Страница:
это его только пуще злит.
- Это не шутки, - буркнул Гоблин. - Вода поступает из обычных рек.
Этот маленький вредина не так уж туп, как иногда кажется...
Могаба нахмурился.
- Есть у нас кто-нибудь понимающий в рыбной ловле? - спросил он
Зиндаба.
- Сомневаюсь.
Они, конечно же; говорили о таглианских солдатах. Нары уже дюжину
поколений были исключительно воинами. И негероической работой себя не
утруждали.
Я отнесся к совещанию крайне халатно. Я запамятовал упомянуть, что
нюень бао явились из земель, где на рыболовстве, возможно, жизнь держится.
- Это мысль, - признал Могаба. - Вдобавок - жареная воронятина... - Он
снова взглянул в окно. - Но большинство таглианцев не едят мяса.
- Задачка, - согласился я.
- Сдаваться я не намерен.
На это подходящего ответа не имелось.
- И собственных ресурсов у вас нет?
- Еще меньше, чем у тебя, - солгал я. У нас все еще оставался кое-какой
рис из катакомб. Но немного. Мы экономили, где могли, руководствуясь
подсказками из Летописи. И вроде бы не выглядели жертвами голодовки. Пока
что. Хотя и не столь сыто, как нары...
- Соображения относительно сокращения численности едоков-иждивенцев?
- Я позволяю ни на что более не пригодным таглианцам и местным, кто
пожелает, делать плоты и покидать город. Но не позволяю ничего брать с
собой.
Он снова сдержал злость:
- Это означает пустую трату Древесины. Однако мысль также заслуживает
рассмотрения.
Я присматривался к Зиндабу с Очибой. Те так и оставались гагатовыми
изваяниями. Казалось, даже не дышали. И не высказывали никаких мнений.
Могаба уставился на меня:
- Боюсь, совещание так ни к чему и не приведет. Ты даже ни разу не
ткнул меня носом в свою Летопись.
- Летопись не может творить чудеса. Об осадах в ней говорится только
то, до чего можно дойти путем простого здравого смысла. Стой на своем.
Пайки. Не трать ресурсов впустую. Помни об угрозе эпидемий. Не истощай
терпения противника, если нет надежды пересидеть его. Если сдача неизбежна,
сдайся, пока противник еще склонен вести переговоры.
- Этот противник никогда не пытался вести переговоры.
Ну, это еще вопрос. Хотя Хозяева Теней, определенно, полагали себя
живыми богами...
- Благодарю тебя, Знаменосец. Мы оценим наши возможности и сообщим
тебе, что будем предпринимать.
Гоблин с Одноглазым помогли мне сойти с кресла и снова улечься на
носилки. Могаба больше ничего не сказал, и я никак не мог придумать, что бы
такого сказать ему. Прочие нары просто стояли и наблюдали за нашим уходом.
***
- Зачем бы это он меня звал? - поинтересовался я, едва оказавшись вдали
от посторонних ушей. - Я-то ждал воплей и угроз...
- Мозги запудрить, вот зачем, - сказал Гоблин.
- Пока сам раздумывает, не пора ли тебя прикончить, - жизнерадостно
добавил Одноглазый.
- Ну, это действительно вдохновляет...
- Он уже решился, Мурген. И выбора, желательного тебе, не сделает.
Настала пора быть предельно осторожным.
Домой мы добрались без происшествий.
- Не утруждайтесь таскать меня, пока не выяснится, что нужно дядюшке.
Гоблин с Одноглазым стояли у подножия лестницы, ведшей на стену.
Дядюшка Дой взирал на нас сверху.
- Я вроде не собирался больше куда-либо, зачем-либо и почему-либо тебя
таскать, - заявил Одноглазый. - Насколько я понял, старались мы
исключительно маскировки ради. Дядюшка Дой взирал вниз.
Я поднял взгляд. Стена была сплошь усеяна крохотными бисеринками влаги,
но это оттого, что камень холоднее, чем воздух, а отнюдь не потому, что вода
просачивается сквозь кладку. На совесть постарались Хозяева Теней.
- Хорошо ли чувствует себя Каменный Солдат?
- Для истощенного поносом - неплохо. Готов сплясать на твоей могиле,
упрямец. Ты - по делу?
- Глашатай желает видеть тебя. Твой поход не увенчался успехом?
Он кивнул головой в сторону холмов. - Если ты, дядюшка, называешь
успехом две недели в гостях у Хозяина Теней, то - еще как увенчался. А
вообще-то я только и делал, что страдал от дизентерии, в весе здорово
сбавил, а после мне едва хватило соображения сбежать, когда какие-то
таглианцы устроили налет на лагерь. Ладно, уж до Глашатая-то доберусь.
Только помоги не провалиться в какую-нибудь кроличью нору.
Я и сам легко мог бы дойти, но изображаемая слабость и далее может
пригодиться.
В конуре Глашатая ничто не изменилось. Разве что один из запахов
куда-то повыветрился. Это я отметил сразу, еще с порога. Хотя не смог
понять, какой же именно.
Глашатай был готов к беседе. Хонь Тэй уже заняла свое место, а
красавица - приготовила чай.
- Тай Дэй известил нас, - улыбнулся Кы Дам. Определив по моему взгляду
и раздувающимся ноздрям причину моего любопытства, он добавил:
- Дан отправился к вышним судиям. Наконец-то. Суровые времена миновали
сей дом.
Я не мог удержаться и взглянул на молодую женщину. Она смотрела на
меня. Конечно, она тут же отвела глаза, но не столь быстро, чтоб я не
почувствовал своей вины, вновь обратив свое внимание к Глашатаю.
От старика ничто не ускользнуло. Однако он не стал волноваться из-за
того, что лучше оставить незамеченным. Кы Дам был мудр.
Я проникся к старикану огромным уважением.
- Настали тяжелые времена, Знаменосец; и за ними грядет еще более
ужасное завтра.
Он описал мне мои переговоры с Могабой, и это лишний раз убедило меня,
что у нюень бао везде имеются уши.
- Зачем ты говоришь мне об этом?
- Дабы подкрепить прежнее утверждение. Нюень бао следят за черными
людьми. После твоего ухода они говорили только на своем родном наречии, пока
не начали рассылать гонцов к трибунам когорт и прочим видным таглианцам. Они
соберутся в час ужина.
- Затевается что-то большое. Старик слегка склонил голову:
- Я хотел бы, чтоб ты посмотрел сам. Ты знаешь этих людей лучше, нежели
я. Ты сможешь определить обоснованность моих подозрений.
- Ты хочешь, чтобы я последил за их собранием?
- Наподобие этого.
Старик Глашатай не стал посвящать меня в подробности. Хотел, чтобы я
оценил положение свежим взглядом.
- Дой проведет тебя.
И Дой повел. Путь наш лежал подземными кельями, столь же запутанными,
как и наши, однако о переходах заботились меньше. Выкопавшие их желали лишь
ускользнуть подземельями в случае надобности. Прятаться там явно не
намеревались. Должно быть, то были джайкури, пособничавшие Грозотени. Она
наверняка обеспечила себе запасной выход.
