Кренц Джейн Энн. Нежный огонь любви

   В эту минуту первые лучи солнца скользнули по стенам из полупрозрачного камня, и те засияли необыкновенным светом. Дверь под аркой была открыта. Приглашала войти. Круглое здание казалось совершенно невесомым — и в то же время оно уверенно стояло на зеленом бархате поляны. Небольшое, чуть больше восьмиугольного жилища Дезмы Кэди. Казалось, оно вырезано из монолитного камня. На куполообразной крыше видны были тонкие цветные прожилки. За аркой входа нельзя было ничего разглядеть, хотя свет проникал сквозь камень, мягко освещая внутреннее помещение.
   Зельда нетерпеливо шагнула вперед. Расчет шел следом. Уже готовясь переступить через порог, Зельда вдруг поняла, насколько необычным для Ренессанса было это место. Здесь силы природы не находились в состоянии постоянной борьбы. Зеленому бархату у нее под ногами не было нужды бороться с другими растениями за место под солнцем. Лианы не пытались захватить новый кусок свободной поверхности. Внутри защищенного круга не было видно никого из страшных существ Ренессанса. Даже насекомых. На поляне царили мир и спокойствие. Ручей, безмятежно журча, вытекал из джунглей, пересекал поляну и вновь скрывался в зарослях.
   — Сад Клеменции! — прошептала Зельда. — Как приятно дышать этим воздухом, Расчет! Какой он мягкий и душистый!
   — Знаю, — отозвался он, с Любопытством осматриваясь. Чувство умиротворения, владевшее им, немного отступило. — Может, даже слишком мягкий и душистый, Зельда.
   — Чепуха. Именно так и жили призраки. Я уверена в этом. Когда они здесь жили, джунгли были полны гармонии. Как на этой поляне. Пойдем, Расчет. Пойдем в прибежище.
   Он медлил, словно пытался что-то вспомнить. Что-то очень важное… и не мог. Когда он посмотрел на Зельду, в его взгляде отразилось сомнение.
   — Зельда, я не уверен…
   — Я иду.
   С этими словами она перешагнула через порог.
   Расчет тряхнул головой, пытаясь сбросить наваждение. И тут почувствовал, что в этом нет никакой необходимости. Не нужно ни о чем думать. Кругом царят безмятежность и порядок. Он вошел в открытую дверь — за Зельдой.
   — Как здесь тихо.
   — Словно в могиле на ЧТД.
   — Нет. Как в Главных архивах на Клеменции. — Зельда остановилась у самого входа и огляделась. Изогнутые стены пропускали достаточно света, чтобы можно было рассмотреть пол, изготовленный из того же камня. Дальняя сторона помещения была погружена в мягкий полумрак. Стены, потолок и пол плавно переходили друг в друга. Ни одного угла. — Тут такая же тишина, Расчет. А вдруг это тоже архив?
   — Но ведь тут ничего нет! — Он протянул руку и дотронулся до полупрозрачной каменной стены. — Может быть, когда-то давно тут было… — он помедлил, подыскивая подходящее слово, — прибежище.
   — Да-Зельда! Что такое прибежище? У нас нет зданий с таким названием. Откуда у меня, к дьяволу, взялось это слово?
   — От того, что привело нас сюда.
   — Мне это не нравится.
   Зельду удивляло, почему Расчет сопротивляется, почему он не хочет уступить.
   — Что тебе не нравится?
   — Что мне в голову вкладывают какие-то слова. И мне не нравится, когда меня по джунглям ведет что-то, чего я не вижу. Что-то у меня в голове.
   — Тогда почему же ты сюда пришел? — спросила Зельда.
   — Не знаю. В тот момент это казалось хорошей мыслью.
   — Расчет…
   Он повернулся к ней. Он злился на себя. Сделать такую глупость. Прийти сюда. Интересно, как они будут выбираться.
   — Я сказал, что в тот момент это казалось хорошей мыслью. Но это была не моя мысль!
   Зельда протянула руку и легко дотронулась до его плеча, печально улыбаясь.
   — Успокойся, Расчет. Это хорошее место. Здесь не опасно. Оно управляет джунглями, разве ты этого не чувствуешь? Призраки умели управлять джунглями. А это ощущение, будто кто-то или что-то с тобой общается?
   — Да, что это?
   — Это, наверное, похоже на то, что чувствуют настоящие голуби, Расчет. Наверное, этого чувства мне больше никогда не узнать.
