Квик Аманда. Другой взгляд

   – Бертон рассказывал вам о своем новом занятии? – переспросил Гейбриел.
   Суинден кивнул.
   – Да, Бертон очень этим гордился. Всюду хвастался.
   – Вы с ним были друзьями?
   Суинден был слегка обескуражен этим вопросом.
   – У Бертона не было друзей в традиционном смысле этого слова, – задумчиво проговорил он. – Но я был для него самым близким человеком. Мы знаем друг друга с тех пор, как начали заниматься фотографией. Сначала мы даже были партнерами и неплохо зарабатывали на фотографии с духами.
   – Да, раньше этот жанр пользовался спросом, – сказала Венеция.
   – Очень большим. – Суинден погрустнел. – В те времена все хотели сфотографироваться с духом на заднем плане. Без лишней скромности замечу, нам с Бертоном такие снимки удавались замечательно. Мы ни разу не попались. К сожалению, в этой области работало много любителей. Их постоянно обвиняли в шарлатанстве, и в результате жанр этот заработал дурную репутацию и перестал пользоваться спросом.
   – Интересно было бы узнать, какие техники вы использовали при создании таких фотографий? – заинтересованно спросила Венеция. – Я сама проводила опыты и получила весьма интересные результаты, но ни один из них не удовлетворил меня полностью.
   Гейбриел почувствовал, что беседа становится похожа уже не на допрос, а на беседу двух фотографов-фанатов на профессиональные темы. Он бросил на Венецию предупреждающий взгляд, а та сделала вид, что не заметила.
   – Есть несколько способов разместить духа на фотографии, – начал Суинден, мигом превратившись в ученого эксперта. – Главное, чтобы клиент не догадался, что все это иллюзия. Нам с Бертоном удавалось производить впечатление даже на самых взыскательных клиентов. Были дни, когда они стояли в очередь к нам в ателье.
   Гейбриел сделал шаг вперед, встав между Венецией и Суинденом. Оба разом отскочили, как будто не ожидали, что он до сих пор здесь.
   – Что вы себе позволяете? – возмущенно пробормотал Суинден. – Я всего лишь отвечал на вопрос дамы.
   – Лучше бы вы ответили на мой вопрос, – возразил Гейбриел.
   Суинден несколько раз моргнул и вжался в кирпичную стену.
   – Разумеется, сэр.
   – Почему вы перестали сотрудничать с Бертоном? – осведомился Гейбриел.
   – Из-за денег, конечно. – Суинден грустно покачал головой. – Никак не могли договориться, как их зарабатывать и тратить. Ругались постоянно. С женами так не ругаются. А потом Бертон пристрастился к азартным играм. Это и положило конец нашему партнерству. Он пошел своей дорогой, а я – своей.
   – Но вы продолжали общаться?
   – Как я уже сказал, мы были знакомы долгие годы.
   – Вы знаете имя человека, который нанял Бертона для слежки? – спросил Гейбриел.
   – Нет, – поспешно ответил Суинден. Чересчур поспешно. Он быстро глянул на Венецию и отвел глаза.
   – Следить нужно было за миссис Джонс, не так ли? – продолжал атаковать Гейбриел.
   Венеция напряглась и пристально вгляделась в лицо Суиндена.
   – Вы знали о том, что Бертон тайно фотографировал меня? – спросила она.
   Суинден снова занервничал.
   – Бертон намекал на это, но никогда открыто не произносил ваше имя. Я мог только догадываться. Думаю, это занятие приносило ему особое удовлетворение. К сожалению, он не слишком вас жаловал, миссис Джонс.
   – Да, – сквозь зубы процедила Венеция, – это мне известно.
   – Это не ваша вина, – поспешно проговорил Суинден. – Бертон вообще презирал прекрасный пол. Но особенно он невзлюбил вас после того, как вы завоевали главный приз на выставке, только-только появившись в Лондоне.
   Гейбриел молча смотрел на Суиндена.
   – А вам не пришло в голову предупредить миссис Джонс о том, что Бертон следит за ней и фотографирует?
