Страница:
Ответственные политики в правительстве производят такое впечат-ление, точно они абсолютно позабыли о связи с теми, кто их первона-чально избрал. С другой стороны, и сами избиратели в своих разговорах создают образы этих политиков, весьма далекие от реальности.
Таким образом, здесь существуют области, в которых сознатель-ные процессы мышления" решения и поступков в большей или меньшей степени находятся под влиянием бессознательных процессов, фальси-фицируются, а порой и искажаются ими.
Названные науки, конечно, пытаются внести бессознательные соци-альные процессы в область сознательного знания. Они даже добиваются в этом успеха. Тем не менее, я не могу избавиться от ощущения, что эти науки периодически приближаются к границам, которые не могут быть преодолены методом одного лишь эмпирического социального иссле-дования. Речь идет о границах между сознательными и бессознатель-ными процессами.
Эти границы могут быть расширены с помощью психоаналитиче-ских методов получения данных. К этому относится психоаналитичес-кое " интервью" с отдельным человеком с использованием свободных ассоциаций и регрессивного анализа. В небольших контролируемых группах может быть с успехом использован групповой аналитический метод для исследования бессознательных процессов аналогично тому. что происходит в терапевтической группе. Относительно успешно пси-хоаналитические средства могут применяться и в больших группах (до 50 лиц). Здесь также следует учитывать групповые концепции желания и сопротивления, переноса и контрпереноса (Kreeger, 1977).
Значительно труднее применять этот метод к учреждениям и орга-низациям в том их качестве, в каком они являются предметом изучения социологии и политологии. Тем не менее есть все основания предпола-гать, что в больших коллективах, в большей или меньшей степени, соз-нательные акты мышления, речи и поступков также управляются бессо-знательными процессами.
Уже Зигмунд Фрейд в своем известном эссе "Массовая психология и анализ человеческого Я" (1921) представил теорию, согласно которой массы, как и военнослужащие или церковные прихожане, более или менее идентифицируют себя со своим руководителем, которого возносят на пьедестал собственного Я-идеала и одновременно ощущают с ним свою солидарность. У любого грамотного читателя вполне естественна аналогия с Гитлером и немецким народом (Сталиным и советским наро-дом -- прим. русск. ред.).
Чтобы проверить подобные предположения, толкования и интер-претации на предмет их соответствия действительности, мы долж-ны. как и в классическом психоанализе, иметь возможность говорить с пациентом, с лицом, выступающим в качестве члена подобного кол-лектива. Это в принципе возможно лишь тогда, когда речь идет о кол-лективе, который является частью современного общества, например, политической партии или союза. Здесь психоаналитические "интер-вью ", по возможности поддержанные проективными тестами, могут быть проведены в любое время. Если же мы говорим о временах Гит-лера. то нам следует для начала отыскать людей, готовых свидетель-ствовать о том времени. Если члены тех или иных коллективов попа-дают в психоанализ в результате каких-либо невротических расст-ройств, то тогда психоаналитик, наряду с информацией о пациенте, имеет возможность получить сведения о коллективе, в котором тот находился. В этом случае возможно наблюдение за той или иной фор-мой интерпретации.
Значительно сложнее составить представление о том, что пережи-ли люди столетия назад и что переживают люди инобытной для нас культуры. Однако и здесь в принципе возможно применение психоана-литического инструментария.
В любом случае, в соответствии с психоаналитическими правилами исследователь должен частично идентифицироваться с предметом своего изучения и в своем контрпереносе обращать внимание на чув-ства, которые этот предмет у него вызывает: любопытство и удивле-ние или раздражение и отвращение. Недостаток подобных исследований заключается в том, что контроль над собеседником отсутствует. Путем проверки исследователем своей интерпретации в разговоре с колле-гами достигается относительная проверка собранных сведений, т. е. она в принципе возможна. Наконец, есть и читатели, которые высту-пают в роли "конечных потребителей" и выносят свое решение о том, доверять ли полученной с помощью психоаналитических методов информации, или нет.
При этом запрограммированы и возможные сопротивления. Фрейд (1911) сформулировал это так: "Общество не будет торопиться санкци-онировать нашу авторитетность. Оно должно находиться в оппозиции к вам, поскольку мы ведем себя по отношению к нему критически. Мы указываем обществу на то. что оно само участвует в создании причин неврозов". Применение психоанализа к общественным дисциплинам означает, что речь идет об (аналогично психоанализу индивида, группо-вому анализу и семейному анализу) общественном анализе, анализе культурном (Lorlnzer, 1988) или об общественной критике. В резуль-тате анализа всегда возникает тот или иной постулат, констатирующий:
Дело обстоит так:
Все выглядело бы иначе, если бы ученые развивали представления о правильном порядке вещей. Тогда полученные знания могли бы найти себе применение в направлении изменения общества. Тем самым научное исследование дополнялось бы политической деятельностью.
Как мы видели в главе VII. 4.3.. в психоанализе психоаналитик ограничивается тем. что вместе с пациентом вскрывает бессознатель-ные процессы, предоставляя, однако, пациентам самим решать вскры-тые конфликты. В психоаналитически ориентированной психотерапии терапевт, напротив, действует в духе лечения или изменения. Если исследователь, диагностирующий общественные процессы, придаст результатам своих исследований действенный характер, то в результа-те мы получим общественную терапию.
В этом щекотливом вопросе мнения расходятся: в то время как одни, например. Пауль Парии в Цюрихе. Хорст-Эбергард Рихтер в Гисене или Маргарет Мичерлих во Франкфурте, словом и делом нацелены на обще-ственные преобразования, большинство психоаналитиков, если они вооб-ще занимаются общественными вопросами, ограничиваются непосредст-венно самим диагнозом, его артикуляцией. Они предоставляют делать из всего выводы тем, кто отвечает за политическое состояние в обществе (парламентариям, правящим кругам, руководителям партий и т. д.).
