и не вынимать оттуда. А ему еще предстоял поход в театральное кафе «У Мольера». Конечно, можно было отложить мероприятие на завтра. Но какой в том смысл? Лучше отделаться сразу. К тому же не факт, что ему повезет с первого раза и он наткнется там на Сергеева. Как бы не пришлось за ним основательно побегать. Но как тогда быть с деньгами? Если каждый раз брать с собой по двести долларов, он скоро истощит материнские запасы.
   Мысли вертелись в Пашиной голове с бешеной скоростью. Кроме того, стоило ему только бросить взгляд на рекламные материалы одежды для беременных, как снова хотелось ломать и крушить все подряд. «Мать права, — думал Паша, — мне надо бросить эту работу. Но чем тогда заниматься? Кастингом?» И при этом слове у Паши сладко заныло сердце. А что, если попросить Надин пристроить его к Васину? Хоть пятым помощником третьего консультанта. А там будет видно. Но Паша тут же одернул себя. Это бред чистой воды и фантазия. Нечего губу раскатывать. Паша нахмурился и посмотрел на часы. До конца рабочего дня оставалось пять минут. Паша с шумом захлопнул папку и увидел, как вздрогнула спина ближайшего к нему сотрудника, Калинушкина Андрея Владимировича, седовласого мужчины лет пятидесяти с вечно озабоченным выражением лица. «Плевать, — подумал Паша. — Мне уже абсолютно на все плевать!»
   Кафе «У Мольера» переливалось затейливой иллюминацией: театральный занавес раздвигался, и посередине сцены оказывалась дива с пышной фигурой. Она пела, широко раскрывая рот и вертя бедрами. Картинка была забавной. Но Паше было не до смеха. У него тряслись колени от страха и очень хотелось повернуть назад. Вся эта затея стала казаться ему глупой и по-мальчишески дурацкой. Что он скажет Сергееву, даже если и подойдет к нему? Что он — брат Марголиной? А если Сергеев, востребованный популярный актер, уже и не помнит, кто такая Марголина? У него таких актрис, с которыми он крутил романы, — пруд пруди. Это будет номер! Все Пашины старания тогда полетят насмарку.
   — Эх, была не была, — громко воскликнул Паша и потянул дверь на себя. Он ощутил в себе прилив отчаянной смелости. Что будет, то будет!
   Только он оказался по ту сторону двери, как из темнобархатной глубины к нему шагнул швейцар. Настоящий швейцар в блестящем костюме и с непроницаемым выражением лица. Паша почувствовал, как вся его решимость мгновенно растаяла, как мыльная пена под напором воды. Из тигра он превратился в кролика. Такому представительному швейцару было даже нелепо совать какие-то деньги. Он просто бросит Паше в лицо эти бумажки и с треском вытурит его вон. Швейцар выжидательно смотрел на Пашу. Паша — на него. И тут произошло нечто, чего Паша никак не ожидал от себя. Его рука машинально полезла в карман и выудила оттуда сто долларов. Так же машинально, без единого слова, он протянул эти деньги швейцару. И на секунду прикрыл глаза, ожидая, что сейчас этот Зевс-громовержец пригвоздит Пашу молнией к месту, как нечестивца, и испепелит в прах. Молнии не последовало. Грозного крика — тоже. Паша открыл глаза. Зеленая бумажка исчезла в кармане швейцара. Он отошел в сторону, как бы пропуская Пашу. Паша хотел спросить, здесь ли Валерий Сергеев, но голос отказал ему. Он беззвучно открыл рот, а потом закрыл его. Швейцар посмотрел на Пашу с некоторым подозрением. «Подумает еще, что я — немой, — испугался Паша, — и отправит обратно!» Поэтому он решительно направился к входу в зал, оформленный в виде золотой арки.
