слышали.
Она поперхнулась словами под странным взглядом силт.
- Ты что-нибудь запомнила?
- Ага. Там была одна вроде вас. С кочевниками...
Обе силты внезапно вскочили. Высокая принялась мерить шагами избу,
а старшая склонилась над Марикой.
- Я что-нибудь не так сказала? Вы обиделись?
- Ничего подобного, - ответила высокая. - Сестра, такая же, как мы,
говоришь? Расскажи подробнее.
- Мало чего рассказывать. Ма с Герьен напали на кочевников. Они
почти все испугались и побежали. Но вдруг мета, одетая вроде вас,
появилась ниоткуда и...
- Буквально?
- Простите?
- Она материализовалась? В самом деле? Или она вдруг вышла из-за
деревьев или еще откуда-то?
- Нет. Кажется, нет. Она просто появилась перед ма и Герьен.
Наставила на них какую-то штуку и тут же ее обругала. Будто эта штука
должна была что-то сделать и не сделала. Тогда она хотела ударить их
этой штукой, как дубиной. Ма с Герьен ее убили. Какое-то странное было
оружие. Все из металла.
Силты переглянулись.
- Все из металла, да? А где эта пещера Махен? Думаю, нам интересно
было бы посмотреть на эту металлическую дубину.
- Пещера Махен отсюда к северу, несколько часов пути. Только вам
туда не надо. Ма ее домой принесла.
Силты будто загорелись.
- В самом деле? И где же она теперь?
- Надо поискать. Ма ее куда-нибудь положила. Она сказала, что
выменяет ее у торговцев на что-нибудь. Или инструменты из нее будем
делать.
- Найди, будь добра.
Во время разговора Марика стала наводить в избе порядок. Когда руки
и голова заняты, можно не думать о том, что сейчас за порогом избы.
Поиск трофея тоже отвлекал ее.
- Вот она.
Высокая мета взяла вещь в руки. Обе силты сели, положив предмет
между собой. Они передавали его друг другу, тщательно рассматривали,
даже поспорили о каких-то буквах, выдавленных на одной стороне. Только
говорили на языке, которого Марика не понимала. По осторожности, с
какой они обращались с предметом, Марика поняла, что это что-то
опасное, что они уж когда-то видели, но никогда не держали в руках.
- Очень важно, чтобы ты припомнила все подробности о той мете.
Которая держала эту штуку. Совершенно очевидно, что она наш враг. Если
мы определим, из какой она стаи - скажем, по одежде, - мы лучше сможем
защитить свою. Среди кочевников не должно было быть силт.
- И верлена тоже не должно было быть, - отозвалась старшая силта. -
Верлен, появившийся неизвестно откуда, да еще с силой, как у нас или
почти. Это невозможно.
Высокая на минуту задумалась.
- Да, правда. - И пристально посмотрела на Марику. - Скажи еще раз,
где эта пещера Махен? - Марика почувствовала, как что-то коснулось ее
сознания - прикосновением куда более легким, чем в ту ночь, когда
силта из крепости отозвалась на ее прикосновение. - Ага. Понятно. Да.
Сестра, я все же туда схожу. Посмотреть, не осталось ли тел. А ты
узнай у верлена, что сможешь.
Старшая кивнула. И высокая тут же вышла из избы.
Оставшаяся некоторое время не делала ничего, глядя на Марику и
ничего не говоря. Потом встала и тоже вышла, по дороге ласково почесав
Марику за ухом.
- Все образуется, щена. Все образуется.
Марика молчала. Она сидела и смотрела на мерцающие в очаге угли. Но
ответов не было и там.
Она еще немного прибрала в избе, двигаясь как в тумане. Когда не
осталось больше ничего, что могло бы занять ее внимание, она натянула
куртку. Надо выйти наружу и взглянуть правде в глаза. Нет смысла
откладывать.
Это было ужасно - именно так, как ей помнилось, и даже еще хуже.
Собирались стервятники. Хорошо они пожируют этой зимой.
Это было бессмысленно, и все же Марика взялась за неблагодарную
работу уборки стойбища. Напрягая все свои щенячьи силы, она
перетаскивала тела своих сородичей под навесы. Там они будут защищены
от стервятников. На время.
Возле дверей избы Герьен она наткнулась на зрелище, которое
заставило ее надолго застыть как камень.
Пошит. Мертвая. Скорчившаяся, одна лапа протянута к избе, будто в
мольбе, другая схватилась когтями за сердце. Когда Марика смогла
оторвать от нее взгляд, она увидела, что старшая силта смотрит на нее,
стоя в воротах.
Ни одна не сказала ни слова.
Марика нагнулась, взяла Пошит за лапу и поволокла под навес к
другим. Может быть, теперь она начинала понимать, что значит "силта" и
почему так страшились и проклинали их старшие.
Иногда до своих, из стаи, добраться было трудно - они были завалены
трупами кочевников. Кочевников она оттаскивала по спиральному проходу
в поле наружу и бросала на милость стервятников. Она заметила, что
верлена перетащили и раздели. Старшая силта тщательно обыскала его.
Отвратительной работе не было конца. Столько тел... Когда усталые
мышцы переставали слушаться, она отдыхала, подбирая упавшее оружие,
перенося его поближе к избе ма, аккуратно разбирая по типам, словно
думала все пересчитать. Она еще хотела снять с мертвых лучшие меха, но
это оказалось слишком трудно. Сначала тела должны оттаять.
Все время возле нее крутились стервятники. Никак они не хотели
держаться вне частокола. Отлетали, каркая и хлопая крыльями, не
раньше, чем она оказывалась на расстоянии пинка ногой. Она залепила
уши, чтобы не слышать их сварливых криков, потому что иначе можно было
сойти с ума.
А она уже и так более чем слегка сдвинулась. Она нещадно гоняла
себя, выполняя бесцельную работу.
Через некоторое время высокая силта вернулась, грациозно и легко
скользя по грязному снегу. Она несла сложенный убор, подобный ее
собственному. Подойдя к другой силте, она вместе с ней стала наблюдать
за Марикой, ничего не говоря, не мешая, но и помочь не предложила.
Казалось, они понимают, что видят процедуру изгнания злых духов.
Марика не смотрела на них и работала. Работала. Работала. И работала,
пока мускулы не стали орать от боли, пока усталость не начала валить
ее с ног. И все равно работала.
Проходя мимо силт, она притворялась, что их нет, но время от
времени не могла не слышать их отдельные слова. В основном они
говорили о ней. Старшую она интересовала. Она слышала, как ее называют
умной, упрямой и определенно слегка безумной.
Она подумала, что бы такое могла узнать высокая силта возле пещеры
Махен. Они про это не говорили. А ей было не настолько интересно,
чтобы спрашивать.
Солнце шло по небу, разгоняя осколки малых лун. Марика начинала
беспокоиться о Грауэл и Барлог. Они вполне могли дойти до стойбища
Ласпов и вернуться. Наткнулись на уцелевших кочевников? Наконец она
все же влезла на башню, грозившую свалиться со своих искалеченных
опор. У нее еле-еле хватило сил на подъем. Марика взглянула в сторону
соседнего стойбища и не увидела ничего.
