Крузи Дженнифер. Без ума от тебя

   — Что?
   — Переезжай в дом Куинн. Она любит тебя, ты любишь ее, и этот придурок должен все знать. Хватит околачиваться вокруг Куинн. Поселись в ее доме.
   — Это не так-то просто.
   — Тебе пора повзрослеть. Ты всю жизнь любил Куинн. Хватит вести себя по-ребячески.
   — Мне пора, — проговорил Ник. — Я попрошу Куинн перезвонить тебе.
   — Будь добр. А тем временем переезжай в ее дом и приглядывай за сестрой. Я серьезно, Ник, — добавила Зоя, и он вновь ощутил раздражение, которое она неизменно в нем вызывала. — Будь паинькой. — С этими словами она дала отбой.
   — Кто звонил? — спросил Джо, спускаясь по лестнице.
   — Зоя. — Ник положил трубку.
   — У тебя очень интересная жизнь. — Джо вынул из выдвижного ящика отвертку. — Что она сказала?
   — Велела переехать к Куинн.
   Джо улыбнулся:
   — Узнаю свою Зою. Настоящая чертовка. — Он умолк, поскольку дверь внезапно распахнулась и в дом, прихрамывая, вошла Куинн с костылями в руках. Дарла придерживала ее за плечи. Колено Куинн было забинтовано, на локоть наложен пластырь, но больше всего Ника ужаснул кровоподтек на ее лбу.
   — Ты выглядишь хуже некуда, — заметил Макс, и Джо бросил на него свирепый взгляд.
   — Ничего страшного. Все не так плохо, как кажется. — Куинн сунула костыли под мышки. — Я избавлюсь от этих подпорок уже к концу недели. Они мне нужны только для того, чтобы уменьшить нагрузку на колено. У меня всего-навсего растяжение…
   — Но растяжение сильное. — Дарла закрыла дверь.
   — …и я совершенно поправлюсь за две недели. — Куинн улыбнулась, и Ник подумал: «Я его убью. Пусть только посмеет хотя бы приблизиться к ней…» — Но теперь мне нужно лечь. — Куинн на костылях направилась к лестнице. — Я совсем вымоталась.
   Ник бросился вперед, чтобы поддержать ее, но Джо подоспел первым.
   — Давай я отнесу тебя. — Джо подхватил дочь на руки.
   — Ты надорвешь спину, — возразила Куинн, выронив костыли. — Я и сама могу ходить.
   — Нет. — Джо понес ее наверх, а Ник последовал за ними на тот случай, если придется помочь старику.
   Джо положил Куинн на середину ее огромной дубовой кровати и на минуту прислонился к стене.
   — Я немало потаскал тебя на руках, когда ты была маленькой, — пропыхтел он. — С той поры ты здорово потяжелела.
   Куинн улыбнулась ему.
   — Я люблю тебя, папа, — сказала она, и когда Джо улыбнулся в ответ, Ник впервые с изумлением заметил, как они похожи друг на друга. Взбалмошные Мегги и Зоя неизменно привлекали к себе всеобщее внимание, а Куинн и Джо отличались уверенной, вдумчивой неторопливостью, и их никто не замечал. Вот только в последнее время Куинн постоянно оказывалась на пути Ника, день за днем непрерывно занимая его мысли. Впрочем, так было всегда. Просто до сих пор ему и в голову не приходило терзаться из-за нее так, как в последние недели.
   Или опасаться за Куинн, как в эту минуту.
   — Я тоже тебя люблю. — Джо с трудом перевел дыхание и чмокнул дочь в макушку. — Лежи. Надо бы мне заняться спортом. — Он покачал головой и ушел, а Ник вытащил из-под покрывала подушку.
   — Сядь, — сказал он и, когда Куинн приподнялась, подсунул подушку ей под спину. — У тебя есть еще подушки?
   — Зачем? — удивилась Куинн. — Хватит и одной. Спасибо.
   — Для твоей ноги. Ее нужно держать повыше. — Ник открыл комод и вынул оттуда одеяло. — Годится. — Он свернул одеяло и, осторожно приподняв забинтованную ногу Куинн, подложил валик под нее. — В таком положении нога будет меньше опухать. У тебя есть лед? Я могу сходить…
   — Не узнаю тебя, — сказала Куинн. — Успокойся, у меня все в порядке.