   Он покачал головой:
   — Это было не общение, Зельда. Нами управляли. Мы не принимали сознательного решения идти
   Сюда. Нас сюда заставили прийти. В любой момент мы могли погибнуть: нас могло убить что угодно, начиная от зеленого резака и кончая замкозубом.
   — Нет. По-моему, то, что привело нас в этот безопасный уголок, обладало способностью обезопасить и дорогу к нему.
   — Хотел бы я знать, позаботится ли оно о дороге назад, или оно действует только в одну сторону? — Расчет прошелся по тускло освещенной комнате. — Ладно. Мы пришли. Что теперь?
   — Может, это все, что осталось. — Держась рукой за теплую стену, Зельда направилась по ее изгибу в дальний конец зала. Камень был очень приятным на ощупь. — Но когда-то здесь было нечто гораздо большее.
   — Откуда ты так много знаешь о прибежище? — подозрительно спросил Расчет.
   Он шел рядом с Зельдой — не хотел отпускать ее далеко от себя, хотя вокруг ничего не говорило об опасности.
   — Я знаю о нем потому, что готова слушать. Я открылась ему. Ты тоже можешь его услышать, Расчет. Ведь ты же смог идти на его зов. Перестань относиться к нему с таким подозрением. Остановись, закрой глаза и разреши ему войти с тобой в контакт. Разве ты чувствуешь здесь что-то нехорошее?
   — И да, и нет.
   Она обернулась к нему, и глаза ее смеялись.
   — И да, и нет? Ну же, Расчет! На тебя это не похоже!
   Хмурясь, он пожал плечами. Рука его сжимала бластер.
   — Я не знаю, как тебе это объяснить. По дороге сюда я не чувствовал ничего страшного, хотя должен бы. То, что я чувствую сейчас, отчасти можно было бы назвать терпимым. Незнакомым, но не опасным. Но что-то мне здесь не нравится. Но вот что — не знаю.
   — Может, дело в том, что ты ощущаешь чужеродный разум. В конце концов, насколько я знаю, мы оказались в первом неразрушенном здании призраков — других пока не находили. Археологам попадались только развалины. Я видела много документальных материалов. Но такого еще никто не находил.
   — А в тех документах были упоминания о подобном строительном материале? — поинтересовался Расчет, разглядывая мягко светящийся камень.
   — Если и были, я об этом не знаю, — призналась Зельда. — Это уникальная находка. Может, она новее всех остальных. Если так, то, возможно, с ее помощью удастся установить время существования цивилизации призраков. Расчет, неужели ты не понимаешь, как это важно! Нам так повезло, что мы ее нашли!
   — Не мы ее нашли, а она нас, — безапелляционно возразил он. — Это разные вещи.
   Зельда решила, что не стоит обращать внимания на Расчета. Пусть себе упрямится. Она снова двинулась вперед, в ту часть помещения, которая оставалась в тени. Расчет неохотно пошел следом.
   — Кажется, там что-то есть!
   Взволнованная, что нашла что-то необычное, Зельда прибавила шаг.
   — Зельда, стой же! Дьявольщина, пол меняет цвет! — Расчет уставился себе под ноги, где белый камень начал приобретать перламутрово-розовую окраску. — Уходим отсюда!
   Схватив Зельду за руку, Расчет заставил ее остановиться.
   — Я хочу посмотреть, что в той стороне! — Она попыталась высвободиться, но его пальцы сжимали ее запястье, словно тиски. — Расчет, ну пожалуйста! Ведь я так долго это искала! Ну почему ты не хочешь понять? Это же источник тех легенд! Это моя единственная надежда! Я хочу вернуться домой! Здесь может оказаться тот ключ, который мне нужен!
   — Мне наплевать, что тут может оказаться — пусть даже неиссякаемый источник эля» Роза Ренессанса «. Мы тут больше не останемся ни минуты!
   И Расчет бесцеремонно потащил Зельду к выходу.
   Но пол уже очень быстро менял цвет: розовый сменился красным, потом — фиолетовым. Остальные цвета плыли вверх, поднимались по стенам и потолку. А потом появилось нечто большее, чем цвета. Появились очертания. Очертания, чье местоположение не ограничивалось двухмерной плоскостью стен. Казалось, они выходят в пространство зала.
   — Смеющиеся божки, Расчет! Посмотри! Они существовали на самом деле. Ну посмотри же!
