Страница:
— Земля! — раздался крик сверху.
Джорджи охватило волнение. После того, как им пришлось целый месяц смотреть в бескрайний пустынный океан, в котором лишь изредка виднелись точки случайно проходивших мимо кораблей или резвящихся дельфинов, показался первый островок суши, находившейся западнее Калифорнии. Это были Гавайские острова или острова Сэндвич, как их называли члены команды.
Заслонив глаза рукой, Джорджи прищурилась и посмотрела на самый верх мачты, где сидел матрос и вытягивал вперед руку с зажатой в ней подзорной трубой. Придерживая рукой матросскую шапочку, Джорджи схватила Пирса за руку и потащила за собой на нос корабля. Забыв о своих обязанностях, матросы провожали их свистом и улюлюканьем.
Хотя Пирс не замедлил шагов, Джорджи почувствовала, что его пальцы стали деревянными, и он быстро выпустил ее руку, как будто это была раскаленная сковорода.
Они дошли до носа, и Джорджи уставилась на точку вперед корабля. Она с напряжением всматривалась в даль, пытаясь различить линию горизонта.
— Вы что-нибудь видите? — Джорджи старалась перекричать рев разрезаемой кораблем воды.
— Вот там! — показал Пирс на юго-запад. Глядя в указанном Пирсом направлении, Джорджи различила горную вершину.
— И там, — добавил он, показывая на запад, — И вон там тоже. Похоже, что там три острова. Через несколько часов мы зайдем в порт.
Пирс слегка наклонился к Джорджи, так как ему приходилось кричать, чтобы та могла его услышать.
— Прошлым вечером капитан сказал, что мы идем на всех парусах. Он считает, что мы доберемся до Гонолулу, прежде чем «Ванда Колл» снова отправится в плавание. На сей раз мы не опоздаем.
Забывшись, Пирс снова схватил Джорджи за руку и крепко ее сжал.
Когда Джорджи увидела радость в глазах Пирса, ее охватило глубокое горе, ведь очень скоро эта радость сменится ненавистью. Она снова взглянула на гористые острова и увидела, что они стали вырисовываться гораздо более отчетливо, чем несколько секунд назад.
Однако, это впечатление было обманчивым, лишь только с наступлением сумерек корабль вошел в маленькую гавань, расположенную в дальнем уголке на-одном из островов.
Этот день был самым длинным в жизни Пирса. Корабль сначала бросало прибоем, а затем он плавно заскользил по воде, войдя под прикрытие огромного песчаного мола, находившегося в открытом море на подходе к порту.
Повиснув на леере, Пирс наслаждался буйной зеленью, покрывавшей весь остров. После того, как он в течение долгих недель смотрел только на лучи солнца, отражавшиеся в морской воде, вид зелени действовал на него успокаивающе. Для конца августа воздух был гораздо суше и не такой жаркий, как ожидал Пирс. Климат в этой широте был не таким, как он себе представлял. Может быть, тут и в самом деле был рай, о котором разглагольствовал капитан.
Джорджи с угрюмым видом стоял рядом. Пирс никак не мог объяснить настроение мальчика. Он всегда был для него загадкой. Но сегодня ни одна выходка мальчишки не испортит Пирсу настроения. Прежде чем солнце зайдет за море, Лак снова будет в его объятиях.
Среди множества местных судов, имевших весьма необычный вид, было всего лишь пять кораблей с парусами. И, о чудо! На корпусе первого парусника были написаны самые замечательные слова из всех, что Пирсу довелось прочитать в жизни: «Ванда Колл».
Сердце Пирса бешено забилось, он с трудом удержался, чтобы не издать громкий торжествующий вопль. Его внезапно осенила прекрасная мысль, он решил назвать свою первую дочку Вандой в честь этого знаменательного дня.
— Да, вот этот корабль, — сказал Джорджи без всякого энтузиазма.
Может быть мальчика что-то угнетало?
— Джорджи, с тобой все в порядке?
Джорджи поднял на Пирса свои бездонные золотисто-карие глаза, наполненные безысходной тоской, и вы-мученно улыбнулся.
— Да, все хорошо. Но вы должны мне пообещать. Что бы там ни случилось, не бейте папу. Он не так уж и виноват. Если бы мама не умерла, он… он бы…. — голос Джорджи оборвался, он пожал худенькими плечами и отвернулся.
— Не беспокойся. Я не причиню ему зла. Уж слишком я счастлив сегодня, чтобы кого-то обидеть. Ну, пошли. Давай заберем с палубы мой чемодан.
— Не отставай, — бросил Пирс через плечо, когда они с Джорджи подошли к трапу «Ванды Колл».
Как ни хотелось Джорджи снова увидеться с отцом и убедиться, что с ним все в порядке, нависший над ней рок отравлял всю радость от предстоящего свидания. Ноги не хотели слушаться, и ей пришлось сделать над собой усилие, чтобы ускорить шаг.
— Разрешите нам подняться на борт, — обратился Пирс к офицеру, руководившему погрузкой огромной упаковочной клети.
— Поставь ее вон туда, — приказал офицер докеру, который занимался установкой болтавшейся в воздухе клети. Когда контейнер был наконец установлен на палубе, офицер повернулся к Пирсу, который уже поднялся по трапу. У офицера был весьма самодовольный вид. Он прохаживался по палубе, гордо выпятив грудь. Тщеславие исходило даже от его безупречно подстриженных, тронутых сединой бакенбардов. Маленькие голубые глазки смотрели на Пирса оценивающе…. во взгляде засквозила явная симпатия и одобрение. — Пожалуйста, заходите. Чем могу быть полезен?
Они взошли на борт корабля, и Пирс пожал офицеру руку. Джорджи быстро осмотрелась, пытаясь определить, где же мог находиться ее отец. Она нисколько не удивилась, когда обнаружила, что его здесь нет. Из горького опыта Джорджи знала, что скорее всего найдет отца в каком-нибудь салуне, приютившемся под кронами пальм, вроде той забегаловки, что они с Пирсом встретили по пути сюда.
— Я ищу Луи Пэкинга, — сказал Пирс мягким, но уверенным голосом. — Я знаю, что он едет с вами в Гонконг.
— Ах, да. Пэкинг. Мистер Митчелл действительно нанял его. Однако, боюсь, вы его здесь не найдете. Он сбежал от мистера Митчелла. Просто бросил его и все. Да, именно так он и сделал. А теперь мистер Митчелл мечется по всему острову, чтобы найти Пэкингу замену. Может быть, вы можете порекомендовать кого-нибудь, кто разбирается в паровых двигателях?
Джорджи почувствовала глубокое облегчение. Ей снова была дана отсрочка, правда очень кратковременная.
— А разве мистер Пэкинг не прибыл сюда вместе с вами? — в голосе Пирса слышалось беспокойство.