   — Ладно. — Ник отступил на шаг. — Может, хочешь чего-нибудь? Кока-колы? Принести тебе поесть?
   — У меня все в порядке, правда, Ник. Это очень любезно с твоей стороны, но я чувствую себя прекрасно. Дарла и папа сводят меня с ума, повсюду таскаясь за мной по пятам. Не хватало еще, чтобы ты затесался в их компанию.
   — Ладно. — Ник снова взглянул на ее кровоподтек. — Я боюсь за тебя, — вдруг выпалил он. — Никак не ожидал, что Билл поднимет на тебя руку.
   Куинн покачала головой.
   — Вряд ли он хотел причинить мне вред. Билл и не думал заходить так далеко. С ним что-то стряслось.
   — Пошел он… — Ник произнес эти слова с неожиданной запальчивостью, встревожившей Куинн.
   — Послушай, все в порядке, — сказала она уверенно и рассудительно, как всегда. — У меня есть Дарла и папа, в школе меня окружает целая толпа людей, а на репетициях со мной Дарла и Эди. Мне нечего бояться.
   — Неужели ты всерьез полагаешь, что Дарла сумеет защитить тебя от Билла? По-моему…
   — А ты попытайся столкнуться с ней в темном переулке. — Куинн усмехнулась, и Нику пришлось признать, что связываться с Дарлой небезопасно. В гневе она даст сто очков вперед любому мужику.
   — И все же будь осторожна, — попросил Ник.
   — Так и быть. Договорились?
   — Договорились. — Ник направился к двери и замер, услышав ее голос:
   — Ник…
   Он оглянулся. Куинн чуть подалась к нему, ее медные волосы разметались по подушке, а огромные глаза казались неотразимо прекрасными.
   — Спасибо тебе. Я очень тебе благодарна. Ты настоящий друг.
   Слово «друг» больно резануло его слух, и Ник судорожно сглотнул.
   — Если что-нибудь понадобится, звони.
   — Обязательно, — ответила Куинн, и теперь Нику оставалось только ретироваться.
   Дружба. Что ж, именно этого он и хотел. Вернуть все к исходной точке.
   — Этот сукин сын надорвал шнур фена, — сообщил Макс, выйдя из ванной комнаты. — Ее могло ударить током!
   Ник похолодел.
   — Надо еще раз осмотреть весь дом. Трижды проверить каждую мелочь.
   Выйдя на улицу через два часа, он увидел Пэтси Бреди, которая таращилась на него из окна. Следуя какому-то неясному побуждению, Ник поднялся на ее крыльцо и постучал в дверь.
   — Кажется, сегодня мне улыбнулась удача, — сказала Пэтси, появляясь на пороге.
   — Вряд ли, — отозвался Ник. — Не замечала ли ты, что кто-то приближался к двери соседнего дома?
   Пэтси прислонилась к косяку, словно невзначай распахнув ворот махрового халата.
   — Соседний дом. Это там, где училка живет?
   — Он самый.
   Пэтси покачала головой:
   — Никого не видела, кроме одного здоровяка.
   Ник насторожился:
   — Здоровяка?
   — Ага. — Пэтси шевельнулась, и халат тоже. — Здоровенный светловолосый парень то и дело толчется у нее на дворе. Как-то раз выпустил на улицу собаку.
   — Ты узнала его?
   — Не-а. — Пэтси вновь сменила позу, совсем уж непристойно обнажая свои телеса. — Не заглянешь ли ко мне в гости?
   — Нет. А не был ли он похож на тренера Хиллиарда?
   — Нет. Того я видела на стадионе: настоящий громила, а этот парень — просто здоровенный.
   — Порой люди кажутся меньше, когда видишь их вблизи, — заметил Ник.
   — Нет, это был не он.
   — Ладно, давай по-другому. — Ник поднял пожелтевший рекламный листок, валявшийся на крыльце Пэтси, достал из кармана спецовки карандаш и написал номер телефона Фрэнка Этчити. — Если ты еще раз увидишь светловолосого здоровяка, позвони по этому номеру.
   — Это твой номер? — Пэтси приподняла одну бровь.