   Изумленный, Расчет застыл посередине зала, все еще держа Зельду за руку. Другая его рука легла на
   Рукоять бластера. Он слышал в возгласе Зельды восхищение, да и сам испытал чувство благоговейного нетерпения. Ощущение чужеродности бесследно исчезло. Теперь его наполняла тихая радость, которую он всегда испытывал, перебирая свою коллекцию каменных фигурок. Смеющиеся божки заполнили все прибежище. Они окружили Расчета и Зельду, хотя было совершенно ясно, что они неживые. Это была иллюзия, напоминающая голографические фильмы, — только намного лучше. Расчет и Зельда словно оказались среди призраков.
   Очарованный видением, Расчет стоял не шевелясь. Зельда рядом с ним тоже замерла. Звука не было — только сменяющие друг друга изображения.
   — Это записи, — прошептала Зельда. — Я не ошиблась. Это место — архив. А они — призраки.
   — Они не похожи на каменные фигурки.
   — По-моему, похожи. Только одежда другая. Ничего удивительного. Изображения могут относиться к более позднему периоду их истории.
   Из прибежища уходить уже не хотелось. Расчет снова чувствовал себя спокойно и непринужденно. Зельда перестала вырываться, как только заметила, что он больше не пытается силком вывести ее из помещения. Они стояли и молча наблюдали за меняющимися изображениями.
   Призраки были красивым народом. В кошачьих глазах светился глубокий ум. Даже людям, чьи предки явились из другой солнечной системы, не составляло труда это заметить. Призраки передвигались на двух ногах, и их движения были удивительно грациозны. Одежды были более простые и строгие, чем те, в которых изображались статуэтки. Части тела, не скрытые тканью, были покрыты мехом.
   Потом заполнявшие зал фигуры начали блекнуть. Зельда огорченно наблюдала, как они исчезают.
   — Расчет, они уходят!
   — Просто гаснет картинка. Их тут никогда и не было.
   — Но мне нужен ответ!
   — Почему ты думаешь, что он у них есть? — мягко спросил он.
   Расчет был прав. Зельда это понимала. И все равно это несправедливо! Ей столько надо узнать! У нее так много вопросов! И прежде всего оставалась тайна: как их с Расчетом сюда привели.
   — Ну почему? Я ведь ничего не узнала!
   — Мы уже и так видели больше, чем любой голубь-археолог.
   — Я понимаю. Но мне этого мало. Мне нужен ключ. — Тут Зельда замолчала, заметив, что не все призраки исчезли. У выхода осталось пять мерцающих фигур. — Смотри, Расчет! Это еще не конец!
   Расчет не ответил. Он смотрел на существ в длинных одеяниях: простые белые одежды, на покрытом мехом запястье каждого — золотая повязка. Длинные изящные пальцы, заканчивающиеся изогнутыми ногтями, протянулись в сторону людей.
   Зельде вдруг показалось, что существа протягивают руки к ней, но она очень быстро поняла, что добрые раскосые глаза не видят ее. Ведь это по-прежнему было всего лишь изображение! Но движения призраков казались полными смысла. Когда все пятеро указали на стену справа от них, она машинально повернулась в ту сторону.
   На выгнутой стене появились новые изображения, двигающиеся к центру зала. Новые призраки — много призраков — пробирались сквозь джунгли по Ренессансу. Если это и были древние времена, джунгли с тех пор мало изменились. Чего нельзя было сказать о призраках. У этих пальцы заканчивались длинными загнутыми когтями, а не аккуратно подрезанными ногтями. На кожаных поясах висело примитивное оружие. Они были почти без одежды, зато с примитивными пестрыми украшениями на мохнатых шеях, запястьях и щиколотках.
   — Предки призраков? — предположила Зельда.
   — Возможно. Мне кажется, этих когтистых кошек и пятерых типов в середине зала разделяет если не тысячелетие, то уж не меньше пяти-шести веков.
   Расчет еще не закончил фразы, как стало понятно, что возникшая перед ними сцена изображает охоту. Сомневаться в этом не приходилось. Призраки двигались с угрожающей осторожностью — и очень скоро появилась жертва, которую они преследовали. Шести-ногое рогатое животное ело листья дерева. Расчет решил, что это существо напоминает маннаторов, которые и сейчас водились на Ренессансе.
   Призраки бросились на животное, и Зельда стиснула руку Расчета.
   Маннатор рухнул как подкошенный. Пока он беспомощно бился на земле, ему перерезали глотку. Благодаря прекрасному качеству изображения пролившаяся кровь выглядела ужасно убедительно. Зельда не сомневалась в том, что наблюдает жизненно необходимую охоту, но от вида такого чудовищного, беспощадного насилия ей стало плохо. Ей снова вспомнились обедающие драконы. Быстро взглянув на своего спутника, она убедилась, что кровавая сцена особого впечатления на него не произвела.