- Удивляюсь я тебе, дядюшка, - заговорил я. - Как вообще у живущих на
болотах может иметься понятие о подземельях? Не думаю, что они для вас -
дело обычное.
- Это правда.
Он слегка улыбнулся.
Наверное, они разыскали этот ход благодаря простому дурацкому везенью,
вкупе, может быть, с некоторыми соображениями по поводу направления мыслей
Грозотени.
Словом, пробраться в цитадель оказалось делом несложным, разве что
кое-где пришлось двигаться ползком. Строители явно не приняли в расчет
достоинства Грозотени. И мне пришлось тяжеловато - я все еще пребывал не в
лучшей форме.
Мы добрались до небольшой открытой ниши под лестницей, что, насколько
хватало глаза да света одной крохотной свечи, поднималась прямо в
бесконечность. Похоже было, что драгоценную свечу извели исключительно ради
меня; сами же нюень бао весь путь проделывали в полной темноте.
Я бы не выдержал. Уж очень не люблю замкнутого пространства, несмотря
на то что сам обитаю в подобных подземельях. Теснота, темнота, периодические
припадки и видения - тот еще набор.
Хотя последнее время припадков что-то нет... Я поставил ногу на первую
ступеньку. Дядюшка Дой, ухватив меня за запястье, покачал головой.
- Как? Разве зал заседаний не там?
Шепот мой прошуршал шажками бегущей мыши.
- Там нет того, что хотел показать тебе Глашатай. - Дядюшка Дой шептал
так, что даже воздух, казалось, не шелохнется. - Идем.
Ползать больше не пришлось. Оставалось лишь миновать вереницу
коридоров, слишком узких для коренастого дядюшки. Наверное, он все пузо
смозолил о шершавую кладку.
За этот раз я узнал о цитадели больше, чем во все прошлые посещения.
Там, внизу, под окрестными площадями, лежали бесчисленные склады, пыточные,
арсеналы, казармы, водозаборы и кузницы, о существовании коих я и не
подозревал.
- Да здесь припасов - на многие годы! - шепнул я.
Да, нары со своими фаворитами могли бы долго отсиживаться в цитадели.
Грозотень много чего припасла на черный день.
Значит, Могаба лгал, стараясь вызнать, насколько хороши дела у Старой
Команды.
Может, с этих-то запасов и процветают нюень бао, в то время как все
прочие голодают? Щиплют по крохам, точно мыши, чтобы недостачи не
заметили...
- Поторопись, - сказал дядюшка Дой. Вскоре до нас донеслось отдаленное
пение.
- Мы можем опоздать. Каменный Воин. Поспеши.
Я не дал ему по башке только потому, что шум мог бы насторожить поющих.
Я, еще не видя, понял, что это нары. Я и раньше слыхал от них подобные
песнопения. Правда, те были для веселья во время работы либо празднеств. Эта
песня звучала мрачно и холодно.
Дядюшка Дой, задув свечу, взял меня за локоть. Мы продолжали следовать
узкими проходами, пока вдруг не оказались в самом обычном, довольно
просторном потайном коридоре, проложенном за стеной главных помещений. Вход
в подземелья ничто не скрывало. Просто темный закоулок, на который и
смотреть-то не захочешь...
Зал был освещен свечами в редких канделябрах. Видимо, нары, несмотря на
свои богатства, экономили.
Дядюшка Дой прижал палец к губам. Мы были совсем близко от людей,
вполне способных заметить нас по малейшему подозрительному шороху.
Опустившись на четвереньки, он повлек меня прямо в зал, в коем собрались
почти все нары. Освещена был только та часть зала, где они находились.
Дядюшка укрылся за колонной. Я спрятался за низким, пыльным столом рядом с
самой дверью. Мне ужасно хотелось стать черным, как нары. Казалось, лоб мой
светится в темноте, будто месяц...
От нашей жизни ожесточаешься. Очень быстро отучишься удивляться новым
ужасам. И все ж распознавать ужасное большинство из нас не разучились.
Словом, в зале как раз творилось нечто подобное.
Там стоял алтарь. Могаба с Очибой участвовали в какой-то церемонии. Над
алтарем находилось небольшое изваяние из темного камня, изображавшее
застывшую в танце четверорукую женщину. Подробностей было не разглядеть -
слишком далеко, - однако наверняка могу сказать, что у женщины этой были
клыки вампира, три пары грудей, а на шее ожерелье из черепов младенцев.
Нары, быть может, называли ее по-другому, это была Кина. Хотя поклонялись ей
нары не так, как это описывалось в книгах джайкури.
Обманники не желают проливать крови. Потому-то их и зовут Душилами.
А нары не только проливали кровь во имя своей богини, они еще и пили
ее. И похоже, уже давно - вдоль стены висели обескровленные трупы. Последняя
их жертва, какой-то злосчастный джайкури, был подвешен рядом с товарищами по
несчастью вскоре после нашего прихода.
Набожность сочеталась в нарах с практичностью. По окончании зловещей
церемонии они принялись разделывать один из трупов. Я развернулся и пополз
прочь из зала. И плевать мне было, что бы там ни подумал дядюшка Дой.
В Отряде я много чего насмотрелся - и пыток, и невероятных жестокостей,
и бесчеловечности, которой даже осмыслить не мог, однако ни разу не
сталкивался с людоедством со всеобщего одобрения.
Меня не вырвало. Я не вскипел от гнева. Последнее было бы глупостью. Я
просто удалился настолько, что мог бы говорить без опасений быть услышанным.
- Я видел достаточно. Идем отсюда. Дядюшка Дой отвечал легкой улыбкой и
едва заметным движением брови.
- Мне нужно обдумать это. И записать. Мы можем не пережить этой осады.
Они, скорее всего, переживут. Осаду должна пережить и весть о том, кто они
такие.
Он пристально разглядывал меня. Может, размышлял, не балуемся ли и мы
жареным мясцом "длинных свиней".
Наверное, размышлял.
Такие вещи, пожалуй, малость проясняют, отчего нас в здешних краях
опасаются.
Могаба грамоте не разумел. Если ему еще не ясно, что темная сторона
наров более не является тайной, я могу написать об этом в Летописи, с тем
чтобы предупредить Госпожу или Старика.
- Они все собрались там, - сказал дядюшка, - поэтому можно пройти
коротким путем.
- Что там за шум? - спросил я.
Дядюшка Дой снова прижал палец к губам. Мы зашагали вперед.
И обнаружили нескольких таглианских солдат, закладывавших кирпичом
проход, которым мм могли бы выйти. Зачем им это понадобилось? Снаружи этих
дверей не взломать... Заклятия Грозотени до сих пор действовали.
Дернув меня за руку, дядюшка направился в другую сторону. Очевидно, он
прекрасно знал цитадель. Мне нетрудно было представить его постоянно
шляющимся здесь - так, интереса ради. Похоже, он как раз такой породы.