   — Шерифа, — ответил Ник. — Очень тебя прошу.
   — Шерифа? Только этого не хватало! — Пэтси отшатнулась.
   — Секундочку. — Зачеркнув первый номер, Ник написал еще два. — Коли так, звони мне, — добавил он, протягивая женщине листок. — Сверху мой рабочий телефон, ниже — домашний. Звони, как только его увидишь.
   Пэтси нахмурилась, но все же взяла бумажку.
   — А что случилось?
   — Кто-то испортил все оборудование в доме. — Ник мотнул головой в сторону дома Куинн. — Она упала с лестницы и повредила колено.
   — Вот дерьмо! — Пэтси вновь посмотрела на бумажку. — Ладно, позвоню тебе. Это нельзя так оставлять. По-моему, тот здоровяк втюрился в училку. Заглядывал в ее окна. Это не шутки.
   — Он опасен, — поддакнул Ник.
   — Ты тоже. — Пэтси смерила его взглядом. — Но похоже, ты ее парень, верно?
   — Да, — ответил Ник, не желая вдаваться в подробности.
   — Повезло ей.
   — Не очень-то. Я мерзавец, каких поискать. Спасибо тебе за помощь. Мы очень благодарны.
   Пэтси запахнула халат.
   — Нам, девчонкам, нужно держаться друг дружки, как это делают мужчины. — Она покачала головой. — Вот ведь сукин сын!
   — Совершенно верно, — согласился Ник.
   Он спустился с крыльца. Его опасения подтвердились, и оттого Ник еще больше тревожился за Куинн и пытался придумать, как защитить ее. Дома ей ничто не угрожает, пока рядом Дарла и Джо, но Куинн не сидит дома все время, она занята в школе и в этом проклятом спектакле…
   Час спустя, вернувшись в квартиру, он продолжал размышлять, как ему помириться с Куинн. Может, для начала послать ей цветы? И тут позвонил Джо.
   — Я поговорил с Фрэнком Этчити, — сказал он. — Попытался убедить его снять отпечатки пальцев. Но его это дело не заинтересовало.
   — Какого черта? — возмутился Ник. Тиббетским полицейским, конечно, далеко до нью-йоркских «голубых мундиров», но Фрэнк Этчити неизменно проявлял себя как прекрасный специалист.
   — У нас нет доказательств, — сердито заметил Джо. — Это старый дом, городским властям уже много раз приходилось устранять всякие неисправности, поэтому утечка газа и разбитое стекло считаются обычным делом. А Билл с его благотворительными штучками и спортивными успехами — кумир всего города. Фрэнк и слушать о нем не хочет. Он пообещал подъехать завтра и осмотреть дом, но особого энтузиазма не проявил.
   — Какого черта! — повторил Ник. — Я сам потолкую с ним.
   — Не надо. Я все улажу. В конце концов, Куинн — моя дочь, а Фрэнк — мой партнер по покеру. Когда он приедет, я заставлю его что-нибудь предпринять.
   Весь вечер Ник кипел от гнева. Внезапно ему позвонила Эди.
   — Привет, Ник. Куинн и Дарла занимаются декорациями для постановки, но у нас мало времени, и нам нужна помощь с освещением и звуком. Я тут подумала…
   — Это Джо тебе подсказал, — догадался Ник, пораженный тем, что ему дважды повезло в один и тот же день.
   — Да, — призналась Эди. — Он беспокоится о Куинн. И я тоже.
   — И я, — сказал Ник. — Я приеду. Вместе с Максом. И не спущу с Куинн глаз.
   — Как Билл.
   — Я не Билл.
   В понедельник утром Ник позвонил в цветочный магазин и попросил послать Куинн в школу дюжину алых роз. Не бог весть какой подарок, но для начала сойдет.
 
   Куинн стояла, опираясь на костыли, и обсуждала с Теей задник сцены, когда увидела Ника и Макса. Она замерла на полуслове, едва не задохнувшись оттого, что Ник так близко от нее. Куинн пыталась убедить себя в том, что Ник — любитель пиццы и жалкий неудачник, посылающий алые розы, и тем не менее каждая клетка ее тела тянулась к нему.
   — Кто эти люди? — спросила Тея.