   – Я не хотел вмешиваться. Это не мое дело.
   – Вам было известно, что, помимо фотографий для своего таинственного клиента, Бертон сделал еще несколько для личного пользования? – мягко продолжал Гейбриел. – Он воспользовался ими, чтобы напугать миссис Джонс.
   – Знаете, теперь я припоминаю, – промямлил Суинден. – Бертон как-то говорил мне, что эта работа даст ему возможность слегка припугнуть миссис Джонс. Он сказал, что сделал две фотографии с кладбищенскими мотивами и одну ретушировал таким образом, чтобы пошекотать вам нервы, миссис Джонс. Но я уверен, что с его стороны это была всего лишь шутка.
   – Ничего себе шутка! – прищурилась Венеция.
   Суинден вздохнул.
   – Он презирал вас, мэм.
   Гейбриел выдержал небольшую паузу.
   – Эти две фотографии не имели отношения к его новой работе?
   Суинден покачал головой:
   – Не думаю. Скорее всего это было простое развлечение, которому он предавался, пока следил за молодой леди.
   – Продолжайте, Суинден, – попросил Гейбриел.
   – Больше особо нечего рассказывать, – поморщился Суинден. – Когда я прочел о смерти Бертона в утренних газетах, то сразу понял, что произошло. Разумеется, ни о каком самоубийстве и речи быть не может.
   Венеция нахмурилась.
   – Вы полагаете, его убили?
   – Это самое логичное объяснение, – кивнул Суинден.
   На лице Венеции отразились понимание и ярость.
   – Вы считаете, что это я убила Бертона, так?
   – Нет, нет, миссис Джонс, клянусь.
   – Господи, да не убивала я этого беднягу!
   – Конечно, нет, миссис Джонс, – быстро проговорил Суинден. – Не волнуйтесь, я не собираюсь распространять подобного рода слухи.
   – Мудрое решение, – сказал Гейбриел. – Распространителей таких слухов часто вылавливают из рек на рассвете.
   Суинден в ужасе отпрянул.
   – Не смейте мне угрожать!
   – Как можно? Я просто пошутил, – сказал Гейбриел. – Я безоговорочно поверил вам, когда вы сказали, что не подозреваете миссис Джонс в отравлении Бертона.
   – Спасибо, сэр, – с явным облегчением в голосе проговорил Суинден.
   – Дело в том… вы считаете, будто цианистый калий в бренди Бертону подсыпал я, – мягко проговорил он.
   Суинден покраснел.
   – С моей стороны это всего лишь предположение, уверяю вас. Я никогда не осмелюсь высказать его вслух.
   Венеция изумленно приоткрыла рот.
   – Вы совсем с ума сошли? – Она потрясенно воззрилась на Суиндена. – Это меня мистер Бертон преследовал с камерой. С чего вы взяли, что его убил мистер Джонс?
   – Я сам могу ответить на этот вопрос, милая, – сказал Гейбриел, не отрывая глаз от Суиндена. – Ни для кого не секрет, что я только что вернулся в Лондон к моей любимой женушке. Суинден предположил, что стоит мне появиться на пороге, как вы тут же признаетесь, что некий мистер Бертон доставляет вам неудобства. Разумеется, я принял меры для того, чтобы избавиться от Бертона и не допустить скандала. Такая возможность представилась мне на выставке Фарли…
   – Как я уже говорил, – пробормотал Суинден, – это всего лишь предположение.
   – Затем вы подумали, – продолжал Гейбриел, – что, насыпав в бокал Бертона изрядную дозу цианида, мне каким-то образом удалось выяснить имя его таинственного богатого клиента.
   Суинден кашлянул.
   – Это было бы весьма разумно с вашей стороны.
   Венеция удивленно посмотрела на него.
   – Зачем мистеру Джонсу знать имя таинственного клиента мистера Бертона?
