ослабли.
Ее тайные способности были сбиты с толку. Что же случилось? Она
влезла в ту великую магию, которой так боялись меты?
Марика никак не могла не лезть в ту странную часть крепости, где
запутывались ее ощущения. В тот день она возвращалась три раза. На
третий раз ее оглушило так, что чуть не вывернуло желудок.
В последний раз все оказалось совсем по-другому, и странное чувство
было куда сильнее.
Марика прислонилась к стене и старалась удержаться от рвоты. Она
тяжело дышала и подставляла холодному северному ветру охваченное
внезапным жаром лицо. Наконец она достаточно овладела собой, чтобы
двигаться дальше.
Марика нырнула в первую увиденную дверь. Там головокружение стало
слабее.
Она остановилась. Где-то над головой слышались странные голоса.
Вокруг мигали огоньки. Странные огоньки, без пламени и без жара.
Только постоянный, неугасающий свет. Она попыталась коснуться их
пальцами - не вышло. Что за колдовство?
Марика сильно занервничала. Ей сказали, что она может ходить куда
хочет и смотреть на что хочет. Но ведь должны быть у силт места
обрядов, как у мужчин и охотниц в стойбище, и туда-то уж наверняка
нельзя. Вот это, что ли, такое место? Ей страшно не хотелось бы мешать
силтам в их темных обрядах. Они начинали казаться именно такими
темными, каких боялись ее сородичи по стае.
Но любопытство победило. Она ступила еще несколько шагов,
оглянулась в почтительном страхе. Такой комнаты она не могла себе и
вообразить. Несколькими ярдами дальше между какими-то устройствами, о
назначении которых Марика даже отдаленно не могла бы догадаться,
ходила женщина в синем халате. На этих устройствах были окна,
мерцавшие призрачным серым светом. Из них слышались голоса. Но женщина
в синем халате им не отвечала.
Дьяволы. Эти окна открыты в подземный мир, в мир духов или...
Марика подавила страх и заставила себя подойти к ближайшему
окну-призраку.
И там остановилась и нахмурилась, еще больше сбитая с толку. Из
окна шел голос, но по ту сторону не было никого. А были какие-то
цифры, выстроенные аккуратными столбиками, будто напечатанные белым на
черной странице.
Страница мигнула и сменилась. Появился новый набор цифр. Некоторые
из них на глазах изменились. Марика раскрыла пасть в изумлении и
ступила еще на шаг ближе, наклоняясь, пока ее нос почти не уперся в
окно.
Мета в синем ее заметила.
- Привет! - сказала она. - Ты, наверное, новая сестра?
Марика прикинула, не пора ли удирать.
- Не знаю, - ответила она пересохшей пастью.
Она не очень понимала свое положение в крепости. Кое-кто из местных
мет называл ее сестрой, но она не знала почему. На объяснения ни у
кого не было времени. А Марика не знала, что слово "сестра" может
значить совсем не то, что значило дома: другая щена, рожденная той же
матерью. Местные меты не казались родственными ни по крови, ни по
стае.
И общество местное совсем не походило на стаю. В иерархии и
отношениях разобраться было невозможно. Пока что она поняла только то,
что те, которые носят черное, всем распоряжаются, и остальные почитают
их какими-то странными церемониями, в которых трудно отыскать смысл.
- А что это за место? - спросила Марика. - Оно священное? Мне сюда
нельзя?
- Это центр связи, - ответила мета. Разговор ее явно забавлял. - И
священное оно только для тех, у кого голод по вестям с юга.
Казалось, она очень удачно пошутила. И сожалела, что шутка
досталась дикарке, не способной ее понять.
- Ты из того стойбища, что разорили кочевники в Верхнем Понате?
Марика кивнула. Новость облетела крепость, когда она рассказала ее
часовой. Многие меты, которые носили не черное, хотели услышать
историю осады стойбища Дегнанов. Но почему-то рассказ Марики вызывал у
них горькие чувства. Не за мет Верхнего Поната, а за себя самих.
- Кочевники идут тысячами. И их ведет верлен. Что же дальше будет?
Марика пожала плечами. Она не могла себе представить, как ее жизнь
может стать хуже, чем сейчас.
- Ну да, ты ведь новенькая, и тебе все это непривычно. Верхний
Понат - самый отсталый район в этом мире, если не считать Зотака, и
это сделано нарочно. Так хотят сестричества и братства. Ладно, пойдем.
Я тебе все покажу. Бояться здесь нечего. Кстати, меня зовут Брайдик.
Старшая жрица Кеник - моя сестра по крови, хотя кровь здесь ничего не
значит.
- А я Марика.
Марика пододвинулась к боку меты.
Брайдик показала на ближайшее серое окно:
- Это мы называем видеоэкраном. Он может многое. Вот сейчас этот
показывает, сколько у нас воды хранится за каждой плотиной на Хасгене.
Это река, которую вы называете западным рукавом Хайнлина. Для нас
восточный рукав Хайнлина остается Хайнлином, а западный называется
Хасгеном. Если ты выходила на стены, ты должна была видеть нижнюю
плотину и силовую станцию.
Марика испугалась, что попала в ловушку совсем иного рода, чем
опасалась. Меты не болтают. И им очень неуютно с теми, кто много
говорит. Слишком разговорчивая - значит, не в себе. И потому такие
обычно остаются в одиночестве.
Брайдик ткнула в несколько темных ромбов на видеоэкране между
столбиками. На каждом ромбе был нарисован какой-нибудь белый символ.
Цифры исчезли. Их сменила картинка. Марика присмотрелась и поняла,
что это вид сверху на западный рукав Хайнлина, который Брайдик назвала
Хасгеном. На картинке были строения, которые Марику заинтересовали, но
она стеснялась спросить.
- Вот это силовая станция. Вот это плотина. Она перегораживает реку
и образует стену, которая держит воду. Вода спускается в силовую
станцию по большой трубе, в которой она вертит колесо. - Брайдик снова
коснулась ромбов. Теперь на экране было большое деревянное колесо,
которое вертелось под струей воды, падающей на его лопатки. - А колесо
вертит машину, дающую нам силу, которую мы используем.
Марика, конечно, была озадачена. Что за сила? Эти силты
искусственно создают прикосновение?
Брайдик поняла ее недоумение.
- Да, конечно, тебе пока трудно понять. - Она отступила к стене и к
чему-то на ней притронулась. Все огни, кроме экранов, погасли. Потом
зажглись снова. - Я говорю о той силе, от которой работают все
светильники, видеоэкраны и прочее. Вот сейчас я слежу за уровнями воды
за плотинами, потому что скоро начнется таяние снегов и надо знать,
сколько спустить воды, чтобы наши три озера могли принять талые воды и
не переполниться.
Марика давно потеряла нить, но кивала, будто понимала. Может быть,
Брайдик будет говорить дальше, вместо того чтобы ее выгнать. Марике
тоже было одиноко.