— Прибыть-то он прибыл, но потом удрал от мистера Митчелла и нанялся на «Летящее Облако». Какой-то местный мальчишка принес прошлым вечером от него записку. Но к этому времени «Летящее Облако» уже покинуло порт.
Записка? Как, еще одна проклятая записка?! Да, по крайней мере в последовательности отцу нельзя было отказать.
Когда Джорджи узнала об очередной постыдной выходке отца, ее охватили горькие мысли. Она украдкой посмотрела на Пирса. Он стоял со сжатыми челюстями, на шее ходили желваки. Джорджи слышала его шумное дыхание.
— И куда, — с трудом выдавил из себя Пирс, — куда направился этот корабль?
— Назад, в Сан-Франциско. В своем письме мистер Пэкинг что-то упоминал о том, что не хочет так далеко уезжать от своих детей. У меня складывается впечатление, что он уехал из Луизианы, когда был малость не в себе, а потом одумался и решил вернуться и решить все свои проблемы. Это, конечно, похвально. Но каково сейчас мистеру Митчеллу? Ведь пароход нагружен деталями для паровых двигателей, которые некому будет собирать, когда мы придем в Гонконг.
— Вы ни слова не сказали о лошади, о великолепном сером жеребце, а также о дочери Пэкинга, Лак. — Пирс не терял самообладания, но его тон не предвещал ничего хорошего. — Ведь их с ним не было, так?
Казалось, сердце Джорджи сейчас вырвется из туго перевязанной груди. Она непроизвольно отступила в сторону.
— Сожалею, сэр, но мне ничего неизвестно ни о лошади, ни о девушке. Мистер Пэкинг все время держался особняком. Весьма угрюмый тип и со скверным характером, если вас интересует мое мнение.
Пирс стремительно повернулся, оттолкнул Джорджи в сторону и бросился бегом вниз по трапу.
Джорджи проводила взглядом быстро удалявшуюся спину Пирса, а затем посмотрела на офицера и напряженно улыбнулась.
— Мистер Кингстон сейчас немного расстроен, поэтому позвольте мне поблагодарить вас от его имени. — Джорджи приподняла матросскую шапочку. — Мне, пожалуй, лучше пойти за ним.
Она повернулась и направилась к трапу. Когда Джорджи добежала до входа на причал и повернула на набережную, Пирс уже молнией проскочил мимо толпы матросов и почти полностью обнаженных местных докеров. Он летел прямым ходом в таверну, мимо которой они прошли вместе всего несколько минут назад. На таверне красовалась вывеска «Чудной парень».
Джорджи побежала за Пирсом, но она не имела ни малейшего понятия, что ему сказать и как заставить предпринять еще одно бесполезное путешествие. А лошадь… Ей даже думать не хотелось о том, что могло случиться с великолепным жеребцом. Она поймала Пирса за рукав, когда тот уже стоял у плетеной тростниковой двери в бамбуковой раме, служившей входом в питейное заведение.
У Пирса на висках вздулись вены. Он резко повернулся и измерил Джорджи мрачным взглядом. Его тело было напряжено, как готовая лопнуть струна.
— Уйди с глаз долой, пока я… — он погрозил сжатым кулаком.
Джорджи благоразумно отошла на безопасное расстояние. Пирс с размаха толкнул дверь и стремительно влетел таверну. Джорджи молча наблюдала за качавшейся дверью, пока она не остановилась. Она решила, что надо дать Пирсу возможность выпустить пар. Ей совсем не хотелось оказаться перед лицом его праведного гнева, также как и отвечать на поток неизбежных вопросов.
«Пойду-ка я пока в порт и посмотрю, нет ли там кого-нибудь корабля, отправляющегося в Америку, — сказала сама себе Джорджи. — Да, так я и сделаю». Она направилась в сторону набережной.
Джорджи решила заказать билеты и принести на корабль вещи, дабы облегчить задачу Пирсу и заодно занять себя.
Она засунула руку в карман, где звенело несколько монет. Этого наверняка достаточно, чтобы нанять пару человек, которые принесут чемодан Пирса.
От бесцельно шатающегося по набережной матроса Джорджи узнала, что у следующего причала на якоре стоит американское судно «Золотая Герцогиня», которое завтра отправится в Калифорнию. Капитан «Золотой герцогини» встретил Джорджи по-отечески ласково.
У нero был суровый голос командира, но очень добрые глаза. Капитан предоставил ей по приемлемой цене единственную свободную каюту и даже разрешил принести на корабль вещи. Но он настоятельно попросил заплатить за каюту вечером, прежде чем он уляжется спать, так как корабль отходил с утренним приливом.
Джорджи возвращалась к «Чудному парню» вдоль расположенных рядами складов. Каждый шаг причинял невероятные мучения. Она пыталась представить, что будет, если она скажет Пирсу правду, чтобы облегчить его горе. Возможно, он так обрадуется возвращению своей Лак, что простит ее маленькую ложь, крепко обнимет и посмотрит в глаза любящим взглядом.
«Не будь дурой», — сказала она сама себе. Ведь она была изысканной красавицей, которую искал Пирс. Такому утонченному человеку, как он, совсем не нужна теперешняя Джорджи.
Подойдя к двери, она стиснула зубы и решительно па в просторную многолюдную комнату, наполненную дымом, звуками музыки и громкими веселыми голосами.
Глаза Джорджи едва не вылезли из орбит, когда она увидела трех смуглых девиц с обнаженной грудью, танцующих на маленькой сцене в дальнем углу комнаты. Они виляли бедрами в такт экзотической мелодии, исполняемой на тростниковых дудочках и барабанах. Несколько других женщин, тоже одетых лишь в длинные юбки из тростника и накидки, прикрывавшие их блестящие волосы, сидели с матросами за бамбуковыми столиками.
Среди шумных голосов подвыпивших людей внимание Джорджи привлек визгливый смех нескольких матросов с «Уэстерли». Один из них держал на коленях хохочущую местную девицу. Рука матроса лежала на ее обнаженной груди, а другую он запустил к ней под юбку.
Джорджи съежилась и попятилась к выходу. Ей и раньше приходилось видеть девиц из салунов в Орегоне, а потом в Сан-Франциско. У них были глубокие декольте, но то, что она увидела сейчас… Она ударилась о дверной косяк.
Джорджи уже хотела убежать, но тут она заметила Пирса, который стоял, облокотившийся о стойку бара, расположенную вдоль стены. Одна из этих бессовестных голых язычниц развязывала ему галстук!
— Пирс! — громко крикнула Джорджи и бросилась к нему между столиков, спотыкаясь о вытянутые ноги посетителей.
Пирс с пьяной ухмылкой наблюдал за направлявшейся к нему Джорджи. Однако, его настроение быстро изменилось.
— Я же сказал тебе убираться ко всем чертям, — невнятно пробормотал он.
Джорджи не обратила внимания на его грубость.
— Мне удалось найти корабль, который отходит на рассвете.
