Кумин Вячеслав. Падение рая

   – Давай…
   – Добрый день, мистер Лютц, у нас к вам предложение, – сразу приступил к делу Камышов. – Думаю, оно будет взаимовыгодным.
   – Последняя фраза мне особенно нравится. Что у вас за дело?
   – Думаю, этот разговор следует вести при личной встрече, но речь идет о ваших судах, которые мы хотели бы приобрести.
   – Очень интересно. Что ж, поговорить всегда можно. Спускайтесь ко мне.
   – А как нам вас найти?
   – Назовете мое имя любому таксисту, он вас и привезет.
   – Лады. До встречи, мистер Лютц.
   – Буду ждать. Перед отъездом лейтенант дал своему сержанту несколько поручений, одно из которых состояло в том, чтобы более точно определить политическую ситуацию на Оуткасте, а то определение доктора Стоун – они там постоянно воюют друг с другом, – было слишком расплывчатым. Нужно точно знать, кто и с кем воюет и по какому поводу. А иначе бросаться в омут с головой – просто самоубийство.

33

   У одного из операторов диспетчерской жутко заболела голова, по крайней мере именно так он сказал своим коллегам и срочно поменялся с дежурным диспетчером, имевшимся именно на тот случай, если кому-то станет плохо.
   О гостях следовало успеть сказать первому, ведь не известно, сколько кроме него самого было осведомителей в диспетчерской, не говоря уже об обслуживающем персонале среди механиков у его вербовщика. А то, что он здесь не единственный, диспетчер знал наверняка.
   Воровато оглянувшись, Леннон набрал номер на общественном видеофоне. Человека, принявшего вызов, он узнал сразу.
   – Слушаю…
   – Вы говорили, чтобы я докладывал о всех нестандартных происшествиях, – помявшись, начал Леннон. – Сегодня как раз такой случай произошел…
   – Так что случилось? Не тяни.
   – Они прибыли.
   – Кто именно?
   – Люди из Федерации на боевом корабле.
   – Сколько их?
   – Неизвестно, я видел только семерых. Они о чем-то разговаривали с начальником порта. Вооружены легким стрелковым оружием.
   – Это точно они. Деньги получишь как обычно, – презрительно бросил собеседник и отключился.
   – Уроды вонючие, – вынимая карточку из приемного устройства, сказал Леннон.
   Он их боялся, хотя те никогда не угрожали ему, просто однажды они предложили сотрудничество и он не стал отказываться, взглянув в глаза вербовщика, не выражавшие ничего хорошего. Он даже себе цену боялся набивать.
   – Чтоб вы сдохли!
   Леннон тут же закрыл рот руками, будто боялся, что эти страшные люди услышат его даже через отключенный видеофон и пристукнут где-нибудь в тупичке, которых так много в порту, и где регулярно находили обезображенные трупы.
   Они были так изуродованы, что уже ходили слухи о маньяках-инопланетянах, вылезающих из стен под покровом ночи и режущих первого же попавшегося им в руки человека. Хотя все представлялось значительно прозаичнее – кто-то чего-то с кем-то не поделил и как результат – труп.
 
   Махмуд догадывался, что думают о нем такие вот осведомители, но не задумывался об этом. Он прежде всего агент-нелегал и, получив подобное сообщение, перепроверил его через другие источники. Получив подтверждение, Махмуд подозвал своего сподручного и приказал:
   – Вахид, собирай людей, работа есть.
   – Один момент!
   Группа собралась на конспиративной квартире очень быстро. Двадцать боевиков, для которых выпустить кишки – плевое дело.
   – Мне нужны вот эти люди, – сказал Махмуд, показывая несколько фотографий боевикам. – Желательно живыми. Если не получится всех, то хотя бы парочку нужно обязательно. Через пару часов они все появятся здесь.
   – Где нам их брать? По прилете сюда или когда они будут возвращаться, сделав свои делишки?