Дома взрослые сильно сердились, если ты не понимаешь. Кроме того,
чему учили книги - а они ничего не говорили о подобных вещах, - всему
остальному щенки должны были учиться, наблюдая.
- Ты не бойся сознаться, что не знаешь, - сказала Брайдик. - И не
стыдись. Если не признаешь свое невежество - как сможешь научиться?
Никто не будет учить тебя тому, что ты притворяешься, будто знаешь.
Марика стала рассматривать черные ромбы. Они были помечены
символами и цифрами обычной азбуки, но были и десятки символов, ей
неизвестных. Брайдик нажала на большой ромб, нарисованный сбоку.
Видеоэкран опустел.
- Ты читать или писать умеешь, сестрица?
Марика хотела ответить, что она - Дегнан. Дегнаны - образованная
стая. Но здесь это прозвучало бы глупым самодовольством.
- Читать умею. Писать тоже, но не очень хорошо. Учиться писать у
нас почти не на чем, только если делали глиняные таблички или свитки
коры, а писали твердой палочкой или углем. Перья, чернила и бумагу
продавали торговцы, и это слишком дорогие игрушки для щенят.
- Понимаю, - кивнула Брайдик. - А теперь представь себе написанное
слово. Можешь?
- Могу.
- Теперь подбери буквы на этой клавиатуре. И нажимай их в том
порядке, в котором ты бы их писала. Сверху вниз, как читается.
Марика неуверенно коснулась ромба. На экране появилась первая буква
ее имени. Она, обрадовавшись нажала следующую, потом подряд остальные.
Не дожидаясь разрешения, она написала имя ма, потом Каблина.
- Надо бы пробел вставлять между словами, - сказала Брайдик. -
Тогда кто будет читать, будет знать, где кончается одно и начинается
другое. Для этого нажимай на эту клавишу. - Она повторила то, что
сделала Марика, быстро вспорхнув всеми пальцами. - Видишь?
- Ага. А мне можно?
- Давай.
Марика набрала еще несколько слов. Она бы и дальше писала все
известные ей слова, но тут их прервала одна из силт.
Брайдик мгновенно переменилась.
- Да, госпожа? Чем я могу угодить вам?
- Послание для Дхаткур в Макше. Высшей срочности. Готовься
передать.
- Слушаюсь, госпожа.
Брайдик быстро забегала пальцами по ромбам. Марикины каракули
сменились одним большим символом. Он был похож на две большие кометы,
гоняющиеся одна за другой по кругу, закручиваясь вокруг центра
спиралью.
- Готово, госпожа.
- Продолжай.
Брайдик нажала еще три ромба. Символ исчез. Его сменило лицо. Оно
произнесло несколько слов, которых Марика не поняла.
У нее перехватило дыхание от внезапной мысли, что на видеоэкране
показано лицо меты, которая где-то далеко! Вот это колдовство!
Силта отрывисто заговорила с далекой метой. Марика не могла
уследить за разговором, потому что он почти весь шел на языке силт. Но
по тону можно было судить, что речь идет о вещах обыкновенных. Гораздо
больше ее интересовали чудеса вокруг. Марика смотрела на Брайдик с
благоговейным почтением. Эта колдунья правила такими чудесами и даже
не была силтой!
Силта закончила разговор и положила лапу Марике на плечо.
- Пойдем, щена. На этом этапе тебе не следует подвергаться такому
электромагнитному облучению.
Марика, ничего не поняв, позволила себя увести. Она оглянулась
только раз и удивилась выражению лица Брайдик - оно говорило, что ей
здесь будут рады всегда, когда она захочет прийти.
Силта вывела Марику через дверь и обернулась к Брайдик. И спросила
у меты в синем злым голосом:
- Ты что делаешь? Эта щена прибыла из второй технологической зоны,
а ты ей даешь знания пятой. Ты соображаешь?
- Но ведь она станет образованной силтой, разве нет? - возразила
Брайдик, слегка собравшись с духом.
- Этого мы пока не знаем.
И тут силта перешла с всеобщего языка со странным акцентом на тот
язык, которым она говорила с дальней метой. Говорила она громко, явно
не давая себе труда сдерживаться. И Марика решила быстрее сбежать от
греха подальше.
Ее привели к высокой силте, которая забрала ее из Верхнего Поната.
Она все еще была на постельном режиме. Небольшая рана в ноге,
полученная при нападении кочевников, стала гноиться и омертвевать на
мучительной дороге к крепости. За все время перехода она ни слова не
сказала ни о ране, ни об инфекции.
Приведшие Марику сестры по дороге сплетничали, обсуждая
возможность, что ногу Хлес придется отнять. Сестры-целительницы никак
не могли справиться с инфекцией.
- Итак, - сказала высокая, - о тебе все забыли, и никому до тебя
дела нет? - Казалось, эти слова ее как-то угрюмо развеселили. - Ну что
ж, ничто не длится без конца. Легкая жизнь кончилась.
Марика ничего не ответила. Ей эта жизнь совсем не казалась легкой.
Ей было очень одиноко и мучили воспоминания о стае и стойбище.
Неутешимую боль вызывала мысль, что вся стая ушла в объятия Всесущего
без Оплакивания. И с этим ничего не могли сделать ни она, ни Грауэл,
ни Барлог вместе. Ни одна их них не знала обрядов. Церемония
Оплакивания была в ведении Мудрых. А последняя из Мудрых Дегнанов
погибла - и Марика была в этом неколебимо уверена - от воздействия
силты.
Во сне приходили видения. Не такие сильные, не такие долгие, но все
еще на грани безумия, горящие лихорадкой.
- Слушай внимательно, щена!
Марика вынырнула из мечтаний.
- Твое образование начнется завтра. Для силты образование состоит
из трех путей, но каждый из них - труд. Для мечтаний не будет времени.
- Для силты? Я охотница!
- Ты принадлежишь к сестричеству Рейгг, щена. И ты будешь тем, чем
скажет тебе сестричество. Я тебя предупреждаю сейчас - первый и
последний раз. Неподчинение, споры и пререкания - нетерпимы. Как и
дикарские привычки и обычаи. Ты - силта. Ты будешь думать как силта и
поступать как силта. Ты - силта Рейгг. И ты будешь думать и поступать
как силта Рейгг. У тебя нет прошлого. Ты родилась в ту ночь, когда
вошла в ворота Акарда.
Ответ вылетел из пасти Марики без размышлений:
- А вот хрен от кропека!
Это было самое сильное из известных ей ругательств. Сила есть сила.
Теперь силта была на своей территории и не собиралась быть ни
милостивой, ни понимающей, ни прощающей.
- Тебе придется оставить такое отношение. Иначе твоя жизнь окажется
очень трудной и, возможно, короткой.
- Я не силта! - настаивала Марика. - Я - будущая охотница! И у вас
нет надо мной власти. Я сюда попала вынужденно, а не по собственной
воле.