- Что с тобой? Кто съел твоего любимого щенка? - спросил Гоблин, увидев
меня.
Подобные шутки, после того как в городе не осталось собак, были у всех
на слуху. Теперь мясо можно было добыть лишь из двух источников. Нары
пользовались обоими. Мы же ограничивались воронами из тех, что поглупее.
Я поведал Гоблину с Одноглазым, что видел. Дядюшка Дой стоял поодаль,
слегка раздосадованный тем, что до визита к Глашатаю я пожелал встретиться
со своими. Не успел я рассказать и половины, Одноглазый перебил:
- Мурген, это надо рассказать всему Отряду. И - в кои-то веки - он был
серьезен, словно с копьем в брюхе.
И - в кои-то веки - Гоблин согласился с Одноглазым без стонов и
пререканий:
- Рассказать нужно в точности так, как люди, по-твоему, должны это
понимать. Разговоров возникнет - уйма. Тебе не понравится, ежели кто-нибудь
раздует это дело еще хуже, чем оно есть.
- Тогда собирайте всех. А я, пока жду, еще раз просмотрю книги
джайкури. Возможно, надо будет рассказать и еще кое-что.
- Могу ли я присоединиться к тебе? - спросил дядюшка Дой.
- Нет. Иди передай старику, что я навещу его, как только смогу. Это -
дела семейные.
- Как пожелаешь.
Он сказал что-то Тай Дэю и пошел прочь.
***
Чтение мое прервал Бадья.
- Все собрались, Мурген. Все, кроме Клета. Его куда-то унесло; даже
братья не знают, где искать.
- Хорошо.
- Что, плохо дело? Вид у тебя такой...
- Это точно.
- Что, может стать хуже, чем теперь?
- Потерпи немного, все узнаешь.
Через пять минут я стоял перед шестью десятками человек и рассказывал
свою повесть. Как много нас стало, ведь еще года два назад всего семь
человек числили себя Черным Отрядом...
- Ребята, вы до конца-то дослушаете? - Новости привели наших в мрачное
возбуждение. - Тихо! Дело вот в чем: они приносят человеческие жертвы и
поедают трупы. Но это еще не все. С тех самых пор, как они присоединились к
нам в Джии-Зле, они непрестанно намекают и даже прямо говорят, что мы -
отступники. Это значит, они полагают, будто весь Отряд жил по их обычаям.
Поднялся всеобщий рев. Я треснул каменным молотком по доскам
столешницы:
- Заткнитесь, идиоты! Никогда в Отряде не бывало таких обычаев. Нары и
Летописи сроду не вели, они и читать-то не обучены!
Я не был вполне уверен, что человеческих жертвоприношений никогда не
было за всю историю Отряда. Нескольких первых томов Летописи недоставало, и
теперь я сильно подозревал, что первые из нашей братии поклонялись какому-то
темному и ненасытному божеству со столь подлой и жестокой натурой, что даже
изустных преданий достаточно, чтоб привести местных в ужас.
Большинству ребят было плевать на этот скрытый смысл всего услышанного.
Они просто были злы на наров, так как те собирались усложнить им жизнь.
И я сказал:
- Это еще одна причина для раздоров между ними и нами. Вы все должны
понять и проникнуться, что нам наверняка придется драться с ними, прежде чем
мы уйдем из этого города. И последнее: с сегодняшнего вечера я возрождаю
одну традицию, которую мы упустили из виду после пропажи Костоправа. Мы
будем регулярно читать вслух Летопись, чтоб все вы понимали, частью чего
являетесь. Первое чтение будет из Книги Кетта. Эта часть, вероятнее всего,
написана летописцем Агриппой, когда Отряд находился на службе у Болибога в
Чон Делоре. Там наша братия выдержала долгую и жестокую осаду и выстрадала,
пожалуй, даже больше нашего.
Вдобавок я замышлял почитать им из книг, написанных Ворчуном на Равнине
Страха, где Отряду так долго пришлось обитать под землей.
Я отпустил людей на ужин.
- Одноглазый! Чтоб я не слышал больше стонов, когда объявляю чтения.
Ясно? Ребята всего этого своими глазами не видели.
- Ну, Чон Делора я тоже не застал.
- Тогда и тебе невредно послушать.
- Мурген, я об этом уж двести лет слушаю! Не было еще летописца, чтоб
не вляпался хоть раз в эти "ужасы Чон Делора"! Попадись мне в руки эти типы,
написавшие Книгу Кетта!.. Ты знаешь, что этот Кетт и летописцем-то не был?
Был он просто...
- Гоблин, тащи сюда Масло с Ведьмаком. Устроим совет старейших из
Старой Команды.
Собравшись впятером, мы пораскинули мозгами. Едва план был готов, я
сказал:
- А теперь пойду, послушаю, что думает Глашатай.
Кы Дам слушал меня терпеливо, словно бы одаренного ребенка,
выкладывающего идею блестящую, но непрактичную.
- Ты понимаешь, что из этой искры может разгореться битва? - спросил
он.
- Конечно. Но битва и так неизбежна. Дой сказал, что Могаба все решил
после нашей встречи. Гоблин с Одноглазым согласны. А также и Ведьмак с
Масло. И из нас пятерых никому не по нраву лишние хлопоты. Нас больше, чем
наров. Но их таглианцы превосходят числом наших, и знать наверняка, как себя
поведут обе группы, мы не можем.
Старик повернулся к Хонь Тэй. Немой вопрос на лице его глубже прорезал
морщины у уголков его глаз.
Кы Сари, опустившись подле меня на колени, подала чай. Ну это ни в
какое сравнение не шло с тем, как было прежде! Глаза ее поймали мой
ошарашенный взгляд. Ну слюней-то я, кажется, не распустил...
Хонь Тэй никак не отреагировала на все это. Она была куда спокойней
моего. Она пристально взирала на своего мужа и наконец кивнула.
- Будет битва, - сказал он. - И очень скоро. Джайкури поднимут бунт.
Не то я хотел бы услышать...
- Доставят ли они неприятности твоим либо моим людям?
Но тут же я понял, что с этим соваться вперед не стоило, и сразу же
извинился.
Кы Сари подлила мне чаю - ни капли еще не налив деду с бабкой!
Словно демон, выдернутый из преисподней за зазубренный язык, появилась
Кы Гота - и тут же обрушила на дочь шквал ритмичного, свирепого лая.
Старик, подняв взгляд, резко произнес одно-единственное слово. Хонь Тэй
поддержала его целой фразой, произнесенной, я бы сказал, яростным шепотом.
Похоже, громче она говорить не могла.
Кы Гота отступила. В семействе Кы были установлены четкие границы и
строгая иерархия.
Я взглянул на красавицу. Она снова встретилась со мною взглядом, тут же
отвела глаза и покраснела. Прямо-таки вспыхнула.
. Что это означает? Неужели они пытаются мной управлять?
Так ведь не выйдет. Даже при помощи такой прекрасной женщины. Уж это-то
Кы Дам, раз едва ли не насквозь меня видит, мог бы знать.
