Страница:
наверху, холера и тиф не говоря уж о дизентерии. Из нас никто не болен?
Гоблин что-то пробурчал.
- Варвар, - захихикал Одноглазый. - Мы все в добром здравии, так как
следуем правилам, разработанным Ворчуном, словно религиозным заветам. Только
теперь мы недолго сможем держаться этих правил: топливо почти кончилось. Да
еще - нюень бао. Не любят они кипятить воду и поддерживать чистоту.
- Я слышал, уже несколько дней было пасмурно и дождило. Дождевой воды
хоть сколько-нибудь собрали?
- Для нас было бы с излишком, - отвечал Лофтус. - Ас нюень бао - ив
водохранилища-то ни капли не попало.
- Этого я и боялся. Теперь о топливе. Ребята, кто знает способ готовить
рис или бобы без огня, но так, чтоб можно было переварить?
Никто не знал такого способа.
- Разве что вымачивать подольше, - предложил Лонжинус. - Моя мать так
делала.
- Проклятье. Я хочу пережить эту осаду вместе со всеми. Только - как?
При этих словах Гоблин слегка усмехнулся, словно у него уже имелась
прекрасная идея. Они с Одноглазым переглянулись.
- Ребята, у вас что-то есть?
- Пока - нет, - ответил Гоблин. - Надо бы тут одно испытание провести.
- Так что ж тянете?
- После совета. Нам нужна твоя помощь.
- Чудесно. Замечательно. Может кто-нибудь сказать, что в городе слышно
о нашем исчезновении?
Ведьмак кашлянул, прочищая глотку. Обычно он говорит мало, поэтому все
сразу смолкли.
- Я вел наблюдение со смотровых площадок. Порой можно услышать
разговоры. По-моему, нашу репутацию исчезновение не улучшило. К тому же не
думаю, что нам хоть кого-то удалось обмануть. Говорят о нас немного, но
никто не считает, что мы просто ушли. Думают, что мы сумели выкопать
глубокую нору, натаскать туда уйму вина, баб и жратвы, а после скрылись туда
сами. И назад не вернемся, пока все они тут не повымрут.
- Ребята, я уж, как мог, старался насчет вина, баб и снеди... Но
получилась только нора, сами видите.
- Вода убывает, - откуда-то из темноты сообщил Масло.
- Что?
- Верно, Мурген. Уже на пять футов ниже.
- Неужели из-за затопления города такая разница? Нет? Тогда с чего она
убывает?
Гоблин с Одноглазым обменялись значительными взглядами.
- Что у вас? - спросил я. - Выкладывайте!
- После того, как проведем испытание.
- Ладно. Что до остальных... О наших трудностях вам известно.
Подумайте, как от них можно избавиться.
- Ну говорите, - обратился я к ведьмакам.
- Мы полагаем, - начал Гоблин, - с тобой что-то проделали. Там.
Он мотнул головой в сторону холмов. - Что? Что за шуточки? Я... -
Никаких шуток. Тебя не было долго. И ты изменился. Сколько припадков у тебя
было после возвращения?
Я честно подсчитал:
- Только один. И то не наверняка. Когда меня похитили. Я ничего об этом
не помню. Пил чай с Глашатаем - а после оказался на улице, где вы меня
нашли. Представления не имею, как туда попал. Что-то такое с запахом дыма да
еще дверь, войдя в которую я оказался вовсе не там, куда шел... Еще смутно
помню, как что-то думал об обители боли.
- То есть тебя пытали.
- Это точно.
Синяки и ссадины сохранились по сию пору. Хотя я совершенно не помнил,
о чем меня расспрашивали - если расспрашивали вовсе. Я подозревал, что ко
всему этому приложили руку приятели Зиндху. Как и к покушению на Могабу.
Если так, то жизнь им сделается вовсе не в радость, когда Черный Отряд
разыщет их.
- Мы наблюдали за тобой, - сказал Гоблин. - И поведение твое временами
очень странно. Словом, мы хотим тебя усыпить, а после поглядим, удастся ли
добраться до той части тебя, которая бодрствовала, когда все происходило.
- Я же ничем не смогу помочь.
- И не надо. Только не мешай.
- Точно?
- Уверен, - ответил Гоблин. Голос его звучал весьма неуверенно.
***
Проснулся я на своем тюфяке, ничуть не отдохнувшим. Кто-то отер мое
лицо холодной, мокрой тряпицей. Я открыл глаза. В свете тощей свечи Сари
казалась еще прекраснее, нежели обычно. Прекраснее, чем можно вообразить.
Она продолжала отирать мне лицо.
Снова, точно с похмелья, трещала голова. Что они там со мной сотворили?
По крайности, получил ли я удовольствие, за коим обычно следуют подобные
боли?
То Тан принялся реветь. Он спал в корзине под моим письменным столом,
замотанный в зловонное тряпье. Я, дотянувшись, взял его за руку. Он
прекратил плач, почувствовав человеческое прикосновение, и больше не взывал
к матери.
Я поднял другую руку и нащупал ладонь Сари. Она мягко отняла ее. Она
так и не сказала ни слова.
Я даже ни разу не слышал, чтобы она разговаривала с детьми.
Я огляделся. Тай Дай куда-то ушел. Странно; мне казалось, я скорее от
собственной тени избавлюсь. Тай Дэй даже в темноте со мной...
Я приподнялся, пытаясь сесть, но Сари удержала меня легким
прикосновением пальцев. Я был слишком слаб, дабы что-либо предпринимать. А
уж голова, казалось, распухла вдвое против прежнего.
Сари подала мне вырезанную из дерева плошку с чем-то пахнущим столь
едко, что у меня заслезились глаза. Наверное, что-то из снадобий с родных
болот нюень бао. Я выпил. На вкус оно оказалось еще мерзостней.
Сари продолжала отирать мое лицо. Меня затрясло, Боль исчезла. Тело
расслабилось, вернулись силы, даже настроение улучшилось. Надо же - хорошая
штука. Наверное, специально приготовлена такой мерзкой на вкус и запах,
иначе люди постоянно бы ее пили.
Мы долго смотрели друг на друга, ничего не говоря, но одновременно
достигнув решения, коего разумы наши не сумели тогда распознать. На миг
перед моим мысленным взором появилась Хонь Тэй. Старуха укоризненно
улыбалась...
На этот раз я сел и даже ухитрился улыбнуться. Невольно.
- Ладно, дела не ждут.
Сари покачала головой и выудила из корзины под столом То Тана. Тот
давно и отчаянно нуждался в перемене пеленок.
Сари слегка дернула меня за палец.
- Да я уж двадцать лет этого не делал. С тех самых пор, как, еще
мальцом, пеленал младших братишек-сестренок.
- Кончай визжать, поросенок. Пора бы уж привыкнуть к солдатской жизни.
То Тан взглянул на меня большими, серьезными глазищами. Слов он,
конечно, не понимал, однако тон уловил.
Мы обмыли его и перепеленали - тряпками, которых постеснялся бы и
нищий. Я сказал Сари:
- Пойду-ка прирежу кого-нибудь и добуду мальцу одежку получше.