- Я думаю, даже у дикарей щенки не спорят со старшими. По крайней
мере - безнаказанно.
Это до Марики дошло. Пришлось признать, что ее манеры оставляют
желать много лучшего. Она потупилась, глядя на каменный пол у себя под
ногами.
- Так лучше. Куда лучше. Как я уже сказала, твое образование пойдет
тремя путями. Времени терять не придется. Каждый путь - тяжелый труд.
Первый путь оказался почти продолжением того процесса обучения,
который был знаком Марике по стойбищу, но он занимал семь часов каждый
день и захватывал такие области, о существовании которых Марика раньше
и подозревать не могла.
Арифметика. Чтение и письмо, и бумаги и чернил сколько хочешь.
Элементы науки и техники, расширявшие горизонты ее пытливого ума до
таких пределов, что ей самой не верилось, хоть она и понимала, что
учителя оставляют большие пробелы. Такие есть на свете чудеса, и она
бы никогда не узнала...
Была география, и Марика поразилась, узнав, как велик мир и как
мало места занимает в нем Верхний Понат. Ее родина была булавочной
головкой на самом краю цивилизации.
Она узнала, хотя формально ее этому не учили, что ее мир - это мир
крайних контрастов. Почти все меты жили в крайней дикости и нищете
замкнутых или наполовину замкнутых технологических зон. Некоторые - в
городах более современных, чем что бы то ни было в крепости, но
большинство - только чуть лучше, чем меты сельской местности. И лишь
горсточка, принадлежащая к сестричествам или служащая им, жила в
великой роскоши и могла передвигаться свободно где пожелает.
И были очень немногие, о чьей участи можно только мечтать. Эти
могли покидать планету и странствовать среди звезд, видеть чужие миры
и чужие расы. Но на ранних этапах об этом говорили мало. Только так,
чтобы раздразнить ее аппетит.
Второй путь был похож на первый и шел параллельно ему, но касался
только сестричества Рейгг. Ее учили истории сестричества, его главным
ритуалам, основным таинствам. И безжалостно напирали на то, что
сестричество Рейгг было осью всей вселенной мет. Марике это быстро
надоело. Такое грубое самовосхваление...
Третий путь...
На третьем пути Марика узнала, за что ма так боялась и ненавидела
силт. Она узнала, что значит быть силтой. Она училась быть силтой, и
это были самые изматывающие и безжалостные уроки.
Ее наставницей в учебе, ее сторожем в крепости была силта по имени
Горри - старшая из тех двоих, что привели ее в крепость. От
путешествия она так до конца и не оправилась. А вину за это возлагала
на Марику. Это была крутая, неприятная, не прощающая и ревнивая
учительница.
И все равно Марика предпочитала ее той, которую звали Хлес.
Сестрам-целительницам пришлось-таки отнять ей ногу. И после этого Хлес
стала невыносимой. Каждый старался избегать ее как мог.
Марике все еще не позволяли видеться с Грауэл или Барлог. Она
поняла, что ее стараются изолировать от любого напоминания о ее
корнях.
Этого она не допустит.
Марика стояла на каменном полу в середине зала в самом сердце
крепости Акард. Пол выложен зеленым, красным и черным камнем,
образующим орнаменты и символы. Высоко вверху в стеклянные окна - еще
одно чудо крепости - пробивался сквозь ледяные узоры слабый свет. Его
едва хватало, чтобы выхватить из темноты колонны, поддерживающие
идущую вокруг всего зала балюстраду на высоте сорока футов. Колонны -
из зеленого камня, инкрустированного красным, белым, коралловым и
черным. За ними залегли тени.
Но весь блеск зала ограничивался колоннами. Стены за ними выцвели
до темного серо-коричневого. Кое-где на них виднелись заплаты.
Белый пол образовывал квадрат со стороной сорок футов. В середине
его был тот самый символ из двух комет, в алом и антрацитовом цветах,
три фута диаметром. Посреди этого магического знака стояла Марика.
Не было ни мебели, ни искусственного света. Эхо от стен никогда не
смолкало.
У Марики были закрыты глаза. Она старалась контролировать дыхание,
чтобы ни один звук не отдавался эхом. За ней безотрывно наблюдала
Горри. Наставница облокотилась о перила балюстрады, недвижная как
камень, нависла темным силуэтом. Казалось, весь проникающий в окна
свет падает на Марику.
За стенами выла и мерзла зима, хотя уже пора бы начаться весне. Как
раз в это время обычно набухали почки на деревьях. Вокруг белых пятен
в тени под ветвями распускались подснежники. А сейчас третий день
ревет вьюга, насыпая третий фут рассыпчатого снега.
И Марика никак не могла от этого отвлечься. Потому что это означало
трудные времена для Верхнего Поната. Это значило поздний сев, плохую
охоту и, безусловно, - кочевников в следующую зиму, как бы мягка она
ни была.
До крепости почти не доходили вести из Верхнего Поната. А что
доходило, было неутешительным. Кочевники разорили еще несколько
стойбищ, хоть у них теперь не было вождя-верлена. Другие стойбища, не
выдержав зимы, обратились в граукенов.
Из Верхнего Поната уходила цивилизация.
И лето не очень поможет: после такой суровой зимы дичи будет мало.
От стойбища Дегнанов - никаких известий. Судьба Ласпов оставалась
тайной.
Молодых силт выпустили на охоту за кочевниками, пытаясь обеспечить
защиту, которую якобы обещал Акард. Но силт было мало, они не горели
желанием, и толку от них было немного.
Что-то шептало в тени под балюстрадой. Что-то двигалось. Марика
открыла глаза...
Боль!
По нервам пробежал огонь. А голос в ее голове спокойно произнес:
Г_л_я_д_и_ в_н_у_т_р_е_н_н_и_м_и_ г_л_а_з_а_м_и_.
Марика снова крепко зажмурилась. Из-под век текли слезы бессильной
злости. Они же не сказали ей, как это делать! Только приказали:
"Сделай!" А как можно сделать, если не знаешь, чего они хотят?
Снова шорох, будто что-то с когтями подкрадывается к ней. И резкий
бросок. Она повернулась на звук, открывая глаза.
К ней летел в прыжке фантастический зверь, широко раскрыв усыпанную
клыками пасть. Она пискнула и пригнулась, хватаясь за нож, которого на
поясе давно не было. Зверь пролетел мимо. Марика обернулась и не
увидела ничего. Даже пыль на полу нетронута.
Боль!
Досада перешла в гнев. Гнев - во всепоглощающую черноту. Забыв о
пульсирующей боли, Марика подняла глаза на Горри.
Сквозь тень плыли призраки.
Старая силта поблекла, стала прозрачной. Марика схватилась за
пульсирующий рубин ее сердца.
Горри тихо вскрикнула и повалилась на пол.