   — Муж миссис Зейглер и мой свояк. — Куинн вновь повернулась к картону, которым они занимались.
   — Красавчик — это муж, а тот, со сверкающими глазами, — свояк, верно? — предположила Тея.
   — Угадала. Так вот, поднимаясь кверху, мы будем накладывать все более тонкий слой краски…
   — Кто он для вас, этот свояк? — спросила Тея.
   — Никто. Так вот, поднимаясь кверху, мы будем накладывать все более тонкий слой краски…
   — Я думала то же самое о Джессоне. Но человек не может быть никем. Даже если вы не знаете, кто он, это еще не значит, что он — никто, — заметила Тея.
   — Поверь мне, он даже не существует.
   — Как же он живет?
   — Тея! — одернула ее Куинн.
   — Я только спросила. — Тея выглянула из-за ее плеча. — Здравствуйте.
   — Привет, — отозвался Ник, и Куинн чуть вздрогнула — так близко прозвучал его голос.
   — Я еще в субботу сказала тебе, что у меня все в порядке, — сказала она, не оборачиваясь. — В твоем присутствии нет никакой необходимости.
   — Меня попросили, — объяснил Ник, приближаясь вплотную. — Эди вызвала меня.
   Куинн пыталась подавить радость, охватившую ее от его близости.
   — Врешь!
   — Вам нужно поставить освещение. — Ник посмотрел на Куинн своими темными глазами. — Эди понадобился электрик.
   — Ты не электрик.
   — Еще какой. — Ник улыбнулся Куинн, и ее мысли смешались. — Джо меня научил.
   Куинн повернулась к нему спиной.
   — Эди работает у рампы. Вместе с Дарлой. Ищи ее там.
   Ник ушел, и Тея сказала:
   — Наверное, он сделал какую-то большую гадость.
   — Даже хуже, — отозвалась Куинн.
   — Стало быть, он не заслуживает второй попытки?
   Куинн заметила, что Тея с симпатией смотрит на Ника. Видимо, девушка вспоминала при этом о сложностях своих отношений с Джессоном.
   — Я дала ему три попытки. Но он продул их все.
   — Ох… — Тея вновь прониклась сочувствием к Куинн. — Значит, он из этих… — Она вновь посмотрела на Ника. — А он, должно быть, темпераментный мужчина. Это тот самый, о котором вы говорили? Это от него у вас подкашиваются колени? Это он прислал вам розы? Как вы его заполучили?
   — Я его не заполучила, — отрезала Куинн. — Он мне не нужен.
   — Он — ваш, — возразила Тея. — Даже стоя рядом, я ощутила призыв во взгляде, каким он смотрел на вас.
   — Отлично сказано. Так вот, насчет красок…
   Наконец Тея отправилась рисовать декорации, и Куинн присела на краешек стола, пытаясь вновь вернуть мысли в практическое русло. Конечно, очень заманчиво перевернуть все и вся вверх тормашками, даже самое себя и особенно свою личную жизнь. Ник — отличный друг, но в роли любовника — сущий кошмар. Ей нужен надежный человек, такой, кто постоянно будет рядом, кто будет просыпаться вместе с ней, на кого можно положиться…
   Проклятие, это совсем не то, чего она хочет, ей вовсе не нужен Билл. Во всяком случае, тот Билл, каким он был до тех пор, пока не запер ее в кладовой и не устроил диверсию в доме на Эппл-стрит.
   У дальнего края сцены послышался смех Ника, и глаза Куинн метнулись к рампе. Ник улыбался Эди, и та с благодарностью смотрела на него. Ник, широкоплечий и узкобедрый… «Тот самый Ник, который трахнул тебя под „Флитвуд Мэк“», — напомнила Куинн рациональная часть сознания. Ник, рывками движущийся между ее бедрами, терзающий ее губы… «Тот самый Ник, который променял тебя на порцию пиццы», — твердил разум. Ник, который доставил ей такое жгучее наслаждение, слепящее, захватывающее дух… «Черт побери, ты должна вернуть его себе, — подсказывал разум. — Такие оргазмы на дороге не валяются».