Она едва ощутимо положила руку мне на предплечье, удерживая меня.
- Шучу я, милая. Со мной еще не такого наслушаешься. Я не в буквальном
смысле говорил. Мне нужно идти, заниматься делами. - Я медленно вышел в
коридор. Ноги тут же промокли. Сари пошла следом за мной. То Тан оседлал ее
левое бедро. Почти сразу навстречу нам попался Бадья. Покачиваясь, словно
пьяный, он явно направлялся поспать.
- Ты Гоблина с Одноглазым не видел?
- Они со всей своей волшебной амуницией поднялись наверх. В большую
смотровую.
- Спасибо.
Не успели мы отойти и на пять футов, Бадья окликнул меня:
- Лонго говорил тебе, что вода в катакомбах прибывает?
Я со вздохом покачал головой, прислушиваясь к урчанию пустого желудка и
гадая, смог ли кто-нибудь приготовить хоть какой-то еды, затем побрел сквозь
лабиринт к лестнице, которая должна была привести меня к Гоблину с
Одноглазым.
Может, от дневного света полегчает. Если только хватит сил туда
забраться. Как давно я не видел солнца...
И еще некоторое время не увижу.
Сари подала мне То Тана, прежде чем пролететь сквозь дверь-ловушку. Он
снова заснул. Наверное, младенцы, медленно умирающие от голода, всегда много
спят.
Снаружи был день, однако небо заволокло тучами. Лил дождь. Ведьмак,
развернув кресло задом наперед, сидел в нем, сложив локти поверх спинки, и
угрюмо смотрел вдаль.
. - Давно дождь? - спросил я.
- День. А может, три...
- Воды много собрали?
- Уж сколько смогли.
- А эти двое что поделывают?
Гоблин с Одноглазым сидели на полу посреди комнаты, скрестив ноги,
подальше от сырости, проникающей сквозь окна, и не удостоили меня даже
взглядом.
- Ворожат там чего-то... Не мешай им, а то еще за ногу тяпнут.
- А кто вякать будет, без ушей останется, - буркнул Одноглазый.
Смотровая комната имела окна на все четыре стороны. Я подошел к
наибольшему.
Дождь был, конечно, не таков, как наш северный "землерез", однако
довольно сильный. Сквозь струи его я едва мог различить смутные очертания
холмов. А до поверхности воды было рукой подать. Несмотря на дождь, она
держалась низко. Серый цвет ее говорил о том, что в воде полно всякой
заразы.
Вдали виднелся плот, так нагруженный людьми, что бревна почти целиком
ушли в воду. Мужчины осторожно гребли обломками досок, направляя его к
берегу.
Одно за другим, я обошел все окна, рассматривая город. То, что наши
таглианцы находились там, где было приказано, немало меня порадовало.
- Ага, держат порядок, - согласился Ведьмак. - Вот и оставили их в
покое.
- Могаба?
- Да - все. Бои-то идут почти непрерывно. Улицы с переулками
превратились в каналы. Повсюду плавали трупы. Вонь стояла - всепоглощающая.
Но уровень воды оказался ниже, чем я полагал. Из восточного окна была видна
цитадель. Наверху, невзирая на погоду, торчали нары. Расхаживая по парапету,
они присматривались к нашей части города.
Ведьмак заметил, что я наблюдаю за ними.
- Боятся нас. Думают, когда-нибудь мы к ним в гости заявимся.
- Правильно думают.
- Суеверны они. Бояться таких недомерков, как Гоблин с Одноглазым...
- Что наглядно демонстрирует нам, как опасно даже малое невежество.
- Я все слышал, - проворчал Одноглазый.
Все, что я мог сказать об их занятии, - они вроде как в кости играли,
только правила были непонятные. Мне куда больше нравится, когда они создают
уйму огня и расшвыривают по сторонам, сокрушая все вокруг. Разрушение - это
нам понятно и доступно...
Сари явно устала держать То Тана, и я взял его к себе. Она благодарно
улыбнулась.
Одноглазый с Гоблином,, прервав игру, переглянулись друг с другом, а
после и с Ведьмаком.
- Ребята, вы что там делали? - спросил я.
- Убедились, что мы правы.
- Да? Небось в первый раз... А насчет чего, позвольте узнать?
- Насчет того, что в голову тебе кое-что вложили.
Меня пробрало холодом. До дрожи. Кому такое понравится?
- Кто? И как?
- "Как", мы наверняка не выяснили. На это несколько способов есть. И
потом, куда как интереснее, "кто" и "что".
- Так выкладывайте.
- "Кто" - это Госпожа. А "что" - уверенность в том, что ее там, в
холмах, нет.
- Чего-чего?!
- Ну, точно выяснить трудно, особенно когда тут все мешают, но
наверняка там заправляет Госпожа с таглианцами. Их лагерь - по ту сторону
холмов, близ северной дороги. А патрули южан, что мы видели, это -
вспомогательные части, которые доставляют ей сведения.
- Ну-ка, еще раз.
Гоблин пересказал все заново.
- Вы идите, ребята, - сказал я, выслушав его. - А я тут, в уголке,
посижу и подумаю.
Когда мы с Сари вернулись, дядюшка Дой с Тай Дэем были уже дома. Они
хмуро взглянули на нас, но не сказали ни слова. Хонь Тэй все еще правила
семейством Кы. Тай Дэй принял у меня своего сына. Малыш тут же посветлел
лицом.
- Мои люди - не грибы, Знаменосец, - сказал дядюшка Дой. - Больше они
не вынесут такой жизни. Вы, Каменные Солдаты, были без меры щедры и не
давали повода к недовольству, однако беды в конечном счете не миновать.
Раненая скотина бодает даже доброго хозяина.
- Мы выберемся отсюда раньше, чем я думал. - Настроение мое было
пакостным. Мне дико хотелось разложить Госпожу и выдрать как следует. - Я
уже приказал начинать подготовку.
- Судя по голосу, ты зол.
- Это точно.
Госпожа воспользовалась мною ради политической игры с Могабой, нимало
не заботясь о благе Отряда. В дверь заглянул Лонго.
- Тебе передали, что катакомбы заливает?
- Бадья мне сказал. Когда это превратится в серьезную проблему?
- Дня через четыре или пять. Может, и позже. Если только бреши не
расширятся.
- Мы уже уйдем. Твои братья - с Одноглазым, в большой смотровой. Сходи
узнай, как они там.
Лонго, пожав плечами, ушел, ворча на ходу в предвкушении долгого
подъема.
- Кто теперь говорит за нюень бао? - спросил я.
- Мы еще не сделали выбора, - отвечал дядюшка Дой.
- Поторопиться можете? К нам идет таглианский генерал по имени Ланор
Бонхарж, который стоит во главе освобожденных рабов и дружественных
таглианцев с джайкури. Нам для планирования эвакуации нужен представитель от
нюень бао. - Дой хотел было что-то сказать, но я продолжал:
- Похоже, Хозяин Теней больше не стоит у нас на пути, только нам об
этом никто не позаботился сообщить. Наши так называемые друзья по
политическим причинам сделали за нас всю работу. Мы можем уйти из города в
любое время - и уже не первый день.