Боль стихла. Вместе, с ней исчезли ложные звуки. Марика глубоко
вздохнула, впервые за этот день ощутив облегчение. На секунду она
исполнилась самодовольства. Это их научит, что ее нельзя...
В тот же момент что-то обрушилось на нее, как удар кулака тьмы. Это
была не боль, но огромной силы толчок. Она вылетела из центра символа
и упала на колени, растерянная и испуганная.
Она не владела собой. Не контролировала лапы и ноги. Что они с ней
делают? Что они с ней собираются делать?
Еще звуки. На этот раз - настоящие. Звук быстрых шагов наверху.
Паралич прошел. Марика сумела подняться. Комнату наполнил
оживленный шепот. Она глянула вверх. Около Горри столпились силты.
Одна из них несколько раз нажала на грудь старой силты, потом
послушала сердце.
- Успели. Как раз вовремя.
Высокая силта, которая приходила в стойбище и у которой теперь была
только одна нога, прислонила костыли к перилам и посмотрела на Марику.
Она была неимоверно зла.
- Щена! Иди сюда!
- Слушаюсь, госпожа Гибани.
К своему недоумению, Марика узнала, что Хлес - не имя, а звание.
Его носила Гибани, и оно значило, что в силтовских ритуалах Акарда она
играет ведущую роль. Что за роль - Марика не знала. Ее допускали пока
лишь к простейшим обрядам.
В собственной избе Марике не пришло бы в голову ни дерзить, ни
спорить. Но здесь, в крепости, несмотря на все предупреждения, у нее
мало что осталось от обычной сдержанности. Эти силты еще не заслужили
ее уважения. Мало что из виденного ею заслуживало уважения. И глядела
старшей жрице Кеник прямо в глаза и огрызалась:
- Потому что она делала мне больно!
- Она тебя учила.
- И вовсе нет! Она меня мучила. Она мне приказала сделать то, чего
я не знаю, как делать. Я даже не знаю, что это такое. А потом мучила
меня, что я этого не сделала. Она меня ничему не учила. Ничего не
показывала.
- Она учила тебя, заставляя тебя находить путь самостоятельно.
- Ну и глупо. Даже зверю показывают, что делать, а только потом
дрессировщик его награждает или наказывает. А так и глупо, и
бесполезно.
Эти слова она обдумывала уже давно. И сейчас они вылетали, не
задумываясь, несмотря на испуг.
Она верила в то, что говорила. Старшие в стае Дегнанов бывали
нетерпеливы со щенками, но они сперва хоть раз показывали, а потом уже
выходили из себя.
- У Горри такой способ.
- От этого он не становится ни умнее, ни полезнее.
Старшая на удивление терпима, заметила про себя Марика, когда ее
работающий на страхе двигатель стал чихать и сбавлять обороты. Мало
какая взрослая мета стала бы терпеть такие долгие пререкания.
- Так отделяют сильных от слабых. Когда ты пришла сюда, ты
поняла...
Еще одна вспышка дерзости.
- Когда я пришла, я не поняла ничего, старшая жрица. Я даже не
просила меня приводить. Я пришла вслепую, думая, что стану охотницей
для крепости, вынужденная обстоятельствами. Я и не слыхала о силтах до
тех пор, пока моя мать не послала звать вас на помощь. Все, что я знаю
о силтах, я узнала здесь. И то, что я узнала, мне не нравится.
Зубы старшей сверкнули свирепым оскалом. Ее терпение было на
исходе. Но Марика не сдавалась, хотя ее смелость и стала чистой
бравадой.
Что ей делать, если она так разозлит силт, что ее выставят за
ворота?
Старшая овладела собой.
- Могу тебя заверить, что Горри - не лучшая из наставниц. Однако
самоконтроль - первое, чему должна научиться сестра. Без дисциплины мы
не стоим ничего. Так, как ты, ведут себя полевые рабочие, технички,
охранницы. Но не силты. Думаю, тебе придется научиться собой владеть.
Ты будешь продолжать учиться у Горри. Что бы между вами ни было.
- Это - и все?
- Это все.
Марика сделала жесты прощания, как ее учили. Но когда она
дотронулась до тяжелой деревянной двери апартаментов старшей, за
спиной послышалось:
- Постой.
Марика повернулась с внезапным страхом. Ей уже хотелось быть
снаружи.
- Ты должна дорожить своими обязательствами перед сестричеством.
Твое сестричество - это все. Все, в чем заключается смысл твоей жизни,
все, чем была для тебя стая.
- Я не могу дорожить тем, чего не понимаю, старшая жрица. Все, что
я здесь вижу, - бессмысленно. Простите невежественную деревенскую
щену, но все, что я вижу, подразумевает единственную цель сестричества
- эксплуатировать всех, кто к нему не принадлежит. Оно берет и берет,
но почти никогда не дает.
Это она вспомнила вялые попытки противостоять вторжению кочевников.
- Смотри дальше первой завесы, Марика. Ты на пороге того, чтобы
стать силтой. Со всем, что из этого следует. Это редкая возможность.
Не захлопывай для себя дверь, упрямо цепляясь за ценности дикарей.
В ответ Марика вздернула губу, выскользнула за дверь и влетела в
свою келью. Зажгла свечу и решила отвлечься, погрузившись в одну из
книг, выданных ей для изучения.
- Что?!
На письменном столе лежала Хроника Дегнанов. Через десять минут
случилось еще одно чудо. Марика откликнулась на деликатное
постукивание в дверь.
- Грауэл!!
Она впилась глазами в охотницу, которую не видела со времени дороги
в Акард.
- Привет, щена. Можно?
- Ну конечно!
Марика подвинулась, чтобы Грауэл могла войти. В келье было не
слишком просторно. Она села на стул у письменного стола. Охотница
огляделась и в конце концов устроилась на узком ложе Марики.
- Никак не привыкну к мебели, - пожаловалась Грауэл. - Все время
ищу глазами шкуры на полу.
- И я тоже.
До Марики начало доходить, что, как ни рвалась она в эти недели
видеть Грауэл и Барлог, говорить им особенно не о чем.
- С тобой хорошо обращались?
Грауэл пожала плечами:
- Не хуже, чем я ожидала.
- А Барлог? Как она?
- Ничего. Я вижу, они принесли тебе Хронику. Будешь ее хранить?
- Да.
Еще полминуты казалось, что больше им сказать нечего. Потом Грауэл
заметила:
- Слышали мы, что у тебя какие-то неприятности. Стараемся следить
за тобой - по слухам.
- Да. Я сделала глупость. А от них я даже не могла добиться, живы
ли вы.
- Живы и здоровы. И благословляем Всесущего за дарованный нам снег.
Ты в самом деле пыталась убить учительницу? Колдовством?
- Можно это назвать и так. Только не убить - я просто отбивалась.
Грауэл, она на это напросилась. Грауэл, мне здесь не нравится.