Я придерживаюсь одного с Фрейдом мнения (1933. С. 162). что "не дело психоаналитиков разрешать межпартийные вопросы", что "психоанализ это беспартийный инструмент", "как к примеру исчисле-ние бесконечно малых величин" (Фрейд, 1927. С. 360).
Психоанализ, однако, является "партией", поскольку стоит на стороне правды, сколь бы неудобной эта правда ни была. Что касается группировок, учреждений и организаций, то в них правда выходит на по-верхность лишь тогда, когда преодолено сопротивление к ее признанию.
Основаниями для сопротивлений перед вскрытием правды чаще всего являются страхи потерять полноту власти, когда на свет высту-пают латентные факторы власти. Поэтому психоаналитикам не стоит удивляться, что на их услуги в качестве экспертов по вскрытию бессо-знательных процессов в обществе со стороны "начальствующих" не существует большого спроса: учителя в школе боятся за свою власть над учениками, в организациях -- руководство опасается рядовых сотруд-ников, в политике -- власть предержащие -- народа.
С другой стороны,-- это часто упускается в соответствующей лите-ратуре -- в общественных группах, относящих себя к просвещенному и критически мыслящему слою общества, сохраняются зоны или области, в которых бессознательные процессы все же доминируют и при этом искажают восприятие реальности. Последнее связано с опасением при-знать в себе присутствие, помимо критичной и прогрессивной составля-ющей, некритичных и регрессивных компонентов. При том, что и те и другие могут соответствовать истинному положению вещей. Задача исследователя как раз и заключается в выяснении того, что же соответ-ствует действительности, а что -- нет. т. е. насколько эта действитель-ность искажена личными или групповыми проекциями. Поэтому весьма важно более Или менее отчетливо различать следу-ющие области:
а) реальную область общественного процесса, определяемую при помощи эмпирического метода социального исследования, и
б) область, не поддающуюся этому методу, но обнаруживаемую при помощи психоаналитических средств.
Приведу пример для иллюстрации: конфликт между Востоком и Западом в международных отношениях на реальной плоскости про-является в различных распределениях сил между двумя силовыми бло-ками. Это можно проверить на соответствующих экономических и воен-ных показателях. В психологической области конфликт Восток-Запад осложнен многосторонними проекциями. Они ведут к более или менее выраженному образу врага, не имеющему под собой реального основа-ния. Путем осознания с помощью психоанализа проективных составля-ющих этого образа врага искаженное восприятие может быть в значи-тельной степени скорректировано; на возможность такого пути ссы-лается. в частности, философ Эрнст Тугендхат (Tigendhat E.. 1987). Если, например, политики знакомятся друг с другом лично, как это стало уже обычным в последнее время, то появляется серьезный шанс узнать партнера с человеческой стороны и разрушить многосторонний образ врага; перспектива подобного сближения сторон вселяет опреде-ленные надежды.
Читатель, вероятно, заметил, что в данном случае я веду себя по отношению к обществу, как семейный терапевт по отношению к семье. Такая позиция позволяет применять психоаналитический инструмент сбора данных там, где создаются соответствующие условия исследова-ния. Если же сверх того в договорном порядке будет закреплено объеди-нение ответственных лиц учреждений с психоаналитиками для исследо-вания и вскрытия существующих конфликтов между руководством и подчиненными психоаналитическими методами, тогда, по моему мне-нию, можно будет говорить о законном применении психоанализа на общественном пространстве.
Чтобы исключить всякое непонимание: у психоанализа есть одна цель -сделать бессознательные процессы сознательными или, выра-жаясь высоким "штилем", добиться истины. Там, где психоанализ применяется с этой целью, речь не может идти о каком-либо злоупотреб-лении. Если же психоанализ слишком тесно связывается с определен-ными общественными группами, например, с группой медиков, тогда появляется отмеченная, например, у Маргарет Мичерлих опасность "медикоцентризма" (Mitscherlich-Nielsen, 1983).
Если психоанализ вступает в сок" с каким-либо политическим на-правлением. например, с марксизмом, как это было в 20-е годы (вспом-ним фрейдомарксизм), или во времена студенческого движения (конец 60-х годов), то это вызывает опасность слишком односторонней полити-ческой ориентации. Психоанализ тогда легко попадает на службу поли-тических сил и теряет свою свободу.
Многочисленные печатные труды, в которых когда-то, во времена студенческих беспорядков совмещались марксистские выкладки с пси-хоаналитическим знанием, сегодня уже являются макулатурой. Обозре-вая их сейчас с временного и пространственного удаления, можно кон-статировать, что увязка психических страданий с понимаемыми в духе марксизма особенностями раннего и позднего капитализма была пер-спективой. которая по меньшей мере рассматривала общество весьма односторонне и видела лишь то. что описывали Маркс и Энгельс, а именно: примат материи, экономические причины, классовую борьбу и эксплуатацию человека в интересах капитала. Таким образом, фикси-ровались общественные отношения, исторически имевшие место в XIX столетии, но порой встречаемые еще и сейчас. Их односторонняя акцен-туация подчас явно преувеличена.
Поэтому здесь мы не будем далее заниматься попытками связать психоанализ и марксизм, а обратимся к тем областям, в которых пси-хоанализу удалось предоставить ту или иную необходимую, хотя и спорную информацию. Сюда относятся как "критика религии" Фрейда, так и психоаналитическое исследование предрассудков, ана-лиз проблемы меньшинств, в значительной степени инспирированное психоанализом исследование об авторитарном характере Франк-фуртского института социальных исследований. В последнем прини-мали участие такие известные авторы, как Теодор В. Адорно, Норберт Элиас, Герберт Маркузе. К этому стоит причислить работы Алек-сандра и Маргареты Мичерлих по анализу актуальных обществен-ных процессов в ФРГ, которые акцентируют коллективно вытесняе-мую жестокость и "отвергаемую печаль". В заключение я хотел бы еще раз обратиться к трем примерам эмансипационного движения, а именно: к студенческим волнениям, женской эмансипации и движе-нию за мир.