Грех нашей неосведомленности я полностью свалил на Гоблина с
Одноглазым. На ведунов вообще можно свалить все, что хочешь, и люди поверят.
Сари пыталась приготовить пищу из того, что у нас имелось. Когда она
проходила мимо, я коснулся , ее руки. Она улыбнулась.
- Это, должно быть, последний раз, - сказал я. - Больше уж, наверное,
не придется. Была у меня такая надежда. Но я ошибся. На все необходимо
время.
Ланор Бонхарж, гуннит высшей касты, спустился вслед за мной в
подземелья. Он был и удивлен, и потрясен. Дежагор и сверху-то выглядел
страшновато, но убожество подземелий далеко превзошло самые худшие его
предположения. Мы переговорили. Дядюшка Дой говорил от лица нюень бао.
Наконец торги закончились, согласие было достигнуто, планы - выработаны, и
подготовка к эвакуации пошла полным ходом.
Под покровом ночи и ливня Черный Отряд, крадучись, перешел по шатким
временным мосткам на лестницу, ведущую на стену, и присоединился к
таглианцам Аль-Хульской роты. Затем, пустив вперед Гоблина, мы прошли по
стене и захватили Северные Ворота и барбикен. Сонные чары Гоблина предельно
облегчили задачу. Из наших никто не получил ни царапины.
Прежде чем последнее тело шлепнулось в воду с наружной стороны стен,
Гоблин, я и еще кое-кто из Старой Команды уже шли брать Западные Ворота с
барбикеном.
Захватив ворота, мы выйдем из города, не будучи замечены людьми Могабы.
Лофтус с братьями принялись за работу, начав со средней из трех башен,
расположенных на стене между воротами. В отличие от стены, которая была
цельной, башни внутри были полыми, дабы арбалетчики изнутри могли вести
обстрел. Первым делом ребята проделали дыру наружу - с этажа, находившегося
близ уровня воды.
Нюень бао вытащили наверх остатки продовольствия, а женщины на
последнем топливе таглианцев готовили еду на всех. Нужно было восстановить
силы: большинство наших превратились в ходячие скелеты.
На следующее утро нары с верхушки цитадели не заметили ничего нового по
сравнению со вчерашним днем. Разве что дождь шел не так сильно. Правда, они
не получили сигналов с северного и западного барбикенов, но это их, похоже,
не обеспокоило.
- Что-то ворон не стало, - отметил Гоблин, когда начало смеркаться.
- Поели, наверное, всех.
Вновь наступила ночь, и вновь все принялись за работу. Буханье молотов
и всплески падающих в воду кусков кладки были слышны на весь город, но никто
не мог видеть, что мы делаем, и ничего не было заметно, когда солнце снова
взошло. Разве что исчезли несколько брошенных домов. Вода в озере продолжала
понемногу спадать. Погода все так же оставалась дождливой.
Плоты, построенные нашими столярами, находились снаружи, вдоль стены. В
дело пошло все, обладавшее хоть какой-то плавучестью. Даже случайно
подвернувшийся под руку пустой пивной бочонок.
К вечеру нам доставили еще немного дерева:
Могаба послал людей на трех плотах к Северным Воротам выяснить, отчего
с барбикена не отвечают на его сигналы.
Правда, нашу засаду заметили с цитадели, и больше Могаба не
разбрасывался ни людьми, ни материалами.
***
Лофтус с братьями заявили, что плоты лучше всего строить узкими и
длинными: так потребуется больше гребцов при меньшем сопротивлении воды.
Работая на глубине в три фута, трое братьев и несколько сноровистых
таглианцев ладили плоты один за другим. Израсходовав все материалы, что
удалось отыскать, они соорудили сорок один плот. Выходило, что флот наш
может перевезти за раз семь сотен человек, более пяти из коих можно будет
оставить на берегу, тогда как остальные отгонят плоты назад и в ту же ночь
переправят следующую партию.
Значит, за ночь мы сможем переправить около двух тысяч человек. Этого
достаточно, чтобы твердо закрепиться на береговом плацдарме. Насколько
дружественна обстановка на берегу, мы наверняка знать не могли.
Задачка... Количество тех, кого следовало переправить незаметно,
оказалось больше, чем я предполагал. У меня были сорок человек Старой
Команды, более шести сотен нюень бао и уйма таглианцев, освобожденных рабов
и джайкурийских добровольцев. Ланор Бонхарж желал переправить почти тысячу
человек с иждивенцами. Итак, всех в одну ночь вывезти не получалось.
- Вот что надо сделать, - предложил Одноглазый. - В первую ночь вывозим
только одну партию. Всех понемногу, чтобы не лезли по головам и не устроили
панику. Из каждой группы отобрать пропорциональное количество - и все дела.
Споров не возникнет. Эти пять сотен пусть сооружают лагерь. Плоты - пригнать
назад и привязать. А на следующую ночь, двумя ходками, вывезти всех
остальных.
- Да ты у нас гений, - сказал я. - Ты либо Гоблин тоже поедете. Просто
так, на всякий случай.
- Нет нужды.
- Это почему?
- Опасности почти нет.
- Тогда и лагерь укреплять не стоит. Можно послать вперед нюень бао и
иждивенцев. - Шуму будет...
- Из-за детей, женщин и стариков? Ничего подобного. Таглианские
иждивенцы тоже поедут. Хотя за джайкури нужен глаз да глаз, а то к нам весь
город выстроится в очередь. Мы прикинем, сколько тут всего осталось народу,
и после пригоним побольше плотов. Порешили, что с первой партией отправятся
тридцать таглианцев, пятеро ребят из Черного Отряда и пятнадцать воинов
нюень бао. Значит, на берегу будут пятьдесят бойцов. Дядюшка Дой разворчался
по поводу нашего плана - потому как целую ночь не сможет присматривать за
всеми своими.
- Мне все понятно, Солдат Тьмы. - Что, мы снова к этому вернулись? - Ты
оставляешь наших воинов в заложниках.
- Если хочешь, плыви и ты. Вас здесь больше, чем нас. Бери плоты, и -
вперед. Он злобно нахмурился:
- Всего-то одна ночь, дядюшка. К тому же пятнадцать твоих воинов
поплывут с ними. В числе этих пятнадцати можешь и сам ехать.
***
Ни Одноглазому, ни Гоблину ехать не хотелось.
- Этой ночью не поплыву! - заявил Одноглазый.
- И я не поплыву! - возразил Гоблин. У них был тот самый, ласочий, вид,
с коим они обычно мудрили над колодой карт, когда им подходил черед сдавать.
- Это почему?
Они переглянулись, словно сговариваясь облапошить простака.
После того как Гоблину не удалось убедить меня в своем альтруистическом
стремлении спасти мир от Могабиных подлостей, Одноглазый сказал:
- Мне там угрожает опасность. Эта тварь из Джунипера, Лиза Дэли Бовок,
имеет зуб на нас с тех пор.