— Послушай, парень, знакомство с тобой доставило мне кучу неприятностей. Лучше не жди, чтобы я тебя отсюда выпроводил.
Джорджи втиснулась между Пирсом и черноглазой потаскушкой:
— Вы должны пойти и расплатиться с капитаном за нашу каюту. Это надо сделать до того, как он ляжет спать.
— Убирайся отсюда, парень. Видишь, я знакомлюсь
Губы Пирса растянулись в ленивой усмешке:
— Не правда ли, леди?
Такое предательство привело Джорджи в бешенство, изо всей силы ударила Пирса кулаком в грудь. Он РИНУЛСЯ за стойку, пытаясь удержать равновесие, Прежде чем он успел выпрямиться, Джорджи ухватила а рубашку. Как же вы могли?!
— Эй, приятель! — заулюлюкали у них за спиной — Твой хорошенький малыш ревнует, а? Пиpc весь напрягся и оглядел комнату. Затем он деррнул руки Джорджи.
— Не обращайте на них внимания. — Джорджи трясла Пиpca за плечо. — А как же Лак? Я думал вы ее?
Пирс опять посмотрел на Джорджи. В его взгляде ша неприкрытая злоба. Нет никакой Лак. И никогда не было. Конечно же, она есть.
— Нет. Я ее просто однажды выдумал для себя, ну никто о ней ничего не знает. Черт возьми! И ты можешь о ней говорить, только тогда, когда тебе что-то надо. Тогда ты выуживаешь на свет Божий свою Лак и дразнишь меня рассказами о ней. Хватит, у тебя ничего не получится. Убери свои проклятые глазищи и уматывай ко всем чертям! — Пирс сгреб со стойки стакан и залпом осушил его содержимое, а затем с грохотом поставил.
— Бармен! Еще один ром.
Небритый хозяин салуна вытер руки о грязный фартук и взял с висевшей за ним полки кувшин. Затем направился к Пирсу и Джорджи. Джрджи потянула Пирса за рукав. — Нам нельзя больше пить. Пойдемте, капитан не будет нас ждать.
Хозяин налил Пирсу рома и неодобрительно посмотрел на Джорджи.
— Здесь — не место для юнцов.
— Ну, — вмешался Пирс, — так вышвырните его вон. Он поднял стакан и вновь осушил его до дна.
— Сэр, — Джорджи наклонилась через прилавок к бармену, — вы не знаете, кто бы смог мне помочь увести отсюда мистера Кингстона? Наш корабль уходит еще до рассвета, а он даже не оплатил проезд.
Пирс протянул руку, схватил Джорджи и притянул его к себе.
— А, так вот что тебе нужно. Ну, а потом-то ты уберешься? — он отпустил Джорджи и стал ощупывать себя, пытаясь отыскать внутренний карман пиджака. Наконец он нашел конверт с деньгами и вытащил его из кармана.
Джорджи быстро протянула руку, вырвала у него конверт и спрятала в карман своего пиджака.
— Вы еще пьянее, чем я думал. Удивительно, что никто до сих пор его у вас не украл.
Она повернулась к бармену:
— Вы мне поможете? Пирс прищурился.
— Меня никогда в жизни не вышвыривали из салуна. — Затем он стал оглядываться, как будто пытался кого-то отыскать. — А куда девалась моя красотка?
— Ты теперь иди, паренек, — устало сказал хозяин салуна. — Я прослежу, чтобы он не прозевал свой корабль. Как он называется?
— «Золотая Герцогиня». Нам дали вторую каюту на палубе.
Джорджи посмотрела вслед Пирсу, толкавшемуся среди толпы посетителей. Ее сердце сжалось от боли. Как он мог хотя бы посмотреть на другую женщину после того, как провел ночь с ней? После той любви, которую она с ним разделила.
Джорджи больше не могла смотреть на предательство Пирса.
Она повернулась и вышла из салуна.
Глава 14
Джорджи охватило волнение. После того, как им пришлось целый месяц смотреть в бескрайний пустынный океан, в котором лишь изредка виднелись точки случайно проходивших мимо кораблей или резвящихся дельфинов, показался первый островок суши, находившейся западнее Калифорнии. Это были Гавайские острова или острова Сэндвич, как их называли члены команды.
Заслонив глаза рукой, Джорджи прищурилась и посмотрела на самый верх мачты, где сидел матрос и вытягивал вперед руку с зажатой в ней подзорной трубой. Придерживая рукой матросскую шапочку, Джорджи схватила Пирса за руку и потащила за собой на нос корабля. Забыв о своих обязанностях, матросы провожали их свистом и улюлюканьем.
Хотя Пирс не замедлил шагов, Джорджи почувствовала, что его пальцы стали деревянными, и он быстро выпустил ее руку, как будто это была раскаленная сковорода.
Они дошли до носа, и Джорджи уставилась на точку вперед корабля. Она с напряжением всматривалась в даль, пытаясь различить линию горизонта.
— Вы что-нибудь видите? — Джорджи старалась перекричать рев разрезаемой кораблем воды.
— Вот там! — показал Пирс на юго-запад. Глядя в указанном Пирсом направлении, Джорджи различила горную вершину.
— И там, — добавил он, показывая на запад, — И вон там тоже. Похоже, что там три острова. Через несколько часов мы зайдем в порт.
Пирс слегка наклонился к Джорджи, так как ему приходилось кричать, чтобы та могла его услышать.
— Прошлым вечером капитан сказал, что мы идем на всех парусах. Он считает, что мы доберемся до Гонолулу, прежде чем «Ванда Колл» снова отправится в плавание. На сей раз мы не опоздаем.
Забывшись, Пирс снова схватил Джорджи за руку и крепко ее сжал.
Когда Джорджи увидела радость в глазах Пирса, ее охватило глубокое горе, ведь очень скоро эта радость сменится ненавистью. Она снова взглянула на гористые острова и увидела, что они стали вырисовываться гораздо более отчетливо, чем несколько секунд назад.
Однако, это впечатление было обманчивым, лишь только с наступлением сумерек корабль вошел в маленькую гавань, расположенную в дальнем уголке на-одном из островов.
Этот день был самым длинным в жизни Пирса. Корабль сначала бросало прибоем, а затем он плавно заскользил по воде, войдя под прикрытие огромного песчаного мола, находившегося в открытом море на подходе к порту.
Повиснув на леере, Пирс наслаждался буйной зеленью, покрывавшей весь остров. После того, как он в течение долгих недель смотрел только на лучи солнца, отражавшиеся в морской воде, вид зелени действовал на него успокаивающе. Для конца августа воздух был гораздо суше и не такой жаркий, как ожидал Пирс. Климат в этой широте был не таким, как он себе представлял. Может быть, тут и в самом деле был рай, о котором разглагольствовал капитан.
