Страница:
Лилиан зашла в оранжерею, и дверь на тугих петлях сама за ней захлопнулась.
– Ваше сообщение заставило меня подумать, что у вас ко мне срочное дело. Что-то случилось?
– Черт меня дери, конечно, случилось. – Митчелл положил на козлы секатор и совок и снял перчатки. – Я рассказал об этом деле Салливану, но, насколько я понимаю, он и пальцем не шевельнул, чтобы все уладить. Похоже, придется приложить руку мне.
– О чем идет речь?
– Начнем с главного. У вас с Гейбом серьезно или вы с ним дурака валяете?
Лилиан замерла на месте. Все оказалось еше хуже, чем она ожидала. На мгновение ей показалось, что она вот-вот задохнется в этой душной, спертой атмосфере. Усилием воли Лилиан поборола желание обратиться в бегство.
– Простите?
– Не играйте со мной, Лилиан. Вы знаете, о чем я сейчас говорю. Если вы решили разбить Гейбу сердце, то я должен узнать об этом сейчас.
– Я? Разбить сердце Гейбу? – Откуда ни возьмись в ней всколыхнулась ярость. – С чего вы взяли, что такое вообще возможно?
Мэдисон презрительно фыркнул:
– Он у вас в руках, и вы об этом прекрасно знаете. Вопрос в том, что вы намерены теперь с этим делать.
– Но это же просто смешно. Только потому, что мы часто встречаемся…
– Вы думаете, что никто не заметил, как вы вдвоем удрали в Портленд с ночевкой? Черт побери, да вы даже не пытаетесь скрывать свои отношения.
– Вы не хуже меня знаете, что я ничего не могу поделать со сплетнями, которые ходят по Эклипс-Бей.
– Когда я был в вашем возрасте, мы по крайней мере понимали, что такое приличия, и не водили шашни у всех на глазах.
Лилиан видела, что Митчелл не на шутку раздражен. И он действительно считал, что имеет право читать ей нравоучения. Но его раздражение лишь подлило масла в огонь – она разозлилась всерьез.
– А я вот слышала совсем другое, мистер Мэдисон. Мои родственники рассказывают, что вы в моем возрасте не слишком заботились о приличиях, когда водили шашни со своими подругами. Скажу вам больше, мистер Мэдисон, если кто и лил воду на мельницу сплетен в Эклипс-Бей с завидной регулярностью, так это вы, Мэдисоны.
– Все меняется. Теперь это не так.
– То, что сейчас вы не даете местным кумушкам повода для сплетен, ничего не меняет.
– Мы говорим сейчас не обо мне, а о Гейбе. – Митчелл подбоченился. – Он не такой, как остальные Мэдисоны.
– Да, так говорят, но мне откуда знать, что это правда?
– Придется вам поверить мне на слово.
Лилиан холодно улыбнулась.
– Почему я должна верить вам на слово?
– Послушайте, я могу понять, почему вам трудно его постичь. Гейб не так прост. Он не всегда говорит то, что думает.
– Не всегда – слишком мягко сказано.
– Говорит он вам правду или нет, в конце концов не так уж важно. Что важно, так это то, что я не хочу, чтобы ему было больно. Если вы к нему относитесь несерьезно, то лучше порвать сейчас, пока у него это не зашло слишком далеко.
– Из того, что мы встречаемся, – сквозь зубы процедила Лилиан, – еще не следует, что Гейб в меня влюблен.
– Если вы с ним просто кувыркались в одной постели в Портленде – это одно. Я бы на это и внимания не обратил. Но Гейб махнул рукой на «Мэдисон коммершл» ради того, чтобы оказаться рядом с вами здесь, в Эклипс-Бей. А вот это уже означает, что с его стороны все очень серьезно.
– Господи, да вы говорите так, словно компания – его жена, а я его у нее отбиваю.
Митчелл кивнул:
– Не слишком далеко от истины, если подумать.
– Послушайте, так, для справки: Гейб оставил «Мэдисон коммершл» не ради меня. – Лилиан развела руками. – Он решил взять отпуск, только и всего.
– Дерьмо. Простите за выражение. Гейб не берет отпуска. И уж конечно, он не уходит в отпуск на целый месяц. Он бросил все дела в «Мэдисон коммершл», потому что потерял от вас голову. Вот единственное объяснение.
– Очень романтичное предположение, но, увы, оно слишком далеко от истины. Бесконечно далеко. Не знаю, открою ли я вам глаза, если скажу, что в здешних краях найдется немало людей, в том числе и среди членов моей семьи, которые будут только счастливы рассказать вам, что именно, по их мнению, заставило Гейба оставить «Мэдисон коммершл» на целый месяц.
– И что же, черт возьми, здесь считают главной причиной его отъезда?
– Уверена, вы слышали такие разговоры. Ходят сплетни, будто Гейб хочет жениться на мне, чтобы отхватить жирный кусок «Харт инвестментс».
Митчелл смотрел на нее словно громом пораженный.
– Вы что, свихнулись? Мэдисоны не женятся ради денег.
– Может, Мэдисоны и не женятся. Но вы и сами сказали, что Гейб не такой, как остальные Мэдисоны.
Митчелл презрительно шмыгнул носом.
– Не настолько же он другой.
– Послушайте, мы все знаем, что «Мэдисон коммершл» – самое важное, что есть у Гейба в жизни. Это его творение. Он стольким ради него пожертвовал, столько за него боролся, так пестовал его. Почему бы ему не попытаться завоевать ту, кто может внести существенный вклад в его империю?
– Если бы он был из тех, кто женится на деньгах, он бы в свое время женился на Мэрилин Торнли. В ее семье наличности в избытке.
Лилиан нахмурилась:
– У меня сложилось впечатление, что они расстались, потому что Мэрилин предпочла Гейбу Мэдисону Тревора Торнли, а не потому, что Гейб не захотел на ней жениться.
– Черт возьми, неужели вам это надо объяснять? Они расстались потому, что Гейб ясно дал ей понять, что «Мэдисон коммершл» для него важнее, чем она. А эта женщина любит быть во всем номером первым.
– И я тоже, мистер Митчелл.
– Вы Харт. Вы понимаете, что бизнес прежде всего.
– Нет, поверьте мне, я этого не понимаю.
– Еще как понимаете. Послушайте, вы знаете, что Гейб занят только вами и больше никем, и это означает, что для него все очень и очень серьезно. Я хочу знать, что вы к нему чувствуете. Вы хотите выйти за него замуж?
Лилиан отступила на шаг и взялась за дверную ручку.
– Мистер Мэдисон, наша дискуссия носит чисто гипотетический характер. К вашему сведению, тема брака ни разу между нами с Гейбом не возникала.
– Похоже, что возникнет. И очень скоро, насколько я знаю Гейба. Он не станет медлить там, где медлить нельзя.
