Куклин Евгений. Суровые времена

пена на губах, если ломовик осмеливался обменяться взглядом с возчиком.
Вокруг и между телег сновали бесчисленные разносчики: шестами, на которых
висели дюжины судков с пищей для рабочих. Сторожа проверяли каждый судок.
Они и друг друга проверяли - каждый в свою очередь.
Таглиос обладал многообразной, сложной и узко специализированной
экономикой. Люди могли выбирать любой способ зарабатывать на жизнь, и на все
находились потребители. Недалеко от Дворца есть базар, целиком посвященный
наведению красоты, обслуживающий в основном дворцовую публику. Один парень
там занимался только выщипыванием волосков из ноздрей. Рядом с ним, с
различными маслами и серебряными инструментами, разложенными на
инкрустированном столике, практиковал старикан, который вычищал серу из
ушей, а заодно пересказывал слухи. Ремесло это семейное, им занимались
множество поколений его предков. Старик обычно бывал печален: он не имел
сына, способного унаследовать секреты мастерства, и с его смертью семья
потеряет место на базаре.
Все это очень характерно для жизни низов и вызывалось ужасной
перенаселенностью. Не хотел бы я быть таглианцем низшей касты...
К счастью, громилы Одноглазого меня не заметили. Видимо, против
магического проникновения они были бессильны. Я устремился внутрь. Пожалуй,
по поводу магии Одноглазому не стоило утруждаться: Длиннотень больше не
может посылать своих зверушек так далеко. Но как же с Ревуном? Он может
незаметно подобраться к нам, как только ему потребуется...
Выслеживание Ревуна было одной из моих постоянных задач.
Рабочие занимались обычными вещами: ковали наконечники для стрел,
точили, насаживали на древки, прилаживали оперение. Строили метательные
машины. Пытались изготовить множество легких ватных доспехов для пехотинцев
- которые, несомненно, просто повыбрасывают их, потому как жарко, неудобно,
и все тело под такой штукой чешется.
В отделении, где трудились стеклодувы, было две дюжины рабочих, и
большая их часть производила маленькие, тонкие бутылочки. Взвод подмастерьев
поддерживал огонь, плавил из кварца стеклянную массу и относил остывшие
бутылочки к плотникам, упаковывавшим их в ящики с опилками. Некоторые ящики
грузились в фургоны дальнего следования, но большинство отправлялось в
гавань.
В конторе Одноглазого висела большая грифельная доска. Сверху,
по-форсбергски, были написаны, очевидно, необходимые количества той или иной
продукции. Бутылочек - пятьдесят тысяч. Стрел - три миллиона. Дротиков -
пятьсот тысяч. Копий кавалерийских - десять тысяч. Сабель - десять тысяч.
Седел - восемь тысяч. Мечей коротких, пехотных - сто пятьдесят тысяч.
Некоторые числа были просто абсурдны. Но производство шло на всех
таглианских землях - чаще всего в простых деревенских кузницах. Главной же
обязанностью Одноглазого было следить за ходом работ. По-моему, это все
равно что назначить лису сторожить курятник.
Большую часть списка я еще мог понять - в нем упоминались фургоны,
тягловый скот и лес по сотням барок. Но пять тысяч коробчатых змеев, готовых
к запуску, двадцать футов на три каждый?.. При каждом - тысяча футов
бечевы?.. Сто тысяч ярдов шелка в тюках по шесть футов в ширину?.. Ну, этого
он не получит.

***

Я отправился поглядеть, что еще приготовлено для Могабы и его дружков.
Я видел учебные лагеря, где наши ударные части готовились к любым мыслимым
условиям и задачам. Дальше, на юге. Госпожа проводила собственные
мероприятия, создавая войска, способные вести наступательные действия при
помощи волшбы.
На таглианских землях ею были найдены все, кто обладал хоть малейшим
магическим даром. Она обучала их ровно настолько, чтоб от них был прок в
действе, которого я не мог понять, сколько бы ни старался. Как заметил
Длиннотень, она очистила таглианские земли от бамбука. Из него нарезали
хлысты одинаковой длины, а после раскаленными проволоками выжигали
перемычки. Получившиеся трубки наполняли пористыми цветными шариками,
обработанными взводами безграмотных ведунишек Госпожи.
