Кренц Джейн Энн. Цинния

   — Вы должны рассмотреть возможность того, что именно на вас пал выбор, и вы были вызваны сюда этим вечером, мисс Спринг. Пути Зова Перехода часто непостижимы. — Одежды Хирама мягко колыхались, пока он шел рядом с Циннией по сплошь устланному коврами коридору. — Ищущих ведут сюда различные пути.
   — Я уверена, что так и есть. Меня, например, сюда привела Хай-вью стрит. Плюс крюк в несколько задних дворов.
   Хирам терпеливо улыбнулся:
   — Возможно, то, что ваш автомобиль сломался неподалеку от нас, можно рассматривать как пример действия Зова Перехода.
   — Я полагаю, все может быть. — Цинния не хотела обижать его. — Но в настоящее время я испытываю только одно желание — позвонить кому-то, кто может отвезти меня домой.
   — Земля — наш истинный дом, мисс Спринг. — Лицо Хирама озарилось спокойствием внутреннего видения. — Но только те, кто чист сердцем и духом, возвратятся, когда Переход снова поднимется.
   — Угу. — Последнее, что ей хотелось бы делать, так это обсуждать богословие с Хирамом. — Где у вас телефон?
   — Здесь, мисс Спринг. — Он провел ее через другую дверь в на удивление обычный офис. — Располагайтесь. Я должен оставить вас, чтобы помочь с приготовлениями к вечерней службе.
   — Спасибо, Хирам. Вы были очень любезны.
   Хирам сложил руки и низко поклонился:
   — Пусть Переход откроется для вас, мисс Спринг.
   Цинния вежливо кивнула, пока он выходил из комнаты.
   Оставшись одна, она тут же схватила трубку и набрала первые две цифры личного номера Ника прежде, чем поняла, что делает.
   — Пять кругов ада. — Она нажала на рычаг. У нее вовсе не было намерения звонить Нику. Она собиралась вызвать такси.
   Затем она подумала о шагах в тумане. Кто-то определенно следовал за ней, и весьма возможно, он знал, что она искала информацию, связанную со смертью Морриса Фенвика. Это означало, что события этого вечера связаны с журналом Частина.
   А все, что касалось журнала, автоматически касалось и Ника.
   — Пять кругов ада, — повторила она. С коротким стоном она подняла трубку телефона и набрала номер.
   Ник ответил после первого же звонка.

* * *

   Опасная комбинация гнева и облегчения бурлила в Нике, когда он вылез из «Синхрона» перед освещенным прожекторами храмом. Помимо этих двух равных по силе эмоций, он ощущал где-то в животе холодный ком. Защита Циннии стала самым важным элементом в схеме, но он плохо об этом позаботился. С другой стороны, она не старалась облегчить ему эту задачу.
   Резкие звуки роговой арфы встретили Ника, когда он начал подниматься по широким ступеням, которые вели к массивным входным дверям храма. Он отметил, что снаружи никого не было. Очевидно, началась вечерняя служба. День явно не удался, подумал он, шагая через погруженный в полумрак холл. Сегодня он успел подвергнуть Циннию унижению из-за фотографии на первой полосе в «Синсейшен», сам получил удар кулаком в челюсть, нашел новые свидетельства того, что его дядя вовлечен в заговор, касающийся журнала Частина, и вдобавок трубку Цинния бросила во время телефонного разговора. Теперь это. Схема его жизни была намного менее сложной до того, как Цинния Спринг стала в ней основным фактором, размышлял он.
   Глубокий звучный голос донесся сквозь тяжелые синие бархатные Переходи:
   — Добро пожаловать, Ищущие. Добро пожаловать всем, кто стремится очистить себя, чтобы стать достойным возвращения в мир, откуда пришли Основатели. Переход зовет, и тем из вас, кто сегодня вечером находится в этом зале, был дан ответ. Земля ждет своих детей.
   Звук роговой арфы стал громче. Ник вздрогнул.
