Кук Робин. Кома

   Охранники расстались. Более высокий отправился в компьютерную. Он методично обыскал комнату, а потом вызвал лифт.

* * *

   Сьюзен бежала по приемному холлу оперблока, минуя первую операционную. Она открыла было дверь в раздевалку, но услышала голоса внутри. Не колеблясь ни секунды, она изменила свой план и повернула к двери, ведущей в главный коридор. Вдруг она заметила на столе посреди комнаты большие ножницы. Она их схватила – какое-никакое, а все же оружие. Потом выскочила в главный коридор.
   К великому облегчению Сьюзен, коридор все еще был пуст. В дальнем конце коридора виднелись двери лифта, через который она попала на второй этаж. Сделав глубокий вдох, Сьюзен поспешила к лифту.
   Она прошла почти половину пятидесятиметрового коридора, когда услышала, что лифт подъехал к этажу. Сьюзен замедлила шаг. Двери лифта задрожали и открылись – из них вышел охранник. Сьюзен остановилась. Они уставились друг на друга.
   – Так, молодая леди, мы хотели бы поговорить с вами внизу, – в голосе охранника вроде бы не было угрозы. Он медленно начал подходить к Сьюзен, заведя руку с пистолетом за спину.
   Сьюзен сделала несколько нерешительных шажков назад, потом повернулась и бросилась бежать обратно к оперблоку. Охранник бежал за ней. Сьюзен безрезультатно попыталась открыть несколько дверей. Первая была заперта, вторая – тоже. Охранник почти догнал ее. Ручка очередной двери, наконец, повернулась, и дверь открылась.
   Сьюзен проскользнула в дверь, стараясь рывком закрыть ее за собой. Но охранник уже схватился за край двери левой рукой и вставил в щель между дверью и косяком ногу.
   Сьюзен изо всех сил налегала на дверь, но охранник был сильнее, да и весил он почти сто килограммов. Дверь начала открываться.
   Упираясь левым плечом и рукой в дверь, Сьюзен перехватила правой рукой ножницы, держа их как кинжал.
   Коротко замахнувшись, она воткнула их в левую руку охранника.
   Острие ножниц вонзилось в руку охранника между костяшками указательного и среднего пальцев. Лезвие с силой раздвинуло пястные кости, разорвало червеобразные мышцы и вышло с другой стороны ладони. Охранник ужасно закричал и отпустил дверь. Он отшатнулся обратно в коридор, ножницы продолжали торчать в его руке. Задержав дыхание и стиснув зубы, он выдернул их из ладони. Брызнул маленький артериальный фонтанчик, оросив каплями крови белый пластиковый пол, отчего он стал похожим на белую в красный горошек ткань.
   Сьюзен захлопнула дверь и заперла ее. Она заметалась кругами по комнате, пытаясь сориентироваться. Это была маленькая лаборатория, посередине стоял удлиненный лабораторный стол с полками. Слева, придвинутые к друг другу, стояли два письменных стола. У стены находилось несколько книжных шкафов. В дальнем конце было окно.

* * *

   Охранник в коридоре уже достаточно пришел в себя после выдергивания ножниц. Он вытащил носовой платок и обернул им ладонь, пытаясь остановить кровь. Он протащил платок между указательным и средним пальцами и обернул оставшийся конец вокруг запястья. Он был зверски зол, стараясь правой рукой нащупать связку с ключами. Первый ключ из связки не повернулся в замке. Второй ключ тоже не подошел. Третий – тоже. Наконец, четвертый ключ повернулся в замке, и дверь открылась. Сильнейшим пинком ногой, так что ручка двери свернулась в сторону, охранник распахнул дверь. Держа взведенный пистолет наготове, он вбежал в комнату и принялся оглядываться. Сьюзен в комнате не было. Окно было распахнуто, ледяной февральский воздух лился через него. Охранник подбежал к окну и высунулся наружу, чтобы рассмотреть карниз. Потом откинулся обратно в комнату и снял с пояса рацию.