2. Общественная критика Фрейда
В процессе проводимого им психоанализа Фрейд установил у своих пациентов следующее: по большей части они были больны оттого, что были не в состоянии удовлетворять свои сексуальные потребности. Па-циенты переживали сексуальность как нечто предосудительное и поэто-му боялись ее удовлетворения, вытесняли соответствующие желания и развили вследствие этого невротические симптомы. Причина вытесне-ния заключалась в них самих. а вернее в диктате их совести (в структур-ной модели: Сверх-Я).
Если в рамках психоаналитического лечения удавалось релятивировать оковы Сверх-Я. тогда Я получало возможность прийти к выводу о возможности сексуально "предосудительного" удовлетворения". Следствием такого вывода оказывалось, как правило, исчезновение нев-ротических симптомов и излечение самого заболевания.
Однако, не останавливаясь на достигнутом. Фрейд нашел ответ на вопрос "где лежат причины столь жесткого диктата совести?". Он обнаружил его в господствующей культуре, точнее, в культурной сек-суальной морали (Freud, 1908), в частности, в "двойной морали", с ее "осуждением любой сексуальной связи, за исключением моногамной супружеской". Фрейд установил: "Вся наша культура построена на подавлении инстинктов и влечений" (S. 149). Поставив этот диагноз, Фрейд стал критиком культуры, и когда он заявлял, что "известное количество непосредственных сексуальных удовлетворении кажется большей части общества явлением непозволительным" (S. 151), то де-лал это из заботы о своих пациентах. Если стремление к сексуальному удовлетворению является нормой, тогда, логически заключает Фрейд, "подавление [со стороны культуры] зашло слишком далеко" (S. 160).
Позднее в "Замечаниях о войне и смерти" (1915) он написал: "Го-сударство требует проявления послушания и самопожертвования". Тем самым Фрейд однозначно возложил на государство ответственность за разнообразные недостатки современного общества. О государстве, веду-щем войну. Фрейд писал, что оно "позволяет себе любую несправедли-вость, любое насилие, опозорившее бы отдельного человека. Оно идет не только на разрешенную хитрость, но и на сознательную ложь и мошенничество" (S. 32) .
Критика культуры Фрейдом достигла своей кульминации в его изве-стной поздней работе "Неудовлетворенность культурой" (1930). Здесь он критикует "недостатки учреждений, которые регулируют отношения людей между собой в семье, государстве и обществе". Под этим подра-зумеваются как школьные и военные, так и производственные учрежде-ния в индустрии и торговле, или политические, вроде правительства, суда и т. п. Согласно Фрейду они представляют собой асоциальный источник страданий" первого ранга, поскольку учреждения такого рода -- вспомним об акцентированных Фрейдом сексуальных потреб-ностях -- поддерживают своим существованием такое количество людс-ких лишений, что -- как мы говорим сегодня -- фрустрационная толе-рантность человека оказывается чрезмерно высокой. Фрейд саркасти-чески констатирует: "Намерение осчастливить человека в плане творения не содержится" (З.Фрейд. Психоанализ, религия.культура. М.1992. с.85). Под словом творение, если мы вспомним критику рели-гии Фрейда в его "Будущее одной иллюзии " (1927), имеются в виду созданные людьми учреждения, не позволяющие человеку жить в свое удовольствие. Культурные учреждения, защищая людей, урезают, однако, их элементарные инстинкты, оттого и возникают эти преслову-тые "неудовлетворенности" культурой.
Вероятно, все мы можем согласиться с Фрейдом. Во всяком случае я могу констатировать, что пациенты, обращающиеся сейчас за помо-щью к психоаналитику, неизменно свидетельствуют, что их воспитание протекало в строгой религиозной -- католической -- или иной строгой обстановке. Сексуальность и наслаждения в их семьях были строго-настрого запрещены. Поэтому сексуальные желания связывались с чув-ствами вины, стыда и т. д.
Другим пунктом является проблема агрессивности, которую мы уже рассматривали в рамках психоаналитической теории личности (см.гл.V.2.1.), и в этом смысле общественные учреждения оставляют чело-веку мало возможностей "выхода", за исключением войн, которые, как показывает история, точно эпидемии охватывают целые страны, поскольку у людей появляется возможность совершенно "легально" убивать, мучить, уничтожать, сеять за собою смерть и разрушение.
Фрейд задается вопросом: "Какое средство есть у культуры для того, чтобы тормозить направленную против нее агрессию?" (1930. S. 482). Он отвечает на этот вопрос так: агрессивные стремления унич-тожать и непосредственно наносить вред другим подавляются точно так же -- физически или психически,-- как и сексуальные влечения. Ценой этого является вторичное "отречение от влечения" (Triebverzicht). Если употреблять выражение Фрейда 1, отречение, стимулируемое в челове-ке культурой после того, как она уже провела-подавление сексуаль-ности, как "первичного отречения от инстинкта".
Чтобы избежать связанных с этим неудобств, созданных обществом. культура предоставляет "болеутоляющие средства" такие, как развлече-ния, множество заменителей, как-то: эрзац-удовольствия и наркотики.
Выигрышем от двойного подавления (сексуальных и агрессивных влечений) является развитие культурного прогресса, а именно -- в ду-хе Маркса -"культурной надстройки", вроде науки и искусства. Еще одним достижением стал во многих отношениях сомнительный прогресс цивилизации. Сюда относятся все связанные с техническими достижени-ями улучшения материальных и социальных условий общества, вместе с учреждениями общественной безопасности и многочисленными успе-хами в области обслуживания, к которым можно причислить и образо-вание, и наличие свободного времени.
В споре между природой и культурой возникает дилемма, нереша-емая в контексте противоречий человеческой жизни. Если, с одной сто-роны, были бы удовлетворены все сексуальные и агрессивные потреб-ности, как того требует природа, то тогда мы жили бы, как животные, и отказались бы от всех плодов культуры, цивилизации и прогресса. Если же, с другой стороны, мы подчинимся всем требованиям культу-ры, будем строго придерживаться норм морали и этики и соблюдать все запреты судебных инстанций и государственного контроля, тогда, сле-дуя неизбежной логике, мы все заболеем, поскольку в этом случае при-родное естество в нас будет целиком и полностью подавлено.
Господствующие общественные отношения в связи с географичес-кими, историческими, производственными и политическими условиями принципиально изменчивы и в соответствии со степенью подавления инстинктивной природы могут расцениваться как более или менее сво-бодные и "великодушные" или более или менее подавляющие и запрети-тельные. Читатель вполне может и сам оценить современное общество, в котором он живет. Лично я придерживаюсь того мнения, что до сих пор управлять людьми в тех областях, где должно иметь место критическое сознание и личное решение, пытаются с помощью запретов. Но осуждать то или иное общество столь же малоэффективно, сколь и пытаться -как это делают, например, марксистские социологи -- приписать ответствен-ность за вызванные культурой "неудобства" исключительно капита-листической общественной структуре. Конструктивным в этом смысле надо полагать разграничение, введенное Гербертом Маркузе (1955), при котором различаются неизбежное подавление и совершенно не обя-зательное "сверх-подавление", о котором далее мы еще поговорим.
3. Психоаналитическое исследование предрассудков и проблемы меньшинств
Предрассудки -- это "предварительные" мнения или мнения, кото-рые мы, не проверяя, перенимаем у других. В случае соответствия дейст-вительности. подобные мнения избавляют нас от усилий оценивать все самим. Основное качество мнения заключается в том, что оно коллектив-но разделяется многими людьми, например, суждение о том, что хороша лишь собственная группа, а другая, напротив, плоха. Деструктивным примером расовых предрассудков может служить точка зрения, согласно которой хороша только арийская раса, а все прочие, напротив, плохи. Предрассудки с легкостью могут приводит к "дурной бесконечности", по-этому имеет смысл коснуться вкратце природы их возникновения.
Для объяснения предрассудков много сделал критический подход, разработанный в исследованиях Хоркгеймера в 1963 г. Предрассудки не возникают без механизма проектирования, без упомянутых нами в гла-ве VI. 2.1. проекций в отношении кого-либо как одной из возможностей (защитные механизмы) обойти свои трудности, приписав их другому че-ловеку или группе. То же самое происходит с качествами, которые мы не оцениваем в себе самом и поэтому проектируем на других. Далее эти "плохие" качества переживаются нами, как присущие другим людям, и увязываются с чувством освобождения: " Мы же не такие". Под словам "мы" понимается и выражается то. что этим бессознательным механиз-мом пользуются целые коллективы. Как и члены терапевтической груп-пы, они объединяются, не зная об этом сознательно, объединяются на основании того, что "мы -- хорошие, а другие -- плохие". Такое опас-ное деление на две части может зайти столь далеко, что участники подобного объединения не будут обращать никакого внимания на реаль-но существующие различия и выстраивать свой шизофренический мир.
Некоторые читатели вспомнят, вероятно, о расовом заблуждении национал-социализма, подобном коллективной психопатологии целого народа, который по собственной воле объявил себя выше других народов и собственные сложности, неприятные представления и чувства кол-лективно спроецировал на национальные меньшинства. Согласно Рудольфу М. Левенштейну, на примере антисемитизма можно разли-чить разнообразные корни этого ужасающего предрассудка:
1. Религиозные корни, которые исходят из исторического развития отношений между христианами и евреями, а также из амбивалентности христиан в их отношении к богу.
2. Ксенофобические корни, следуя которым все чуждое рождает страх и неприязнь.
3. Экономические корни , заключающиеся в ощущении зависти неимущих по отношению к имущим и
4. Политические корни, посредством которых предрассудками людей манипулируют уже независимо от них, для достижения целей политических. И тут снова на ум приходит трагический пример нацио-нал-социализма.
Если вспомнить материал по теории личности (гл. V). то в каждом из нас присутствует более или менее латентная агрессивность, которая всегда доставляет нам много хлопот, и поэтому с легкостью проециру-ется на других. Сегодня эти "другие" -- иностранцы вообще, или опре-деленные иностранцы, или опять-таки евреи, которым, поскольку они являются меньшинствами, приписываются собственные дурные, злые или просто нежелательные свойства.
Пока люди так переменчивы в самих себе, находясь под постоянным давлением напирающих инстинктивных влечений, с одной стороны, и обременительных требований этических норм, с другой, необходимость отдельного или коллективного использования защитных процессов будет сохраняться всегда.
В этом отношении осуществляться могут только следующие ме-роприятия:
-- постоянно ставить под вопрос собственное, пусть и мучительно приобретенное равновесие, "перепроверка себя";
-- проверять "на реальность" собственные представления об опре-деленных меньшинствах;
-- рассматривать собственные идеалы сквозь ответ на вопрос, не существуют ли они ценой других;
-- при экстремальной недооценке других, чувстве ненависти и осуждении думать об искаженных проекциями предрассудках и заме-нять предрассудки личными критическими мнениями.
4. Вклад А. и М. Мичерлих в решение актуальных процессов в ФРГ
Если мы зададимся вопросом, почему в истории немецкого народа между 1933 и 1945 гг. имела место столь жестокая реальность, почему были убиты миллионы людей, а еще больше. человек пострадало, ощутило себя чужаками среди своего народа, тогда нам следует обратиться к работам Александра и Маргареты Мичерлих, которые позволяет дать ответ на некоторые вопросы. Это ответы, которыми, разумеется, не исчерпываются все исследования предрассудков.
Таким образом, здесь существуют области, в которых сознатель-ные процессы мышления" решения и поступков в большей или меньшей степени находятся под влиянием бессознательных процессов, фальси-фицируются, а порой и искажаются ими.
Названные науки, конечно, пытаются внести бессознательные соци-альные процессы в область сознательного знания. Они даже добиваются в этом успеха. Тем не менее, я не могу избавиться от ощущения, что эти науки периодически приближаются к границам, которые не могут быть преодолены методом одного лишь эмпирического социального иссле-дования. Речь идет о границах между сознательными и бессознатель-ными процессами.
Эти границы могут быть расширены с помощью психоаналитиче-ских методов получения данных. К этому относится психоаналитичес-кое " интервью" с отдельным человеком с использованием свободных ассоциаций и регрессивного анализа. В небольших контролируемых группах может быть с успехом использован групповой аналитический метод для исследования бессознательных процессов аналогично тому. что происходит в терапевтической группе. Относительно успешно пси-хоаналитические средства могут применяться и в больших группах (до 50 лиц). Здесь также следует учитывать групповые концепции желания и сопротивления, переноса и контрпереноса (Kreeger, 1977).
Значительно труднее применять этот метод к учреждениям и орга-низациям в том их качестве, в каком они являются предметом изучения социологии и политологии. Тем не менее есть все основания предпола-гать, что в больших коллективах, в большей или меньшей степени, соз-нательные акты мышления, речи и поступков также управляются бессо-знательными процессами.
Уже Зигмунд Фрейд в своем известном эссе "Массовая психология и анализ человеческого Я" (1921) представил теорию, согласно которой массы, как и военнослужащие или церковные прихожане, более или менее идентифицируют себя со своим руководителем, которого возносят на пьедестал собственного Я-идеала и одновременно ощущают с ним свою солидарность. У любого грамотного читателя вполне естественна аналогия с Гитлером и немецким народом (Сталиным и советским наро-дом -- прим. русск. ред.).
Чтобы проверить подобные предположения, толкования и интер-претации на предмет их соответствия действительности, мы долж-ны. как и в классическом психоанализе, иметь возможность говорить с пациентом, с лицом, выступающим в качестве члена подобного кол-лектива. Это в принципе возможно лишь тогда, когда речь идет о кол-лективе, который является частью современного общества, например, политической партии или союза. Здесь психоаналитические "интер-вью ", по возможности поддержанные проективными тестами, могут быть проведены в любое время. Если же мы говорим о временах Гит-лера. то нам следует для начала отыскать людей, готовых свидетель-ствовать о том времени. Если члены тех или иных коллективов попа-дают в психоанализ в результате каких-либо невротических расст-ройств, то тогда психоаналитик, наряду с информацией о пациенте, имеет возможность получить сведения о коллективе, в котором тот находился. В этом случае возможно наблюдение за той или иной фор-мой интерпретации.
Значительно сложнее составить представление о том, что пережи-ли люди столетия назад и что переживают люди инобытной для нас культуры. Однако и здесь в принципе возможно применение психоана-литического инструментария.
В любом случае, в соответствии с психоаналитическими правилами исследователь должен частично идентифицироваться с предметом своего изучения и в своем контрпереносе обращать внимание на чув-ства, которые этот предмет у него вызывает: любопытство и удивле-ние или раздражение и отвращение. Недостаток подобных исследований заключается в том, что контроль над собеседником отсутствует. Путем проверки исследователем своей интерпретации в разговоре с колле-гами достигается относительная проверка собранных сведений, т. е. она в принципе возможна. Наконец, есть и читатели, которые высту-пают в роли "конечных потребителей" и выносят свое решение о том, доверять ли полученной с помощью психоаналитических методов информации, или нет.
При этом запрограммированы и возможные сопротивления. Фрейд (1911) сформулировал это так: "Общество не будет торопиться санкци-онировать нашу авторитетность. Оно должно находиться в оппозиции к вам, поскольку мы ведем себя по отношению к нему критически. Мы указываем обществу на то. что оно само участвует в создании причин неврозов". Применение психоанализа к общественным дисциплинам означает, что речь идет об (аналогично психоанализу индивида, группо-вому анализу и семейному анализу) общественном анализе, анализе культурном (Lorlnzer, 1988) или об общественной критике. В резуль-тате анализа всегда возникает тот или иной постулат, констатирующий:
Дело обстоит так:
Все выглядело бы иначе, если бы ученые развивали представления о правильном порядке вещей. Тогда полученные знания могли бы найти себе применение в направлении изменения общества. Тем самым научное исследование дополнялось бы политической деятельностью.
Как мы видели в главе VII. 4.3.. в психоанализе психоаналитик ограничивается тем. что вместе с пациентом вскрывает бессознатель-ные процессы, предоставляя, однако, пациентам самим решать вскры-тые конфликты. В психоаналитически ориентированной психотерапии терапевт, напротив, действует в духе лечения или изменения. Если исследователь, диагностирующий общественные процессы, придаст результатам своих исследований действенный характер, то в результа-те мы получим общественную терапию.
В этом щекотливом вопросе мнения расходятся: в то время как одни, например. Пауль Парии в Цюрихе. Хорст-Эбергард Рихтер в Гисене или Маргарет Мичерлих во Франкфурте, словом и делом нацелены на обще-ственные преобразования, большинство психоаналитиков, если они вооб-ще занимаются общественными вопросами, ограничиваются непосредст-венно самим диагнозом, его артикуляцией. Они предоставляют делать из всего выводы тем, кто отвечает за политическое состояние в обществе (парламентариям, правящим кругам, руководителям партий и т. д.).
Я придерживаюсь одного с Фрейдом мнения (1933. С. 162). что "не дело психоаналитиков разрешать межпартийные вопросы", что "психоанализ это беспартийный инструмент", "как к примеру исчисле-ние бесконечно малых величин" (Фрейд, 1927. С. 360).
Психоанализ, однако, является "партией", поскольку стоит на стороне правды, сколь бы неудобной эта правда ни была. Что касается группировок, учреждений и организаций, то в них правда выходит на по-верхность лишь тогда, когда преодолено сопротивление к ее признанию.
Основаниями для сопротивлений перед вскрытием правды чаще всего являются страхи потерять полноту власти, когда на свет высту-пают латентные факторы власти. Поэтому психоаналитикам не стоит удивляться, что на их услуги в качестве экспертов по вскрытию бессо-знательных процессов в обществе со стороны "начальствующих" не существует большого спроса: учителя в школе боятся за свою власть над учениками, в организациях -- руководство опасается рядовых сотруд-ников, в политике -- власть предержащие -- народа.
С другой стороны,-- это часто упускается в соответствующей лите-ратуре -- в общественных группах, относящих себя к просвещенному и критически мыслящему слою общества, сохраняются зоны или области, в которых бессознательные процессы все же доминируют и при этом искажают восприятие реальности. Последнее связано с опасением при-знать в себе присутствие, помимо критичной и прогрессивной составля-ющей, некритичных и регрессивных компонентов. При том, что и те и другие могут соответствовать истинному положению вещей. Задача исследователя как раз и заключается в выяснении того, что же соответ-ствует действительности, а что -- нет. т. е. насколько эта действитель-ность искажена личными или групповыми проекциями. Поэтому весьма важно более Или менее отчетливо различать следу-ющие области:
а) реальную область общественного процесса, определяемую при помощи эмпирического метода социального исследования, и
б) область, не поддающуюся этому методу, но обнаруживаемую при помощи психоаналитических средств.
Приведу пример для иллюстрации: конфликт между Востоком и Западом в международных отношениях на реальной плоскости про-является в различных распределениях сил между двумя силовыми бло-ками. Это можно проверить на соответствующих экономических и воен-ных показателях. В психологической области конфликт Восток-Запад осложнен многосторонними проекциями. Они ведут к более или менее выраженному образу врага, не имеющему под собой реального основа-ния. Путем осознания с помощью психоанализа проективных составля-ющих этого образа врага искаженное восприятие может быть в значи-тельной степени скорректировано; на возможность такого пути ссы-лается. в частности, философ Эрнст Тугендхат (Tigendhat E.. 1987). Если, например, политики знакомятся друг с другом лично, как это стало уже обычным в последнее время, то появляется серьезный шанс узнать партнера с человеческой стороны и разрушить многосторонний образ врага; перспектива подобного сближения сторон вселяет опреде-ленные надежды.
Читатель, вероятно, заметил, что в данном случае я веду себя по отношению к обществу, как семейный терапевт по отношению к семье. Такая позиция позволяет применять психоаналитический инструмент сбора данных там, где создаются соответствующие условия исследова-ния. Если же сверх того в договорном порядке будет закреплено объеди-нение ответственных лиц учреждений с психоаналитиками для исследо-вания и вскрытия существующих конфликтов между руководством и подчиненными психоаналитическими методами, тогда, по моему мне-нию, можно будет говорить о законном применении психоанализа на общественном пространстве.
Чтобы исключить всякое непонимание: у психоанализа есть одна цель -сделать бессознательные процессы сознательными или, выра-жаясь высоким "штилем", добиться истины. Там, где психоанализ применяется с этой целью, речь не может идти о каком-либо злоупотреб-лении. Если же психоанализ слишком тесно связывается с определен-ными общественными группами, например, с группой медиков, тогда появляется отмеченная, например, у Маргарет Мичерлих опасность "медикоцентризма" (Mitscherlich-Nielsen, 1983).
Если психоанализ вступает в сок" с каким-либо политическим на-правлением. например, с марксизмом, как это было в 20-е годы (вспом-ним фрейдомарксизм), или во времена студенческого движения (конец 60-х годов), то это вызывает опасность слишком односторонней полити-ческой ориентации. Психоанализ тогда легко попадает на службу поли-тических сил и теряет свою свободу.
Многочисленные печатные труды, в которых когда-то, во времена студенческих беспорядков совмещались марксистские выкладки с пси-хоаналитическим знанием, сегодня уже являются макулатурой. Обозре-вая их сейчас с временного и пространственного удаления, можно кон-статировать, что увязка психических страданий с понимаемыми в духе марксизма особенностями раннего и позднего капитализма была пер-спективой. которая по меньшей мере рассматривала общество весьма односторонне и видела лишь то. что описывали Маркс и Энгельс, а именно: примат материи, экономические причины, классовую борьбу и эксплуатацию человека в интересах капитала. Таким образом, фикси-ровались общественные отношения, исторически имевшие место в XIX столетии, но порой встречаемые еще и сейчас. Их односторонняя акцен-туация подчас явно преувеличена.
Поэтому здесь мы не будем далее заниматься попытками связать психоанализ и марксизм, а обратимся к тем областям, в которых пси-хоанализу удалось предоставить ту или иную необходимую, хотя и спорную информацию. Сюда относятся как "критика религии" Фрейда, так и психоаналитическое исследование предрассудков, ана-лиз проблемы меньшинств, в значительной степени инспирированное психоанализом исследование об авторитарном характере Франк-фуртского института социальных исследований. В последнем прини-мали участие такие известные авторы, как Теодор В. Адорно, Норберт Элиас, Герберт Маркузе. К этому стоит причислить работы Алек-сандра и Маргареты Мичерлих по анализу актуальных обществен-ных процессов в ФРГ, которые акцентируют коллективно вытесняе-мую жестокость и "отвергаемую печаль". В заключение я хотел бы еще раз обратиться к трем примерам эмансипационного движения, а именно: к студенческим волнениям, женской эмансипации и движе-нию за мир.
2. Общественная критика Фрейда
В процессе проводимого им психоанализа Фрейд установил у своих пациентов следующее: по большей части они были больны оттого, что были не в состоянии удовлетворять свои сексуальные потребности. Па-циенты переживали сексуальность как нечто предосудительное и поэто-му боялись ее удовлетворения, вытесняли соответствующие желания и развили вследствие этого невротические симптомы. Причина вытесне-ния заключалась в них самих. а вернее в диктате их совести (в структур-ной модели: Сверх-Я).
Если в рамках психоаналитического лечения удавалось релятивировать оковы Сверх-Я. тогда Я получало возможность прийти к выводу о возможности сексуально "предосудительного" удовлетворения". Следствием такого вывода оказывалось, как правило, исчезновение нев-ротических симптомов и излечение самого заболевания.
Однако, не останавливаясь на достигнутом. Фрейд нашел ответ на вопрос "где лежат причины столь жесткого диктата совести?". Он обнаружил его в господствующей культуре, точнее, в культурной сек-суальной морали (Freud, 1908), в частности, в "двойной морали", с ее "осуждением любой сексуальной связи, за исключением моногамной супружеской". Фрейд установил: "Вся наша культура построена на подавлении инстинктов и влечений" (S. 149). Поставив этот диагноз, Фрейд стал критиком культуры, и когда он заявлял, что "известное количество непосредственных сексуальных удовлетворении кажется большей части общества явлением непозволительным" (S. 151), то де-лал это из заботы о своих пациентах. Если стремление к сексуальному удовлетворению является нормой, тогда, логически заключает Фрейд, "подавление [со стороны культуры] зашло слишком далеко" (S. 160).
Позднее в "Замечаниях о войне и смерти" (1915) он написал: "Го-сударство требует проявления послушания и самопожертвования". Тем самым Фрейд однозначно возложил на государство ответственность за разнообразные недостатки современного общества. О государстве, веду-щем войну. Фрейд писал, что оно "позволяет себе любую несправедли-вость, любое насилие, опозорившее бы отдельного человека. Оно идет не только на разрешенную хитрость, но и на сознательную ложь и мошенничество" (S. 32) .
Критика культуры Фрейдом достигла своей кульминации в его изве-стной поздней работе "Неудовлетворенность культурой" (1930). Здесь он критикует "недостатки учреждений, которые регулируют отношения людей между собой в семье, государстве и обществе". Под этим подра-зумеваются как школьные и военные, так и производственные учрежде-ния в индустрии и торговле, или политические, вроде правительства, суда и т. п. Согласно Фрейду они представляют собой асоциальный источник страданий" первого ранга, поскольку учреждения такого рода -- вспомним об акцентированных Фрейдом сексуальных потреб-ностях -- поддерживают своим существованием такое количество людс-ких лишений, что -- как мы говорим сегодня -- фрустрационная толе-рантность человека оказывается чрезмерно высокой. Фрейд саркасти-чески констатирует: "Намерение осчастливить человека в плане творения не содержится" (З.Фрейд. Психоанализ, религия.культура. М.1992. с.85). Под словом творение, если мы вспомним критику рели-гии Фрейда в его "Будущее одной иллюзии " (1927), имеются в виду созданные людьми учреждения, не позволяющие человеку жить в свое удовольствие. Культурные учреждения, защищая людей, урезают, однако, их элементарные инстинкты, оттого и возникают эти преслову-тые "неудовлетворенности" культурой.
Вероятно, все мы можем согласиться с Фрейдом. Во всяком случае я могу констатировать, что пациенты, обращающиеся сейчас за помо-щью к психоаналитику, неизменно свидетельствуют, что их воспитание протекало в строгой религиозной -- католической -- или иной строгой обстановке. Сексуальность и наслаждения в их семьях были строго-настрого запрещены. Поэтому сексуальные желания связывались с чув-ствами вины, стыда и т. д.
Другим пунктом является проблема агрессивности, которую мы уже рассматривали в рамках психоаналитической теории личности (см.гл.V.2.1.), и в этом смысле общественные учреждения оставляют чело-веку мало возможностей "выхода", за исключением войн, которые, как показывает история, точно эпидемии охватывают целые страны, поскольку у людей появляется возможность совершенно "легально" убивать, мучить, уничтожать, сеять за собою смерть и разрушение.
Фрейд задается вопросом: "Какое средство есть у культуры для того, чтобы тормозить направленную против нее агрессию?" (1930. S. 482). Он отвечает на этот вопрос так: агрессивные стремления унич-тожать и непосредственно наносить вред другим подавляются точно так же -- физически или психически,-- как и сексуальные влечения. Ценой этого является вторичное "отречение от влечения" (Triebverzicht). Если употреблять выражение Фрейда 1, отречение, стимулируемое в челове-ке культурой после того, как она уже провела-подавление сексуаль-ности, как "первичного отречения от инстинкта".
Чтобы избежать связанных с этим неудобств, созданных обществом. культура предоставляет "болеутоляющие средства" такие, как развлече-ния, множество заменителей, как-то: эрзац-удовольствия и наркотики.
Выигрышем от двойного подавления (сексуальных и агрессивных влечений) является развитие культурного прогресса, а именно -- в ду-хе Маркса -"культурной надстройки", вроде науки и искусства. Еще одним достижением стал во многих отношениях сомнительный прогресс цивилизации. Сюда относятся все связанные с техническими достижени-ями улучшения материальных и социальных условий общества, вместе с учреждениями общественной безопасности и многочисленными успе-хами в области обслуживания, к которым можно причислить и образо-вание, и наличие свободного времени.