   Внезапно Куинн почувствовала себя беспредельно одинокой. К горлу подступил комок, и она подумала, что плотское наслаждение — совсем не главное. Ей нужно то, что связывает Зою с Беном, — внимание и чувство защищенности, открытые проявления любви — все, чего она была лишена долгие годы. Но Ник на это не способен. Сколько раз Куинн смотрела на него тем же взглядом, что и в эту минуту, — взглядом, полным желания, — но он лишь показывал ей спину.
   Значит, Ник — всего лишь друг. Точнее, приятель.
   Она отвернулась и сосредоточилась на работе.
   Придя на репетицию во вторник, Куинн вновь увидела в зале Ника.
   — Так вот, — заговорил он, приблизившись к ее складному столику, — пульт управления освещением в порядке. По крайней мере настолько, насколько позволяет его техническое состояние. У вас на редкость дряхлое оборудование.
   — Я очень благодарна тебе за помощь, — отозвалась Куинн. — А теперь можешь уйти.
   — Теперь мы примемся за светильники, — продолжал Ник, внимательно рассматривая гирлянды лампочек. — Мне нужно знать, когда они тебе понадобятся и в какие цвета их окрасить.
   Куинн растерянно моргнула.
   — У нас есть парни, и они сами справятся…
   — Да, справятся, — Ник посмотрел на Куинн, и ее дыхание участилось, — но только если кто-нибудь втолкует им, что к чему. Сценическое освещение — дело серьезное, однако ты пустила его на самотек, а до генеральной репетиции всего три недели. Эди дала мне книгу по театральному освещению, и я проштудировал ее вчера вечером. Теперь я знаю, как это устроить. И готов помочь.
   Куинн сглотнула.
   — Ты очень любезен.
   — Да нет, не очень. Просто мне нравится эта работа.
   — О-о…
   — Ты привела сюда хороших ребят, Эди старается не покладая рук. У вас отличная постановка. Вы заслуживаете помощи.
   Куинн пригляделась к нему, пытаясь понять, не шутит ли он, но Ник уже опять хмуро рассматривал оборудование.
   — Подвесная галерея очень хлипкая, — заметил он. — Не пускай туда детей.
   — В таком случае тебе тоже не следует туда подниматься.
   — Я буду осторожен. Мне еще многое нужно успеть в жизни. — Ник бросил взгляд на Куинн. — Прежде чем умереть, я должен вернуть тебя.
   У нее подкосились ноги, и она рухнула на табурет.
   — Как твое колено? — встревожился Ник.
   — В порядке. Все идет как нельзя лучше.
   — Послушай, я дал маху. — Ник подошел к ней поближе и заговорил приглушенным голосом: — Возможно, я ошибусь еще раз, хотя понимаю, что тебя это огорчит. И все же я хочу, чтобы ты вернулась.
   Куинн вздернула дрожавший подбородок.
   — Я никогда не была твоей.
   — Черта с два, — отозвался Ник, и от звука его голоса у Куинн закружилась голова. — Мы с тобой разговаривали, смеялись, я видел тебя голой и заставил кончить. Ты прекрасно об этом помнишь.
   — Кое-что помню, — чуть слышно пробормотала Куинн. — Но уж пиццу помню отлично.
   — Ты помнишь, как нам было хорошо, как мы занимались любовью, помнишь, как забылась в оргазме, хотя и пыталась сопротивляться — никак не пойму, зачем тебе это понадобилось. Когда мы вновь окажемся в постели, ты будешь более податливой.
   — В тот раз играл «Флитвуд Мэк»?
   — Чертовски хорошая музыка. Ехидничай, если хочешь, мне безразлично. Но когда ты устанешь мстить мне, нам снова будет хорошо. И мы опять будем голые.
   Куинн хотелось ответить что-нибудь язвительное, вроде «хвала Всевышнему», но Ник уже опять поднял глаза на лампочки.
   — Эта штука держится на соплях, — недовольно заметил он и пошел к подвесной галерее. — Составь план освещения, — крикнул Ник через плечо. — Я еще не научился читать чужие мысли.
   — Хвала Всевышнему, — сказала Куинн.