Еще один трюк, дабы сбить с толку Хозяина Теней? Мы сами занимались
дымом и зеркалами, которые должны были, заставить противника зря
растрачивать ресурсы и потерять верное направление. Пока что это все здорово
сбивало меня с толку.
Госпожа спала еще меньше, чем капитан. А Костоправ редкую ночь спал
больше пяти часов. Если только Могабу с Длиннотенью можно победить, сбив с
верного пути, то мы, можно считать, уже победители.
И Госпожа, и Старик столько всего скрывают, что я даже спустя все эти
годы не могу понять их образа мыслей. Они крепко любят друг друга, но очень
редко выказывают свою любовь. Они хотят вернуть дочь и отомстить Обманникам,
но никогда не говорят о девочке прилюдно. Костоправ, хоть и решил отвести
Отряд назад в таинственный Хатовар и проследить ее происхождение, вообще
больше об этом не заикается.

***

Кажется, что оба они живут только войной.
Я вернулся в мастерские Одноглазого - не охота было расставаться с
Копченым. Я понимал, что, задержавшись надолго, начну испытывать голод и
особенно жажду. Вообще-то Копченым надо пользоваться с частыми перерывами,
чтобы напиться и перекусить. Однако трудно заставить себя вернуться, когда
на собственном срезе бытия тебя ждет столько боли.
На этот раз я обнаружил помещение, раньше мною не замеченные. Там
рабочие-веднаиты неспешно расхаживали среди дюжины керамических котлов.
Некоторые подносили ведра, из которых по чашке наливали в котлы некую
жидкость из чана, где ее неустанно размешивал, добавляя порой воды либо
белого порошка, специально приставленный человек.
Ничего особенного в котлах не наблюдалось. Жидкость, заливаемая сверху,
капала из стеклянного краника в большой глиняный кувшин. Каждый кувшин, едва
он наполнялся, закупоривали, осторожно относили в хранилище и ставили на
полку, в дальний угол. Ставили, в отличие от винных кувшинов, горлом вверх.
Странно: светильни в помещении горели необычайно ярко.
Осмотрев один из котлов, я увидел, что на поверхность со дна
поднимаются крохотные пузырьки, а на самом дне находились дюжины прутьев,
покрытых неким серебристо-белым веществом. Еще на дне котла лежало несколько
стеклянных чашек без ручек. Рабочий в перчатках, пользуясь каким-то
керамическим инструментом, подвел чашку под прут и собрал в нее этот
серебристый налет. Покончив с этим делом, он при помощи деревянных щипцов
вынул чашку из котла. Нес он ее с великой осторожностью, но все же ухитрился
споткнуться на ровном месте.
Серебристо-белый налет, войдя в соприкосновение с воздухом,
ослепительно вспыхнул.
Впрочем, пора возвращаться. Нужно поесть. Довольно скоро придется идти
собирать манатки - вскоре мы все выступаем на юг. Следующим этапом войны
станет всеобщий сбор.

Глава 91

Масло с Ведьмаком вернулись назад после бесчисленных пустопорожних
задержек на последнем участке реки, каковой должен был быть самой легкой
частью их путешествия. Одноглазый зашел за мной на квартиру, и мы
направились к реке. Там находился склад того самого шадарита-рыбака, где я
держал пленных, захваченных в Роковом Перелеске.
Нас уже поджидал Старик. Надо же: если захочет, что угодно может
отложить...
- Ты - в порядке, Мурген?
- Справлюсь.
- Он слишком много времени провел с Копченым, - наябедничал Одноглазый.
- Это здоровья не улучшает... Взглянешь на ребят?
Ни Масло, ни Ведьмак с виду не изменились. Я пожал им руки.
- Ну, ребята, я уж и не чаял вас увидеть. Думал, везение вас, наконец,
оставило.