   – По возвращении.
   – Нет проблем.
   – Не стоит их недооценивать, Вахид. Это далеко не хлюпики, – но, видя, что его слова не воспринимаются всерьез, Махмуд выложил козыри: – Открою вам секрет – эти неверные взяли на абордаж один из кораблей Империи. Так что держите с ними ухо востро и не вылезайте лишний раз.
   – Мы поняли, – от имени всех заверил своего главаря Вахид. – Сделаем все, как надо.
   – Уж постарайтесь.

34

   На планету спустились на своем шаттле, а вот чтобы расплатиться за стоянку в порту на орбите и планете и рассчитаться с таксистом, пришлось продать некоторые вещи с корабля. По мелочам, впрочем, он от этого не обеднел.
   Хистро оказался вполне приемлемым городом с широкими улицами и высокими домами, разве что вместо неба над головой клубился какой-то пар, разгоняемый огромными вентиляторами. Когда поток воздуха становился особенно силен, приходилось придерживать тут же купленные шляпы. Не из пижонства и даже не как сувенир, а исключительно как утилитарную вещь. Дело в том, что на потолке виднелись свисающие сосульки – сталактиты и с них иногда капала вода.
   От вида сталактитов становилось немного жутковато. Роман не особенно любил пещеры, вытаскивающие откуда-то из подсознания детские страхи, что вот сейчас все рухнет и тебя погребет заживо.
   Иногда здесь шел самый настоящий дождь, но не совсем обычный. Влага конденсировалась на пололке искусственного города-грота и в какой-то момент срывалась вниз по сталактитам самыми настоящими ручьями. Естественную влажность увеличивала вода с поверхности, которая проникала через десятки метров грунтовых пород, просачиваясь в город, устраивая уже самые настоящие ливни. Так что водостоки на дорогах не выглядели начета.
   Признаться, Камышов после описаний доктором Стоун жителей этого мира ожидал увидеть более неприглядную картину, что-то вроде бандитского притона, где на каждом шагу торгуют оружием и наркотиками. Но нет, все выглядело вполне чисто и ухожено, правда, с Землей это все равно не сравнить. Жители здесь чувствовали себя явно раскованнее во взаимоотношениях друг с другом.
   – Почти как дома, – угадал мысли своего командира старшина.
   – Да-а… даже воняет почти также.
   – Вы, ребята, откуда? – услышав незнакомую речь, обернулся водитель.
   – С Земли, мужик.
   – А-а… а чего вам от мистера Лютца нужно? Вы не похожи на торговцев.
   – Вот чего нужно, то и спросим.
   – Вы бы с ним поаккуратней, – ничуть не обидевшись, продолжал водитель. Пассажиры, бывало, и не такие обороты вставляли.
   – А что так?
   – Сами подумайте, чтобы продержаться в этом бизнесе сорок лет, начав с простого юнги, нужно быть очень сильным человеком… Вы меня понимаете?
   – Вроде бы да.
   – Ну что ж, вот мы и приехали, карточку в Щель и можете выходить.
   – Спасибо.
   – Вот это здание и есть офис мистера Бартоломео Лютца.
   – Не слабо.
   Такси остановилось возле открытого кафе. Через дорогу шла довольно большая лужайка с зеленой, а не желто-сиреневой травой как везде За лужайкой стояло солидное здание, всем своим видом говорившее о неприступности. Его крыша упиралась прямо в высокий потолок пещеры.
   – Местный олигарх.
   – Не иначе, – согласился Роман с Фрейндлихом. – Деньги девать некуда.
   Лужайку огораживал витиеватый забор под старину с раздвижными воротами и будкой охранника.
   – Ладно, ребята, посидите в кафе, а я на переговоры пошел.
   Роман Камышов подошел к охраннику у ворот и представился.
   – Вас ждут, – кивнул охранник, сверившись с записями. – Но оружие придется оставить.