Молниеносно перешептавшись о чем-то со своею старухой, он заговорил:
- Мы присоединимся к тебе в этом предприятии, Знаменосец. Временно.
Хонь уверена, что битва между джайкури и солдатами черных людей неизбежна.
Битва будет жестокой, но вряд ли коснется остальных наших. Так мы обеспечим
секретность. Но я должен настаивать, чтобы Дой имел возможность прекратить
наше участие, если возникнет недружественное внимание к нашим людям.
- Прекрасно. Конечно. Порешили. Хотя я бы и без вас попробовал.
Кы Дам позволил себе слабую улыбку - может, по поводу моей решимости, а
может, ввиду возможности добавить Могабе неприятностей.
Как только стемнело, мы, убедившись, что бунт начался, отправились
навестить Могабины склады провизии.
Началось все, словно хорошо отрепетированная пьеса, в коей Могаба со
второстепенными персонажами отчаянно старался снискать аплодисменты
почтеннейшей публики. Бунт был в самом разгаре. Мы с дядюшкой Доем, для
удобства, сформировали по отряду и тихо проникли в хранилища; десять человек
из Старой Команды и столько же нюень бао. Так, в двадцать пар рук, мы
принялись перетаскивать к себе мешки с рисом, мукой, сахаром и бобами. А
бунт с самого начала пошел зверский - смятение охватило всю южную половину
Дежагора. Все до единого Могабины люди были по горло заняты, пытаясь единым
махом подавить мятеж. А каждый джайкури - вплоть до малолетних пацанов,
похоже, жаждал добраться до наров, хотя бы для этого пришлось истребить весь
Первый Легион.
Мои люди находились в боевой готовности, задолго до наступления темноты
закрепившись на выгодных позициях. Как и нюень бао, которым, впрочем, пока
никто не угрожал. Одну из толп мы накрыли. Град дротиков и стрел с фронта, с
флангов, а также с крыш живо отбил охоту соваться к нам.
Люди Могабы встретили куда больше трудностей. Они были не готовы к
битве. Хуже того, они были раздроблены - кто в рабочих отрядах, кто в
патрулях...
Поначалу наши шутили да умничали, рассуждая, что скажет Могаба, когда
после боя увидит разграбленные склады.
Вернувшись с добычей во второй раз, я столкнулся с Бадьей.
- Бобы, - сказал я, сваливая наземь громадный мешок. - Разнообразие в
рационе нам отнюдь не повредит.
- Мурген, на этот раз там вправду море крови. Могаба дважды запрашивал
помощь. Мы отвечали, что тебя никак не найдем.
- Вот так и продолжайте. Пока не почуете, что для нас может выйти хуже,
если не поможем.
- Да это вряд ли. Он сгреб под себя большую часть оружия в городе. Его
солдаты сбрасывают людей со стен сотнями. Там уж бунтовщик не бунтовщик,
мужик, женщина, дите...
- На то он и Могаба... А что там за пожары?
- Так... Свое же добро палят.
- Значит, все идет замечательно. Только приглядывайте тут.
И я, как в поговорке, вернулся к радостям разбоя. Это может прикончить
Могабу.
Уже на складе меня разыскал дядюшка Дой.
- Часть таглианских солдат бросила посты ради обеспечения безопасности
цитадели. Если будем продолжать набег, нас могут застать здесь.
- Ага. А если нас не заметят, Могаба будет грешить на местных, кто знал
об этих подземельях.
То бишь набег мог лишить нас возможности засылать соглядатаев на
штабные совещания.
Хотя дело того стоило.
Но буду ли я и завтра думать так же? На сытое-то брюхо?
- У нас возникли незначительные затруднения, Знаменосец, - сказал
дядюшка Дой чуть погодя.
Оба мы тащили наружу по последнему мешку риса. Все наши уже успели уйти
вперед.
- Что такое?
- Весть о нашем успехе, несомненно, станет всеобщим достоянием.
- Каким образом? Ведь знают всего несколько человек... Им это дело
разглашать - никакого интересу.
- Кто-то проболтался о том, что я недавно показал тебе.
- Чего?
- Темный ритуал. Кто-то пустил слух. Из искры этого слуха возгорелся
сегодняшний бунт.
- Не может быть. Слишком организованно действуют.
- Естественно, некоторые приготовились загодя, но после этих слухов
восстал весь город. Теперь бунт неуправляем.
Ну, раз говоришь, значит, знаешь.
Он провел весь вечер со мной. Не было у него возможности наблюдать за
бунтовщиками.
Прежде чем он успел ответить, из темноты туннеля возник Тай Дэй. Он
что-то тараторил и для такого тесного пространства вел себя уж слишком
оживленно. Загасит мне свечку - удавлю. Как только нащупаю.
- Что стряслось?
- Черные люди пытаются взломать северные ворота и затопить город.
- Они... Что?!
Ну да, это может положить конец бунту. Но это ведь даже для Могабы -
слишком... Или - как?
Мы с дядюшкой Доем понеслись изо всех сил, как только позволяли мешки с
рисом. Могу спорить: вид у нас был - глупее некуда.
- Масло, Ведьмак, Одноглазый, Гоблин, Ишак, Лошак, Бадья, Шандал, вы
идете со мной. Аль-Хульская рота поможет нам. Сопатый пошел поднимать их.
Идем прямо по стене. Если нары попробуют помешать, растолкаем. Будут драться
- убьем. Всем все ясно?
Даже Гоблин с Одноглазым, против обыкновения, не принялись умничать. К
утоплению Могаба, наряду с прочими, наметил и нас.
Подошли таглианцы. Были они веднаитской веры и вообще - лучшими из
преданных Отряду. Они заслуживали доверия и были нам почти друзьями. Из
шести сотен таких, несколько месяцев назад пошедших с нами на юг, теперь
остались лишь эти шесть десятков. Я объяснил им, что происходит, что мы
намерены предпринять и в чем должна заключаться их помощь. Им надлежало
быстро оттаскивать всякого, кто будет пытаться открыть ворота, после того
как Гоблин с Одноглазым этого всякого обработают.
- Только никому не причинять вреда, если не вынудят защищаться.
- Это почему же? - заупрямился Шандал. - Они-то пытались нам вред
причинить...
- Могаба - да. А эти просто подчиняются приказу. Могу спорить: возле
ворот не окажется ни единого нара. А еще - на то, что, открыв ворота, они и
себе причинят вред вместе со всеми прочими. Могабе они будут больше не
нужны.
- Пошли уже, - буркнул Гоблин. - Или уж давайте вернемся да пивка
выпьем.
Я повел людей к воротам.
Может быть, из-за провалов во тьму у меня появился дар пророка. Наров у
Северных Ворот не оказалось. Стычка вышла столь краткой и беспорядочной, что
ее, можно сказать, и вовсе не было. Таглианцы, разбиравшие баррикаду,
бежали. Проклятье! Теперь Могаба узнает, из-за кого провалилась его
- Это не шутки, - буркнул Гоблин. - Вода поступает из обычных рек.