- Кто-кто?
Мне это имя ни о чем не напоминало.
- А Лиза Бовок. Из Джунипера. Ну что с Каштаном Шедом была. Оборотень
взял ее в ученицы, после того как Отряд отправился в поход. Когда мы
Оборотня кончали, она тоже была там, только Старик наш ее упустил. И теперь
она здесь, прячется и ждет, когда можно будет свести счеты. Уже раза два
пробовала.
- Что ж ты не сказал мне раньше? Когда в голосе Одноглазого появляется
этакая патетика, толика здорового скептицизма не помешает, о чем бы ни шел
разговор.
- Прежде это не представляло затруднений. Что толку с ними спорить? Эта
парочка, несомненно, где-то неподалеку припрятала награбленное и не желает
оставлять его без присмотра. И еще пуще каждому из них нежелательно
оставлять другого наедине с добычей.
- Ладно, - сдался я. - Будете пытать счастья вместе со всеми.
***
Бонхарж, дядюшка Дой, Одноглазый и Гоблин пристально смотрели на меня.
- Но мне же нельзя тянуть. Одноглазый хмыкнул:
- Может, и нельзя, но ты сам говорил, что жребий тянут все.
Я еще не вытащил свой. Беда была в том, что результат мог выйти только
один: в кувшине остался лишь один камень. Отряду предназначались пять
черных, а вытащили до меня всего четыре.
Значит, мне придется ехать с первой партией.
Но отчего это у друзей моих закадычных такие довольные рожи?
- Давай тащи свой камень - и ступай собираться, - посоветовал Гоблин.
Не сплутовали же они при жеребьевке, верно? Конечно же, они у нас -
образцы добродетели...
- Может, кто хочет купить?
Я поднял свой черный камешек над головой.
- Брось, Мурген, - сказал Одноглазый. - Мы и сами тут управимся. Не
впервой.
- Это - с вами-то во главе? Как-то неудобно получалось - уплывать,
оставляя всю нашу братию в городе.
- Собирай манатки - и отчаливай! - снова рыкнул Гоблин. - Через час уж
стемнеет.
Дождь моросил до сих пор. Стемнеет и вправду рано, хоть и не настолько,
чтобы успеть сделать два рейса и незаметно привести плоты обратно.
Проклятье...
***
Сари сгибалась под грузом нашего барахла да еще шести фунтов бобов и
риса в придачу. Я тащил узел с шатром нюень бао, одеялами и прочим скарбом,
каковой мог пригодиться в полевых условиях. Да еще То Тан устроился верхом
на моем бедре. Хотя он-то был самым тихим мальцом из всех, что мне довелось
видеть.
Тай Дэй вытащил белый камешек. Что ж, буду наслаждаться его
отсутствием. Мы выбрались из подземелий, спустились по лестнице, перешли на
стену, поднялись наверх и, пройдя вдоль стены, оказались в средней башне.
Больше сил ни на что тратить не хотелось.
На моем плоту, кроме меня и Рыжего, были одни лишь нюень бао, терпеливо
дождавшиеся своей очереди. Ребята, работавшие в башне при свете крохотной
светильни, тоже проявляли завидное терпение.
- Осторожней, - предупредил Клетус, когда я ступил на плот и начал
принимать детей. - Я тебе, командир, подобрал ненадежней; только вес
распределяйте равномерно, не то перевернетесь. Госпожа...
Он помог Сари. Она приняла его любезность с ослепительной улыбкой.
- Спасибо, Клет. До завтра.
- Ага. Вы там мясца раздобудьте. И девочек.
- Поглядим.
- Встань на колени. Так центр тяжести будет внизу, и эта штука
остойчивее станет.
Я оглядел плот. Мы были готовы к отплытию. На борту находились шестеро
мужчин нюень бао. Эти будут грести, и пятеро из них погонят плот назад.
Кроме них да еще одного старикана лет пятидесяти, мы с Рыжим были
единственными взрослыми мужиками на борту. С нами плыли пятнадцать или
шестнадцать ребятишек и семь-восемь женщин. Плот был переполнен, однако
нюень бао - тяжесть невеликая. Я было вызвался помогать грести, но нюень бао
тут же разучились понимать по-таглиански.
- Хотят - пусть надрываются, - сказал Рыжий. - Чего дрыгаться...
- Верно. Только - тихо. Мы вроде как незаметно уплыть хотим.
Нюень бао оказались гребцами умелыми. Что, учитывая их происхождение,
не удивительно.
Они работали тихо, как пушинки падают. Однако плот быстро устремился
вперед. Плоты, ушедшие раньше с таглианскими гребцами, не только производили
уйму шума, но и двигались медленно. Один из наших гребцов еле слышно шепнул
что-то, и плот свернул вправо, обгоняя идущие впереди.
Выбраться из города украдкой явно не получалось. Плескали весла;
ворчали, гремели, кашляли люди, а порой и плоты сталкивались. Но подобный
шум доносился с озера каждую ночь, да и дождик его малость приглушал. Мы,
конечно же, двинулись напрямик, прочь от города. Свет в нашей башне-пристани
служил нам маяком.
Наверное, мои гребцы не очень внимательно следили за ним. Мы уклонились
от общего курса и потеряли остальных из виду. Кто-то зашипел.
Весла застыли в воздухе. Даже детский лепет стих - матери прикрыли рты
детей ладонями, а самым маленьким дали грудь.
Я ничего не слышал.
Мы ждали.
Сари слегка коснулась моего предплечья, подбадривая меня.
Затем послышался плеск. Кто-то плыл впереди по курсу, причем гребли
довольно шумно... Но этот плот шел нам навстречу!
Рановато...
Плеск сделался громче.
Встречный плот подошел так близко, что нас, казалось, неизбежно должны
были заметить, несмотря на дождь и темноту.
На встречном плоту кто-то негромко заговорил - просто сказал несколько
слов, причем с явной злобой. На языке Джии-Зле... Я в свое время выучил,
может, слов двадцать, и среди произнесенных только что знакомых не
оказалось.
Но перевода не требовалось. Я узнал голос.
Говорящим был Могаба.
Днем мы не видели, чтобы он покидал город. А с северного и западного
барбикенов просматривалась большая часть озера.
Значит, его не было по крайней мере с прошлой ночи. Что, в свою
очередь, объясняло, отчего он никак не отвечал на захват барбикенов. Что же
он мог делать там, среди холмов?
Плот с нарами скрылся в темноте. Мы продолжали плаванье. Я оставался в
задумчивости, пока плот не ткнулся в берег и меня не швырнуло вперед.
Тогда мы с Сари взяли То Тана, вещи и ступили на сушу. Ребенок спал на
руках тетки, точно в лучшей царской постели.
Через несколько мгновений я обнаружил, что спутники мои, хотя и ни
слова не понимают по-таглиански, ждут, что я буду возглавлять их и далее.
Несомненно, то было решение дядюшки Доя, и действовать оно должно было лишь
до его прибытия.
- Рыжий, командуй обустройством лагеря. По пути мы вернулись на общий
курс и высадились там же, где и все прочие. Те, как и мы, наслаждались
Гоблин что-то пробурчал.