С возрастающим отчаянием она попыталась вызвать изнутри себя эту
способность прикосновения. Но ее просто не было! Ей необходимо было
коснуться их, убедиться, что они живы! Неужто Всесущий призвал и их,
оставив ее одну с этими силтами?! Безнадежно. То ли она потеряла свой
дар, то ли не могла вызвать его из-за потрясения и усталости.
Нет смысла беспокоиться, говорила она себе. От беспокойства пользы
не будет, ничего не изменится. Но она беспокоилась. Стоя на вышке, она
осматривала окрестности, бессознательно давая себе отдых, пока ветер
не влез под ее меха и не стали коченеть мышцы. Тогда она слезла и
снова забылась в труде.
Она уже не сознавала, что делает, но так можно был укрыться от
горя, потому что такое большое горе нельзя вынести. Даже закаленным
Грауэл и Барлог надо было чем-то заняться, куда-то сбросить лишнюю
тяжесть, придать смысл тому, что они уцелели. И куда тяжелее было
щене, еще даже не наученной держать чувства в жесткой узде.
Силты понимали, что такое горе. Они не стояли у нее на дороге и не
делали попыток отговорить ее уработать себя до полного отупляющего
истощения сил.
Тени стали длинными, стервятники обожрались так, что едва могли
взлететь. Почти всех мет и метов своей стаи Марика стащила под навесы.
Вдруг до нее дошло, что Каблина она не нашла. Замби там был, на том
месте, где она видела его гибель, но Каба не было. А он должен был
быть одним из первых, ведь она оставила его поверх кучи мертвых. Или
нет?
Оттащила его и не заметила? Или забыла? Чем больше она старалась
вспомнить, тем сильнее путались мысли. Она застыла в неподвижности, в
полной нерешительности - просто остановилась посреди площади, а вокруг
нее лепетал и стонал поднимающийся ветер.
Небо над головой грозило новым снегом. Уже затанцевали первые
редкие хлопья, тая на носу и покусывая глаза. Несколько дней перерыва
в зимней ярости кончались. Придет белизна и скроет смерть, пока весна
не снимет саван.
Подошла одна из силт и отвела ее в избу Скилдзян, посадила возле
разведенного заново огня. Вторая разводила огонь в очаге мужской
половины и ставила котлы и посуду для еды, куда как обильной всего для
троих. Все молчали.
Грауэл и Барлог пришли с наступлением темноты, ведя выживших
Ласпов. Их было всего несколько двадцаток, и все с удобствами
разместились в одной избе. Силты молча раскладывали жаркое и смотрели,
как жадно едят Ласпы. Потом они приготовили порцию чэйфа и заставили
Марику его выпить. Уже проваливаясь в сон, смутно понимая, что ее
заворачивают в одеяла, Марика пролепетала:
- Но я хочу знать, что ты нашла у пещеры Махен.
- Потом, маленькая силта. Потом. Дай отдохнуть сердцу. Дай ему
отдохнуть.
Она проснулась глубокой ночью. Тихо потрескивал рядом огонь,
плясали на стенах тени. Возле очага сидела высокая силта, недвижимая
как камень, и только иногда шевелилась, чтобы подбросить полено в
огонь. Она глядела на Марику, и в глазах ее плясали огоньки.
Прикосновение, легкое, как ласка. Марика резко повернулась.
Т_и_ш_е_, м_а_л_ы_ш_к_а_. Н_и_ч_е_г_о_ с_т_р_а_ш_н_о_г_о_.
З_а_с_ы_п_а_й_.
Ее окутало каким-то теплом, утешением, заверением. И она тут же
заснула.
Утром стойбище было покрыто шестидюймовым слоем снега. Оставшиеся
на площади тела смотрелись неясными выступами под все еще падающими с
неба хлопьями. Воздух был почти недвижен, хлопья падали крупные, а
утро казалось обманчиво теплым. Казалось, можно выйти и бегать без
куртки. Грауэл и Барлог встали рано и продолжили работу с того места,
на котором оставила ее Марика. К ним присоединились уцелевшие Ласпы.
Разговоров было мало. Снег шел вроде бы лениво, но быстро скапливался.
Очень мокрым был этот снег.
Наступил полдень. Силты заставили всех войти в избу и как следует
поесть. Марика увидела, что Мудрые Ласпов шарахаются от двоих в
черном, и удивилась почему. Но не спросила. Ее ничего не интересовало
настолько, чтобы спрашивать.
Марика с Грауэл вышли наружу первыми. И почти сразу, как только они
шагнули в снегопад, охотница сгребла Марику за воротник и пригнула
вниз, другой лапой зажав ей рот прежде, чем она успела что-нибудь
сказать. Потом показала лапой.
Под снегопадом возле избы Герьен двигались неясные фигуры.
Кочевники! И они не могли не знать, что стойбище обитаемо, потому что
из избы Скилдзян выходило достаточно дыма.
Марика вползла обратно в дверь. Грауэл скользнула за ней. Когда она
была уверена, что ее не услышат снаружи, она сказала:
- У нас там компания. Кочевники. Я думаю, немного - пришли стянуть,
что смогут, под покровом снега.
Силты отложили черпаки и миски и закрыли глаза. Через секунду
высокая кивнула и сказала:
- Их там дюжина. Набирают себе еду.
Марика дальше не слушала. Барлог схватила лук и бросилась к двери,
не заботясь натянуть куртку, Марика кинулась за ней, пытаясь ее
удержать. Это не вышло, и она тут же снова оказалась под снегопадом,
все еще цепляясь за спину охотницы.
Она рассудила вернее, чем Барлог. Не успела охотница выйти наружу,
как стрела, просвистев мимо ее уха, вонзилась в стену избы.
Барлог оттянула стрелу и выпустила по какой-то тени, и тут же из
снегопада вылетела еще одна стрела. Она прошла мимо. Стрела Барлог
вызвала вскрик боли.
Марику толкнуло в спину дверью. Наружу вылетела Грауэл, обзывая
Барлог сумасшедшей. Натянув лук, она пригнулась, выискивая цель.
Марика шлепнулась пузом вниз. Барлог тоже пригнулась. Над головой
щелкали стрелы, втыкаясь в стены или отскакивая. Слышались растерянные
крики на диалекте кочевников, явно обсуждавших, стоит ли ввязываться в
бой. Еще одна стрела из лука Грауэл нашла цель. Это решило вопрос.
Кочевники подобрали своих раненых и бежали. Они не хотели оставаться
на месте, куда так хорошо знала дорогу смерть.
"Где же силты? - подумала Марика. - Почему они ничего не делают?"
Грауэл и Барлог с грозными криками погнались за кочевниками -
наверняка зная, что не догонят. Марика побежала за ними, чувствуя себя
дурой.