   – Эй, я нашел девчонку, на втором этаже в лаборатории тканевого типирования. Она где-то здесь. Она меня ранила, но со мной все в порядке. Она вылезла через окно на карниз... Нет, я не вижу ее. Карниз заворачивает за угол здания... Нет, я не думаю, что она спрыгнет. Доберманов уже выпустили из клеток?.. Хорошо. Правда, она может привлечь внимание, если по карнизу выйдет на фасад здания... Хорошо... Я проверю карниз на другой стороне.
   Охранник повесил рацию на пояс, запахнул створки окна и закрыл его на шпингалет. Потом он выбежал из комнаты, прижав к груди раненую руку.

Четверг, 26 февраля
17 часов 47 минут

   Тяжелая виниловая потолочная плита медленно выскальзывала из пальцев Сьюзен, и она сжала зубы. Ее руки быстро онемели, так как она держала плиту только кончиками пальцев на весу над металлическими подпорками. Пространство между наборным и настоящим потолком было шириной почти в два метра. Сьюзен слышала, как охранник внизу говорит по рации. Если плита упадет, он обнаружит ее. Она закрыла глаза и сжала веки так сильно, как только могла, пытаясь отвлечься от боли в кончиках пальцев и предплечьях. Плита продолжала выскальзывать. Сейчас упадет. Охранник внизу кончил разговаривать. Потом окно захлопнулось. Сьюзен еще как-то держалась. Она не слышала, как охранник вышел, когда плита выскользнула, наконец, с глухим звуком сотрясая весь наборный потолок. Кровь болезненно прихлынула к онемевшим пальцам. Внизу не раздавалось ни звука. Сьюзен позволила себе глубоко вздохнуть.
   Она находилась в межпотолочном пространстве над лабораторией тканевого типирования. Ирония судьбы заключалась в том, что до своих изысканий в Мемориальском оперблоке Сьюзен не имела представления о существовании такого пространства. А сейчас оно спасло ей жизнь. Слава Богу за этот книжный шкаф, став на который она смогла поднять плиту.
   Сьюзен вытащила свои планы этажей и принялась изучать их при тусклом свете, просачивающемся сквозь зазоры между плитами потолка. И поняла, что ничего не разбирает, даже когда ее глаза адаптировались к темноте. Вертя головой во мраке, она заметила относительно сильный луч света, пробивающийся из щели между плитами метрах в десяти от того места, где она находилась. Опираясь на прямые подпорки, обозначавшие стену между лабораторией тканевого типирования и соседним кабинетом, Сьюзен смогла достигнуть источника света и так расположиться над ним, чтобы посмотреть на свои планы. Все, что она желала, это найти центральную шахту, такую, как в Мемориале. Она подумала, что если удастся пролезть по ней, то это, может быть, и будет путем наружу. Но шахта не была обозначена на планах. Тем не менее, она нашла какой-то прямоугольник рядом с лифтом. Сьюзен решила, что это может быть шахта, которую она ищет.
   Она двинулась вдоль стены лаборатории типирования, держась за перегородки, пока не достигла твердого потолка над коридором. Он был сделан из бетона, так как внизу к нему были приделаны рельсы для роликового механизма. По нему передвигаться оказалось гораздо легче. Сьюзен направилась к лифту.
   Чем ближе она подходила к лифту, тем труднее было продвижение, так как становилось все темнее, а проводов, труб и проволок было все больше и больше. Они сходились в том же направлении, куда двигалась и она. Она передвигалась вслепую, наощупь, очень медленно. Несколько раз она натыкалась рукой на очень горячие трубы и обжигалась. Запах опаленной кожи достиг ее носа.
   Лифтовую шахту она опознала в глубокой темноте по стене из бетона, вертикально поднимающейся вверх. Свернув за угол шахты и держась за трубы руками, она почувствовала, что все трубы повернули вниз под углом в девяносто градусов. Склонившись над ними, она увидела слабый свет, сочившийся снизу.