- Варвар, - захихикал Одноглазый. - Мы все в добром здравии, так как
следуем правилам, разработанным Ворчуном, словно религиозным заветам. Только
теперь мы недолго сможем держаться этих правил: топливо почти кончилось. Да
еще - нюень бао. Не любят они кипятить воду и поддерживать чистоту.
- Я слышал, уже несколько дней было пасмурно и дождило. Дождевой воды
хоть сколько-нибудь собрали?
- Для нас было бы с излишком, - отвечал Лофтус. - Ас нюень бао - ив
водохранилища-то ни капли не попало.
- Этого я и боялся. Теперь о топливе. Ребята, кто знает способ готовить
рис или бобы без огня, но так, чтоб можно было переварить?
Никто не знал такого способа.
- Разве что вымачивать подольше, - предложил Лонжинус. - Моя мать так
делала.
- Проклятье. Я хочу пережить эту осаду вместе со всеми. Только - как?
При этих словах Гоблин слегка усмехнулся, словно у него уже имелась
прекрасная идея. Они с Одноглазым переглянулись.
- Ребята, у вас что-то есть?
- Пока - нет, - ответил Гоблин. - Надо бы тут одно испытание провести.
- Так что ж тянете?
- После совета. Нам нужна твоя помощь.
- Чудесно. Замечательно. Может кто-нибудь сказать, что в городе слышно
о нашем исчезновении?
Ведьмак кашлянул, прочищая глотку. Обычно он говорит мало, поэтому все
сразу смолкли.
- Я вел наблюдение со смотровых площадок. Порой можно услышать
разговоры. По-моему, нашу репутацию исчезновение не улучшило. К тому же не
думаю, что нам хоть кого-то удалось обмануть. Говорят о нас немного, но
никто не считает, что мы просто ушли. Думают, что мы сумели выкопать
глубокую нору, натаскать туда уйму вина, баб и жратвы, а после скрылись туда
сами. И назад не вернемся, пока все они тут не повымрут.
- Ребята, я уж, как мог, старался насчет вина, баб и снеди... Но
получилась только нора, сами видите.
- Вода убывает, - откуда-то из темноты сообщил Масло.
- Что?
- Верно, Мурген. Уже на пять футов ниже.
- Неужели из-за затопления города такая разница? Нет? Тогда с чего она
убывает?
Гоблин с Одноглазым обменялись значительными взглядами.
- Что у вас? - спросил я. - Выкладывайте!
- После того, как проведем испытание.
- Ладно. Что до остальных... О наших трудностях вам известно.
Подумайте, как от них можно избавиться.
- Ну говорите, - обратился я к ведьмакам.
- Мы полагаем, - начал Гоблин, - с тобой что-то проделали. Там.
Он мотнул головой в сторону холмов. - Что? Что за шуточки? Я... -
Никаких шуток. Тебя не было долго. И ты изменился. Сколько припадков у тебя
было после возвращения?
Я честно подсчитал:
- Только один. И то не наверняка. Когда меня похитили. Я ничего об этом
не помню. Пил чай с Глашатаем - а после оказался на улице, где вы меня
нашли. Представления не имею, как туда попал. Что-то такое с запахом дыма да
еще дверь, войдя в которую я оказался вовсе не там, куда шел... Еще смутно
помню, как что-то думал об обители боли.
- То есть тебя пытали.
- Это точно.
Синяки и ссадины сохранились по сию пору. Хотя я совершенно не помнил,
о чем меня расспрашивали - если расспрашивали вовсе. Я подозревал, что ко
всему этому приложили руку приятели Зиндху. Как и к покушению на Могабу.
Если так, то жизнь им сделается вовсе не в радость, когда Черный Отряд
разыщет их.
- Мы наблюдали за тобой, - сказал Гоблин. - И поведение твое временами
очень странно. Словом, мы хотим тебя усыпить, а после поглядим, удастся ли
добраться до той части тебя, которая бодрствовала, когда все происходило.
- Я же ничем не смогу помочь.
- И не надо. Только не мешай.
- Точно?
- Уверен, - ответил Гоблин. Голос его звучал весьма неуверенно.
***
Проснулся я на своем тюфяке, ничуть не отдохнувшим. Кто-то отер мое
лицо холодной, мокрой тряпицей. Я открыл глаза. В свете тощей свечи Сари
казалась еще прекраснее, нежели обычно. Прекраснее, чем можно вообразить.
Она продолжала отирать мне лицо.
Снова, точно с похмелья, трещала голова. Что они там со мной сотворили?
По крайности, получил ли я удовольствие, за коим обычно следуют подобные
боли?
То Тан принялся реветь. Он спал в корзине под моим письменным столом,
замотанный в зловонное тряпье. Я, дотянувшись, взял его за руку. Он
прекратил плач, почувствовав человеческое прикосновение, и больше не взывал
к матери.
Я поднял другую руку и нащупал ладонь Сари. Она мягко отняла ее. Она
так и не сказала ни слова.
Я даже ни разу не слышал, чтобы она разговаривала с детьми.
Я огляделся. Тай Дай куда-то ушел. Странно; мне казалось, я скорее от
собственной тени избавлюсь. Тай Дэй даже в темноте со мной...
Я приподнялся, пытаясь сесть, но Сари удержала меня легким
прикосновением пальцев. Я был слишком слаб, дабы что-либо предпринимать. А
уж голова, казалось, распухла вдвое против прежнего.
Сари подала мне вырезанную из дерева плошку с чем-то пахнущим столь
едко, что у меня заслезились глаза. Наверное, что-то из снадобий с родных
болот нюень бао. Я выпил. На вкус оно оказалось еще мерзостней.
Сари продолжала отирать мое лицо. Меня затрясло, Боль исчезла. Тело
расслабилось, вернулись силы, даже настроение улучшилось. Надо же - хорошая
штука. Наверное, специально приготовлена такой мерзкой на вкус и запах,
иначе люди постоянно бы ее пили.
Мы долго смотрели друг на друга, ничего не говоря, но одновременно
достигнув решения, коего разумы наши не сумели тогда распознать. На миг
перед моим мысленным взором появилась Хонь Тэй. Старуха укоризненно
улыбалась...
На этот раз я сел и даже ухитрился улыбнуться. Невольно.
- Ладно, дела не ждут.
Сари покачала головой и выудила из корзины под столом То Тана. Тот
давно и отчаянно нуждался в перемене пеленок.
Сари слегка дернула меня за палец.
- Да я уж двадцать лет этого не делал. С тех самых пор, как, еще
мальцом, пеленал младших братишек-сестренок.
- Кончай визжать, поросенок. Пора бы уж привыкнуть к солдатской жизни.
То Тан взглянул на меня большими, серьезными глазищами. Слов он,
конечно, не понимал, однако тон уловил.
Мы обмыли его и перепеленали - тряпками, которых постеснялся бы и
нищий. Я сказал Сари:
- Пойду-ка прирежу кого-нибудь и добуду мальцу одежку получше.