Джорджи с угрюмым видом стоял рядом. Пирс никак не мог объяснить настроение мальчика. Он всегда был для него загадкой. Но сегодня ни одна выходка мальчишки не испортит Пирсу настроения. Прежде чем солнце зайдет за море, Лак снова будет в его объятиях.
Среди множества местных судов, имевших весьма необычный вид, было всего лишь пять кораблей с парусами. И, о чудо! На корпусе первого парусника были написаны самые замечательные слова из всех, что Пирсу довелось прочитать в жизни: «Ванда Колл».
Сердце Пирса бешено забилось, он с трудом удержался, чтобы не издать громкий торжествующий вопль. Его внезапно осенила прекрасная мысль, он решил назвать свою первую дочку Вандой в честь этого знаменательного дня.
— Да, вот этот корабль, — сказал Джорджи без всякого энтузиазма.
Может быть мальчика что-то угнетало?
— Джорджи, с тобой все в порядке?
Джорджи поднял на Пирса свои бездонные золотисто-карие глаза, наполненные безысходной тоской, и вы-мученно улыбнулся.
— Да, все хорошо. Но вы должны мне пообещать. Что бы там ни случилось, не бейте папу. Он не так уж и виноват. Если бы мама не умерла, он… он бы…. — голос Джорджи оборвался, он пожал худенькими плечами и отвернулся.
— Не беспокойся. Я не причиню ему зла. Уж слишком я счастлив сегодня, чтобы кого-то обидеть. Ну, пошли. Давай заберем с палубы мой чемодан.
— Не отставай, — бросил Пирс через плечо, когда они с Джорджи подошли к трапу «Ванды Колл».
Как ни хотелось Джорджи снова увидеться с отцом и убедиться, что с ним все в порядке, нависший над ней рок отравлял всю радость от предстоящего свидания. Ноги не хотели слушаться, и ей пришлось сделать над собой усилие, чтобы ускорить шаг.
— Разрешите нам подняться на борт, — обратился Пирс к офицеру, руководившему погрузкой огромной упаковочной клети.
— Поставь ее вон туда, — приказал офицер докеру, который занимался установкой болтавшейся в воздухе клети. Когда контейнер был наконец установлен на палубе, офицер повернулся к Пирсу, который уже поднялся по трапу. У офицера был весьма самодовольный вид. Он прохаживался по палубе, гордо выпятив грудь. Тщеславие исходило даже от его безупречно подстриженных, тронутых сединой бакенбардов. Маленькие голубые глазки смотрели на Пирса оценивающе…. во взгляде засквозила явная симпатия и одобрение. — Пожалуйста, заходите. Чем могу быть полезен?
Они взошли на борт корабля, и Пирс пожал офицеру руку. Джорджи быстро осмотрелась, пытаясь определить, где же мог находиться ее отец. Она нисколько не удивилась, когда обнаружила, что его здесь нет. Из горького опыта Джорджи знала, что скорее всего найдет отца в каком-нибудь салуне, приютившемся под кронами пальм, вроде той забегаловки, что они с Пирсом встретили по пути сюда.
— Я ищу Луи Пэкинга, — сказал Пирс мягким, но уверенным голосом. — Я знаю, что он едет с вами в Гонконг.
— Ах, да. Пэкинг. Мистер Митчелл действительно нанял его. Однако, боюсь, вы его здесь не найдете. Он сбежал от мистера Митчелла. Просто бросил его и все. Да, именно так он и сделал. А теперь мистер Митчелл мечется по всему острову, чтобы найти Пэкингу замену. Может быть, вы можете порекомендовать кого-нибудь, кто разбирается в паровых двигателях?
Джорджи почувствовала глубокое облегчение. Ей снова была дана отсрочка, правда очень кратковременная.
— А разве мистер Пэкинг не прибыл сюда вместе с вами? — в голосе Пирса слышалось беспокойство.
— Прибыть-то он прибыл, но потом удрал от мистера Митчелла и нанялся на «Летящее Облако». Какой-то местный мальчишка принес прошлым вечером от него записку. Но к этому времени «Летящее Облако» уже покинуло порт.
Записка? Как, еще одна проклятая записка?! Да, по крайней мере в последовательности отцу нельзя было отказать.
Когда Джорджи узнала об очередной постыдной выходке отца, ее охватили горькие мысли. Она украдкой посмотрела на Пирса. Он стоял со сжатыми челюстями, на шее ходили желваки. Джорджи слышала его шумное дыхание.
— И куда, — с трудом выдавил из себя Пирс, — куда направился этот корабль?
— Назад, в Сан-Франциско. В своем письме мистер Пэкинг что-то упоминал о том, что не хочет так далеко уезжать от своих детей. У меня складывается впечатление, что он уехал из Луизианы, когда был малость не в себе, а потом одумался и решил вернуться и решить все свои проблемы. Это, конечно, похвально. Но каково сейчас мистеру Митчеллу? Ведь пароход нагружен деталями для паровых двигателей, которые некому будет собирать, когда мы придем в Гонконг.
— Вы ни слова не сказали о лошади, о великолепном сером жеребце, а также о дочери Пэкинга, Лак. — Пирс не терял самообладания, но его тон не предвещал ничего хорошего. — Ведь их с ним не было, так?
Казалось, сердце Джорджи сейчас вырвется из туго перевязанной груди. Она непроизвольно отступила в сторону.
— Сожалею, сэр, но мне ничего неизвестно ни о лошади, ни о девушке. Мистер Пэкинг все время держался особняком. Весьма угрюмый тип и со скверным характером, если вас интересует мое мнение.
Пирс стремительно повернулся, оттолкнул Джорджи в сторону и бросился бегом вниз по трапу.
Джорджи проводила взглядом быстро удалявшуюся спину Пирса, а затем посмотрела на офицера и напряженно улыбнулась.
— Мистер Кингстон сейчас немного расстроен, поэтому позвольте мне поблагодарить вас от его имени. — Джорджи приподняла матросскую шапочку. — Мне, пожалуй, лучше пойти за ним.
Она повернулась и направилась к трапу. Когда Джорджи добежала до входа на причал и повернула на набережную, Пирс уже молнией проскочил мимо толпы матросов и почти полностью обнаженных местных докеров. Он летел прямым ходом в таверну, мимо которой они прошли вместе всего несколько минут назад. На таверне красовалась вывеска «Чудной парень».
Джорджи побежала за Пирсом, но она не имела ни малейшего понятия, что ему сказать и как заставить предпринять еще одно бесполезное путешествие. А лошадь… Ей даже думать не хотелось о том, что могло случиться с великолепным жеребцом. Она поймала Пирса за рукав, когда тот уже стоял у плетеной тростниковой двери в бамбуковой раме, служившей входом в питейное заведение.
У Пирса на висках вздулись вены. Он резко повернулся и измерил Джорджи мрачным взглядом. Его тело было напряжено, как готовая лопнуть струна.