   Сьюзен пыталась руками наощупь определить размеры шахты. Она была примерно метр двадцать на метр двадцать. Одна из стен, общая с лифтом, была из бетона. Сьюзен выбрала одну трубу, сантиметров пять в диаметре. Уперевшись спиной в бетонную стену и держась руками за эту трубу, она начала спускаться вниз. Ногами она крепко упиралась в другие трубы. Таким образом она могла сантиметр за сантиметром спускаться вниз, как альпинист в горной расщелине.
   Спуск был не из легких. Продвигалась она очень медленно, пытаясь избегать горячих, обжигавших до волдырей труб. Через какое-то время она стала различать трубы перед собой. Глядя в темноту, она смогла видеть некие смутные формы и поняла, что доползла до первого этажа. Этот успех ободрил ее. Но тут она подумала, что если она может использовать шахту для спуска, то кто-нибудь может использовать ее и для подъема. Эта мысль значительно ухудшила ее настроение. И она поняла, как, в общем, несложно было добраться кому угодно до Т-образного вентиля на кислородной линии в оперблоке Мемориала.
   Сьюзен продолжила свой черепаший спуск. Снизу начало поступать побольше света. Все громче доносился механический гул. Когда Сьюзен достигла цокольного этажа, то обнаружила, что в помещении нет наборного потолка. Таким образом, не было возможности спрятаться и двигаться по потолку поперек помещения. Сьюзен двигалась вниз, пока ее глаза не стали отчетливо различать плиточный пол. Тогда она остановилась, надежно заклинившись между трубой и бетонной стеной, и стала осматривать помещение.
   Котельная и энергоустановка были освещены несколькими несильными лампочками. Труба, за которую Сьюзен держалась, скорее всего, была водяной и спускалась до пола. Но несколько других труб, больших в диаметре, чем та, по которой она спускалась, изгибались и шли горизонтально под потолком, подвешенные на металлических стропах, свисавших с бетонного потолка каждые полтора метра. Они располагались довольно высоко над полом котельной.
   Сьюзен ступила на одну из таких труб. Она не была акробаткой, но ей помогало природное чувство равновесия, свойственное танцовщикам. Правой рукой и головой упираясь в потолок, она медленно двигалась по трубе, стараясь не смотреть вниз.
   Сначала она зашаталась, но смогла сохранить равновесие. Впереди перед собой она видела стену и начинающийся наборный потолок. Как канатоходец на туго натянутом канате, Сьюзен, упираясь в потолок, двигалась вперед по трубе. Она прошла над энергоустановкой и была уже в четырех шагах от цели, как вдруг совсем рядом с ней неожиданно вспыхнул пучок света, едва не заставив ее потерять равновесие. Потом в котельной зажегся свет.
   Сьюзен закрыла глаза, уперлась руками в потолок и постаралась каблуками зацепиться за трубу. Под ней по котельной медленно ходил охранник, держа в одной руке большой фонарь, а в другой – пистолет.
   Следующие пятнадцать минут были, наверно, самими долгими в жизни Сьюзен. Она чувствовала, что белая униформа медсестры выделяет ее на фоне темного потолка и делает совершенно беззащитной. Она не могла понять, как охранник ухитряется ее не видеть. Охранник тщательно обыскивал комнату, заглядывая даже в шкафы с инструментами. Но он не смотрел вверх. Руки Сьюзен начали дрожать от напряжения, нужного, чтобы удерживать равновесие. Потом задрожали ее ноги, да так, что она боялась, что ее каблуки будут отбивать по трубе чечетку. Наконец, охранник удовлетворился осмотром и вышел, выключив за собой большие лампы.