Кочевники исчезли в снегопаде. Грауэл и Барлог не проявили
намерения преследовать их в такой мгле, где так легко поставить
засаду. Грауэл отвела Марику назад:
- Хватит, щена. Они ушли.
Во время всей суматохи Марика не ощутила и тени прикосновения.
Силты ничего не сделали.
Войдя в избу, Марика сразу задала им гневный вопрос.
Высокая снисходительно улыбнулась:
- Если тебе предстоит стать силтой, малышка, учись смотреть дальше
собственного носа. Иди и подумай, почему полезно было дать кому-то из
них удрать.
Марика так и сделала, хотя и насупилась. Когда она успокоилась, до
нее дошло. В самом деле выгодно, чтобы среди кочевников разнеслась
весть о том, что стойбище Дегнанов по-прежнему защищено. По крайней
мере Ласпам это будет на пользу.
Ее стала занимать мысль о путешествии в крепость
Перед вечером силты заставили ее выпить еще порцию чэйфа. Грауэл и
Барлог они тоже дали этот напиток. А когда настала ночь и Клык
рассыпал серебряные лучи по снегу, они сказали:
- Пора идти.
Барлог, Грауэл и Марика тут же нашли тысячу причин для задержки.
Женщины в черном были сделаны, очевидно, из камня - они только вынесли
дорожные мешки, собранные ими, пока Дегнаны спали, и сказали:
- Это вы возьмете с собой.
Марика, слишком оглушенная, чтобы долго спорить, посмотрела, что
положили ей. Там была еда, запасная одежда и несколько вещей, которые
могли пригодиться в пути. Еще она нашла немного своих личных вещей,
подарки от Каблина, Скилдзян и бабушки, которые когда-то много для нее
значили и будут, быть может, дороги снова, когда время прогонит боль.
Марика подозрительно глянула на силт. Как они узнали?
Грауэл и Барлог пожали плечами и влезли в куртки. Марика натянула
отековые сапоги, свои лучшие. Чего оставлять их ласповским
голодранцам?
Тут ей стукнула в голову мысль.
- Грауэл! Книги! Их нельзя оставлять!
Грауэл удивленно переглянулась с Барлог. Та кивнула. Охотницы сели,
на их лицах отразилась упрямая решимость.
- Книги - они тяжелые, щена, - сказала ей высокая силта. - Вы
устанете их тащить, и что тогда? Бросить их в реку? Лучше пусть они
останутся там, где их будут чтить и ими пользоваться.
- Они - сокровище Дегнанов, - настаивала Марика. - Хронику мы
должны взять с собой. Потеряем Хронику - и тогда мы мертвы на самом
деле.
Силту поразило, с какой горячностью поддержали ее Барлог и Грауэл.
Мало стай диких краев имели такое чувство истории, как Дегнаны.
Мало у кого было такое почитание своих предков. У большинства понятие
об истории сводилось к сказкам, которые рассказывали, перевирая по
памяти, Мудрые стай.
Грауэл и Барлог смутились. Им было стыдно, что они сами не
вспомнили о Хронике. Пока существует Хроника, существуют и Дегнаны. И
охотницы уперлись намертво. Силтам было их не сдвинуть.
- Ладно, - сказала высокая силта, не обращая внимания на
рассерженное бурчание подруги. - Собирайте ваши книги. Только быстро.
Лунный свет теряем. Чистое небо долго не продержится. Север рождает
бури целыми выводками.
Две охотницы, взяв факелы, обошли оставшиеся пять изб и собрали все
уцелевшие книги стаи. Марика вынесла еще шесть оттуда, где Саэттл
хранила книги избы Скилдзян. Всего оказалось десять.
- Они правы, - неохотно признала Марика. - И в самом деле тяжелые.
Книги были рукописные, с массивными деревянными обложками, в
кожаных переплетах. Самые тяжелые весили фунтов пятнадцать.
Марика отложила в сторону три тома Хроники и вопросительно
взглянула на охотниц.
- Я могу нести две, - сказала Грауэл.
- Я тоже две, - отозвалась Барлог. Значит, четыре.
- Я тоже могла бы понести две, только легкие, - сказала Марика.
Она подтолкнула два массивных тома Хроники к Барлог, оставшийся
взяла Грауэл. Если кто-то не дойдет до крепости, потеряно будет не
больше двух томов.
Из оставшихся семи книг надо было выбрать три. Марика спросила:
- Как по-вашему, какие будут полезнее?
- Не знаю, - после паузы ответила Грауэл. - Не разбираюсь я в
книгах.
- Да и я тоже, - поддержала ее Барлог. - Мое дело - охота. На
самом, деле нам от них много пользы не будет. Просто хотим спасти, что
можем.
Доведенная до белого каления Марика оскалила зубы.
- Ты выбирай, - поспешно сказала Грауэл. - Ты у нас ученая.
От этого Марика разозлилась еще заметнее. Самой принять решение, да
еще такое важное! Будто она уже взрослая! Она просто не готова.
Первым побуждением было выбрать те, что принадлежали ее избе. Но
Барлог ей напомнила, что в избе Герьен была книга по сельскому
хозяйству, которая помогла увеличить урожаи и уменьшила трудности
выживания.
- Книги о земледелии вам не понадобятся, - сказала одна из силт. -
На полях вы работать не будете. Оставьте ее тем, кому она нужнее.
Ну вот. Выбор сделан.
Еще одну книгу Марика тоже оставила - сборник старых историй,
которые читали маленьким щенкам. Там, куда они идут, она не
понадобится.
Старшая силта обошла вокруг очага, разложила перед Марикой книги,
как раскладывает шаманка гадательные камни.
- Закрой глаза, Марика. Избавься от мыслей. Дай Всесущему войти и
коснуться тебя. Тогда протяни руку. Те, которых ты коснешься, возьмешь
с собой.
- Чистая случайность, - проворчала Грауэл.
- Ведьмовские штучки, - добавила Барлог с видом крайнего
отвращения. Как бывало у Мудрых, когда они упоминали силт.
Они боялись. Марика наконец поняла, что лежало в основе их
отношения к силтам. Голый страх.
Она сделала, как ей сказали. И через минуту ее лапа двинулась как
бы по собственной воле. Она ощутила под пальцами кожу переплета, но не
могла вспомнить, что это за книга.
- Нет! - сказала старшая силта. - Глаз не открывай.
Грауэл что-то буркнула Барлог.
- Вы двое, - сказала старшая силта. - Пакуйте книги, на которые она
покажет. Остальные положите на место.
Лапа Марики дернулась к следующей книге. Казалось, кто-то ведет ее
за запястье. На уровне прикосновения она ощутила что-то темное,
похожее на то, что она называла призраками.
Еще раз - и все.
- Открой глаза, щена, - сказала старая силта. - И надевай куртку.
Пора в дорогу.
Марика, ни о чем не спрашивая, подчинилась. Надев куртку, она
вскинула на плечи мешок, как учила ее Побуда на обратном пути из
долины Плентцо. С добавочным весом было неудобно. Вспомнив дорогу на
охоту и обратно, мокрый и глубокий снег снаружи, Марика поняла, что ее
ждет куда больше неудобств, пока они доберутся до крепости.