— Уйди с глаз долой, пока я… — он погрозил сжатым кулаком.
Джорджи благоразумно отошла на безопасное расстояние. Пирс с размаха толкнул дверь и стремительно влетел таверну. Джорджи молча наблюдала за качавшейся дверью, пока она не остановилась. Она решила, что надо дать Пирсу возможность выпустить пар. Ей совсем не хотелось оказаться перед лицом его праведного гнева, также как и отвечать на поток неизбежных вопросов.
«Пойду-ка я пока в порт и посмотрю, нет ли там кого-нибудь корабля, отправляющегося в Америку, — сказала сама себе Джорджи. — Да, так я и сделаю». Она направилась в сторону набережной.
Джорджи решила заказать билеты и принести на корабль вещи, дабы облегчить задачу Пирсу и заодно занять себя.
Она засунула руку в карман, где звенело несколько монет. Этого наверняка достаточно, чтобы нанять пару человек, которые принесут чемодан Пирса.
От бесцельно шатающегося по набережной матроса Джорджи узнала, что у следующего причала на якоре стоит американское судно «Золотая Герцогиня», которое завтра отправится в Калифорнию. Капитан «Золотой герцогини» встретил Джорджи по-отечески ласково.
У нero был суровый голос командира, но очень добрые глаза. Капитан предоставил ей по приемлемой цене единственную свободную каюту и даже разрешил принести на корабль вещи. Но он настоятельно попросил заплатить за каюту вечером, прежде чем он уляжется спать, так как корабль отходил с утренним приливом.
Джорджи возвращалась к «Чудному парню» вдоль расположенных рядами складов. Каждый шаг причинял невероятные мучения. Она пыталась представить, что будет, если она скажет Пирсу правду, чтобы облегчить его горе. Возможно, он так обрадуется возвращению своей Лак, что простит ее маленькую ложь, крепко обнимет и посмотрит в глаза любящим взглядом.
«Не будь дурой», — сказала она сама себе. Ведь она была изысканной красавицей, которую искал Пирс. Такому утонченному человеку, как он, совсем не нужна теперешняя Джорджи.
Подойдя к двери, она стиснула зубы и решительно па в просторную многолюдную комнату, наполненную дымом, звуками музыки и громкими веселыми голосами.
Глаза Джорджи едва не вылезли из орбит, когда она увидела трех смуглых девиц с обнаженной грудью, танцующих на маленькой сцене в дальнем углу комнаты. Они виляли бедрами в такт экзотической мелодии, исполняемой на тростниковых дудочках и барабанах. Несколько других женщин, тоже одетых лишь в длинные юбки из тростника и накидки, прикрывавшие их блестящие волосы, сидели с матросами за бамбуковыми столиками.
Среди шумных голосов подвыпивших людей внимание Джорджи привлек визгливый смех нескольких матросов с «Уэстерли». Один из них держал на коленях хохочущую местную девицу. Рука матроса лежала на ее обнаженной груди, а другую он запустил к ней под юбку.
Джорджи съежилась и попятилась к выходу. Ей и раньше приходилось видеть девиц из салунов в Орегоне, а потом в Сан-Франциско. У них были глубокие декольте, но то, что она увидела сейчас… Она ударилась о дверной косяк.
Джорджи уже хотела убежать, но тут она заметила Пирса, который стоял, облокотившийся о стойку бара, расположенную вдоль стены. Одна из этих бессовестных голых язычниц развязывала ему галстук!
— Пирс! — громко крикнула Джорджи и бросилась к нему между столиков, спотыкаясь о вытянутые ноги посетителей.
Пирс с пьяной ухмылкой наблюдал за направлявшейся к нему Джорджи. Однако, его настроение быстро изменилось.
— Я же сказал тебе убираться ко всем чертям, — невнятно пробормотал он.
Джорджи не обратила внимания на его грубость.
— Мне удалось найти корабль, который отходит на рассвете.
— Послушай, парень, знакомство с тобой доставило мне кучу неприятностей. Лучше не жди, чтобы я тебя отсюда выпроводил.
Джорджи втиснулась между Пирсом и черноглазой потаскушкой:
— Вы должны пойти и расплатиться с капитаном за нашу каюту. Это надо сделать до того, как он ляжет спать.
— Убирайся отсюда, парень. Видишь, я знакомлюсь
Губы Пирса растянулись в ленивой усмешке:
— Не правда ли, леди?
Такое предательство привело Джорджи в бешенство, изо всей силы ударила Пирса кулаком в грудь. Он РИНУЛСЯ за стойку, пытаясь удержать равновесие, Прежде чем он успел выпрямиться, Джорджи ухватила а рубашку. Как же вы могли?!
— Эй, приятель! — заулюлюкали у них за спиной — Твой хорошенький малыш ревнует, а? Пиpc весь напрягся и оглядел комнату. Затем он деррнул руки Джорджи.
— Не обращайте на них внимания. — Джорджи трясла Пиpca за плечо. — А как же Лак? Я думал вы ее?
Пирс опять посмотрел на Джорджи. В его взгляде ша неприкрытая злоба. Нет никакой Лак. И никогда не было. Конечно же, она есть.
— Нет. Я ее просто однажды выдумал для себя, ну никто о ней ничего не знает. Черт возьми! И ты можешь о ней говорить, только тогда, когда тебе что-то надо. Тогда ты выуживаешь на свет Божий свою Лак и дразнишь меня рассказами о ней. Хватит, у тебя ничего не получится. Убери свои проклятые глазищи и уматывай ко всем чертям! — Пирс сгреб со стойки стакан и залпом осушил его содержимое, а затем с грохотом поставил.
— Бармен! Еще один ром.
Небритый хозяин салуна вытер руки о грязный фартук и взял с висевшей за ним полки кувшин. Затем направился к Пирсу и Джорджи. Джрджи потянула Пирса за рукав. — Нам нельзя больше пить. Пойдемте, капитан не будет нас ждать.
Хозяин налил Пирсу рома и неодобрительно посмотрел на Джорджи.
— Здесь — не место для юнцов.
— Ну, — вмешался Пирс, — так вышвырните его вон. Он поднял стакан и вновь осушил его до дна.
— Сэр, — Джорджи наклонилась через прилавок к бармену, — вы не знаете, кто бы смог мне помочь увести отсюда мистера Кингстона? Наш корабль уходит еще до рассвета, а он даже не оплатил проезд.
Пирс протянул руку, схватил Джорджи и притянул его к себе.
— А, так вот что тебе нужно. Ну, а потом-то ты уберешься? — он отпустил Джорджи и стал ощупывать себя, пытаясь отыскать внутренний карман пиджака. Наконец он нашел конверт с деньгами и вытащил его из кармана.
Джорджи быстро протянула руку, вырвала у него конверт и спрятала в карман своего пиджака.
— Вы еще пьянее, чем я думал. Удивительно, что никто до сих пор его у вас не украл.