– Я так не думаю, мистер Мэдисон. – Лилиан крепче взялась за ручку, чтобы придать себе уверенности. – Для справки: Гейб очень ясно дал мне понять, что не желает жениться на женщине, имеющей какое-то отношение к богеме. Смею вам напомнить, что я художница. Таким образом, я выбываю из игры. Вам так не кажется?
– Нет, не кажется. С Мэдисонами такое не проходит. Мы не умеем мыслить логически, когда речь идет о любви.
Лилиан понимала, что ей срочно надо отсюда убираться. Она вот-вот готова была взорваться.
– Позвольте мне кое-что прояснить. Если – я повторяю, – если Гейб когда-либо поднимет тему брака, я, уж поверьте, постараюсь выяснить, видит ли он во мне прежде всего личность или рассматривает лишь в качестве ценного приобретения, добавляющего солидности его империи.
– Но как, черт возьми, он сможет доказать, что любит вас?
– Не знаю. Это уже не моя проблема. Это проблема Гейба. Если вообще ему есть что доказывать.
– Черт побери, как это похоже на вас, Хартов! Требовать железных гарантий там, где ничего нельзя гарантировать. – Митчелл наставил на нее указательный палец. – Знаете, что я думаю? Я думаю, вы решили с ним немного поиграть. Вы просто развлекаетесь, верно? У вас это несерьезно.
К этому времени Лилиан уже успела открыть дверь, но что-то в тоне Митчелла заставило ее задержаться на пороге.
– Вы ведь искренне за него переживаете, верно?
– Имею на это право. Он мой внук, черт возьми! Может, из меня получился не очень хороший воспитатель, когда после смерти их родителей мне пришлось растить Гейба с Рейфом, но я старался учить ребят правильным вещам. Я в ответе за Гейба и поэтому должен быть настороже, когда ему грозит беда.
Лилиан посмотрела Митчеллу в глаза.
– У Гейба сложилось впечатление, будто вам все равно, насколько успешно у него идут дела с «Мэдисон коммершл». Будто его успех вам безразличен.
– Разумеется, мне не все равно, – пробурчал Митчелл. – Я горжусь тем, что он сделал с компанией. Он доказал вам, Хартам, и всем прочим, что Мэдисоны тоже кое-чего стоят. Он доказал, что тот из Мэдисонов, кто решил чего-то добиться, добьется своей цели. Что у нас у всех не написано на роду поганить все, к чему прикоснешься, как это было с его отцом или со мной.
Наступила напряженная тишина.
– Вы ему когда-нибудь это говорили? – тихо спросила Лилиан. – Понимаете, мне кажется, что ему очень нужно услышать эти слова.
Митчелл открыл было рот, но тут же закрыл его, так ничего и не сказав.
Лилиан не спеша вышла в сад.
– Слышал, что ты сегодня выходила из дома, чтобы встретиться с Митчеллом.
Лилиан вздрогнула. Вилка в ее руке тоже слегка задрожала. Она покрепче взялась за вилку и воткнула ее в капустный салат.
– Кто тебе это сказал? – спросила она.
Едва не сорвалась, отметил Гейб. С чего бы? Что с ней происходит?
Утром, когда они вместе выехали из Портленда, у него было очень хорошо на душе. Спокойно. Словно наконец появилась стабильность в их отношениях. Ему даже показалось, что некоторые вопросы, которые у него накопились, получили ответы.
У них с Лилиан был роман. Не подразумевающий никаких дополнительных обязательств. Они оба сошлись на этом. Все просто и недвусмысленно. Куда уж проще и яснее.
Но теперь, с возвращением в Эклипс-Бей, все опять запутывалось.
Гейб раздумывал на эту тему под обычный ресторанный шум – негромкий гул разговоров и звон посуды. «Крэб трэп» – так назывался ресторан – был местом веселым и шумным. Пока Рейф и Ханна еще не открыли свой отель, этот ресторан оставался лучшим в городке. Отсюда открывался вид на залив, на столе были настоящие скатерти и маленькие свечи горели в старинных бутылках из-под кьянти. В праздники этот ресторан всегда бывал полон.
Выбор этого ресторана для романтического ужина показался Гейбу самым естественным.
Однако не ему одному. Очевидный выбор не всегда самый правильный. В этом Гейб убедился несколько минут назад, когда с некоторой помпой сюда явилась Мэрилин Торнли и заняла большую кабинку в дальнем углу.
– На автозаправке я случайно встретился с Брайсом, – сказал Гейб, отправляя кусочек краба в рот. – От него и узнал. Брайс не стал бы сообщать мне об этом, будь то обычный визит, ведь он и вообще-то мало разговаривает. Должно быть, он решил, что это важно.
Лилиан после некоторого колебания чуть пожала плечами.
– Твой дед оставил мне сообщение на автоответчике, когда мы были в Портленде. Сказал, что хочет со мной увидеться. Я заехала к нему. Просто визит вежливости, показавшийся мне уместным при данных обстоятельствах.
– И что ему было нужно?
– Кажется, он решил, что я испытываю на тебе свои женские чары. Плету сети, чтобы затянуть тебя в них. Очевидно, он боится, как бы я не разбила тебе сердце.
Гейб сумел проглотить кусочек краба, не поперхнувшись, что было нелегко.
– Он так и сказал? Сказал, что переживает, как бы ты не разбила мне сердце?
– Ну да.
– Черт возьми!
– Он тоже часто говорит «Черт возьми!».
– Все это несколько неожиданно.
– Он хотел знать, благородны ли мои намерения, – не моргнув глазом сообщила Лилиан.
Гейб заставил себя подцепить еще кусочек на вилку.
– И что ты ему сказала?
– То же самое, что сказала сегодня своей матери, когда она спросила меня о наших с тобой отношениях.
С каждой минутой ситуация все более усложнялась.
– И что же именно ты сказала?
Лилиан поднесла к губам стакан с водой.
– Что тема благородных намерений у нас ни разу не поднималась и едва ли поднимется.
– Ты им обоим так и сказала?
– Да. Это ведь так и есть, не правда ли?
– Ты хочешь сейчас о них поговорить? – спросил Гейб.
Лилиан покраснела и торопливо огляделась, дабы убедиться, что их никто не слышит.
– Это не смешно.
– Я и не собираюсь шутить.
– Ради Бога, Гейб, говори потише.
– Я и так говорю тихо. Это ты повышаешь голос.
– Знаешь, мне сейчас совсем не до таких разговоров. У меня и так был трудный день. Я приехала сюда, чтобы работать. А пока я ничего не сделала. Абсолютно ничего.
– Живопись плохо идет? – спросил Гейб.
– О чем ты говоришь? Я даже начинаю подумывать, не вернуться ли мне в Портленд, чтобы хоть что-то делать.
– Расслабься. Ты сегодня слишком напряжена.
– Вовсе я не напряжена, – буркнула Лилиан.
– Пусть так. Но выглядишь ты напряженной.
Лилиан демонстративно положила вилку.