И может быть, все-таки придется бросить книги.
Ласпы наблюдали за их уходом с возрастающим облегчением. Слов
прощания никто не говорил ни уходящим, ни остающимся. Но, выходя
из-под завесы наружу, Марика услышала молитву, возносимую Мудрой
Ласпов к Всесущему. Она просила для них безопасной дороги.
Уже что-то.
Тяжело шагая по спиральному проходу, разгребая сапогами свежий
снег, Марика спросила у идущей впереди силты:
- А зачем нам уходить сейчас? Ведь днем идти гораздо лучше.
- Мы - силты, щена. Мы ходим ночью.
Идущая позади добавила:
- Ночь принадлежит нам. Мы - дочери ночи и приходим и уходим, когда
хотим.
Марика вздрогнула от холода, но не того, который нес ветер с
Зотака.
А вокруг нее в свете многих лун блеском черни и костей переливался
весь мир.
В коротком жизненном опыте Марики не было ничего, с чем можно было
бы это сравнить. Никогда не было такого полного, безысходного ощущения
собственной ничтожности, такого холода, такой униженности. А ведь
всего прошло несколько часов первой ночи пути.
Теперь ей было понятно, как приходится - приходилось, напомнила она
себе с горечью - Каблину, когда он старался угнаться за Замберлином и
его приятелями. Свежий мокрый снег засасывал на каждом шаге, как
зыбучий песок, хотя Марика шла предпоследней в цепочке - только Барлог
защищала ее спину. Мешок немедленно стал гнуть вниз словно камень,
готовый утянуть ее на дно этой белой шкуры земли и никогда не дать
вынырнуть. Поднялся ветер с Зотака, раздирая бахрому серых облаков
перед лицами лун, грызя правую щеку настолько, что Марика всерьез
испугалась отморозить половину лица окончательно. Постепенно холодало.
В этом было только то преимущество, что, если температура
достаточно упадет, им вряд ли грозит очередная вьюга.
Вся эта неимоверная, спиноломная работа по очистке стойбища от тел
теперь навалилась на нее. Болело всюду. Мышцы так толком и не отошли.
Грауэл прокладывала путь. Она старалась замедлить темп, но силты
наседали, а для охотницы трудно идти медленно, когда даже старуха
выдерживает скорость куда большую.
На первом коротком привале Грауэл шепотом заспорила с высокой
силтой. Она хотела сбавить темп.
- Мы на земле врага, сестра. Разумнее будет идти осторожнее,
сохраняя бдительность. Как бы не налететь в этой спешке на кочевников.
- Сейчас ночь. А ночь - наше время, охотница. И мы можем видеть то,
что тебе недоступно.
Это Грауэл признала. Но возразила:
- У них ведь тоже колдовство есть. Как они и показали. Неразумно
будет полагаться только...
- Довольно. Спора не будет. Мы не привыкли, чтобы с нами спорили. И
тебе предстоит тяжелый урок, если ты не усвоишь это за время нашего
пути.
Марика глядела на снег у себя под ногами и думала, сколько же им
еще идти. Как она помнила по урокам географии, крепость лежит в
шестидесяти милях к западу от стойбища. А прошли они не больше пяти
миль. Таким темпом они дойдут за три или четыре ночи. Летом дорога
заняла бы день-два.
Грауэл прекратила спор. Но даже по виду ее было заметно, что
внутренне она бунтует - пусть она благоговеет перед силтами и боится
их, но все же в чем-то их презирает. Этот немой язык не ускользнул и
от силт. Потом, после путешествия, Марике вспомнился краткий обмен
репликами между ними. Грауэл им не нравилась.
Старшая говорила:
- А чего ты хочешь от дикарки? В ней не воспитали должного
уважения.
Губы Марики дернулись в намеке на рычание. Должное уважение? А где
должное уважение этих силт к такой охотнице, как Грауэл? Где должное
уважение к ее опыту и знаниям? Грауэл спорила не ради спора, как
скучающие Мудрые, желающие убить время.
Да, такое будущее выглядело не слишком радостным - идти в изгнание
в крепость. Мало кто любит чужие обычаи.
"Но я не какой-нибудь мужчина, всегда готовый склонить голову, -
подумала Марика. - И если силты так думают, их ждет больше
неприятностей, чем они рассчитывают".
Однако вызов вскоре сменился тяготами и однообразием пути. Шаг и
еще шаг, одна нога, другая, а хуже всего - разум, который нечем
занять, и он вспоминает. Открывается для вторжения из прошлого.
И тогда начинается истинная боль - боль в сердце.
Не раз Барлог, двигаясь своей тяжелой, но ловкой походкой охотницы,
налетала на Марику, когда та останавливалась, уйдя в свои мысли.
Раздражение силт росло с каждым часом.
Им надоела глушь. Они рвались домой. И от нетерпения злились на
выживших Дегнанов.
А если так, думала Марика, почему бы им не пойти собственным
темпом? У них нет обязательств перед Дегнанами - так можно было судить
по словам, которыми они обменивались. Как будто долг, к которому
хотели воззвать Скилдзян и Герьен, прося защиты, был для них в лучшем
случае предлогом обирать те стаи, которые они считали принадлежащими
им. Как будто все права были у одной стороны, а обязанности - у
другой, каковы бы ни были обещания.
У Марики зарождалось презрение к силтам. Боль и усталость были для
него отличной питательной средой. Еще до того, как силты велели
разбить лагерь в ветровой тени огромного поваленного дерева, ее
чувства стали сильны настолько, что силты могли их прочесть. И они
были озадачены, обнаружив, что Марика куда более открыта и
непредубеждена, чем старшие Дегнаны. Усевшись рядом, они стали это
обсуждать, пока Грауэл с Барлог копали убежище в наметенном у дерева
сугробе.
Высокая подозвала Марику. Вопреки усталости, щена старалась помочь
охотницам, главным образом собирая хворост. Лагерь был у реки,
окруженной высокими деревьями, взбиравшимися по склонам крутых холмов.
Странно, что здесь ландшафт становился более пересеченным, хотя это не
было заметно с плато, где стояло стойбище Дегнанов. В целом в эту
сторону местность плавно понижалась.
- Щена, - сказала высокая силта, - в тебе что-то переменилось. Мы
хотим понять, почему за последнюю ночь ты нас так невзлюбила.
- Из-за этого, - коротко ответила Марика.
- Из-за чего - из-за этого?
У Марики не было того страха перед силтами, что был у охотниц. Она
их не знала, потому что никто ей про них не рассказывал. И она
сказала:
- Вы тут сидите и смотрите, как Барлог и Грауэл работают не только
ради себя, но и ради вас. В стойбище вы помогли. Немного. В том, что
не было полностью работой стаи.
Она имела в виду переноску тел.
Старшая не поняла. Младшая поняла, но ей это не понравилось.