Этот маленький вредина не так уж туп, как иногда кажется...
Могаба нахмурился.
- Есть у нас кто-нибудь понимающий в рыбной ловле? - спросил он
Зиндаба.
- Сомневаюсь.
Они, конечно же; говорили о таглианских солдатах. Нары уже дюжину
поколений были исключительно воинами. И негероической работой себя не
утруждали.
Я отнесся к совещанию крайне халатно. Я запамятовал упомянуть, что
нюень бао явились из земель, где на рыболовстве, возможно, жизнь держится.
- Это мысль, - признал Могаба. - Вдобавок - жареная воронятина... - Он
снова взглянул в окно. - Но большинство таглианцев не едят мяса.
- Задачка, - согласился я.
- Сдаваться я не намерен.
На это подходящего ответа не имелось.
- И собственных ресурсов у вас нет?
- Еще меньше, чем у тебя, - солгал я. У нас все еще оставался кое-какой
рис из катакомб. Но немного. Мы экономили, где могли, руководствуясь
подсказками из Летописи. И вроде бы не выглядели жертвами голодовки. Пока
что. Хотя и не столь сыто, как нары...
- Соображения относительно сокращения численности едоков-иждивенцев?
- Я позволяю ни на что более не пригодным таглианцам и местным, кто
пожелает, делать плоты и покидать город. Но не позволяю ничего брать с
собой.
Он снова сдержал злость:
- Это означает пустую трату Древесины. Однако мысль также заслуживает
рассмотрения.
Я присматривался к Зиндабу с Очибой. Те так и оставались гагатовыми
изваяниями. Казалось, даже не дышали. И не высказывали никаких мнений.
Могаба уставился на меня:
- Боюсь, совещание так ни к чему и не приведет. Ты даже ни разу не
ткнул меня носом в свою Летопись.
- Летопись не может творить чудеса. Об осадах в ней говорится только
то, до чего можно дойти путем простого здравого смысла. Стой на своем.
Пайки. Не трать ресурсов впустую. Помни об угрозе эпидемий. Не истощай
терпения противника, если нет надежды пересидеть его. Если сдача неизбежна,
сдайся, пока противник еще склонен вести переговоры.
- Этот противник никогда не пытался вести переговоры.
Ну, это еще вопрос. Хотя Хозяева Теней, определенно, полагали себя
живыми богами...
- Благодарю тебя, Знаменосец. Мы оценим наши возможности и сообщим
тебе, что будем предпринимать.
Гоблин с Одноглазым помогли мне сойти с кресла и снова улечься на
носилки. Могаба больше ничего не сказал, и я никак не мог придумать, что бы
такого сказать ему. Прочие нары просто стояли и наблюдали за нашим уходом.
***
- Зачем бы это он меня звал? - поинтересовался я, едва оказавшись вдали
от посторонних ушей. - Я-то ждал воплей и угроз...
- Мозги запудрить, вот зачем, - сказал Гоблин.
- Пока сам раздумывает, не пора ли тебя прикончить, - жизнерадостно
добавил Одноглазый.
- Ну, это действительно вдохновляет...
- Он уже решился, Мурген. И выбора, желательного тебе, не сделает.
Настала пора быть предельно осторожным.
Домой мы добрались без происшествий.
- Не утруждайтесь таскать меня, пока не выяснится, что нужно дядюшке.
Гоблин с Одноглазым стояли у подножия лестницы, ведшей на стену.
Дядюшка Дой взирал на нас сверху.
- Я вроде не собирался больше куда-либо, зачем-либо и почему-либо тебя
таскать, - заявил Одноглазый. - Насколько я понял, старались мы
исключительно маскировки ради. Дядюшка Дой взирал вниз.
Я поднял взгляд. Стена была сплошь усеяна крохотными бисеринками влаги,
но это оттого, что камень холоднее, чем воздух, а отнюдь не потому, что вода
просачивается сквозь кладку. На совесть постарались Хозяева Теней.
- Хорошо ли чувствует себя Каменный Солдат?
- Для истощенного поносом - неплохо. Готов сплясать на твоей могиле,
упрямец. Ты - по делу?
- Глашатай желает видеть тебя. Твой поход не увенчался успехом?
Он кивнул головой в сторону холмов. - Если ты, дядюшка, называешь
успехом две недели в гостях у Хозяина Теней, то - еще как увенчался. А
вообще-то я только и делал, что страдал от дизентерии, в весе здорово
сбавил, а после мне едва хватило соображения сбежать, когда какие-то
таглианцы устроили налет на лагерь. Ладно, уж до Глашатая-то доберусь.
Только помоги не провалиться в какую-нибудь кроличью нору.
Я и сам легко мог бы дойти, но изображаемая слабость и далее может
пригодиться.
В конуре Глашатая ничто не изменилось. Разве что один из запахов
куда-то повыветрился. Это я отметил сразу, еще с порога. Хотя не смог
понять, какой же именно.
Глашатай был готов к беседе. Хонь Тэй уже заняла свое место, а
красавица - приготовила чай.
- Тай Дэй известил нас, - улыбнулся Кы Дам. Определив по моему взгляду
и раздувающимся ноздрям причину моего любопытства, он добавил:
- Дан отправился к вышним судиям. Наконец-то. Суровые времена миновали
сей дом.
Я не мог удержаться и взглянул на молодую женщину. Она смотрела на
меня. Конечно, она тут же отвела глаза, но не столь быстро, чтоб я не
почувствовал своей вины, вновь обратив свое внимание к Глашатаю.
От старика ничто не ускользнуло. Однако он не стал волноваться из-за
того, что лучше оставить незамеченным. Кы Дам был мудр.
Я проникся к старикану огромным уважением.
- Настали тяжелые времена, Знаменосец; и за ними грядет еще более
ужасное завтра.
Он описал мне мои переговоры с Могабой, и это лишний раз убедило меня,
что у нюень бао везде имеются уши.
- Зачем ты говоришь мне об этом?
- Дабы подкрепить прежнее утверждение. Нюень бао следят за черными
людьми. После твоего ухода они говорили только на своем родном наречии, пока
не начали рассылать гонцов к трибунам когорт и прочим видным таглианцам. Они
соберутся в час ужина.
- Затевается что-то большое. Старик слегка склонил голову:
- Я хотел бы, чтоб ты посмотрел сам. Ты знаешь этих людей лучше, нежели
я. Ты сможешь определить обоснованность моих подозрений.
- Ты хочешь, чтобы я последил за их собранием?
- Наподобие этого.
Старик Глашатай не стал посвящать меня в подробности. Хотел, чтобы я
оценил положение свежим взглядом.
- Дой проведет тебя.
И Дой повел. Путь наш лежал подземными кельями, столь же запутанными,
как и наши, однако о переходах заботились меньше. Выкопавшие их желали лишь
ускользнуть подземельями в случае надобности. Прятаться там явно не
намеревались. Должно быть, то были джайкури, пособничавшие Грозотени. Она
наверняка обеспечила себе запасной выход.