- Почти оставило, Мурген. Мы его мало что все не истратили.
- Итак, - вмешался Старик, - почему так долго?
- Ну рассказывать-то, наоборот, почти нечего. Ведьмак странно взглянул
на Костоправа, словно желая убедиться, что перед ним - настоящий капитан.
Старик, как обычно, был переодет шадаритом-кавалеристом.
- Прибыли, сделали, что могли, и отправились восвояси.
Ведьмак говорил так, словно поход в четырнадцать тысяч миль был для
него делом обычным. В Отряде вообще не принято хвастать подвигами.
- Примечательного видели не много. Пока Ведьмак говорил. Масло обходил
окна и двери.
- Соглядатаев опасаться стоит? - спросил он.
- Мы в Таглиосе, - отвечал Костоправ. Этим он хотел сказать, что здесь
каждый постоянно следит за всеми.
- Мы-то думали, вы со всем управитесь, пока нас нет...
- Да уж много с чем управились. Соглядатаи Хозяина Теней больше не
опасны. Госпожа, Гоблин и Одноглазый позаботились о них.
- Однако жрецы никуда не делись, - напомнил я.
- Да. А недавно были тут проблемы и с Обманниками.
Что-то в моем лице подсказало Ведьмаку, что тему Обманников лучше не
продолжать. Пока что.
- Ну и как воюется?
- Медленно, - отвечал Костоправ. - Об этом можно и после потолковать.
Вы разузнали что-нибудь полезное?
- Да мало, честно говоря.
- Проклятье!
- Добыли уйму разных сведений для Летописи о том, чем занимались
другие. Это здорово проясняет смысл наших дел. Мурген, тебе обязательно
захочется с этим ознакомиться. Пожалуй, ты вставь это в те книги, что
написал Ворчун. Чтобы как бы обе стороны были рядом. Для наглядности. Угу?
- Может, ты сам займешься? - кисло спросил я.
- Научи грамоте - так займусь. Хотя стар я для такой ерунды...
- Ладно, посмотрим. - Я оглянулся на Костоправа. - Если не будешь
соваться с поправками. Тот ухмыльнулся. Ведьмак хмыкнул:
- Да боги меня упаси, Мурген. Ни за что. Э-э, я ведь разузнал и обо
всем, что случилось после нашего ухода. Вы не поверите, что там началось!
Хромой снова возвращался. Да не волнуйтесь, все утряслось. Империя стала
скучна до невозможности...
- Тогда пора, пожалуй, домой возвращаться.
- Но в башню-то вы попали? - спросил Костоправ. - Полгода там провели.
Поначалу нас все за нос водили...
- И - что?
- Ну наконец убедили их, что силы к Госпоже вернулись. Тогда они
принялись нам помогать. Народец в башне рад-радешенек, что хозяйка далеко.
- Скажи на милость, - заметил я. - Это разорвет ее сердце.
- Ага. - Ведьмак ухмыльнулся. - Помощи они нам не пришлют. Сказали,
незачем им наживать новых врагов. Я так полагаю, все из-за того, что они
боятся, как бы Госпожа не прониклась тоской по дому и не вернулась на север.
- Мы так и думали, - сказал Старик. - Здесь ничего другого и не может
быть; только что - удержать Госпожу от возвращения... Так что же вы
привезли?
- Они подняли свои архивы. Дали нам толмачей. Даже могилы вскрыли,
когда нам понадобилось.
- Им и самим желательно было поинтересоваться, кто там захоронен.
- Истинно так. Им штаны пришлось менять, когда мы рассказали, кто
здесь, на юге, в живых объявился. Они довольно натерпелись страху, когда
Хромой вернулся и едва-едва не пустил их по ветру.
- Ну, у этого на нас был зуб куда больше, чем у Душелова, - сказал я,
размышляя о том, что добавлять к перечню наших врагов и Хромого, пожалуй, не
стоит. - А как насчет моей репы?
- Насчет Хромого они на сей раз убедились, - сказал Ведьмак. -
Наверняка убедились. А семена я тебе привез. Репу, пастернак и даже семенной
картошечки малость - если только не попортилась в дороге.