   – Нет проблем.
   В холле его еще раз обыскали, после чего проводили в кабинет мистера Лютца.
   Сам кабинет олигарха оказался вне дома, а точнее, вне зоны подземного города. Лифт ехал довольно долго, и только войдя в кабинет судовладельца, Роман понял почему. Офис находился на поверхности, примерно на пятом этаже уже от поверхности. Он представлял собой большой купол из сверхпрочного стекла, способный выдержать большое давление, особенно когда начинался сезон ураганов.
   В желтом небе сгущались зеленоватые тучи, закрывая собой тусклое солнце.
   «Интересно, какого цвета здесь осадки? Серо-буро-малиновые? – вдруг подумал Роман. – И что они, собственно, собой представляют?»
   Роман вошел, озираясь, чувствуя себя неуверенно в прозрачном куполе. Ему все время казалось, что он вот-вот лопнет.
   – Может, выпьете чего-нибудь? – спросил хозяин кабинета.
   – Спасибо, не нужно, – ответил Роман, присаживаясь в глубокое кресло и еще раз оглядываясь по сторонам. Обстановка кабинета также отличалась необычностью.
   – Курите? – Бартоломео открыл ящичек с сигарами на своем стеклянном столе. Роман сразу понял, что сигары очень дорогие. – Угощайтесь.
   – Нет…
   – А я, пожалуй, закурю.
   Мистер Лютц взял одну сигару из ящичка красного дерева, аккуратно отрезал кончик и закурил, выпустив облако коричневого дыма.
   Роман почувствовал довольно приятный запах и вспомнил о своих людях, которые уже были готовы курить обычную бумагу. Потому сказал:
   – Но моим ребятам я, пожалуй, возьму…
   И лейтенант подцепил сигары рукой, как строительным ковшом, столько, сколько смог удержать. Немного подумав, вернул их обратно и взял всю коробку целиком, не обращая внимание на отвисшую челюсть судовладельца.
   «Ничего, не обеднеет», – с какой-то внутренней классовой мстительностью подумал Камышов.
   – К-хм… Итак, в чем суть вашего предложения? – начал говорить о деле Бартоломео Лютц, подавившись дымом; он сделал вид, что не замечает нахальства гостя, хапнувшего все сигары, каждая из которых стоила месячного жалованья любого из его капитанов. Хотя ему самому всегда нравилось наблюдать за этими открытыми ртами и округленными глазами.
   – Четыре ваших корабля, в числе которых «Астра».
   – Зачем так много, да еще «Астра»?
   – Так и цену предлагаю немаленькую.
   – Какую?
   – Крейсер «Быстрый».
   – На что мне крейсер Федерации? – сделал скучное лицо Лютц.
   – Ну как же? Вас вроде бы в последнее время пираты одолевают. Говорят, за ними стоят оуткасты. Или у меня неверная информация?
   – Верная. Но четыре судна – это много. Я дам вам два и без «Астры».
   – Это грабеж, мистер Лютц. Но так и быть, к этим двум прибавьте «Астру» и по рукам.
   – Я потеряю самое большое свое грузовое судно и два средних, это больше двухсот тонн полезной нагрузки. Крейсер этого не компенсирует.
   – Да, но пушки позволят вам спасти груз от пиратов. К тому же сам крейсер довольно грузоподъемный. Его тоннаж спокойно покрывает три корабля. И заметьте, он новый, быстроходный, а ваши корабли старые, скоро на свалку пора отправлять. Поди, сланцы текут, агрегаты каждый час из строя выходят, того гляди отвалятся напрочь. Так что для вас это сплошные плюсы.
   – У меня будут проблемы с оуткастами. Корабль придется спрятать, потратить время на переоборудование под грузовой. Это простой, потеря рынков.
   – По-моему, у вас торговля и так не особо важно идет, а?..
   – Если ты мне такие выгоды рисуешь, почему сам не пользуешься кораблем?