Она повернулась к бармену:
— Вы мне поможете? Пирс прищурился.
— Меня никогда в жизни не вышвыривали из салуна. — Затем он стал оглядываться, как будто пытался кого-то отыскать. — А куда девалась моя красотка?
— Ты теперь иди, паренек, — устало сказал хозяин салуна. — Я прослежу, чтобы он не прозевал свой корабль. Как он называется?
— «Золотая Герцогиня». Нам дали вторую каюту на палубе.
Джорджи посмотрела вслед Пирсу, толкавшемуся среди толпы посетителей. Ее сердце сжалось от боли. Как он мог хотя бы посмотреть на другую женщину после того, как провел ночь с ней? После той любви, которую она с ним разделила.
Джорджи больше не могла смотреть на предательство Пирса.
Она повернулась и вышла из салуна.
Глава 14
Джорджи была вне себя от ярости. Гнев застилал ей глаза, когда она с силой рванула ворот рубашки. Две пуговицы отлетели и ударились о стоявшее перед ней зеркало. Но Джорджи уже было все равно. Она стояла посреди очередной мрачной и темной каюты. Впереди была неизвестность.
Джорджи с трудом сдерживала рыдания. Сердце разболелось от жгучей обиды. Никогда в жизни ее так не унижали. Видеть, как мужчина, еще совсем недавно предлагавший ей руку и сердце, волочится за какой-то знойной шлюхой и ведет себя, как идущий на запах безродный кобель…
Она сбросила рубашку, а потом стала дрожащими пальцами снимать с груди повязки. Джорджи хотела как можно скорее освободиться от проклятых повязок, чтобы взорваться от переполнявшего ее гнева. Быстрыми, но осторожными движениями она освободила сдавленную грудь. Эта процедура всегда причиняла Джорджи боль. Избавившись от ненавистных пут, она слегка потерла ноющую грудь и стала потихоньку приходить в себя. Вдруг она заметила свое отражение в небольшом зеркале, висевшем на стене. Джорджи опустила руки и стала изучать свои женские достоинства, освещаемые одинокой масляной лампой, прикрепленной на стене рядом с зеркалом. До встречи с Пирсом, Джорджи обычно думала о своей груди, как о досадной помехе. Однако, после того, как она увидела обнаженных местных женщин, бесстыдно выставляющих на показ свои прелести, ей стало интересно, будет ли она сама также привлекательна для мужчин. Для Пирса.
После некоторого размышления, Джорджи решила, что при ее высоком росте и стройной фигуре она выгодно отличалась от местных девиц. У Джорджи была высокая грудь, но она не висела, как у тех потаскушек, которые бесстыдно вытанцовывали на сцене в салуне.
Представить только! Их ноги просвечивали через юбки, и это выглядело, как жалкая попытка соблюсти приличия. Пародия на целомудрие. А туфли! а они их просто не носили. Неудивительно, что мужчины просто теряли рассудок от местных женщин.
С детских лет Джорджи учили, что можно иногда показать лодыжку в красивом чулке, но только, если она была настроена в этот момент немножко пофлиртовать.
Подстегиваемая жгучим любопытством, Джорджи сняла башмаки и носки, отшвырнула в сторону брюки и стала исследовать свои ноги. Она вытянула одну ногу так, чтобы на нее падал свет, и стала медленно поворачивать ее. Несомненно, ее ноги длиннее и стройнее, чем утех девиц. Джорджи слегка наклонила голову. А ведь мужчинам, должно быть, нравятся стройные ноги?
Не говоря уже о длинных волосах. Джорджи поморщилась. Она пододвинулась поближе к зеркалу и с отвращением встряхнула постриженными волосами, которые шапочкой обрамляли ее лицо.
«Во всем виноват Пирс. Я это сделала из-за него. Жалкий грязный волокита, предатель. Может быть, в этот момент он спит с одной из этих развратных язычниц».
Отходя от зеркала, Джорджи заметила конверт с деньгами, который она бросила на чемодан Пирса. Он был по-прежнему набит тысячедолларовыми бумажками, даже после того, как она уплатила за обратный проезд на «Золотой Герцогине». Придется еще несколько недель проторчать на корабле. Но выбора не было. Разве только остаться здесь, посреди Тихого океана.
Потом Джорджи вдруг пришло в голову, что так Пирсу и надо, если он не явится вовремя и опоздает на корабль. Пусть остается без денег и сидит здесь хоть до скончания века. Джорджи этого очень хотелось.
Она надеялась, что Пирс подцепит какую-нибудь страшную болезнь, вроде проказы.
— Вот что я тебе скажу, Пирс Кингстон, — произнесла она вслух. — Даже если ты и заявишься сюда сегодня ночью, я больше не стану издеваться над своей грудью и ходить целые сутки перевязанной. Пусть все станет на свои места, и будь, что будет!
Кто-то громко постучал в стену, и Джорджи поняла, что она дала волю чувствам и произнесла свою гневную речь слишком громко.
Она пододвинулась к стенке.
— Извините, — сказала Джорджи, немного успокоившись.
Однако волнение еще не прошло. Она гордо подошла к брошенному на койку холщовому мешку и затолкала туда свои повязки. Затем Джорджи схватила рубашку, просунула руки в рукава и застегнула оставшиеся пуговицы. Кому какое дело, если кое-где выделяются округлости? К такому выводу пришла Джорджи и погасила лампу. Даже, если Пирс и вернется, от него будет за версту нести ромом и дешевыми духами местных шлюх. Он будет слишком пьян, чтобы вообще что-то заметить.
Джорджи залезла на верхнюю койку, схватила подушку и прижалась к ней, свернувшись калачиком. Ей очень хотелось выбросить из головы мерзкого изменника. В этом ей помог целительный сон без сновидений.
Время тянулось медленно, Джорджи подскакивала при каждом звуке, думая, что наконец вернулся Пирс. Наконец ее сморил сон, и она погрузилась в забытье.
Через некоторое время Джорджи разбудил какой-то шум, громкий шепот и возня за дверью.
Загремела дверная ручка.
— Заперто, — приглушенно сказал мужской голос. Раздался тихий стук в дверь.
Джорджи не сомневалась, что за дверью стоял Пирс в компании подвыпивших дружков или, еще хуже, обнаженных девиц. Она лежала неподвижно и смотрела на цверь, прислушиваясь к шуму.
Стук повторился. На сей раз он был достаточно громким, чтобы разбудить весь проклятый корабль.
Джорджи вновь охватил гнев. Она спрыгнула с верхней койки и направилась к двери. Открыв дверь, Джоржи обнаружила двух мужчин. Их можно было хорошо разглядеть в лунном свете… Между ними висел, поддерживаемый под мышки, Пирс.
Оба незнакомца с изумлением уставились на Джоржи. Тут она вспомнила, что на ней ничего не было, кроме облегающей тело рубашки, и постепенно отступилa в темноту.