   — Мистер Частин? — Фигура в зеленой одежде отделилась от теней возле прохода. — Я Хирам. Я полагаю, вы здесь, чтобы помочь мисс Спринг?
   — Где она?
   — Сюда. — Одежды Хирама мягко всколыхнулись, когда он повернулся и пошел по коридору. — Мы пригласили ее посетить последнее в этот вечер Воззвание к Переходу, но она отказалась.
   — Не могу представить, почему.
   — Некоторым людям надо больше времени, чем другим, чтобы ответить на Зов. — Хирам открыл дверь. — Мистер Частин здесь, мисс Спринг.
   — Ник. — Цинния вскочила со стула и бросилась к нему.
   В течение нескольких обнадеживающих секунд он думал, что она бросится в его объятия. Но выражение явного облегчения, промелькнувшее было в ее глазах, когда она увидела его в двери, быстро исчезло. Она резко остановилась на некотором расстоянии от Ника.
   Он подавил слабый вздох сожаления. «А чего ты ожидал, — спросил он себя. — То, что Цинния позвонила сегодня вечером, когда была в беде, не означает, что она перестала злиться».
   — С тобой все в порядке? — отрывисто спросил он.
   — Да, конечно. — Улыбка Циннии была успокаивающей и вежливой. — Хирам был очень любезен.
   — Хорошо. Пора убираться отсюда.
   — Да. — Она двинулась было к двери, но остановилась. — Мм, Ник?
   — Что еще? — Он нахмурился, когда увидел, что Хирам все так же стоит в проходе. В руке монах держал большое металлическое блюдо для пожертвований. — Вероятно, я должен был это предвидеть. — Он достал свой бумажник.
   — Мы, кто стремится к Возвращению в мир предков, стараемся быть великодушными, — мягко сказал Хирам. — Но у нас есть некоторые расходы, которых не избежать.
   — Ага. — Ник бросил в блюдо пятьдесят долларов. — Проценты от сделок со скупленной по всему городу недвижимостью составят неплохой капитал, не так ли?
   Хирам невозмутимо положил в карман купюру.
   — Дети Земли должны делать инвестиции на будущее.
   — Зачем беспокоиться о вложении капитала здесь, на Сент-Хеленс, если вы все возвратитесь на Землю? — спросил Ник.
   Цинния бросила на него укоризненный взгляд.
   — Ну же, Ник, Хирам был очень гостеприимен.
   — Я был более чем счастлив помочь вам в час нужды, мисс Спринг, — Хирам освободил проход. — Мы всегда радушно примем вас, если вы захотите присоединиться к нам в нашем Возвращении на Землю. Для этого требуется лишь чистое сердце и дух, открытый для истины.
   — Я уверена, что посетить Землю было бы чудесно, — вежливо сказала Цинния.
   — Ну да, но кто хотел бы там жить? — сказал Ник, беря ее за руку.
   Чувствуя спиной пристальный взгляд одетого в зеленое монаха, он быстро тащил Циннию по коридору к выходу.
   — А как быть с моим автомобилем? — спросила Цинния.
   — Я пошлю Физера позаботиться о нем. — Он бросил на нее быстрый взгляд, когда они прошли через внушительную входную дверь и оказались на лестнице. — А теперь расскажи мне, что, во имя пяти кругов ада, случилось сегодня вечером? Где ты вообще была? И что случилось с автомобилем?
   — Я не знаю, что случилось с автомобилем. — Она подняла подбородок. — А что касается того, где я была, то я фокусировала.
   — Ты не упоминала, что собираешься работать. Что ты сделала? Позвонила своему боссу в «Синерджи Инкорпорейтед» и сказала ей, что этим вечером неожиданно освободилась?
   — Да, именно так я и сделала. А ей как раз только что звонил клиент, которому был нужен концентратор, умеющий работать со схематиками.
   — Ну конечно.
   — Это правда. — Цинния мрачно улыбнулась. — И я была свободна.