   Живые фрески продолжали меняться, показывая другие занятия призраков. Вот, по-видимому, религиозный обряд: зрители сидят на земле, скрестив ноги, и покачиваются в такт неслышному ритму. И снова пять предводителей (и столько же призраков появилось в центре зала несколько секунд назад). Они руководят действом за каменным алтарем. На него швыряют ог — , ромного, покрытого чешуей зверя. Зельда все пыталась увидеть, есть ли у них на запястьях золотые повязки. А когда поняла, что сейчас произойдет, отворачиваться было уже поздно. Брюхо жертвенного животного вспороли ножом. Тошнота опять подкатила к горлу, так что она чуть не задохнулась.
   Отведя взгляд от кровавого зрелища, Зельда снова посмотрела в центр зала. Пять призраков в белых одеяниях по-прежнему стояли там, указывая на неподвижную фреску. Зельда неохотно перевела взгляд обратно на нее.
   — Тут ужасно много крови, Расчет. Я не понимаю. Я представляла себе призраков совсем другими.
   — Ты, наверное, до сих пор думаешь, что на Ренессансе легко выжить? Да кто бы здесь ни жил, он не сможет быть добрым.
   — Но резные фигурки гораздо добрее. И те пятеро, что стоят в центре, тоже не могли быть вот такими!
   — Подожди. Посмотрим, что будет дальше.
   Изображения все менялись: одни гасли, на смену им приходили новые. Теперь они стали быстрее. Действие замедлялось только для того, чтобы яснее показать прядение нитей, приготовление пищи или обработку камня. Постепенно не осталось сомнения в том, что им показывают историю цивилизации. Одежда изменилась и стала более сложной. Обновилась архитектура строений. В первых сценах призраки укрывались в огромных деревьях. Однако в последующих картинах убежища начали создаваться из камней и лиан.
   — Кадры мелькают слишком быстро! — Зельде хотелось замедлить изображения, чтобы запомнить всю информацию, которая в них содержалась. — Здесь столько надо увидеть!
   — Возможно, призраки не знали, сколько времени им удастся удержать внимание гостя.
   — Как ты можешь этим шутить! Это же важнейшее открытие столетия! Равного ему не было с тех пор, как первопоселенцы обнаружили свидетельства цивилизации призраков.
   Расчет помолчал.
   — Есть еще одно объяснение тому, почему сцены сменяются слишком быстро.
   — Какое?
   — Возможно, необходимо рассказать об очень долгой истории. Речь здесь может идти о нескольких тысячелетиях. Или даже о миллионе лет — почем знать?
   — Рождение и гибель целой расы? — Зельда смотрела, как призраки строят деревню на берегу моря. — Похоже на странный вариант порта Попытайся Опять. Вплоть до стен, которые строятся, чтобы сдерживать наступление джунглей.
   Было очевидно, каким трудом давался каждый шаг на пути прогресса. Призраки с Ренессанса дорого платили за свою цивилизацию. Изображения возникали и гасли. На призраков нападали гигантские клыкастые змеи и другие ужасные твари. Часто попадались эпизоды, когда крошечные деревушки погибали под ножищами неуклюжих бронированных животных.
   — Это залоны, — объяснил Расчет. — Или, вернее , их предки. Роговые выросты немного другие и уши поменьше.
   — Но ты же говорил, что они — травоядные!
   — Ну да. Но это мало что меняет, когда на их пути оказывается нечто мелкое. Залоны немного неуклюжи.
   Были и другие трудности. Извержения вулканов, наводнения, сильнейшие ураганы. А потом появились еще более тревожные сцены: враждующие племена. Зельда не могла смотреть на битвы. Такое насилие совершенно не соответствовало ее мысленному представлению о призраках. Расчет наблюдал за всем с глубоким интересом.
   Несмотря на неудачи, природные катаклизмы и войны, раса призраков продолжала развиваться. Число их все увеличивалось. В какой-то из моментов Зельда обратила внимание на то, что на фресках присутствует множество детских изображений. Тут были сцены игр, обучения владению оружием, повседневных дел и занятий.
   Призраки освоились в джунглях Ренессанса. Цивилизация развивалась. Появились небольшие механические устройства. Стала возникать технология. Небольшие деревушки вырастали в города. Постепенно джунгли были приручены. Их не уничтожали, но в местах обитания призраков они были взяты под контроль.