- Удивляюсь я тебе, дядюшка, - заговорил я. - Как вообще у живущих на
болотах может иметься понятие о подземельях? Не думаю, что они для вас -
дело обычное.
- Это правда.
Он слегка улыбнулся.
Наверное, они разыскали этот ход благодаря простому дурацкому везенью,
вкупе, может быть, с некоторыми соображениями по поводу направления мыслей
Грозотени.
Словом, пробраться в цитадель оказалось делом несложным, разве что
кое-где пришлось двигаться ползком. Строители явно не приняли в расчет
достоинства Грозотени. И мне пришлось тяжеловато - я все еще пребывал не в
лучшей форме.
Мы добрались до небольшой открытой ниши под лестницей, что, насколько
хватало глаза да света одной крохотной свечи, поднималась прямо в
бесконечность. Похоже было, что драгоценную свечу извели исключительно ради
меня; сами же нюень бао весь путь проделывали в полной темноте.
Я бы не выдержал. Уж очень не люблю замкнутого пространства, несмотря
на то что сам обитаю в подобных подземельях. Теснота, темнота, периодические
припадки и видения - тот еще набор.
Хотя последнее время припадков что-то нет... Я поставил ногу на первую
ступеньку. Дядюшка Дой, ухватив меня за запястье, покачал головой.
- Как? Разве зал заседаний не там?
Шепот мой прошуршал шажками бегущей мыши.
- Там нет того, что хотел показать тебе Глашатай. - Дядюшка Дой шептал
так, что даже воздух, казалось, не шелохнется. - Идем.
Ползать больше не пришлось. Оставалось лишь миновать вереницу
коридоров, слишком узких для коренастого дядюшки. Наверное, он все пузо
смозолил о шершавую кладку.
За этот раз я узнал о цитадели больше, чем во все прошлые посещения.
Там, внизу, под окрестными площадями, лежали бесчисленные склады, пыточные,
арсеналы, казармы, водозаборы и кузницы, о существовании коих я и не
подозревал.
- Да здесь припасов - на многие годы! - шепнул я.
Да, нары со своими фаворитами могли бы долго отсиживаться в цитадели.
Грозотень много чего припасла на черный день.
Значит, Могаба лгал, стараясь вызнать, насколько хороши дела у Старой
Команды.
Может, с этих-то запасов и процветают нюень бао, в то время как все
прочие голодают? Щиплют по крохам, точно мыши, чтобы недостачи не
заметили...
- Поторопись, - сказал дядюшка Дой. Вскоре до нас донеслось отдаленное
пение.
- Мы можем опоздать. Каменный Воин. Поспеши.
Я не дал ему по башке только потому, что шум мог бы насторожить поющих.
Я, еще не видя, понял, что это нары. Я и раньше слыхал от них подобные
песнопения. Правда, те были для веселья во время работы либо празднеств. Эта
песня звучала мрачно и холодно.
Дядюшка Дой, задув свечу, взял меня за локоть. Мы продолжали следовать
узкими проходами, пока вдруг не оказались в самом обычном, довольно
просторном потайном коридоре, проложенном за стеной главных помещений. Вход
в подземелья ничто не скрывало. Просто темный закоулок, на который и
смотреть-то не захочешь...
Зал был освещен свечами в редких канделябрах. Видимо, нары, несмотря на
свои богатства, экономили.
Дядюшка Дой прижал палец к губам. Мы были совсем близко от людей,
вполне способных заметить нас по малейшему подозрительному шороху.
Опустившись на четвереньки, он повлек меня прямо в зал, в коем собрались
почти все нары. Освещена был только та часть зала, где они находились.
Дядюшка укрылся за колонной. Я спрятался за низким, пыльным столом рядом с
самой дверью. Мне ужасно хотелось стать черным, как нары. Казалось, лоб мой
светится в темноте, будто месяц...
От нашей жизни ожесточаешься. Очень быстро отучишься удивляться новым
ужасам. И все ж распознавать ужасное большинство из нас не разучились.
Словом, в зале как раз творилось нечто подобное.
Там стоял алтарь. Могаба с Очибой участвовали в какой-то церемонии. Над
алтарем находилось небольшое изваяние из темного камня, изображавшее
застывшую в танце четверорукую женщину. Подробностей было не разглядеть -
слишком далеко, - однако наверняка могу сказать, что у женщины этой были
клыки вампира, три пары грудей, а на шее ожерелье из черепов младенцев.
Нары, быть может, называли ее по-другому, это была Кина. Хотя поклонялись ей
нары не так, как это описывалось в книгах джайкури.
Обманники не желают проливать крови. Потому-то их и зовут Душилами.
А нары не только проливали кровь во имя своей богини, они еще и пили
ее. И похоже, уже давно - вдоль стены висели обескровленные трупы. Последняя
их жертва, какой-то злосчастный джайкури, был подвешен рядом с товарищами по
несчастью вскоре после нашего прихода.
Набожность сочеталась в нарах с практичностью. По окончании зловещей
церемонии они принялись разделывать один из трупов. Я развернулся и пополз
прочь из зала. И плевать мне было, что бы там ни подумал дядюшка Дой.
В Отряде я много чего насмотрелся - и пыток, и невероятных жестокостей,
и бесчеловечности, которой даже осмыслить не мог, однако ни разу не
сталкивался с людоедством со всеобщего одобрения.
Меня не вырвало. Я не вскипел от гнева. Последнее было бы глупостью. Я
просто удалился настолько, что мог бы говорить без опасений быть услышанным.
- Я видел достаточно. Идем отсюда. Дядюшка Дой отвечал легкой улыбкой и
едва заметным движением брови.
- Мне нужно обдумать это. И записать. Мы можем не пережить этой осады.
Они, скорее всего, переживут. Осаду должна пережить и весть о том, кто они
такие.
Он пристально разглядывал меня. Может, размышлял, не балуемся ли и мы
жареным мясцом "длинных свиней".
Наверное, размышлял.
Такие вещи, пожалуй, малость проясняют, отчего нас в здешних краях
опасаются.
Могаба грамоте не разумел. Если ему еще не ясно, что темная сторона
наров более не является тайной, я могу написать об этом в Летописи, с тем
чтобы предупредить Госпожу или Старика.
- Они все собрались там, - сказал дядюшка, - поэтому можно пройти
коротким путем.
- Что там за шум? - спросил я.
Дядюшка Дой снова прижал палец к губам. Мы зашагали вперед.
И обнаружили нескольких таглианских солдат, закладывавших кирпичом
проход, которым мм могли бы выйти. Зачем им это понадобилось? Снаружи этих
дверей не взломать... Заклятия Грозотени до сих пор действовали.
Дернув меня за руку, дядюшка направился в другую сторону. Очевидно, он
прекрасно знал цитадель. Мне нетрудно было представить его постоянно
шляющимся здесь - так, интереса ради. Похоже, он как раз такой породы.