Вдруг ее прорвало, и она стала изливать свои чувства, хотя и
Ее тайные способности были сбиты с толку. Что же случилось? Она
влезла в ту великую магию, которой так боялись меты?
Марика никак не могла не лезть в ту странную часть крепости, где
запутывались ее ощущения. В тот день она возвращалась три раза. На
третий раз ее оглушило так, что чуть не вывернуло желудок.
В последний раз все оказалось совсем по-другому, и странное чувство
было куда сильнее.
Марика прислонилась к стене и старалась удержаться от рвоты. Она
тяжело дышала и подставляла холодному северному ветру охваченное
внезапным жаром лицо. Наконец она достаточно овладела собой, чтобы
двигаться дальше.
Марика нырнула в первую увиденную дверь. Там головокружение стало
слабее.
Она остановилась. Где-то над головой слышались странные голоса.
Вокруг мигали огоньки. Странные огоньки, без пламени и без жара.
Только постоянный, неугасающий свет. Она попыталась коснуться их
пальцами - не вышло. Что за колдовство?
Марика сильно занервничала. Ей сказали, что она может ходить куда
хочет и смотреть на что хочет. Но ведь должны быть у силт места
обрядов, как у мужчин и охотниц в стойбище, и туда-то уж наверняка
нельзя. Вот это, что ли, такое место? Ей страшно не хотелось бы мешать
силтам в их темных обрядах. Они начинали казаться именно такими
темными, каких боялись ее сородичи по стае.
Но любопытство победило. Она ступила еще несколько шагов,
оглянулась в почтительном страхе. Такой комнаты она не могла себе и
вообразить. Несколькими ярдами дальше между какими-то устройствами, о
назначении которых Марика даже отдаленно не могла бы догадаться,
ходила женщина в синем халате. На этих устройствах были окна,
мерцавшие призрачным серым светом. Из них слышались голоса. Но женщина
в синем халате им не отвечала.
Дьяволы. Эти окна открыты в подземный мир, в мир духов или...
Марика подавила страх и заставила себя подойти к ближайшему
окну-призраку.
И там остановилась и нахмурилась, еще больше сбитая с толку. Из
окна шел голос, но по ту сторону не было никого. А были какие-то
цифры, выстроенные аккуратными столбиками, будто напечатанные белым на
черной странице.
Страница мигнула и сменилась. Появился новый набор цифр. Некоторые
из них на глазах изменились. Марика раскрыла пасть в изумлении и
ступила еще на шаг ближе, наклоняясь, пока ее нос почти не уперся в
окно.
Мета в синем ее заметила.
- Привет! - сказала она. - Ты, наверное, новая сестра?
Марика прикинула, не пора ли удирать.
- Не знаю, - ответила она пересохшей пастью.
Она не очень понимала свое положение в крепости. Кое-кто из местных
мет называл ее сестрой, но она не знала почему. На объяснения ни у
кого не было времени. А Марика не знала, что слово "сестра" может
значить совсем не то, что значило дома: другая щена, рожденная той же
матерью. Местные меты не казались родственными ни по крови, ни по
стае.
И общество местное совсем не походило на стаю. В иерархии и
отношениях разобраться было невозможно. Пока что она поняла только то,
что те, которые носят черное, всем распоряжаются, и остальные почитают
их какими-то странными церемониями, в которых трудно отыскать смысл.
- А что это за место? - спросила Марика. - Оно священное? Мне сюда
нельзя?
- Это центр связи, - ответила мета. Разговор ее явно забавлял. - И
священное оно только для тех, у кого голод по вестям с юга.
Казалось, она очень удачно пошутила. И сожалела, что шутка
досталась дикарке, не способной ее понять.
- Ты из того стойбища, что разорили кочевники в Верхнем Понате?
Марика кивнула. Новость облетела крепость, когда она рассказала ее
часовой. Многие меты, которые носили не черное, хотели услышать
историю осады стойбища Дегнанов. Но почему-то рассказ Марики вызывал у
них горькие чувства. Не за мет Верхнего Поната, а за себя самих.
- Кочевники идут тысячами. И их ведет верлен. Что же дальше будет?
Марика пожала плечами. Она не могла себе представить, как ее жизнь
может стать хуже, чем сейчас.
- Ну да, ты ведь новенькая, и тебе все это непривычно. Верхний
Понат - самый отсталый район в этом мире, если не считать Зотака, и
это сделано нарочно. Так хотят сестричества и братства. Ладно, пойдем.
Я тебе все покажу. Бояться здесь нечего. Кстати, меня зовут Брайдик.
Старшая жрица Кеник - моя сестра по крови, хотя кровь здесь ничего не
значит.
- А я Марика.
Марика пододвинулась к боку меты.
Брайдик показала на ближайшее серое окно:
- Это мы называем видеоэкраном. Он может многое. Вот сейчас этот
показывает, сколько у нас воды хранится за каждой плотиной на Хасгене.
Это река, которую вы называете западным рукавом Хайнлина. Для нас
восточный рукав Хайнлина остается Хайнлином, а западный называется
Хасгеном. Если ты выходила на стены, ты должна была видеть нижнюю
плотину и силовую станцию.
Марика испугалась, что попала в ловушку совсем иного рода, чем
опасалась. Меты не болтают. И им очень неуютно с теми, кто много
говорит. Слишком разговорчивая - значит, не в себе. И потому такие
обычно остаются в одиночестве.
Брайдик ткнула в несколько темных ромбов на видеоэкране между
столбиками. На каждом ромбе был нарисован какой-нибудь белый символ.
Цифры исчезли. Их сменила картинка. Марика присмотрелась и поняла,
что это вид сверху на западный рукав Хайнлина, который Брайдик назвала
Хасгеном. На картинке были строения, которые Марику заинтересовали, но
она стеснялась спросить.
- Вот это силовая станция. Вот это плотина. Она перегораживает реку
и образует стену, которая держит воду. Вода спускается в силовую
станцию по большой трубе, в которой она вертит колесо. - Брайдик снова
коснулась ромбов. Теперь на экране было большое деревянное колесо,
которое вертелось под струей воды, падающей на его лопатки. - А колесо
вертит машину, дающую нам силу, которую мы используем.
Марика, конечно, была озадачена. Что за сила? Эти силты
искусственно создают прикосновение?
Брайдик поняла ее недоумение.
- Да, конечно, тебе пока трудно понять. - Она отступила к стене и к
чему-то на ней притронулась. Все огни, кроме экранов, погасли. Потом
зажглись снова. - Я говорю о той силе, от которой работают все
светильники, видеоэкраны и прочее. Вот сейчас я слежу за уровнями воды
за плотинами, потому что скоро начнется таяние снегов и надо знать,
сколько спустить воды, чтобы наши три озера могли принять талые воды и
не переполниться.
Марика давно потеряла нить, но кивала, будто понимала. Может быть,
Брайдик будет говорить дальше, вместо того чтобы ее выгнать. Марике
тоже было одиноко.