   – Как вы уже заметили – у нас проблемы с оуткастами, – признался Роман, состроив скорбное лицо. – Они появятся здесь через два дня. Бежать куда-то на «Быстром» бессмысленно, да и некуда – топливо подходит к концу. А вот спрятаться на торговых судах гораздо легче. Я думаю, корабли вы заправите под завязку?
   – Хорошо. «Астра» и еще один корабль, – согласился мистер Лютц.
   – Ладно, только второе судно будем выбирать мы, а не то, что вы нам подсунете.
   – Идет.
   Барталомео нажал на кнопку селектора, и через несколько секунд в зал вошла секретарша, держа на подносе две чашки с чем-то дымящимся.
   «Ну и как мне быть? – непроизвольно подумал Роман о яде и перефразировал классика: – Пить или не пить, вот в чем вопрос».
   Пришлось выпить вместе с хозяином. По вкусу содержимое напоминало кофе, только жидкость по консистенции больше походила на кисель. Но что именно плескалось в чашке, оставалось только гадать.
   – А куда потом думаете направиться? – спросил Лютц, отпив большой глоток.
   «Сыворотку правды подмешал, падаль!» – про себя воскликнул Роман, почувствовав, как слегка закружилась голова и он захотел ответить правду. – Таксист оказался прав. Тот еще гад!»
   Но, собравшись с силами, сказал:
   – Обратно на Землю.
   – А почему нельзя вернуться на своем крейсере?
   – Слишком заметен. Они ведь все сделают, чтобы разорвать нас. А на грузовиках мы будем менее заметными, и, возможно, нам удастся проскочить домой без проблем.
   Роман встал, опасаясь, что если задержится еще хоть на минуту, то выложит все сам без наводящих вопросов.
   – Уже уходите? Вам у меня не нравится? – невинно поинтересовался Бартоломео.
   – Очень нравится, но мне нужно спешить. Надеюсь, вы уладите все формальности?
   – Да какие там формальности… Один звонок и все дела.
   – Тогда я пойду. А то меня друзья ждут, – сказал Роман, делая нажим на последней фразе: – И на корабле тоже. Пушки, все такое…
   – Хорошо. Вас проводят, – не стал задерживать посетителя Лютц.
   – Хотите воды? – поинтересовалась улыбчивая секретарша, держа на подносе стакан с водой.
   Камышов действительно почувствовал сильную сухость во рту и взял предложенный стакан. Спустя несколько секунд, уже в лифте, он почувствовал себя значительно лучше, а, выходя из здания, сам начал сомневаться в том, что ему что-то подсыпали, а это не плод его воображения.

35

   – Ромео, ты прямо сам не свой… – нахмурившись, сказал старшина Фрейндлих, приглашая командира за стол.
   – Значит, правда, – думая о своем, обронил Камышов, добравшись до кафе на «автопилоте». – Вот, ребята, держите, это вам…
   – Командир, у нас нет слов! – расхватывая сигары, галдели солдаты, тут же закуривая.
   – Остальным оставьте…
   – Без проблем, командир!
   – Что, «правда»? – спросил старшина, раскурив сигару.
   – Уже неважно. Сейчас это не имеет значения, позже расскажу. Как у нас дела?
   – Не очень хорошо…
   – А что так? – сразу же включился в работу Камышов, сбрасывая последние остатки дурмана. – Что случилось?
   – Хмыри за нами неприятные следят, – поделился соображениями старшина. – Мы с ребятами по меньшей мере двенадцать насчитали. А сколько их всего – поди, разберись.
   – С оружием?
   – Не заметил, но одеты они в такие просторные костюмы, что под ними свободно можно спрятать полевую гаубицу.
   – Значит, со стволами, – поставил точку в его размышлениях лейтенант, отхлебнув принесенного официантом пива. – Медленно встаем и уходим. Никого не трогаем.