 
   Билл сидел в машине на темной парковочной площадке и следил за школьниками, покидавшими здание. С тех пор как Куинн отказалась выслушать его, он каждый вечер поджидал ее здесь, надеясь застать одну, усадить в машину и поговорить, однако она каждый раз появлялась с Дарлой, порой ее сопровождали Тея и Джессон. Ник, Макс и Эди тоже оказывались неподалеку, и Куинн никогда не оставалась одна. А Билл хотел встретиться с ней наедине. Чтобы поговорить. Чтобы заставить Куинн слушать.
   Он как раз обдумывал, как избавиться от Дарлы, когда пассажирская дверца распахнулась и в его машину влез Бобби.
   — Известно ли тебе, Хиллиард, — начал он ехидным тоном, усвоенным после встречи в спальне Куинн, — что закон запрещает шпионить за людьми?
   — Я не шпионю, — сказал Билл. — Убирайся из моей машины.
   — Ты торчишь здесь каждый вечер, — продолжал Бобби. — Так не годится. Кто-нибудь заметит тебя и неправильно поймет. — Он хихикнул. — Или, наоборот, правильно.
   — Убирайся.
   — Я больше не желаю видеть тебя на этой площадке, — заявил Бобби, как будто его слова что-то значили. — Сиди дома и думай, как поправить дела команды.
   — Ничего страшного не случилось…
   — На этой неделе вы проиграли уже два матча. Еще одно поражение — и мы не выйдем в региональный турнир.
   — Ничего страшного не…
   — Я пожалуюсь Куинн.
   Биллу захотелось ударить его, вбить эту наглую ухмылку ему в глотку, схватить Куинн, как только она выйдет на улицу, — в самом деле, разве сможет Дарла помешать? — ему захотелось…
   Бобби открыл дверцу.
   — Езжай домой. Сейчас же. — Он захлопнул дверцу, отступил на шаг и остановился, следя за Биллом.
   У дальнего края площадки в сопровождении Дарлы показалась Куинн. Смеясь чему-то и налегая на костыли, она двинулась к машине. Женщины уселись в автомобиль Дарлы, Билл услышал звук заводимого мотора, потом вспыхнули габаритные огоньки, казавшиеся в темноте вишнево-красными.
   Когда Дарла и Куинн уехали, Билл тоже покинул стоянку. Больше здесь нечего было делать. Здесь никого не осталось, кроме Бобби, который насмешливо взирал на него из темноты.
 
   В среду Куинн сидела на краешке складного столика, перепроверяя свое расписание и стараясь не вспоминать сегодняшние события. В последнее время ее дела пошли еще хуже, и она не могла придумать, как их поправить. Несколько дней Куинн провела в таком напряжении, что сама усугубила ситуацию. Во время обеда Петра отпускала гадкие замечания, бросая на Эди мрачные взгляды и разглагольствуя о несчастном тренере и половых извращениях. Куинн сказала ей: «Петра, прекрати», — но тут в столовую вошла Марджори и швырнула на стол перед Куинн газету, заявив:
   — Все это из-за тебя.
   Заголовок на первой полосе извещал об открытии в Тиббете нового швейного ателье, поэтому Куинн невозмутимо взглянула на Марджори.
   — Прошу прощения?
   — Смотри сюда! — прошипела Марджори и, открыв спортивную страничку, дрожащим пальцем ткнула в заголовок: «Беззубых тигров преследуют неудачи». — Ты все испортила!
   — Отвали, Марджори, — сказала Куинн. — Если тебе так нужна победа в чемпионате, переспи с Биллом.
   Марджори задохнулась от негодования.
   — Я получила истинное удовольствие, — любезно проговорила Эди, и Марджори выскочила из помещения, вероятно собираясь наябедничать Бобби.
   — Извращенка, — подала голос Петра, ни к кому не обращаясь.
   — Игроки команды собираются прикончить тебя после окончания чемпионата, — обратилась к ней Куинн. — На твоем месте я бы немедля смылась из города. Если, конечно, хочешь дожить до июня. — Петра поспешно вышла, и Куинн добавила: — Ну вот, кажется, мы достигли самого дна.
   — Я бы на это не рассчитывала, — отозвалась Эди.
   И вот сейчас, окидывая взглядом сцену, Куинн скрестила пальцы, чтобы оградить себя от неприятностей. Что, если…
   — Не уделишь ли мне минутку для разговора? — послышался голос Макса.
   Куинн вздрогнула от неожиданности.