– Если так ты представляешь себе непринужденную беседу в ресторане, то я… – Лилиан осеклась и замерла. – О черт!
– Что случилось? Ты из-за Мэрилин? Я видел, как она вошла еще минут пятнадцать назад. Не переживай, она занята своими делами и сидит далеко. Не думаю, что она станет нам сегодня досаждать.
– Нет, дело не в Мэрилин. – Лилиан смотрела мимо Гейба на дверь. – Андерсен.
– Флинт? Здесь? Какого черта? – Гейб обернулся и посмотрел в ту сторону, куда смотрела Лилиан. Действительно, у двери стоял Андерсен Флинт собственной персоной и общался с метрдотелем. – Ну, что скажешь? Я с трудом узнал его в этой одежде.
– Какого черта он притащился в Эклипс-Бей?
– Я бы сказал, что это и ежу понятно. – Гейб снова занялся едой. – Он поехал сюда следом за тобой.
– У него нет никаких причин меня преследовать.
– Я могу назвать одну причину.
Лилиан нахмурилась:
– Какую?
– Он хочет заполучить твою программу для подбора пар, помнишь?
– Ах да. Я совсем забыла. Но я же сказала ему, что не собираюсь ее продавать.
– Возможно, он надеется тебя уговорить.
– Черт! Только этого мне не хватало.
Гейб обернулся, чтобы еще раз взглянуть на Флинта. В этот момент Андерсен увидел Лилиан. На лице его появилась улыбка, которая возникает при неожиданной встрече с другом, которого сто лет не видел. Андерсен жестом отпустил метрдотеля и направился через зал к Лилиан.
– Он действительно тебя выслеживал, – сказал Гейб.
Лилиан смяла в руке салфетку.
– Не могу поверить, что ему настолько необходима моя программа.
– Ты заработала кучу денег с помощью этой программы. Почему ты думаешь, что и он не хочет того же?
Лилиан сдвинула брови.
– Когда речь заходит о деньгах, ты становишься параноиком. Я тебе точно говорю.
– Я не страдаю паранойей. Просто я осторожен.
– Осторожен, конечно…
– Лилиан, здравствуйте. – Андерсен оказался возле их столика, и Лилиан не успела закончить фразу. Он наклонился с явным намерением чмокнуть ее в щеку в знак приветствия. – Какой приятный сюрприз!
Лилиан слегка повернула голову – ровно настолько, чтобы уклониться от поцелуя Андерсена.
– Что вы тут делаете?
– Я здесь на конференции, устраиваемой Колледжем Чемберлена. Приехал сегодня днем. Остановился в мотеле за городом. Я помнил, что вы собирались отдохнуть в Эклипс-Бей, и был уверен, что непременно вас здесь встречу. – Андерсен протянул руку Гейбу. – Андерсен Флинт. Кажется, мы раньше не встречались.
– Гейб Мэдисон. – Гейб медленно поднялся и без особого воодушевления обменялся с Флинтом рукопожатием. – Мы не были официально представлены друг другу, но однажды я вас уже видел. Однако, думаю, вы меня не помните. Вы были в тот момент несколько заняты.
– Гейб Мэдисон? Из «Мэдисон коммершл»? Вот уж точно удача. Вы, случайно, не один из клиентов Лилиан?
– Вообще-то…
– Мы друзья, – торопливо перебила Лилиан. – Мы оба выросли здесь, в Эклипс-Бей. Моя сестра замужем за его братом. У наших семей давняя история.
– Понятно. – Андерсен не спускал с Гейба глаз. – Как долго вы намерены пробыть в городе?
– Пока не надоест, – сказал Гейб.
У входа в ресторан наметилось какое-то оживление. Гейб почувствовал, как изменилась атмосфера в зале. У двери интересная женщина разговаривала с метрдотелем на повышенных тонах.
– Это Клер Дженсен. – Лилиан казалась искренне обеспокоенной. – Новый менеджер предвыборной кампании Мэрилин. Похоже, что-то случилось.
Да уж, подумал Гейб. Что-то точно случилось, потому что даже отсюда было видно, как свело от гнева лицо Клер.
Гейб также отметил, что Мэрилин покинула свою кабинку и быстрым шагом направилась к двери. Губы у нее были сжаты, а в глазах читалась решимость.
– Ой-ой, – сказала Лилиан. – Мне это совсем не нравится.
Голос Клер перекрывал гул голосов посетителей.
– Уйдите с дороги, я сказала. – Она попыталась оттолкнуть администратора зала. – Я должна кое-что сообщить этой стерве и не уйду отсюда, пока этого не сделаю.
Мэрилин приблизилась к Клер и схватила ее за руку.
– Я сама справлюсь, – тихо, но решительно заявила она администратору зала.
– Отпусти меня, ты, сука! – истерично кричала Клер. – Убери руки! Я добьюсь, чтобы тебя в тюрьму посадили. Тебе это так не пройдет!
Но Мэрилин уже успела втащить Клер в дверной проем. Еше секунда, и обе женщины оказались на улице, под холодным дождем.
По ресторану пронесся шепоток. Секунд пять было непривычно тихо, а потом взволнованно заговорили все разом.
– Это была Мэрилин Торнли? – с нотками благоговейного ужаса поинтересовался Андерсен. – Жена того политика, который снял свою кандидатуру с выборов в сенат?
– Уже почти бывшая жена. – Лилиан смотрела на закрытую дверь в ресторан. – И что-то мне подсказывает, что Клер Дженсен тоже уже не менеджер ее избирательной кампании. Бедная Клер. Интересно, что же между ними произошло? Я-то думала, у нее все отлично складывается с новой работой.
Вскоре входная дверь открылась вновь. Мэрилин вошла внутрь. Выглядела она спокойной и уверенной, словно нападки Клер никак ее не затронули. Она остановилась и что-то тихо сказала метрдотелю. Затем направилась прямо к столику, за которым сидели Гейб и Лилиан.
– Вы ее знаете? Вы знаете Мэрилин Торнли? – с видимым интересом спросил Андерсен.
– У ее родителей здесь летний дом, – пояснила Лилиан. – Хотя Гейб знает Мэрилин куда лучше, чем я.
Гейб неодобрительно на нее посмотрел. Он надеялся, что его взгляд заставит Лилиан замолчать. «Только попробуй заткнуть мне рот», – тоже взглядом ответила ему Лилиан.
Мэрилин подошла.
– Прошу прощения за эту неприятную сцену, – сказала она. – Мне пришлось сегодня уволить Клер, и она не слишком хорошо приняла эту новость.
– Увольнение – всегда стрессовая ситуация, – сочувственно заметил Андерсен. – Но я должен сказать, что вы блестяще со всем справились. Вы полностью контролировали ситуацию. Да, именно так.
– Кто-то должен был привести Клер в чувство, пока она не испортила вечер всем присутствующим. – Мэрилин улыбнулась и протянула Андерсену изящную руку. – Мэрилин Торнли.