   — Только потому, что ты отказалась от свидания со мной.
   — У нас не намечалось свидание.
   — Тебе чертовски хорошо известно, что я хотел увидеть тебя этим вечером.
   — Мне? Как странно. Очевидно, я забыла отметить в своем календаре, что у нас должна состояться встреча. Я не припомню, чтобы ты упоминал о какой-либо встрече за обедом, а только вскользь упомянул что-то сегодня днем после того, как я узнала, что ты тайком от меня ускользнул ловить изготовителя фальшивки.
   — Я не ускользал тайком, чтобы встретиться с Вилкесом. Со мной был твой брат. П Послушай, я приехал сюда не для того, чтобы спорить с тобой.
   — Давай, обманывай меня дальше. О нет! — Цинния резко остановилась на середине лестницы. — Это он.
   — Кто? — Ник посмотрел туда, где заканчивалась лестница, и увидел знакомую фигуру. — Проклятье!
   Вспышка камеры озарила темноту.
   — Великолепный кадр, — бодро воскликнул Седрик Декстер. Он развернулся и помчался в ночь. Его ботинки громко стучали по тротуару.
   — Клянусь, утром этот наглец станет безработным, — воскликнул Ник.
   — Ну вот, думаю, это и есть ответ на самый важный вопрос вечера. — Голос Циннии звучал разочарованно.
   — О чем это ты?
   — Шаги, которые я сегодня слышала в тумане. Должно быть, это Декстер. Он был тем, кто преследовал меня до этого храма. Если бы только я поняла, с кем имею дело! Я бы высказал ему все, что думаю о нем и его паршивой фотографии.
   — От этого не было бы никакого толку. Любой, кто работает в «Синсейшен», настолько же чувствителен, как и носорогослон. — Ник крепче сжал ее руку и протащил вниз по нескольким оставшимся ступенькам.
   — На самом деле, для меня облегчение — узнать, что это был Декстер. По крайней мере, мы знаем, кто он и где его искать.
   — Верно. — Ник открыл дверь «Синхрона» и запихнул Циннию внутрь. — И завтра он собирается искать новую работу.
   — Ну же, Ник, он только делает то, за что ему платят. Ты не можешь запугивать всех людей вокруг.
   Ник поспешил закрыть дверь прежде, чем она успеет закончить лекцию. Он позаботится об этом наглеце утром. Сегодня вечером он хотел обсудить с Циннией кое-что другое.
   Ник сел за руль и завел двигатель. Отъехав от тротуара, он сделал разворот на 180 градусов прямо посреди улицы.
   — Этого нельзя делать, Ник.
   — Ну так заяви на меня.
   Она бросила на него выразительный взгляд. Ник снова задался вопросом, как получилось, что он увяз в этой сумасшедшей непредсказуемой схеме, в которой, кажется, именно Цинния устанавливает большинство правил. Некоторое время в салоне царило молчание.
   — Спасибо за то, что заехал за мной сегодня вечером, — наконец сказала Цинния.
   Ник ничего не ответил. Он был почти на сто процентов уверен, что любой его ответ сделает ситуацию только хуже.
   — Я позвонила, потому что боялась, что все это было связано с журналом. Я не понимала, что тот, кто напугал меня до полусмерти — это всего лишь Декстер.
   — Мы все же не можем быть уверены, что это никак не было связано с журналом.
   Она посмотрела на него:
   — Что ты имеешь в виду?
   — У тебя были в последнее время неприятности с автомобилем?
   — Нет.
   — Он просто заглох сегодня вечером безо всякого предупреждения?
   — Именно так. — Она стиснула кулаки. — Сначала я услышала какой-то треск, а затем двигатель полностью заглох. Прямо посередине пустынной окраины.
   — Но двигатели на студне надежны, и они не ломаются без предупреждения. Я попрошу механика проверить завтра твой автомобиль.
   — Ты хочешь сказать, что думаешь, будто кто-то повредил его?