   Сцены сменялись все быстрее и быстрее. Города превращались в мегаполисы. А потом — рывок в космос. Для людей, приручивших планету джунглей, колонизация Возлюбленной не представляла труда. Ненадолго появились изображения ЧТД и Текущих Средств, хотя стало ясно, что полной колонизации их не было. Насколько могли судить Расчет с Зельдой, космические корабли никогда не выходили за пределы системы Девятой Строфы. Казалось, исследователи потеряли интерес или силы.
   Шли века. Сколько? Зельда не смогла бы сказать. Но постепенно все снова начало меняться. Техника стала встречаться на фресках все реже. Исчезли города-мегаполисы. Их сменили изображения полупрозрачных строений наподобие того, в котором сейчас стояли Расчет с Зельдой. Джунгли оставались под
   Контролем — но без помощи видимых устройств. Теперь на тихих, безмятежных полянах тихие, безмятежные призраки занимались своими повседневными делами. В этих людях больше не чувствовалось того агрессивного напора, которым отличались их предки.
   — Они меняются, — сказал Расчет.
   — Развиваются. Теперь они развиваются духовно, а не технологически.
   Зельда не сомневалась в том, что правильно поняла
   Происходящее.
   — Здесь чего-то не хватает. Она нахмурилась:
   — Что ты имеешь в виду?
   — Куда делись ребятишки, которых всегда было полно в более ранних сценах?
   Расчет прав. Зельда вглядывалась в новые картины, пытаясь отыскать там смеющихся, играющих, тренирующихся детей призраков. Время от времени появлялись подростки, но все реже и реже. Они стали такой же редкостью, как на Клеменции! А вот золотых повязок на запястьях становилось все больше. Они превратились в самое распространенное украшение. Их носили почти все призраки.
   Отношения между призраками тоже изменились. Не видно стало враждебности и соперничества, не стало открытых военных действий. Фрески излучали умиротворенность и спокойствие.
   — Как прекрасно, Расчет! Они превратились в народ гармонии и мир!
   — Два мира одних голубей! Наверное, стало скучновато.
   — Не понимаю, Расчет! К чему такой цинизм?
   — Это у меня в крови. А интересно все-таки, что случилось с детьми.
   — Может, им удалось сильно увеличить продолжительнось жизни и пришлось контролировать рождаемость?
   — Или, может, призраки, как голуби, просто потеряли интерес к сексу и всему, что из этого вытекает.
   Зельда беспокойно шевельнулась, тут же вспомнив свой собственный повышенный интерес к этому. Расчет пристально всматривался в гармоничные картины.
   — По-моему, здесь не просто не хватает ребятишек, — заметил он наконец. — Население сокращается. Призраков стало гораздо меньше, чем прежде. Куда делись большие города? Почему нет торговли? Только все больше и больше вот таких тихих садиков.
   Зельда печально вздохнула:
   — Что происходит, Расчет? По-твоему, конец уже скоро? Он кивнул:
   — Численность населения падает. Нет смены поколений. Городов все меньше и меньше.
   — Может, расы стареют и умирают, как люди? — предположила Зельда.
   — Или, может, эта конкретная раса выбрала неудачный путь эволюции.
   — Да? И в какой момент путь стал неудачным? Почему-то Зельде хотелось спорить с выводом Расчета.
   — Когда они перестали развиваться и замкнулись в себе. Когда перестали рожать детей. Когда выбрали умственное и духовное развитие. Когда перестали думать, что раса должна выжить чисто физически.
   — Это ведь просто твои догадки, Расчет. По изображениям нельзя сказать, что произошло на самом деле.
   Она еще говорила, когда картины начали тускнеть. Было очевидно, что угасает и цивилизация, о которой они рассказывали. На последней фреске — круглое здание, вырезанное из цельного куска прозрачного камня. В нем пятеро призраков запечатали историю своего народа — а потом протянули друг другу руки. Золотистые повязки на их запястьях вспыхнули. Безмятежно, легко, без всяких признаков сопротивления или сожаления все пятеро умерли. Изображение на стене погасло, исчезли фигуры. Стало пусто. У Зельды слезы навернулись на глаза.
   — То последнее здание — это здесь, где мы стоим, — сказал Расчет. — Ты была права. Это — архив. Голуби небесные! Мы разбогатеем.
   Зельда была ошеломлена. Смахнув слезы, она возмущенно повернулась к Расчету:
   — Разбогатеем? Ты это о чем?