Андерсен выглядел так, словно блеск Мэрилин Торнли его несколько ослепил.
– Андерсен Флинт. Я участвую в конференции, организованной Колледжем Чемберлена. Очень раз с вами познакомиться, миссис Торнли.
– Пожалуйста, зовите меня Мэрилин.
– Спасибо. Конечно.
Все это выглядит откровенно пошлым, подумал Гейб.
– Подготовили себе нового менеджера? – спросил Гейб.
– Я вот-вот собираюсь заявить об участии в выборах, так что проблема возникла совсем некстати. Я не могу терять ни минуты.
Андерсен бросил взгляд в сторону двери. Лицо его приняло озабоченное выражение.
– Надеюсь, ваша бывшая помощница не создаст вам проблем. Подчиненные, которые считают себя незаслуженно уволенными, способны на всякое.
– Клер будет паинькой, если не хочет навлечь на себя неприятности, – заявила Мэрилин. – Приятно было с вами познакомиться, мистер Флинт. В нашем институте друзьям Гейба и Лилиан всегда рады. Прошу вас, заезжайте, когда будете здесь, и захватите, пожалуйста, кое-какой рекламный материал.
– Непременно, – с готовностью согласился Андерсен.
Мэрилин ответила вежливым наклоном головы.
– Вот и славно. Пора прощаться, а то у вас на столе все остынет. Приятного вам вечера.
Мэрилин направилась к кабинке в дальнем углу. Андерсен не сводил с нее глаз.
– Очень впечатляющая женщина, – восторженно сказал он. – Очень впечатляющая. Такая сильная, такая динамичная. Авторитетная. Нам нужны такие политики.
Лилиан и Гейб понимающе переглянулись. У Лилиан в глазах плясали веселые искры.
– Идеальная парочка, – пробормотала она еле слышно.
Гейб усмехнулся:
– Ты как профессионал говоришь?
– Именно как профессионал.
Еще до того как Лилиан начала придумывать отговорки, Гейб уже понял, что она не собирается проводить с ним ночь.
– Пойми, мне надо выспаться, – сказала Лилиан, когда некоторое время спустя они вышли из ресторана. – Я хочу завтра встать пораньше и успеть кое-что сделать.
– Ну вот, мы снова вернулись к отправной точке. Это из-за твоих разговоров с матерью и Митчеллом? – Гейб открыл дверцы «ягуара» с несколько большим усилием, чем требовалось. – Они запудрили тебе мозги.
Лилиан скользнула в темное нутро машины, в глубокое и удобное кресло.
– Они не имеют к этому никакого отношения. Мне просто надо немного побыть одной.
– Конечно. Побыть одной. В тишине и покое.
– Я уже говорила тебе, что еще ничего толком не написала за то время, что живу здесь. Если я поеду сегодня к тебе, то завтра раньше полудня за работу не возьмусь.
– Ну что ж. Не хочу мешать тебе заниматься творчеством в твои излюбленные часы.
И он закрыл дверцу. С чуть большим усилием, чем требовалось.
Глава 13
– Ваше сообщение заставило меня подумать, что у вас ко мне срочное дело. Что-то случилось?
– Черт меня дери, конечно, случилось. – Митчелл положил на козлы секатор и совок и снял перчатки. – Я рассказал об этом деле Салливану, но, насколько я понимаю, он и пальцем не шевельнул, чтобы все уладить. Похоже, придется приложить руку мне.
– О чем идет речь?
– Начнем с главного. У вас с Гейбом серьезно или вы с ним дурака валяете?
Лилиан замерла на месте. Все оказалось еше хуже, чем она ожидала. На мгновение ей показалось, что она вот-вот задохнется в этой душной, спертой атмосфере. Усилием воли Лилиан поборола желание обратиться в бегство.
– Простите?
– Не играйте со мной, Лилиан. Вы знаете, о чем я сейчас говорю. Если вы решили разбить Гейбу сердце, то я должен узнать об этом сейчас.
– Я? Разбить сердце Гейбу? – Откуда ни возьмись в ней всколыхнулась ярость. – С чего вы взяли, что такое вообще возможно?
Мэдисон презрительно фыркнул:
– Он у вас в руках, и вы об этом прекрасно знаете. Вопрос в том, что вы намерены теперь с этим делать.
– Но это же просто смешно. Только потому, что мы часто встречаемся…
– Вы думаете, что никто не заметил, как вы вдвоем удрали в Портленд с ночевкой? Черт побери, да вы даже не пытаетесь скрывать свои отношения.
– Вы не хуже меня знаете, что я ничего не могу поделать со сплетнями, которые ходят по Эклипс-Бей.
– Когда я был в вашем возрасте, мы по крайней мере понимали, что такое приличия, и не водили шашни у всех на глазах.
Лилиан видела, что Митчелл не на шутку раздражен. И он действительно считал, что имеет право читать ей нравоучения. Но его раздражение лишь подлило масла в огонь – она разозлилась всерьез.
– А я вот слышала совсем другое, мистер Мэдисон. Мои родственники рассказывают, что вы в моем возрасте не слишком заботились о приличиях, когда водили шашни со своими подругами. Скажу вам больше, мистер Мэдисон, если кто и лил воду на мельницу сплетен в Эклипс-Бей с завидной регулярностью, так это вы, Мэдисоны.
– Все меняется. Теперь это не так.
– То, что сейчас вы не даете местным кумушкам повода для сплетен, ничего не меняет.
– Мы говорим сейчас не обо мне, а о Гейбе. – Митчелл подбоченился. – Он не такой, как остальные Мэдисоны.
– Да, так говорят, но мне откуда знать, что это правда?
– Придется вам поверить мне на слово.
Лилиан холодно улыбнулась.
– Почему я должна верить вам на слово?
– Послушайте, я могу понять, почему вам трудно его постичь. Гейб не так прост. Он не всегда говорит то, что думает.
– Не всегда – слишком мягко сказано.
– Говорит он вам правду или нет, в конце концов не так уж важно. Что важно, так это то, что я не хочу, чтобы ему было больно. Если вы к нему относитесь несерьезно, то лучше порвать сейчас, пока у него это не зашло слишком далеко.
– Из того, что мы встречаемся, – сквозь зубы процедила Лилиан, – еще не следует, что Гейб в меня влюблен.
– Если вы с ним просто кувыркались в одной постели в Портленде – это одно. Я бы на это и внимания не обратил. Но Гейб махнул рукой на «Мэдисон коммершл» ради того, чтобы оказаться рядом с вами здесь, в Эклипс-Бей. А вот это уже означает, что с его стороны все очень серьезно.
– Господи, да вы говорите так, словно компания – его жена, а я его у нее отбиваю.
Митчелл кивнул:
– Не слишком далеко от истины, если подумать.
– Послушайте, так, для справки: Гейб оставил «Мэдисон коммершл» не ради меня. – Лилиан развела руками. – Он решил взять отпуск, только и всего.