В споре между природой и культурой возникает дилемма, нереша-емая в контексте противоречий человеческой жизни. Если, с одной сто-роны, были бы удовлетворены все сексуальные и агрессивные потреб-ности, как того требует природа, то тогда мы жили бы, как животные, и отказались бы от всех плодов культуры, цивилизации и прогресса. Если же, с другой стороны, мы подчинимся всем требованиям культу-ры, будем строго придерживаться норм морали и этики и соблюдать все запреты судебных инстанций и государственного контроля, тогда, сле-дуя неизбежной логике, мы все заболеем, поскольку в этом случае при-родное естество в нас будет целиком и полностью подавлено.
Господствующие общественные отношения в связи с географичес-кими, историческими, производственными и политическими условиями принципиально изменчивы и в соответствии со степенью подавления инстинктивной природы могут расцениваться как более или менее сво-бодные и "великодушные" или более или менее подавляющие и запрети-тельные. Читатель вполне может и сам оценить современное общество, в котором он живет. Лично я придерживаюсь того мнения, что до сих пор управлять людьми в тех областях, где должно иметь место критическое сознание и личное решение, пытаются с помощью запретов. Но осуждать то или иное общество столь же малоэффективно, сколь и пытаться -как это делают, например, марксистские социологи -- приписать ответствен-ность за вызванные культурой "неудобства" исключительно капита-листической общественной структуре. Конструктивным в этом смысле надо полагать разграничение, введенное Гербертом Маркузе (1955), при котором различаются неизбежное подавление и совершенно не обя-зательное "сверх-подавление", о котором далее мы еще поговорим.
3. Психоаналитическое исследование предрассудков и проблемы меньшинств
Предрассудки -- это "предварительные" мнения или мнения, кото-рые мы, не проверяя, перенимаем у других. В случае соответствия дейст-вительности. подобные мнения избавляют нас от усилий оценивать все самим. Основное качество мнения заключается в том, что оно коллектив-но разделяется многими людьми, например, суждение о том, что хороша лишь собственная группа, а другая, напротив, плоха. Деструктивным примером расовых предрассудков может служить точка зрения, согласно которой хороша только арийская раса, а все прочие, напротив, плохи. Предрассудки с легкостью могут приводит к "дурной бесконечности", по-этому имеет смысл коснуться вкратце природы их возникновения.
Для объяснения предрассудков много сделал критический подход, разработанный в исследованиях Хоркгеймера в 1963 г. Предрассудки не возникают без механизма проектирования, без упомянутых нами в гла-ве VI. 2.1. проекций в отношении кого-либо как одной из возможностей (защитные механизмы) обойти свои трудности, приписав их другому че-ловеку или группе. То же самое происходит с качествами, которые мы не оцениваем в себе самом и поэтому проектируем на других. Далее эти "плохие" качества переживаются нами, как присущие другим людям, и увязываются с чувством освобождения: " Мы же не такие". Под словам "мы" понимается и выражается то. что этим бессознательным механиз-мом пользуются целые коллективы. Как и члены терапевтической груп-пы, они объединяются, не зная об этом сознательно, объединяются на основании того, что "мы -- хорошие, а другие -- плохие". Такое опас-ное деление на две части может зайти столь далеко, что участники подобного объединения не будут обращать никакого внимания на реаль-но существующие различия и выстраивать свой шизофренический мир.
Некоторые читатели вспомнят, вероятно, о расовом заблуждении национал-социализма, подобном коллективной психопатологии целого народа, который по собственной воле объявил себя выше других народов и собственные сложности, неприятные представления и чувства кол-лективно спроецировал на национальные меньшинства. Согласно Рудольфу М. Левенштейну, на примере антисемитизма можно разли-чить разнообразные корни этого ужасающего предрассудка:
1. Религиозные корни, которые исходят из исторического развития отношений между христианами и евреями, а также из амбивалентности христиан в их отношении к богу.
2. Ксенофобические корни, следуя которым все чуждое рождает страх и неприязнь.
3. Экономические корни , заключающиеся в ощущении зависти неимущих по отношению к имущим и
4. Политические корни, посредством которых предрассудками людей манипулируют уже независимо от них, для достижения целей политических. И тут снова на ум приходит трагический пример нацио-нал-социализма.
Если вспомнить материал по теории личности (гл. V). то в каждом из нас присутствует более или менее латентная агрессивность, которая всегда доставляет нам много хлопот, и поэтому с легкостью проециру-ется на других. Сегодня эти "другие" -- иностранцы вообще, или опре-деленные иностранцы, или опять-таки евреи, которым, поскольку они являются меньшинствами, приписываются собственные дурные, злые или просто нежелательные свойства.
Пока люди так переменчивы в самих себе, находясь под постоянным давлением напирающих инстинктивных влечений, с одной стороны, и обременительных требований этических норм, с другой, необходимость отдельного или коллективного использования защитных процессов будет сохраняться всегда.
В этом отношении осуществляться могут только следующие ме-роприятия:
-- постоянно ставить под вопрос собственное, пусть и мучительно приобретенное равновесие, "перепроверка себя";
-- проверять "на реальность" собственные представления об опре-деленных меньшинствах;
-- рассматривать собственные идеалы сквозь ответ на вопрос, не существуют ли они ценой других;
-- при экстремальной недооценке других, чувстве ненависти и осуждении думать об искаженных проекциями предрассудках и заме-нять предрассудки личными критическими мнениями.
4. Вклад А. и М. Мичерлих в решение актуальных процессов в ФРГ
Если мы зададимся вопросом, почему в истории немецкого народа между 1933 и 1945 гг. имела место столь жестокая реальность, почему были убиты миллионы людей, а еще больше. человек пострадало, ощутило себя чужаками среди своего народа, тогда нам следует обратиться к работам Александра и Маргареты Мичерлих, которые позволяет дать ответ на некоторые вопросы. Это ответы, которыми, разумеется, не исчерпываются все исследования предрассудков.