   — Да, конечно. Как дела со звуком?
   — Со звуком я справлюсь сам, — ответил Макс. — А вот что делать с Дарлой, ума не приложу.
   Куинн устало посмотрела на него.
   — Вряд ли я…
   — Как дела со звуком? — спросил сзади Ник.
   — Все в порядке, — ответил Макс. — Оставь нас вдвоем.
   — Я не смогу объяснить тебе, чего хочет Дарла, — сказала Куинн. — Ей нужен ты, а значит, именно ты должен сообразить, чего она ждет.
   — Это что-то новенькое. — Ник уселся на столик рядом с Куинн, и ей пришлось подавить чувство удовольствия, вспыхнувшее от его близости. — Мы с Максом махнули бы на вас рукой, но все надеемся, что вы объяснитесь.
   Макс сердито посмотрел на него:
   — Может, все-таки уйдешь?
   «Пора смываться отсюда», — сказала себе Куинн, но поступить так считала нечестным. Вдобавок опасалась упустить что-нибудь интересное.
   — Дарла хочет почувствовать себя обновленной, — сообщила она.
   — Мы женаты семнадцать лет. Может быть, объяснишь мне, что значит чувствовать себя обновленной? — раздраженно проговорил Макс.
   — Нет, — ответила Куинн. — Я не желаю вмешиваться в вашу жизнь.
   — Хотя бы намекни. — Ник приблизил губы к самому уху Куинн. — Макс вовсе не цепляется за старое, он просто не понимает, о чем идет речь. И я тоже.
   «Какой кошмар», — подумала Куинн.
   — Дарла хочет почувствовать себя особенной женщиной, а не просто твоей домохозяйкой.
   — Ясно, — выдохнул Макс. — Я пошлю ей цветы.
   — Не надо, если не хочешь окончательно потерять ее.
   Макс взглянул на Ника.
   — Разделяю твое недоумение, — сказал тот.
   — Женщины, — начала Куинн таким тоном, будто беседовала с малолетними детьми, — любят, когда мужчины, с которыми они живут, видят в них единственную и неповторимую. Каждый мужчина на земле хоть раз дарил женщине цветы. Если ты собираешься послать ей букет, это должно быть что-то особенное. Только тогда она убедится в том, что ты ее понимаешь. — Куинн сердито посмотрела на Ника. — Красные розы — это пошло. Как, впрочем, и привычка слушать одну и ту же музыку со всеми женщинами, с которыми ты… встречаешься. — Ник закатил глаза, но Куинн, не обращая на него внимания, вновь посмотрела на Макса. — Дарле кажется, что ты перестал ее замечать. Более того, твоя жена чувствует себя настолько привычной вещью, что, исчезни она, ее даже не хватятся. Дарла изо всех сил пыталась привлечь к себе твое внимание, но ты оставался глух и слеп.
   — Я тебя предупреждал, — сказал брату Ник.
   — И тогда она ушла из дому, чтобы заставить тебя вспомнить о ней, — закончила Куинн. — Ты должен доказать, что видишь и слышишь ее, что она не просто предмет обстановки.
   — Еще ни разу мне не приходилось выслушивать подобную чушь, — отозвался Макс.
   — Что на ней надето? — спросила Куинн.
   Макс огляделся.
   — Ее здесь нет.
   — Дарла заканчивает последние приготовления в вестибюле, но ты уже видел ее сегодня. Что на ней надето?
   — В жизни не замечал, в чем она ходит. Я ведь мужчина. Мужчинам плевать на одежду.
   — Как-то раз я приехал на каникулы домой, — ввернул Ник. — И весь вечер ты твердил о каком-то красном свитере Дарлы. Ты буквально помешался на этой тряпке.
   — Это оттого, что я мечтал сорвать ее с Дарлы, — возразил Макс, но в его голосе слышалась растерянность. — Интересно, сохранился ли у нее этот свитер?
   — Если речь идет о восемьдесят первом годе, то вряд ли, — сказала Куинн. — Так что забудь о красном свитере. Вспомни лучше о том, где, в каких местах вам с Дарлой бывало хорошо вдвоем, когда ты ухаживал за ней. Только не думай, пожалуйста, что обязан выкладывать все подробности.