   — Я говорю, что нужно осмотреть автомобиль. Как только мы получим заключение механика, мы все узнаем.
   — Даже если кто-то действительно поработал над двигателем, — сказала она, — это вовсе не означает, что этот кто-то не был старым добрым Седриком, который пытался организовать еще одну фотосессию.
   — Я знаю. В этом случае он вдобавок к потере работы заплатит за ремонт.
   — Ник, лучшее, что ты можешь сделать, — это забыть о Декстере и «Синсейшен». Доверься мне в этом. Мне уже доводилось проходить через скандалы. Единственный способ пережить — это полностью их игнорировать. В конечном счете они забываются. Ты не сможешь купить респектабельность с помощью судебного процесса против папарацци.
   — Я разберусь с Декстером позже. Цинния, мы должны поговорить.
   — Да. — Она пристально смотрела вперед сквозь ветровое стекло. — Я думаю, должны. Что ты обнаружил сегодня, побывав в доме изготовителя фальшивок?
   Он нахмурился:
   — Это не то, что я хотел обсудить.
   — Ты хочешь, чтобы наше партнерство продолжилось? — спросила Цинния приторно-сладким голосом.
   — Черт побери, да, я хочу продолжать наше партнерство. — Он осознал, что изо всех сил старается сохранить самообладание. — Но мы теперь еще и любовники, об этом я и хочу поговорить сегодня вечером.
   — Я предпочла бы обойтись без этого, — сказала она чопорно.
   Доселе не испытываемый вид паники охватил его.
   — Ты была разочарована, не так ли? Долго ждала, пока решилась заняться сексом, и то, что случилось, не соответствовало ожиданиям. Послушай, я сожалею. Я действовал слишком поспешно. В следующий раз…
   — Во имя неба, ты прекратишь говорить о сексе? — Она полуобернулась. Ее глаза блестели в полумраке. — Секс тут не при чем.
   Он пробовал переварить это.
   — Не при чем?
   — До твоей твердолобой головы таланта-схематика дойдет когда-нибудь, что я сержусь не потому, что меня разочаровал секс? Меня расстроило то, что случилось позже.
   — Позже? — Ник немного расслабился. С этим он мог справиться. — Ну да. Фотография в сегодняшней утренней газете. Я очень сожалею об этом. Я думал, что забрал пленку из камеры Декстера. Очевидно, это была обманка. Я обещаю, что позабочусь о нем завтра.
   — Когда дело касается некоторых вещей, для предположительно блестящего схематика ты столь же бестолков, как комок студня. Довожу до твоего сведения, Ник Частин: меня рассердила вовсе не фотография.
   Он вздохнул:
   — Ты сердишься, потому что я отправился к изготовителю фальшивок с Лео и не взял тебя с собой.
   — Поздравляю с ошеломляющей вспышкой проницательности.
   — Я же объяснил, как это случилось. Я должен был действовать быстро. У меня не было времени, чтобы вызвать тебя и устроить встречу с Вилкесом.
   Она барабанила пальцами по обтянутой джинсами ноге:
   — Ты нашел что-нибудь важное?
   — Возможно. — Он осторожно посмотрел на нее, не уверенный в ее настроении.
   — Рассказывай, Частин.
   — Я уже говорил, что Вилкес улизнул до того, как мы появились.
   — И кто-то обыскал его мастерскую?
   — Да. Там искали финансовые документы, связанные с подделкой журнала Частина.
   Она повернула голову и внимательно на него посмотрела:
   — Как ты можешь быть в этом уверен?
   Он заколебался, затем сунул руку в карман своего пиджака.
   — Мы с Лео не нашли никакой полезной финансовой информации, но я обнаружил вот это.
   Он положил запонку ей на ладонь. Та слабо поблескивала, в ней отражались огоньки на приборной панели.
   — Я не понимаю. — Цинния рассматривала маленькую золотую вещицу. — Думаешь, что это принадлежит Вилкесу или тому человеку, который обыскивал его мастерскую?