– Дерьмо. Простите за выражение. Гейб не берет отпуска. И уж конечно, он не уходит в отпуск на целый месяц. Он бросил все дела в «Мэдисон коммершл», потому что потерял от вас голову. Вот единственное объяснение.
– Очень романтичное предположение, но, увы, оно слишком далеко от истины. Бесконечно далеко. Не знаю, открою ли я вам глаза, если скажу, что в здешних краях найдется немало людей, в том числе и среди членов моей семьи, которые будут только счастливы рассказать вам, что именно, по их мнению, заставило Гейба оставить «Мэдисон коммершл» на целый месяц.
– И что же, черт возьми, здесь считают главной причиной его отъезда?
– Уверена, вы слышали такие разговоры. Ходят сплетни, будто Гейб хочет жениться на мне, чтобы отхватить жирный кусок «Харт инвестментс».
Митчелл смотрел на нее словно громом пораженный.
– Вы что, свихнулись? Мэдисоны не женятся ради денег.
– Может, Мэдисоны и не женятся. Но вы и сами сказали, что Гейб не такой, как остальные Мэдисоны.
Митчелл презрительно шмыгнул носом.
– Не настолько же он другой.
– Послушайте, мы все знаем, что «Мэдисон коммершл» – самое важное, что есть у Гейба в жизни. Это его творение. Он стольким ради него пожертвовал, столько за него боролся, так пестовал его. Почему бы ему не попытаться завоевать ту, кто может внести существенный вклад в его империю?
– Если бы он был из тех, кто женится на деньгах, он бы в свое время женился на Мэрилин Торнли. В ее семье наличности в избытке.
Лилиан нахмурилась:
– У меня сложилось впечатление, что они расстались, потому что Мэрилин предпочла Гейбу Мэдисону Тревора Торнли, а не потому, что Гейб не захотел на ней жениться.
– Черт возьми, неужели вам это надо объяснять? Они расстались потому, что Гейб ясно дал ей понять, что «Мэдисон коммершл» для него важнее, чем она. А эта женщина любит быть во всем номером первым.
– И я тоже, мистер Митчелл.
– Вы Харт. Вы понимаете, что бизнес прежде всего.
– Нет, поверьте мне, я этого не понимаю.
– Еще как понимаете. Послушайте, вы знаете, что Гейб занят только вами и больше никем, и это означает, что для него все очень и очень серьезно. Я хочу знать, что вы к нему чувствуете. Вы хотите выйти за него замуж?
Лилиан отступила на шаг и взялась за дверную ручку.
– Мистер Мэдисон, наша дискуссия носит чисто гипотетический характер. К вашему сведению, тема брака ни разу между нами с Гейбом не возникала.
– Похоже, что возникнет. И очень скоро, насколько я знаю Гейба. Он не станет медлить там, где медлить нельзя.
– Я так не думаю, мистер Мэдисон. – Лилиан крепче взялась за ручку, чтобы придать себе уверенности. – Для справки: Гейб очень ясно дал мне понять, что не желает жениться на женщине, имеющей какое-то отношение к богеме. Смею вам напомнить, что я художница. Таким образом, я выбываю из игры. Вам так не кажется?
– Нет, не кажется. С Мэдисонами такое не проходит. Мы не умеем мыслить логически, когда речь идет о любви.
Лилиан понимала, что ей срочно надо отсюда убираться. Она вот-вот готова была взорваться.
– Позвольте мне кое-что прояснить. Если – я повторяю, – если Гейб когда-либо поднимет тему брака, я, уж поверьте, постараюсь выяснить, видит ли он во мне прежде всего личность или рассматривает лишь в качестве ценного приобретения, добавляющего солидности его империи.
– Но как, черт возьми, он сможет доказать, что любит вас?
– Не знаю. Это уже не моя проблема. Это проблема Гейба. Если вообще ему есть что доказывать.
– Черт побери, как это похоже на вас, Хартов! Требовать железных гарантий там, где ничего нельзя гарантировать. – Митчелл наставил на нее указательный палец. – Знаете, что я думаю? Я думаю, вы решили с ним немного поиграть. Вы просто развлекаетесь, верно? У вас это несерьезно.
К этому времени Лилиан уже успела открыть дверь, но что-то в тоне Митчелла заставило ее задержаться на пороге.
– Вы ведь искренне за него переживаете, верно?
– Имею на это право. Он мой внук, черт возьми! Может, из меня получился не очень хороший воспитатель, когда после смерти их родителей мне пришлось растить Гейба с Рейфом, но я старался учить ребят правильным вещам. Я в ответе за Гейба и поэтому должен быть настороже, когда ему грозит беда.
Лилиан посмотрела Митчеллу в глаза.
– У Гейба сложилось впечатление, будто вам все равно, насколько успешно у него идут дела с «Мэдисон коммершл». Будто его успех вам безразличен.
– Разумеется, мне не все равно, – пробурчал Митчелл. – Я горжусь тем, что он сделал с компанией. Он доказал вам, Хартам, и всем прочим, что Мэдисоны тоже кое-чего стоят. Он доказал, что тот из Мэдисонов, кто решил чего-то добиться, добьется своей цели. Что у нас у всех не написано на роду поганить все, к чему прикоснешься, как это было с его отцом или со мной.
Наступила напряженная тишина.
– Вы ему когда-нибудь это говорили? – тихо спросила Лилиан. – Понимаете, мне кажется, что ему очень нужно услышать эти слова.
Митчелл открыл было рот, но тут же закрыл его, так ничего и не сказав.
Лилиан не спеша вышла в сад.
* * *
Гейб обмакнул кусочек крабового мяса в острый красный соус.– Слышал, что ты сегодня выходила из дома, чтобы встретиться с Митчеллом.
Лилиан вздрогнула. Вилка в ее руке тоже слегка задрожала. Она покрепче взялась за вилку и воткнула ее в капустный салат.
– Кто тебе это сказал? – спросила она.
Едва не сорвалась, отметил Гейб. С чего бы? Что с ней происходит?
Утром, когда они вместе выехали из Портленда, у него было очень хорошо на душе. Спокойно. Словно наконец появилась стабильность в их отношениях. Ему даже показалось, что некоторые вопросы, которые у него накопились, получили ответы.
У них с Лилиан был роман. Не подразумевающий никаких дополнительных обязательств. Они оба сошлись на этом. Все просто и недвусмысленно. Куда уж проще и яснее.
Но теперь, с возвращением в Эклипс-Бей, все опять запутывалось.
Гейб раздумывал на эту тему под обычный ресторанный шум – негромкий гул разговоров и звон посуды. «Крэб трэп» – так назывался ресторан – был местом веселым и шумным. Пока Рейф и Ханна еще не открыли свой отель, этот ресторан оставался лучшим в городке. Отсюда открывался вид на залив, на столе были настоящие скатерти и маленькие свечи горели в старинных бутылках из-под кьянти. В праздники этот ресторан всегда бывал полон.