   Но стоило им встать, как встали и те ребята с угрюмыми лицами.
   – Не так быстро, парни, – сказал один из них, под два метра ростом.
   – В чем проблема?
   – С вами кое-кто хочет поговорить.
   – Вообще-то, мы уже поговорили, с кем хотели, и больше у нас тут дел нет…
   Солдаты стали медленно-медленно расходиться в стороны, чтобы взять весь сектор под наблюдение, не оставив никого и ничего без присмотра, при этом не теряя друг друга из виду.
   Кажется, посетители кафе тоже поняли, что не все ладно, потому притихли и не шевелились, опасаясь своим движением спровоцировать одну из сторон на более решительные действия, в которых пострадают и невинные люди – они сами.
   Как выходить из такой ситуации, Роман не знал. Численный перевес и знание города было на стороне противника, тут нужен был неожиданный ход. Простой побег всей толпой был обречен на провал, и «точку встречи» тоже некогда было определять, если бежать поодиночке.
   Лейтенант перевел взгляд с боевика за его спину, будто глядя на кого-то еще, и продолжал мирно беседовать:
   – Что нужно этому «кое-кому»? У нас нет ничего такого, ни ценного груза, да и дорожек мы никому не перебегали…
   – Мне сказано лишь доставить вас к человеку и все. А что вы там наделали или не наделали, меня не интересует.
   Камышов слегка моргнул одним глазом и сделал легкий кивок головой, продолжая смотреть мимо собеседника.
   Боевик не выдержал и обернулся. Вслед за своим главарем, чисто рефлекторно, обернулись еще несколько человек. Это было их ошибкой.
   Роман нанес сильный, а главное мгновенный удар по челюсти боевика снизу вверх, послышался хруст, и тело противника стало падать на один из столиков, будто подрубленная опора электроосвещения, так же медленно и бесповоротно.
   Удар лейтенанта послужил сигналом для остальных, и еще несколько боевиков полетели на пол, сбитые подсечками или прямыми ударами в грудь, один согнулся пополам, свалившись на колени после того, как получил сильный удар в пах.
   Боевики моментально выхватили оружие, но тут уже началась самая настоящая паника. Посетители кафе вскакивали с мест, женщины дико кричали, зачем-то размахивая руками, словно хотели оттолкнуть от себя что-то мерзкое, что-то скользкое и дурно пахнущее.
   «Смерть, наверное», – мимоходом подумал Роман.
   Посетителей в кафе стало меньше, но не только потому, что они разбегались, а еще и потому, что кто-то открыл стрельбу по толпе.
   Стрелок находился в машине и стрелял из скорострельного пулемета. Посетители падали, пробитые крупнокалиберными пулями. Многие из них, получив тяжелые ранения, стонали и корчились на полу.
   Огонь прекратился, и снова появились боевики, вооруженные миниатюрными трещотками, и быстро осматривали тела, переворачивая их без всякого стеснения.
   Роман подобрал упавший со стола десертный нож, поскольку достать пистолет никак не мог, так как лежал под телом какой-то особо крупной женщины, и его возня с пистолетом привлекла бы внимание.
   Женщина тяжело пыхтела, при каждом движении припечатывая лейтенанта к полу, мешая дышать, сдавливая ребра. Наконец один из первых боевиков добрался и до него. Он попытался сдвинуть тетку просто ногой, но у него не получилось, и тогда он стал стаскивать ее обеими руками, заткнув оружие за пояс.
   Как только Роман почувствовал, как груз с его тела исчез, он сделал короткий замах рукой с ножом, всадил клинок в единственное незащищенное место противника – шею – и выхватил его оружие из-за пояса.
   Боевик, выпрямившись, захрипел, маленькими шажками отступая назад и держась за нож, так и оставшийся в шее.
   Роман быстро встал и успел придержать боевика от падения, когда тот оступился на чьей-то руке. Его он хотел использовать как бронежилет.