- Что с тобой? Кто съел твоего любимого щенка? - спросил Гоблин, увидев
меня.
Подобные шутки, после того как в городе не осталось собак, были у всех
на слуху. Теперь мясо можно было добыть лишь из двух источников. Нары
пользовались обоими. Мы же ограничивались воронами из тех, что поглупее.
Я поведал Гоблину с Одноглазым, что видел. Дядюшка Дой стоял поодаль,
слегка раздосадованный тем, что до визита к Глашатаю я пожелал встретиться
со своими. Не успел я рассказать и половины, Одноглазый перебил:
- Мурген, это надо рассказать всему Отряду. И - в кои-то веки - он был
серьезен, словно с копьем в брюхе.
И - в кои-то веки - Гоблин согласился с Одноглазым без стонов и
пререканий:
- Рассказать нужно в точности так, как люди, по-твоему, должны это
понимать. Разговоров возникнет - уйма. Тебе не понравится, ежели кто-нибудь
раздует это дело еще хуже, чем оно есть.
- Тогда собирайте всех. А я, пока жду, еще раз просмотрю книги
джайкури. Возможно, надо будет рассказать и еще кое-что.
- Могу ли я присоединиться к тебе? - спросил дядюшка Дой.
- Нет. Иди передай старику, что я навещу его, как только смогу. Это -
дела семейные.
- Как пожелаешь.
Он сказал что-то Тай Дэю и пошел прочь.
***
Чтение мое прервал Бадья.
- Все собрались, Мурген. Все, кроме Клета. Его куда-то унесло; даже
братья не знают, где искать.
- Хорошо.
- Что, плохо дело? Вид у тебя такой...
- Это точно.
- Что, может стать хуже, чем теперь?
- Потерпи немного, все узнаешь.
Через пять минут я стоял перед шестью десятками человек и рассказывал
свою повесть. Как много нас стало, ведь еще года два назад всего семь
человек числили себя Черным Отрядом...
- Ребята, вы до конца-то дослушаете? - Новости привели наших в мрачное
возбуждение. - Тихо! Дело вот в чем: они приносят человеческие жертвы и
поедают трупы. Но это еще не все. С тех самых пор, как они присоединились к
нам в Джии-Зле, они непрестанно намекают и даже прямо говорят, что мы -
отступники. Это значит, они полагают, будто весь Отряд жил по их обычаям.
Поднялся всеобщий рев. Я треснул каменным молотком по доскам
столешницы:
- Заткнитесь, идиоты! Никогда в Отряде не бывало таких обычаев. Нары и
Летописи сроду не вели, они и читать-то не обучены!
Я не был вполне уверен, что человеческих жертвоприношений никогда не
было за всю историю Отряда. Нескольких первых томов Летописи недоставало, и
теперь я сильно подозревал, что первые из нашей братии поклонялись какому-то
темному и ненасытному божеству со столь подлой и жестокой натурой, что даже
изустных преданий достаточно, чтоб привести местных в ужас.
Большинству ребят было плевать на этот скрытый смысл всего услышанного.
Они просто были злы на наров, так как те собирались усложнить им жизнь.
И я сказал:
- Это еще одна причина для раздоров между ними и нами. Вы все должны
понять и проникнуться, что нам наверняка придется драться с ними, прежде чем
мы уйдем из этого города. И последнее: с сегодняшнего вечера я возрождаю
одну традицию, которую мы упустили из виду после пропажи Костоправа. Мы
будем регулярно читать вслух Летопись, чтоб все вы понимали, частью чего
являетесь. Первое чтение будет из Книги Кетта. Эта часть, вероятнее всего,
написана летописцем Агриппой, когда Отряд находился на службе у Болибога в
Чон Делоре. Там наша братия выдержала долгую и жестокую осаду и выстрадала,
пожалуй, даже больше нашего.
Вдобавок я замышлял почитать им из книг, написанных Ворчуном на Равнине
Страха, где Отряду так долго пришлось обитать под землей.
Я отпустил людей на ужин.
- Одноглазый! Чтоб я не слышал больше стонов, когда объявляю чтения.
Ясно? Ребята всего этого своими глазами не видели.
- Ну, Чон Делора я тоже не застал.
- Тогда и тебе невредно послушать.
- Мурген, я об этом уж двести лет слушаю! Не было еще летописца, чтоб
не вляпался хоть раз в эти "ужасы Чон Делора"! Попадись мне в руки эти типы,
написавшие Книгу Кетта!.. Ты знаешь, что этот Кетт и летописцем-то не был?
Был он просто...
- Гоблин, тащи сюда Масло с Ведьмаком. Устроим совет старейших из
Старой Команды.
Собравшись впятером, мы пораскинули мозгами. Едва план был готов, я
сказал:
- А теперь пойду, послушаю, что думает Глашатай.
Кы Дам слушал меня терпеливо, словно бы одаренного ребенка,
выкладывающего идею блестящую, но непрактичную.
- Ты понимаешь, что из этой искры может разгореться битва? - спросил
он.
- Конечно. Но битва и так неизбежна. Дой сказал, что Могаба все решил
после нашей встречи. Гоблин с Одноглазым согласны. А также и Ведьмак с
Масло. И из нас пятерых никому не по нраву лишние хлопоты. Нас больше, чем
наров. Но их таглианцы превосходят числом наших, и знать наверняка, как себя
поведут обе группы, мы не можем.
Старик повернулся к Хонь Тэй. Немой вопрос на лице его глубже прорезал
морщины у уголков его глаз.
Кы Сари, опустившись подле меня на колени, подала чай. Ну это ни в
какое сравнение не шло с тем, как было прежде! Глаза ее поймали мой
ошарашенный взгляд. Ну слюней-то я, кажется, не распустил...
Хонь Тэй никак не отреагировала на все это. Она была куда спокойней
моего. Она пристально взирала на своего мужа и наконец кивнула.
- Будет битва, - сказал он. - И очень скоро. Джайкури поднимут бунт.
Не то я хотел бы услышать...
- Доставят ли они неприятности твоим либо моим людям?
Но тут же я понял, что с этим соваться вперед не стоило, и сразу же
извинился.
Кы Сари подлила мне чаю - ни капли еще не налив деду с бабкой!
Словно демон, выдернутый из преисподней за зазубренный язык, появилась
Кы Гота - и тут же обрушила на дочь шквал ритмичного, свирепого лая.
Старик, подняв взгляд, резко произнес одно-единственное слово. Хонь Тэй
поддержала его целой фразой, произнесенной, я бы сказал, яростным шепотом.
Похоже, громче она говорить не могла.
Кы Гота отступила. В семействе Кы были установлены четкие границы и
строгая иерархия.
Я взглянул на красавицу. Она снова встретилась со мною взглядом, тут же
отвела глаза и покраснела. Прямо-таки вспыхнула.
. Что это означает? Неужели они пытаются мной управлять?
Так ведь не выйдет. Даже при помощи такой прекрасной женщины. Уж это-то
Кы Дам, раз едва ли не насквозь меня видит, мог бы знать.