   Сьюзен не сразу двинулась с места. Она постаралась расслабиться, преодолевая охватившее ее напряжение и начинающееся головокружение. Как она мечтала оказаться на твердом потолке, начинающемся в полутора метрах от нее! Он был так близко и одновременно так далеко! Она передвинула правую ногу на двадцать сантиметров и перенесла на нее свой вес. Потом придвинула левую ногу к правой. И руки, и ноги ее ужасно болели. Она подумала, что, может быть, стоит спрыгнуть на пол, но решила, что будет слишком много шума. Поэтому она, как гусеница, продолжала свое болезненное продвижение вперед. Когда она дошла до твердого потолка, то повалилась на спину, тяжело дыша и чувствуя, как кровь хлынула в онемелые мышцы.
   Но Сьюзен понимала, что рассиживаться времени нет. Нужно отыскать выход из здания. Лежа на спине, она снова принялась изучать свои планы. Было два возможных выхода. Один был из вспомогательной комнаты, от которой она находилась очень близко. Второй располагался в дальнем конце здания, в помещении, обозначенном "Экспедиция".
   Подумав о человеке, который вынес контейнеры с сердцем и почкой из примыкавшей к операционной комнаты, Сьюзен решила двигаться в сторону "Экспедиции", несмотря на то, что это было дальше. Она подумала, что контейнеры с органами должны куда-то отправляться. Сьюзен понимала, что органы нужно доставить по назначению как можно быстрее.
   Убрав планы, она поднялась на ноги. Ее платье теперь было ужасно выпачкано и измято. Она отправилась по твердому потолку над подвальным коридором в направлении экспедиционной комнаты. Путь был довольно легкий, так как темнота не была полной. Как и пространство над котельной, большие участки в подвале не имели потолка, поэтому в межпотолочное пространство проникало достаточно света, и Сьюзен могла продвигаться вперед с постоянной скоростью, легко избегая труб и проводов.
   Она дошла до противоположного угла здания и, взглянув на планы, поняла, что достигла своей цели. Она легла навзничь на твердый потолок, держа голову над наборным потолком над экспедиционной комнатой. Тихо, как только могла, она начала приподнимать потолочную плиту, пока кончиками пальцев не смогла ухватить ее за край. Тогда она потянула ее вверх и посмотрела вниз. Комната была обитаема!
   Не осмеливаясь опустить плиту на место, чтобы она не наделала шума при падении, Сьюзен рассматривала мужчину, который сидел за столом и заполнял какие-то формуляры. На нем было надето незастегнутое кожаное пальто. На полу стояли два картонных ящика-термоса. На них жирными буквами было написано: "Органы для трансплантации – Верх – Хрупко – Не кантовать!".
   Вдруг дверь в комнату открылась. Появился еще один мужчина. Это был один из охранников.
   – Давай двигай, Мак. Грузи эти штуки, и езжай отсюда. У нас здесь есть работенка.
   – Я ничего не буду делать, пока не заполню накладные.
   Охранник скрылся за вращающейся створкой двери в дальнем конце комнаты. Перед тем, как та дверь захлопнулась, Сьюзен успела увидеть, что за ней находился гараж.
   Шофер закончил заполнять бумажки, сунул одну копию в лоток на столе, Вторую копию он сложил и положил себе в карман. Он поднял ящики на тележку и покатил ее к двери с вращающимися створками.
   Сьюзен отпустила плиту, она упала на свое место. Сьюзен быстро двинулась вдоль стены к дальнему концу комнаты. Потом она услышала, как ворота гаража закрываются и защелкиваются.
   Возле стены было темнее, и Сьюзен вела вдоль стены рукой, ожидая наткнуться на бетон. Вместо этого она нащупала виниловые плиты, ориентированные вертикально. Под ней завелся двигатель грузовика. Сьюзен пихнула одну плиту, но она была прочно прикреплена металлическим фланцем. Звук двигателя начал перебиваться, закашлял и заглох. Потом снова раздалось поперхиванке стартера.