   — Это принадлежит моему дяде, Оррину Частину.
   Цинния сделала глубокий вдох:
   — Главе «Частин Инкорпорейтед»?
   — Да.
   — Как она попала в мастерскую того типа?
   — Хороший вопрос, — сказал Ник. — У меня пока не было шанса его задать. Я намереваюсь сделать это завтра. Это не первый раз, когда имя дяди всплывает в связи с этим делом.
   Она сжала запонку в руке.
   — Ты не упоминал об этом незначительном факте.
   Он почувствовал внезапную потребность объяснить, почему умолчал об этом:
   — Я не говорил ничего потому, что… черт, я не знаю, почему я не говорил тебе. Но это не потому, что я параноидальный схематик. Я лишь хотел еще некоторое время подумать над ситуацией, вот и все.
   Она слегка пожала плечами:
   — Ты не говорил мне потому, что это касается семьи. Твоей первой инстинктивной реакцией было защитить дядю, пока ты не разберешься в том, что происходит. Вполне понятно. Я на твоем месте сделала бы то же самое.
   Он был поражен. Затем сжал руки на приборной панели.
   — Не причисляй меня из-за этого к лику святых. Оррин и я едва выносим друг друга. Между нами нет никакой любви.
   — Но вы семья.
   — Не с его точки зрения.
   — Не имеет значения. Ты сделал то, что должен был сделать. За это я тебя уважаю.
   — Правда?
   Впервые после того, как он забрал ее из храма, она улыбнулась:
   — Я знаю, тебе наверняка было трудно поделиться со мной этой информацией. Но поскольку ты все-таки ею поделился, то предлагаю забыть о наших недоразумениях. Можешь считать, что наше партнерство восстановлено.
   Он глубоко вздохнул:
   — А как же наша связь?
   — Я должна еще подумать об этом. Если быть до конца честной, то я не уверена, будет ли для меня правильным продолжить ее.
   Ник почувствовал себя так, будто по нему только что пронесся ледник. Ему вдруг стало трудно дышать. Воздух был так холоден, что замерзал в легких.
   — Понятно, — наконец ухитрился выдавить он после длившегося, казалось, целую вечность, молчания. — Дай мне знать, когда примешь решение.
   — Обязательно. — Она бросила на него непроницаемый взгляд. — Но прошу принять к сведению — я не была разочарована прошлой ночью.

Глава 17

   Первым, что увидела Цинния на следующее утро, когда открыла дверь своей квартиры, была фотография, запечатлевшая ее и Ника на ступеньках Храма Детей Земли. Фотография была на первой полосе нового выпуска «Синсейшен».
   — Классная фотография. — Лео стоял за газетой, держа ее так, чтобы Цинния не смогла пропустить ни картинку, ни заголовок: «Владелец Казино Ник Частин увидел синий свет? Или он считает нужным показать Алой Леди, как правильно проводить время?»
   — Седрик Декстер снова в ударе, — сказала Цинния со стоном смирения.
   — Продажи «Синсейшен» сегодня будут просто запредельными.
   — О Господи. — Цинния выхватила газету из его рук. — Ник будет очень недоволен из-за этого.
   — Очень недоволен? — Лео хихикнул и прошел в комнату. — Я не сильно удивлюсь, если он выкинет «Синсейшен» из делового мира до конца дня.
   — Он, возможно, не сможет принять такие радикальные меры.
   — Хочешь пари? Что-то подсказывает мне: Ник может сделать все, что задумает.
   Брови Циннии полезли вверх от полного мужского восхищения голоса брата. Она закрыла дверь и повернулась.
   — Что? С каких это пор ты стал поклонником Ника Частина?
   — Он классный мужик. — Лео зашел на кухню, открыл охладитель, и начал в нем рыться. — У нас вчера был долгий разговор.
   — До или после того, как вы оба жизнерадостно пошли искать дом Альфреда Вилкеса?