   Зал был изысканно красив. Золотисто-синий с вкраплением сливочно-белого. Народу было немного. Парочки сидели за столиками и переговаривались, поглощенные друг другом. На Пашу никто не обратил внимания. Он решил сесть за столик и оглядеться. Так он и сделал. К нему подошел официант в синем костюме с золотыми отворотами и положил перед ним меню. Открыв меню, Паша чуть не поперхнулся. Кафе было для богемы, но никак не для простых молодых людей с трудовой зарплатой, к которым относил себя Паша. Самое большее, что он мог себе позволить, — это чашечка кофе за сто пятьдесят рэ и пирожное «Венский лес» за сто семьдесят. И все. Придется растянуть это удовольствие на весь вечер, подумал Паша. Делать один кус в полчаса.
   Паша сделал заказ, и через пару минут ему на красивом большом блюде принесли крохотное пироженое, обсыпанное кокосовой стружкой. И кофе. Паша с рассеянной улыбкой поблагодарил официанта. Потом поднес пироженое ко рту — и чуть не выронил его. Он увидел Валерия Сергеева через два столика наискосок от себя. Он сидел с молодой блондинкой и, наклонившись к ней, что-то шептал девушке на ухо. Блондинка жеманилась и соблазнительно улыбалась. Спереди ее платье было так сильно декольтировано, что казалось, груди вот-вот вывалятся наружу. Паша отвел глаза. Положение было не из легких. С одной стороны, прервать эту беседу тет-а-тет было верхом неприличия. С другой — ворковать они могли достаточно долго, что никак не входило в Пашины планы. «Я подожду, — решил он, — когда она отлучится в туалет». Подходящий момент наступил не скоро. Как только блондинка в золотистом платье, покачивая бедрами, отошла от столика, Паша ринулся к нему.
   — Простите, — остановился он напротив Сергеева.
   Тот поднял на него глаза. В них читалась усталость и отвращение ко всему людскому роду. Было видно, что Сергееву уже давно все обрыдли и надоели.
   — Да?
   — Я хотел с вами поговорить, — краснея, начал Паша.
   — Интервью?
   — Да… нет. Тут другое.
   — По всем вопросам связывайтесь с моим пресс-агентом. Возьмите визитку и созвонитесь с ним.
   — Нет. Я не журналист. У меня дело личного характера.
   — Что? — В глазах Сергеева мелькнуло нечто похожее на удивление. — Личного характера?
   Да. — Паша сел на соседний стул. — Я брат Ларисы Марголиной, актрисы, с которой вы снимались вместе в фильме «Полет над небом». Сергеев нахмурил брови.
   — И что? — неприязненно спросил он.
   — Лариса пропала…
   — Как — пропала? Она утонула. Год назад.
   — Да. Но… это не так.
   — Не так? — Сергеев недоверчиво смотрел на Пашу. Только сейчас Паша обратил внимание, что Сергеев своим подвижным лицом и мимикой напоминает умную обезьянку.
   — Это долгая история, — сказал Павел.
   — А при чем здесь я?
   — Я просто хотел спросить у вас, не была ли Лариса чем-то напугана, встревожена в последнее время? Не рассказывала ли она вам о своих страхах?
   С минуту-другую Сергеев молчал, словно обдумывая сказанное Пашей. И тут вернулась блондинка. Она остановилась и, улыбаясь, посмотрела на Сергеева:
   — Мое место занято?
   — Нет, Верочка, нет. Просто у нас здесь один разговор. Тебе это неинтересно. Может быть, ты пока побудешь в комнате аттракционов?
   Блондинка надула губы. Она была бы симпатичной, если бы не большой ярко накрашенный рот.
   — Как хочешь… А этот разговор у вас надолго?
   — Нет. Я приду за тобой.
   — Хорошо. — Блондинка удалилась. А Паша, придвинувшись ближе к Сергееву, горячо зашептал:
   — У меня есть информация, что Ларису похитили. Она не утонула, а исчезла!
   Темные глаза Сергеева неотрывно смотрели на Пашу. Наконец он сказал:
   — Не знаю. Может, это и так… Вас как зовут?