Выбор этого ресторана для романтического ужина показался Гейбу самым естественным.
Однако не ему одному. Очевидный выбор не всегда самый правильный. В этом Гейб убедился несколько минут назад, когда с некоторой помпой сюда явилась Мэрилин Торнли и заняла большую кабинку в дальнем углу.
– На автозаправке я случайно встретился с Брайсом, – сказал Гейб, отправляя кусочек краба в рот. – От него и узнал. Брайс не стал бы сообщать мне об этом, будь то обычный визит, ведь он и вообще-то мало разговаривает. Должно быть, он решил, что это важно.
Лилиан после некоторого колебания чуть пожала плечами.
– Твой дед оставил мне сообщение на автоответчике, когда мы были в Портленде. Сказал, что хочет со мной увидеться. Я заехала к нему. Просто визит вежливости, показавшийся мне уместным при данных обстоятельствах.
– И что ему было нужно?
– Кажется, он решил, что я испытываю на тебе свои женские чары. Плету сети, чтобы затянуть тебя в них. Очевидно, он боится, как бы я не разбила тебе сердце.
Гейб сумел проглотить кусочек краба, не поперхнувшись, что было нелегко.
– Он так и сказал? Сказал, что переживает, как бы ты не разбила мне сердце?
– Ну да.
– Черт возьми!
– Он тоже часто говорит «Черт возьми!».
– Все это несколько неожиданно.
– Он хотел знать, благородны ли мои намерения, – не моргнув глазом сообщила Лилиан.
Гейб заставил себя подцепить еще кусочек на вилку.
– И что ты ему сказала?
– То же самое, что сказала сегодня своей матери, когда она спросила меня о наших с тобой отношениях.
С каждой минутой ситуация все более усложнялась.
– И что же именно ты сказала?
Лилиан поднесла к губам стакан с водой.
– Что тема благородных намерений у нас ни разу не поднималась и едва ли поднимется.
– Ты им обоим так и сказала?
– Да. Это ведь так и есть, не правда ли?
– Ты хочешь сейчас о них поговорить? – спросил Гейб.
Лилиан покраснела и торопливо огляделась, дабы убедиться, что их никто не слышит.
– Это не смешно.
– Я и не собираюсь шутить.
– Ради Бога, Гейб, говори потише.
– Я и так говорю тихо. Это ты повышаешь голос.
– Знаешь, мне сейчас совсем не до таких разговоров. У меня и так был трудный день. Я приехала сюда, чтобы работать. А пока я ничего не сделала. Абсолютно ничего.
– Живопись плохо идет? – спросил Гейб.
– О чем ты говоришь? Я даже начинаю подумывать, не вернуться ли мне в Портленд, чтобы хоть что-то делать.
– Расслабься. Ты сегодня слишком напряжена.
– Вовсе я не напряжена, – буркнула Лилиан.
– Пусть так. Но выглядишь ты напряженной.
Лилиан демонстративно положила вилку.
– Если так ты представляешь себе непринужденную беседу в ресторане, то я… – Лилиан осеклась и замерла. – О черт!
– Что случилось? Ты из-за Мэрилин? Я видел, как она вошла еще минут пятнадцать назад. Не переживай, она занята своими делами и сидит далеко. Не думаю, что она станет нам сегодня досаждать.
– Нет, дело не в Мэрилин. – Лилиан смотрела мимо Гейба на дверь. – Андерсен.
– Флинт? Здесь? Какого черта? – Гейб обернулся и посмотрел в ту сторону, куда смотрела Лилиан. Действительно, у двери стоял Андерсен Флинт собственной персоной и общался с метрдотелем. – Ну, что скажешь? Я с трудом узнал его в этой одежде.
– Какого черта он притащился в Эклипс-Бей?
– Я бы сказал, что это и ежу понятно. – Гейб снова занялся едой. – Он поехал сюда следом за тобой.
– У него нет никаких причин меня преследовать.
– Я могу назвать одну причину.
Лилиан нахмурилась:
– Какую?
– Он хочет заполучить твою программу для подбора пар, помнишь?
– Ах да. Я совсем забыла. Но я же сказала ему, что не собираюсь ее продавать.
– Возможно, он надеется тебя уговорить.
– Черт! Только этого мне не хватало.
Гейб обернулся, чтобы еще раз взглянуть на Флинта. В этот момент Андерсен увидел Лилиан. На лице его появилась улыбка, которая возникает при неожиданной встрече с другом, которого сто лет не видел. Андерсен жестом отпустил метрдотеля и направился через зал к Лилиан.
– Он действительно тебя выслеживал, – сказал Гейб.
Лилиан смяла в руке салфетку.
– Не могу поверить, что ему настолько необходима моя программа.
– Ты заработала кучу денег с помощью этой программы. Почему ты думаешь, что и он не хочет того же?
Лилиан сдвинула брови.
– Когда речь заходит о деньгах, ты становишься параноиком. Я тебе точно говорю.
– Я не страдаю паранойей. Просто я осторожен.
– Осторожен, конечно…
– Лилиан, здравствуйте. – Андерсен оказался возле их столика, и Лилиан не успела закончить фразу. Он наклонился с явным намерением чмокнуть ее в щеку в знак приветствия. – Какой приятный сюрприз!
Лилиан слегка повернула голову – ровно настолько, чтобы уклониться от поцелуя Андерсена.
– Что вы тут делаете?
– Я здесь на конференции, устраиваемой Колледжем Чемберлена. Приехал сегодня днем. Остановился в мотеле за городом. Я помнил, что вы собирались отдохнуть в Эклипс-Бей, и был уверен, что непременно вас здесь встречу. – Андерсен протянул руку Гейбу. – Андерсен Флинт. Кажется, мы раньше не встречались.
– Гейб Мэдисон. – Гейб медленно поднялся и без особого воодушевления обменялся с Флинтом рукопожатием. – Мы не были официально представлены друг другу, но однажды я вас уже видел. Однако, думаю, вы меня не помните. Вы были в тот момент несколько заняты.
– Гейб Мэдисон? Из «Мэдисон коммершл»? Вот уж точно удача. Вы, случайно, не один из клиентов Лилиан?
– Вообще-то…
– Мы друзья, – торопливо перебила Лилиан. – Мы оба выросли здесь, в Эклипс-Бей. Моя сестра замужем за его братом. У наших семей давняя история.
– Понятно. – Андерсен не спускал с Гейба глаз. – Как долго вы намерены пробыть в городе?
– Пока не надоест, – сказал Гейб.
У входа в ресторан наметилось какое-то оживление. Гейб почувствовал, как изменилась атмосфера в зале. У двери интересная женщина разговаривала с метрдотелем на повышенных тонах.
– Это Клер Дженсен. – Лилиан казалась искренне обеспокоенной. – Новый менеджер предвыборной кампании Мэрилин. Похоже, что-то случилось.