   — До. — Лео достал упаковку фруктового сока из охладителя. — Ты знаешь, я тут подумал.
   — О чем?
   — «Частин Пэлас», которым владеет Ник — весьма впечатляющее предприятие. Очень впечатляющее, если приглядишься. Там крутится много денег. «Частин Инкорпорейтед» не повезло, что Ник не унаследовал семейный бизнес.
   — Что ты имеешь в виду?
   — На днях дядя Стэнли упоминал, что ходят слухи, будто «Частин Инкорпорейтед» переживает трудные времена. Предприятию требуется огромное вливание наличных, но кажется, это не интересно никому из крупных инвесторов.
   — И что Ник собирается со всем этим делать?
   — Честно говоря, ничего. — Лео налил сок в стакан. — Только я сомневаюсь, что «Частин Инкорпорейтед» оказался бы в беде, если бы Ник управлял предприятием. У этого человека талант делать деньги.
   — Деньги для него, в конце концов, только средство. — Цинния бросила газету в мусорник. — А зарабатывает он их в таком огромном количестве, так как думает, что они помогут ему достичь его настоящей цели.
   Лео допил сок одним большим глотком.
   — Что за цель?
   — Респектабельность.
   Лео скривился:
   — Скажи ему, что респектабельность — это не так уж здорово, как ему кажется.
   — Я пыталась. — Она взяла кружку с коф-ти. — Но он хочет этого для своих будущих отпрысков. Он знает, на что похожа жизнь без респектабельности, и решил, что его дети не должны пройти через то через то, что прошел он, как бастард.
   Лео тихо присвистнул:
   — С этим не поспоришь.
   Цинния наморщила свой носик:
   — Кроме того, он схематик. Как только они принимают решение, их почти невозможно переубедить. Они могут быть невероятно упрямыми.
   Лео усмехнулся.
   — И что тут смешного?
   — Вчера я сказал ему то же самое, но только о тебе.
   — Огромнейшее спасибо.
   Лео засмеялся:
   — Ты знаешь, вы вполне друг друга стоите.
   Цинния замерла. Она с трудом удерживала свое внимание на коф-ти.
   — Цинния? — Лео перестал смеяться. В его глазах светилось любопытство. — У вас нет ни одного шанса на постоянный союз, разве не так?
   Она с грохотом поставила чашку с коф-ти на стойку.
   — Он высокомерный, несгибаемый, желающий управлять всем и вся, скрытный и одержимый своими целями, которых в настоящее время только две: журнал его отца и респектабельность. И как тебе это?
   — Я только спросил, — сухо сказал Лео.
   — И кроме того, мне официально объявлено, что я неспособна никому составить пару, если ты помнишь.
   — Ты пряталась за данный факт достаточно долго. Но это тебе ничем не помогло. Пожалуй, только тете Вилли и другим стало легче оказывать на тебя давление, чтобы ты вступила в брак без совместимости.
   — Да знаю я, знаю.
   — Все меняется. — Выражение лица Лео стало полным решимости. — Каждый день в агентствах регистрируются новые люди. Кто знает, кто там теперь? Мистер Совершенство может заполнять анкету агентства как раз, пока мы разговариваем.
   — Весьма сомнительно.

* * *

   — Скажите вашему боссу, что Ник Частин хочет поговорить с ним. Сейчас же. — Ник зажал телефон между плечом и ухом и переворачивал страницы длинной анкеты «Синергетических Связей». — Если он не хочет говорить со мной, я могу устроить ему аудиенцию со мной.
   Администратор на другом конце линии громко сглотнул:
   — Да, сэр. Одну секундочку, пожалуйста.
   Ник посмотрел на следующий ряд вопросов, пока ждал на линии редактора «Синсейшен».
   «Пожалуйста, перечислите ваши хобби».
   Это было легко. У него не было никаких хобби. Если что-то не завладевало его вниманием полностью, он игнорировал это. Он не написал в бланке еще ни слова.