Дома взрослые сильно сердились, если ты не понимаешь. Кроме того,
чему учили книги - а они ничего не говорили о подобных вещах, - всему
остальному щенки должны были учиться, наблюдая.
- Ты не бойся сознаться, что не знаешь, - сказала Брайдик. - И не
стыдись. Если не признаешь свое невежество - как сможешь научиться?
Никто не будет учить тебя тому, что ты притворяешься, будто знаешь.
Марика стала рассматривать черные ромбы. Они были помечены
символами и цифрами обычной азбуки, но были и десятки символов, ей
неизвестных. Брайдик нажала на большой ромб, нарисованный сбоку.
Видеоэкран опустел.
- Ты читать или писать умеешь, сестрица?
Марика хотела ответить, что она - Дегнан. Дегнаны - образованная
стая. Но здесь это прозвучало бы глупым самодовольством.
- Читать умею. Писать тоже, но не очень хорошо. Учиться писать у
нас почти не на чем, только если делали глиняные таблички или свитки
коры, а писали твердой палочкой или углем. Перья, чернила и бумагу
продавали торговцы, и это слишком дорогие игрушки для щенят.
- Понимаю, - кивнула Брайдик. - А теперь представь себе написанное
слово. Можешь?
- Могу.
- Теперь подбери буквы на этой клавиатуре. И нажимай их в том
порядке, в котором ты бы их писала. Сверху вниз, как читается.
Марика неуверенно коснулась ромба. На экране появилась первая буква
ее имени. Она, обрадовавшись нажала следующую, потом подряд остальные.
Не дожидаясь разрешения, она написала имя ма, потом Каблина.
- Надо бы пробел вставлять между словами, - сказала Брайдик. -
Тогда кто будет читать, будет знать, где кончается одно и начинается
другое. Для этого нажимай на эту клавишу. - Она повторила то, что
сделала Марика, быстро вспорхнув всеми пальцами. - Видишь?
- Ага. А мне можно?
- Давай.
Марика набрала еще несколько слов. Она бы и дальше писала все
известные ей слова, но тут их прервала одна из силт.
Брайдик мгновенно переменилась.
- Да, госпожа? Чем я могу угодить вам?
- Послание для Дхаткур в Макше. Высшей срочности. Готовься
передать.
- Слушаюсь, госпожа.
Брайдик быстро забегала пальцами по ромбам. Марикины каракули
сменились одним большим символом. Он был похож на две большие кометы,
гоняющиеся одна за другой по кругу, закручиваясь вокруг центра
спиралью.
- Готово, госпожа.
- Продолжай.
Брайдик нажала еще три ромба. Символ исчез. Его сменило лицо. Оно
произнесло несколько слов, которых Марика не поняла.
У нее перехватило дыхание от внезапной мысли, что на видеоэкране
показано лицо меты, которая где-то далеко! Вот это колдовство!
Силта отрывисто заговорила с далекой метой. Марика не могла
уследить за разговором, потому что он почти весь шел на языке силт. Но
по тону можно было судить, что речь идет о вещах обыкновенных. Гораздо
больше ее интересовали чудеса вокруг. Марика смотрела на Брайдик с
благоговейным почтением. Эта колдунья правила такими чудесами и даже
не была силтой!
Силта закончила разговор и положила лапу Марике на плечо.
- Пойдем, щена. На этом этапе тебе не следует подвергаться такому
электромагнитному облучению.
Марика, ничего не поняв, позволила себя увести. Она оглянулась
только раз и удивилась выражению лица Брайдик - оно говорило, что ей
здесь будут рады всегда, когда она захочет прийти.
Силта вывела Марику через дверь и обернулась к Брайдик. И спросила
у меты в синем злым голосом:
- Ты что делаешь? Эта щена прибыла из второй технологической зоны,
а ты ей даешь знания пятой. Ты соображаешь?
- Но ведь она станет образованной силтой, разве нет? - возразила
Брайдик, слегка собравшись с духом.
- Этого мы пока не знаем.
И тут силта перешла с всеобщего языка со странным акцентом на тот
язык, которым она говорила с дальней метой. Говорила она громко, явно
не давая себе труда сдерживаться. И Марика решила быстрее сбежать от
греха подальше.
Ее привели к высокой силте, которая забрала ее из Верхнего Поната.
Она все еще была на постельном режиме. Небольшая рана в ноге,
полученная при нападении кочевников, стала гноиться и омертвевать на
мучительной дороге к крепости. За все время перехода она ни слова не
сказала ни о ране, ни об инфекции.
Приведшие Марику сестры по дороге сплетничали, обсуждая
возможность, что ногу Хлес придется отнять. Сестры-целительницы никак
не могли справиться с инфекцией.
- Итак, - сказала высокая, - о тебе все забыли, и никому до тебя
дела нет? - Казалось, эти слова ее как-то угрюмо развеселили. - Ну что
ж, ничто не длится без конца. Легкая жизнь кончилась.
Марика ничего не ответила. Ей эта жизнь совсем не казалась легкой.
Ей было очень одиноко и мучили воспоминания о стае и стойбище.
Неутешимую боль вызывала мысль, что вся стая ушла в объятия Всесущего
без Оплакивания. И с этим ничего не могли сделать ни она, ни Грауэл,
ни Барлог вместе. Ни одна их них не знала обрядов. Церемония
Оплакивания была в ведении Мудрых. А последняя из Мудрых Дегнанов
погибла - и Марика была в этом неколебимо уверена - от воздействия
силты.
Во сне приходили видения. Не такие сильные, не такие долгие, но все
еще на грани безумия, горящие лихорадкой.
- Слушай внимательно, щена!
Марика вынырнула из мечтаний.
- Твое образование начнется завтра. Для силты образование состоит
из трех путей, но каждый из них - труд. Для мечтаний не будет времени.
- Для силты? Я охотница!
- Ты принадлежишь к сестричеству Рейгг, щена. И ты будешь тем, чем
скажет тебе сестричество. Я тебя предупреждаю сейчас - первый и
последний раз. Неподчинение, споры и пререкания - нетерпимы. Как и
дикарские привычки и обычаи. Ты - силта. Ты будешь думать как силта и
поступать как силта. Ты - силта Рейгг. И ты будешь думать и поступать
как силта Рейгг. У тебя нет прошлого. Ты родилась в ту ночь, когда
вошла в ворота Акарда.
Ответ вылетел из пасти Марики без размышлений:
- А вот хрен от кропека!
Это было самое сильное из известных ей ругательств. Сила есть сила.
Теперь силта была на своей территории и не собиралась быть ни
милостивой, ни понимающей, ни прощающей.
- Тебе придется оставить такое отношение. Иначе твоя жизнь окажется
очень трудной и, возможно, короткой.
- Я не силта! - настаивала Марика. - Я - будущая охотница! И у вас
нет надо мной власти. Я сюда попала вынужденно, а не по собственной
воле.