   Сьюзен в отчаянии попыталась отогнуть металлический фланец. Она начала сгибать его в разных направлениях. Двигатель снова закашлял, задребезжал, зарычал и, наконец, вышел на нормальный режим. Потом Сьюзен услышала отчетливый грохот поднимающейся массивной автоматической двери гаража. Ее пальцы царапали верх виниловой плиты. Она дернула ее к себе, но плита не поддалась. Она еще отогнула фланец и дернула снова. Плита поддалась так внезапно, что Сьюзен опрокинулась на спину. Она быстро вскочила и стала смотреть через вертикальное окно в помещение подземного гаража. Прямо под ней стоял большой крытый грузовик, изрыгающий клубы выхлопных газов. Возле ворот находился охранник, держащий руку на дверном переключателе. Он наблюдал, как поднимается дверь.
   Сьюзен пролезла через проем и прыгнула на крышу грузовика, коснувшись ее поверхности одновременно руками и ногами. Шум от падения потерялся в грохоте двигателя и поднимающейся гаражной двери. Сьюзен распласталась по крыше, и грузовик дернулся вперед. Она почувствовала, что инерция ее тела заставляет ее сползать назад. Она постаралась ухватиться за что-нибудь, но крыша грузовика была металлическая и совершенно гладкая, так что ее руки хватали воздух. Она постаралась различить гаражную дверь, но тут грузовик стал взбираться на пологий подъем на улицу, и скольжение Сьюзен стало совсем неуправляемым. Ее ноги уже соскальзывали с задника крыши, несмотря на то, что она пыталась прижатыми к гладкой крыше руками замедлить скольжение.
   Наконец, грузовик выехал на улицу, и водитель затормозил перед поворотом. При этом тело Сьюзен поехало по крыше вперед, к кабине, и начало заваливаться на правую сторону. Жестокий холод охватил ее. Шофер увеличил скорость, и Сьюзен испытала чувство беспомощного ужаса. Она по сантиметрам принялась ползти по крыше, доползла до кабины и ухватилась за какую-то торчащую деталь. Потом вдруг раздался глухой удар, тело Сьюзен подпрыгнуло и ударилось о металлическую крышу. Ее подбородок и нос так сильно стукнулись о металл, что она была оглушена. Все дальнейшее происходило как во сне.
   Ясное сознание вернулась к Сьюзен совершенно внезапно, Она подняла голову и поняла, что нос и губа кровоточат. Потом она посмотрела по сторонам и узнала район, по которому ехал грузовик. Это был Хеймаркет. "Ну конечно, – подумала она, – грузовик направляется к аэропорту Логан".
   Грузовик остановился на красный свет. Движение было еще довольно интенсивным. Сьюзен справа взобралась на крышу кабины. Потом сна села и спустила ноги на капот. В этот момент она наклонила голову и через ветровое стекло встретилась взглядом с шофером. Мужчина был не в силах пошевелиться от изумления; не веря своим глазам, он уставился на Сьюзен, Руки его крепко вцепились в руль.
   Сьюзен скользнула с капота на крыло, а потом спрыгнула на проезжую часть. Поднявшись на ноги, она побежала между машинами к Правительственному Центру, Шофер, наконец, оклемался. Он открыл дверцу и закричал ей вслед, Но другие гневные вопли и резкие сигналы клаксонов загнали его обратно. Свет в светофоре сменился на зеленый. Шофер щелкнул передачей и бросил грузовик вперед, говоря себе, что все равно никто не поверит, если он будет рассказывать об этом случае.

Четверг, 26 февраля
20 часов 10 минут

   Рваная и тонкая, как бумага, униформа медсестры была плохой защитой против режущего как бритва холода. Было восемь градусов мороза, и порывы северного ветра, достигавшие скорости тринадцати метров в секунду, были способны превратить человека в ледяную статую. Сьюзен бежала мимо пустынных овощных ларьков Хеймаркета, огибая пустые картонные коробки, которые волочил по улице ветер. Этот мусор замедлял ее движение, и вся картина напомнила ей кошмар, с которого начался сегодняшний день.