   — Извините, — Паша вспомнил, что он даже не представился. — Павел Ворсилов.
   — Не Марголин?
   — Я двоюродный брат.
   — А… Вы пьете?
   — Умеренно.
   — Понятно. Виски вас устроит?
   — Устроит.
   Сергеев сделал заказ официанту. И вскоре тот принес бутылку виски и два стакана.
   — Угощайтесь, — предложил Сергеев.
   — Спасибо.
   Паша отпил глоток виски. Напиток приятно обжигал горло.
   — Ну, так что вам известно?
   Паша кратко рассказал про Стамбул. О Надин и других пропавших девушках он умолчал.
   — Вы думаете — это она, Лариса? — спросил Сергеев.
   — Уверен. Поэтому и спрашиваю вас: не заметили ли что-нибудь странное в ее поведении?
   Сергеев тяжело вздохнул. Затем налил себе стакан виски и залпом выпил его.
   — Лариса мне нравилась. Во время съемок у нас завязался роман. Оборвался он не по моей вине. Я бы хотел продолжения, но… Тут в жизни Ларисы произошло одно неприятное происшествие. На нее обратил внимание Рашид Хасанов.
   Это имя ни о чем не говорило Паше.
   — Это кто такой?
   — Владелец сети игорных автоматов и казино. Он встретил Ларису на одной презентации и буквально взял ее в осаду. Прохода не давал. Цветы, дорогие подарки… Лариса была в шоке. Она не знала, как отшить его.
   — И что? — Паша облизнул пересохшие губы.
   Она даже советовалась со мной, как ей поступить. Но что я мог ей сказать: девочка, от бандита так просто не отделаешься? Я сказал, что у меня нет готовых рецептов.
   — А она?
   — После фильма наши пути разошлись. Я слышал, что Лариса прошла кастинг к сериалу «Придворный роман». А потом до меня дошло известие, что она утонула. Вот и все. Да, еще был один звонок, уже после нашего расставания. Она позвонила мне и сказала, что за ней кто-то следит.
   — Следит? — подался вперед Паша. — А как она это сказала?
   — Что-то вроде: «Они за мной следят». Я подумал, что это она о Хасанове. Я успокоил ее, предложил встретиться, но она была занята. Больше я с ней не общался. А жаль… Она была такой… необычной. Любила рассказывать о своем детстве. Про деревню со странным названием Веретенницы. Как она любила прыгать с обрыва в воду… — И Сергеев резко мотнул головой, как бы прогоняя ненужные воспоминания.
   Паша подумал, что как мужчина Сергеев обладает завидной самокритичностью. Он не боится рассказывать ему, в сущности незнакомому человеку, о том, что его отвергла женщина. Не каждый на это способен. А уж актер — тем более. Они все такие самовлюбленные эгоисты. Послушать их интервью, так они самые-самые. И роли на них сыпятся, и от женщин отбоя нет. Паша почувствовал к Сергееву невольную симпатию.
   — Спасибо, вы мне очень помогли.
   — Да не за что. Только вы ей никакой не брат.
   — Почему? — вздрогнул Паша.
   — Двоюродные братья с таким рвением сестер не разыскивают. — И Сергеев улыбнулся, обнажив мелкие ровные зубы. — Давний поклонник?
   — В общем, да.
   — Я так и понял. Успеха! Если она найдется, передавайте от меня привет.
   — Обязательно.
   Паша отошел от столика и подумал, что, возможно, именно Хасанов и причастен к похищению Ларисы. Но подобраться к Хасанову невозможно. И Паша от досады слегка прищелкнул языком.