- Странно было бы, кабы не убедились, - сказал Костоправ, глядя на
Масло, беспокойно расхаживавшего по помещению. - Итак, вам разрешили
разнюхивать что хотите, и даже кое в чем пособили. Что же вы узнали?
- Да говорю ж - не многое. Длиннотень, похоже, не из Взятых.
Я был уверен в этом. Я понимал, что он не смог бы скрыть от Ревуна, что
они и в прошлом были союзниками.
- Насчет картошки. Ты взял ту самую, помельче, как я...
Ведьмак, дико взглянув на меня, продолжал говорить, обращаясь к
Старику:
- Есть крохотный шанс, что он может оказаться Безликим, Луногрызом либо
Крадущимся-в-ночи. Хотя там все уверены, что от этой троицы остался лишь
прах. Вот почему мы не смогли найти тел.
- А как насчет последних Взятых? - задумчиво протянул Ворчун.
- Пятеро действительно уцелели - Странник, Шептунья, Холуй и Волдырь с
Умником. Но Леди лишила всех пятерых могущества. Тому есть свидетели.
- Но к ней самой могущество вернулось, - возразил я.
- Ну да. Но, с другой стороны, мы точно знаем день появления Хозяев
Теней. Даже, пожалуй, и час. Все последние Взятые были очень заняты на
севере. А большая их часть и Взятыми-то еще не стала. , Я переглянулся со
Стариком. Он начал расхаживать по складу.
- Когда Душелов держала меня в плену, она как-то сказала, что один из
Хозяев Теней, погибший в Дежагоре, даже не был Взятым.
- И Тенекрут - тоже, - добавил я.
- Все, что они могли сказать наверняка, - подытожил Ведьмак, - это то,
что они и представления не имеют, принадлежал ли Длиннотень к старому
поколению. И записи в архивах подтверждают то же самое.
Костоправ все шагал, едва уклонившись от столкновения с Масло, однако
держась подальше от кучки несчастных таглианцев, покорно ожидавших, когда
же, с его благословения, можно будет разойтись по домам. Интересно, узнали
они его через три года, да еще в облачении шадарита? Возможно.
Я был уверен, что он думает, что война с Хозяевами Теней не простая
борьба и ставка в ней куда как превыше самой жизни.
- Мы изничтожили троих из этих ублюдков, - сказал он. - Но Длиннотень -
изо всех худший. Потому что самый безумный. Он работает над своей Вершиной
день и ночь...
- До сих пор?
- До сих пор. Но за время вашего отсутствия он заметно продвинулся
вперед. А если ему удастся завершить строительство до того, как мы доберемся
до него, это будет концом света. Он замышляет откупорить дыру, что к югу от
Вершины, и выпустить на волю всех псов преисподней. А потом вылезти из своей
крепости и собрать, что останется.
- Это я уже слышал, - буркнул я. Я никогда не относился к этой байке
серьезно, несмотря даже на ее персонажей. Однако, похоже было, капитан
верит, что Длиннотень способен на такое. Может, он в своих путешествиях с
Копченым видел что-то такое, что я проглядел?
Значит, конца света не избежать. Либо его организует Кина со своими
Обманниками, либо - Длиннотень. И в обоих случаях предотвратить несчастье
может лишь Черный Отряд.
Ага. Естественно.
Мне захотелось сказать Костоправу, что мы - всего-то навсего Черный
Отряд. То бишь банда неудачников, не способных заработать себе на жизнь
иначе, чем солдатчиной. Ну да, ввязались мы в драку с какими-то чудаками,
которыми без нас еще сто лет никто не заинтересовался бы. Мы скованы
понятиями чести, потому что дали слово, да еще из-за Душил, укравших твое
дитя. Верно. Так и есть. Вот только про спасение мира - не надо.
Я очень боялся, что Старик станет кем-нибудь вроде Длиннотени, Могабы,
Ревуна, Кины и прочих дьяволов нашего времени. - Одна из прямых обязанностей
Летописца: напоминать капитану, что он - никакой не полубог. Только вот
разучился я это делать... Черт побери, я даже дядюшку Доя перебить не могу,
когда он заводится!