Она едва ощутимо положила руку мне на предплечье, удерживая меня.
- Шучу я, милая. Со мной еще не такого наслушаешься. Я не в буквальном
смысле говорил. Мне нужно идти, заниматься делами. - Я медленно вышел в
коридор. Ноги тут же промокли. Сари пошла следом за мной. То Тан оседлал ее
левое бедро. Почти сразу навстречу нам попался Бадья. Покачиваясь, словно
пьяный, он явно направлялся поспать.
- Ты Гоблина с Одноглазым не видел?
- Они со всей своей волшебной амуницией поднялись наверх. В большую
смотровую.
- Спасибо.
Не успели мы отойти и на пять футов, Бадья окликнул меня:
- Лонго говорил тебе, что вода в катакомбах прибывает?
Я со вздохом покачал головой, прислушиваясь к урчанию пустого желудка и
гадая, смог ли кто-нибудь приготовить хоть какой-то еды, затем побрел сквозь
лабиринт к лестнице, которая должна была привести меня к Гоблину с
Одноглазым.
Может, от дневного света полегчает. Если только хватит сил туда
забраться. Как давно я не видел солнца...
И еще некоторое время не увижу.
Сари подала мне То Тана, прежде чем пролететь сквозь дверь-ловушку. Он
снова заснул. Наверное, младенцы, медленно умирающие от голода, всегда много
спят.
Снаружи был день, однако небо заволокло тучами. Лил дождь. Ведьмак,
развернув кресло задом наперед, сидел в нем, сложив локти поверх спинки, и
угрюмо смотрел вдаль.
. - Давно дождь? - спросил я.
- День. А может, три...
- Воды много собрали?
- Уж сколько смогли.
- А эти двое что поделывают?
Гоблин с Одноглазым сидели на полу посреди комнаты, скрестив ноги,
подальше от сырости, проникающей сквозь окна, и не удостоили меня даже
взглядом.
- Ворожат там чего-то... Не мешай им, а то еще за ногу тяпнут.
- А кто вякать будет, без ушей останется, - буркнул Одноглазый.
Смотровая комната имела окна на все четыре стороны. Я подошел к
наибольшему.
Дождь был, конечно, не таков, как наш северный "землерез", однако
довольно сильный. Сквозь струи его я едва мог различить смутные очертания
холмов. А до поверхности воды было рукой подать. Несмотря на дождь, она
держалась низко. Серый цвет ее говорил о том, что в воде полно всякой
заразы.
Вдали виднелся плот, так нагруженный людьми, что бревна почти целиком
ушли в воду. Мужчины осторожно гребли обломками досок, направляя его к
берегу.
Одно за другим, я обошел все окна, рассматривая город. То, что наши
таглианцы находились там, где было приказано, немало меня порадовало.
- Ага, держат порядок, - согласился Ведьмак. - Вот и оставили их в
покое.
- Могаба?
- Да - все. Бои-то идут почти непрерывно. Улицы с переулками
превратились в каналы. Повсюду плавали трупы. Вонь стояла - всепоглощающая.
Но уровень воды оказался ниже, чем я полагал. Из восточного окна была видна
цитадель. Наверху, невзирая на погоду, торчали нары. Расхаживая по парапету,
они присматривались к нашей части города.
Ведьмак заметил, что я наблюдаю за ними.
- Боятся нас. Думают, когда-нибудь мы к ним в гости заявимся.
- Правильно думают.
- Суеверны они. Бояться таких недомерков, как Гоблин с Одноглазым...
- Что наглядно демонстрирует нам, как опасно даже малое невежество.
- Я все слышал, - проворчал Одноглазый.
Все, что я мог сказать об их занятии, - они вроде как в кости играли,
только правила были непонятные. Мне куда больше нравится, когда они создают
уйму огня и расшвыривают по сторонам, сокрушая все вокруг. Разрушение - это
нам понятно и доступно...
Сари явно устала держать То Тана, и я взял его к себе. Она благодарно
улыбнулась.
Одноглазый с Гоблином,, прервав игру, переглянулись друг с другом, а
после и с Ведьмаком.
- Ребята, вы что там делали? - спросил я.
- Убедились, что мы правы.
- Да? Небось в первый раз... А насчет чего, позвольте узнать?
- Насчет того, что в голову тебе кое-что вложили.
Меня пробрало холодом. До дрожи. Кому такое понравится?
- Кто? И как?
- "Как", мы наверняка не выяснили. На это несколько способов есть. И
потом, куда как интереснее, "кто" и "что".
- Так выкладывайте.
- "Кто" - это Госпожа. А "что" - уверенность в том, что ее там, в
холмах, нет.
- Чего-чего?!
- Ну, точно выяснить трудно, особенно когда тут все мешают, но
наверняка там заправляет Госпожа с таглианцами. Их лагерь - по ту сторону
холмов, близ северной дороги. А патрули южан, что мы видели, это -
вспомогательные части, которые доставляют ей сведения.
- Ну-ка, еще раз.
Гоблин пересказал все заново.
- Вы идите, ребята, - сказал я, выслушав его. - А я тут, в уголке,
посижу и подумаю.
Когда мы с Сари вернулись, дядюшка Дой с Тай Дэем были уже дома. Они
хмуро взглянули на нас, но не сказали ни слова. Хонь Тэй все еще правила
семейством Кы. Тай Дэй принял у меня своего сына. Малыш тут же посветлел
лицом.
- Мои люди - не грибы, Знаменосец, - сказал дядюшка Дой. - Больше они
не вынесут такой жизни. Вы, Каменные Солдаты, были без меры щедры и не
давали повода к недовольству, однако беды в конечном счете не миновать.
Раненая скотина бодает даже доброго хозяина.
- Мы выберемся отсюда раньше, чем я думал. - Настроение мое было
пакостным. Мне дико хотелось разложить Госпожу и выдрать как следует. - Я
уже приказал начинать подготовку.
- Судя по голосу, ты зол.
- Это точно.
Госпожа воспользовалась мною ради политической игры с Могабой, нимало
не заботясь о благе Отряда. В дверь заглянул Лонго.
- Тебе передали, что катакомбы заливает?
- Бадья мне сказал. Когда это превратится в серьезную проблему?
- Дня через четыре или пять. Может, и позже. Если только бреши не
расширятся.
- Мы уже уйдем. Твои братья - с Одноглазым, в большой смотровой. Сходи
узнай, как они там.
Лонго, пожав плечами, ушел, ворча на ходу в предвкушении долгого
подъема.
- Кто теперь говорит за нюень бао? - спросил я.
- Мы еще не сделали выбора, - отвечал дядюшка Дой.
- Поторопиться можете? К нам идет таглианский генерал по имени Ланор
Бонхарж, который стоит во главе освобожденных рабов и дружественных
таглианцев с джайкури. Нам для планирования эвакуации нужен представитель от
нюень бао. - Дой хотел было что-то сказать, но я продолжал:
- Похоже, Хозяин Теней больше не стоит у нас на пути, только нам об
этом никто не позаботился сообщить. Наши так называемые друзья по
политическим причинам сделали за нас всю работу. Мы можем уйти из города в
любое время - и уже не первый день.