   Она свернула за угол налево, и ветер обрушился на нее с новой силой. Она затряслась от холода, ее челюсти колотились друг о друга с такой силой, как будто хотели выбить морзянкой призыв о помощи. Возле Сити Холла ей пришлось еще хуже. Архитектура Правительственного Центра, с его специфически закругленными углами зданий и обширными пешеходными пространствами, обеспечивала нечто вроде аэродинамической трубы, по которой ветер несся с ураганной силой. Сьюзен пришлось согнуться против ветра, чтобы устоять и продвигаться вперед. Слева от нее в темноте вырисовывались замысловатые формы Сити Холла, его резкие геометрические выступы формировали темные перекрещивающиеся тени, придавая всему зданию зловещий вид.
   Сьюзен нужно было найти телефон. Она достигла Кембридж-стрит, на которой еще встречались прохожие, также согнувшиеся против ветра. Сьюзен остановила первого прохожего, это оказалась женщина. Голова ее поднялась навстречу Сьюзен, в глазах отразилось сначала недоверие, а потом страх.
   – Мне нужно десять центов и телефон, – выдавила Сьюзен сквозь стучащие зубы.
   Женщина оттолкнула руку Сьюзен и поспешила прочь, не оглядываясь и не проронив ни единого слова.
   Сьюзен посмотрела на свою униформу медсестры. Она была мятая, испачканная и забрызганная кровью. Руки были черные от грязи, волосы спутаны в полном беспорядке. Она поняла, что выглядит, как психопатка, а еще вернее, как сумасшедшая в Делирии.
   Сьюзен остановила прохожего-мужчину и повторила свою просьбу. Тот отшатнулся, разглядев Сьюзен. Но полез в карман и протянул ей горсть мелочи, в его глазах метались изумление и испуг. Он высыпал монетки в руку Сьюзен, как будто боялся прикоснуться к ней.
   Сьюзен зажала мелочь в руке. Там было гораздо больше десяти центов, которые она просила.
   – Я думаю, телефон есть тут налево в забегаловке, – сказал мужчина, глядя на Сьюзен. – С вами все в порядке?
   – Все будет в порядке, если я доберусь до телефона. Большое спасибо.
   Оледеневшие пальцы Сьюзен с трудом удерживали монеты в горсти. Ее руки онемели настолько, что она даже не ощущала, что лежит у нее в ладони, Она побежала поперек Кембридж-стрит по направлению к забегаловке.
   Влажная сальная теплота блаженно охватила Сьюзен. Несколько лиц поднялось навстречу ей от тарелок, и несколько человек отметили ее странный вид. Но анонимность большого американского города послужила Сьюзен защитой, и посетители вернулись к своим тарелкам, воздержавшись от вмешательства не в свое дело.
   Сьюзен опять охватила необъяснимая паранойя, ее глаза перебегали с человека на человека, пытаясь обнаружить врага. А тепло заставило ее трястись еще сильнее. Сьюзен поспешила к платному телефону, установленному возле туалетов.
   Ее руки с огромным трудом управились с мелочью, большинство монет упало на пол, пока Сьюзен не ухитрилась опустить монетку в десять центов в щель автомата. Никто не шевельнулся, чтобы помочь ей собрать рассыпавшиеся монеты. Грязноватый бармен, покрытый татуировками, поглядел сквозь нее, давно привыкший к гримасам бостонской уличной жизни. Ответил оператор в Мемориале.
   – Меня зовут доктор Уилер, мне необходимо поговорить с доктором Старком, немедленно. По очень важному делу. Вы дадите мне его домашний телефон?
   – Сожалею, но мы никому не сообщаем домашние телефоны врачей.
   – У меня дело чрезвычайной важности, – Сьюзен оглянулась, подсознательно ожидая нападения.