- Мне нужна зацепка, Ведьмак, - сказал Костоправ. - Очень нужна. Ну
скажи, что ты нашел хоть что-то. Скажи же.
- Семена вот Мургену нашел...
- Проклятье...
- Лучшей из их идей была - проследить уцелевших из Круга Восемнадцати.
О, это интересно...
Костоправ остановился и взглянул на меня, словно я мог ему что-то
объяснить. Я заметил, что сосредоточенности в его взгляде больше нет. Он
вспоминал битву при Чарах.
Круг Восемнадцати поднял громадные армии бунтовщиков, дабы низвергнуть
Госпожу. Последняя битва при Чарах была самой кровавой за всю историю мира.
Кругу не удалось победить.
- Мы убили Твердеца с Загребущим, - сказал Старик. - А Шептунью Госпожа
сделала Взятой. Значит, трое...
- Куда больше просто разбежались, когда мы разметали их, - заметил я.
Это "мы" вызвало улыбки на лицах Масло, Ведьмака и Старика. Мне тогда
было лет двадцать, а о Черном Отряде я даже не слыхивал.
- Мы тогда уж очень хорошо сработали, командир, - сказал Ведьмак. - Ни
одного бывшего солдата бунтовщиков не удалось отыскать, чтоб допросить. Мы
не смогли даже узнать имен семерых из Восемнадцати. Но в Башне отыскались
те, кто служил тогда младшими офицерами. Они заявили, что своими глазами
видели гибель всего Круга за исключением одного, по имени Дешевка, тех, кто
стал Взятыми, и одного из тех, чьих имен не удалось узнать.
- Дешевка... - Костоправ снова пошел по складу. - Помню такого, но -
только имя. Мы были у Лестницы Слез и получили известие, что Дешевка
окружен. На востоке... Мы тогда занимались Твердецом... Даже не помню,
упоминал ли я этого Дешевку в Летописи.
Ха! Вот отличная возможность показать себя!
- Упоминал. Одной фразой. Так и написал, что Шептунья взяла Ржу, а
Дешевка окружен.
- Шептунья... Да. Она совсем недавно стала Взятой. Значит, Госпожа
должна знать, что там между ними было.
- Да ведь Дешевка была женщина, - вспомнил Ведьмак. - А Длиннотень -
кто? Костоправ сдвинул брови.
- Он никогда полностью не раздевался, - сказал я, - но я совершенно
уверен, что - мужик. Физически.
Старик метнул в меня острый взгляд. Черт побери! Но таглианцы ворчали
меж собой в дальнем углу, и никто из них не слышал моей оговорки. Хотя и
Ведьмака в списке посвященных не было. Я поспешил исправить оплошность:
- Но во плоти его видел только Копченый. А он уже не расскажет...
- Он еще жив? - удивился Ведьмак.
- Едва, - отвечал Костоправ. - Мы поддерживаем в нем жизнь. Прежде
иногда удавалось выводить людей из комы. Так, значит, эте - все? Все, что
вам удалось отыскать за три года?
- Бывает и так, командир, - Ведьмак усмехнулся. - Да, совсем забыл. Они
дали нам целый гроб с бумагами и прочей ерундой, которая принадлежала тем,
кто мог бы обратиться в Длиннотень, если он вообще из числа Восемнадцати.
Все упаковано и надписано на случай, если какой колдун захочет
воспользоваться.
Лицо Костоправа мигом засияло ярче солнышка. - Масло, отсылай людей по
домам, чего тянуть! - Заорал он. - Бонхарж, чего ты там копаешься? Твои люди
тебя заждались! - Он обернулся ко мне:
- Пожалуй, все это надо переправить к Госпоже. Она в таких вещах
разбирается. Масло тем часом выгнал таглианцев из склада. Казалось, они
смущены неожиданной милостью Освободителя. Впрочем, я тоже был удивлен.
- Ну, ребята, а у вас тут - что нового? спросил Ведьмак.