Грех нашей неосведомленности я полностью свалил на Гоблина с
Одноглазым. На ведунов вообще можно свалить все, что хочешь, и люди поверят.
Сари пыталась приготовить пищу из того, что у нас имелось. Когда она
проходила мимо, я коснулся , ее руки. Она улыбнулась.
- Это, должно быть, последний раз, - сказал я. - Больше уж, наверное,
не придется. Была у меня такая надежда. Но я ошибся. На все необходимо
время.
Ланор Бонхарж, гуннит высшей касты, спустился вслед за мной в
подземелья. Он был и удивлен, и потрясен. Дежагор и сверху-то выглядел
страшновато, но убожество подземелий далеко превзошло самые худшие его
предположения. Мы переговорили. Дядюшка Дой говорил от лица нюень бао.
Наконец торги закончились, согласие было достигнуто, планы - выработаны, и
подготовка к эвакуации пошла полным ходом.
Под покровом ночи и ливня Черный Отряд, крадучись, перешел по шатким
временным мосткам на лестницу, ведущую на стену, и присоединился к
таглианцам Аль-Хульской роты. Затем, пустив вперед Гоблина, мы прошли по
стене и захватили Северные Ворота и барбикен. Сонные чары Гоблина предельно
облегчили задачу. Из наших никто не получил ни царапины.
Прежде чем последнее тело шлепнулось в воду с наружной стороны стен,
Гоблин, я и еще кое-кто из Старой Команды уже шли брать Западные Ворота с
барбикеном.
Захватив ворота, мы выйдем из города, не будучи замечены людьми Могабы.
Лофтус с братьями принялись за работу, начав со средней из трех башен,
расположенных на стене между воротами. В отличие от стены, которая была
цельной, башни внутри были полыми, дабы арбалетчики изнутри могли вести
обстрел. Первым делом ребята проделали дыру наружу - с этажа, находившегося
близ уровня воды.
Нюень бао вытащили наверх остатки продовольствия, а женщины на
последнем топливе таглианцев готовили еду на всех. Нужно было восстановить
силы: большинство наших превратились в ходячие скелеты.
На следующее утро нары с верхушки цитадели не заметили ничего нового по
сравнению со вчерашним днем. Разве что дождь шел не так сильно. Правда, они
не получили сигналов с северного и западного барбикенов, но это их, похоже,
не обеспокоило.
- Что-то ворон не стало, - отметил Гоблин, когда начало смеркаться.
- Поели, наверное, всех.
Вновь наступила ночь, и вновь все принялись за работу. Буханье молотов
и всплески падающих в воду кусков кладки были слышны на весь город, но никто
не мог видеть, что мы делаем, и ничего не было заметно, когда солнце снова
взошло. Разве что исчезли несколько брошенных домов. Вода в озере продолжала
понемногу спадать. Погода все так же оставалась дождливой.
Плоты, построенные нашими столярами, находились снаружи, вдоль стены. В
дело пошло все, обладавшее хоть какой-то плавучестью. Даже случайно
подвернувшийся под руку пустой пивной бочонок.
К вечеру нам доставили еще немного дерева:
Могаба послал людей на трех плотах к Северным Воротам выяснить, отчего
с барбикена не отвечают на его сигналы.
Правда, нашу засаду заметили с цитадели, и больше Могаба не
разбрасывался ни людьми, ни материалами.
***
Лофтус с братьями заявили, что плоты лучше всего строить узкими и
длинными: так потребуется больше гребцов при меньшем сопротивлении воды.
Работая на глубине в три фута, трое братьев и несколько сноровистых
таглианцев ладили плоты один за другим. Израсходовав все материалы, что
удалось отыскать, они соорудили сорок один плот. Выходило, что флот наш
может перевезти за раз семь сотен человек, более пяти из коих можно будет
оставить на берегу, тогда как остальные отгонят плоты назад и в ту же ночь
переправят следующую партию.
Значит, за ночь мы сможем переправить около двух тысяч человек. Этого
достаточно, чтобы твердо закрепиться на береговом плацдарме. Насколько
дружественна обстановка на берегу, мы наверняка знать не могли.
Задачка... Количество тех, кого следовало переправить незаметно,
оказалось больше, чем я предполагал. У меня были сорок человек Старой
Команды, более шести сотен нюень бао и уйма таглианцев, освобожденных рабов
и джайкурийских добровольцев. Ланор Бонхарж желал переправить почти тысячу
человек с иждивенцами. Итак, всех в одну ночь вывезти не получалось.
- Вот что надо сделать, - предложил Одноглазый. - В первую ночь вывозим
только одну партию. Всех понемногу, чтобы не лезли по головам и не устроили
панику. Из каждой группы отобрать пропорциональное количество - и все дела.
Споров не возникнет. Эти пять сотен пусть сооружают лагерь. Плоты - пригнать
назад и привязать. А на следующую ночь, двумя ходками, вывезти всех
остальных.
- Да ты у нас гений, - сказал я. - Ты либо Гоблин тоже поедете. Просто
так, на всякий случай.
- Нет нужды.
- Это почему?
- Опасности почти нет.
- Тогда и лагерь укреплять не стоит. Можно послать вперед нюень бао и
иждивенцев. - Шуму будет...
- Из-за детей, женщин и стариков? Ничего подобного. Таглианские
иждивенцы тоже поедут. Хотя за джайкури нужен глаз да глаз, а то к нам весь
город выстроится в очередь. Мы прикинем, сколько тут всего осталось народу,
и после пригоним побольше плотов. Порешили, что с первой партией отправятся
тридцать таглианцев, пятеро ребят из Черного Отряда и пятнадцать воинов
нюень бао. Значит, на берегу будут пятьдесят бойцов. Дядюшка Дой разворчался
по поводу нашего плана - потому как целую ночь не сможет присматривать за
всеми своими.
- Мне все понятно, Солдат Тьмы. - Что, мы снова к этому вернулись? - Ты
оставляешь наших воинов в заложниках.
- Если хочешь, плыви и ты. Вас здесь больше, чем нас. Бери плоты, и -
вперед. Он злобно нахмурился:
- Всего-то одна ночь, дядюшка. К тому же пятнадцать твоих воинов
поплывут с ними. В числе этих пятнадцати можешь и сам ехать.
***
Ни Одноглазому, ни Гоблину ехать не хотелось.
- Этой ночью не поплыву! - заявил Одноглазый.
- И я не поплыву! - возразил Гоблин. У них был тот самый, ласочий, вид,
с коим они обычно мудрили над колодой карт, когда им подходил черед сдавать.
- Это почему?
Они переглянулись, словно сговариваясь облапошить простака.
После того как Гоблину не удалось убедить меня в своем альтруистическом
стремлении спасти мир от Могабиных подлостей, Одноглазый сказал:
- Мне там угрожает опасность. Эта тварь из Джунипера, Лиза Дэли Бовок,
имеет зуб на нас с тех пор.
- Кто-кто?