- Я думаю, даже у дикарей щенки не спорят со старшими. По крайней
мере - безнаказанно.
Это до Марики дошло. Пришлось признать, что ее манеры оставляют
желать много лучшего. Она потупилась, глядя на каменный пол у себя под
ногами.
- Так лучше. Куда лучше. Как я уже сказала, твое образование пойдет
тремя путями. Времени терять не придется. Каждый путь - тяжелый труд.
Первый путь оказался почти продолжением того процесса обучения,
который был знаком Марике по стойбищу, но он занимал семь часов каждый
день и захватывал такие области, о существовании которых Марика раньше
и подозревать не могла.
Арифметика. Чтение и письмо, и бумаги и чернил сколько хочешь.
Элементы науки и техники, расширявшие горизонты ее пытливого ума до
таких пределов, что ей самой не верилось, хоть она и понимала, что
учителя оставляют большие пробелы. Такие есть на свете чудеса, и она
бы никогда не узнала...
Была география, и Марика поразилась, узнав, как велик мир и как
мало места занимает в нем Верхний Понат. Ее родина была булавочной
головкой на самом краю цивилизации.
Она узнала, хотя формально ее этому не учили, что ее мир - это мир
крайних контрастов. Почти все меты жили в крайней дикости и нищете
замкнутых или наполовину замкнутых технологических зон. Некоторые - в
городах более современных, чем что бы то ни было в крепости, но
большинство - только чуть лучше, чем меты сельской местности. И лишь
горсточка, принадлежащая к сестричествам или служащая им, жила в
великой роскоши и могла передвигаться свободно где пожелает.
И были очень немногие, о чьей участи можно только мечтать. Эти
могли покидать планету и странствовать среди звезд, видеть чужие миры
и чужие расы. Но на ранних этапах об этом говорили мало. Только так,
чтобы раздразнить ее аппетит.
Второй путь был похож на первый и шел параллельно ему, но касался
только сестричества Рейгг. Ее учили истории сестричества, его главным
ритуалам, основным таинствам. И безжалостно напирали на то, что
сестричество Рейгг было осью всей вселенной мет. Марике это быстро
надоело. Такое грубое самовосхваление...
Третий путь...
На третьем пути Марика узнала, за что ма так боялась и ненавидела
силт. Она узнала, что значит быть силтой. Она училась быть силтой, и
это были самые изматывающие и безжалостные уроки.
Ее наставницей в учебе, ее сторожем в крепости была силта по имени
Горри - старшая из тех двоих, что привели ее в крепость. От
путешествия она так до конца и не оправилась. А вину за это возлагала
на Марику. Это была крутая, неприятная, не прощающая и ревнивая
учительница.
И все равно Марика предпочитала ее той, которую звали Хлес.
Сестрам-целительницам пришлось-таки отнять ей ногу. И после этого Хлес
стала невыносимой. Каждый старался избегать ее как мог.
Марике все еще не позволяли видеться с Грауэл или Барлог. Она
поняла, что ее стараются изолировать от любого напоминания о ее
корнях.
Этого она не допустит.
Марика стояла на каменном полу в середине зала в самом сердце
крепости Акард. Пол выложен зеленым, красным и черным камнем,
образующим орнаменты и символы. Высоко вверху в стеклянные окна - еще
одно чудо крепости - пробивался сквозь ледяные узоры слабый свет. Его
едва хватало, чтобы выхватить из темноты колонны, поддерживающие
идущую вокруг всего зала балюстраду на высоте сорока футов. Колонны -
из зеленого камня, инкрустированного красным, белым, коралловым и
черным. За ними залегли тени.
Но весь блеск зала ограничивался колоннами. Стены за ними выцвели
до темного серо-коричневого. Кое-где на них виднелись заплаты.
Белый пол образовывал квадрат со стороной сорок футов. В середине
его был тот самый символ из двух комет, в алом и антрацитовом цветах,
три фута диаметром. Посреди этого магического знака стояла Марика.
Не было ни мебели, ни искусственного света. Эхо от стен никогда не
смолкало.
У Марики были закрыты глаза. Она старалась контролировать дыхание,
чтобы ни один звук не отдавался эхом. За ней безотрывно наблюдала
Горри. Наставница облокотилась о перила балюстрады, недвижная как
камень, нависла темным силуэтом. Казалось, весь проникающий в окна
свет падает на Марику.
За стенами выла и мерзла зима, хотя уже пора бы начаться весне. Как
раз в это время обычно набухали почки на деревьях. Вокруг белых пятен
в тени под ветвями распускались подснежники. А сейчас третий день
ревет вьюга, насыпая третий фут рассыпчатого снега.
И Марика никак не могла от этого отвлечься. Потому что это означало
трудные времена для Верхнего Поната. Это значило поздний сев, плохую
охоту и, безусловно, - кочевников в следующую зиму, как бы мягка она
ни была.
До крепости почти не доходили вести из Верхнего Поната. А что
доходило, было неутешительным. Кочевники разорили еще несколько
стойбищ, хоть у них теперь не было вождя-верлена. Другие стойбища, не
выдержав зимы, обратились в граукенов.
Из Верхнего Поната уходила цивилизация.
И лето не очень поможет: после такой суровой зимы дичи будет мало.
От стойбища Дегнанов - никаких известий. Судьба Ласпов оставалась
тайной.
Молодых силт выпустили на охоту за кочевниками, пытаясь обеспечить
защиту, которую якобы обещал Акард. Но силт было мало, они не горели
желанием, и толку от них было немного.
Что-то шептало в тени под балюстрадой. Что-то двигалось. Марика
открыла глаза...
Боль!
По нервам пробежал огонь. А голос в ее голове спокойно произнес:
Г_л_я_д_и_ в_н_у_т_р_е_н_н_и_м_и_ г_л_а_з_а_м_и_.
Марика снова крепко зажмурилась. Из-под век текли слезы бессильной
злости. Они же не сказали ей, как это делать! Только приказали:
"Сделай!" А как можно сделать, если не знаешь, чего они хотят?
Снова шорох, будто что-то с когтями подкрадывается к ней. И резкий
бросок. Она повернулась на звук, открывая глаза.
К ней летел в прыжке фантастический зверь, широко раскрыв усыпанную
клыками пасть. Она пискнула и пригнулась, хватаясь за нож, которого на
поясе давно не было. Зверь пролетел мимо. Марика обернулась и не
увидела ничего. Даже пыль на полу нетронута.
Боль!
Досада перешла в гнев. Гнев - во всепоглощающую черноту. Забыв о
пульсирующей боли, Марика подняла глаза на Горри.
Сквозь тень плыли призраки.
Старая силта поблекла, стала прозрачной. Марика схватилась за
пульсирующий рубин ее сердца.
Горри тихо вскрикнула и повалилась на пол.