- Нового - много, - отвечал я. - Но интересного - мало. Клюем да клюем
их помаленьку.
- Могаба вправду теперь большая шишка армии Длиннотени?
- Точно. Вояка он умелый, только Длиннотень ему много воли не дает. В
основном он с нами воюет через вторые руки. Нож за него выполняет всю
грязную работу.
- Что? Нож? Тот самый, что был с Лебедем и Махером?
- Ну да.
Я оглянулся на Старика. Лицо его окаменело.
- Ну да. Нож переметнулся, пока вас не было.
- Идем-ка назад во Дворец, Мурген, - сказал Костоправ. - У нас еще
дела.

Глава 92

Почти всю дорогу капитан молчал, разве что иногда взрыкивал на
встречных, осмеливавшихся пялиться на шадарита в компании белых дьяволов.
Нас, северян, здесь мало. Настолько, что многие местные вообще белых людей
пока не видели. Мы, конечно, не очень старались избавиться от дурной
репутации. Некоторые интеллектуалы из жрецов утверждали, что дружба с
нынешним Черным Отрядом столь же губительна для Таглиоса, как и вражда с
нашими далекими предками.
И это было похоже на правду. Мы подошли ко Дворцу. Костоправ продолжал
бубнить себе под нос - в основном жалел, что поход дал нам столь мало. Он
так уж пестовал идею этого похода, что теперь очень нелегко расставался с
надеждами.
- Долго еще твоя родня будет здесь? - спросил он.
Я не собирался его радовать.
- Побудут еще. Они тоже хотят получить свой ломтик Нарайан Сингха.
Старик до сих пор не доверял дядюшке Дою.
- Они знают о Копченом?
- Конечно, нет! Черт побери...
- Вот пусть и дальше не знают. Ты пока не разыскал его библиотеку
снова?
Я говорил ему, что случайно наткнулся на нее.
- Пока что - нет.
Хотя я и пробовал только для блезиру. У меня было множество других
забот.
- Поищи получше. - Он явно понимал, отчего я не нашел ее. - Не торчи
столько времени с Копченым. Еще, я думаю, до отправки на юг невредно бы
просмотреть старые тома Летописи.
- А почему ты сам не пробовал искать библиотеку? У тебя ведь было
несколько лет.
- Я слышал, что она была уничтожена в ту ночь, когда Копченого
изувечили. Похоже, это все-таки произошло в другой палате... О таких вещах
Радиша врать не стала бы. Или - как? Э-э...
Мы подождали, пропуская полк веднаитских кавалеристов, проходивший
парадом мимо Дворца. Халаты и тюрбаны, на бойцах были чисты и пестры, копья
- украшены яркими султанами, а навершья - начищены до блеска. Кони их были
прекрасных статей, хорошо обучены и замечательно вычищены.
- Эх, кабы красота могла выигрывать войны... Как раз красотой-то Черный
Отряд и не отличался.
Костоправ что-то прошептал. Взглянув на него, я был поражен: в уголке
его глаза поблескивала слеза. Он знал, что ожидает всех этих бравых юношей.
Дождавшись, когда полк наконец прошел, мы перешли улицу, внимательно глядя
под ноги.
Одноглазый встретил нас в большом зале при входе в комнаты Ворчуна.
- Ну? Какие новости? Костоправ покачал головой:
- Никаких волшебных разгадок...
- А-а... Нам никогда не везет.
- Я должен снова отыскать ту библиотеку, - сказал я. - Дай мне
что-нибудь, чтобы не заплутать.
Он воззрился на меня так, словно для выполнения просьбы нуждался в
высочайшем распоряжении.
- Я тебе уже дал.
Он указал на нити на моем запястье:
- Это - только от твоих заклятий. А после Копченого, скорее всего, и
его собственные кое-где остались.
Недомерок обдумал мои слова.
- Может быть. Дай-ка сюда... - Я принялся снимать нити, и взгляд его
привлек мой амулет. - Нефрит?
Он сцапал меня за запястье.
- По-моему, да. Он принадлежал бабушке Сари, Хонь Тай. Ты ее не знал.