Мне это имя ни о чем не напоминало.
- А Лиза Бовок. Из Джунипера. Ну что с Каштаном Шедом была. Оборотень
взял ее в ученицы, после того как Отряд отправился в поход. Когда мы
Оборотня кончали, она тоже была там, только Старик наш ее упустил. И теперь
она здесь, прячется и ждет, когда можно будет свести счеты. Уже раза два
пробовала.
- Что ж ты не сказал мне раньше? Когда в голосе Одноглазого появляется
этакая патетика, толика здорового скептицизма не помешает, о чем бы ни шел
разговор.
- Прежде это не представляло затруднений. Что толку с ними спорить? Эта
парочка, несомненно, где-то неподалеку припрятала награбленное и не желает
оставлять его без присмотра. И еще пуще каждому из них нежелательно
оставлять другого наедине с добычей.
- Ладно, - сдался я. - Будете пытать счастья вместе со всеми.
***
Бонхарж, дядюшка Дой, Одноглазый и Гоблин пристально смотрели на меня.
- Но мне же нельзя тянуть. Одноглазый хмыкнул:
- Может, и нельзя, но ты сам говорил, что жребий тянут все.
Я еще не вытащил свой. Беда была в том, что результат мог выйти только
один: в кувшине остался лишь один камень. Отряду предназначались пять
черных, а вытащили до меня всего четыре.
Значит, мне придется ехать с первой партией.
Но отчего это у друзей моих закадычных такие довольные рожи?
- Давай тащи свой камень - и ступай собираться, - посоветовал Гоблин.
Не сплутовали же они при жеребьевке, верно? Конечно же, они у нас -
образцы добродетели...
- Может, кто хочет купить?
Я поднял свой черный камешек над головой.
- Брось, Мурген, - сказал Одноглазый. - Мы и сами тут управимся. Не
впервой.
- Это - с вами-то во главе? Как-то неудобно получалось - уплывать,
оставляя всю нашу братию в городе.
- Собирай манатки - и отчаливай! - снова рыкнул Гоблин. - Через час уж
стемнеет.
Дождь моросил до сих пор. Стемнеет и вправду рано, хоть и не настолько,
чтобы успеть сделать два рейса и незаметно привести плоты обратно.
Проклятье...
***
Сари сгибалась под грузом нашего барахла да еще шести фунтов бобов и
риса в придачу. Я тащил узел с шатром нюень бао, одеялами и прочим скарбом,
каковой мог пригодиться в полевых условиях. Да еще То Тан устроился верхом
на моем бедре. Хотя он-то был самым тихим мальцом из всех, что мне довелось
видеть.
Тай Дэй вытащил белый камешек. Что ж, буду наслаждаться его
отсутствием. Мы выбрались из подземелий, спустились по лестнице, перешли на
стену, поднялись наверх и, пройдя вдоль стены, оказались в средней башне.
Больше сил ни на что тратить не хотелось.
На моем плоту, кроме меня и Рыжего, были одни лишь нюень бао, терпеливо
дождавшиеся своей очереди. Ребята, работавшие в башне при свете крохотной
светильни, тоже проявляли завидное терпение.
- Осторожней, - предупредил Клетус, когда я ступил на плот и начал
принимать детей. - Я тебе, командир, подобрал ненадежней; только вес
распределяйте равномерно, не то перевернетесь. Госпожа...
Он помог Сари. Она приняла его любезность с ослепительной улыбкой.
- Спасибо, Клет. До завтра.
- Ага. Вы там мясца раздобудьте. И девочек.
- Поглядим.
- Встань на колени. Так центр тяжести будет внизу, и эта штука
остойчивее станет.
Я оглядел плот. Мы были готовы к отплытию. На борту находились шестеро
мужчин нюень бао. Эти будут грести, и пятеро из них погонят плот назад.
Кроме них да еще одного старикана лет пятидесяти, мы с Рыжим были
единственными взрослыми мужиками на борту. С нами плыли пятнадцать или
шестнадцать ребятишек и семь-восемь женщин. Плот был переполнен, однако
нюень бао - тяжесть невеликая. Я было вызвался помогать грести, но нюень бао
тут же разучились понимать по-таглиански.
- Хотят - пусть надрываются, - сказал Рыжий. - Чего дрыгаться...
- Верно. Только - тихо. Мы вроде как незаметно уплыть хотим.
Нюень бао оказались гребцами умелыми. Что, учитывая их происхождение,
не удивительно.
Они работали тихо, как пушинки падают. Однако плот быстро устремился
вперед. Плоты, ушедшие раньше с таглианскими гребцами, не только производили
уйму шума, но и двигались медленно. Один из наших гребцов еле слышно шепнул
что-то, и плот свернул вправо, обгоняя идущие впереди.
Выбраться из города украдкой явно не получалось. Плескали весла;
ворчали, гремели, кашляли люди, а порой и плоты сталкивались. Но подобный
шум доносился с озера каждую ночь, да и дождик его малость приглушал. Мы,
конечно же, двинулись напрямик, прочь от города. Свет в нашей башне-пристани
служил нам маяком.
Наверное, мои гребцы не очень внимательно следили за ним. Мы уклонились
от общего курса и потеряли остальных из виду. Кто-то зашипел.
Весла застыли в воздухе. Даже детский лепет стих - матери прикрыли рты
детей ладонями, а самым маленьким дали грудь.
Я ничего не слышал.
Мы ждали.
Сари слегка коснулась моего предплечья, подбадривая меня.
Затем послышался плеск. Кто-то плыл впереди по курсу, причем гребли
довольно шумно... Но этот плот шел нам навстречу!
Рановато...
Плеск сделался громче.
Встречный плот подошел так близко, что нас, казалось, неизбежно должны
были заметить, несмотря на дождь и темноту.
На встречном плоту кто-то негромко заговорил - просто сказал несколько
слов, причем с явной злобой. На языке Джии-Зле... Я в свое время выучил,
может, слов двадцать, и среди произнесенных только что знакомых не
оказалось.
Но перевода не требовалось. Я узнал голос.
Говорящим был Могаба.
Днем мы не видели, чтобы он покидал город. А с северного и западного
барбикенов просматривалась большая часть озера.
Значит, его не было по крайней мере с прошлой ночи. Что, в свою
очередь, объясняло, отчего он никак не отвечал на захват барбикенов. Что же
он мог делать там, среди холмов?
Плот с нарами скрылся в темноте. Мы продолжали плаванье. Я оставался в
задумчивости, пока плот не ткнулся в берег и меня не швырнуло вперед.
Тогда мы с Сари взяли То Тана, вещи и ступили на сушу. Ребенок спал на
руках тетки, точно в лучшей царской постели.
Через несколько мгновений я обнаружил, что спутники мои, хотя и ни
слова не понимают по-таглиански, ждут, что я буду возглавлять их и далее.
Несомненно, то было решение дядюшки Доя, и действовать оно должно было лишь
до его прибытия.
- Рыжий, командуй обустройством лагеря. По пути мы вернулись на общий
курс и высадились там же, где и все прочие. Те, как и мы, наслаждались