Она поперхнулась словами под странным взглядом силт.
- Ты что-нибудь запомнила?
- Ага. Там была одна вроде вас. С кочевниками...
Обе силты внезапно вскочили. Высокая принялась мерить шагами избу,
а старшая склонилась над Марикой.
- Я что-нибудь не так сказала? Вы обиделись?
- Ничего подобного, - ответила высокая. - Сестра, такая же, как мы,
говоришь? Расскажи подробнее.
- Мало чего рассказывать. Ма с Герьен напали на кочевников. Они
почти все испугались и побежали. Но вдруг мета, одетая вроде вас,
появилась ниоткуда и...
- Буквально?
- Простите?
- Она материализовалась? В самом деле? Или она вдруг вышла из-за
деревьев или еще откуда-то?
- Нет. Кажется, нет. Она просто появилась перед ма и Герьен.
Наставила на них какую-то штуку и тут же ее обругала. Будто эта штука
должна была что-то сделать и не сделала. Тогда она хотела ударить их
этой штукой, как дубиной. Ма с Герьен ее убили. Какое-то странное было
оружие. Все из металла.
Силты переглянулись.
- Все из металла, да? А где эта пещера Махен? Думаю, нам интересно
было бы посмотреть на эту металлическую дубину.
- Пещера Махен отсюда к северу, несколько часов пути. Только вам
туда не надо. Ма ее домой принесла.
Силты будто загорелись.
- В самом деле? И где же она теперь?
- Надо поискать. Ма ее куда-нибудь положила. Она сказала, что
выменяет ее у торговцев на что-нибудь. Или инструменты из нее будем
делать.
- Найди, будь добра.
Во время разговора Марика стала наводить в избе порядок. Когда руки
и голова заняты, можно не думать о том, что сейчас за порогом избы.
Поиск трофея тоже отвлекал ее.
- Вот она.
Высокая мета взяла вещь в руки. Обе силты сели, положив предмет
между собой. Они передавали его друг другу, тщательно рассматривали,
даже поспорили о каких-то буквах, выдавленных на одной стороне. Только
говорили на языке, которого Марика не понимала. По осторожности, с
какой они обращались с предметом, Марика поняла, что это что-то
опасное, что они уж когда-то видели, но никогда не держали в руках.
- Очень важно, чтобы ты припомнила все подробности о той мете.
Которая держала эту штуку. Совершенно очевидно, что она наш враг. Если
мы определим, из какой она стаи - скажем, по одежде, - мы лучше сможем
защитить свою. Среди кочевников не должно было быть силт.
- И верлена тоже не должно было быть, - отозвалась старшая силта. -
Верлен, появившийся неизвестно откуда, да еще с силой, как у нас или
почти. Это невозможно.
Высокая на минуту задумалась.
- Да, правда. - И пристально посмотрела на Марику. - Скажи еще раз,
где эта пещера Махен? - Марика почувствовала, как что-то коснулось ее
сознания - прикосновением куда более легким, чем в ту ночь, когда
силта из крепости отозвалась на ее прикосновение. - Ага. Понятно. Да.
Сестра, я все же туда схожу. Посмотреть, не осталось ли тел. А ты
узнай у верлена, что сможешь.
Старшая кивнула. И высокая тут же вышла из избы.
Оставшаяся некоторое время не делала ничего, глядя на Марику и
ничего не говоря. Потом встала и тоже вышла, по дороге ласково почесав
Марику за ухом.
- Все образуется, щена. Все образуется.
Марика молчала. Она сидела и смотрела на мерцающие в очаге угли. Но
ответов не было и там.
Она еще немного прибрала в избе, двигаясь как в тумане. Когда не
осталось больше ничего, что могло бы занять ее внимание, она натянула
куртку. Надо выйти наружу и взглянуть правде в глаза. Нет смысла
откладывать.
Это было ужасно - именно так, как ей помнилось, и даже еще хуже.
Собирались стервятники. Хорошо они пожируют этой зимой.
Это было бессмысленно, и все же Марика взялась за неблагодарную
работу уборки стойбища. Напрягая все свои щенячьи силы, она
перетаскивала тела своих сородичей под навесы. Там они будут защищены
от стервятников. На время.
Возле дверей избы Герьен она наткнулась на зрелище, которое
заставило ее надолго застыть как камень.
Пошит. Мертвая. Скорчившаяся, одна лапа протянута к избе, будто в
мольбе, другая схватилась когтями за сердце. Когда Марика смогла
оторвать от нее взгляд, она увидела, что старшая силта смотрит на нее,
стоя в воротах.
Ни одна не сказала ни слова.
Марика нагнулась, взяла Пошит за лапу и поволокла под навес к
другим. Может быть, теперь она начинала понимать, что значит "силта" и
почему так страшились и проклинали их старшие.
Иногда до своих, из стаи, добраться было трудно - они были завалены
трупами кочевников. Кочевников она оттаскивала по спиральному проходу
в поле наружу и бросала на милость стервятников. Она заметила, что
верлена перетащили и раздели. Старшая силта тщательно обыскала его.
Отвратительной работе не было конца. Столько тел... Когда усталые
мышцы переставали слушаться, она отдыхала, подбирая упавшее оружие,
перенося его поближе к избе ма, аккуратно разбирая по типам, словно
думала все пересчитать. Она еще хотела снять с мертвых лучшие меха, но
это оказалось слишком трудно. Сначала тела должны оттаять.
Все время возле нее крутились стервятники. Никак они не хотели
держаться вне частокола. Отлетали, каркая и хлопая крыльями, не
раньше, чем она оказывалась на расстоянии пинка ногой. Она залепила
уши, чтобы не слышать их сварливых криков, потому что иначе можно было
сойти с ума.
А она уже и так более чем слегка сдвинулась. Она нещадно гоняла
себя, выполняя бесцельную работу.
Через некоторое время высокая силта вернулась, грациозно и легко
скользя по грязному снегу. Она несла сложенный убор, подобный ее
собственному. Подойдя к другой силте, она вместе с ней стала наблюдать
за Марикой, ничего не говоря, не мешая, но и помочь не предложила.
Казалось, они понимают, что видят процедуру изгнания злых духов.
Марика не смотрела на них и работала. Работала. Работала. И работала,
пока мускулы не стали орать от боли, пока усталость не начала валить
ее с ног. И все равно работала.
Проходя мимо силт, она притворялась, что их нет, но время от
времени не могла не слышать их отдельные слова. В основном они
говорили о ней. Старшую она интересовала. Она слышала, как ее называют
умной, упрямой и определенно слегка безумной.
Она подумала, что бы такое могла узнать высокая силта возле пещеры
Махен. Они про это не говорили. А ей было не настолько интересно,
чтобы спрашивать.
Солнце шло по небу, разгоняя осколки малых лун. Марика начинала
беспокоиться о Грауэл и Барлог. Они вполне могли дойти до стойбища
Ласпов и вернуться. Наткнулись на уцелевших кочевников? Наконец она
все же влезла на башню, грозившую свалиться со своих искалеченных
опор. У нее еле-еле хватило сил на подъем. Марика взглянула в сторону
соседнего стойбища и не увидела ничего.