   – Не ведая о том, что клиент нанял мистера Бертона специально для того, чтобы следить за тобой, я мог бы связаться с ним и предложить твои услуги вместо Бертона, – спокойно пояснил Гейбриел. – Ты же фотограф, милая. Почему бы нам было не воспользоваться безвременной кончиной мистера Бертона, чтобы продать твои услуги щедрому клиенту?
   – Нам? – переспросила Венеция тоном, не предвещавшим ничего хорошего.
   Гейбриел проигнорировал вопрос и снова обратился к Суиндену:
   – Вы решили проследить за мной в надежде, что рано или поздно я отведу вас к таинственному клиенту. Узнав его имя, вы планировали отправиться к нему и за небольшое вознаграждение сообщить, что я скорее всего убил мистера Бертона. Вы собирались сказать ему, что я буду представлять для него опасность, если вдруг станет известно, что кто-то нанял Бертона для слежки за миссис Джонс.
   – Но это же шантаж! – воскликнула Венеция.
   Суинден подобострастно склонился перед молодой жёнщиной.
   – Уверяю вас, миссис Джонс, у меня и в мыслях не было никого шантажировать.
   – Как-то не верится, – возразила Венеция. – Вы просто решили заработать денег путем вымогательства. По-вашему, если ко мне вернулся муж, то я утратила способность самостоятельно решать свои проблемы? Как вы могли такое подумать?
   Нервное, обеспокоенное выражение на лице Суиндена сменилось удивлением.
   – Но ведь мистер Джонс вернулся! Теперь он будет приглядывать за вашим бизнесом.
   Венеция наступала на Суиндена, уперев руки в бока.
   – Я являюсь владелицей галереи Джонс и принимаю все связанные с ней решения. Уверяю вас, я бы никогда не стала прибегать к помоши мистера Джонса или кого-либо другого только для того, чтобы избавиться от назойливых конкурентов.
   – Нет, нет, конечно, нет! – Суинден сдвинулся по стенке, чтобы быть как можно дальше от Венеции.
   – Я не убивала Бертона, – улыбнулась Венеция очаровательной, но в то же время угрожающей улыбкой. – Тем не менее хочу предупредить вас, что если в будущем я решусь прибегнуть к столь радикальным мерам борьбы с конкурентами, я сделаю это сама. Для таких вещей не нужен муж, сэр.
   Суинден побледнел.
   – Я не считаю вас конкурентом, миссис Джонс. Мы с вами вращаемся в совершенно разных кругах мира фотографии.
   – Вы правы, сэр. – Венеция махнула рукой в сторону улицы. – Идите. Я не желаю больше никогда видеть вас в непосредственной близости от мистера Джонса или от меня.
   – Все понял, мадам. Все понял.
   Суинден буквально бросился бежать. Дождавшись, пока он скроется за поворотом, она повернулась к Гейбриелу.
   – Отвратительный человечишка!
   Гейбриел улыбнулся.
   – Ты произвела на меня впечатление, милая. Большое впечатление. Не думаю, что у тебя с этим еще возникнут проблемы.
   – Скажите мне правду, сэр. Вы тоже так считаете, что, раз ко мне вернулся муж, я должна немедленно отойти отдел? Что я больше не в состоянии принимать ответственных решений? Что мне теперь не прожить без вашей опеки? В обществе в этом просто уверены.
   – Да.
   – Этого-то я и боялась.
   Гейбриел убрал пистолет обратно в карман.
   – Мне очень жаль, но в глазах общества вы превратились из загадочной и решительной вдовы в покорную добрую жену. Разумеется, вам необходим мужнин совет во всех мало-мальски важных делах.
   Она закрыла глаза.
   – Вы даже не представляете, насколько мне это неприятно. – Ее ресницы приподнялись. – Миссис Флеминг была права. Быть вдовой не так уж плохо.
   – Не забывайте, что я муж с очень продвинутыми взглядами.
   – Это не смешно, мистер Джонс.
   – Как и все последние события, – сказал он, перестав улыбаться. – Мы теперь знаем, что Бертон преследовал тебя не ради собственной выгоды. Его кто-то нанял.