Она была женой старого Глашатая.
- Ты носил его все эти годы, а я и не замечал?
- Я никогда не носил его, пока Сари... До той ночи. Хотя Сари иногда
надевала его, когда хотела быть понарядней.
- А, да. Припоминаю...
Он сдвинул брови, словно пытаясь вспомнить что-то, затем, пожав
плечами, отошел в угол и забормотал над пряжей.
Вернувшись, он сказал:
- Ну вот. Теперь любые конфузии обманешь. Кроме собственных.
- Что?
- У тебя припадки в последнее время были?
- Нет. То есть насколько мне помнится. Оговорку я сделал специально,
так как раньше, видимо, тоже переносил подобные припадки, только не знал о
них.
- Новых мыслей насчет того, что их вызывает, нет? Или, скажем, на кого
ты натыкался всякий раз, возвращаясь в Дежагор?
- Я хотел убежать от боли, причиненной потерей Сари.
Взгляд Одноглазого сделался испытующим - как всякий раз, когда он
помогал выуживать меня из прошлого. Пожалуй, в такой вариант он не верил.
- А что, это вдруг снова стало важным?
- Оно было важным всегда, Мурген. Просто не было времени выяснять...
Может, теперь время появилось?
- Мы, - пояснил он, - просто хотим привести тебя в порядок, чтобы сам
мог позаботиться о себе и в бою не сплоховал.
Одноглазый - и вдруг серьезен? Жутковато от этого делается...
Костоправ, утратив к нам интерес, вернулся было к своим картам и
цифрам, но вдруг поднял голову и еще раз напомнил:
- Мне нужно осмотреть эти книги до отъезда. Иногда я понимаю намеки.
- Иду, командир.

Глава 93

По дороге я заглянул к Копченому - убедиться, что еще дышит. Приходя, я
кормил его - кормежка и обмывание стали предлогом для визитов в его палату,
на случай, если кому-нибудь вроде Радиши удастся проникнуть сквозь чары
Одноглазого, много усложнившиеся с тех пор, как я начал работать с Копченым
регулярно. Затем я принялся вспоминать, куда сворачивал в ту ночь, когда
наткнулся на библиотеку. Воспоминания были весьма смутными - то была тяжелая
ночь, да и произошло с тех пор многое.
Я знал лишь, что она находилась на том же этаже, - я никуда не
поднимался и не спускался. И места те, должно быть, никто не тревожил со дня
последнего визита самого Копченого. Паутины и пыли там, помнится, было
много...
Путь к пустынным коридорам не потребовал много времени. Казалось,
Дворец превратился в пустой, пыльный лабиринт, вовсе не нуждавшийся ни в
каких охранительных чарах.
Выйдя от Копченого, я всего через несколько минут наткнулся на
мертвеца. Вначале, конечно, почуял запах и услышал жужжание мух. Все это и
так ясно говорило, что находится впереди. Только вот чей это труп -
оставалось загадкой, пока в круге света моей лампы не возник мертвый Душила.
Видно, умер от ран, попавшись в капкан темноты и сбивающих с дороги
заклятий.
Меня передернуло. Событие пробудило во мне глубочайшие страхи, источник
ночных кошмаров, леденящий ужас перед тесными и темными подземельями...
Интересно, наслаждается ли их подлая богиня его безрадостным концом?
Я осторожно обошел труп, отведя взгляд и зажав нос. Он и в смерти
продолжал служить богине разложения...
Вскоре я обнаружил, что во Дворце заблудился не один Душила. Я едва не
наступил на другой труп, заметив его только по жужжанию вспугнутых моим
приближением мух.
Я остановился:
- Ух ты...
Этот выглядел совсем свежо. Может, здесь до сего дня скрываются
безумцы, готовые сплясать для своей богини?
Дальше я пошел гораздо медленнее и осторожнее, держа одну руку на
горле. Начали чудиться шорохи. В памяти всплыли все когда-либо слышанные
истории о привидениях. Через каждые пять-шесть шагов я останавливался и