   – Сожалею, но у нас приказ. Если вы хотите, оставьте свой номер, я позвоню доктору Старку домой.
   Глаза Сьюзен отыскали номер автомата:
   – 523-8787.
   Раздался щелчок. Сьюзен повесила, трубку. У нее в руке остался еще один десятицентовик. Она подумала, как здорово было бы выпить сейчас чашку горячего чаю. Она поискала на полу упавшие монетки. Нашла двадцать пять центов. Поискала вокруг. Кажется, была еще одна монета в двадцать пять центов.
   Один из посетителей отлепился от стойки и, пошатываясь, направился к телефону. Он уже схватил трубку, когда Сьюзен заметила его.
   – Прошу вас. Я ожидаю звонка. Подождите, не звоните несколько минут, – умоляюще сказала Сьюзен мужчине с торчащей на лице щетиной.
   – Прости, сестренка, но мне нужно позвонить, – мужчина поднял трубку и бросил в прорезь десятицентовик.
   Первый раз в жизни Сьюзен полностью потеряла контроль над своими чувствами и остатки благоразумия.
   "Нет!" – закричала она высоким голосом, заставляя повернуться в свою сторону все головы в забегаловке. Для того, чтобы доказать свою непреклонность, она сжала руки, переплетя пальцы и, размахнувшись, ударила ими в предплечье мужчины. Это неожиданное нападение заставило того выронить и монету, и телефонную трубку. Продолжая сжимать руки вместе, Сьюзен нанесла еще один удар по носу и лбу мужчины. Ошарашенный тип, оступившись, стукнулся о край телефонной будки. Как в замедленной киносъемке, он сполз в сидячее положение, его ноги разъехались в разные стороны. Неожиданность и ярость нападения оглушили его, он не мог даже двинуться.
   Сьюзен немедленно повесила трубку на место и положила сверху руку, сощурив глаза. Она ждала звонка. Телефон затрещал. Это был Старк. Сьюзен попыталась держать себя в руках, но слова вырывались из нее, как пузыри на поверхность кипятка.
   – Доктор Старк, это Сьюзен Уилер. Теперь у меня есть ответы... все ответы. В это нельзя поверить, но это так.
   – Успокойся, Сьюзен. Что ты подразумеваешь под всеми ответами? – голос Старка был размеренный и успокаивающий.
   – У меня есть мотив. Есть и мотив, и способ.
   – Сьюзен, ты говоришь загадками.
   – Коматозные больные. Это не случайные осложнения, Они планировались заранее. Когда я делала выписки из историй болезни, я обнаружила, что всем таким больным делали тканевое типирование.
   Сьюзен остановилась, вспомнив, как Беллоуз отговаривал ее придавать какое-либо значение тканевому типированию жертв комы.
   – Продолжай, Сьюзен, – сказал Старк.
   – Ну, тогда я не придала этому никакого значения. Но теперь я знаю. После того, как побывала в Институте Джефферсона.
   Произнесение конкретного имени заставило Сьюзен подозрительно оглянуться по сторонам. Большинство глаз в забегаловке было обращено на нее. Но никто не шевелился. Сьюзен отступила подальше в глубину будки, прикрывая микрофон трубки сложенной в чашечку рукой.
   – Я знаю, это звучит безумно, но Институт Джефферсона – это место для расчетов на черном рынке органов для трансплантации. Какие-то люди получают заказы на органы с определенным набором тканевых антигенов. Потом каким-то образом производится поиск по больницам Бостона, пока они не находят больного с соответствующим набором антигенов. Если этот больной лежит в хирургическом отделении, во время анестезии в газовую смесь добавляют угарный газ. Если это терапевтический больной, то он или она получает летальную дозу сукцинилхолина внутривенно через капельницу. У таких больных происходит разрушение коры головного мозга. Но тела их живут, органы в полном порядке, пока их не вырезают эти убийцы из Института.