С возрастающим отчаянием она попыталась вызвать изнутри себя эту
способность прикосновения. Но ее просто не было! Ей необходимо было
коснуться их, убедиться, что они живы! Неужто Всесущий призвал и их,
оставив ее одну с этими силтами?! Безнадежно. То ли она потеряла свой
дар, то ли не могла вызвать его из-за потрясения и усталости.
Нет смысла беспокоиться, говорила она себе. От беспокойства пользы
не будет, ничего не изменится. Но она беспокоилась. Стоя на вышке, она
осматривала окрестности, бессознательно давая себе отдых, пока ветер
не влез под ее меха и не стали коченеть мышцы. Тогда она слезла и
снова забылась в труде.
Она уже не сознавала, что делает, но так можно был укрыться от
горя, потому что такое большое горе нельзя вынести. Даже закаленным
Грауэл и Барлог надо было чем-то заняться, куда-то сбросить лишнюю
тяжесть, придать смысл тому, что они уцелели. И куда тяжелее было
щене, еще даже не наученной держать чувства в жесткой узде.
Силты понимали, что такое горе. Они не стояли у нее на дороге и не
делали попыток отговорить ее уработать себя до полного отупляющего
истощения сил.
Тени стали длинными, стервятники обожрались так, что едва могли
взлететь. Почти всех мет и метов своей стаи Марика стащила под навесы.
Вдруг до нее дошло, что Каблина она не нашла. Замби там был, на том
месте, где она видела его гибель, но Каба не было. А он должен был
быть одним из первых, ведь она оставила его поверх кучи мертвых. Или
нет?
Оттащила его и не заметила? Или забыла? Чем больше она старалась
вспомнить, тем сильнее путались мысли. Она застыла в неподвижности, в
полной нерешительности - просто остановилась посреди площади, а вокруг
нее лепетал и стонал поднимающийся ветер.
Небо над головой грозило новым снегом. Уже затанцевали первые
редкие хлопья, тая на носу и покусывая глаза. Несколько дней перерыва
в зимней ярости кончались. Придет белизна и скроет смерть, пока весна
не снимет саван.
Подошла одна из силт и отвела ее в избу Скилдзян, посадила возле
разведенного заново огня. Вторая разводила огонь в очаге мужской
половины и ставила котлы и посуду для еды, куда как обильной всего для
троих. Все молчали.
Грауэл и Барлог пришли с наступлением темноты, ведя выживших
Ласпов. Их было всего несколько двадцаток, и все с удобствами
разместились в одной избе. Силты молча раскладывали жаркое и смотрели,
как жадно едят Ласпы. Потом они приготовили порцию чэйфа и заставили
Марику его выпить. Уже проваливаясь в сон, смутно понимая, что ее
заворачивают в одеяла, Марика пролепетала:
- Но я хочу знать, что ты нашла у пещеры Махен.
- Потом, маленькая силта. Потом. Дай отдохнуть сердцу. Дай ему
отдохнуть.
Она проснулась глубокой ночью. Тихо потрескивал рядом огонь,
плясали на стенах тени. Возле очага сидела высокая силта, недвижимая
как камень, и только иногда шевелилась, чтобы подбросить полено в
огонь. Она глядела на Марику, и в глазах ее плясали огоньки.
Прикосновение, легкое, как ласка. Марика резко повернулась.
Т_и_ш_е_, м_а_л_ы_ш_к_а_. Н_и_ч_е_г_о_ с_т_р_а_ш_н_о_г_о_.
З_а_с_ы_п_а_й_.
Ее окутало каким-то теплом, утешением, заверением. И она тут же
заснула.
Утром стойбище было покрыто шестидюймовым слоем снега. Оставшиеся
на площади тела смотрелись неясными выступами под все еще падающими с
неба хлопьями. Воздух был почти недвижен, хлопья падали крупные, а
утро казалось обманчиво теплым. Казалось, можно выйти и бегать без
куртки. Грауэл и Барлог встали рано и продолжили работу с того места,
на котором оставила ее Марика. К ним присоединились уцелевшие Ласпы.
Разговоров было мало. Снег шел вроде бы лениво, но быстро скапливался.
Очень мокрым был этот снег.
Наступил полдень. Силты заставили всех войти в избу и как следует
поесть. Марика увидела, что Мудрые Ласпов шарахаются от двоих в
черном, и удивилась почему. Но не спросила. Ее ничего не интересовало
настолько, чтобы спрашивать.
Марика с Грауэл вышли наружу первыми. И почти сразу, как только они
шагнули в снегопад, охотница сгребла Марику за воротник и пригнула
вниз, другой лапой зажав ей рот прежде, чем она успела что-нибудь
сказать. Потом показала лапой.
Под снегопадом возле избы Герьен двигались неясные фигуры.
Кочевники! И они не могли не знать, что стойбище обитаемо, потому что
из избы Скилдзян выходило достаточно дыма.
Марика вползла обратно в дверь. Грауэл скользнула за ней. Когда она
была уверена, что ее не услышат снаружи, она сказала:
- У нас там компания. Кочевники. Я думаю, немного - пришли стянуть,
что смогут, под покровом снега.
Силты отложили черпаки и миски и закрыли глаза. Через секунду
высокая кивнула и сказала:
- Их там дюжина. Набирают себе еду.
Марика дальше не слушала. Барлог схватила лук и бросилась к двери,
не заботясь натянуть куртку, Марика кинулась за ней, пытаясь ее
удержать. Это не вышло, и она тут же снова оказалась под снегопадом,
все еще цепляясь за спину охотницы.
Она рассудила вернее, чем Барлог. Не успела охотница выйти наружу,
как стрела, просвистев мимо ее уха, вонзилась в стену избы.
Барлог оттянула стрелу и выпустила по какой-то тени, и тут же из
снегопада вылетела еще одна стрела. Она прошла мимо. Стрела Барлог
вызвала вскрик боли.
Марику толкнуло в спину дверью. Наружу вылетела Грауэл, обзывая
Барлог сумасшедшей. Натянув лук, она пригнулась, выискивая цель.
Марика шлепнулась пузом вниз. Барлог тоже пригнулась. Над головой
щелкали стрелы, втыкаясь в стены или отскакивая. Слышались растерянные
крики на диалекте кочевников, явно обсуждавших, стоит ли ввязываться в
бой. Еще одна стрела из лука Грауэл нашла цель. Это решило вопрос.
Кочевники подобрали своих раненых и бежали. Они не хотели оставаться
на месте, куда так хорошо знала дорогу смерть.
"Где же силты? - подумала Марика. - Почему они ничего не делают?"
Грауэл и Барлог с грозными криками погнались за кочевниками -
наверняка зная, что не догонят. Марика побежала за ними, чувствуя себя
дурой.