Да уж, подумал Гейб. Что-то точно случилось, потому что даже отсюда было видно, как свело от гнева лицо Клер.
Гейб также отметил, что Мэрилин покинула свою кабинку и быстрым шагом направилась к двери. Губы у нее были сжаты, а в глазах читалась решимость.
– Ой-ой, – сказала Лилиан. – Мне это совсем не нравится.
Голос Клер перекрывал гул голосов посетителей.
– Уйдите с дороги, я сказала. – Она попыталась оттолкнуть администратора зала. – Я должна кое-что сообщить этой стерве и не уйду отсюда, пока этого не сделаю.
Мэрилин приблизилась к Клер и схватила ее за руку.
– Я сама справлюсь, – тихо, но решительно заявила она администратору зала.
– Отпусти меня, ты, сука! – истерично кричала Клер. – Убери руки! Я добьюсь, чтобы тебя в тюрьму посадили. Тебе это так не пройдет!
Но Мэрилин уже успела втащить Клер в дверной проем. Еше секунда, и обе женщины оказались на улице, под холодным дождем.
По ресторану пронесся шепоток. Секунд пять было непривычно тихо, а потом взволнованно заговорили все разом.
– Это была Мэрилин Торнли? – с нотками благоговейного ужаса поинтересовался Андерсен. – Жена того политика, который снял свою кандидатуру с выборов в сенат?
– Уже почти бывшая жена. – Лилиан смотрела на закрытую дверь в ресторан. – И что-то мне подсказывает, что Клер Дженсен тоже уже не менеджер ее избирательной кампании. Бедная Клер. Интересно, что же между ними произошло? Я-то думала, у нее все отлично складывается с новой работой.
Вскоре входная дверь открылась вновь. Мэрилин вошла внутрь. Выглядела она спокойной и уверенной, словно нападки Клер никак ее не затронули. Она остановилась и что-то тихо сказала метрдотелю. Затем направилась прямо к столику, за которым сидели Гейб и Лилиан.
– Вы ее знаете? Вы знаете Мэрилин Торнли? – с видимым интересом спросил Андерсен.
– У ее родителей здесь летний дом, – пояснила Лилиан. – Хотя Гейб знает Мэрилин куда лучше, чем я.
Гейб неодобрительно на нее посмотрел. Он надеялся, что его взгляд заставит Лилиан замолчать. «Только попробуй заткнуть мне рот», – тоже взглядом ответила ему Лилиан.
Мэрилин подошла.
– Прошу прощения за эту неприятную сцену, – сказала она. – Мне пришлось сегодня уволить Клер, и она не слишком хорошо приняла эту новость.
– Увольнение – всегда стрессовая ситуация, – сочувственно заметил Андерсен. – Но я должен сказать, что вы блестяще со всем справились. Вы полностью контролировали ситуацию. Да, именно так.
– Кто-то должен был привести Клер в чувство, пока она не испортила вечер всем присутствующим. – Мэрилин улыбнулась и протянула Андерсену изящную руку. – Мэрилин Торнли.
Андерсен выглядел так, словно блеск Мэрилин Торнли его несколько ослепил.
– Андерсен Флинт. Я участвую в конференции, организованной Колледжем Чемберлена. Очень раз с вами познакомиться, миссис Торнли.
– Пожалуйста, зовите меня Мэрилин.
– Спасибо. Конечно.
Все это выглядит откровенно пошлым, подумал Гейб.
– Подготовили себе нового менеджера? – спросил Гейб.
– Я вот-вот собираюсь заявить об участии в выборах, так что проблема возникла совсем некстати. Я не могу терять ни минуты.
Андерсен бросил взгляд в сторону двери. Лицо его приняло озабоченное выражение.
– Надеюсь, ваша бывшая помощница не создаст вам проблем. Подчиненные, которые считают себя незаслуженно уволенными, способны на всякое.
– Клер будет паинькой, если не хочет навлечь на себя неприятности, – заявила Мэрилин. – Приятно было с вами познакомиться, мистер Флинт. В нашем институте друзьям Гейба и Лилиан всегда рады. Прошу вас, заезжайте, когда будете здесь, и захватите, пожалуйста, кое-какой рекламный материал.
– Непременно, – с готовностью согласился Андерсен.
Мэрилин ответила вежливым наклоном головы.
– Вот и славно. Пора прощаться, а то у вас на столе все остынет. Приятного вам вечера.
Мэрилин направилась к кабинке в дальнем углу. Андерсен не сводил с нее глаз.
– Очень впечатляющая женщина, – восторженно сказал он. – Очень впечатляющая. Такая сильная, такая динамичная. Авторитетная. Нам нужны такие политики.
Лилиан и Гейб понимающе переглянулись. У Лилиан в глазах плясали веселые искры.
– Идеальная парочка, – пробормотала она еле слышно.
Гейб усмехнулся:
– Ты как профессионал говоришь?
– Именно как профессионал.
Еще до того как Лилиан начала придумывать отговорки, Гейб уже понял, что она не собирается проводить с ним ночь.
– Пойми, мне надо выспаться, – сказала Лилиан, когда некоторое время спустя они вышли из ресторана. – Я хочу завтра встать пораньше и успеть кое-что сделать.
– Ну вот, мы снова вернулись к отправной точке. Это из-за твоих разговоров с матерью и Митчеллом? – Гейб открыл дверцы «ягуара» с несколько большим усилием, чем требовалось. – Они запудрили тебе мозги.
Лилиан скользнула в темное нутро машины, в глубокое и удобное кресло.
– Они не имеют к этому никакого отношения. Мне просто надо немного побыть одной.
– Конечно. Побыть одной. В тишине и покое.
– Я уже говорила тебе, что еще ничего толком не написала за то время, что живу здесь. Если я поеду сегодня к тебе, то завтра раньше полудня за работу не возьмусь.
– Ну что ж. Не хочу мешать тебе заниматься творчеством в твои излюбленные часы.
И он закрыл дверцу. С чуть большим усилием, чем требовалось.
Глава 13
– Это всего лишь бизнес, – сказал на другом конце линии Хэмптон.
– Черта с два. – «С меня довольно», – решил Салливан и отключился.
Надо бы уже привыкнуть к этому. Сколько лет он бодался со своим упрямым сыном, но всякий раз, когда речь заходила о будущем «Харт инвестментс», Салливан всегда испытывал одно и то же. Хэмптон прекрасно отработал в компании, сделал для нее больше, чем смог бы другой, но он абсолютно не желал думать о том, что станется с ней в следующем поколении. Словно ему было на это наплевать. Только через много лет Салливан наконец осознал, что для Хэмптона «Харт инвестментс» была просто компанией, приносящей доход. Управление компанией было для него работой, и только. Он отлично делал свое дело, но мог спокойно завтра оставить эту работу и больше никогда не вспоминать о ней.