 
   Расследование обстоятельств гибели Светланы Сугробовой зашло в тупик. Ничего. Полный обрыв. Вернулась из командировки подруга Сугробовой Каменева, но она не сказала ничего существенного. Только то, что Светлана очень хотела сыграть главную роль в сериале. Губарев побеседовал с молодым человеком Сугробовой, но он сообщил, что они вот уже полгода как расстались и больше не встречались и не перезванивались. Но кто-то же выманил Сугробову из дома? Очевидно, это был знакомый ей человек. Она бы не смогла пойти в незнакомое место, не предупредив мать. Странная получалась головоломка! Но тут произошло новое убийство. Недалеко от железнодорожной станции Малаховка в лесу нашли тело Ирины Розен. Опять актриса! Пропавшая три месяца назад. Губарев недовольно засопел. Не нравилось все это ему! Неужели эта жертва не последняя?
   Выехав на место и все осмотрев, Губарев с Витькой поразились схожему почерку убийств Сугробовой и Розен. Раздробленные ступни ног, порезы на лице, исколотые вены… Значит ли это, что убийца — один и тот же человек? Ответ скорее утвердительный, чем отрицательный. Но кто этот таинственный маньяк? И зачем ему актрисы?
   Розен жила одна. Соседка сказала, что девушка почти не общалась с ней, и сказать что-то конкретное о Розен она не может. Обыск в квартире, опрос знакомых выявил интересную деталь. Розен тоже проходила кастинг к сериалу «Придворный роман». В квартире Розен были обнаружены большие фотографии Васина, видеоархив. Пленки запечатлели тщательную подготовку Розен к кинопробам. Она по нескольку раз репетировала каждую сцену, каждый жест. Двое знакомых парней также подтвердили участие Розен в кастинге.
   Все дороги опять вели в Рим, то есть к Васину. Губарев морщился, чертыхался, но отменить визит не мог. Производственная необходимость.
   Васин переменил тактику. От былой любезности не осталось и следа. Он ушел в глухую оборону. Разговаривал с плохо скрываемым раздражением, делая длительные паузы. Всем своим видом он выражал недовольство, что его беспокоят и отвлекают от дел. Этих девушек он не помнил. Васин отмел всякую связь между его студией и случившимися убийствами. Это — случайное совпадение, с многозначительным нажимом говорил он. Случайное! Поищите убийцу среди их знакомых. Актрисы — народ свободный, незакомплексованный, склонный к авантюрным поступкам. Сами все понимаете.
   Губарев все понимал. Васин знал, что пока доказательств и улик у Губарева никаких нет. Отсюда — и высокомерный тон Васина. Он был уверен в собственной неуязвимости. Поэтому и не считал нужным церемониться. Беседы с консультантом по кастингу Денисом Головиным и его помощницей Надеждой Анисиной тоже ничего не прояснили. Эти консультанты общались с девушками только по профессиональным вопросам. Об их личной жизни они ничего не знали. Полный облом по всем направлениям. Тупик-с.
   — Да, Вить, влипли мы с тобой в темное дело. Темное и туманное, — сказал ему Губарев, когда они покинули студию «Арион-Т». — Актрисы, таинственный маньяк…
   — Да уж, темное.
   — И никаких следов!
   — Ничего, — бодро сказал Витька. — Как пойдут новые убийства, так маньяк себя и обнаружит.
   — Ты что такое говоришь! — воскликнул Губарев.
   — Вы сами меня так учили, когда я только начал с вами работать. Постепенно маньяки входят во вкус, и промежутки между убийствами обычно становятся все короче и короче.
   — Да… способным ты учеником оказался. Все запомнил! А ведь, к сожалению, Вить, ты прав. К огромному сожалению. И только новые убийства смогут вывести нас на след маньяка… Губарев присвистнул.
   — Не свистите, а то денег не будет. Плохая примета, — заметил Витька.
   — А они у тебя есть?
   — Нет. Но…
   — Вот именно что «но»…
   — Вы мне, кстати, ничего до сих пор про зоопарк не рассказали. Как вы с дочкой-то сходили? — спросил Витька.