   Товарищи боевика наконец-то заметили несуразность его поведения и отвлеклись на него, а Камышов уже открыл стрельбу из трофейного скорострельного оружия, ему вторили редкие пистолетные выстрелы его солдат.
   Три боевика упали сразу, еще пятеро решили скрыться, спрыгнув с помоста кафетерия, находившегося на некотором возвышении над землей, чтобы дать возможность снова поработать пулеметчику.
   Спрыгнуть удалось только двоим, сам пулеметчик переключился на другую цель – к машине, в которой он засел, неслась целая толпа не то полицейских, не то охранников мистера Лютца.
   Сделав короткую очередь и заставив блюстителей правопорядка залечь, стрелок ткнул водителя в плечо, и тот, визжа покрышками машины, под огнем охранников умчался прочь.
   Разбежались и рядовые боевики, оставшись без серьезной огневой поддержки. Роман успел добраться только до одного раненого в перестрелке. Тот еще находился в сознании, а потому его можно было допросить.
   – Кто вы?! – кричал Роман, встряхивая раненого. – Что мы вам сделали?!
   – Отвали…
   Раздался жуткий крик, это лейтенант нажал пальцем на рану боевика, буквально утопив его в ней и вдобавок подвигав там.
   – Что вам нужно от нас? – повторил вопрос Роман.
   – Вы… Нам приказали доставить вас…
   – К кому? На кого вы работаете?
   – К Зеро.
   – На кого работает Зеро? – продолжал давить Камышов, догадавшись, что это кличка и рядовые боевики не знают настоящего имени. Да это имя не сказало бы лейтенанту ничего существенного.
   – А-а!!! – закричал раненый, чем привлек внимание пришедших в себя блюстителей правопорядка.
   – Говори!
   Роман тоже видел их.
   – На оуткастов!
   «Ну, хоть не на Лютца, – с некоторым облегчением подумал Роман. – Иначе нам с планеты выход был бы точно заказан».
 
   Махмуд, нажав на газ, спокойно отъехал со стоянки, не привлекая к себе внимания визгом покрышек. Его буквально снедала досада – боевики разбежались как тараканы, только и сумев что завалить половину посетителей кафе, косвенно нанеся вред ему самому, поскольку заведение платило хорошую дань. При этом потеряли почти десяток человек убитыми и ранеными, и сейчас ими займется полиция, уже окружавшая заведение и никого не выпускавшая оттуда.
   У него имелась еще одна резервная группа боевиков, но ее пришлось бы собирать слишком долго, а разбежавшиеся сейчас засядут на своих конспиративных квартирах, и их так же быстро, как в прошлый раз, не соберешь. Противник оказался слишком зубастым. Даже он сам такого не ожидал.
   «Впрочем, мне никогда не нравился этот остолоп Вахид, – подумал Махмуд. – Так что, может, оно и к лучшему…»
   Он подозревал, что тот был наблюдателем и обо всем докладывал через его голову, напрямую в «контору». А это не очень приятно, особенно когда проворачиваешь собственные дела, доход от которых идет исключительно в твой карман, а не в бездонную бочку разведки.

36

   Из солдат лейтенанта Камышова никто не пострадал, несмотря на бешеную стрельбу. Просто при первых же выстрелах все чисто рефлекторно повалились на пол, а беснующиеся в панике люди послужили им хорошим прикрытием.
   Когда прибежали полицейские, все по знаку Романа выбросили пистолеты, предварительно их обтерев. Выбросил свой «ДОТ-11» и Камышов, несмотря на то, что не сделал из него ни одного выстрела.
   – Мы простые матросы с «Быстрого», – мгновенно определил линию поведения Роман, наблюдая, как приближаются полицейские, водя стволами пистолетов из стороны в сторону. – Зашли перекусить с приличной публикой, а тут такое…
   – Понятно, – за всех ответил старшина.