После небольшой паузы один из мужчин спросил:
— Это ваш?
— Боюсь, что так.
При звуке ее голоса Пирс вдруг приподнял бессильно болтавшуюся голову.
Мужчины подтащили его ближе.
— Лак, это ты? — его голова снова упала на грудь, он снова попытался ее поднять. — Мне никогда тебя не найти, — продолжал невнятно бормотать Пирс.
— Так значит, — сказал второй мужчина, — мы всю ночь терпели его болтовню о безвозвратно потерянной Лак, а вы все это время были здесь и ждали его? Да с нами просто сыграли шутку.
— По крайней мере, — сказал первый незнакомец, разглядывая выступавшую под рубашкой грудь Джорджи, — мы теперь знаем, почему Хохотушке Мэри не далось затащить этого господина в свою постель. — Он снял руку Пирса со своей шеи и подтолкнул его к Джорджи.
— Спокойной ночи, мэм.
Джорджи согнулась под весом бесчувственного тела Пирса. Он был не в состоянии передвигаться. Джорджи попыталась втащить его в каюту. Она хотела окликнуть удалявшихся мужчин и удостовериться, что она не ослышалась, и Пирс не переспал ни с одной из местных шлюх. Но к тому времени, как ей удалось наконец прислонить Пирса к дверному косяку, оба незнакомца уже скрылись из вида.
— Каналья, — пробормотала Джорджи.
Однако ее лицо расплылось в улыбке, когда она снова взглянула на своего любимого, хранившего ей верность мужчину. Несмотря на осоловевшие от рома глаза, ему был оказан исключительно теплый прием.
— Ну, пошли. Давай уложим тебя в постель. Джорджи положила руку Пирса себе на плечи, а потом ткнула его между ребер.
— Пирс, — сказала она довольно громко, опасаясь разбудить соседей, — ступай в постель!
Пирс, как послушный щенок, осторожно попытался передвинуть ноги.
— Вот, молодец, — тут Джорджи вспомнила о двери, она сильно толкнула ее ногой, и дверь со стуком захлопнулась.
В этот момент Пирс обо что-то споткнулся. Он упал на пол, увлекая за собой Джорджи. Она очутилась у Пирса на спине и оперлась рукой о пол. Тут Джорджи обнаружила, что он зацепился о ее небрежно брошенные брюки. Что же, некого винить, кроме себя самой. Но как же поднять его с пола?
Лежавший под ней Пирс вдруг захихикал.
— Ой, я, кажется, упал. — Он был похож на маленького мальчика, которого поймали на месте преступления с вымазанным в пироге лицом. Пирс заворчал и попытался повернуться.
Джорджи отодвинулась от него и стала на колени.
— Я сегодня выпил немного лишнего.
— А, кроме этого, ты сделал еще кое-что лишнее, — сказала Джорджи, пытаясь его усадить. — Что ты скажешь о развеселых девицах, с которыми ты провел всю ночь?
— Ну, Лак, ты же знаешь, что я никогда бы… Джорджи даже не успела понять, что Пирс собирается делать, как он протянул руку и дотронулся до ее груди.
У Джорджи перехватило дыхание.
Он отпрянул.
— Лак, это правда ты?
— Я, э-э…
— Это ведь ты? — шаря руками в темноте, он нашел ее плечо.
Джорджи вскочила, потом нашла в темноте руку Пирса и попыталась его приподнять.
— Пирс, ты должен встать. Постарайся мне помочь. Внезапно Пирс почувствовал удивительную силу в ногах. Он стремительно вскочил с пола, обнял Джорджи за шею, а другую руку положил на два маленьких холмика, вырисовывавшихся под тонкой рубашкой.
Теперь ноги подкосились у Джорджи. Она вся задрожала и потянулась к Пирсу. Наконец-то он здесь, рядом, и можно к нему прикоснуться после мучительно долгой разлуки.
Пирс крепче прижал ее к себе.
— Боже мой, так это ты, — весь охваченный дрожью, он прижал ладонь к ее груди.
Джорджи с трудом сдерживала рыдания. Сердце разболелось от жгучей обиды. Никогда в жизни ее так не унижали. Видеть, как мужчина, еще совсем недавно предлагавший ей руку и сердце, волочится за какой-то знойной шлюхой и ведет себя, как идущий на запах безродный кобель…
Она сбросила рубашку, а потом стала дрожащими пальцами снимать с груди повязки. Джорджи хотела как можно скорее освободиться от проклятых повязок, чтобы взорваться от переполнявшего ее гнева. Быстрыми, но осторожными движениями она освободила сдавленную грудь. Эта процедура всегда причиняла Джорджи боль. Избавившись от ненавистных пут, она слегка потерла ноющую грудь и стала потихоньку приходить в себя. Вдруг она заметила свое отражение в небольшом зеркале, висевшем на стене. Джорджи опустила руки и стала изучать свои женские достоинства, освещаемые одинокой масляной лампой, прикрепленной на стене рядом с зеркалом. До встречи с Пирсом, Джорджи обычно думала о своей груди, как о досадной помехе. Однако, после того, как она увидела обнаженных местных женщин, бесстыдно выставляющих на показ свои прелести, ей стало интересно, будет ли она сама также привлекательна для мужчин. Для Пирса.
После некоторого размышления, Джорджи решила, что при ее высоком росте и стройной фигуре она выгодно отличалась от местных девиц. У Джорджи была высокая грудь, но она не висела, как у тех потаскушек, которые бесстыдно вытанцовывали на сцене в салуне.
Представить только! Их ноги просвечивали через юбки, и это выглядело, как жалкая попытка соблюсти приличия. Пародия на целомудрие. А туфли! а они их просто не носили. Неудивительно, что мужчины просто теряли рассудок от местных женщин.
С детских лет Джорджи учили, что можно иногда показать лодыжку в красивом чулке, но только, если она была настроена в этот момент немножко пофлиртовать.
Подстегиваемая жгучим любопытством, Джорджи сняла башмаки и носки, отшвырнула в сторону брюки и стала исследовать свои ноги. Она вытянула одну ногу так, чтобы на нее падал свет, и стала медленно поворачивать ее. Несомненно, ее ноги длиннее и стройнее, чем утех девиц. Джорджи слегка наклонила голову. А ведь мужчинам, должно быть, нравятся стройные ноги?
Не говоря уже о длинных волосах. Джорджи поморщилась. Она пододвинулась поближе к зеркалу и с отвращением встряхнула постриженными волосами, которые шапочкой обрамляли ее лицо.
«Во всем виноват Пирс. Я это сделала из-за него. Жалкий грязный волокита, предатель. Может быть, в этот момент он спит с одной из этих развратных язычниц».