   – Человек, который похитил формулу?
   – Думаю, да. – Взяв Венецию за руку, он направился к выходу из переулка. – Не забывай, что это не просто вор, а еще и убийца, на счету которого по меньшей мере два трупа.

Глава 26

   – Вы еще не видели Венецию в вечернем платье, сэр? – Эдвард еле сдерживался. – Вы будете потрясены.
   Гейбриел наблюдал за мальчиком в зеркале туалетного столика. Эдварда буквально распирало от возбуждения. Они с Амелией вели себя очень загадочно во время ужина, украдкой обменивались взглядами, а один раз даже засмеялись. Беатрис пыталась приструнить их сердитыми взглядами, но не имела успеха.
   Венеция делала вид, что не замечает происходящего за столом. Как только миссис Тренч убрала десерт, она извинилась и пошла наверх переодеваться для встречи с другом Харроу.
   Эдвард с Амелией ушли в гостиную играть в карты, оставив за столом Гейбриела наедине с Беатрис. Та скомкала салфетку и положила на стол.
   – Предлагаю воспользоваться моментом и обсудить щекотливую ситуацию, в которой мы оказались, мистер Джонс, – сказала она.
   – Я понимаю, что вы беспокоитесь за Венецию. – Гейбриел сложил руки на столе. – Будьте уверены, я не допущу, чтобы у нее были проблемы из-за случая с формулой.
   – Меня беспокоит не только исчезнувшая формула, сэр.
   – Я искренне сожалею, что навлек столько проблем на этот дом, мисс Сойер.
   Беатрис нахмурилась.
   – Я отдаю себе отчет, что вы не виноваты в сложившейся ситуации. В конце концов, это Венеция решила назваться вашим именем.
   – Она не знала, что рискует. Уверяю вас, я делаю все возможное, чтобы исправить положение.
   – А когда вы исправите положение, мистер Джонс? Что будет потом?
   Гейбриел встал, обошел вокруг стола и остановился рядом с Беатрис.
   – Я не совсем понял ваш вопрос, мадам.
   Беатрис поднялась из-за стола.
   – Сэр, кажется, вы забыли, что в глазах общества являетесь мужем моей племянницы.
   – Поверьте, я об этом ни на минуту не забываю.
   Брови пожилой женщины поползли вверх.
   – И как же вы намереваетесь решить эту маленькую проблемку, когда все закончится?
   – Должен признаться, что исход данной ситуации для меня пока не вполне ясен. К счастью, по Лондону кочует не так уж много диких мустангов. Есть, конечно, опасность пасть от пули разбойников с Дикого Запада, но я все же надеюсь избежать этой участи.
   – Так какого же исхода вы ожидаете, мистер Джонс?
   – Надеюсь, мне удастся уговорить Венецию выйти за меня замуж по-настоящему.
   На лице Беатрис выразилось удивление. Она внимательно всмотрелась в лицо молодого человека.
   – Вы серьезно, сэр?
   – Да. – Он слегка улыбнулся. – Пожелаете мне удачи, мадам?
   С минуту она молча смотрела на него.
   – Думаю, да, – проговорила она наконец. – Вам она понадобится. Венеция не слишком доверяет мужчинам. К сожалению, в этом виноват отец. Она очень сильно любила его, а он ее. Он любил всех детей, но все же… мистер Милтон вел двойную жизнь. Семье пришлось дорого заплатить за его ложь.
   – Я понимаю.
 
   Эдвард подошел поближе к туалетному столику, чтобы посмотреть, как Гейбриел завязывает галстук.
   – Венеция запретила говорить вам, что она сегодня наденет, потому что это будет сюрприз. Но она не предупреждала, что вы сами можете попробовать догадаться.
   – Давай попробуем. – Гейбриел вставил в манжету черную с золотом запонку. – Она решила надеть платье другого цвета, помимо черного?
   Эдвард смутился. Его лицо просветлело.
   – В ее наряде есть кое-что черное.
   – Но не все?
   Эдвард с хитрым видом покачал головой.
   – А еще в нем присутствует другой цвет.
   – Зеленый?
   – Нет.
   – Синий?
   Эдвард захихикал.
   – Нет.
   – Красный?
   Эдвард повалился на кровать в приступе смеха.
   – Вы никогда не догадаетесь, сэр.
   – В таком случае я оставлю попытки и лучше испытаю потрясение. – Гейбриел отвернулся от зеркала и взял со стула фрак и цилиндр. – Готов?
   – Да, сэр.
   Эдвард подлетел к двери, распахнул ее и бросился вниз по лестнице. Гейбриел стал спускаться медленным шагом, наслаждаясь предвкушением долгого вечера впереди. Конечно, они с Венецией всего лишь собираются обсудить миссис Розалинду Флеминг с каким-то знакомым Харроу. И не было смысла сейчас отрицать, что впереди у них еще много загадок и опасностей. Но Гейбриел радовался, что проведет много времени в карете наедине с Венецией, которая по такому случаю даже купила новое платье. При мысли об этом у молодого человека учащенно забилось сердце.
   Спустившись по лестнице, он обнаружил в холле Амелию с Эдвардом. В воздухе царило нетерпеливое ожидание. Парочка то и дело бросала хитрые взгляды на Гейбриела.
   «В этой семье мастерски умеют хранить секреты», – с улыбкой подумал Гейбриел. Но, очевидно, тайна нового платья Венеции оказалась для Амелии с Эдвардом просто непосильной.
   – Ко входу уже подъехала карета, – раздался с лестницы голос Беатрис. – Венеция, дорогая, пора ехать.
   – Я готова, тетя Беатрис, – крикнула из комнаты Венеция.
   Гейбриел услышал на лестнице ее шаги. Он успел, правда, отметить некие странные звуки, которые она издавала при ходьбе.
   – Добрый вечер, мистер Джонс. – Она окинула его одобрительным взглядом с ног до головы. – Должна отметить, у вас замечательный портной.
   Гейбриел остро ощущал, как Эдвард с Амелией затаили дыхание, ожидая его реакции на наряд сестры.
   Он осмотрел ее так же внимательно, как и она его, отметив отличный покрой черных брюк, белой льняной сорочки, галстука и черного фрака.
   – Вы должны подсказать мне имя своего портного, миссис Джонс, – проговорил он. – Боюсь, он еще талантливее моего.
   Венеция рассмеялась.
   – Едем, сэр. Уже сгущаются сумерки.
   Она надела цилиндр на темный парик с короткими волосами, ловко крутанула в руках трость и преодолела последние несколько ступенек.
   Миссис Тренч вышла из кухни, вытирая руки о фартук. При виде Венеции она неодобрительно покачала головой.
   – Вы снова за свое! – сурово произнесла она. – Думала, что теперь, когда в доме появился мужчина, вы больше не будете совершать подобных глупостей.
   Эдвард бросился открывать входную дверь. Венеция вышла и спустилась по ступенькам к ожидавшей карете.
   Гейбриел направился следом за ней.
   – Вы были потрясены, сэр? – живо поинтересовался Эдвард.
   – Что мне особенно нравится в твоей сестре, так это то, что она никогда не перестает меня удивлять, – сказал Гейбриел.
   Дверь закрылась, но Гейбриел еще долго слышал приглушенный смех Эдварда с Амелией.

Глава 27

   – Примите мои поздравления, мистер Джонс, – сказала Венеция. – Вы отлично справились с потрясением. Боюсь, правда, Эдвард с Амелией испытали разочарование, когда вы не упали в обморок при виде женщины в мужском платье.
   Гейбриел откинулся на подушки в углу сиденья и посмотрел на Венецию. Она сидела напротив него. Лампы в карете были приглушены, окутывая пассажиров полумраком.
   – Отличная маскировка, – отозвался он. – Тебе даже удалось каким-то образом изменить походку. Волосы хорошо спрятаны под париком. Но замаскировать свой запах тебе не удастся. Я узнаю тебя где угодно, когда угодно, в самую непроглядную ночь.
   – Но я нанесла специальный мужской одеколон.
   Он улыбнулся.
   – В моей памяти запечатлелся вовсе не одеколон. Это твой собственный аромат. И он очень-очень женственный.
   Венеция нахмурилась.
   – Уверена, раньше никто не догадывался, что я женщина, когда надевала этот наряд.
   – И часто ты наряжаешься мужчиной?
   – Это было всего два раза, – призналась она. – Костюм принадлежит Харроу. Он подогнал его специально под мою фигуру. Он еще купил парик и постриг его так, чтобы мне шло.
   – Тебе очень идет мужское платье. Но зачем тебе понадобилось одеваться мужчиной сегодня вечером?
   – Мы встретимся с Харроу и его другом в клубе. Если бы я появилась на пороге в женском платье, меня бы не пустили. Ты же знаешь, какие нравы царят в мужских клубах.
   Гейбриел, конечно, не был шокирован ее познаниями, но все же удивился.
   – Ты уже бывала в этом клубе?
   – Да, однажды, – уклончиво ответила она. – Когда я надевала костюм во второй раз, мы с Харроу ходили в театр, а потом в ресторан на поздний ужин. – Она улыбнулась. – В такие заведения уважающие себя женщины не ходят, но опыт был очень познавательным.
   – Ты таким образом развлекаешься?
   – Для меня это интересное приключение, – отозвалась Венеция. – Знаешь, насколько по-другому выглядит мир, когда ты живешь в нем по мужским законам?
   – Я как-то не задумывался над этим.
   – Женщина в мужском обличье пользуется куда большей свободой. Дело не только в одежде. Хотя, можешь мне поверить, брюки и пиджак намного меньше стесняют движение, чем даже самое легкое летнее платье. В такой одежде можно спокойно бегать. А ты когда-нибудь пробовал бегать в длинном платье?
   – Такого опыта у меня не было.
   – Поверь мне, это очень сложно. Юбки и панталоны такие тяжелые! Ноги в них путаются. И ты даже представить не можешь, насколько мешает при беге даже самый маленький турнюр.
   – А зачем бегать в платье?
   Венеция улыбнулась.
   – Вспомни, что было три месяца назад.
   Гейбриел поморщился.
   – А, конечно, тогда я выводил тебя из Аркейн-Хауса по секретному тоннелю. Прости. Я даже не подумал, как тебе будет трудно бежать. Я думал только о том, чтобы ты не отставала от меня. И тебе это отлично удавалось.
   – А мне кажется, в тот момент ты думал о другом.
   – Да. – Гейбриел совсем другими глазами посмотрел на ее возмутительный наряд. – Ты ведь понимаешь, что сильно рискуешь? Что, если кто-то из членов клуба тебя узнает?
   Она загадочно улыбнулась.
   – В клубе «Янус» умеют хранить мои секреты.
 
   Через некоторое время карета остановилась перед красивым особняком. В окнах приветливо горел свет. Обширный сад скрывал дом от взглядов посторонних.
   Лакей в ливрее спустился по мраморным ступенькам, чтобы открыть дверь.
   Гейбриел взглянул на Венецию.
   – Это клуб «Янус»?
   – Да. – Она взяла цилиндр и трость. – Спускайся первым, а то еще забудешься и начнешь мне помогать.
   – Какая мелочь.
   – Следуй за мной, – скомандовала Венеция.
   Гейбриел улыбнулся про себя. Несмотря на всю серьезность ситуации, Венеция явно испытывала удовольствие от происходящего. Он не видел ее в таком хорошем настроении с тех самых пор, как они были в Аркейн-Хаусе. Мужское платье и приключения вернули ей веселость хотя бы на сегодняшний вечер.
   Лакей открыл дверцу кареты, но ступеньки не опустил.
   – Добрый вечер, джентльмены, – проговорил он. – Могу я вам помочь?
   – У нас назначена встреча с мистером Харроу, – низким грудным голосом проговорила Венеция. – Меня зовут Джонс.
   – Да, сэр, мистер Джонс. – Лакей открыл дверцу пошире. – Мистер Харроу сказал, что вы приедете со спутником.
   Венеция легко спрыгнула на землю.
   «Она права, – думал Гейбриел, идя следом. – В мужской одежде она чувствует себя гораздо спокойнее».
   И вообще, она чудесно выглядела в мужском платье. Следуя за Венецией, Гейбриел любовался ее фигурой. Догадывалась ли она, насколько хорошо узкий вечерний пиджак подчеркивал ее талию и бедра? В его глазах мужской костюм каким-то непостижимым образом еще сильнее подчеркивал ее женственность.
   Наверху лестницы второй лакей распахнул перед гостями большую темно-зеленую дверь, впустив их в освещенный массивным канделябром зал.
   Из комнаты слева доносился приглушенный шум голосов. Гейбриел посмотрел в ту сторону и увидел хорошо обставленную библиотеку. В освещенной газовыми лампами комнате сидели безупречно одетые джентльмены с бокалами бренди и портвейна.
   – Мистер Харроу ждет вас с другом наверху, мистер Джонс, – сказал лакей, обращаясь к Венеции. – Сюда, пожалуйста.
   Он подвел их к крутой лестнице.
   Гейбриел поднимался по ступенькам рядом с Венецией. Оказавшись наверху, он уловил дым сигар.
   – Курительная находится в конце коридора, – пояснила Венеция, – а напротив – комната для игры в карты.
   – Раньше это был частный особняк, – оглядываясь вокруг, проговорил Гейбриел.
   – Да. Думаю, что владелец сдает помещение руководству клуба «Янус».
   Лакей проводил гостей по коридору, остановился перед закрытой дверью в конце и дважды постучал.
   Гейбриел не мог не отметить паузу между двумя ударами. «Ненавязчивый, но отчетливый код». – подумал он.
   – Войдите, – раздался низкий голос из-за двери.
   Лакей открыл дверь. Гейбриел увидел мужчину, стоявшего возле камина спиной к двери. Харроу присел на край большого стола, свесив одну ногу. Как и все посетители клуба, оба джентльмена были в черно-белых вечерних костюмах.
   – Мистер Джонс со спутником, – доложил лакей.
   – Спасибо, Альберт. – Харроу улыбнулся Венеции и Гейбриелу. – Входите, джентльмены. Позвольте мне представить вам мистера Пирса.
   Пирс обернулся и посмотрел на посетителей. Это был невысокого роста коренастый человек с черными волосами с проседью. Невероятно выразительные темно-синие глаза оценивающе смотрели на Гейбриела.
   – Мистер Джонс, – поздоровался Пирс. Судя по его голосу, он придерживался диеты из бренди и сигар. Он насмешливо посмотрел на Венецию. – И мистер Джонс.
   Гейбриел коротко кивнул в ответ.
   – Пирс.
   Венеция последовала его примеру.
   – Спасибо, что согласились встретиться, мистер Пирс.
   – Садитесь, пожалуйста, – пригласил Пирс. Он указал на пару стульев и сел сам.
   Венеция опустилась на обитый бархатом стул. Гейбриел заметил, что она села очень прямо, как будто турнюр мешал занять более удобное положение.
   «Некоторые привычки нелегко сломать», – подумал он.
   Вместо того чтобы сесть, Гейбриел подошел к камину остановился, вытянув одну руку вдоль резной мраморно полки. Он не мог сидеть в присутствии малознакомых людей. Стоя было легче совершить маневр.
   Венеция взглянула на Пирса.
   – Мистер Харроу рассказал, о чем мы хотели поговорить с вами, сэр?
   Пирс поставил локти на ручки кресла и свел вместе пальцы.
   – Вы желаете узнать что-нибудь о Розалинде Флеминг?
   – Да, – отозвалась Венеция. – По непонятной причине она прониклась ко мне глубокой неприязнью. Любопытно узнать, почему это произошло?