   – Будут спрашивать, что тут делает наш корабль, говорите, что сбежали с поля боя и должны возвращаться на Землю.
   – Руки вверх… за голову! – закричал один из полицейских, тыкая пушкой в сторону солдат. – Лицом к стене!
   И хотя стен нигде никто поблизости не видел, солдаты просто развернулись, чтобы лишний раз не нервировать стража порядка. Дали себя обыскать и сопроводить в участок.
   Их посадили всех вместе в приемник, где находилась еще куча всяких оборванцев. Они косо поглядывали на новичков, о чем-то перешептываясь между собой. Место лейтенанту не понравилось, поскольку сразу стало ясно, что подсадили их к явным уголовникам.
   – Почему нас задержали? – попробовал «качать» права Роман. – На каком основании?
   – Вы свидетели… пока, – сказал полицейский, многообещающе поиграв дубинкой и перекинувшись с коллегой только им понятными взглядами. – И лучше помолчи, чтобы не стать потерпевшим.
   Камышов буквально физически ощущал, как идет время, на этот раз оно текло быстро, как песок сквозь пальцы. Печальней всего осознавать, что с каждой секундой их вынужденного заключения корабли оуткастов проглатывают сотни миллионов километров, приближаясь к Анхориту.
   – Что-то они долго.
   – Наверное, других свидетелей допрашивают? – предположил Роман.
   – Ага, только их с нами что-то нет… если мы, конечно, еще свидетели.
   – Сержант Кханс, – представился вошедший полицейский. – Кто вы?
   – Матросы с «Быстрого», – ответил лейтенант Камышов. – Что случилось, почему нас забрали?..
   – Кто главный?
   – Я… боцман Ромалы, – вышел вперед Роман.
   – Пойдемте на допрос.
   Клетку открыли, и двое конвоиров проводили Камышова в кабинет Кханса.
   Лейтенант сделал жалобное лицо, да так искусно, что даже глаза стали влажными, но, видимо, этот сержант на службе провел не один десяток лет, поскольку, усмехнувшись, сказал:
   – Кончай придуриваться… у тебя глаза убийцы – холодные и расчетливые. Можешь мне поверить, я на такие насмотрелся.
   В довершение ко всему лейтенант вытащил портативный приемник и повернул его экраном к лейтенанту. Качество изображения оставляло желать лучшего, но Роман себя узнал сразу. Прикрываясь телом боевика, он расстреливал своих противников из трофейного пистолета-пулемета. «Эффектно», – невольно подумал о себе Камышов.
   Было видно, как лежа среди тел людей, отстреливаются и другие его солдаты.
   Теперь ему стало понятно, почему их поместили в клетку.
   «Черт, – ругнулся Роман в мыслях. – Совсем забыл, что у них тут следящих систем на каждом шагу, как вшей на собаке».
   – Что вы на это скажете? Будете продолжать утверждать, будто вы матросы с «Быстрого», боевого корабля Федерации?
   – Тут же все видно. На нас напали плохие ребята, когда мы кушали и никого не трогали. Они напали, мы их разогнали. Что касается «Быстрого», то все почти именно так, не матросы, конечно, но из Федерации. Не забывайте, идет война.
   – Странные вы какие-то. Вы не хлюпики, то бишь федералы – слишком легко орудуете оружием, будто родились с ним. Но ваших данных нет и в наших картотеках, значит, вы не граждане Анхорита. Кто вы?
   – Федералы. Больше тебе сержант, знать не положено.
   – Ах ты, сволочь!..
   Сержант вскочил, намереваясь отвесить наглецу хорошую оплеуху, но как назло зазвонило средство связи.
   – Слушаю, сэр, – сказал сержант, вставив бусинку наушника в ухо, чтобы задержанный не слышал разговора по видеофону.
   Лицо сержанта становилось все злее, он покраснел как рак и, наконец, произнес: