Кунтс Стивен. Операция «Минотавр»

   Олбрайт осторожно сдал назад и поехал по аллее на площадку, куда выставляли отремонтированные машины.
   Конечно, один из тех, что в деловых костюмах, уже бежал туда, а другой вокруг здания направлялся к переднему въезду. Олбрайт свернул налево и проехал мимо агента, который шел к демонстрационному залу. Агент удивленно уставился на него. При выезде на улицу Олбрайт притормозил и взглянул на зеркало заднего вида. Агент что-то говорил по рации, глядя в его сторону.
   Олбрайт выжал газ и влился в транспортный поток.
   Они погонятся за ним. Он надавил на акселератор и проскочил следующий перекресток, едва зажегся красный свет.
   Он проехал еще три квартала, затем свернул направо и через квартал опять направо.
   Подъехав к смотровой площадке машин с задней стороны, он подогнал машину на площадку отремонтированных автомобилей, осторожно осматриваясь, чтобы не попасться на глаза агентам. Он гонял по городу всего пять минут. Похоже, детективы ушли.
   Он поставил машину и зашел в цех.
   Джо Тэлли заметил его.
   – Эй, Харлан, тут вас искали какие-то типы.
   – Не может быть!
   – Точно. Они не говорили, кто такие, но ясно, что копы. Что-то говорили в рации и смотались отсюда, будто им подожгли хвосты. Всего пару минут назад. Слушайте, что вы натворили? Ограбили банк?
   – Не-е. – Олбрайт быстро просматривал связки ключей от машин, ожидавших ремонта. – Забыл бросить четвертак в счетчик на стоянке. – Ага, вот, новый «форд-таурус». Первая замена масла.
   – За мной сукины сыны тоже приходили в позапрошлом году, – сообщил Тэлли. – Бывшая жена подала на меня в суд.
   – Я своей послал чек на той неделе, – проворчал Олбрайт. Он направился к ремонтной площадке. – Когда они придут опять, скажешь, что я пошел кормить счетчик. Пока.
   – Конечно, Харлан, – засмеялся Тэлли.
   – И пробей мою табельную карточку, ладно, Джо?
   – Заметано. – Тэлли принялся заполнять бланк. Олбрайт, конечно, так и не вернулся в гараж. Менее чем через два часа он оставил «таурус» на стоянке в центре Вашингтона и прошел пешком четыре квартала до конспиративной квартиры КГБ.

* * *

   – Вот так хладнокровно он вернулся и сменил машину?
   – Да, сэр. – Дрейфус старательно отводил глаза от Камачо. Это было нелегко.
   – Двое гадов за два часа ушли у нас из-под носа! Вы что, кистоуновские полицейские? – Камачо тяжело вздохнул. – Что нам делать, чтобы поймать этих врагов общества?
   – Ордера на арест обоих – убийство первой степени для Джуди и прямое соучастие для Олбрайта. Объявления о розыске обоих. Раздать фотографии всем полицейским округа Колумбия и транспортной полиции за сто километров вокруг Вашингтона. Показать снимки по телевидению и напечатать в завтрашних газетах. Объявить, что они разыскиваются за контрабанду наркотиков.
   – Нам позарез нужен Олбрайт, Ллойд.
   – Я знаю, сэр. – Дрейфус был поражен до глубины души. Луис Камачо никогда не называл его по имени за все пять лет знакомства.
   Камачо потирал лоб двумя пальцами левой руки.
   – Наркотики в Пентагоне – это вызовет большой шум в прессе, – продолжал Дрейфус. – Тед Коппел из телепрограммы «Найтлайн» уже звонил нашему директору. Какой-то умник на Холме требует, чтобы Конгресс провел расследование. В понедельник утром от всех в этом здании потребуют помочиться в бутылочку.
   Если Камачо и слышал, то не подал виду. После паузы он тихо произнес:
   – Мы его никогда не достанем, пока он сам не явится к нам.

Глава 27

   В Вашингтоне не бывает дней хуже, чем субботы в августе. Из-за жары и влажности любой выход на улицу становится просто испытанием. Дымка рассеивает солнечные лучи, но не делает их мягче. Вся кожа исходит потом, и одежда превращается в зловонные тряпки.
   К одиннадцати утра в субботу Чад Джуди ощущал себя так, будто жил на улице уже полгода. Ночью ему удалось поспать всего два часа, урывками минут по пятнадцать. В аллее, которую он теперь называл домом, поселилось еще трое бродяг, и все они к девяти утра напились до потери сознания. Им ничто не мешало спать.
   Около семи – точно Джуди не знал, часы он держал в сумке – его сотоварищи встали и собрали вещички. Он побрел вместе с ними пять кварталов до благотворительной миссии. Двоих по дороге вырвало. Маленькая неоновая вывеска над входом гласила: «Иисус спасает».
   Завтрак состоял из яичницы, поджаренных хлебцев и кофе. Джуди внимательно наблюдал за несколькими мужчинами и четырьмя или пятью женщинами – насчет одной он не был уверен, какого она пола, – которые ели с апатией или не ели совсем.
   Алкоголики на последней стадии заболевания пили кофе, но к еде не притрагивались. Почти все курили. Сидевший напротив мужчина предложил ему «Пэл-Мэл» без фильтра, которую Чад Джуди принял. Он не курил с двадцати четырех лет, но в чужом монастыре…
   – Я вижу, ты побывал в парикмахерской, – заметил благодетель, протягивая спичку.
   – Угу.
   – Я и сам иногда туда хожу.
   Джуди молча курил, пока сосед не отстал. Сквозь облака дыма он рассматривал лица сидящих вокруг. Видимо, он был единственным, кто проявлял какой-то интерес к окружающим. Все они смотрели пустыми глазами прямо перед собой, или в тарелку, или в стену, или безучастно разглядывали дым от своих сигарет.
   В восемь утра он снова оказался на улице. Жара усиливалась, а влажность становилась невыносимой. От бетонных тротуаров разило жаром, как от раскаленной сковородки. Его новые приятели бродили по двое и по трое, выискивая тенистые места, где можно было бы прикорнуть, места поближе к людным перекресткам, где позже можно будет выпрашивать мелочь на ежедневную бутылку.
   Джуди решил, что улица – слишком опасное место для человека, у которого еще не успела отрасти щетина. Он побрел обратно в аллею, где провел ночь. Он старался подражать походке алкоголиков – шаркая, опустив голову, с поникшими плечами и отсутствующим взглядом.
   Ему попался на глаза заголовок в газетном киоске. Фотография – его собственная! Он поспешно побрел дальше. Из мусорной урны торчала скомканная газета. Он подобрал ее и углубился в аллею.
   Наркотики. Контрабанда кокаина. Его фотография в мундире – явно из личного дела, он снимался в прошлом году. Харлан Олбрайт был снят на улице, видимо, скрытой камерой. Но сходство поразительно. Усевшись на асфальт спиной к мусорному ящику, Чад Джуди внимательно прочел сообщение. Вице-адмирал Генри мертв, как утверждает «Вашингтон пост», убит торговцем наркотиками при попытке задержания. Конечно, разве «Пост» когда-нибудь ошибается?
   Дочитав сообщение, он швырнул газету в мусорный ящик.
   Теперь он лежал на солнце, подложив скатку под голову и наблюдая, как старый пес выискивает еду в мусоре. В аллее дул легкий ветерок, но он не мог разогнать духоту. Это была самая настоящая баня. Когда собака ушла, единственными живыми существами вокруг него остались роившиеся в мусоре мухи.
   Господи, кто бы мог подумать, как быстро все сорвется? Видимо, ФБР контролировало доступ к этому файлу, и, как только Джуди открыл его, они прыгнули в машины и помчались арестовывать его. От капитана 3-го ранга флота США до скрывающегося от преследования убийцы за каких-то пятнадцать минут – это, видимо, рекорд во всей истории военно-морских сил.
   Размышляя над этим, Чад Джуди не жалел о решениях, принятых в чрезвычайных обстоятельствах, и не терзался по поводу того, что вот, мол, если бы… Всю жизнь он провел в обстоятельствах, которые требовали мгновенных решений, и давно свыкся с этим. Ты делаешь тот выбор, который возможен на основе имеющейся в данный момент информации, и потом не тратишь времени на сожаления об этом выборе. И сейчас он ни о чем не сожалел.
   Тем не менее, оглядываясь назад, он не мог точно сказать, какое решение могло бы оказаться лучшим. Итак, вот он лежит на асфальте в десяти кварталах от Белого дома. Вот так, наверное, выглядит ад – там грязно и жарко, все грешники медленно поджариваются и жаждут хотя бы глотка пива. Господи, какая это замечательная вещь – холодное пиво!
   Деньги. После того звонка от Хомера Т. Уиггинса он счел неразумным оставлять деньги в квартире в свое отсутствие и хранил их в спортивной сумке в багажнике машины. Там же был и заграничный паспорт. Машина сейчас, видимо, в полиции, так что деньги и паспорт в безопасности. Вчера у него было искушение попытаться забрать их, но он сдержался. Чад Джуди, летчик-истребитель, хорошо знал, что случается с парнями, которые совершают повторный заход на хорошо обороняемую цель.
   Правильно утверждает популярный лозунг, который все клеят на бамперы машин, – дерьмо случается. Плохо лишь то, что дерьмо случилось именно с ним.
   Содержимое огромной канализационной трубы вылилось прямо ему на голову. Мать их! Он произнес это вслух.
   – Мать вашу! – Он орал во весь голос, радуясь, как его голос отражается эхом от стен. Эти слова, казалось, обретали плоть и вес, вырываясь на улицу. Он набрал в легкие воздуха и заревел что есть мочи: – Вашу мать, мать, мать, мать, мать!
   – Эй, ты! – Он поднял голову. Какой-то тип высунулся в окно. – Или ты перестанешь орать, или я вызову полицию. Понял?
   – Понял. Извиняюсь.
   – Чертова пьянь взбесилась, – сказал мужчина, закрывая окно, чтобы не выпустить из квартиры прохладный кондиционированный воздух.
   Ладно, сказал про себя Джуди. Сам он ощущал себя по уши в вонючей жиже.
   Ладно. Как я намерен выбраться из всего этого?
   Что ж, уик-энд можно с тем же успехом провести в этой аллее, как и в любом другом месте. Если он попытается устроиться в гостинице или мотеле, или купить одежду, или угнать машину, его сразу же опознают. Полиция не станет искать его в аллее, во всяком случае, в ближайшие несколько дней. Конечно, они контролируют аэропорты, вокзалы и автобусные станции. И разыскивают машину, которую он угнал из Кристал-Сити.
   Так что пересидеть несколько дней в этой дерьмовой норе было бы совсем неплохо. Конечно, продавать данные по ЭППЗУ Хомеру Т. Уиггинсу тоже было неплохо, и убивать Гарольда Стронга, и копировать файл «Афины»…
   Бедный я, бедный.
   Ладно, у него еще остается козырь. Единственный шанс. Сто пятьдесят тысяч долларов. Боже, как ему сейчас нужны эти деньги. В понедельник вечером, Харлан Олбрайт, в этой лавке телес в Джорджтауне. Как бы там ни было, Олбрайт умеет расставаться с наличностью, сказал он себе. А в пистолете есть еще пять патронов.

* * *

   Джейк Графтон в пятницу вечером отправил семью на море. В субботу он сидел в кабинете, дописывая отчет об испытаниях прототипов. Он уже представил черновик начальству и сейчас вносил исправления согласно их замечаниям.
   Старшая секретарша согласилась поработать в субботу и вносила правку на компьютере, когда зазвонил телефон.
   – Джейк, это адмирал Данедин. У меня здесь двое агентов ФБР. Зайдите, пожалуйста.
   – Слушаюсь, сэр. Иду.
   Оказалось, что это Камачо и Дрейфус. Они вежливо пожали ему руку. Джейк сел у стены, лицом к адмиральскому столу.
   – Капитан, – начал адмирал, – эти джентльмены говорят, что у вас есть вопросы, которые вы хотели бы обсудить.
   Джейк засопел и заерзал на стуле.
   – Полагаю, мои вопросы мелкие и недостойны внимания ФБР, но тем не менее я хотел бы их задать. Я читал утренние газеты. Выходит, программа УТИ – это просто прикрытие для торговцев наркотиками, которые снабжают всех свихнувшихся в Пентагоне, и один из них вчера вдруг впал в бешенство и забил до смерти адмирала.
   – Послушайте, капитан, – начал Камачо.
   – Дайте мне закончить. По всей видимости, эту бесполезную контору возглавляет какой-то болван, который не способен распознать в своих подчиненных опасных преступников, подрывающих изнутри оборону страны. Моральная неустойчивость и все такое. И кто же тот кретин, который командует этой бандой уголовников в мундирах? А-а, это тот самый Джейк Графтон, который на следующей неделе будет доказывать в различных комитетах Конгресса необходимость создания нового всепогодного авианосного малозаметного штурмовика. Нет сомнения, что этого капитана Блая будут с пристрастием допрашивать конгрессмены, понимающие, что он не видит дальше своего носа. Вот я и спрашиваю, джентльмены, – что вы посоветуете говорить конгрессменам?
   Агенты обменялись взглядами между собой, затем с адмиралом.
   – Нам этот самолет позарез нужен, – заметил адмирал. – Ваши предложения?
   – Пора бы уже сказать правду, – настаивал Джейк.
   Камачо ответил:
   – Правда состоит в том, что это вопрос, касающийся национальной безопасности. Всякие комментарии по этому поводу могут повредить следствию.
   – Так что, мне так и сказать на Холме? – недоверчиво произнес Джейк. – Видите этот мундир? Я морской офицер, а не шпион. Может, директора ЦРУ и ФБР явятся туда и кое-что объяснят за закрытыми дверями прежде, чем я зайду туда?
   Камачо подумал.
   – Пусть они поклянутся на Библии, или перекрестятся, или что там вы, филеры, делаете в тех редких случаях, когда вам приходится раскрываться.
   – Думаю, можно было бы попросить нашего директора. – Камачо обменялся взглядами с Дрейфусом.
   – Пока это решится, можете вы просто объяснить мне и адмиралу, что происходит? Я хочу представлять себе картину ровно настолько, чтобы не наступить на грабли. Думаю, я немногого прошу.
   – Все решится в ближайшие несколько недель, – пробормотал Камачо.
   Графтон молча взглянул на него. Адмирал отреагировал так же.
   – Джуди продавал информацию военным фирмам. Он…
   – Это мы знаем, – оборвал его адмирал. – Расскажите нам то, чего мы не знаем.
   – Его завербовал советский агент и поручил скопировать файл «Афины». Видимо, он согласился. В пятницу он попытался сделать это. АНБ сообщило нам и Генри, Генри опередил нас. – Он пожал плечами.
   – Откуда адмирал Генри знал, что будет попытка скопировать файл «Афины»? – настаивал Данедин.
   – Я ему сказал, – пояснил Камачо.
   – Вот как?
   – Да.
   – Почему?
   – Об этом я говорить не могу. Не имею права.
   – Генри это знал?
   – Что знал?
   – То, что говорить ему вы имели право.
   – Не знаю, что он знал. Или подозревал.
   Данедин поднял брови. У него был недоверчивый вид.
   – Что вы хотите услышать, адмирал? Что Генри считал, будто получает секретную информацию конфиденциальным образом? Да, будем считать, что он так думал. Генри был командующим морской авиацией. Честный, надежный, блестящий, к тому же очень честолюбивый. Видимо, потому и стал помощником начальника штаба ВМС. Он привык всюду совать свой нос, знать больше, чем положено. Вот это, например, мы нашли в его столе. – Камачо достал небольшую тетрадь из внутреннего кармана пиджака и бросил на стол.
   Данедин начал листать страницы. Несколько раз он поднимал глаза на Камачо, но тут же возвращался к тетради. Не говоря ни слова, он медленно закрыл ее и пододвинул через стол капитану Графтону.
   – «А», «В», «С» – кто эти люди?
   – Буквами обозначены те, о ком Генри собирал информацию. От психотерапевтов, от полиции, от важных шишек в правительстве. Одной из этих букв, видимо, обозначена Кэлли Графтон. Кажется, она посещала психиатра, правда, капитан?
   Джейк Графтон начал вырывать страницы из тетради. Он бросал их в корзину под столом, предназначенную для подлежащих уничтожению секретных документов.
   Тем временем Камачо продолжал:
   – Генри очень боялся «Минотавра». Он страшился неизвестности. И делал все, что мог, чтобы защитить свой проект. Трудно осуждать его за это.
   – Эти обрывки, что вы нам показали, очень интересные. – Адмирал откинулся в кресле и скрестил пальцы.
   Агенты промолчали. Дрейфус рассматривал свои ногти, а Камачо наблюдал, как Графтон уничтожает страницы тетради.
   – Почему этот советский агент вышел на Джуди? – спросил адмирал. – Чем тот его привлек?
   – Я рассказал ему о затруднениях капитана, – ответил Камачо.
   – Вы рассказали ему?! – У адмирала округлились глаза. – Боже милостивый! На кого же вы работаете?
   – Я на вашей стороне, адмирал.
   – Боже милостивый! Страшно даже подумать, во что бы мы могли вляпаться, если бы не вы.
   – А почему моя жена? – поинтересовался Графтон.
   – Вас приставили охранять святыню – «Афину». Вас, капитан. Чад Джуди работал у вас. Адмирал Генри знал, что Джуди – гнилое яблоко, и знал, что я это знаю.
   – Удивительно, как он вообще спал по ночам, – пробормотал Дрейфус.
   – Вы хотите сказать, что он мне не доверял? – подавленно спросил Джейк.
   – Тайлер Генри не доверял никому. Он не просто сдвигал колоду, он требовал каждый раз тасовать заново. Но не думаю, что он всерьез боялся вас. Он боялся меня. Не хотел, чтобы я вас совратил.
   – Повторите, пожалуйста.
   – Он считал, что я могу завербовать вас, поэтому подыскивал к вам ключик там, где мог. – Камачо встал. Следом за ним поднялся Дрейфус. – Джентльмены, это все. Большего мы вам сказать не можем.
   – Подождите, Камачо, – оборвал его адмирал, указывая на стулья. – Вы уйдете, когда я сочту разговор оконченным. У меня еще несколько вопросов, так что, пожалуйста, сядьте, и я задам их.
   Камачо подчинился. Дрейфус остался стоять.
   – Вы можете подождать в коридоре, – сказал ему адмирал.
   – Пусть остается, – бросил Камачо. Дрейфус сел.
   – Кто утвердил операцию?
   – Мое руководство.
   – Кто именно?
   – Заместитель директора и директор. И комитет.
   – Вот что я хочу знать: кто позволил вам насиловать флот Соединенных Штатов в хвост и в гриву? Будто у нас мало своих забот.
   – Мое руководство.
   – Назовите имена, мистер! Я хочу знать имена тех идиотов, которые разрешили секретную операцию, приведшую к гибели вице-адмирала и поставившую под сомнение утверждение Конгрессом программы А-12. Покажите мне эту задницу! Начальник штаба ВМС потребует крови. Джордж Ладлоу, Ройс Каплинджер, если они не знали об этом…
   – Спросите их. Еще вопросы?
   – Ладлоу? Каплинджер? Они знали?
   – Кому полагалось знать, те знали. Эти имена назвали вы, а не я. Теперь извините, я сказал все, что мог, и мне нужно на работу. – Дрейфус был уже у двери, прежде чем Камачо поднялся со стула.
   – Пусть директор ФБР будет там, чтобы тушить пожар, когда я предстану перед этими конгрессменами, Камачо, – сказал Джейк.
   – А если не будет? – с преувеличенной вежливостью поинтересовался Дрейфус.
   – Тогда сидите там вы с ордером на арест, если хотите, чтобы я молчал. У меня есть противная привычка говорить правду, когда мне задают вопросы.
   Камачо кивнул и направился к открытой двери, которую придерживал Дрейфус.
   – Благодарю вас, – сказал он морякам и вышел. Когда дверь за ним закрылась, Данедин произнес:
   – Очень плохо, что мы не знаем правду, чтобы отвечать на вопросы.
   – Кое-что знаем.
   – Вам еще многому предстоит учиться, Джейк. Правду нельзя экстраполировать из крохотного кусочка. И поверьте мне, эти двое сказали нам так мало, как только могли. Если это вообще было правдой.

* * *

   В понедельник утром Джейк подписал отчет, в котором рекомендовалось закупить для флота самолет TRX, и лично отнес его секретарше адмирала Данедина.
   Адмирал просмотрел отчет, и, убедившись, что требуемые им исправления внесены, подписал сопроводительную записку. Оттуда Джейк понес отчет координатору программы. Капитан 3-го ранга Роб Найт печатал письмо на компьютере, когда зашел Джейк.
   – Это он, родимый?
   – Он самый. – Джейк придвинул стул. Найт проверил правки, затем расписался в ведомости согласования. – Поздравляю. Преодолен очередной рубеж.
   – Думаете, мы получим этот самолет?
   – Перспективы хорошие. Хорошие. – Найт усмехнулся. Большую часть времени он общался с работниками аппарата Конгресса по поручению начальника штаба ВМС. – Они знают, что нам он действительно нужен. Знают, что это выгодная покупка. Единственный скользкий вопрос – это выбор между прототипами. Дюкену это известно, и он заряжает пушки.
   – Чем он готовится встретить меня?
   – Я узнаю завтра. В девять у нас встреча с парнем из правления законодательных процедур Конгресса, который расскажет вам, каких следует ожидать вопросов, как лучше на них отвечать, как сохранять спокойствие – в общем, все что нужно. Вы будете выступать с адмиралом Данедином; он пойдет первым. Но выпускать кишки будут из вас. Ведь от вас исходят рекомендации. Если смогут выставить вас некомпетентным, лживым идиотом, то Данедин, начальник штаба ВМС, военно-морской министр, министр обороны – все они пересмотрят свои позиции. Так что наденьте бронежилет.
   Дальше Джейк направился в канцелярию начальника штаба ВМС. Ему пришлось поговорить с его помощником и час подождать, а затем с подписью начальника штаба он перешел в приемную министра ВМС. После обязательного часового ожидания, пока помощник министра изучал документ, Ладлоу пригласил его зайти.
   – Насколько это отличается от черновика, который я читал?
   – Ненамного. Вице-адмирал Данедин и начальник штаба потребовали некоторых изменений, и они внесены.
   – Вы готовы отстаивать этот проект на Холме?
   – Так точно, сэр.
   Целый час Ладлоу расспрашивал его о технических аспектах отчета. Видимо, удовлетворенный, он проводил Джейка до двери:
   – Только не заводитесь с законодательной властью. Будьте открыты, приветливы, держитесь этаким бравым морячком.

* * *

   Чад Джуди переоделся в спортивный костюм, а тряпье, которое на нем было, спрятал за мусорным ящиком в Джорджтауне. Боже, какая от него исходит вонь. Ну и черт с ней! Все равно женщины будут липнуть, как на мед. Все подумают, что он бежал десять километров и заглянул в бар выпить бутылочку холодной воды «Перье». Это так же стильно, как кроссовки фирмы «Гуччи».
   Он прошел четыре квартала до бара, держа спортивную сумку в правой руке.
   Народу была тьма, как и на прошлой неделе. Если кто и почувствовал исходящий от него аромат, то виду не подал.
   Протолкавшись сквозь толпу, зашел в мужской туалет в баре и тщательно, насколько мог, вымыл лицо, руки и шею. Даже промакнул бумажным полотенцем под мышками.
   – Уф! – Он сразу почувствовал себя гораздо лучше. Вышел из туалета и осмотрелся. В конце зала освободился столик на двоих, и он немедленно проскользнул туда. Поставил сумку на пол, вынул оттуда пистолет и положил его на колени.
   Официантка не особенно присматривалась к его четырехдневной щетине.
   – «Будвайзер», пожалуйста.
   Первую бутылку он осушил залпом, вторую стал не спеша потягивать. Прошло двадцать минут, затем тридцать.
   А если Олбрайт не появится?
   У Джуди противно засосало под ложечкой. Пиво чуть не пошло обратно. Он уставился на дверь, присматриваясь к каждому входящему.
   Когда вошел Олбрайт, Джуди чуть не вскрикнул.
   Он пересек зал и вошел в выгородку. Только тогда Джуди сообразил, что руки у Олбрайта пусты.
   – Господи, – произнес Олбрайт. – Ну и вид у вас.
   – Были некоторые неприятности.
   – Надо полагать. Я читал. Торгуете наркотиками, а?
   – Это чушь.
   – Ну да. – Олбрайт заказал «Корону». Он осторожно осматривался по сторонам.
   – Где вы провели уик-энд?
   – В аллее.
   – Весьма разумно.
   – Пока они меня не поймали.
   – Вы на проводе?
   – Что?
   – К вам не подцеплен провод с микрофоном?
   – Нет, черт побери. Где распроклятые деньги?
   – Вы принесли?
   – Да, вот она. Хотите взглянуть?
   – Покажите.
   Джуди потянулся за сумкой.
   – В боковом кармане. Взгляните, но не вынимайте.
   Олбрайт так и поступил.
   – Так вы принесли деньги?
   – Как оно выглядит?
   – Выглядит, друг мой, как 5,25-дюймовая дискета, на которой может быть все, что угодно. Она даже может быть пустой. Вы же не думали, что я готов принять на веру, будто вы благородный джентльмен и честно выполните все, разве не так?
   – Да вроде так.
   Принесли «Корону». Олбрайт выжимал сок из лимона, давая ему стечь в бутылку.
   – Ваше здоровье, – произнес он и сделал глоток.
   – Где они?
   – Что?
   – Бабки, сволочь.
   – У меня в машине.
   – Если вам нужна дискета, сходите за ними.
   – Сперва я должен проверить, что у вас на дискете. Давайте оба выйдем отсюда, и я прогоню дискету на портативном компьютере. Он у меня с собой.
   – Так я вам и отдам. Нет денег – нет дискеты.
   – Ваше поведение очень подозрительно, дорогой друг. Раз вы не хотите выйти, вполне возможно, что к вам подцеплен провод. Еще более вероятно, что нужного мне файла на дискете нет. – Олбрайт усмехнулся. – Видите, как получается.
   – Мне ситуация представляется так: у меня диск, и вы не выйдете отсюда, пока я не увижу деньги.
   – Когда вы скопировали файл?
   – В пятницу днем.
   – Когда явился адмирал?
   – Примерно через десять минут.
   Олбрайт присмотрелся к окружающим, затем снова повернулся к Джуди.
   – Если даже вы считаете, что записали файл – я допускаю, что вы в это верите, – я серьезно сомневаюсь, что в нем содержится нужная мне информация. Вряд ли вам удалось ее получить в пятницу днем, когда десять минут спустя явились ВМКР и ФБР. Они вас ждали. Это была ловушка.
   – Я записал файл, – настаивал Джуди.
   – Нет. Думаю, что нет. – Олбрайт начал вставать из-за столика. Что-то твердое уперлось ему в ногу, и он остановился.
   – Там то, что я думаю?
   – Не знаю, что вы думаете. Пощупайте рукой, только осторожно.
   Олбрайт пощупал.
   – Понятно.
   – Повернитесь. Лицом ко мне.
   Олбрайт подчинился. Он отпил еще пива.