   — Ник Частин? Билл Рамсей слушает. — Голос Рамсея был неуместно радостен. — Я — редактор первой полосы «Синсейшен». Чем могу быть полезен?
   — Вы можете уволить Седрика Декстера. Я хочу, чтобы вы это сделали к концу дня.
   — Очень жаль. — Рамсей хихикнул. — Декстер работает на меня только месяц, но уже доказал, что является лучшим фотографом в штате.
   Ник положил ручку.
   — Послушайте меня, Рамсей, я достаточно терпел пикантные выходки Декстера. Но вчера вечером он слишком далеко зашел. Чтобы сфотографировать мисс Спринг, он преследовал ее, а на улице был туман. Она очень испугалась. Я хочу, чтобы вы его уволили, или ваша дрянная газетенка к концу месяца перестанет существовать.
   — Полегче, Частин. Мы оба бизнесмены. Я же не указываю вам, как управлять казино, а вы не указывайте мне, как управлять газетой.
   — Вы неправы, — сказал Ник очень мягко. — Я как раз говорю вам, как управлять вашей газетой. Еще одна фотография мисс Спринг в вашем клочке бумаги, и можете прощаться с «Синсейшен». Я могу сделать это, Рамсей. Поверьте мне.
   — Послушайте, что скажете, если мы поговорим об этом как деловые люди? Мы можем заключить сделку. Дайте мне серьезный материал. Подтвердите слухи о ваших планах относительно брака и продажи «Частин Пэлас», и я отзову своего фотографа.
   — Я не обсуждаю личную жизнь с желтой прессой. Если вы хотите остаться в деле, Рамсей, то избавитесь от Декстера в следующие десять минут.
   — Будьте разумным. У меня газета, я должен выспрашивать и выведывать.
   Ник повесил трубку до того, как Рамсей перестанет упрашивать. Он вернулся к анкете и понял, что дошёл почти до конца. Кто думал, что будет столько идиотских вопросов? И это только первый шаг в процессе подбора пары.
   «Сколько времени посвящено вышеупомянутым хобби».
   Ник взял ручку снова и покорно написал: «нисколько».
   Прозвучал один удар в двери приемной.
   — Ну что случилось, Физер?
   Физер открыл дверь.
   — Мистер Батт хочет видеть вас, босс.
   — Он пришел слишком рано. Я сказал ему, что заполню эту чертову анкету к полудню.
   Прежде чем Физер смог ответить, Хобарт Батт, особенно элегантный в практически белом костюме с соответствующей бабочкой, ворвался в помещение. Он размахивал выпуском «Синсейшен», пылая праведным гневом.
   — Это уже чересчур, мистер Частин. Я профессионал. Я не могу работать при таких условиях.
   — Успокойтесь, я уже устранил недоразумение.
   — Устранили? — Голос Хобарта повысился. — Вы не можете устранить такое. Слишком поздно устранять. Этот тираж «Синсейшен» распространен по всему городу. Мистер Частин, вы делаете мою работу в тысячу раз сложнее, чем в начале нашего сотрудничества. До этого и так все было из рук вон плохо.
   — В «Синсейшен» больше не появится подобных фотографий.
   — Вы что, не понимаете? — Хобарт почти подпрыгивал от волнения. — Вы и мисс Спринг появлялись в этой газетенке три раза за последние дни. Каждая фотография, где вы вместе, делает вас менее желанным в качестве предполагаемого супруга.
   — Я уверен, что вы будете в состоянии преодолеть эти небольшие неудобства.
   — Это не небольшие неудобства. — Хобарт бросил газету на стол Ника. — Это бедствие.
   Ник смотрел на фотографию Циннии на ступеньках храма. Декстер сделал хороший снимок. Он захватил внушительный дверной проем и пылающий синий купол. Не было сомнений, где она находится.
   — Не беспокойтесь об этом, Батт.
   Хобарт кипел праведным гневом.