Боль стихла. Вместе, с ней исчезли ложные звуки. Марика глубоко
вздохнула, впервые за этот день ощутив облегчение. На секунду она
исполнилась самодовольства. Это их научит, что ее нельзя...
В тот же момент что-то обрушилось на нее, как удар кулака тьмы. Это
была не боль, но огромной силы толчок. Она вылетела из центра символа
и упала на колени, растерянная и испуганная.
Она не владела собой. Не контролировала лапы и ноги. Что они с ней
делают? Что они с ней собираются делать?
Еще звуки. На этот раз - настоящие. Звук быстрых шагов наверху.
Паралич прошел. Марика сумела подняться. Комнату наполнил
оживленный шепот. Она глянула вверх. Около Горри столпились силты.
Одна из них несколько раз нажала на грудь старой силты, потом
послушала сердце.
- Успели. Как раз вовремя.
Высокая силта, которая приходила в стойбище и у которой теперь была
только одна нога, прислонила костыли к перилам и посмотрела на Марику.
Она была неимоверно зла.
- Щена! Иди сюда!
- Слушаюсь, госпожа Гибани.
К своему недоумению, Марика узнала, что Хлес - не имя, а звание.
Его носила Гибани, и оно значило, что в силтовских ритуалах Акарда она
играет ведущую роль. Что за роль - Марика не знала. Ее допускали пока
лишь к простейшим обрядам.
В собственной избе Марике не пришло бы в голову ни дерзить, ни
спорить. Но здесь, в крепости, несмотря на все предупреждения, у нее
мало что осталось от обычной сдержанности. Эти силты еще не заслужили
ее уважения. Мало что из виденного ею заслуживало уважения. И глядела
старшей жрице Кеник прямо в глаза и огрызалась:
- Потому что она делала мне больно!
- Она тебя учила.
- И вовсе нет! Она меня мучила. Она мне приказала сделать то, чего
я не знаю, как делать. Я даже не знаю, что это такое. А потом мучила
меня, что я этого не сделала. Она меня ничему не учила. Ничего не
показывала.
- Она учила тебя, заставляя тебя находить путь самостоятельно.
- Ну и глупо. Даже зверю показывают, что делать, а только потом
дрессировщик его награждает или наказывает. А так и глупо, и
бесполезно.
Эти слова она обдумывала уже давно. И сейчас они вылетали, не
задумываясь, несмотря на испуг.
Она верила в то, что говорила. Старшие в стае Дегнанов бывали
нетерпеливы со щенками, но они сперва хоть раз показывали, а потом уже
выходили из себя.
- У Горри такой способ.
- От этого он не становится ни умнее, ни полезнее.
Старшая на удивление терпима, заметила про себя Марика, когда ее
работающий на страхе двигатель стал чихать и сбавлять обороты. Мало
какая взрослая мета стала бы терпеть такие долгие пререкания.
- Так отделяют сильных от слабых. Когда ты пришла сюда, ты
поняла...
Еще одна вспышка дерзости.
- Когда я пришла, я не поняла ничего, старшая жрица. Я даже не
просила меня приводить. Я пришла вслепую, думая, что стану охотницей
для крепости, вынужденная обстоятельствами. Я и не слыхала о силтах до
тех пор, пока моя мать не послала звать вас на помощь. Все, что я знаю
о силтах, я узнала здесь. И то, что я узнала, мне не нравится.
Зубы старшей сверкнули свирепым оскалом. Ее терпение было на
исходе. Но Марика не сдавалась, хотя ее смелость и стала чистой
бравадой.
Что ей делать, если она так разозлит силт, что ее выставят за
ворота?
Старшая овладела собой.
- Могу тебя заверить, что Горри - не лучшая из наставниц. Однако
самоконтроль - первое, чему должна научиться сестра. Без дисциплины мы
не стоим ничего. Так, как ты, ведут себя полевые рабочие, технички,
охранницы. Но не силты. Думаю, тебе придется научиться собой владеть.
Ты будешь продолжать учиться у Горри. Что бы между вами ни было.
- Это - и все?
- Это все.
Марика сделала жесты прощания, как ее учили. Но когда она
дотронулась до тяжелой деревянной двери апартаментов старшей, за
спиной послышалось:
- Постой.
Марика повернулась с внезапным страхом. Ей уже хотелось быть
снаружи.
- Ты должна дорожить своими обязательствами перед сестричеством.
Твое сестричество - это все. Все, в чем заключается смысл твоей жизни,
все, чем была для тебя стая.
- Я не могу дорожить тем, чего не понимаю, старшая жрица. Все, что
я здесь вижу, - бессмысленно. Простите невежественную деревенскую
щену, но все, что я вижу, подразумевает единственную цель сестричества
- эксплуатировать всех, кто к нему не принадлежит. Оно берет и берет,
но почти никогда не дает.
Это она вспомнила вялые попытки противостоять вторжению кочевников.
- Смотри дальше первой завесы, Марика. Ты на пороге того, чтобы
стать силтой. Со всем, что из этого следует. Это редкая возможность.
Не захлопывай для себя дверь, упрямо цепляясь за ценности дикарей.
В ответ Марика вздернула губу, выскользнула за дверь и влетела в
свою келью. Зажгла свечу и решила отвлечься, погрузившись в одну из
книг, выданных ей для изучения.
- Что?!
На письменном столе лежала Хроника Дегнанов. Через десять минут
случилось еще одно чудо. Марика откликнулась на деликатное
постукивание в дверь.
- Грауэл!!
Она впилась глазами в охотницу, которую не видела со времени дороги
в Акард.
- Привет, щена. Можно?
- Ну конечно!
Марика подвинулась, чтобы Грауэл могла войти. В келье было не
слишком просторно. Она села на стул у письменного стола. Охотница
огляделась и в конце концов устроилась на узком ложе Марики.
- Никак не привыкну к мебели, - пожаловалась Грауэл. - Все время
ищу глазами шкуры на полу.
- И я тоже.
До Марики начало доходить, что, как ни рвалась она в эти недели
видеть Грауэл и Барлог, говорить им особенно не о чем.
- С тобой хорошо обращались?
Грауэл пожала плечами:
- Не хуже, чем я ожидала.
- А Барлог? Как она?
- Ничего. Я вижу, они принесли тебе Хронику. Будешь ее хранить?
- Да.
Еще полминуты казалось, что больше им сказать нечего. Потом Грауэл
заметила:
- Слышали мы, что у тебя какие-то неприятности. Стараемся следить
за тобой - по слухам.
- Да. Я сделала глупость. А от них я даже не могла добиться, живы
ли вы.
- Живы и здоровы. И благословляем Всесущего за дарованный нам снег.
Ты в самом деле пыталась убить учительницу? Колдовством?
- Можно это назвать и так. Только не убить - я просто отбивалась.
Грауэл, она на это напросилась. Грауэл, мне здесь не нравится.
Вдруг ее прорвало, и она стала изливать свои чувства, хотя и