   — Мы продадим сведения о местоположении этого здания. Любая разведывательная компания, да и голуби с руками у нас их оторвут. Здесь работы исследователям хватит на полвека. — Он тоже повернулся к ней. — Нечего так изумляться, Зельда. А что ты собиралась сделать с информацией, которую мы тут нашли?
   Она помедлила. — ,
   — Наверное, ее действительно надо передать какой-нибудь компании, которая начала бы исследования. Но продавать эту информацию кажется не правильным. Это ведь ценнейшее открытие.
   — Вот именно, черт подери! И насколько оно ценное, мы выясним, когда предложим его на продажу. — Тут он посмотрел на хронометр, прикрепленный к его портупее. — Голуби небесные! Мы торчим здесь уже несколько часов! Сейчас уже далеко за полдень. Нам надо идти.
   — Подожди, Расчет. Я хочу посмотреть, что хранится в дальнем конце зала.
   — Потом. Не знаю, как я мог забыть о времени! Еще рано утром надо было вызвать помощь. Скиммер и так доберется до нас только через сутки. Значит, нам придется провести в джунглях еще одну ночь. Святоши чертовы! Как я мог допустить такое!
   Продолжая проклинать себя, он потащил Зельду к двери.
   — Все еще забавляешься тем, что ты — командир, Расчет? Почему бы тебе не успокоиться и не признать, что мы нашли нечто экстраординарное? Сейчас мы в безопасности. У нас есть время, чтобы обследовать нашу находку еще немного. Если уж нам надо провести в джунглях еще одну ночь, то почему не провести ее здесь? Совершенно очевидно, что сюда не может проникнуть ни одна опасная тварь. Это — один из последних безопасных уголков. Прибежище.
   — У нас нет возможности выяснить, насколько тут на самом деле безопасно.
   Они были почти у выхода. Зельда уже готова была смириться с тем, что он насильно уведет ее обратно в
   Лагерь.
   — Хорошо, перестань тащить меня, словно мешок
   С почтой. Я пойду сама.
   Он кинул на нее недоверчивый взгляд, проверяя, готова ли она действительно его послушаться. А потом вытащил из кобуры бластер.
   — А это зачем? — спросила Зельда.
   — На тот случай, если нас не поведут обратно так, как вели сюда. Держись рядом со мной и постарайся ни к чему не прикасаться.
   — Я уверена, что все будет в порядке. То, что охраняло нас на пути сюда, скорее всего защитит нас и когда мы будем уходить.
   — Угу. — Расчет проверил заряд в бластере. Видно было, что он не слишком верит в дальнейшую защиту призраков. — Пошли?
   Зельда неохотно пошла к порогу и пронзительно вскрикнула, увидев, что вход ей преградил гигантский кровосос. Она поспешно попятилась, отчаянно пытаясь отойти подальше от сетчатоглазого чудовища. Оно было намного крупнее, чем те кровососы, которых она видела в лаборатории у Дезмы.
   — Расчет!
   Схватив Зельду за плечо, он рванул ее в сторону. Вскинув бластер, он сделал два выстрела по кровососу. Ничего не произошло. Кровосос продолжал ползти к ним на своих тонких голенастых ножках. Жвалы его то сжимались, то разжимались. Медленно отступая, Расчет сделал еще один выстрел, но опять безрезультатно. Казалось, его выстрелы проходят сквозь гадкое существо.
   — Отходи, Зельда! Отходи к дальней стене! Расчет двигался медленнее, прикрывая отступление Зельды.
   — Они не должны быть такими крупными! — задыхаясь, проговорила Зельда.
   — Вот и скажи ему об этом! — Он снова поднял бластер и тщательно прицелился в ужасную морду. Но выстрел снова не причинил твари никакого вреда. — Либо эта штука спокойно поглощает выстрелы, либо…
   — Что?
   — Либо это иллюзия. Вроде тех, какие нам только что показывали.
   — Интересная теория. А как мы станем ее проверять?
   Кровосос продолжал приближаться. Зельда с Расчетом по-прежнему пятились к дальней стене. Зельда обернулась:
   — Тут сложены какие-то камни.
   — Кинь одним в этого кровососа и посмотрим, что будет.
   Зельда быстро осмотрела пирамиду, сложенную из пяти идеально круглых камней. Каждый был чуть крупнее головы человека. Она попробовала поднять самый верхний. Он оказался приятно теплым на ощупь.
   — Тяжелый! — пропыхтела она, пытаясь его поднять. — Но зато его можно катить.
   Уронив камень на пол, она что было сил толкнула его.