По сути, именно так и собирался поступить Хэмптон – уйти из компании, и дело с концом. Через год или два, а то и раньше. Салливан выругался сквозь зубы и потянулся за тростью. Он все еще не мог поверить, что, отдав делу столько лет, подняв «Харт инвестментс» на совершенно новый уровень, сын его только и мечтает о том, чтобы поскорее выйти на пенсию и создать благотворительный фонд.
В представлении Салливана благотворительность начинается дома.
Всего лишь бизнес.
Неужели никто из них, его домочадцев, не видит очевидного? Разве они не понимают, что такая компания, как «Харт инвестментс», – настоящее произведение искусства? Чтобы воплотить задумку в жизнь, потребовались и вдохновение, и тяжкий труд. Результат стал возможен лишь благодаря тщательно продуманной стратегии и точно взвешенным рискам. У этой компании живое сердце. Она храбро сражалась, боролась с обстоятельствами и училась выживать в диких джунглях, где другие предприятия, большие и малые, съедались заживо жадными и прожорливыми хищниками.
И вот теперь, из-за преступного небрежения со стороны детей и внуков Салливана к выпестованному им детищу, его компания, его окрепшее, вставшее на ноги и обзаведшееся мощными зубами дитя окажется в зубах другого хищника, покрупнее и понапористее.
Салливан с досадой стукнул тростью по прохладной терракотовой плитке пола в гостиной. Но раздражение от этого не исчезло.
Всего лишь бизнес.
Салливан остановился у стеклянной двойной двери, за которой находился бассейн.
Рейчел совершала последний заплыв. Он смотрел, как она скользит в аквамариновой воде, и гнев его понемногу утихал. Салливан отдавался тому удивительному чувству привязанности к ней, которое всегда испытывал, когда видел Рейчел. Это чувство успокаивало его и давало ощущение того, что ему не надо ни в чем оправдываться. Чем старше он становился, тем больше понимал, что Рейчел помогла ему обрести себя. Очень многое из того, что он узнал о себе самом, он узнал, живя с ней бок о бок все эти долгие годы.
Салливан открыл стеклянную дверь и вышел в патио. Ему нравилось здесь. Летом стены дома защищали дворик от палящего солнца пустыни. Вдали вздымались остроконечные вершины гор, врезавшихся в невероятно голубое аризонское небо.
Салливан достал две бутылки родниковой воды из маленького холодильника, установленного рядом с грилем прямо в патио, и устроился на шезлонге. Сняв крышку с одной из бутылок, он сделал большой глоток и стал ждать, когда Рейчел выйдет из бассейна. Разговор с ней всегда помогал ему увидеть ситуацию в перспективе.
Рейчел подплыла к лесенке и вышла из сверкающей воды. Салливан смотрел, как она снимает резиновую шапочку с коротких, очень светлых волос, и любовался ее фигурой в черно-белом купальнике. Он все еще чувствовал приятное тепло сексуального желания. И это после стольких лет семейной жизни! Рейчел была всего на пять лет моложе его, но где-то в середине жизни она перестала стареть. По крайней мере так казалось Салливану. Он будет желать ее до последнего дня. А может, и после смерти.
– Черта с два. – «С меня довольно», – решил Салливан и отключился.
Надо бы уже привыкнуть к этому. Сколько лет он бодался со своим упрямым сыном, но всякий раз, когда речь заходила о будущем «Харт инвестментс», Салливан всегда испытывал одно и то же. Хэмптон прекрасно отработал в компании, сделал для нее больше, чем смог бы другой, но он абсолютно не желал думать о том, что станется с ней в следующем поколении. Словно ему было на это наплевать. Только через много лет Салливан наконец осознал, что для Хэмптона «Харт инвестментс» была просто компанией, приносящей доход. Управление компанией было для него работой, и только. Он отлично делал свое дело, но мог спокойно завтра оставить эту работу и больше никогда не вспоминать о ней.
По сути, именно так и собирался поступить Хэмптон – уйти из компании, и дело с концом. Через год или два, а то и раньше. Салливан выругался сквозь зубы и потянулся за тростью. Он все еще не мог поверить, что, отдав делу столько лет, подняв «Харт инвестментс» на совершенно новый уровень, сын его только и мечтает о том, чтобы поскорее выйти на пенсию и создать благотворительный фонд.
В представлении Салливана благотворительность начинается дома.
Всего лишь бизнес.
Неужели никто из них, его домочадцев, не видит очевидного? Разве они не понимают, что такая компания, как «Харт инвестментс», – настоящее произведение искусства? Чтобы воплотить задумку в жизнь, потребовались и вдохновение, и тяжкий труд. Результат стал возможен лишь благодаря тщательно продуманной стратегии и точно взвешенным рискам. У этой компании живое сердце. Она храбро сражалась, боролась с обстоятельствами и училась выживать в диких джунглях, где другие предприятия, большие и малые, съедались заживо жадными и прожорливыми хищниками.
И вот теперь, из-за преступного небрежения со стороны детей и внуков Салливана к выпестованному им детищу, его компания, его окрепшее, вставшее на ноги и обзаведшееся мощными зубами дитя окажется в зубах другого хищника, покрупнее и понапористее.
Салливан с досадой стукнул тростью по прохладной терракотовой плитке пола в гостиной. Но раздражение от этого не исчезло.
Всего лишь бизнес.
Салливан остановился у стеклянной двойной двери, за которой находился бассейн.
Рейчел совершала последний заплыв. Он смотрел, как она скользит в аквамариновой воде, и гнев его понемногу утихал. Салливан отдавался тому удивительному чувству привязанности к ней, которое всегда испытывал, когда видел Рейчел. Это чувство успокаивало его и давало ощущение того, что ему не надо ни в чем оправдываться. Чем старше он становился, тем больше понимал, что Рейчел помогла ему обрести себя. Очень многое из того, что он узнал о себе самом, он узнал, живя с ней бок о бок все эти долгие годы.
Салливан открыл стеклянную дверь и вышел в патио. Ему нравилось здесь. Летом стены дома защищали дворик от палящего солнца пустыни. Вдали вздымались остроконечные вершины гор, врезавшихся в невероятно голубое аризонское небо.
Салливан достал две бутылки родниковой воды из маленького холодильника, установленного рядом с грилем прямо в патио, и устроился на шезлонге. Сняв крышку с одной из бутылок, он сделал большой глоток и стал ждать, когда Рейчел выйдет из бассейна. Разговор с ней всегда помогал ему увидеть ситуацию в перспективе.
Рейчел подплыла к лесенке и вышла из сверкающей воды. Салливан смотрел, как она снимает резиновую шапочку с коротких, очень светлых волос, и любовался ее фигурой в черно-белом купальнике. Он все еще чувствовал приятное тепло сексуального желания. И это после стольких лет семейной жизни! Рейчел была всего на пять лет моложе его, но где-то в середине жизни она перестала стареть. По крайней мере так казалось Салливану. Он будет желать ее до последнего дня. А может, и после смерти.