Кочевники исчезли в снегопаде. Грауэл и Барлог не проявили
намерения преследовать их в такой мгле, где так легко поставить
засаду. Грауэл отвела Марику назад:
- Хватит, щена. Они ушли.
Во время всей суматохи Марика не ощутила и тени прикосновения.
Силты ничего не сделали.
Войдя в избу, Марика сразу задала им гневный вопрос.
Высокая снисходительно улыбнулась:
- Если тебе предстоит стать силтой, малышка, учись смотреть дальше
собственного носа. Иди и подумай, почему полезно было дать кому-то из
них удрать.
Марика так и сделала, хотя и насупилась. Когда она успокоилась, до
нее дошло. В самом деле выгодно, чтобы среди кочевников разнеслась
весть о том, что стойбище Дегнанов по-прежнему защищено. По крайней
мере Ласпам это будет на пользу.
Ее стала занимать мысль о путешествии в крепость
Перед вечером силты заставили ее выпить еще порцию чэйфа. Грауэл и
Барлог они тоже дали этот напиток. А когда настала ночь и Клык
рассыпал серебряные лучи по снегу, они сказали:
- Пора идти.
Барлог, Грауэл и Марика тут же нашли тысячу причин для задержки.
Женщины в черном были сделаны, очевидно, из камня - они только вынесли
дорожные мешки, собранные ими, пока Дегнаны спали, и сказали:
- Это вы возьмете с собой.
Марика, слишком оглушенная, чтобы долго спорить, посмотрела, что
положили ей. Там была еда, запасная одежда и несколько вещей, которые
могли пригодиться в пути. Еще она нашла немного своих личных вещей,
подарки от Каблина, Скилдзян и бабушки, которые когда-то много для нее
значили и будут, быть может, дороги снова, когда время прогонит боль.
Марика подозрительно глянула на силт. Как они узнали?
Грауэл и Барлог пожали плечами и влезли в куртки. Марика натянула
отековые сапоги, свои лучшие. Чего оставлять их ласповским
голодранцам?
Тут ей стукнула в голову мысль.
- Грауэл! Книги! Их нельзя оставлять!
Грауэл удивленно переглянулась с Барлог. Та кивнула. Охотницы сели,
на их лицах отразилась упрямая решимость.
- Книги - они тяжелые, щена, - сказала ей высокая силта. - Вы
устанете их тащить, и что тогда? Бросить их в реку? Лучше пусть они
останутся там, где их будут чтить и ими пользоваться.
- Они - сокровище Дегнанов, - настаивала Марика. - Хронику мы
должны взять с собой. Потеряем Хронику - и тогда мы мертвы на самом
деле.
Силту поразило, с какой горячностью поддержали ее Барлог и Грауэл.
Мало стай диких краев имели такое чувство истории, как Дегнаны.
Мало у кого было такое почитание своих предков. У большинства понятие
об истории сводилось к сказкам, которые рассказывали, перевирая по
памяти, Мудрые стай.
Грауэл и Барлог смутились. Им было стыдно, что они сами не
вспомнили о Хронике. Пока существует Хроника, существуют и Дегнаны. И
охотницы уперлись намертво. Силтам было их не сдвинуть.
- Ладно, - сказала высокая силта, не обращая внимания на
рассерженное бурчание подруги. - Собирайте ваши книги. Только быстро.
Лунный свет теряем. Чистое небо долго не продержится. Север рождает
бури целыми выводками.
Две охотницы, взяв факелы, обошли оставшиеся пять изб и собрали все
уцелевшие книги стаи. Марика вынесла еще шесть оттуда, где Саэттл
хранила книги избы Скилдзян. Всего оказалось десять.
- Они правы, - неохотно признала Марика. - И в самом деле тяжелые.
Книги были рукописные, с массивными деревянными обложками, в
кожаных переплетах. Самые тяжелые весили фунтов пятнадцать.
Марика отложила в сторону три тома Хроники и вопросительно
взглянула на охотниц.
- Я могу нести две, - сказала Грауэл.
- Я тоже две, - отозвалась Барлог. Значит, четыре.
- Я тоже могла бы понести две, только легкие, - сказала Марика.
Она подтолкнула два массивных тома Хроники к Барлог, оставшийся
взяла Грауэл. Если кто-то не дойдет до крепости, потеряно будет не
больше двух томов.
Из оставшихся семи книг надо было выбрать три. Марика спросила:
- Как по-вашему, какие будут полезнее?
- Не знаю, - после паузы ответила Грауэл. - Не разбираюсь я в
книгах.
- Да и я тоже, - поддержала ее Барлог. - Мое дело - охота. На
самом, деле нам от них много пользы не будет. Просто хотим спасти, что
можем.
Доведенная до белого каления Марика оскалила зубы.
- Ты выбирай, - поспешно сказала Грауэл. - Ты у нас ученая.
От этого Марика разозлилась еще заметнее. Самой принять решение, да
еще такое важное! Будто она уже взрослая! Она просто не готова.
Первым побуждением было выбрать те, что принадлежали ее избе. Но
Барлог ей напомнила, что в избе Герьен была книга по сельскому
хозяйству, которая помогла увеличить урожаи и уменьшила трудности
выживания.
- Книги о земледелии вам не понадобятся, - сказала одна из силт. -
На полях вы работать не будете. Оставьте ее тем, кому она нужнее.
Ну вот. Выбор сделан.
Еще одну книгу Марика тоже оставила - сборник старых историй,
которые читали маленьким щенкам. Там, куда они идут, она не
понадобится.
Старшая силта обошла вокруг очага, разложила перед Марикой книги,
как раскладывает шаманка гадательные камни.
- Закрой глаза, Марика. Избавься от мыслей. Дай Всесущему войти и
коснуться тебя. Тогда протяни руку. Те, которых ты коснешься, возьмешь
с собой.
- Чистая случайность, - проворчала Грауэл.
- Ведьмовские штучки, - добавила Барлог с видом крайнего
отвращения. Как бывало у Мудрых, когда они упоминали силт.
Они боялись. Марика наконец поняла, что лежало в основе их
отношения к силтам. Голый страх.
Она сделала, как ей сказали. И через минуту ее лапа двинулась как
бы по собственной воле. Она ощутила под пальцами кожу переплета, но не
могла вспомнить, что это за книга.
- Нет! - сказала старшая силта. - Глаз не открывай.
Грауэл что-то буркнула Барлог.
- Вы двое, - сказала старшая силта. - Пакуйте книги, на которые она
покажет. Остальные положите на место.
Лапа Марики дернулась к следующей книге. Казалось, кто-то ведет ее
за запястье. На уровне прикосновения она ощутила что-то темное,
похожее на то, что она называла призраками.
Еще раз - и все.
- Открой глаза, щена, - сказала старая силта. - И надевай куртку.
Пора в дорогу.
Марика, ни о чем не спрашивая, подчинилась. Надев куртку, она
вскинула на плечи мешок, как учила ее Побуда на обратном пути из
долины Плентцо. С добавочным весом было неудобно. Вспомнив дорогу на
охоту и обратно, мокрый и глубокий снег снаружи, Марика поняла, что ее
ждет куда больше неудобств, пока они доберутся до крепости.