Отходя от зеркала, Джорджи заметила конверт с деньгами, который она бросила на чемодан Пирса. Он был по-прежнему набит тысячедолларовыми бумажками, даже после того, как она уплатила за обратный проезд на «Золотой Герцогине». Придется еще несколько недель проторчать на корабле. Но выбора не было. Разве только остаться здесь, посреди Тихого океана.
Потом Джорджи вдруг пришло в голову, что так Пирсу и надо, если он не явится вовремя и опоздает на корабль. Пусть остается без денег и сидит здесь хоть до скончания века. Джорджи этого очень хотелось.
Она надеялась, что Пирс подцепит какую-нибудь страшную болезнь, вроде проказы.
— Вот что я тебе скажу, Пирс Кингстон, — произнесла она вслух. — Даже если ты и заявишься сюда сегодня ночью, я больше не стану издеваться над своей грудью и ходить целые сутки перевязанной. Пусть все станет на свои места, и будь, что будет!
Кто-то громко постучал в стену, и Джорджи поняла, что она дала волю чувствам и произнесла свою гневную речь слишком громко.
Она пододвинулась к стенке.
— Извините, — сказала Джорджи, немного успокоившись.
Однако волнение еще не прошло. Она гордо подошла к брошенному на койку холщовому мешку и затолкала туда свои повязки. Затем Джорджи схватила рубашку, просунула руки в рукава и застегнула оставшиеся пуговицы. Кому какое дело, если кое-где выделяются округлости? К такому выводу пришла Джорджи и погасила лампу. Даже, если Пирс и вернется, от него будет за версту нести ромом и дешевыми духами местных шлюх. Он будет слишком пьян, чтобы вообще что-то заметить.
Джорджи залезла на верхнюю койку, схватила подушку и прижалась к ней, свернувшись калачиком. Ей очень хотелось выбросить из головы мерзкого изменника. В этом ей помог целительный сон без сновидений.
Время тянулось медленно, Джорджи подскакивала при каждом звуке, думая, что наконец вернулся Пирс. Наконец ее сморил сон, и она погрузилась в забытье.
Через некоторое время Джорджи разбудил какой-то шум, громкий шепот и возня за дверью.
Загремела дверная ручка.
— Заперто, — приглушенно сказал мужской голос. Раздался тихий стук в дверь.
Джорджи не сомневалась, что за дверью стоял Пирс в компании подвыпивших дружков или, еще хуже, обнаженных девиц. Она лежала неподвижно и смотрела на цверь, прислушиваясь к шуму.
Стук повторился. На сей раз он был достаточно громким, чтобы разбудить весь проклятый корабль.
Джорджи вновь охватил гнев. Она спрыгнула с верхней койки и направилась к двери. Открыв дверь, Джоржи обнаружила двух мужчин. Их можно было хорошо разглядеть в лунном свете… Между ними висел, поддерживаемый под мышки, Пирс.
Оба незнакомца с изумлением уставились на Джоржи. Тут она вспомнила, что на ней ничего не было, кроме облегающей тело рубашки, и постепенно отступилa в темноту.
После небольшой паузы один из мужчин спросил:
— Это ваш?
— Боюсь, что так.
При звуке ее голоса Пирс вдруг приподнял бессильно болтавшуюся голову.
Мужчины подтащили его ближе.
— Лак, это ты? — его голова снова упала на грудь, он снова попытался ее поднять. — Мне никогда тебя не найти, — продолжал невнятно бормотать Пирс.
— Так значит, — сказал второй мужчина, — мы всю ночь терпели его болтовню о безвозвратно потерянной Лак, а вы все это время были здесь и ждали его? Да с нами просто сыграли шутку.
— По крайней мере, — сказал первый незнакомец, разглядывая выступавшую под рубашкой грудь Джорджи, — мы теперь знаем, почему Хохотушке Мэри не далось затащить этого господина в свою постель. — Он снял руку Пирса со своей шеи и подтолкнул его к Джорджи.
— Спокойной ночи, мэм.
Джорджи согнулась под весом бесчувственного тела Пирса. Он был не в состоянии передвигаться. Джорджи попыталась втащить его в каюту. Она хотела окликнуть удалявшихся мужчин и удостовериться, что она не ослышалась, и Пирс не переспал ни с одной из местных шлюх. Но к тому времени, как ей удалось наконец прислонить Пирса к дверному косяку, оба незнакомца уже скрылись из вида.
— Каналья, — пробормотала Джорджи.
Однако ее лицо расплылось в улыбке, когда она снова взглянула на своего любимого, хранившего ей верность мужчину. Несмотря на осоловевшие от рома глаза, ему был оказан исключительно теплый прием.
— Ну, пошли. Давай уложим тебя в постель. Джорджи положила руку Пирса себе на плечи, а потом ткнула его между ребер.
— Пирс, — сказала она довольно громко, опасаясь разбудить соседей, — ступай в постель!
Пирс, как послушный щенок, осторожно попытался передвинуть ноги.
— Вот, молодец, — тут Джорджи вспомнила о двери, она сильно толкнула ее ногой, и дверь со стуком захлопнулась.
В этот момент Пирс обо что-то споткнулся. Он упал на пол, увлекая за собой Джорджи. Она очутилась у Пирса на спине и оперлась рукой о пол. Тут Джорджи обнаружила, что он зацепился о ее небрежно брошенные брюки. Что же, некого винить, кроме себя самой. Но как же поднять его с пола?
Лежавший под ней Пирс вдруг захихикал.
— Ой, я, кажется, упал. — Он был похож на маленького мальчика, которого поймали на месте преступления с вымазанным в пироге лицом. Пирс заворчал и попытался повернуться.
Джорджи отодвинулась от него и стала на колени.
— Я сегодня выпил немного лишнего.
— А, кроме этого, ты сделал еще кое-что лишнее, — сказала Джорджи, пытаясь его усадить. — Что ты скажешь о развеселых девицах, с которыми ты провел всю ночь?
— Ну, Лак, ты же знаешь, что я никогда бы… Джорджи даже не успела понять, что Пирс собирается делать, как он протянул руку и дотронулся до ее груди.
У Джорджи перехватило дыхание.
Он отпрянул.
— Лак, это правда ты?
— Я, э-э…
— Это ведь ты? — шаря руками в темноте, он нашел ее плечо.
Джорджи вскочила, потом нашла в темноте руку Пирса и попыталась его приподнять.
— Пирс, ты должен встать. Постарайся мне помочь. Внезапно Пирс почувствовал удивительную силу в ногах. Он стремительно вскочил с пола, обнял Джорджи за шею, а другую руку положил на два маленьких холмика, вырисовывавшихся под тонкой рубашкой.
Теперь ноги подкосились у Джорджи. Она вся задрожала и потянулась к Пирсу. Наконец-то он здесь, рядом, и можно к нему прикоснуться после мучительно долгой разлуки.
Пирс крепче прижал ее к себе.
— Боже мой, так это ты, — весь охваченный дрожью, он прижал ладонь к ее груди.