   Что сказать — хорошо там! Вся живность в наличии и ассортименте имеется. Ходишь и любуешься. И жалеешь — как они в клетках-то живут! А белый медведь всех просто уморил. Представляешь: плавает в воде, потом откидывается на камне и машет лапой. Как Брежнев с трибуны Мавзолея. Детвора визжит, взрослые фотографируют, на видеокамеру снимают. Здорово! Ну, кафешки там всякие везде понатыканы. Мы сели, отдохнули. Жалко, что фотоаппарат не взяли. Забыли. Сфотографировались в зоопарке у платного фотографа. Вот фотография. — Губарев остановился и вынул из портмоне снимок. — Смотри. — На фотографии майор держал на руках кролика. Кролик закрыл глаза и блаженно улыбался. Губарев — тоже.
   — Вы тут оба просто блаженствуете, — заметил Витька.
   — И Дашка то же самое говорит. Майор спрятал фотографию и сказал:
   — Я бы Васина в клетку к тигру посадил. Быстренько бы тогда с него спесь слетела.
   — И не надейтесь. Скорее это он вас туда запихнет.
   — Это точно! Зверь он опасный.
   — А вдруг это Васин актрис убивает? — выдвинул Витька свою версию.
   — А ему-то зачем?
   — Ну просто… кровожадные инстинкты взыграли.
   — Пока у нас нет конкретных улик, все это одни слова. — И Губарев посмотрел на небо. — Обещали дождь. А у меня зонта нет. Пошли скорее к метро. А то как ливанет, и мы промокнем до нитки.
 
   Танцевальные номера в «Золотой лихорадке» ставила Айна Хабирова, известный постановщик-хореограф. Она работала со многими популярными эстрадными певцами. Это была крупная сорокалетняя женщина, с громким голосом и резкими жестами. Энергия в ней била через край. Она была суперпрофессионалом, и каждый поставленный ею номер был настоящим произведением искусства. Хабирова отметила пластичность Ларисы, но ругала ее за неумение обставить эффектный выход.
   — Выход — это все. Это — первый выстрел! Все в жизни надо убивать одним выстрелом. Два выстрела — уже много. Это — расточительство. Выше голову! Царственная осанка! Нога идет плавно… Репетировался номер «Русалки». Пять девушек в эффектных сине-зеленых блестящих платьях до колен медленно танцевали под плавную музыку. Вначале Хабирова хотела поставить Ларису с краю, но потом переместила ее в центр.
   — Ты все равно будешь оттягивать внимание на себя. Поэтому становись в центр. Ни в коем случае не смотри под ноги. Иначе обязательно споткнешься. Это уже проверено. Почему сбился ритм? — обратилась она к музыкантам. Одним глазом Хабирова смотрела на девушек, другим — на оркестр. И все у нее получалось.
   После недели репетиций Хабирова вызвала Ларису к себе. Кабинет в «Золотой лихорадке» у Хабировой был крошечный. Комнатенка в пять или шесть метров. Стол хореографа больше напоминал тумбочку. Лариса села напротив.
   — Что будешь делать дальше? — огорошила ее хореограф вопросом. Темные, чуть приподнятые к вискам глаза Хабировой внимательно смотрели на Ларису. Иссиня-черные волосы были коротко стрижены и торчали ежиком.
   — В смысле? — не поняла Лариса.
   — Какие перспективы?
   — Танцевать в клубе.
   — И все?
   — Все.
   Нив ко-ем слу-ча-е, — раздельно, по слогам сказала Хабирова. — Тебе надо пробоваться в других областях. Пластика у тебя неплохая, но… — Хабирова помолчала, а потом сказала, как будто ударила наотмашь: — Хорошей танцовщицы из тебя не получится. Выучка не та. И природных данных нет. В подтанцовке ты сгодишься, но, если представится возможность, я возьму другую девушку. Более опытную танцовщицу. Просто сейчас у нас дефицит кадров. А искать мне некогда. Я в запарке. Как только освобожусь немного, обязательно займусь этим. Я тебя-то и взяла, потому что срочный ввод в номер понадобился.
   — И что же мне делать? — растерянно спросила Лариса.
   — Я уже сказала тебе: искать приложение в другом месте. Попробуй себя в качестве фотомодели или актрисы.