И может быть, все-таки придется бросить книги.
Ласпы наблюдали за их уходом с возрастающим облегчением. Слов
прощания никто не говорил ни уходящим, ни остающимся. Но, выходя
из-под завесы наружу, Марика услышала молитву, возносимую Мудрой
Ласпов к Всесущему. Она просила для них безопасной дороги.
Уже что-то.
Тяжело шагая по спиральному проходу, разгребая сапогами свежий
снег, Марика спросила у идущей впереди силты:
- А зачем нам уходить сейчас? Ведь днем идти гораздо лучше.
- Мы - силты, щена. Мы ходим ночью.
Идущая позади добавила:
- Ночь принадлежит нам. Мы - дочери ночи и приходим и уходим, когда
хотим.
Марика вздрогнула от холода, но не того, который нес ветер с
Зотака.
А вокруг нее в свете многих лун блеском черни и костей переливался
весь мир.
В коротком жизненном опыте Марики не было ничего, с чем можно было
бы это сравнить. Никогда не было такого полного, безысходного ощущения
собственной ничтожности, такого холода, такой униженности. А ведь
всего прошло несколько часов первой ночи пути.
Теперь ей было понятно, как приходится - приходилось, напомнила она
себе с горечью - Каблину, когда он старался угнаться за Замберлином и
его приятелями. Свежий мокрый снег засасывал на каждом шаге, как
зыбучий песок, хотя Марика шла предпоследней в цепочке - только Барлог
защищала ее спину. Мешок немедленно стал гнуть вниз словно камень,
готовый утянуть ее на дно этой белой шкуры земли и никогда не дать
вынырнуть. Поднялся ветер с Зотака, раздирая бахрому серых облаков
перед лицами лун, грызя правую щеку настолько, что Марика всерьез
испугалась отморозить половину лица окончательно. Постепенно холодало.
В этом было только то преимущество, что, если температура
достаточно упадет, им вряд ли грозит очередная вьюга.
Вся эта неимоверная, спиноломная работа по очистке стойбища от тел
теперь навалилась на нее. Болело всюду. Мышцы так толком и не отошли.
Грауэл прокладывала путь. Она старалась замедлить темп, но силты
наседали, а для охотницы трудно идти медленно, когда даже старуха
выдерживает скорость куда большую.
На первом коротком привале Грауэл шепотом заспорила с высокой
силтой. Она хотела сбавить темп.
- Мы на земле врага, сестра. Разумнее будет идти осторожнее,
сохраняя бдительность. Как бы не налететь в этой спешке на кочевников.
- Сейчас ночь. А ночь - наше время, охотница. И мы можем видеть то,
что тебе недоступно.
Это Грауэл признала. Но возразила:
- У них ведь тоже колдовство есть. Как они и показали. Неразумно
будет полагаться только...
- Довольно. Спора не будет. Мы не привыкли, чтобы с нами спорили. И
тебе предстоит тяжелый урок, если ты не усвоишь это за время нашего
пути.
Марика глядела на снег у себя под ногами и думала, сколько же им
еще идти. Как она помнила по урокам географии, крепость лежит в
шестидесяти милях к западу от стойбища. А прошли они не больше пяти
миль. Таким темпом они дойдут за три или четыре ночи. Летом дорога
заняла бы день-два.
Грауэл прекратила спор. Но даже по виду ее было заметно, что
внутренне она бунтует - пусть она благоговеет перед силтами и боится
их, но все же в чем-то их презирает. Этот немой язык не ускользнул и
от силт. Потом, после путешествия, Марике вспомнился краткий обмен
репликами между ними. Грауэл им не нравилась.
Старшая говорила:
- А чего ты хочешь от дикарки? В ней не воспитали должного
уважения.
Губы Марики дернулись в намеке на рычание. Должное уважение? А где
должное уважение этих силт к такой охотнице, как Грауэл? Где должное
уважение к ее опыту и знаниям? Грауэл спорила не ради спора, как
скучающие Мудрые, желающие убить время.
Да, такое будущее выглядело не слишком радостным - идти в изгнание
в крепость. Мало кто любит чужие обычаи.
"Но я не какой-нибудь мужчина, всегда готовый склонить голову, -
подумала Марика. - И если силты так думают, их ждет больше
неприятностей, чем они рассчитывают".
Однако вызов вскоре сменился тяготами и однообразием пути. Шаг и
еще шаг, одна нога, другая, а хуже всего - разум, который нечем
занять, и он вспоминает. Открывается для вторжения из прошлого.
И тогда начинается истинная боль - боль в сердце.
Не раз Барлог, двигаясь своей тяжелой, но ловкой походкой охотницы,
налетала на Марику, когда та останавливалась, уйдя в свои мысли.
Раздражение силт росло с каждым часом.
Им надоела глушь. Они рвались домой. И от нетерпения злились на
выживших Дегнанов.
А если так, думала Марика, почему бы им не пойти собственным
темпом? У них нет обязательств перед Дегнанами - так можно было судить
по словам, которыми они обменивались. Как будто долг, к которому
хотели воззвать Скилдзян и Герьен, прося защиты, был для них в лучшем
случае предлогом обирать те стаи, которые они считали принадлежащими
им. Как будто все права были у одной стороны, а обязанности - у
другой, каковы бы ни были обещания.
У Марики зарождалось презрение к силтам. Боль и усталость были для
него отличной питательной средой. Еще до того, как силты велели
разбить лагерь в ветровой тени огромного поваленного дерева, ее
чувства стали сильны настолько, что силты могли их прочесть. И они
были озадачены, обнаружив, что Марика куда более открыта и
непредубеждена, чем старшие Дегнаны. Усевшись рядом, они стали это
обсуждать, пока Грауэл с Барлог копали убежище в наметенном у дерева
сугробе.
Высокая подозвала Марику. Вопреки усталости, щена старалась помочь
охотницам, главным образом собирая хворост. Лагерь был у реки,
окруженной высокими деревьями, взбиравшимися по склонам крутых холмов.
Странно, что здесь ландшафт становился более пересеченным, хотя это не
было заметно с плато, где стояло стойбище Дегнанов. В целом в эту
сторону местность плавно понижалась.
- Щена, - сказала высокая силта, - в тебе что-то переменилось. Мы
хотим понять, почему за последнюю ночь ты нас так невзлюбила.
- Из-за этого, - коротко ответила Марика.
- Из-за чего - из-за этого?
У Марики не было того страха перед силтами, что был у охотниц. Она
их не знала, потому что никто ей про них не рассказывал. И она
сказала:
- Вы тут сидите и смотрите, как Барлог и Грауэл работают не только
ради себя, но и ради вас. В стойбище вы помогли. Немного. В том, что
не было полностью работой стаи.
Она имела в виду переноску тел.
Старшая не поняла. Младшая поняла, но ей это не понравилось.