Молниеносно перешептавшись о чем-то со своею старухой, он заговорил:
- Мы присоединимся к тебе в этом предприятии, Знаменосец. Временно.
Хонь уверена, что битва между джайкури и солдатами черных людей неизбежна.
Битва будет жестокой, но вряд ли коснется остальных наших. Так мы обеспечим
секретность. Но я должен настаивать, чтобы Дой имел возможность прекратить
наше участие, если возникнет недружественное внимание к нашим людям.
- Прекрасно. Конечно. Порешили. Хотя я бы и без вас попробовал.
Кы Дам позволил себе слабую улыбку - может, по поводу моей решимости, а
может, ввиду возможности добавить Могабе неприятностей.
Как только стемнело, мы, убедившись, что бунт начался, отправились
навестить Могабины склады провизии.
Началось все, словно хорошо отрепетированная пьеса, в коей Могаба со
второстепенными персонажами отчаянно старался снискать аплодисменты
почтеннейшей публики. Бунт был в самом разгаре. Мы с дядюшкой Доем, для
удобства, сформировали по отряду и тихо проникли в хранилища; десять человек
из Старой Команды и столько же нюень бао. Так, в двадцать пар рук, мы
принялись перетаскивать к себе мешки с рисом, мукой, сахаром и бобами. А
бунт с самого начала пошел зверский - смятение охватило всю южную половину
Дежагора. Все до единого Могабины люди были по горло заняты, пытаясь единым
махом подавить мятеж. А каждый джайкури - вплоть до малолетних пацанов,
похоже, жаждал добраться до наров, хотя бы для этого пришлось истребить весь
Первый Легион.
Мои люди находились в боевой готовности, задолго до наступления темноты
закрепившись на выгодных позициях. Как и нюень бао, которым, впрочем, пока
никто не угрожал. Одну из толп мы накрыли. Град дротиков и стрел с фронта, с
флангов, а также с крыш живо отбил охоту соваться к нам.
Люди Могабы встретили куда больше трудностей. Они были не готовы к
битве. Хуже того, они были раздроблены - кто в рабочих отрядах, кто в
патрулях...
Поначалу наши шутили да умничали, рассуждая, что скажет Могаба, когда
после боя увидит разграбленные склады.
Вернувшись с добычей во второй раз, я столкнулся с Бадьей.
- Бобы, - сказал я, сваливая наземь громадный мешок. - Разнообразие в
рационе нам отнюдь не повредит.
- Мурген, на этот раз там вправду море крови. Могаба дважды запрашивал
помощь. Мы отвечали, что тебя никак не найдем.
- Вот так и продолжайте. Пока не почуете, что для нас может выйти хуже,
если не поможем.
- Да это вряд ли. Он сгреб под себя большую часть оружия в городе. Его
солдаты сбрасывают людей со стен сотнями. Там уж бунтовщик не бунтовщик,
мужик, женщина, дите...
- На то он и Могаба... А что там за пожары?
- Так... Свое же добро палят.
- Значит, все идет замечательно. Только приглядывайте тут.
И я, как в поговорке, вернулся к радостям разбоя. Это может прикончить
Могабу.
Уже на складе меня разыскал дядюшка Дой.
- Часть таглианских солдат бросила посты ради обеспечения безопасности
цитадели. Если будем продолжать набег, нас могут застать здесь.
- Ага. А если нас не заметят, Могаба будет грешить на местных, кто знал
об этих подземельях.
То бишь набег мог лишить нас возможности засылать соглядатаев на
штабные совещания.
Хотя дело того стоило.
Но буду ли я и завтра думать так же? На сытое-то брюхо?
- У нас возникли незначительные затруднения, Знаменосец, - сказал
дядюшка Дой чуть погодя.
Оба мы тащили наружу по последнему мешку риса. Все наши уже успели уйти
вперед.
- Что такое?
- Весть о нашем успехе, несомненно, станет всеобщим достоянием.
- Каким образом? Ведь знают всего несколько человек... Им это дело
разглашать - никакого интересу.
- Кто-то проболтался о том, что я недавно показал тебе.
- Чего?
- Темный ритуал. Кто-то пустил слух. Из искры этого слуха возгорелся
сегодняшний бунт.
- Не может быть. Слишком организованно действуют.
- Естественно, некоторые приготовились загодя, но после этих слухов
восстал весь город. Теперь бунт неуправляем.
Ну, раз говоришь, значит, знаешь.
Он провел весь вечер со мной. Не было у него возможности наблюдать за
бунтовщиками.
Прежде чем он успел ответить, из темноты туннеля возник Тай Дэй. Он
что-то тараторил и для такого тесного пространства вел себя уж слишком
оживленно. Загасит мне свечку - удавлю. Как только нащупаю.
- Что стряслось?
- Черные люди пытаются взломать северные ворота и затопить город.
- Они... Что?!
Ну да, это может положить конец бунту. Но это ведь даже для Могабы -
слишком... Или - как?
Мы с дядюшкой Доем понеслись изо всех сил, как только позволяли мешки с
рисом. Могу спорить: вид у нас был - глупее некуда.
- Масло, Ведьмак, Одноглазый, Гоблин, Ишак, Лошак, Бадья, Шандал, вы
идете со мной. Аль-Хульская рота поможет нам. Сопатый пошел поднимать их.
Идем прямо по стене. Если нары попробуют помешать, растолкаем. Будут драться
- убьем. Всем все ясно?
Даже Гоблин с Одноглазым, против обыкновения, не принялись умничать. К
утоплению Могаба, наряду с прочими, наметил и нас.
Подошли таглианцы. Были они веднаитской веры и вообще - лучшими из
преданных Отряду. Они заслуживали доверия и были нам почти друзьями. Из
шести сотен таких, несколько месяцев назад пошедших с нами на юг, теперь
остались лишь эти шесть десятков. Я объяснил им, что происходит, что мы
намерены предпринять и в чем должна заключаться их помощь. Им надлежало
быстро оттаскивать всякого, кто будет пытаться открыть ворота, после того
как Гоблин с Одноглазым этого всякого обработают.
- Только никому не причинять вреда, если не вынудят защищаться.
- Это почему же? - заупрямился Шандал. - Они-то пытались нам вред
причинить...
- Могаба - да. А эти просто подчиняются приказу. Могу спорить: возле
ворот не окажется ни единого нара. А еще - на то, что, открыв ворота, они и
себе причинят вред вместе со всеми прочими. Могабе они будут больше не
нужны.
- Пошли уже, - буркнул Гоблин. - Или уж давайте вернемся да пивка
выпьем.
Я повел людей к воротам.
Может быть, из-за провалов во тьму у меня появился дар пророка. Наров у
Северных Ворот не оказалось. Стычка вышла столь краткой и беспорядочной, что
ее, можно сказать, и вовсе не было. Таглианцы, разбиравшие баррикаду,
бежали. Проклятье! Теперь Могаба узнает, из-за кого провалилась его